Рысь Господня Негатин Игорь

Глава 43

Медленно занимался рассвет. Предрассветная мгла отступала, и мир обретал привычные цвета, избавляясь от предательской и лживой серости. Шел мелкий, противный дождь. Тоскливый, как эти окрестности. Он начался перед рассветом и моросил почти до полудня. Небо затянуло тяжелыми тучами, что предрекало еще большую непогоду.

Мы медленно шли вперед. На редких подъемах лошади сбивали копыта на камнях, а в низинах утопали в глубоких лужах, проваливаясь почти по брюхо в раскисшую землю. Чем дальше мы уходили от Фортенси, тем больше я волновался. Погони не было, но появилось нечто другое… Странное и не менее пугающее. Дорога – она стала другой. Даже не знаю, как описать эти предчувствия. Окрестности наполнились угрожающей тишиной, словно кто-то незримый следил за каждым нашим шагом.

Вы прекрасно знаете, что такое леса южного побережья. Бесчисленное множество звуков, создающих божественную музыку. Здесь… Здесь все было иным. Царила гнетущая тишина, которую иногда прерывали редкие звуки: хриплое карканье и тихий, непонятный шелест, похожий на шепот. Он был неживым. Мертвым. Даже ветер, призванный дарить свежесть, был сухим и жестким, несмотря на моросящий дождь. Мне казалось, что я оглох. Мир замер. Замер в ожидании чего-то ужасного.

Потом появился туман…

Он был подобен хищному существу, которое подкрадывалось из низин и оврагов. Сизый, промозглый, продирающий до костей своей пугающей неторопливостью. Его рваные клочья выползали на дорогу, и лошади останавливались, хрипя и прижимая уши от страха…

– Что это, шевалье? – тихо спросил я.

– Если бы я знал, – сквозь зубы процедил де Брег и обвел взглядом окрестности.

– Помоги нам, Господи…

– Не тряситесь от страха, Жак де Тресс! Всевышний слишком милосерден и не пошлет испытаний, коих мы не в силах преодолеть!

– Ты наивный звереныш, Орландо де Брег…

Клянусь, когда раздался этот шипящий голос – я чуть не умер от страха! Даже шевалье, и тот, вопреки обыкновению, не выругался, а охнул и резко обернулся. За нашими спинами мы увидели древнюю старуху, стоявшую на дороге…

– Бог мой… – прошептал я, не в силах оторвать взгляда от этой женщины. – Это она…

Это была старуха, которую мы встретили, возвращаясь в Баксвэр. Древняя старуха, так неожиданно исчезнувшая на зимней дороге. Ошибки быть не могло. Я уже видел это лицо.

Наши лошади замерли, словно превратились в каменные изваяния. Мы даже не смогли их развернуть. Стало холодно. Туман окружил нас плотным кольцом, оставив лишь крошечный пятачок. Лужи на глазах подернулись тонкой корочкой льда. Как бы мы ни были испуганы, но успели соскочить на землю и схватиться за оружие, вызвав кривую усмешку на лице старухи.

– Что тебе нужно, ведьма? – прорычал де Брег.

– Мне? – Она криво усмехнулась, обнажив редкие желтые зубы. – Разве это я заявилась в твой дом? Это вы пришли на мои земли. Кто вас звал?

– Ты… Ты знаешь, зачем я пришел.

– Знаю, – согласилась старуха. – Знаю, но хочу услышать от тебя, грязный оборотень!

– Я человек… – отрезал Орландо.

– Ты изгой, Орландо де Брег… – протянула ведьма. – Изгой, проклятый Богом и людьми! Тебя даже собратья прокляли. Мне повторить вопрос?! Ты знаешь, я умею спрашивать…

– Мне нужен колдун. Колдун, создавший оборотня из Фортенси.

– Оборотня, которого убил этот юнец? – спросила старуха и подняла взгляд на меня. Он был таким тяжелым, что давил к земле. – Нет, это не он. Жак де Тресс был лишь свидетелем убийства моего оборотня.

– Зачем… – произнес Орландо де Брег, но ведьма угрожающе подняла руку, сжала кулак и резко опустила ее вниз. Шевалье рухнул на колени, захрипел и закашлялся, словно кто-то невидимый схватил его за горло мертвой хваткой. Я был готов броситься ему на помощь, но старуха, даже не повернув головы, махнула рукой, будто метнула в меня невидимый аркан. Я почувствовал тугой удар, и накатила опустошающая слабость…

Ведьма пила мою силу. Медленно и неторопливо. Смакуя и наслаждаясь каждым глотком моей жизни. В глазах начало темнеть… Хрустнул под руками лед. Разве я падал? Да, я стоял на коленях, выронив меч, и старался вдохнуть воздух, который вдруг загустел и стал таким колючим, что раздирал горло и грудь.

Как ни тяжело я себя чувствовал, но внимал каждому слову этой невероятной беседы. Земля под нашими ногами заледенела, а кольцо тумана стало таким густым, словно нас окружала стена из снега. Де Брег хрипел, не сводя взгляда с ведьмы. Казалось, что на его лице уже проглядывают черты зверя и он сейчас бросится на это исчадие ада. Она была сильнее. Гораздо сильнее.

– Оборотня создала я, – послышался глухой голос ведьмы. – Ты это хотел узнать?

– Как… Как ты это сделала?

– Ты уверен, что я честно отвечу на вопрос? Мне проще тебя уничтожить… – задумчиво протянула ведьма. Ее голос напоминал змеиное шипение. – Проще, но нужно ли? Нет, это не входит в мои планы… Ты так упрям, что достоин моего уважения. Хорошо, я отвечу на один твой вопрос. Один, – подчеркнула старуха. Она усмехнулась и добавила: – Если он будет разумным.

– Ладно… – прохрипел де Брег. – На этот раз твоя взяла.

– Ты мне угрожаешь?! Глупый звереныш. Тебе ли победить природную ведьму?!

– Как… – он тяжело закашлялся. – Как знать…

– Ты будешь спрашивать или нет?!

– Кого должен был убить этот оборотень? – выдавил шевалье.

– Вот уж не ожидала, что ты это спросишь!

– Отвечай… Ты… Ты дала слово!

– Хорошо, отвечу. Оборотень должен был убить аббата Хьюго, но ему помешал Святой Трибунал, который очень не вовремя прибыл в Фортенси. Ты доволен?

– Отца настоятеля? За что?!

– Довольно. Благодарите Бога, что я вас не уничтожила. Уходите прочь и больше никогда не возвращайтесь на эти земли. Ни ты, Орландо де Брег, – ведьма перевела взгляд и ткнула пальцем в мою сторону, – ни ты, Жак де Тресс! Пошли прочь!

Она хлопнула в ладоши, и туман превратился в снежную бурю, которая закружила вокруг нас безудержной метелью. Слава Богу, что это продолжалось совсем недолго. Снег осел на землю и начал таять, а ведьма… Ведьма просто исчезла! Засияло солнце. Фыркнул гнедой жеребец, и мир обрел привычные цвета, запахи и звуки. Слабость ушла. Ушла, но оставила после себя жуткое чувство голода. Де Брег поднял голову и посмотрел на меня:

– Жак… Надо уходить отсюда. Эта тварь… Она мне не по зубам.

Мы не разговаривали о случившемся. Полагаю, что причиной послужил ответ ведьмы. Ответ столь неожиданный, что нам было необходимо какое-то время, дабы его осмыслить и связать с прочими тайнами, окружающими монастырь Святой Женевьевы. Мы молча ушли на юг, в Баксвэр…

– Шевалье, у меня никак не выходит из головы одна фраза, – сказал я, когда мы обустроили место для ночлега и разожгли костер. Огонь недовольно шипел, пожирая сырой хворост, но сухих дров не нашлось – проклятый дождь не унимался весь вечер. В темноте всхрапывали лошади, покрытые попонами. Закричала птица, потревоженная ночным зверем. Я плотнее запахнулся в плащ и поежился от холода.

– О какой фразе вы вспомнили? – покосился на меня де Брег.

– Невозможно, чтобы человек в одночасье стал мразью, – процитировал я. – Наверняка в его прошлом найдутся и другие, не менее тяжелые грехи…

– Жак, я не понимаю, к чему вы клоните?

– Вспомнил о старом графе, которого убил сын мельника за надругательства над своей супругой. Если граф Арно де Буасси совершил такое злодеяние, то, возможно, в его прошлом найдется нечто подобное.

– Хм… Пожалуй… – протянул де Брег. – Почему вас так интересует его прошлое?

– Орландо, вы говорили, что настоятель часто дает вам деликатные поручения. Он знает, что вы благородны и никто не узнает о плодах ваших поисков.

– Каждый занят своим делом, – сухо ответил де Брег и подбросил в костер дров.

– Боже меня упаси касаться ваших дел, шевалье, но вспомните слова управляющего, сказанные перед нашим отъездом: «Аббат Хьюго все объяснит. Если сочтет вас достойным этой чести». Кроме этого, старик назвал и причину, по которой убил молодого графа: Лион де Буасси хотел признаться королю в каких-то грехах. Вам не показалось, что аббат Хьюго поступает так, словно готов покрывать любые прегрешения графского рода? Любые, даже самые ужасные! Ваша незаинтересованность играет на руку отцу настоятелю.

– Не думаю, что в этом присутствует нечто особенное, – он поморщился, – и достойное наших размышлений. Я полагал и продолжаю полагать, что всему виной интриги между аббатом Хьюго и отцом Раймондом. Они вечно грызутся между собой за место под солнцем.

– Как знать, как знать… Гобелен, дневники… Несовместимые, на первый взгляд, вещи.

– Не удивлюсь, если в этих записях найдется упоминание о каких-нибудь ценностях рода Буасси, – сказал де Брег. – Времена сейчас тяжелые, и граф мог запрятать часть сокровищ в тайнике. Гобелен – ключ к этой загадке, только и всего. Мне уже доводилось сталкиваться с подобными тайнами.

– Или карта, – предположил я, – а сам ключ спрятан в записях графа.

– Экий вы упрямец, Жак де Тресс! Вижу, эта тайна вас здорово занимает?

– Да, сударь, в голове мелькают обрывки мыслей, догадок и различных предположений, но, – я развел руками, – они еще не сложились в одно целое, достойное вашего внимания.

– Не лукавьте, Жак де Тресс! Если вы затеяли этот разговор, значит, что-то придумали!

– Я вспомнил ваши наставления, шевалье!

– Вот как? – удивился он. – Какие же именно?

– О первопричине грехов. Деньги, власть и женщины…

– Если деньги и власть еще можно приплести к истории Буасси, то откуда там женщина? Разумеется, если не считать жертву старого графа, обнаруженную в доме мельника.

– Нет, я говорю о другой, – признался я. – Женщина из подземелья.

– Я слышу нечто новенькое! Она-то каким образом замешана в этой истории? – заломил бровь де Брег. – Разве что вспомнить о сновидениях, которые не давали вам покоя.

– Никак не мог понять, на кого же она похожа…

– Хм… – покосился шевалье.

– Возможно, вы сочтете меня выдумщиком, но черты ее лица напоминают графа Лиона де Буасси.

– Вы серьезно? – Де Брег даже развернулся.

– Готов поклясться! Разумеется, если можно верить этим призрачным образам.

– Интересно… – протянул он и нахмурился. – Надо поинтересоваться историей Буасси. Тем более что у меня на тамошних землях появился свой интерес.

– Которым сейчас занимается Ван Аркон?

– Я всегда говорил, Жак де Тресс, что вы умный малый!

– Если эта молодая женщина, чья душа не дает мне покоя, принадлежит к графскому роду, то и у меня есть определенный интерес к этим землям.

– Вот и славно! – усмехнулся Орландо и завернулся в плащ. – Вдвоем мы создадим еще больше хаоса в этом грешном мире. Давайте-ка спать, Жак де Тресс. Завтра нас ждет долгая дорога, и желательно бы без приключений. Хватит с нас ведьм, дождей и грязи.

– Знать бы… – вздохнул я, – кому нужна смерть отца настоятеля…

Де Брег не ответил. Он уже спал. Или притворялся спящим.

Глава 44

Время уже давно перевалило за полночь, но я никак не мог заснуть. Положив голову на седло, я смотрел на костер и думал о превратностях наших судеб. Дождь прекратился, небеса очистились от серой свинцовой хмари и явили взгляду безбрежное звездное небо. Здесь, неподалеку от морского побережья, небо было иным, нежели у меня на родине в Ровальи. Там звезды другие. Большие и яркие, как глаза одной женщины…

– Что, не можете заснуть? – спросил Орландо. Я повернул голову и увидел, что он лежит на спине, закинув руки за голову, и смотрит на небо.

– Да, не спится, – смутился я, словно де Брег мог прочитать мои мысли.

– Под таким небом хорошо мечтать. Жаль, что я разучился это делать.

– Как можно жить без мечты?

– Это как спать без сновидений – проваливаешься в черную пропасть, и все. Признаться, иногда и просыпаться не хочется. Едва открываешь глаза, как мысли наваливаются и давят, словно надгробный камень. Становится жаль, что выжил во всех переделках, в которые забрасывала судьба. Сотни раз мог достойно сложить голову, но выживал, добавляя к воспоминаниям еще одну строчку… – Он поморщился и замолчал.

– Шевалье, вы позволите задать несколько вопросов?

– Почему бы и нет? Это лучше, чем вспоминать о событиях минувших дней и копаться в пустой душе.

– Зачем ведьма создала морок со священником? Почему она хочет убить аббата Хьюго? Почему она оставила нас в живых?

– На все ваши вопросы, Жак, есть всего лишь один ответ.

– Какой же?

– Очень простой: «Не знаю». Признаться, я слишком устал, чтобы размышлять над этими загадками. Могу высказать несколько предположений, которые, возможно, вам помогут или, наоборот, исказят стройную линию ваших предположений.

– Тем не менее я вас с удовольствием выслушаю.

– Ну что же… Слушайте. Допускаю, что ненависть ведьмы кроется в прошлом аббата. Вы знаете, что отцу Хьюго сорок пять, а выглядит он гораздо старше своих лет и седой как лунь. Кстати, поседел он всего за одну ночь, когда изгонял дьявола из тела одной несчастной. Между прочим, именно той ночью он и потерял пальцы на левой руке. По его скупым рассказам, ночь была весьма забавной, – усмехнулся де Брег. – Со всеми приличествующими обряду экзорцизма развлечениями.

– Это так страшно?

– Уж поверьте мне на слово! Ничего приятного в этом зрелище нет и не может быть. Все увиденное вами до сих пор меркнет перед ужасом нечистой силы, которая завладевает умом и телом христианина. Лучше бы вам этого и не увидеть. Простите, мы отдалились от нашего разговора о ведьме и аббате.

– Да, конечно…

– За свою жизнь отец настоятель достаточно потрудился, борясь с нечистым во всех его ипостасях. Между тем он всегда был ярым сторонником Lex Salica – Салического закона, или, если быть точным, Салической Правды. Вы слышали о такой?

– Нет, не слышал.

– Согласно его положениям, строжайше запрещалось не только преследовать женщин, но и огульно обвинять их в колдовстве.

– Как же так?! – удивился я. – Вы хотите сказать, что церковь защищала ведьм?!

– Именно, – кивнул Орландо. – В сводах закона записано, что если кто-либо «обзовет свободную женщину колдуньей и не будет в состоянии этого доказать», то подвергнется наказанию в виде штрафа. В постановлении Падерборнского собора было предусмотрено еще более страшное наказание: «Кто, ослепленный дьяволом, подобно язычнику, будет верить, что кто-либо может быть ведьмой и на основании этого сожжет ее, тот подлежит смертной казни». Жак, вам не кажется это странным, если сравнить с тем, что творят братья Святого Трибунала?

– Господи, помилуй…

– Я тоже был удивлен, когда про это узнал. Между прочим, аббат Хьюго всегда выступал в поддержку этой весьма дельной доктрины. Разумеется, с поправками, основанными на его опыте экзорциста. Так что если и существует вражда между ведьмой и настоятелем, то она зиждется на чем-то личном и, увы, мне неизвестном.

– Остается один вопрос… – нахмурился я. – Зачем она оставила нас в живых? Исчезни мы в этих лесах – никто бы не удивился.

– Ведьмы, мой друг, никогда и ничего не делают просто так. Если не убила, то с какой-то целью. Значит, мы еще с ней встретимся… Тем более что уже во второй раз сталкиваемся с этой тварью. Вы помните: она шла в Баксвэр… Знать бы – зачем? Увидимся… Обязательно увидимся. С ней самой или с плодами ее грязных замыслов и деяний.

– И еще с кем-то третьим, кто хотел убить графиню.

– Третьим?

– Шевалье, вы можете мне не верить, но в истории графского рода появилась третья сила. Разумеется, если я не ошибаюсь в своих, довольно дерзких, предположениях.

– Признаться, я тоже складывал все происходящее в одно целое, – кивнул он.

– Вы позволите высказать несколько мыслей на этот счет? – спросил я, на что шевалье усмехнулся и кивнул. – История, которая началась после смерти графа Арно де Буасси, была интересна двум людям: аббату Хьюго и его преподобию отцу Раймонду. Если настоятель и правда ничего не знал про оборотня из Фортенси, а ведьма не солгала, то есть еще кто-то, настойчивый в своих желаниях и упрямо идущий к цели. Тот, кто сумел использовать зверя для нападения на графиню. Некто очень сильный, превосходящий ведьму в своих знаниях и возможностях. Полагаю, что Дампьер служит именно этому человеку…

– Да, я тоже подумал про него. Этот шевалье не так уж прост, каким может показаться на первый взгляд. Несмотря на его дружбу с покойным бароном де Мелло, он оставался верен кому-то другому.

– Очень сильному господину… – задумчиво пробормотал я.

– Не спорю… – устало вздохнул де Брег. – Чем ближе мы приближаемся к разгадке, тем больше наживаем врагов. Разве это не […]

…[состо]яние Орландо де Брега оставляло желать лучшего. Приближалось полнолуние, и он был измучен грядущим кошмаром. Я не знаю, что именно чувствует оборотень, но, судя по всему, перед приступом появлялись сильные боли, которые сказывались на поведении. Он становился раздражительным, резким и был готов убить любого, кто посмеет ему перечить. Так продолжалось до тех пор, пока мы не добрались до неприметной лесной развилки, лежащей в двух дневных переходах от Баксвэра.

Шевалье придержал гнедого и едва смог поднять руку:

– Довольно, Жак… Дальше… Дальше вы пойдете один. Встретимся в Баксвэре.

– Как так?

– Мне… Мне надо заглянуть в мой… в мой охотничий дом. – Он попытался усмехнуться, но усмешка была похожа на гримасу боли.

– Шевалье, я с вами.

– За каким дьяволом вы там нужны?!

– Когда приступ пройдет, вам понадобится помощь, а меня учили не бросать друзей в трудный час.

– Жак… Мне тяжело говорить… Этот приступ… Дьявол! Он будет не таким, как всегда… Ведьма выпила у меня все силы… Езжайте домой.

– Нет… – Я посмотрел на него и покачал головой. – Нет.

– Жак, у меня нет сил спорить с вами.

– Тем больше у меня поводов вам помочь. Незачем попусту тратить время. Я еду с вами.

Де Брег посмотрел на меня, но, видимо, ему и правда было плохо. Он качнул головой и повернул жеребца на неприметную тропинку, уходящую в чащу […]

…[Мы дол]го шли по лесу. Густые заросли сменялись небольшими полянами и редкими озерами. Неожиданно я почувствовал тревогу. Лошадь, словно испытав нечто похожее, вдруг остановилась, прижала уши и затопталась на месте. По ее телу пробежала легкая дрожь. Казалось, еще немного – и она развернется и унесется отсюда прочь. Раздери меня дьявол, но мне стоило больших трудов ее успокоить!

– Я вас предупреждал, Жак… – Шевалье посмотрел на меня и скривился от боли.

– Что это?!

– Успокойтесь, вам ничего не угрожает. Это… Это обереги моего жилища. Соберите свою волю и следуйте за мной. Ничего не бойтесь. Скоро… Скоро это пройдет.

Шевалье не солгал. Не прошло и четверти часа, как эта напасть исчезла, а мы вышли к широкому, но мелкому ручью, окруженному пологими песчаными берегами. Перебрались на другой берег и оказались на поляне, скрытой от любопытных взглядов плотной стеной леса и высоким холмом, у подножия которого темнела хижина или, скорее, бревенчатый дом.

Такие дома – не редкость в Ровальи. В предгорьях в них живут многие промышляющие охотой. Дверь была не заперта, но мне показалось, что ничто живое не рискнет сунуться в это жилище. Шевалье просто вывалился из седла и рухнул на землю. Поднялся и снова упал на одно колено.

– Вам помочь?

– Довольно! Оставьте меня… – прошипел шевалье де Брег и оттолкнул мою руку. На его губах выступила кровь. Он искусал свои губы, пока мы добирались до этого места.

– Да, конечно… – растерялся я. – Но…

– Прочь отсюда! Уведите лошадей… Там… Там есть сарай.

Я молча кивнул и взял лошадей под уздцы. Рядом с хижиной, в двух десятках шагов, был построен сарай, приспособленный под конюшню. Места здесь немного, но две наши лошади поместились.

Даже не успел расседлать жеребца, как раздался громкий рык, и меня передернуло от страха. Поверьте, как бы я ни был уверен в своей безопасности, но легкий холодок пробежал по спине. Оборотень… Оборотень не помнит, что творит в своем зверином облике.

Глава 45

Как мне ни было страшно, но я прильнул к узкому окошку, чтобы видеть все происходящее на поляне. Из дверей хижины вышел оборотень – большая, ростом с хорошего теленка, рысь. Ее густая шкура отливала старой бронзой, и лишь по бокам морды свисали длинные седые волосы с редкими черными прядями.

Рысь… Она сделала несколько неуверенных шагов, словно привыкая к звериному облику, и вдруг совершенно по-кошачьи вытянула мощные лапы, с наслаждением изогнулась и завалилась на землю, как простая домашняя кошка, которая заполучила в лапы моток пряжи. Вот дьявол… В этих движениях было столько невинной грации, что я не выдержал и даже усмехнулся, вспомнив слова Орландо о счастье, переполняющем тело после преображения в зверя. Наконец рысь мотнула головой, довольно фыркнула и поднялась. Подошла к ручью, а затем одним прыжком перемахнула на другой берег и скрылась в чаще. Я облегченно выдохнул и вытер лицо. Оно было мокрым от пота. Выбравшись из сарая, я, пусть и со всеми предосторожностями, достойными этого места, заглянул в хижину. Лежанка, небольшой очаг, сложенный из плоских речных камней, и две грубо изготовленные полки. В левом от входа углу стоял бочонок, заполненный водой. Земляной, хорошо утоптанный пол, обрывки соломы и […]

…[при]были в эту деревню около полудня, спустя три дня после выздоровления шевалье де Брега. Небольшая, в два десятка дворов – одна из множества находившихся на торговом пути между южным побережьем и центральными провинциями.

Мы намеревались пообедать, дать небольшой отдых лошадям, чтобы к вечеру увидеть высокие стены Баксвэра. Спешились, бросили поводья подскочившим слугам и вошли в непривычно пустой зал, где за прилавком скучал хозяин – худой плешивый мужчина, чье лицо украшала сетка красных прожилок, свидетельствующих о скверном здоровье и меланхолии.

– Господа направляются в город? – хмуро спросил кабатчик и облокотился о стойку.

– Разве эта дорога ведет куда-то еще? – тем же тоном отозвался де Брег.

– Как будет угодно, но сейчас это не самое гостеприимное место. Я бы не советовал вам торопиться в Баксвэр.

– Вот как? Что же случилось? Сарацины штурмуют город в поисках куртизанок?

– Казни… – процедил мужчина. – Шериф зол, как ведьмак на погосте.

– Хм… – Шевалье удивленно дернул бровью. – Казни? С какой стати?

– Как вам сказать, сударь…

– Как есть, и желательно побыстрее. Я зол и голоден. Что там произошло?

– Во время праздничной мессы было совершено покушение на аббата Хьюго из обители Святой Женевьевы и отца Раймонда…

– Что?!! – Де Брег привстал и оттолкнул слугу, который собирался накрывать на стол.

– Увы, сударь! – вздохнул кабатчик и развел руками. – Видно, Господь прогневался на эти земли, если позволяет разным проходимцам поднимать руку на священников.

– Они живы?!

– Не знаю, сударь. Говорят, что аббат совсем плох и находится при смерти.

– Когда это случилось?!

– Седмицу назад. Говорят, что городская тюрьма переполнена узниками. Людей хватают на улицах и бросают в темницы. Я не сомневаюсь в вашей порядочности, но… – Он покачал головой и вздохнул. – Палачам без разницы, кто попал к ним в руки.

– Кто мог себе позволить напасть на аббата и его преподобие?!

– Как именно это случилось, не скажу, не знаю. – Хозяин скривился. – Разное говорят…

– Тьфу! Вот дьявол…

– Да уж, сударь! Без нечистого там не обошлось.

– Жак! – Шевалье повернулся и посмотрел на меня: – Вы будете обедать?

– Я не голоден, но лошадям нужен отдых.

– Вы правы, – кивнул де Брег. – Хозяин!

– К вашим услугам… – лениво отозвался кабатчик.

– К нашим?! Тогда прикажите подавать обед, раздери вас дьявол!

– Слушаюсь, милорд! – Мужчина подскочил и бросился на кухню.

Спустя час мы покинули деревню и направились по дороге в Баксвэр. Весть о покушении на святых отцов поразила нас так сильно, что за весь обед мы не проронили и слова, если не считать сквернословия, в котором шевалье был весьма и весьма искусен. Еще несколько месяцев назад я бы прочел молитву, дабы попросить Господа о прощении за этот грех, но сейчас этого не требовалось. Мысли были заняты другим – покушением на святых отцов. Даже представить себе не могу, кто мог осмелиться на подобное злодеяние.

Не прошло и получаса, как я заметил всадника, который двигался вслед за нами, о чем и сообщил де Брегу.

– Бог с ним, с этим несчастным, – отмахнулся шевалье. – Если ему угодно ехать в гордом одиночестве, то пусть так и поступает. Сейчас не до разговоров с незнакомцами.

– Мне кажется, он собирается нас догнать.

– Пусть делает все что угодно! Хоть провалится в преисподнюю, если места на земле не хватает! – скривился де Брег, но все же обернулся и посмотрел на всадника, который уже пустил лошадь вскачь и быстро приближался. Несколько мгновений шевалье наблюдал за незнакомцем, а потом оскалился и выругался. Я не буду повторять эти богохульные слова и выражения, дабы не смущать добропорядочных христиан, кои прочтут эти строки.

– Он один, – заметил я.

– Знаю этого человека, – прищурился шевалье. – Да и вы, Жак, с ним тоже встречались.

– Погодите… – Я присмотрелся и охнул. – Это тот самый старик, который преследует вас!

– Старый дурак! – оскалился шевалье де Брег и развернул своего жеребца, – Надо отдать ему должное, он изрядно упрям!

Всадник настиг нас и круто осадил лошадь. Тишина повисла в воздухе. Звякнули удила. В небе запел жаворонок… Будь я одним из авторов куртуазных романов, кои развлекают публику вымышленными историями о рыцарских подвигах, то назвал бы эту тишину тревожной. Увы, Создатель не дал мне таланта, посему скажу без лишней витиеватости: она была опасной. В такие моменты можно ожидать всего, что угодно. Предательской стрелы в спину или удара кинжалом, а то и яда, подсыпанного в бокал вина. Полагаю, что мои мысли передались шевалье де Брегу. Он зло прищурился и обвел взглядом окрестности, будто ждал появления других врагов.

– Добрый день, барон, – кивнул Орландо. – Рад видеть вас в добром здравии.

– Слава Иисусу Христу, – сквозь зубы процедил старик.

– Неужели вы пришли один? Вы так неосторожны…

– Чтобы тебя уничтожить, мне не нужны помощники.

– Как это мило. – Де Брег усмехнулся, но эта улыбка больше напоминала оскал. – Ваша настойчивость делает вам честь! На кого еще может уповать одинокий человек? Только на Господа нашего Иисуса Христа, и на меч.

– Не богохульствуй!

– Извините, сударь, я совсем забыл про арбалет, коим вы так прекрасно владеете. На меч и арбалет. Даже удивительно, что решились встретить меня лицом к лицу, а не выстрелили в спину, как в Буасси или в Тренто.

– Решил, что так надежнее, – нахмурился старик. – Я уже не так молод, чтобы гоняться за тобой по всем христианским землям!

– Боже вас упаси жаловаться! Вы еще довольно молоды и сильны… Еще лет десять, а то и двадцать проживете.

– Орландо, перестань кривляться!

– Простите, сударь, но я беру пример с вас! Вы превратили свою жизнь в фарс, а любовь обагрили чувством мести. С какой стати мне быть другим?

– Ты попытаешься обратиться в… – старик презрительно скривился, – в зверя или умрешь в человеческом облике?

– С чего вы вдруг решили, что я сегодня умру?

– Ты знаешь.

– Жаль вас разочаровывать, но у меня есть важные дела в Баксвэре. Может быть, позже?

– Твоими делами займется этот юнец. – Старик кивнул в мою сторону. – Он достойный дворянин, хоть и якшается с грязным оборотнем, прости меня, Господи.

– Не забывайтесь, барон! – оскалился шевалье. – В моих жилах благородная кровь!

– Эта кровь проклята нечистым!

– Мне лень с вами спорить, – отмахнулся де Брег. – Хотите меня убить именно сегодня?