Рысь Господня Негатин Игорь

Глава 46

Этот поединок был необычен! Необычен своей хищной грацией и школой фехтования. Признаться, я никогда не видел ничего подобного. Дрались, даже не соприкасаясь клинками! Первые мгновения не было слышно звона стали, который услаждает слух любого мужчины! Клинки мелькали, словно жала, но едва кто-то из них обозначал контратаку, как другой уже искал новую брешь в обороне. Это было удивительное зрелище! Не пользовались дагами, а их позы и движения были для меня чем-то новым, доселе невиданным и совершенно непонятным. Мужчины, как и подобает, держали дистанцию, но с легкостью рвали ее такими стремительными бросками, словно парили над землей…

Запела сталь! Наконец-то! Будто соперники прощупали мастерство друг друга и сделали еще один шаг навстречу смерти! Еще несколько ударов. Блеснул на солнце клинок старика! Орландо пригнулся, отбивая атаку, шагнул в сторону и стремительно, словно змея, выпрямился, нанося ответный удар! Ударил и тотчас отпрянул обратно, изготовившись для следующего броска, но его не требовалось. Бой был закончен… Мне показалось, что над убитым появился ангел, но это было лишь солнечным лучом, который пробился сквозь набежавшую тучу.

Кровь… Она растекалась широким пятном по груди мужчины. Он с неким удивлением опустил взгляд и посмотрел на свою рану. Оскалился, поднял меч и попытался сделать шаг, но силы изменили ему – он рухнул на землю. Рухнул так, словно пытался достать де Брега, которому так желал смерти, что, даже умирая, хотел нанести еще один удар…

– Он умер… – Де Брег преклонил колени и посмотрел на убитого. В его голосе звучала неподдельная и совершенно непонятная для меня скорбь. Так скорбят о погибших друзьях, но это был враг! Враг, который столько раз покушался на его жизнь! Нельзя скорбеть над врагами. Их можно уважать за смелость и отвагу, но здесь было нечто иное, недоступное моему разумению, и посему пугающее своей противоестественностью.

– Вы были вынуждены так поступить, – осторожно сказал я. – Он пытался убить вас…

– Он был вправе это сделать! – резко перебил Орландо де Брег. – Старик мстил за смерть своего младшего сына!

– Это был честный поединок.

– Что толку в этой чести, когда она убивает наши души?!

– Шевалье, если вы пожелаете, то по возвращении в Баксвэр я схожу в храм и закажу мессу за упокой его души. Вы знаете его имя?

– Этого господина… – медленно произнес он. – Этого господина звали Патрик де Брег.

– Что?! – Я не поверил своим ушам.

– Барон Патрик де Брег. Мой отец…

– Господи, помилуй!

– Ступайте к лошадям, Жак. Мне надо побыть одному.

Лошади шли медленно. Они, словно сочувствуя недавней трагедии, неторопливо ступали по дороге, увлекая нас в город, который был свидетелем стольких бед и несчастий.

– Вы верный и надежный спутник, Жак де Тресс, – неожиданно произнес де Брег.

– Я к вашим услугам… – растерялся я.

– Полагаю, что вы достойны моего доверия и должны знать историю. Историю зверя…

– Вам сейчас тяжело. Может быть, позже?

– Сейчас! – Он немного помолчал и продолжил. – Сегодня был тяжелый день. Вам, слава Богу, не дано этого понять и уж тем более прочувствовать! Рассказываю лишь затем, чтобы избежать ваших вопросов в дальнейшем. Будь я одним из летописцев, то назвал бы этот день черным, но у меня все дни окрашены в этот цвет. Это не преувеличение и не красивое словцо. Оборотни не различают цветов. Будь ты в звериной шкуре или в человеческом теле – мир останется неизменным. Черно-белым.

Он замолчал и долго смотрел вдаль, будто старался вспомнить свою жизнь в мельчайших подробностях. Шевалье провел рукой по лицу и продолжил:

– Я старший сын барона Патрика де Брега. Родился на северо-западе, в провинции Варга, где наш род хорошо известен благодаря предкам, участвовавшим в крестовых походах. У меня был младший брат Сильвио. Когда мне исполнилось шесть лет, в наш дом пришла беда… Беда, принявшая облик чернокнижника. Я так и не смог узнать причины, по которой он озлобился на мой род. Озлобился и проклял. Мать вскоре умерла, а мы с братом заболели той самой ужасной болезнью, последствия которой вы видели… Отец едва не обезумел от горя, но что он мог сделать?! – Орландо скривился, словно от боли. – Бедный Патрик де Брег… Он закрыл нас в замке, не позволяя общаться с людьми. Как и подобает… диким зверям. В дни приступов нас закрывали в клетки и кормили сырым мясом. Я понимаю, как ему было тяжело. Понимаю, но не оправдываю. Ему следовало нас убить. Дабы не насаждать лишних слухов, отец объявил своих сыновей умершими. Позже, когда мы выросли, отец, успокоенный нашим послушанием, выпускал нас из замка. Мы бродили по окрестностям, охотились. В один из таких дней, я увидел охотников, гнавшихся за оленем. Среди них была девушка, – де Брег мечтательно прищурился и улыбнулся, – самая очаровательная девушка, которую мне приходилось видеть.

– Ее звали Ирэн? – хрипло произнес я.

– Вы умный малый, Жак де Тресс. Да, это была графиня Ирэн де Фуа. Тогда она еще не была графиней. Я начал тайно следить за ней. Она… Она была прекрасна! Бродил вокруг ее замка, как помешанный, мечтая увидеть ее знакомый силуэт. Тень в окне. Услышать смех, когда она прогуливалась по парку. Любовь, будь она проклята, делает чудеса! Даже с таким зверем, как оборотень. Однажды наш отец уехал, а слуга, который был посвящен в эту тайну, забыл запереть клетку. Сильвио… Дурачок… Он был таким потешным волком! Молодым, но сильным зверем. В начале приступа, пока нами не овладевала жажда крови, мы бегали по лесу. Сильвио даже за птицами гонялся. Играл… Потом… Потом болезнь взяла свое. Я погнался за оленем, а когда насытился, то начал искать брата. Нашел. Он разогнал охотников, которые оказались неподалеку, и подбирался к Ирэн. Представляете… – Шевалье де Брег горько засмеялся, – ее спутники, раздери их дьявол, молодые и сильные мужчины, испугались звереныша, когда тот оторвал голову одному из них. Они бежали! Бежали, даже не попытавшись защитить свою спутницу. Вот тогда я впервые понял, что звериная сущность весьма сложная штука. Как бы ты ни озверел, но в душе можно сохранить нечто… Вы уж простите меня, но я не назову это чувство человеческим… Слишком хорошо знаю людей…

– Что было дальше? – глухо спросил я.

– Встал на пути Сильвио. Я не мог поступить иначе. Пытался его остановить, тем более что один труп уже был, и можно было насытиться, не убивая Ирэн. Мы подрались, а девушке удалось убежать и спастись. Когда очнулся, брат был мертв. Я перегрыз ему глотку. Волку не взять рыси… Меня нашел слуга. После возвращения отца они попытались закрыть меня в клетку. Навечно. Мне посчастливилось бежать. Дальше… Дальше были годы скитаний. Мой отец говорил, что я должен был разрешить Сильвио убить выбранную им жертву. Спорное утверждение…

– Вы говорили, что вы прокляты и своими… собратьями?

– Это, Жак, другая история. Не менее длинная и не менее скучная. Она никак не связана с историей моего рода. Когда-нибудь потом, если вам будет интересно, обязательно поведаю, за что и как был проклят оборотень Орландо де Брег…

– Вы ищете этого колдуна? Чернокнижника, по вине которого стали оборотнем?

– Да.

– Но это произошло так давно…

– Мы чувствуем своего… творца, – поморщился де Брег. – Он жив.

– Вы надеетесь излечиться? – спросил я.

Понимал, что эти слова прозвучат жестоко, но спросил. Шевалье не ответил. Посмотрел на небо и пришпорил гнедого. Нас ждал Баксвэр…

Возвращение в город как-то стерлось из моей памяти. Помню лишь начищенные кирасы городских стражников. Вопреки обыкновению, их было изрядное количество не только у врат Баксвэра, но и на улицах. Хмурые и напряженные лица людей, хриплая брань уличных зевак, причитания нищих и визгливые крики старух – даже эти привычные голоса были другими. Они стали осторожными. Люди вели себя так, словно кто-то стоял у них за спиной, поджидая, чтобы схватить за рваный воротник и оттащить в городскую управу.

Думал, что шевалье направится к святой обители, но он повернул в сторону заведения мастера Григориуса. Разумно. Нам бы не мешало узнать свежие городские новости. Лошади медленно шли по улице, а мерный стук копыт отражался от стен домов и добавлял уныния в картину всеобщей настороженности и страха…

– Ты слышишь?! – наставлял мастер Григориус своего поваренка. – Каплуны и карпы определенно не поймут, если останутся без должного пригляда! Стоит лишь отвернуться, как эти создания, призванные услаждать изысканный вкус посетителей, так и норовят подгореть! Подгореть, раздери их дьявол, словно ниспосланы на мою голову слугами нечистого!

– Мастер, я вижу, вы изрядно расстроены? – сказал де Брег, устраиваясь за столом.

– Добрый день, господа! – хмуро отозвался мастер. – Рад вашему возвращению! Как тут не быть расстроенным, если весь мир сошел с ума?!

– Вы о каплунах или о покушении на святых отцов?

– Какая, к дьяволу, разница?! О покушении… Да, и о нем тоже! Где это видано, позвольте узнать, чтобы месса заканчивалась подобным кровопролитием? Де Брег, поверьте мне на слово, но грядет конец света! Вы будете обедать?

– Разумеется. Если успеем.

– Куда-то торопитесь? – покосился мастер Гай.

– Вы упомянули о конце света.

– К дьяволу конец света! Пока я вас не накормлю, он точно не начнется.

– Ну и слава Всевышнему. Нет греха тяжелее, чем подыхать с пустым брюхом.

Когда стол был накрыт, а мастер Григориус немного успокоился, осознав, что не даст нам умереть голодными, де Брег вернулся к печальным городским новостям:

– Сержант говорил, что отец настоятель при смерти?

– Да, я тоже слышал эти прискорбные слухи. – Мастер осенил себя крестным знамением и выругался. – Во здравие аббата и его преподобия проводят ежедневные мессы, но что толку? В каплунах на моей кухне больше святости и смирения, чем в рабах Божьих, кои возносят молитвы Господу нашему Иисусу Христу. Настоятель прекрасный священник, но скверный управитель, коль развел в своем монастыре подобные вольности. Я уже не говорю про отца Раймонда, который искал грешников не там, где подобает искать подобную нечисть!

Судя по всему, мастер Гай и правда был здорово расстроен случившимся. Он яростно обрушивался на всех подряд, призывая кары небесные на головы нечестивцев, кои посмели поднять руку на святых отцов, а заодно обвиняя городские власти, изображающие – по его словам – собачью свадьбу.

– Шериф гарцует по улицам, словно на Баксвэр напали сарацины! Требует прекратить слухи, поймать зачинщиков и смутьянов. Проклятые бездельники, прости меня, Господи! Я сам бы прогулялся в Святой Трибунал, дабы объяснить, где следует искать безбожников и вероотступников, но эти братья вечно заняты заготовкой дров для сжигания какой-нибудь тупой и склочной бабы, по ошибке обвиненной в связях с нечистым!

Глава 47

Несколько дней я не выходил из дома. Отсыпался, наслаждался домашней стряпней Магды, весьма скептически оцениваемой Орландо де Брегом, и уже в который раз слушал рассказы Пьера, прерываемые его тяжелыми вздохами, когда он добирался до описания печальных событий. Если верить повествованию, на святых отцов обрушились строительные леса, возведенные для ремонта монастырской стены. В завале погибли пять человек, среди которых были два горожанина, один монах из монастыря Святой Женевьевы и два служителя Святого Трибунала. Сильно ранены около десяти человек, в том числе отец Хьюго и его преподобие отец Раймонд.

– Люди поговаривают, – прошептал Пьер и оглянулся по сторонам, – что это был заговор.

– Что ты такое говоришь, глупец! Кто осмелится покуситься на жизнь святых отцов, кои своей благостью ограждают наши земли от скверны и пекутся о спасении наших душ?!

– Так-то оно так, сударь! Только вот люди… – Он вздохнул и развел руками.

– Что люди?

– Говорят…

– Прости меня, Господи! – не выдержал я. – Дурья твоя башка! Плетей захотел?

– Боже меня упаси! – Он перекрестился. – За что, сударь?

– Чтобы меньше слушал бездельников, которые пасквильными речами разжигают смуту и поселяют безверие в душах жителей!

– Да, сударь… Только вот люди…

– Что люди?!

– Говорят…

– Тьфу!

Пьер прав. Тысячу раз прав, но я не мог поддержать эти слухи, дабы не накликать беду на себя и своих друзей. Шпионов в Баксвэре много, доносчиков еще больше, а объясняться со служителями шерифа мне совершенно не хотелось. Данное происшествие сильно ударило по городским властям, и они прекрасно понимали и представляли возможные последствия этого несчастья.

Слава Всевышнему, аббат был жив. Да, его жизнь по-прежнему находилась в большой опасности, но шевалье де Брег, успевший навестить страждущего, утверждал, что настоятель оправится от полученных ранений. Если на то будет Божья воля… Раны его преподобия отца Раймонда были не так тяжелы и не так опасны для здоровья, но он тоже не вставал с постели.

По городу ходили слухи, что балки были подпилены коварным образом, что на месте трагедии был пойман человек, который привел в действие особый механизм, обрушивший леса именно в тот момент, когда процессия вышла из храма. Многое говорили… Слишком многое. Как бы там ни было, но деятельность городского шерифа лишь подтверждала слухи. Заговор был, и он был направлен против служителей Святой Церкви…

Спустя несколько дней в город вернулась графиня Ирэн де Фуа, о чем меня известили короткой запиской, доставленной молодым пажом. В ней говорилось, что дел накопилось непозволительно много, и если я хорошо себя чувствую, то должен приступить к своим обязанностям секретаря. Эта записка меня слегка удивила, а если признаться, то и удручила. Я надеялся, что Теодор де Фуа уже оправился от полученных потрясений и мы сможем приступить к занятиям, о которых часто раздумывал. Так или иначе, но на следующий день отправился к дому графини. Утро выдалось довольно теплым. Пройдет немного времени, и эта серость, окутавшая Баксвэр, сменится свежей зеленью, бодрящей и взор, и душу. Весна…

– Рада вас видеть, – сказала графиня, когда я появился в ее покоях. – Как ваше здоровье?

– Благодарю, ваше сиятельство! – поклонился я. – Прекрасно себя чувствую.

– Вот и славно. В кабинете найдете изрядное количество писем, которые требуют ответа. Прочитайте, а потом мы обсудим… обсудим один вопрос.

– К вашим услугам!

– Ступайте, Жак, – кивнула Ирэн. – Ступайте…

Работы накопилось много. Даже не предполагал, что за время вынужденного отсутствия соберется столько бумаг и писем, требующих немедленного ответа. Как и было заведено, я внимательно прочел все письма и отложил два из них, которые ждали решения графини. Прочие, а именно: разнообразные отчеты управляющих – складывал в шкатулку и даже не заметил, как наступил полдень.

После скромной трапезы, принесенной все той же похотливой служанкой, я собрал бумаги и направился в приемный зал, заполненный ежедневными визитерами, чья вечная праздность изрядно досаждала нашей доброй хозяйке. Выслушав доклад, Ирэн кивнула и неожиданно задала мне совершенно удивительный вопрос:

– Скажите, Жак, вы ведь знакомы с шевалье де Брегом?

– Да, конечно. – Я немного растерялся. – Счастлив считать его своим другом.

– Это прекрасно, когда… – она сделала паузу, – когда есть друзья. Друзья настоящие, а не мнимые, готовые клясться в своей дружбе, но вершащие подлости за вашими спинами. Жак, я много слышала о шевалье де Бреге, но не имела удовольствия с ним встречаться. Как такое могло случиться?

– Это не совсем так… – смутился я.

– Что вы имеете в виду? – удивилась графиня.

– Простите, ваше сиятельство, за мою дерзость, но если вспомните ваш приезд в Баксвэр, то наверняка припомните и двух всадников, которые повстречались вам у городских ворот…

– Черноволосый и зеленоглазый мужчина на гнедом жеребце, – сразу же ответила Ирэн.

– Да, вы правы, – ответил я, очень удивленный ее внимательностью. – Это и был Орландо де Брег.

– С ним был какой-то юноша. – Она прищурилась. – Неужели это были вы?

– Да, ваше сиятельство.

– Как тесен мир… – протянула графиня и посмотрела в окно. Она долго молчала, а потом кивнула своим мыслям и улыбнулась. – Признаться, я слегка удивлена, что он никогда не бывал у меня в гостях. Приходилось слышать много добрых слов про этого кавалера от отца Раймонда и аббата Хьюго.

– Это один из благороднейших кавалеров, которых я знаю.

– Увы, Жак, но таких мужчин становится все меньше и меньше… – Она обвела взглядом зал, где прохаживалась дюжина мужчин, обрадованных возвращением графини и спешащих засвидетельствовать ей свое почтение.

Они приходили сюда каждый день и со временем превращались в непременный атрибут приемных покоев, вроде цветочных горшков, гобеленов, украшавших стены, или собак, кои во множестве бродили по этой зале. Тихие разговоры этих господ напоминали жужжание осенних мух – ленивых и неторопливых. Эта напускная праздность быстро исчезала, как только графиня обращала свой взгляд в залу или отвлекалась от разговора. Кавалеры тотчас замолкали и выпячивали грудь в надежде, что ее сиятельство улыбнется.

Пусть я и забегаю немного вперед, но могу признаться, что здесь, среди дворян, бурлили такие страсти, что иной бы и ужаснулся, узнав, на какие уловки пускались эти господа, лишь бы обратить на себя внимание ее сиятельства. Пили уксус, чтобы придать лицу благородную бледность, закапывали в глаза отвар белладонны, хотя любому деревенскому знахарю были известны ядовитые свойства этой травы. Пусть мое мнение и покажется вам предвзятым, но поступки этих мужчин выглядели более женственными, нежели поведение некоторых дам, которые служили графине де Фуа.

– Да, вы правы.

– Вы умный юноша, Жак де Тресс. Скажите… Могу ли я вам довериться?

– Разумеется, ваше сиятельство! Я буду счастлив помочь вам!

– Признаться, мое желание познакомиться с шевалье де Брегом основано не только на женском любопытстве. Дело в том, что он известен деяниями… – она запнулась, – о которых мне рассказывал отец Раймонд. Возможно, я не права, а мои тревоги лишены всякой основы, но тем не менее мне хотелось бы встретиться с этим человеком и попросить у него совета в одном весьма щекотливом деле.

– Могу поговорить с ним…

– Это будет неучтиво с моей стороны, – сказала графиня. – Отправлю ему приглашение.

– Написать ему письмо?

– Нет, не нужно. Я это сделаю сама.

– Да, конечно… – растерялся я.

– Ступайте, Жак, – улыбнулась графиня. – Займитесь моей обычной перепиской.

Вечером, закончив трудиться, я вышел из дома и огляделся. После памятного разговора с Ван Арконом стал внимательнее наблюдать за соседними улицами, а тем паче переулками, где могли прятаться злоумышленники. Не обнаружив ничего подозрительного, направился в «Королевскую охоту», размышляя о графине, а если быть точным, то о деле, которое она хотела обсудить с Орландо де Брегом.

Когда я вошел в заведение, то обнаружил пустой зал и Гая Григориуса, который тяжело вздыхал, наблюдая это запустение в делах, грозящее нанести урон его заработкам. Он поздоровался, уныло подпер щеку рукой и кивнул:

– Одних убытков сколько терпим, прости меня, Господи!

– Это тяжелое время, мастер… – заметил я.

– Для кого, позвольте спросить? – покосился мастер Григориус. – Для питухов[18], кои вдруг озаботились своей душой? Эх… Вы будете ужинать?

– С удовольствием.

– Джори… – протянул мастер Гай. – Джо-о-ри!

– Да, хозяин! – Из дверей кухни выскочил здоровенный малый, подвизающийся в этом заведении в скромной роли поваренка, а заодно и вышибалы.

– Пулярка готова?

– Нет, хозяин!

– Тогда какого дьявола ты здесь делаешь, бездельник?

– Так это… – растерялся Джори. – Вы же меня звали?

– Я звал тебя с пуляркой. Без нее… – вздохнул Гай, – без нее ты мне и даром не нужен.

Поваренок захлопал глазами, но потом решил не искушать судьбу и быстро ретировался на кухню.

– Кстати, – спросил я, – вы сегодня не видели шевалье де Брега?

– Видел, – кивнул Григориус, – во время утренней трапезы. Он изволил скушать жирного каплуна и выпить бутылку вина. Собирался отправиться в святую обитель, дабы навестить отца настоятеля, да хранит Господь нашего аббата! Прикажете подавать ужин?

– Признаться, я изрядно проголодался, – кивнул я.

– Вот и славно. Джори! Джори, бездельник ты эдакий!

Глава 48

– Вы что-нибудь знаете про это послание? – спросил меня де Брег, держа в руках письмо от графини де Фуа. Он получил его на следующий день и заявился ко мне поздним вечером, когда узкие городские улочки уже погружались в сумерки, а добропорядочные христиане готовились отойти ко сну.

– Знал о намерениях графини его написать, но ничего не знаю о содержании, – ответил я.

– Одевайтесь, сударь.

– Зачем? – вытаращился я.

– Черт побери, Жак! Неужели вы полагаете, что я осмелюсь нанести первый визит этой благородной даме без человека, который может меня представить?!

– Мы пойдем сейчас?

– Именно сейчас! Дело, как понимаю, не терпит отлагательств. – Он нахмурился и дернул щекой. – Жак де Тресс, вы долго будете пялиться на меня, словно на куртизанку в трактире?! Одевайтесь, раздери вас дьявол!

Мне ничего не оставалось, как одеться, взять оружие и последовать за шевалье де Брегом. Признаться, он выглядел изрядно взволнованным. Я даже не решался что-то спрашивать, понимая, как он волнуется перед этим визитом. Увидеть женщину, ради которой ты пошел на такие жертвы… Женщину, которую продолжал любить все это время. Мысли перебил де Брег. Он шел быстрым шагом, но успевал рассказать новости, которые не просто удивляли, а откровенно поражали!

– Жак, вы знаете, что…

Признаться, когда шевалье де Брег произнес это имя, мне показалось, что я ослышался или, погруженный в раздумья, неправильно его понял.

– Что?!!

– Эх, Жак, Жак… Вы славный малый, но, видит Бог, очень плохой секретарь. Пусть это и прозвучит грубо, но вы обязаны знать о делах и бедах графини лучше, чем она сама! Знать и предупреждать всевозможные неурядицы, которые могут повлиять на ее жизнь. Соблазнить служанку, переспать со всеми белошвейками и прочими девами, которым хорошо известны домашние новости. Ладно, не обижайтесь! Понимаю, что у вас было недостаточно времени, дабы обращать внимание на что-либо еще, кроме бумаг и писем.

– Шевалье, как это все понимать?

– Черт его знает. Не понимаю, что происходит в этом бедном городе. Мог предположить все что угодно, но только не это…

Шевалье Дампьер – вот истинный виновник наших треволнений. Как выяснилось – хоть в это и сложно поверить, – аббат Хьюго настойчиво рекомендовал графине этого господина в качестве наставника и учителя молодого Теодоро де Фуа.

– Откуда вы про это узнали? – спросил я.

– Я уже говорил, что у меня есть друзья в монастыре, – пожал плечами де Брег. – Кстати, шевалье Дампьер навещал отца настоятеля. За день до возвращения графини. Они долго беседовали, а когда шевалье ушел, наш отец настоятель выглядел изрядно расстроенным. Теперь нам остается узнать, что именно тревожит саму графиню…

Скажу без утайки, мне было любопытно наблюдать за лицом шевалье де Брега, когда нас приняла графиня де Фуа. Я не ошибся. Если бы я не знал обстоятельств его прошлой жизни, то мог бы и не обратить внимание на волнение, которое охватило этого человека. Лицо Орландо стало похоже на маску. Он был изысканно-вежлив, но чертовски холоден. Да, именно холоден. Если не смотреть в глаза, которые, как известно, зеркало нашей души. Какого бы зверя он ни носил в своем теле, но его взгляд был красноречивее слов.

Будь я проклят, но Ирэн это почувствовала! Она смутилась и покраснела, но быстро взяла себя в руки и поведала историю, в которую было бы сложно поверить, если бы не факты, уже известные от шевалье де Брега.

Все произошло в день ее возвращения. Ирэн, как добропорядочная христианка, нанесла визит святым отцам, дабы оказать поддержку и высказать надежды на их выздоровление. Если беседа с его преподобием – отцом Раймондом – осталась для нас тайной, то разговор с аббатом Хьюго был передан со всеми подробностями, вызвавшими у Ирэн определенное и вполне понятное волнение:

– Признаться, сударь, я серьезно встревожена. Не могу назвать причин этого чувства, но сердце женщины предчувствует большую беду. Совет отца настоятеля весьма необычен, и вот, не зная, что предпринять, я обращаюсь к вам с просьбой…

– Мы к вашим услугам, сударыня, – сказал де Брег и склонил голову.

– Шевалье… – сказала графиня. – Мы не были с вами знакомы, и я понимаю, что с вашей стороны это покажется странным, но я чувствую, что в вашей груди бьется благородное сердце. Сердце, которое не останется глухо к моим… – она запнулась, – к моим мольбам.

– Чем мы можем помочь вам?

– Я даже не знаю, с чего лучше начать… Аббат Хьюго утверждает, что надо мной висит тяжелое проклятье. Проклятье, которое преследует меня всю мою жизнь.

– Проклятье? – недоверчиво покосился де Брег.

– Да, сударь, именно проклятье. Я не знаю причины, но почему-то уверена, что могу вам полностью довериться. Вам и… – она посмотрела на меня, – и Жаку де Трессу.

– Вы можете полностью на нас положиться, ваше сиятельство.

– Ирэн. Для вас, шевалье, я просто Ирэн.

– Да… Да, конечно, ваше сият… Ирэн.

– Полагаю, вы прекрасно осведомлены о несчастье, случившемся в моем доме, а именно о смерти моего духовника, убитого оборотнем. Оборотнем, которого убил доблестный Жак де Тресс… – Она подняла голову и посмотрела на меня. – Это обстоятельство напомнило мне о некой истории, которую я хотела бы похоронить в душе, но не могу – она возвращается. Возвращается новыми кошмарами и ужасами, отравляющими мою жизнь. Дело в том, что я уже подвергалась такой опасности.

– Простите, сударыня, о какой опасности вы говорите? – прищурился шевалье.

– Говорю о нападении оборотня. Должна признаться, что пять лет тому назад на меня уже нападал такой зверь, но лишь милость Господня помогла избежать смерти. Эта тайна была известна немногим, а если быть откровенной, то о ней знали лишь самые близкие мне люди.

– Ваше сияте… Простите, Ирэн. Об этом ужасном происшествии знал аббат Хьюго?

– Да, знал. Когда погиб мой духовник, я была так напугана, что призналась ему во всем. После этого аббат и посоветовал обратить внимание на шевалье Дампьера. Он был бы рад мне помочь, но сейчас, как вы прекрасно знаете, отец настоятель и сам находится в тяжелом положении. Святой отец утверждает, что кавалер Дампьер послужит не только достойным примером для Теодоро, но и станет надежной защитой для меня лично, но я… Я не доверяю этому человеку. Виделась с ним всего несколько раз… – Она запнулась. – Он оставил самые неприятные впечатления. И еще…

– Отец настоятель не любит Жака, – кивнул де Брег. – О чем, полагаю, не преминул вам сообщить, высказывая свои соображения на этот счет. Увы, это не является для нас секретом.

– Вы совершенно правы, но Жака мне рекомендовал отец Раймонд, а я всецело доверяю его преподобию.

– Скажите, графиня, отец Раймонд знает о вашей прошлой… истории?

– Нет. – Она потупила взор. – Возможно, вы осудите меня, но его преподобие очень нетерпим к любым проявлениям дьявольского промысла, а уж к таким и подавно.

– Вы опасались Святого Трибунала?

– Они могли заинтересоваться этой историей, а это грозило мне новыми бедами […]

…[выв]ела из дома графини. Потайная калитка, укрытая в зарослях плюща, выходила на одну из неприметных боковых улочек, ведущих к центру города. Осмотрелись и направились в сторону «Королевской охоты», где могли спокойно поговорить и обсудить возникшие проблемы.

– Жак, вы уже думаете об этом деле? – спросил де Брег.

– Признаться, оно не выходит у меня из головы.

– Какие ваши предположения? – Шевалье остановился и повернулся ко мне.

– Запутанная история…

– Как это верно, Жак, – хмыкнул де Брег. – Но это, пусть и весьма точное, определение разбивает вдребезги наши догадки о некой третьей силе, которая вплелась в историю.

– Я бы так не сказал.

– Вот как? – удивился шевалье. – Это интересно. Что вы имеете в виду?

– Мне кажется, что это не опровергает наши догадки, а наоборот – подтверждает их.

– Хм…

– Судите сами. – Я потер лоб и даже поморщился, пытаясь поймать ускользающие мысли, посетившие меня во время разговора с графиней. – Некто, нам пока неизвестный, при помощи шевалье Дампьера пытался убить графиню. Когда эта попытка сорвалась, он оказал давление на отца настоятеля…

– Организовав покушение на святых отцов, – кивнул Орландо.

– Именно так! Давая им почувствовать, что цели добьется любой ценой. Отец настоятель, понимая, что сила находится на стороне неизвестного, соглашается рекомендовать Дампьера как наставника для Теодоро, где этому шевалье будет легче добраться до Ирэн де Фуа.

– Аббат Хьюго так легко сдался? – поморщился де Брег. – Мне бы не хотелось верить в его слабость. Настоятель не останавливался перед трудностями, а уж тем более не пасовал перед угрозами, будь они мнимыми или реальными. Он воин по духу.

– Сейчас он ранен.

– Он должен был обратиться ко мне за помощью, – заметил шевалье, – но по какой-то причине не сделал этого. Почему?

– У меня есть одно предположение, – сказал я. – Пусть оно и покажется вам излишне […]

…[возмо]жно… Он должен быть очень осторожен в своих поступках, этот Дампьер…

– Вы знаете, что предпринять?

– Еще не знаю… – протянул де Брег. – Но обязательно придумаю. Жак, когда собираются гости в доме графини?

– Как правило, они появляются часов в десять, – пожал плечами я, – и не расходятся до четырех часов пополудни. Несколько человек остаются обедать, если графиня в настроении слушать бред, который они выдают за комплименты, стараясь ее развлечь и лишний раз обратить на себя внимание.

– Вот что, Жак де Тресс, мы поступим следующим образом…

Глава 49

Мне было совершенно понятно, что Орландо ни перед чем не остановится, лишь бы оградить графиню от угрозы, исходящей от шевалье Дампьера. В моей бедной голове, измученной различными предположениями, мелькали сотни мыслей, но ни одна из них не годилась быть исполненной. Хитроумные – на первый взгляд – замыслы с необычайной легкостью разбивались холодной логикой.

Предложение Орландо де Брега, сделанное накануне вечером, было довольно простым и незатейливым. Мне следовало быть более внимательным и попытаться узнать, с кем из домашних слуг шевалье Дампьер пытался или пытается завести дружеские отношения. Это могли быть служанки или слуги, чья дружба, что уж греха таить, стоила недорого. Верные слуги в наше нелегкое время – редкость. Увы, это так, и дом графини не исключение. Среди изрядного количества прислуги едва ли найдется десятка полтора достойных ее доверия.