Мое прекрасное искупление Макгвайр Джейми

Глава 5

Мэддокс остановился на полпути в перевернутом приседании и вздохнул.

— Ты шутишь.

— Нет, — сказала я, направляясь прямо в женскую раздевалку.

Он позволил его спине упасть плашмя против скамьи, на которой он сидел, его ноги согнулись, а ступни твердо разместились на полу.

— Ты хочешь, чтобы мы ненавидели друг друга? — сказал он, смотря в потолок, — Мне кажется, ты хочешь.

— Близко, — сказала я, протолкнувши качающуюся дверь.

После того, как я достала одежду для тренировок из моего маленького вещмешка, я натянула темно — синюю юбку — карандаш по бедрам и расстегнула голубую блузку, а потом сменила лифчик на спортивный бюстгальтер.

Комната выровнена шкафчиками и мотивирующими плакатами, не пахнущими плесенью или грязными кроссовками, как я ожидала. Отбеливатель и свежая краска доминировали над воздухом.

Мэддокс заканчивал приседания, в то время как я подошла к ближайшей беговой дорожке, мои Адидасы издавали хлюпающие звуки, когда каждая нога прижималась и поднималась от резинового пола. Я подошла к поясу тренажера и просунула нижнюю часть моей белой ФБР — футболки в застежку безопасности.

— Почему сейчас? — сказал он с другого конца зала, — Почему ты должна здесь находиться во время моего обеденного перерыва? Ты не можешь заниматься по утрам или вечерам?

— Ты видел этот зал до и после часа? Оборудование заполнено. Лучшее время, чтобы полноценно позаниматься, избегая потных тел — это твой обеденный перерыв, потому что никто не хочет приходить сюда, пока ты здесь.

— Потому что я не позволяю им.

— Собираешься попросить меня уйти? — спросила я, смотря на него, через плечо.

— Ты имеешь ввиду, сказать тебе уйти?

Я пожала плечами.

— Семантика.

Его глаза «лились» по моим обтягивающим леггинсам, а потом он покинул скамью, чтобы сделать двойные бары перед подъемом обех ног примерно к уровню груди. Пот стекал с его волос и весь его торс блестел.

Я сделала вид, что не заметила, как нажала на кнопку старта беговой дорожки. Ремень плавно переместился вперед, механизм вызвал знакомую дрожь под ногами. Разместив наушники в ушах, я использовала музыку, чтобы забыть о том, что Мэддокс, совершенное совершенство, сзади меня, увеличение скорости и наклонная поверхность беговой дорожки помогали тоже.

После нескольких кругов, я вытащила один наушник и позволила ему свиснуть по моему плечу. Я повернулась, чтобы посмотреть на стену зеркал слева от меня и сказала отражению Мэддокса.

— Между прочим, ты мне небезразличен.

— О, да? — сказал Мэддокс, пыхтя на заднем плане.

— Ты чертовски согласен со мной.

— Что, черт побери, это должно означать?

— Я не собираюсь позволить тебе сделать это.

— Ты действительно думаешь, что я пытаюсь расстроить тебя? — он казался довольным.

— А что, нет?

— Я уже говорил тебе — нет.

После короткой паузы, он стоял возле беговой дорожки, его рука опирается о ручку безопасности.

— Я знаю, я произвел негативное впечатление на тебя, Линди. Надо сказать, это было непреднамеренно. Но я мотивирован сделать агентов лучше.

— Это включает Сойера?

— У агента Сойера есть своя история в нашей команде, о которой ты ничего не знаешь.

— Просвети меня.

— Это не моя история, чтобы рассказывать.

— Что это? — я ухмыльнулась.

— Это не имеет значения.

— Ты не разрешаешь ему разговаривать со мной из — за чьей — то истории?

Мэддокс пожал плечами.

— Просто мне нравится стоять у него на пути.

— Твоя истерика в моем офисе, после того, как Агент Сойер ушел, была такой, будто ты стоишь у него на пути. Правильно.

Он покачал головой, а потом ушел. Я вставила наушник обратно в ухо, но Мэддокс опять появился возле меня.

— Почему я — придурок за то, что держу тебя подальше от такого мудака, как Сойер?

Я нажала на кнопку и беговая дорожка остановилась.

— Мне не нужна твоя защита, — пропыхтела я.

Мэддокс начал говорить, но потом ушел снова. На этот раз, он протолкнул дверь в мужскую раздевалку.

Через несколько минут я взлетела с беговой дорожки и протопала в мужскую раздевалку.

Одна рука Мэддокса была на раковине, а другая держала зубную щетку. Его волосы были мокрые и только полотенце прикрывало его.

Он сплюнул, прополоскал рот, а потом постучал зубной щеткой о раковину.

— Чем я могу тебе помочь?

Я сдвинулась с места.

— Возможно, ты можешь очаровать всё руководство, вплоть до директора, но ты мне небезразличен. Я никуда не собираюсь, поэтому ты можешь прекращать любую игру, в которую ты играешь.

Он кинул его щетку в раковину и пошел прямо на меня. Я пошагала назад, ускоряя шаг, как и он. Моя спина ударилась о стену, и я ахнула. Мэддокс ударил своими ладонями по обеим сторонам стены от меня, выше моей головы. Он был на расстоянии нескольких дюймов от моего лица, с его кожи всё еще стекала вода после недавнего душа.

— Я продвинул тебя до смотрителя, Агент Линди. Что тебя заставляет думать, что я хочу, чтобы ты ушла?

Я подняла подбородок.

— Твоя ерундовая история о Сойере не складывается.

— Что ты хочешь от меня услышать? — спросил он.

Я чувствовала его мятное дыхание.

— Я хочу правды.

Он наклонился, его нос проследил по моей челюсти. Мои колени почти подкашивались, когда его губы касались моего уха.

— У тебя может быть всё, что ты захочешь.

Он отклонился назад, его взгляд упал на мои губы.

У меня перехватило дыхание, и я обхватила себя, закрывая глаза, когда он приблизился.

Он остановился у моего рта.

— Скажи это, — прошептал он, — Скажи, что ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя.

Я вытянула пальцы, скользя ими вниз по его рифленому животу, смахивая бусины воды до тех пор, пока я не прикоснулась до верха его полотенца. Каждый нерв моего тела умолял меня сказать "да".

— Нет.

Я вырвалась от него и ушла.

Я забралась на беговую дорожку, выбрала самый быстрый режим и вставила наушники в уши, сменяя песни, пока что — нибудь кричащее не начало играть.

Через 45 минут, запыхавшаяся и вспотевшая, я замедлила темп, идя с руками на бедрах. После пяти минут остывания, я приняла душ, а после оделась, перед тем как собрать волосы в мокрую булочку.

Вэл ждала меня на другой стороне прозрачного коридора.

— Как всё прошло? — спросила она, искренне беспокоясь.

Я изо всех сил пыталась сохранить мои плечи и выражение расслабленными. — Я бегала. Это было замечательно.

— Ложь.

— Проехали, Вэл.

— Ты просто…бегала? — она казалась озадаченной.

— Да. Как прошел твой обед?

— Я взяла пакетик PG и J. Он кричал на тебя?

— Нет.

— Пытался выгнать тебя?

— Нет.

— Я не…понимаю.

Я усмехнулась.

— Что непонятного? Он же не людоед. На самом деле, это он сейчас должен думать, что я — людоед.

Мы вместе вошли в лифт и я нажала кнопку нашего этажа. Вэл приблизилась ко мне на шаг, достаточно близко, что я откинулась назад.

— Но он — людоед. Он злой и безжалостный, и кричит на людей, когда они заходят в тренажерный зал во время его часа, даже если они просто хотят забрать левый кроссовок. Я знаю. Я была в такой ситуации. Он орал, полностью выпуская свое дерьмо на меня, пытающуюся забрать гребаный забытый кроссовок, — последние несколько слов она сказала медленно и выразительно, будто она стояла перед аудиторией, следящей за её поэзией.

— Может он изменился.

— С тех пор, что ты здесь? За три дня? Нет.

Её пренебрежительный тон раздражал меня.

— Ты становишься немного чрезмерна.

— Драматична?

— Да.

— Я просто так разговариваю.

— Драматично?

— Да. Хватит прислушиваться к способам, осудить меня и послушай, что я пытаюсь сказать.

— Хорошо, — сказала я.

Двери лифта открылись и я вошла в коридор.

Вэл последовала за мной к двери охраны.

— Джоэль настаивает на том, чтобы я ела мои PB и J в его кабинете.

— Кто такой Джоэль?

— Агент Маркс. Обрати внимание. Он писал мне прошлой ночью. Он сказал, что Мэддокс был какой — то странный. Его младший брат женится в следующем месяце, хотя не женится, а вступает в повторный брак.

Мое лицо сжалось.

— Обновление их клятв, может быть?

Она указала на меня.

— Да.

— Почему ты делишься этим со мной?

— Он собирается увидеть, знаешь…её.

— Ту, которая чуть не сожгла его?

— Ага. В последний раз, когда он ездил домой и видел её, он возвращался другим человеком.

Её нос сморщился.

— Не в хорошем смысле. Он был сломанный. И это было ужасно.

— Ясно.

— Он рассказывал Марксу…ты вообще слушаешь меня?

Я пожала плечами. — Пошли.

— Он рассказывал Марксу, что он был отчасти рад тому, что ты переехала сюда.

Я вошла в свой кабинет и с легкой улыбкой пригласила войти Вэл, она провеяла мимо меня. Как только дверь плотно прилегла к раме, я убедилась, что она закрыта, а потом защелкнула. Дерево двери чувствовалось холодным и грубым, даже через блузку.

— Господи, Вэл! Что я делаю? — прошипела я, симулируя панику, — Он отчасти рад?

Я сделала самое отвратительное лицо, на которое только была способна, а потом начала задыхаться.

Она закатила глаза и упала на мой "трон".

— Отвяжись.

— Ты не можешь сказать мне отвязаться, пока сидишь в моем кресле.

— Могу, если ты высмеиваешь меня.

Её штаны тянулись против черной кожи, когда она наклонялась вперед.

— Я говорю тебе, это большое дело. Это будто не он. Он не был рад, не был даже отчасти рад. Он ненавидит всё.

— Хорошо, но это правда, не разведка здесь, Вэл. Даже если это — нетипично, ты тянешь пожарную тревогу из — за свечки.

Она изогнула бровь. — Я говорю тебе, ты просто свалила его свечу.

— У тебя есть дела поважнее, Вэл, как и у меня.

— Выпьем вечером?

— Мне нужно распаковываться.

— Я помогу тебе и принесу вино.

— Договорились, — сказала я, когда она покинула мой кабинет.

Сидя в моем кресле, я чувствовала себя утешительно. Я скрывалась на видном месте, моя спина защищена, мое тело заключено ручками на уровне талии. Мои пальцы щелкали по клавиатуре, и маленькие черные точки заполняли белое поле на мониторе. Первый раз, когда я вошла в систему, я помню, что увидела ФБР — эмблему на экране и почувствовала ускорение пульса. Некоторые вещи никогда не меняются.

Мой почтовый ящик был полон сообщений от каждого агента о прогрессе, вопросы и указания. Имя Констанции практически выпрыгивало из страницы, поэтому я нажала на него.

АГЕНТ ЛИНДИ, МЭДДОКС ТРЕБУЕТ ВСТРЕЧУ

В 15:00, ЧТОБЫ ОБСУДИТЬ РАЗВИТИЕ. ПОЖАЛУЙСТА,

ОСВОБОДИТЕ СВОЙ ГРАФИК.

— КОНСТАНЦИЯ

Черт.

Каждая минута, что проходила после этого, была более мучительной, чем мои предыдущие походы в фитнес — зал. Без пяти три, я свернула мою текущую задачу и спустилась по коридору.

Длинные черные ресницы Констанции трепетали, когда она замечала меня и она коснулась уха. Слова проскальзывали через её яркие красные губы, низко и невнятно. Она повернулась на долю дюйма к двери Мэддокса. Её светлые волосы упали сзади плеча, а потом отскочили обратно в мягкой волне. Она улыбнулась мне.

— Пожалуйста, проходите, Агент Линди.

Я кивнула, ничего, что она не отводила с меня глаз, когда я проходила ее маленький рабочий стол. Она не была просто помощником Мэддокса. Она была его сторожевой собакой в белокурой упаковке.

Я вздохнула и повернула матовую никелевую ручку.

Кабинет Мэддокса был сделан из красного дерева и пышных ковров, но его полки были голые и вызывающие жалость, как и мои, недостающие семейных фотографий и личных безделушек, которые могли бы принудить кого — либо верить в то, что у него есть жизнь вне Бюро. Стены демонстрировали его любимые воспоминания, включая награды, наряду с фотографией его, пожимающего руку директору.

Три рамки стояли на его рабочем столе, пошатывающиеся и отвернутые от меня. Меня беспокоило то, что я не могла видеть, что внутри них. Мне стало интересно, а не было ли там фотографий её.

Мэддокс стоял в темно — синем костюме, с одной рукой в кармане, глядя на прекрасный вид из кабинета.

— Садись, Линди.

Я села.

Он повернулся.

— У меня дилемма, с которой ты, возможно, можешь мне помочь.

Сотни разных заявлений могли выйти из его рта. Это не было одним из тех, которые я рассматривала.

— Извините, сэр. Что это было?

— Я встретился с S.A.C. ранее и он считает, что ты могла бы быть решением для недавней проблемы, — сказал он, наконец, сидя в своем кресле.

Жалюзи впускают полный свет дневного солнца, создавая ослепительный блеск на уже глянцевой поверхности стола. Он достаточно большой, чтобы усадить шесть человек, и я догадываюсь, что он очень тяжелый, чтобы поднять двум людям.

Он бросил папку на стол, и она проскользила передо мной, остановившись почти на краю. Когда я подняла её и держала толстую стопку бумаг в руке, я была все еще слишком отвлеченной на предыдущем заявлении Мэддокса, чтобы открыть её.

— Специальный Агент Полански думает, что я — решение, — сказала я подозрительно.

Либо я серьезно недооценивала мою важность, либо Мэддокс был полностью в дерьме.

— Прочти это, — сказал он, опять вставая, и подошел к окну.

Судя по его строгому выражению и жесткому положению, он нервничал.

Я открыла толстую стопку карточек на первой странице, а потом я продолжила просматривать многочисленные секретные документы, фотографии наблюдения, а также список мертвых. Один отчет содержал записи обвинения и суда ученика колледжа по имени Адам Стоктон. Он был организатором чего — то и его приговорили к десяти годам в тюрьме. Я посмотрела многое из этого, зная, что там нет чего — то, что Мэддокс хотел бы, чтобы я посмотрела.

На нескольких фотографиях был мужчина, немного похожий на Мэддокса. Такой же рост, но короткая стрижка и руки в татуировках. Там было больше фотографий с милой молодой девушкой, лет двадцати, в её глазах намного больше мудрости, чем должно быть. Несколько фотографий были индивидуальными снимками, но большинство — их вместе. Я узнала в ней девушку из нескольких фотографий, которые я приклеила на стену в моем кабинете — дочка Эбернати. Малой, с короткой стрижкой, и Эбби были, очевидно, парой, но то, как они держались друг за друга вынуждало меня верить, что их взаимоотношения были новые и страстные. Даже если и нет, то всё равно они были очень влюблены. Он держал защитную позицию почти на всех фотографиях, но она осталась в его стороне, нисколько не запуганной. Я удивилась бы, если он даже заметил, что стоит так, когда он с ней.

Все они были студентами Истерна. Я читала о пожаре, при котором сгорело до тла одно из зданий кампуса и убило 132 ученика колледжа за одну ночь. Перед тем как спросить, почему столько людей были так поздно в подвале, я перевернула страницу, чтобы найти ответ на мой вопрос — там был бой. И двойник Мэддокса был подозреваемый.

— Иисус Христос. Что это? — спросила я.

— Продолжай читать, — сказал он, все еще стоя ко мне спиной.

Почти немедленно, два имени выпрыгнули на меня — Мэддокс и Эбернати. Еще через несколько страниц все сошлось, и я посмотрела на моего босса.

— Твой брат женат на дочке Эбернати?

Мэддокс вздохнул, наконец, повернувшись ко мне. — Они обновляют их клятвы в конце следующего месяца в Сент — Томасе…и семья может присутствовать. Их первая свадьба была в Вегасе почти год назад.

Я держала бумагу.

— Всего за несколько часов после пожара. Она умная.

Мэддокс медленно подошел к столу и опять сел. Его неспособность сидеть не двигаясь раздражала меня еще больше, чем он был.

— Что заставляет тебя думать, что это была её идея? — спросил он.

— Он не походит на тип, что позволит его подруге спасти его, — сказала я, вспомнив его положение на фотографиях.

Мэддокс усмехнулся и посмотрел вниз.

— Он не тот тип, который позволит спасти его хоть кому, вот почему это чрезвычайно сложно. Спец Агент Полански утверждает, что мне нужен дублер, и я должен согласиться с ним.

— Дублер для чего?

— Мне придется рассказать ему все после церемонии.

— Она выходит замуж за него, чтобы дать ему алиби.

— Нет, — сказал он, треся головой, — Эбби должна выйти замуж за моего брата по какой — то причине, но эта причина — потому что она любит его.

Он насупился.

— Это уничтожит его, чтобы узнать правду, даже если она пыталась спасти его.

— Ты всегда делаешь всё лучшее для своих братьев?

Он посмотрел вниз на картинки, которые я не могла видеть.

— Ты даже не представляешь.

Он вздохнул.

— Я делал всё, что мог после пожара, но как видишь из списка мертвых, десятилетний приговор Адама не собирается оборвать его. Адам был обвинен в двухстах шестидесяти четырех пунктах о непредумышленном убийстве — по два для каждой из жертв.

— Как у прокурора округа это сошло с рук? — спросила я.

— Адам был обвинен в соответствии с двумя различными теориями преступления. Непредумышленное убийство преступной халатности и непредумышленное убийство проступка.

Я кивнула.

— Мои руки были связаны, — продолжил Мэддокс, — Я не мог помочь брату, пока не впустил Полански, что сделало меня самым молодым агентом в истории Бюро. Он почти не верил мне. Мой младший брат встречался и сейчас уже женат на дочке человека следственного интереса в одном из наших громких случаев — Мика Эбернати. Я принял Полански с одобрения директора, конечно, чтобы отказаться от обвинений, если бы Тревис согласился работать с нами, но взламывание этого случая собирается занять больше времени, чем, возможно, был бы его тюремный срок.

— Он будет ценным? — спросила я.

— Нет.

— ФБР призывает его? — сказала я, удивляясь.

— Да. Он просто еще не знает об этом.

Мое лицо изменилось в отвращение.

— Ты ему скажешь это на его свадьбе?

— Я не буду сообщать ему это в свадебный день. Я скажу на следующее утро, перед тем, как я уйду. Это должно быть лично и я не знаю, когда опять увижу его. Я больше не поеду домой.

— А что если он не согласится?

Мэддокс длинно выдохнул.