Мое прекрасное искупление Макгвайр Джейми

— Я не знаю, — вставая и вешая сумочку на плечо.

Уборщики водили пылесосами туда — сюда где — то в коридоре. Горела только половина светильников. Мы с Томасом были единственными сотрудниками, кроме уборщиков, оставшимися в крыле.

Выражение лица Томаса заставило меня чувствовать себя виноватой. Я склонила голову.

— Ты хочешь пойти?

— Если там будет Вэл, мне будет не так неловко, если придет Маркс, — сказал он, вставая.

— Согласна». Я задумалась над этим на секунду. «Пригласи его.

Глаза Томаса вспыхнули, и он достал свой мобильный, быстро набирая сообщение. Через секунду он загудел в ответ. Он взглянул на меня.

— Где?

— Место в центре, называется Канзас Сити Барбекю.

Томас усмехнулся:

— Она проводит для тебя официальную экскурсию?

Я улыбнулась.

— Это тот же бар, от Top Gun. Она сказала, что не делала ничего подобного, когда переехала сюда, и она никогда не была там. Теперь у нее есть оправдание.

Томас печатал на своем телефоне, и улыбка быстро расползалась на его лице.

— Это КС Барбекю.

Я села на табурет с краю, оглядывая зал. Стены были увешаны символикой Top Gun — постерами, фотографиями и подписанными портретами актеров. По — моему, он не выглядел как бар из фильма, за исключением музыкального автомата и антикварного пианино.

Вэл и Маркс увлеченно разговаривали о плюсах и минусах требований к пистолетам 9–го калибра против стандартного образца Смит и Вессон. Томас был на другой стороне L — образного бара, он стоял в центре небольшой группы «Калифорнийских девчонок», которыми гордился бы любой Бич — бой. Все девушки хихикали, пили и занимали очередь к мишени для дартса, хлопая и крича всякий раз, когда Томас попадал «в яблочко».

Казалось, Томасу не слишком льстило внимание, но он хорошо проводил время, каждый раз глядя на меня с расслабленной улыбкой.

Он снял свой пиджак и закатал рукава рубашки, открыв несколько дюймов своих загорелых предплечий. Его галстук был ослаблен, и верхняя пуговица расстегнута. Я избавилась от порывов ревности, появлявшихся каждый раз, когда я смотрела на его новых поклонниц, но я все еще могла чувствовать его руки вокруг меня, когда он поворачивал меня в разных позах и смотрел, как они изгибались, когда он….

— Лиис! — сказала Вэл, щелкая пальцами, — Ты вообще не слышала, что я сказала, да?

— Нет, — сказала я, допивая свой напиток, — Я хочу уйти.

— Что? Нет! — сказала Вэл, надув губы. Ее оттопыренная нижняя губа вернулась назад, когда она улыбнулась, — Тебе не на чем ехать. Ты не можешь уйти.

— Я вызвала такси.

По глазам Вэл было видно, что она чувствует предательство.

— Как ты смеешь?

— Увидимся в понедельник», сказала я, вешая сумочку на плечо.

— Понедельник? Как насчет завтра? Ты хочешь потратить впустую идеальный субботний вечер?

— Мне нужно распаковать вещи, и на самом деле я бы хотела провести время в квартире, за которую я плачу.

Вэл снова надулась.

— Отлично.

— Спокойной ночи, Линди, — сказал Маркс, прежде чем снова обратить внимание на Вэл.

Я распахнула дверь, вежливо улыбаясь посетителям, сидевших снаружи в патио. Разноцветная гирлянда огоньков, висевших надо мной, создавала ощущение, словно я была в отпуске. Я до сих пор не привыкла к тому, что теплая погода и легкие рубашки теперь были для меня нормой. Вместо того, чтобы тащиться по замерзшей тундре Чикаго в пуховике, я могла выйти на улицу в летнем платье и сандалиях, если хотела, даже в самые ранние часы.

— Уходишь? — спросил Томас поспешно.

— Да. Я хочу полностью распаковать свои вещи в эти выходные.

— Позволь мне подвезти тебя.

— Ты выглядишь, — я отклонилась, чтобы взглянуть на его поклонниц в окно, — занятым.

— Я не занят, — Он покачал головой, словно я должна была лучше знать.

Когда он так смотрел на меня, я чувствовала себя единственным человеком в городе.

Мое сердце трепетало в груди, и я молила о том, чтобы хоть какая — то ненависть, которую я все еще испытывала к нему, дала о себе знать.

— Ты не отвезешь меня домой. Ты пил.

Он поставил свою полупустую бутылку Короны на стол.

— Я в порядке. Клянусь.

Я посмотрела на часы.

— Красивые, — произнес Томас.

— Спасибо. Это подарок моих родителей на день рождения. Джексон никогда не понимал, зачем мне носить что — то настолько крошечное, что на нем не было цифр.

Томас накрыл мои часы своей рукой, обхватив пальцами мое тонкое запястье.

— Пожалуйста, позволь отвезти тебя.

— Я уже вызвала такси».

— Тогда отмени.

— Я…

— Лиис, — рука Томаса скользнула с моего запястья к моей ладони, и он повел меня к парковке, — Мне все равно по пути.

Тепло его улыбки заставляло его быть похожим на незнакомца, которого я привела домой, чем людоедом в офисе.

Он не отпускал мою руку, пока мы не подошли к его черному Ленд Ровер Дефендер.

На вид ему было почти столько же лет, сколько и мне, но Томас явно сделал несколько обновлений и улучшений, и содержал его в абсолютной чистоте.

— Что? — спросил он, заметив выражение на моем лице, когда он сел на водительское сиденье.

— Это довольно странный транспорт для города.

— Я согласен, но я не могу отказаться от нее. Мы через слишком многое прошли. Я купил ее на eBay, когда впервые переехал сюда.

Я оставила свою четырехлетнюю серебристую Тойоту Камри в Чикаго. У меня не было денег на ее транспортировку, и такая длинная поездка по дороге ни в какой мере не прельщала меня, поэтому она стояла на подъездной дорожке моих родителей с надписью «Продается» и номером моего мобильного телефона, написанными белой краской для обуви на лобовом стекле. Я не подумала о eBay.

Я настолько была полна решимости не думать о Джексоне или о доме, что я не думала ни о ком и ни о чем в переделах Чикаго. Я не звонила своим старым друзьям и даже родителям. Томас оставил меня с моими мыслями, погрузившись в свои, в то время как он вел свой внедорожник сквозь поток машин к нашему зданию. Моей руке было одиноко, с тех пор как он отпустил ее, чтобы открыть мне дверь. Когда он припарковался и подбежал к моей двери, чтобы снова поступить как джентльмен, я попыталась не надеяться на то, что он возьмет мою руку, но не смогла.

Тем не менее, Томас разочаровал меня.

Я шла, скрестив руки на груди, делая вид, что я все равно бы не взяла его за руку.

Когда мы вошли внутрь, Томас нажал на кнопку, и мы ждали лифта в тишине. Когда двери открылись, он жестом велел мне войти, но не последовал за мной.

— Ты не идешь?

— Я не устал.

— Ты собираешься вернуться?

Он подумал и затем покачал головой.

— Неа, я, наверное, перейду улицу.

— Пойдешь в паб Каттерс?

— Если я пойду с тобой наверх сейчас… — сказал он, когда двери закрылись. Он не успел закончить. Лифт поднялся вверх на пять этажей и выпустил меня. Чувствуя себя по — дурацки, я поспешила к окну в конце коридора и посмотрела, как Томас шел через улицу, держа руки в карманах. Странная грусть захватила меня, до тех пор, пока он не остановился и посмотрел вверх. Когда его глаза встретились с моими, мягкая улыбка появилась на его лице. Я помахала ему, он помахал в ответ и пошел дальше.

Чувствуя себя наполовину смущенной и наполовину навеселе, я подошла к моей квартире и порылась в сумочке в поисках ключей. Раздался металлический скрежет, когда я провернула ключ в замке и повернула ручку.

Я сразу же закрыла за собой дверь, и одно за другим я вставила цепочку и защелкнула замок.

Коробки, сложенные в моей квартире, начали выглядеть как мебель. Я сняла сумочку с плеча и положила на маленький столик рядом со мной, и скинула туфли. Это должна была быть долгая ночь в одиночестве.

Три громких стука в дверь заставили меня подпрыгнуть, и, проверив глазок, я поднялась, чтобы открыть замки, распахнув дверь так быстро, что мои волосы разлетелись от ветра.

— Привет, — сказала я, моргая.

— Не смотри так разочарованно, — сказал Сойер, проносясь мимо меня в гостиную.

Он уселся на мой диван, откинувшись на подушки и вытянув руки сверху. Казалось, ему более уютно в моей квартире, чем мне.

Я не потрудилась спрашивать агента ФБР, откуда он знал, где я живу.

— Какого черта ты здесь делаешь без предупреждения?

— Сегодня пятница. Я всю неделю пытался поговорить с тобой. Я живу в соседнем здании выше по улице. Я был снаружи, курил электронную сигарету и увидел, как Мэддокс вошел с тобой внутрь, но потом пошел к Каттерс без тебя.

— Я не понимаю, как что — либо из этого можно расценивать как приглашение.

— Прости», сказал он без намека на извинение в голосе. «Могу я зайти?

— Нет.

— Это касается младшего брата Мэддокса.

Я сделала паузу.

— Что насчет него?

Сойер наслаждался моим вниманием.

— Ты читала дело?

— Да.

— Полностью?

— Да, Сойер. Перестань тратить мое время.

— Ты читала ту часть, где Бенни пытался нанять Трэвиса? Стратегическое Командование приказало Мэддоксу сделать его брата средством достижения цели. У него есть одно там, где ни у кого нет.

— Я уже знаю это, — Я не хотела посвящать его в то, что Трэвиса уже собираются завербовать. Моя интуиция посоветовала оставить это при себе.

— Ты уже знаешь, что это дерьмовая идея? Эбби Эбернати — вот способ сделать это.

— Она не в ладах с отцом. Трэвис — более подходящий выбор.

— Она утащила Трэвиса в Вегас и солгала насчет алиби. Трентон был на бою. Он знал, что его брат там был. Вся семья была в курсе.

— Кроме Томаса.

Он с раздражением вздохнул и подался вперед, положив локти на колени.

— Теперь это Томас?

Я сердито взглянула на него.

— Я год твердил Томасу, что он должен использовать Эбби. Она была бы лучшим объектом.

— Я не согласна, — сказала я просто.

Он подвинулся к краю дивана и протянул руки.

— Просто… выслушай меня.

— В чем дело? Если Трэвис узнает, что мы принудили его жену, операция провалится.

— Тогда лучшим вариантом будет использовать его, непостоянного, в качестве средства для достижения цели? — сказал он невозмутимо.

— Я думаю, Мэддокс знает своего брата, и он руководитель в этом деле. Мы должны доверять ему.

— Ты знаешь его неделю. Ты доверяешь ему?

— Даже меньше недели. И да. И ты тоже должен.

— Он слишком близок к этому делу. Это его брат, Черт, даже директор слишком близок. По какой — то неизвестной причине он практически усыновил Мэддокса. Им всем следует знать лучше. Не я здесь болван. Такова причина, и я схожу с ума от того, что никто не слушает. Затем приходишь ты — кто — то не вовлеченный в это и назначенный на место руководителя. Я думал, что, наконец, получил шанс, и будь я проклят, если Мэддокс активно не удерживает меня в стороне от тебя.

— Я дам тебе это, — сказала я.

— Хуже всего то, что чем громче я говорю, тем меньше они слышат.

— «Может, тебе стоит попытаться говорить помягче.

Сойер покачал головой. Его горящие голубые глаза потухли, когда он посмотрел в сторону от меня.

— Господи, Линди. Тебе помочь распаковать вещи?

Я хотела послать его подальше, но дополнительная пара рук могла бы сделать процесс гораздо быстрее.

— Вообще — то…

Он снова протянул руки.

— Я знаю о своей репутации в офисе. Я признаю ее половину, хорошо, большую часть. Но я не всегда такая задница. Я помогу тебе и пойду домой. Клянусь.

Я взглянула на него.

— Я лесбиянка.

— Неправда.

— Ладно, но для меня больше шансов быть лесбиянкой, чем заняться с тобой сексом.

— Понял. Хотя я считаю тебя невероятно привлекательной, — я не буду отрицать, что в реальном мире я бы приложил все усилия, чтобы увести тебя домой из бара, — ты должна знать это, хотя я иногда бываю придурком и парнем — шлюхой, я не глупый. Я не стану спать со своим боссом.

Комментарий Сойера заставил мои щеки вспыхнуть, и я повернулась к нему спиной. Его южное очарование не было потеряно для меня, хотя разум подсказывал мне, что это напрасная трата времени для любой женщины, которая хочет уважения или отношений.

Сойер мог быть бабником, и даже быть полной задницей большую часть времени, но у него не было проблем с открытостью. Если держать его на расстоянии вытянутой руки, Сойер мог бы быть на самом деле полезным и даже другом.

Я показала на кухню.

— Давай начнем там.

Глава 7

Я проснулась в практически убранной спальне. Вся моя одежда или висела в гардеробе, или была сложена и убрана в ящики комода. Сойер и я успели распаковать каждую коробку и даже убрать за собой почти весь беспорядок — кроме оберточного материала и пустых коробок, которые мы унесли вниз и сложили у двери.

Одетая в серый свитшот и домашние брюки в морском стиле, я завернулась в пушистый белый халат и открыла дверь спальни, выглядывая в гостиную и кухню. Они находились одна в другой, разделенные лишь кухонной стойкой, выполнявшей двойную роль островка и, возможно, барной стойки.

Моя квартира была небольшой, но мне не нужно было много пространства. Мысль о том, что все пространство было только моим, заставила меня глубоко вдохнуть и закружиться, как Мария из «Звуков музыки» — пока я не вспомнила, что была не одна.

Сойер лежал намоем диване и еще спал. Мы выпили две с половиной бутылки вина, до того, как он отключился. Одна его рука упала ему на лицо, закрывая глаза. Одна нога в носке была на полу, как будто он пытался заставить комнату перестать вращаться. Я улыбнулась. Даже будучи пьяным, он сдержал обещание не подкатывать ко мне, и заслужил некоторое уважение к тому времени, как я оставила его на диване в моей комнате.

Порывшись в моих скудно заполненных шкафчиках, я попыталась найти что-нибудь поесть, что не помешало бы моему похмелью. Как только я добралась до коробки соленых крекеров, в дверь постучали.

Я сунула ноги в свои бело-розовые полосатые тапочки — подарок на Рождество от моей мамы в прошлом году.

Проклятье, подумала я, надо позвонить ей сегодня.

Убрав цепочку и отперев замок, я повернула ручку и выглянула за дверь.

— Томас, — сказала я удивленно.

— Привет. Прости, что бросил тебя вчера вечером.

— Ты меня не бросал.

— Ты только что проснулась? — спросил он, оглядев мой наряд.

Я затянула пояс потуже.

— Да. Вечеринка продолжилась за распаковыванием вещей.

— Нужна помощь? — спросил он.

— Нет, я закончила.

Его глаза огляделись вокруг, включилось его следовательское чутье. Я видела подобное выражение раньше много раз.

— Ты закончила распаковывать все это сама?

Мое колебание в ответ побудило его дотронуться до двери и медленно толкнуть ее. Он вышел из себя мгновенно.

— Какого хрена он здесь делает?

Я вернула дверь в ее прежнее положение.

— Он спит на диване, Томас. Иисусе, сам подумай.

Он наклонился ко мне и прошептал:

— Я тоже бывал на этом диване раньше.

— О, да пошел ты, — сказала я.

Я толкнула дверь, чтобы захлопнуть, но Томас удержал ее.

— Я говорил тебе, чтобы ты дала мне знать, если он побеспокоит тебя.

Я скрестила руки на груди.

— Он не беспокоил меня. У нас была чудесная ночь.

Его глаза вспыхнули, а брови сдвинулись. Он сделал шаг по направлению ко мне, и, понизив голос, произнес:

— Если ты переживала за то, как тебя воспринимают другие, тебе не следовало бы разрешать Сойеру проводить здесь ночь.

— Тебе что-нибудь нужно здесь? — спросила я.

— Что он сказал тебе? Он обсуждал дело?

— А что?

— Просто отвечай на вопрос, Линди, — сказал он сквозь зубы.

— Да, но я не думаю, что есть что-то такое, чего бы он не сказал тебе.

— Он хочет использовать Эбби.

Я кивнула.

— Ну, и? — спросил он.

Я удивилась, что он спрашивал меня.

— Твой брат не позволит.

Кроме того, я не думаю, что ей можно доверять.

Согласно материалам дела, она помогала своему отцу множество раз, несмотря на их изменчивые взаимоотношения. Она не выдаст его, только, возможно, ради Трэвиса. Хотя сначала мы должны арестовать его.

Томас вздохнул, и я внутренне прокляла себя за мысли вслух.

— Ты должна была бы арестовать его, — сказал Томас.

— Что ты имеешь в виду?

Томас почти прошептал:

— Я бы раскрыл мое прикрытие.

— Ты не под прикрытием. О чем ты говоришь, черт возьми?

Томас перенес свой вес с одной ноги на другую.

— Трудно объяснить, и я не стану этого делать, пока торчу в коридоре, а Сойер притворяется спящим на твоем диване.

Я повернулась, и один глаз Сойера открылся.

Он сел, усмехаясь.

— Если честно, я спал, пока ты не постучал в дверь. Диван такой удобный, Линди! Где ты его взяла? — спросил он, заваливаясь на подушки.

Томас открыл дверь шире и показал на коридор:

— Вон.

— Ты не можешь выставлять его из моей квартиры, — сказала я.

— Пошел на хрен отсюда! — заорал Томас, и вены на его шее раздулись.

Сойер встал, потянулся, потом сгреб свои вещи с моего длинного прямоугольного столика, его ключи заскрежетали по стеклу, когда он это сделал. Он стоял между мной и дверным косяком, всего в нескольких дюймах от моего лица.

— Увидимся в понедельник утром.

— Спасибо за помощь, — произнесла я, стараясь, чтобы в голосе звучало извинение, и в то же время он оставался деловым. Такой баланс был невозможен.

Сойер кивнул Томасу и затем оставил нас в прихожей. Как только лифт открылся и снова закрылся, Томас посмотрел на меня суровым взглядом.

Я закатила глаза.

— О, прекрати. Ты слишком жесткий.

Я прошла мимо, и Томас последовал за мной внутрь.

Я достала соленые крекеры из шкафчика и выложила их.

— Завтрак?

Томас казался смущенным.

— Что?

— У меня похмелье. Крекеры — это завтрак.

— Что ты имеешь в виду под тем, что я слишком жесткий?

Я подняла глаза на него.

Страницы: «« « 345678910 » ... »»