Беглецы. Неземное сияние Крауч Блейк

Глава 23

Джека разбудили спазмы в желудке и ослепительно яркое солнце, пробивавшееся сквозь ветки елей. Он выполз из-под дерева. Голова у него кружилась, а тело ломило от боли, и он подумал, что ночью наверняка потерял много крови.

Однако сейчас изуродованный безымянный палец левой руки болел у него больше, чем правое плечо.

На лугу собрались множество солдат, и многие находились гораздо ближе к Джеку, чем ему бы хотелось. Он увидел, что некоторых военных сопровождают собаки.

Колклу с трудом поднялся на ноги и направился дальше в лес. Двигался он медленно, совершенно потеряв чувство направления. Ему казалось, что густой еловый лес не имеет конца или начала.

К полудню он ни разу не пересек дороги, не заметил никаких признаков цивилизации, а когда начало темнеть, местность стала подниматься, и вскоре Джек оказался на довольно крутом склоне заросшего лесом холма. Он сел. Его била дрожь, и теперь силы покинули его окончательно.

Глава 24

Джек проснулся от того, что замерз, как никогда прежде, и увидел, что его одежду покрывает слой льда. Он тоскливо смотрел, как солнечные лучи мучительно медленно приближаются к тому месту, где он лежал.

Когда через два часа солнце наконец добралось до него, мужчина закрыл глаза, обратил лицо к ослепительному свету, отдавшись его теплу, и вскоре перестал дрожать. Лед на его одежде растаял. Он сел, посмотрел на склон и начал подниматься вверх.

Каким-то образом Джек сумел забраться по склону. На четвереньках. Это длилось долгие часы, и порой Колклу вообще не осознавал, что делает и где находится. Но при этом он полз. Все время вверх. Бесконечно.

Сильно позже полудня Джек лежал на заросшем тополями склоне. Если бы кто-то сказал ему, что он поднимался целый год, Джек поверил бы в это. Он перестал контролировать собственные мысли. Жажда разрушала его разум, и он подумал, что если не поднимется на ноги в ближайшие несколько секунд, то не встанет уже никогда. Еще немного, и ему будет все равно.

Посреди ночи Джек, шатаясь, выбрался из леса на большую поляну, поднимавшуюся в гору еще на тысячу футов слева. Справа при этом виднелся узкий крутой скат между двумя елями. Небо оставалось чистым, луна стояла в зените, и было светло как днем. Перед измученным человеком была площадка для игры в гольф. Крутая площадка. И тут он заметил крошечный охотничий домик на склоне холма и уходящую в горы металлическую канатную дорогу. Джек посмотрел вниз и увидел плакат с надписью «Эмигрант» и изображенным рядом с этим словом черным алмазом.

Ноги беглеца подкосились.

Потом он долго лежал лицом вниз на холодной мертвой траве, глядя на крутой спуск, три горных кряжа, скалы и участки, засыпанные снегом вдоль края леса, сиявшие в лунном свете.

Джек закрыл глаза, повторяя, что должен встать, должен идти, ползти или даже катиться вниз с этой проклятой горы, если потребуется, потому что остановка подобна смерти, а смерть не позволит ему снова увидеть семью.

Он произнес вслух имя жены, и его горло обожгло болью – казалось, Джек проглотил множество осколков стекла, таким оно было сухим и распухшим. Потом он произнес имя дочери. Имя сына. И после этого сел. С минуту его тело сотрясалось от приступов сухой рвоты, а затем он встал и побрел вниз по склону.

Через два часа Джек практически превратился в ходячего мертвеца, но все же добрался до темного охотничьего домика, заполз по ступенькам и с трудом выпрямился, опираясь на деревянную дверную ручку. Дверь была заперта на замок. Колклу сошел с крыльца и подобрал с земли камень.

Он настолько ослабел, что только с четвертой попытки сумел ударить так, что на большом квадратном окне рядом с дверью треснуло стекло. После пятого удара оно рассыпалось на мелкие осколки. Мужчина вошел в комнату, оказавшуюся маленьким кафетерием – там царила темнота, и только в окна проникал лунный свет. Джек почувствовал себя странно, после стольких дней снова оказавшись под крышей. Он добрел до питьевого фонтанчика, и во рту у него появилась слюна. Затем Колклу подошел к автомату, торгующему разными напитками, и последовательно нажал на кнопки с кока-колой, лимонадом, фантой и пивом, но автомат оказался пустым.

Тогда Джек пробрался между столиками к бару и магазинчику сувениров, однако все было закрыто, и он двинулся по темному коридору дальше.

Впереди Колклу разглядел двойные двери и сделал несколько шагов в ту сторону. Все тонуло в темноте, но Джек продолжал идти, вытянув перед собой руки, пока не уперся в стену.

Он толкнул дверь, и она распахнулась.

Джек ничего не видел, но понял, что оказался в туалете, так как уловил запах воды в унитазах.

Он пошарил рукой по стене, нашел выключатель и нажал на кнопку.

Ничего.

Потом мужчина услышал, как закрылась дверь. Он шагнул туда, где должны были находиться раковины, и уперся в стену. Развернувшись, перестал ориентироваться в пространстве и начал двигаться в противоположном направлении. Наконец его рука нащупала раковину, и он принялся искать кран, но открыв его, убедился, что воды не было.

У него ушло несколько минут на поиски двери туалетной кабинки. Наконец он открыл ее и, опустившись на колени, начал шарить руками по кафельному полу. Его пальцы нащупали холодный фаянс. Он засунул руку внутрь, и та коснулась холодной воды.

Джек не думал о том, где побывала эта вода, или о том, кто сидел на этом унитазе, испражнялся или блевал, и о том, какими химикатами его мыли. Он опустил голову и начал пить – и думал только о том, как приятно ощущать сладкую холодную воду, льющуюся в его пересохшее горло.

Глава 25

Джека разбудил острый, точно бритва, луч света, и он стал смотреть на него. Его щека лежала на кафельном полу, и он замерз, хотя и не слишком сильно. Постепенно Колклу вспомнил, как здесь оказался, и окончательно осознал, что ему удалось выжить. Во всяком случае, он был почти в этом уверен.

Джек выполз из кабинки. Теперь его уже не мучила жажда, но желудок мужчины сжимался от голодных спазмов. Кроме того, он так сильно стер ноги, что ему было страшно даже посмотреть на них.

Джек добрел до контейнера с туалетной бумагой, оторвал большой кусок, а потом распахнул дверь, и от яркого света у него заломило виски. Вестибюль кафетерия при свете дня выглядел почти цивилизованно. Джек сел и попытался сделать повязку для своего изуродованного безымянного пальца.

Он распахнул входные двери, но внезапно сообразил, мимо чего прошел, и вернулся обратно, опасаясь, что сейчас все замеченное им краем глаза исчезнет как мираж.

Бросившись в кафетерий, к разбитому окну, Джек поднял с пола камень, вернулся с ним в вестибюль и швырнул его в стекло витрины.

После этого он, вытянув руки, принялся вытаскивать все, до чего ему удавалось дотянуться, – пакеты с картофельными чипсами, шоколадные плитки, крекеры, печенье, – пока не опустошил торговый автомат и все его содержимое не вывалилось на пол.

Первым делом Джек разорвал пакет с маисовыми лепешками «Доритос». Они были несвежими – видимо, остались после прошедшего сезона, – но от их запаха у Джека свело челюсти. Он сидел на полу, в теплых солнечных лучах, до тех пор, пока не прикончил всю пачку. Затем открыл пакет с луковыми колечками в панировке, которые никогда не стал бы есть в прежней жизни. Они закончились очень быстро.

Закончив, Джек напился водой из унитаза и впервые за несколько дней помочился. Потом вытащил из-под раковины пластиковый мешок для мусора и, вернувшись в вестибюль, сложил в него две дюжины разных пакетов с закусками и закинул его за плечо.

Напротив торгового автомата висело огромное зеркало. Джек заметил его немного раньше и теперь подошел к нему. На него смотрел совершенно незнакомый человек с узким, как лезвие топора, лицом и сильно отросшей бородой. Кожа его приобрела цвет ржавчины: он был покрыт засохшей кровью и походил на зомби.

У выхода из отеля Джек наткнулся на стойку, где обнаружил одинокий горный велосипед. Шины его были приспущены, а сиденье покрывал птичий помет, но в остальном он находился в рабочем состоянии. Джек сел в седло и привязал к рулю мешок со съестными припасами. Потом проехал через пустую парковку, свернул на проселочную дорогу и очень скоро уже катил вниз по извилистому шоссе со скоростью тридцать пять миль в час, а в лицо ему дул свежий ветер, напоенный запахом сосен. Шелест шин по асфальту казался совершенно неуместным, хотя еще совсем недавно это могло быть обычной воскресной прогулкой.

Через десяток миль и несколькими тысячами футов ниже Джек притормозил и остановился. Шоссе переходило стадо домашнего скота, и он ждал, когда дорога освободится. После этого выехал из горного леса, и теперь перед ним расстилалось открытое пространство. Воздух заметно потеплел, и в нем повис сильный запах полыни.

Джек ехал все дальше на восток, и шоссе продолжало уходить вниз. До подножия гор оставалось около мили, до самих гор – миль пятнадцать, вокруг расстилались пустоши, а небо казалось огромным и бездонным.

Ехать становилось все труднее, особенно когда полотно шоссе начало выравниваться, но это не могло сравниться с ходьбой вверх по склону, от которой ноги Джека покрылись кровавыми мозолями.

К вечеру Колклу сумел отъехать от гор на двадцать миль и свернуть на север по 89-му шоссе. Руки и ноги у него ломило от усталости и боли, лицо обветрилось и обгорело.

Еще через полторы мили он уловил в ветре запах воды и подумал, что теперь обладает сверхчувствительностью – убийственная жажда последних дней сделала свое дело.

Колклу въехал на вершину небольшого холма и увидел водохранилище. Вода под вечерним небом походила на чернила, а лучи заходящего солнца огненным шевроном легли на горные кряжи, где Джек еще недавно находился.

Мужчина оставил велосипед на заросшей травой обочине, спустился по склону к берегу, упал на колени и стал пить. Вода оказалась холодной и сладковатой, без металлического привкуса той жидкости, которую он пил из унитаза.

Джек поужинал шоколадкой, двумя пачками картофельных чипсов и печеньем с шоколадной крошкой. Потом улегся на траву возле воды и почти сразу начал замерзать – зато его не мучали жажда и голод. Он смотрел, как солнце скрывается за горами и на темнеющем небе загораются звезды, и вдруг почувствовал, что от него воняет гниющей засохшей кровью, покрывавшей каждый дюйм его тела.

Джек не сразу понял, что по его щекам текут горячие слезы. Он остался в живых и не собирался умирать. Но теперь ему предстояло сделать выбор. Возвращаться ли на юг, в Вайоминг, где, возможно, ему удастся отыскать свою семью? Однако они не виделись уже четыре дня. Быть может, Ди и детям удалось найти какой-нибудь транспорт, или кто-то согласился их подвезти… или же их постигла злая судьба, какой Джек не мог и не хотел представлять. Попытается ли Ди найти его или сосредоточится на том, чтобы пересечь канадскую границу с Коулом и Наоми?

Мужчина вытащил из кармана мобильник. Батарейка умерла несколько недель назад. Однако он все равно нажал кнопку включения, набрал номер Ди и поднес устройство к уху.

– Привет, любимая. Я нахожусь на озере в Монтане, примерно в тридцати милях от Бозмена. Здесь красиво. И так тихо… Я смотрю на загорающиеся звезды. Надеюсь, с тобою и детьми все в порядке. У меня было несколько трудных дней…

Где-то на середине озера из воды выпрыгнула рыба.

– Я собираюсь идти в сторону Грейт-Фолс, в одно из наших любимых мест. У меня остались чудесные воспоминания об этом городе и о тебе. Я не знаю, как тебя найти, любимая, поэтому, пожалуйста, сохраняй осторожность и принимай разумные решения. Я никуда не уеду без тебя, Ди.

Круги, которые шли от середины озера, добрались до берега.

Джек положил телефон обратно в карман.

Вода снова стала неподвижной.

Колклу закрыл глаза – в тот момент он уже практически засыпал.

Глава 26

Шелест ветра в траве.

Солнечный свет на ветках.

Было совсем не так холодно – очевидно, уже давно рассвело. Джек с трудом сел: все тело у него болело и подчинялось ему с большой неохотой. Даже встать на ноги оказалось непростой задачей. Уже наступило позднее утро, и солнце успело подняться довольно высоко. Колклу с трудом вскарабкался по заросшему травой склону и вышел на середину шоссе. На юге и на севере открывались бескрайние пространства. Все вокруг застыло в полнейшей неподвижности. Джек не видел ни одной машины – лишь далекий горизонт и такое огромное небо, что мужчине показалось, будто оно совсем близко.

Он сбросил одежду, голым вбежал в ледяную воду, нырнул и поплыл к тому месту, где уже не доставал ногами дна, – это было недалеко от берега, всего футах в десяти. Затем Колклу вернулся, подхватил свою вонючую одежду, зашел в воду по пояс и начал смывать кровь и грязь, после чего взял футболку и постарался ею, как мочалкой, отскрести кровь от тела.

Кое-как вымывшись и натянув мокрую одежду, Джек отправился по шоссе на север. Он ехал несколько часов, пока вся одежда не высохла и он не выбился из сил. До сумерек оставалось еще довольно много времени, когда Колклу остановился. Он не знал, какое расстояние ему удалось преодолеть, но за весь день ему не попалось ни одной машины и ни одного дома. Весь мир вокруг него за прошедшие двадцать четыре часа оставался неизменным: в нем существовали только пустая необъятная небесная страна и сам Джек, казавшийся себе совсем маленьким.

Глава 27

Начался новый день. Джек встал с рассветом и проехал две мили по длинному пологому склону, а потом затормозил и остановился. Ему пришлось прищуриться, чтобы рассмотреть то, что находилось впереди, однако мужчине никак не удавалось определить оставшееся расстояние. Миля. Или две? В такой местности ни в чем нельзя было быть уверенным.

На обочине стоял автомобиль с одной распахнутой дверью.

В течение десяти минут Джек не двигался и все это время не сводил глаз с машины.

Затем он поехал дальше, останавливаясь каждые несколько сотен ярдов, чтобы снова внимательно посмотреть на этот автомобиль.

То был микроавтобус одной из последних моделей. Белый, покрытый пылью, со следами от пуль. Часть стекол в его окнах была разбита выстрелами, и на асфальте Колклу увидел осколки стекла и кровь. Однако все четыре шины автомобиля уцелели. Номера его принадлежали штату Юта.

Джек остановился в десяти ярдах от бампера машины и слез с велосипеда.

И сразу почувствовал запах смерти.

Каким-то образом он не заметил девочку с длинными волосами, запутавшимися в зарослях полыни. Раздвижная дверь микроавтобуса оставалась открытой – складывалось впечатление, что девочка выскочила из него и побежала, и тогда в нее начали стрелять.

Джек не стал подходить ближе, чтобы определить ее возраст, но даже издалека понял, что она была совсем маленькой. Лет десяти, не больше.

На переднем пассажирском сиденье он увидел женщину, а на лобовом стекле – брызги ее мозга.

Двое близнецов – мальчики-подростки – лежали рядом, а место водителя оставалось пустым.

Джек сел за руль – ключи болтались в зажигании – и посмотрел на приборный щиток. Бензобак был заполнен на четверть.

Колклу повернул ключ.

Двигатель заработал.

Затем Джек вытащил с заднего сиденья мальчиков, а потом их мать, и положил все четыре трупа рядом на песок. Он не хотел заниматься этим, но не мог оставить девочку лежать лицом вверх среди зарослей полыни.

После этого Джек стоял и долго смотрел на них.

Наступил полдень, и мухи уже приступили к своему пиршеству.

Колклу собрался что-то сказать, но лишь покачал головой. Его слова ничего не могли изменить, ничего не значили, и он произнес бы их для себя, а не для убитых. Никакие речи не могли исправить то, что случилось.

Джек молча засунул велосипед в заднюю часть микроавтобуса.

Он поехал на север, стараясь поддерживать скорость на уровне пятидесяти миль в час. Компакт-диск в стереосистеме играл «Бич Бойз», и Джек не выключал его, пока эти песни не надоели ему.

Он миновал маленький сожженный городок, и в пятнадцати милях к северу, на окраине следующего, ему пришлось свернуть в сторону, чтобы не задавить человека, который брел по середине шоссе.

Джек остановил машину и стал смотреть в зеркало заднего вида, как незнакомец продолжает идти по дороге.

Его неровная походка не изменилась – казалось, этот человек даже не заметил, что его едва не сбила машина. У него не было ружья или рюкзака, руки его оставались пустыми, а застывшие пальцы напоминали когти.

Колклу поставил переключатель скоростей в нейтральное положение.

Чем ближе мужчина подходил, тем лучше Джек мог его рассмотреть – покрасневшая до пурпура кожа, грязная рубашка с надписью «Оксфорд» из хлопка с многочисленными следами крови… Один рукав рубашки был оторван, а кожаные ботинки едва держались на ногах путника.

Он прошел мимо окна Колклу и двинулся дальше по двойной осевой линии.

Джек распахнул дверцу:

– Послушайте!

Мужчина даже не оглянулся.

Тогда Колклу вылез из машины и пошел за ним.

– Сэр, вы нуждаетесь в помощи!

Никакого ответа.

Джек поравнялся с ним и попытался заглянуть ему в глаза – никакой реакции. Тогда он встал на пути незнакомца. Серые глаза мужчины смотрели куда-то за горизонт.

В совершенно иной мир.

– Вы ранены? – спросил Колклу.

Очевидно, звук его голоса все-таки произвел какое-то впечатление, потому что мужчина посмотрел на Джека, но ничего не ответил.

– У меня в машине есть еда, – продолжил тот. – Воды нет, но эта дорога приведет нас в горы Литл-Белт. А там мы обязательно найдем воду.

Мужчина продолжал стоять. Его тело слегка дрожало. Казалось, где-то внутри него происходят какие-то катаклизмы.

Джек коснулся его руки – в том месте, где был оторван рукав рубашки – и почувствовал, что от него исходит жар.

– Вам следует поехать со мной. Здесь вы погибнете, – настойчиво сказал он, довел мужчину до пассажирского сиденья и помог ему сесть. – Извините за запах, – вздохнул Джек. – Он, конечно, отвратительный, но это лучше, чем идти пешком.

Однако незнакомец, казалось, ничего не заметил.

Колклу пристегнул его и захлопнул дверцу.

Они промчались по короткой главной улице еще одного уничтоженного города. На севере высились горы, и дорога стала подниматься вверх. Джек посмотрел на сидящего рядом мужчину и увидел, как тот прикоснулся к сгусткам крови на стекле и слегка размазал их. У него на коленях лежали пакет с картофельными чипсами и плитка шоколада, но казалось, он их не видит.

– Кстати, меня зовут Джек, – сказал Колклу. – А как ваше имя?

Мужчина посмотрел на него так, словно не знал своего имени или не находил в себе сил произнести хотя бы слово. Его бумажник торчал из кармана брюк, и Колклу, протянув руку, вытащил и открыл его.

– Дональд Масси, из Прово, штат Юта, – прочитал он надпись на кредитной карте. – Рад познакомиться, Дональд. Я из Альбукерке.

Его пассажир и на этот раз промолчал.

– Вы не голодны? Вот. – Джек взял плитку шоколада с колен Масси и сорвал с нее обертку.

Потом он вложил ее в ладонь Дональда, но тот лишь посмотрел на нее.

– Хотите послушать музыку? – Это предложение тоже осталось без ответа.

Колклу включил «Бич Бойз».

Они добрались до гор. Джек ехал с мрачным видом: ему не хотелось снова ехать по извивающейся дороге, так как после очередного поворота он мог неожиданно оказаться перед блокпостом.

После полудня они проехали через небольшое горное поселение. Очевидно, люди покинули его уже давно, поэтому сжигать поселение никто не стал.

Несколько дюжин домов. Два здания в центре. Вечнозеленые деревья на полях и склонах, запах которых тут же наполнил микроавтобус – Джек с удовольствием втянул в себя свежий воздух.

На северной окраине города он остановил машину и заглушил двигатель. Распахнув дверцу, сразу услышал журчание бегущей за деревьями воды и уловил ее сладкий запах.

– Вам нужно попить воды, Дональд, – сказал он своему пассажиру.

Тот молча смотрел в ветровое стекло.

Джек взял кружку-термос с центральной консоли.

Он отмыл кружку от остатков древнего кофе и наполнил ее водой из ручья, а потом вернулся к машине, открыл дверцу со стороны Дональда и сказал по-прежнему молчавшему человеку:

– Это хорошая вода.

Затем поднес кружку к его обожженным солнцем губам и слегка наклонил ее. Основная часть воды вылилась на рубашку, но кое-что все же попало мужчине в рот, и ему пришлось глотнуть.

Джек попытался влить в него еще немного, но Дональд никак не продемонстрировал своего интереса.

– Мы доберемся до Грейт-Фолс днем, – сказал Колклу. – Это большой город. Я там когда-то жил.

Он не знал, понимает ли мужчина хотя бы что-то.

– Пять дней назад меня разлучили с моей семьей, – продолжил Джек и посмотрел на левую руку Масси с золотым обручальным кольцом. – Вы были со своей семьей, Дональд?

Никакого ответа.

Колклу сделал глоток воды, и ему в рот попало несколько песчинок из ручья.

– Позвольте мне угадать вашу профессию. Мы с женой постоянно играли в такую игру, – предложил Джек.

Он бросил взгляд на кожаные ботинки Дональда – ничего особенного, но они стоили пару сотен долларов, так что их обладатель был состоятельным человеком. Затем Колклу изучил ярлык на воротнике его рубашки – она была выпущена фирмой «Брукс Бразерз». Руки Дональда были покрыты засохшей кровью и все еще сжаты, словно когти, но Джек сразу понял, что ему не приходилось работать на открытом воздухе.

– Понятно. Похоже, вы в рекламном бизнесе, – предположил Колклу. – Я прав? Вы занимаетесь рекламой и маркетингом в Прово?

Ответом ему было все то же молчание, но Джек не отступал:

– Могу поспорить, что вы не сможете угадать мою профессию. Вот что я вам скажу. Я дам вам три…

Внезапно Колклу замолчал, и по его спине вдруг пробежал холодок мрачного предчувствия – похоже, он что-то пропустил. Ему не хотелось знать, что именно, но даже страх не смог остановить его любопытство.

Джек открыл отделение для перчаток и сперва нашел там стопку желтых салфеток, пластиковые столовые приборы и конверты для банковских депозитов. Но вот наконец обнаружились и документы на автомобиль. Колклу вытащил их и стал разглядывать маленькие карточки – зону их действия, лимиты по страховому полису… И имена застрахованных лиц.

Дональд Уолтер Масси.

Анджела Джекобс-Масси.

Джек посмотрел на своего пассажира:

– Боже мой…

Они ехали через горы. Колклу пытался сосредоточиться на том, что находилось впереди, но думал только о Дональде, пытаясь понять, что могло произойти на дороге. Он не мог поверить, что Масси сбежал, когда убивали его жену и детей. Неужели он бросил свою семью? Или зараженные сознательно оставили его в живых? Убили у него на глазах семью, а потом отправили его по дороге пешком?

Джек сморгнул слезы и посмотрел на мужчину, который сидел, привалившись боком к дверце. У него было лицо совершенно опустошенного человека. Колклу хотелось сказать, что он позаботился о телах его близких – сделал все, что было в его силах, выказал им уважение. Ему хотелось сказать что-то красивое, глубокое и утешительное; сказать, что, несмотря на весь этот ужас, между людьми, которые любили друг друга, что-то остается, и это что-то не исчезает даже после боли, пыток, разлуки и смерти. Джек думал, что все еще верит в это.

Но он ничего не сказал, а лишь протянул руку и положил ладонь на скрюченные пальцы Дональда, все еще застывшие и напряженные. Так Джек и сжимал его руку, пока они не миновали горы.

День уже клонился к вечеру, когда в нескольких милях впереди появился город. Солнце низко опустилось над долинами, и все вокруг стало ярким и золотым. В воспоминаниях Джека это место было именно таким.

Он убрал руку от пальцев Дональда, который продолжал спать, прислонившись к двери.