Каждый последний вздох Арментроут Дженнифер

– Ладно. – Я медленно моргнула, пока он ухмылялся.

Он положил руки на мои бедра.

– Встретилась с Зейном?

– Да, но я хотела рассказать не об этом. – Когда он нахмурил брови, я ткнула ему в грудь пальцем. – Об этом позже. Короче, мы славно поболтали и все такое.

– Но? – Его взгляд упал на мой рот, и у меня возникло предчувствие, что он снова собирается меня поцеловать.

Мне нужно было торопиться, пока он не осуществил свой замысел, тем более что его пальцы начали продвигаться вдоль пояса моих джинсов.

– Но мне кажется, я познакомилась с твоей мамой, Рот.

Его палец замер, а губы раскрылись. Взгляд потемнел, и кожа вокруг глаз натянулась.

– Моей мамой?

– Да. Ну, с Боссом. Она была в Молле, и я услышала, как она напевает «Райский город». – Меня прорвало, и слова хлынули потоком. – Я обернулась, и она была прямо передо мной. Вау, она действительно хорошенькая. Я имею в виду, она очень похожа на тебя. Нет, тебя не назовешь хорошеньким. Ты красивый и сексуальный, ты по-настоящему…

– Я понимаю, о чем ты, – перебил он. – И спасибо за комплимент. Но только сейчас давай не о моей сексуальности. Босс говорил тебе что-нибудь? Что-нибудь сделал с тобой?

– Ну, она сказала мне, что Лилит заключила с ней сделку, пообещав, что никогда не сбежит из Ада, и поэтому меня спасли, но я не вижу смысла в такой сделке, потому что смерть Лилит решает проблему Лилит. Я думаю, что она… Босс… согласилась на это ради тебя. И еще она сказала, что ты ее любимый Кронпринц. – Сложив на груди руки, я нахмурилась. – А потом добавила, что может прекратить твое существование.

Его глаза сузились.

– С чего вдруг?

– Я… мм, ну, я вроде как угрожала ей.

– Что?

Кусая нижнюю губу, я кивнула.

– Короче, я сказала, что искупаюсь в ее крови и сделаю себе бусы из ее кишок, если она хоть пальцем тебя тронет.

Дернулся уголок его губ.

– Что ты сделала, повтори?

Я вскинула подбородок.

– Я дала ей понять, что не потерплю тонко завуалированных угроз в твой адрес.

Выражение его лица смягчилось.

– Ох, малышка… ты снова заставляешь меня гордиться собой.

Покраснев, я отвернулась и закатила глаза.

– Как скажешь.

– Я серьезно. Ты пыталась защитить меня. – Рот взял меня за подбородок и заставил взглянуть ему в глаза. – Я польщен. Уверен, что Босс не слишком этому обрадовался.

– Ну, она рассмеялась… а потом сказала, что я ей нравлюсь. Правда, напоследок обмолвилась, что это я надену бусы из собственных кишок, если посмею снова угрожать ей. Одним словом, это было то еще представление. Ты никогда не говорил мне, что Босс – женщина и к тому же твоя мать. И, кажется, ты всегда произносил «он». Или я это выдумала? Неважно.

Господи, что за сумасшедшие родственнички у нас обоих!

– Женщина? – Рот расхохотался. – Босс может выбирать любое обличье.

Теперь у меня отвисла челюсть.

– Что?

Он провел рукой вдоль моей челюсти, поднимаясь к затылку.

– Босс мне не мать и не отец. Скорее, мой создатель, и по какой-то неведомой причине в последнее время ему нравится выглядеть женщиной, похожей на меня. Но на самом деле Босс – не женщина и не мужчина.

Я беспомощно открывала и закрывала рот.

– Хм…

– Странно, правда?

– Да. – У меня разболелась голова.

Прошло мгновение, и Рот задумчиво нахмурился.

– А что Босс делал в Молле?

– Она играла в шахматы – о боже, чуть не забыла! Она играла в шахматы с Моррисом! Ну, ты знаешь Морриса, он шофер и вообще мастер на все руки в лагере Стражей. Так вот, они были вместе. – Я пришла в крайнее возбуждение, а на лице Рота застыло напряженное выражение. – Почему он с ней? Почему они играли в шахматы? Черт возьми, они играли в шахматы! Как банально! О боже, а что, если он…

– Я не знаю, кто он такой, – перебил он меня.

Мои глаза расширились.

– Он никогда не разговаривает, блестяще владеет оружием и может показать приемы кунг-фу, но, постой… не могу поверить… – я понизила голос, – ты знаешь, кто стреляет из пистолета или владеет кунг-фу.

Его губы снова дернулись.

– Да, трудно себе представить, чтобы крутой парень наверху владел такой боевой подготовкой.

Что верно, то верно. Я сдулась, как проколотый воздушный шарик. А мне-то казалось, что я совершила потрясающее открытие.

– Но он должен быть кем-то.

– Все возможно. – Его пальцы размяли мышцы моей шеи, и мы встретились взглядами. – Так о твоей маме…

Я наклонила голову набок, подставляя шею его ласкам.

– Твоя… я имею в виду, Босс сказал мне, что она заключила сделку, пообещав больше не сбегать, в обмен на мое спасение, и сначала я подумала – ничего себе, Лилит наконец что-то сделала для меня, своей дочери, – но тогда Босс напомнил мне, что, если бы я умерла, то умерла бы и Лилит, и она это знала. Так что, прежде всего, она спасала себя. – Я пожала плечами. – Что ж, полагаю, теперь мы знаем, да? Как я вернулась. Я все равно благодарна за это. Неважно, как меня спасли, главное – я здесь.

Его лицо снова просветлело.

– Ты права. Ты здесь, и это главное, но вот в чем дело, Лейла. Босс… Ну, у него случаются приступы великого сострадания, и иногда он делает все возможное, чтобы не афишировать это. – Он подался вперед, прижимаясь лбом к моему лбу. – И с Лилит может быть то же самое. Сделает что-то хорошее, а потом скрывает это. А, может, она просто спасала свою задницу, но знаешь, что я тебе скажу?

– Что? – прошептала я.

Он наклонил голову, целуя меня в кончик носа.

– Ты никогда не узнаешь истинную причину, но можешь верить во что угодно. Необязательно делать этот выбор сейчас, но, во что бы ты ни решила верить, это не изменит того, кто ты, чего ты стоишь и сколько ты значишь для меня, Зейна и других Стражей, Стейси. Даже для Каймана, – добавил он.

– Даже для Каймана? – Я хрипло засмеялась.

Он поцеловал уголок моего рта.

– Даже для него. Ничто не изменит этого. Если та женщина – Лилит – сделала этот шаг, чтобы спасти тебя, это здорово. Если она думала только о том, чтобы спасти собственную жизнь, тогда забудь ее. В любом случае, это не изменит тебя.

Я закрыла глаза и прижалась к нему, и он держал меня, обнимая одной рукой.

– Ты прав.

– Я всегда прав, малыш.

– Нет, не всегда. – Я усмехнулась, когда он фыркнул. – Но сейчас прав. Было бы приятно знать, что Лилит позаботилась обо мне и сделала все, чтобы меня спасти, потому что я ее дочь, но в конечном счете это действительно не имеет значения.

– Не-а. – Он поцеловал другой уголок моих губ. – Никакого.

– Я имею значение, – прошептала я, и он вознаградил меня за ответ смачным поцелуем в губы. – Ты имеешь значение. Мы имеем значение. – За это я получила еще один поцелуй. – Зейн, Николай, Дез и все остальные Стражи тоже имеют значение. Стейси. И даже Кайман.

Его губы изогнулись в улыбке, порхая по моим губам.

– Я бы не стал заходить так далеко.

– Заткнись. – На этот раз я поцеловала его.

Рот накрыл мои щеки ладонями и отстранился.

– Ты в порядке?

Я знала, что он тревожится не только из-за Лилит, но еще из-за Зейна, и за это я любила его еще сильнее – хотя казалось, что сильнее уже и не бывает.

– Все хорошо.

– Ага, тогда держись крепче, малышка.

– Подожди… – Я завизжала, когда он резко поднялся, и вцепилась в него, обвивая ногами его стройные бедра, а руками – шею.

– Молодец. – И он поцеловал меня снова, издавая низкий гортанный звук, от которого мурашки побежали по моему телу. Его губы скользили по моим губам, покусывали и терлись, пока он не углубил поцелуй языком, так что я почувствовала металлический шарик. Мои чувства выстрелили во всех направлениях, произошел взрыв, и сердце затрепетало, как и многие, многие другие части моего тела. Знакомое томление разлилось глубоко во мне, но вместо привычного страха оно впрыснуло в кровь двойную дозу кайфа.

– Не отпускай меня, держись крепче, – приказал Рот, и его голос наполнился темной чувственностью. – Я собираюсь сделать так, что тебе будет очень хорошо.

И он сдержал обещание.

Шесть месяцев спустя…

Теплый ветер подхватил мои волосы, разбрасывая светлые пряди по лицу и взъерошивая чувствительные перышки на моих крыльях. Луна висела высоко в небе, и облака лежали плотным одеялом – идеальная ночь для полета.

Я устроилась на крыше небоскреба Всемирного торгового центра[25], стоя одной ногой на карнизе и болтая в воздухе другой. Мои крылья выгибались дугой, удерживая меня от неминуемого падения. Внизу ослепительно сияли огнями улицы. Я не различала людей, но видела их неясные очертания, движущиеся размытыми кляксами. Меня окружали другие небоскребы с освещенными и темными окнами. Но ни один из них недотягивал до моей высоты.

Я прижалась ладонью к стене здания и закрыла глаза. Печальная и в то же время пронзительная история возрождения и обновления, случившаяся на этом пятачке земли, была настолько осязаема, что ее невозможно было не почувствовать, и требовалось время, чтобы ее осознать.

Я давно усвоила, что иногда люди приносят больше зла, чем любой демон, выныривающий из глубин Ада.

Резкий свист привлек мое внимание, и я открыла глаза, хватаясь за выступ. Свист доносился откуда-то со стороны Уолл-стрит, и улыбка тронула мои губы. Я медленно привстала.

И отправилась в полет.

Порыв ветра снизу расправил мои крылья, и они раскинулись во всю ширь. С закрытыми глазами я взлетела выше, и холодный воздух окатил мою разгоряченную кожу, разливаясь по спине и крыльям. Когда я открыла глаза, все выглядело так, как и описывала Жасмин. Я протянула руку, и мне показалось, что можно снять с неба звезду и прижать ее к груди.

Наверное, я могла бы подняться прямо на небеса, но сомневалась в том, что Альфы будут в восторге от такой гостьи. Я улыбнулась, мысленно представляя, как постучусь в их жемчужные врата, и взмыла ввысь маленькой ракетой, рискуя оказаться в тех слоях атмосферы, где летают самолеты и возникают перебои с кислородом. Я уже знала, что в какой-то момент перестану дышать, но включится инстинкт самосохранения и заставит меня пойти на снижение. Прошлой ночью я хорошо усвоила этот урок, на собственной шкуре испытав все прелести кислородного голодания.

Один взгляд вниз – как будто весь мир раскинулся подо мной. Небоскребы пронзали темноту, пытаясь дотянуться до меня пальцами своих шпилей. Миллионы людей жили и дышали на этом островке земли, который сейчас казался маленькой заплаткой.

Какой же потрясающий вид на Нью-Йорк с высоты птичьего полета.

Поток ветра ударил в крылья, но я вырвалась из его воронки и камнем полетела вниз. Сложив крылья, я позволила себе насладиться счастливыми мгновениями свободного падения. Я набирала скорость, и в какой-то момент у меня перехватило дыхание, но я не почувствовала ни страха, ни паники, просто невероятный прилив адреналина и радости.

На полпути к земле я развернула крылья, замедляя спуск, чтобы не шмякнуться о стену какого-нибудь здания, бесславно завершив ночной полет и маленькую прогулку по стране.

Снижаясь, я избегала тех районов, куда часто наведывались Стражи, и держала курс на финансовый квартал. Нью-йоркский клан знал, что мы в городе. Дез даже позвонил заранее, предупредив местных Стражей о том, чтобы с нами не связывались, но я не хотела испытывать судьбу. Впрочем, я сомневалась, что представляю для них угрозу номер один, поскольку полгода назад мы все вместе работали над тем, чтобы остановить Лилин и апокалипсис, но вот с моим партнером и соучастником могли возникнуть проблемы – у него своя история взаимоотношений со Стражами, крайне непростая.

Я приземлилась на корточки на крышу высотки – кажется, банка. Не успела я сложить крылья, как рядом со мной с грохотом опустилась массивная фигура, и обломки камней и штукатурки посыпались на землю. Выгнув бровь, я посмотрела наверх.

Рот стоял, широко расставив ноги, распустив крылья. Иссиня-черная кожа переливалась, как оникс. Голый по пояс, он сливался с ночной темнотой. Разве что сверкали клыки во рту и ярко-белый череп на пряжке его ремня.

– Твои волосы, – сказал он.

Мои глаза сузились, и я с трудом подавила желание протянуть руку и проверить, что у меня на голове.

– Что с ними?

Он усмехнулся, опускаясь на колени рядом со мной, быстро возвращаясь в человеческую форму.

– Ты как из видеоклипа Guns N’Roses.

– И на том спасибо.

– Может, это даже клип с «Райским городом».

– Все лучше и лучше.

Нагнувшись, он поцеловал меня в висок, а потом в лоб.

– Но вообще-то чертовски сексуально. Напоминает мне то, как они выглядят после моих пальцев, когда мы…

– Я представила эту картинку. – Меня разбирал смех. – И совершенно точно знаю, куда ты клонишь.

– Что? Я собирался сказать, когда мы просыпаемся утром…

Я фыркнула.

– Какая разница?

Его глубокий смешок отозвался во мне сладкой дрожью.

– Ты слишком хорошо меня изучила.

Это правда. Приблизившись к нему, я чмокнула его в щеку.

– Ты меня видел?

– Да. – Он уже обхватил мой затылок, чтобы я не сбежала. – Видел, как ты целовалась со звездами.

Мои губы растянулись в широкой улыбке. Мне понравилось, как это прозвучало.

– Хочешь увидеть, как я целую свою путеводную звезду? – Да, шутка получилась не ахти, но, пусть я и не могла видеть его улыбку, но чувствовала ее каждой клеточкой. Чувствовала его близость, наше счастье и трепет моего тела.

– Еще спрашиваешь, – пробормотал он.

Наклонив голову, я скользнула губами по его губам – раз, другой. Рука на моем затылке напряглась, когда я кончиком языка очертила контур его божественного рта. Его губы раскрылись, и я углубила поцелуй, ощущая такой привычный и волнующий аромат темного шоколада, и, как всегда, одного поцелуя нам не хватило. Их поток нарастал, когда мы устроились на выступе крыши здания высотой этажей в шестьдесят, и я знала, что, если мы сейчас же не вернемся в небо, нас захлестнет ненасытная жажда, и в ход пойдут руки, а потом и другие части тела.

То же самое случилось прошлой ночью.

Я прервала поцелуй, и у меня вырвался долго сдерживаемый вздох. Когда я взяла его лицо в ладони, он издал самый жалобный стон, и я невольно хихикнула прямо в его раскрытые губы.

– Позже, – пообещала я.

Стон сменился глубоким рокотом полного одобрения. Предвкушение распирало меня, рождая голод гораздо более сильный, чем тот, что я испытывала раньше.

– Будет лучше, если это «позже» наступит поскорее, – проворчал он.

Его рука скользнула с затылка вниз, спускаясь по спине. Сквозь тонкую ткань майки я чувствовала его тепло.

– Завтра улетаем? Что у нас там дальше – Канада?

Я кивнула.

– Канада.

Он ничего не сказал, когда положил руку на мое бедро, и я молчала, спокойно созерцая раскинувшийся под нами город. Я смотрела на свое будущее, готовясь к полету в вечность, и это было удивительное, прекрасное чувство.

Я все еще не выбрала для себя колледж и не решила, на кого хочу учиться, но это неважно. У меня было время, и мне не хотелось жить второпях.

– «Позже» еще не наступило? – спросил Рот.

Посмотрев на него долгим взглядом, я прищурилась и встала – плавно, грациозно. Откуда что взялось?

– Только если сможешь поймать меня.

Рот молниеносно вскочил, захватывая мою руку, прежде чем я успела взлететь, и переплел наши пальцы.

– Уже поймал, Лейла.

Это произошло давным-давно, когда он нарисовался в темном переулке и спас меня от Притворщика. По правде говоря, мне и бежать-то никуда не хотелось.

Это любовь, а любовь способна изменить каждого, даже демона и Кронпринца Ада.

– Я люблю тебя, – сказала я, как говорила изо дня в день и собиралась повторять снова и снова.

Рот прижался ко мне лбом и поднес наши сцепленные руки к своей груди, укладывая над сердцем.

– И я тебя люблю, – сказал он. – Пока живу, пока дышу, я буду всегда любить тебя.