Обреченный мир Рейнольдс Аластер

Глава 27

Мерока забралась в грузовик раньше Кильона и энергичным движением сняла винтовку с предохранителя. Одна обутая в сапог нога на ящике, другая на днище кузова, лицо серьезное, решительное – она была явно готова к испытаниям, и лишь слегка напряженная поза напоминала о недавнем ранении. «Сделаем последний шаг, – говорила девушка всем своим видом, – что бы ни принес нам день».

Мерока помогла Кильону залезть в кузов. Докторская сумка висела у него на плече: он одолжил в купальне ремень и продел его через ручку сумки, чтобы обе руки остались свободными. Милиционеры Тальвара выстроились по периметру купальни, еще четверо уже сидели в грузовике.

– Выбирай на вкус, – предложила Мерока, показывая на блестящие от масла ружья и пистолеты, выложенные на ящик. – Все заряжены и проверены.

Кильон выбрал самый маленький пистолет и спрятал в карман куртки, уповая на то, что использовать его не придется: вокруг столько оружия. Утро выдалось холодным, меж домов еще таились тени. Кильон так и не снял очки, надеясь, что любопытные объясняют их его причудой, а не необходимостью маскироваться.

– Отличный день для спасения Клинка, – проговорил Кильон. – Жаль только, Фрея с нами нет.

– Ага, с Фреем досада вышла, – отозвалась Мерока, снова передернула затвор, удовлетворенно хмыкнула и повесила винтовку на плечо. – Вот и они.

Калис и Нимча появились в сопровождении двух милиционеров Тальвара. Обе надели тяжелые куртки и пилотки и щурились на утреннем солнце. В грузовик их усадили без особых церемоний. Кильону хотелось приободрить мать и дочь, но на ум шли одни банальности, сейчас совершенно ненужные. Суть предстоящей миссии осознавал каждый из них, включая Нимчу.

По сигналу грузовик зашипел и сдвинулся с места. Он быстро набрал скорость и под конвоем милиции покатил прочь от купальни. Навстречу попался только один автомобиль, и тот вели люди Тальвара. Машины притормозили, милиционеры кратко переговорили. На задней платформе Кильон увидел два мятых, побитых ящика и догадался, что это груз, упавший с «Хохлатки ольховой».

Даже при слабом утреннем свете разруха в городе выглядела ужаснее, чем показалось Кильону накануне вечером. Тьма скрывала много вещей, в том числе нелицеприятных. В паре кварталов от купальни стоял длинный ряд импровизированных виселиц с повешенными. Чуть дальше на столбик ограды насадили отрубленную голову. Калис дернулась, чтобы загородить ограду, но Нимча была слишком проворна. Жуткую картину она разглядывала долго и безучастно.

– Дело хуже, чем мы думали, – сказал Кильон.

– Понимаю, о чем ты, – подхватила Мерока. – Гадаешь, стоит ли спасать этот клятый гадюшник. Ответ положительный. Еще как стоит. Просто потому, что нет другого выхода.

Грузовик подскакивал на кочках и выбоинах. В какой-то момент колеса переехали кусок брезента, раздавив мертвеца, который под ним гнил. На другом перекрестке грузовик протаранил опрокинутый паромобиль – не то случайное препятствие, не то место засады. Пару раз милиционеры стреляли по затененным крыльцам, хотя Кильон там никого не заметил. Единственными живыми существами были крысы и кошки, удирающие от колес грузовика.

Автомобиль пересек бывшую границу Неоновых Вершин, но впереди лежал долгий утомительный подъем. Внутренние районы превратились в зону ярко выраженного запустения, окруженную столь же убогим пограничьем. Переулками грузовик выехал к вокзалу, откуда Кильон с Мерокой уезжали на такси. От вокзала осталось пепелище. Голые стропила торчали, как ребра. Немногочисленные трассовые машины, так и стоявшие у вокзала, либо обгорели, либо были опрокинуты, либо и то и другое. Везде валялся мусор. Кильон заметил, как среди обломков роется сгорбленная фигура в низко надвинутом темном капюшоне. Больше никого видно не было. Рекламные плакаты у входа изорвали, где легко дотянуться, но цвета не поблекли, слоганы по-прежнему читались: они рекламировали товары и услуги сомнительной уместности – крем для бритья с улучшенным составом, крем для обуви, автострахование. Однако Кильон понимал, что Мерока права: других городов-кандидатов на спасение нет, значит нужно сделать максимум для Клинка.

На грузовике большую часть подъема можно было преодолеть, лишь сделав приличный круг. Панели крутого подъездного трапа оказались либо заблокированы, либо сломаны, либо небезопасны, а ни один подъемник для автомобилей не работал. Значительную часть пути грузовик проехал под железнодорожной эстакадой. У Третьего округа людей прибавилось, хотя от зданий они почти не отходили. Пару раз эстакаду обстреляли, Мерока и милиционеры открыли ответный огонь, но явно не на поражение. Однажды грузовик попал под водопад, низвергавшийся с выступа уровнем выше. Кильон заметил жалкую группу мужчин, женщин и детей: они зачерпывали воду кастрюлями, сковородками и другими емкостями, попавшимися под руку. Вода определенно была из другого района города, увязшего в грязи и заразе не меньше Неоновых Вершин. На месте этих несчастных горожан Кильону наверняка пришлось бы рисковать так же. Тут он понял: доставка препарата этим людям проблему не решит. Ну, может, решит ее десятую или даже сотую часть. Однако, пока не разберешься с этим, дальнейшее восстановление невозможно.

Грузовик прибыл в район, известный Кильону как Четвертый округ. На первый взгляд здешние улицы мало отличались от тех, которые остались позади. Однако милиционеры нервничали куда сильнее, а водитель выбирал путь так осторожно, словно опасался мин-ловушек и засад. Кильону, Калис и Нимче велели пригнуться пониже. Доктор машинально ощупывал карман, в который спрятал пистолет. Эстакада больше не прикрывала – грузовик мог стать легкой добычей любого стрелка, притаившегося на одной из высоток.

Потом Кильон увидел себе подобного, без малейших усилий пересекающего брешь между зданиями. Он сразу понял, что это ангел. У существа тоже отсутствовали полноценные крылья. Как и Кильона, его постарались адаптировать для жизни на нижних уровнях. Однако способ его перемещения решительно не соответствовал нормальной человеческой физиологии. Это существо создали не для тайного внедрения, а для оккупации, примерно как упырей, преследовавших Кильона с Мерокой при побеге с Неоновых Вершин.

Потом в той же бреши Кильон увидел второго ангела, бледного, стремительного. Оба напрочь игнорировали инерцию и силу тяжести, двигаясь плавно, как сгустки тумана. Блеснул металл, что-то ударилось о переднюю часть грузовика. Милиционеры открыли огонь по крышам ближайшего здания. Кильон заметил еще одно серое пятно, услышал скороговорку автомата. «Хорошо хоть энергетического оружия у ангелов нет», – подумал он. В условиях зоны, аналогичной Парограду, ангельские технологии работали хуже, чем на прежних Неоновых Вершинах. Захватчикам приходилось использовать винтовки и пулеметы, так же как обороняющимся. По сути, на поле боя царило равенство, если не учитывать скорость и численность ангелов.

Водитель прибавил ходу, очевидно решив, что любая ловушка лучше, чем засада ангелов. Грузовик резко свернул в проулок между ветхими кирпичными зданиями, по стенам которых змеились зигзагообразные пожарные лестницы. Пулеметные очереди отдалились. Грузовик протаранил ряд мусорных баков и оказался на соседней улице. Кильон снова узнал район – они вплотную приблизились к стене следующего уровня, громаде застывшего черного тумана, поднимающейся слева. Впереди тянулся проулок, в котором находился «Розовый павлин». Брошенне машины выволокли из колей и у начала проулка составили из них грубые баррикады. Грузовик свернул вправо, едва притормозив, и пассажирам пришлось хвататься за опоры. Брешь, которая осталась меж двумя машинами, для грузовика была слишком узкой, но на тяжелых колесах он прорвал заслон, сдирая щитки и дверные панели. Лишь тут за баррикадами Кильон заметил милиционеров. За их спинами начиналась так называемая зона безопасности, ведущая к непрезентабельному входу в «Розовый павлин». Тальвар сдержал слово.

С шипением и клокотанием грузовик остановился. Кильон с Мерокой спрыгнули на землю и помогли спуститься Калис и Нимче. Парадную дверь «Розового павлина» уже открыли, ее сторожили два милиционера. Оба казались веселыми и бодрыми, эдакая городская шпана – парни словно не уставали дивиться: всем на Клинке плохо, а им хорошо.

– Не задерживайтесь там, в туннелях, – посоветовал один из них Кильону. – А то мы вас не дождемся.

Кильон со спутницами вошли внутрь. Обилием света «Розовый павлин» не мог похвастаться никогда, а сейчас превратился в бездонный колодец, полный чуть разбавленного мрака. Электроснабжение отсутствовало. Освещался бар переносными газовыми лампами, которые едва мерцали на столах и полках.

– Что это за место? – В голосе Калис слышался страх.

– Здесь мы не задержимся, – пообещал Кильон. – Это лишь самый доступный вход в туннели.

Мерока прошла к стойке и перегнулась через нее, словно разыскивая выпивку.

– Бедняга Малкин, – проговорила она. – Надо же как получилось: и бар свой бросил, и вообще.

– Бывает, – изрек милиционер.

– Ага, и хорошо, что бывает, иначе сидеть бы мне без дела.

– Что ты ищешь?

Мерока рылась за барной стойкой.

– Кассу. Место, где Малкин хранил ликвидные активы. Раз они ему не понадобились, я сама поживлюсь. Я типа его давний деловой партер. И часть выручки по любому принадлежит мне или Фрею.

Милиционер расхохотался, изумляясь ее наивности:

– Размечталась! Даже если Малкин забыл свою кассу – а его растяпой не назовешь! – те деньги сейчас на фиг не нужны. Ну если только в растопку пустить или задницу вытирать. Слыхала про гиперинфляцию?

– Спасибо тебе, урод, за краткий экономический экскурс. – Мерока прекратила поиски. – Денежки тю-тю. Видать, Малкин впрямь растяпой не был.

– Точно не был.

– Что-то не так? – спросил Кильон, злясь, что Мерока мешкает, когда ему не терпится спуститься в туннели навстречу судьбе.

– Взглянуть захотелось, только и всего.

– Постарайся хоть на секунду подавить свои меркантильные инстинкты. Мы здесь, чтобы помогать Нимче, а не ради обогащения.

– Я ни о чем не забыла, Мясник, – поразительно спокойно отозвалась Мерока. – Ладно, мешкать не будем. Эй! – крикнула она людям Тальвара. – Вы что, с нами не идете?

– А это обязательно? – спросил милиционер.

– Вообще-то, нет. Я знаю эти туннели не хуже любого из вас.

– Тогда мы вас оставим.

Мерока схватила газовую лампу, велела Кильону взять еще одну и повела спутников в каморку, где Кильон встречался с Фреем перед побегом. Там почти ничего не изменилось. На столе даже осталась полупустая стопка. Мерока выудила из кармана ключи, отперла дверь в задней стене, запустила Кильона, Калис и Нимчу в тесное пространство за стеной, потом заперла внутреннюю дверь.

– Закрой за нами! – крикнула Мерока милиционеру.

Тот захлопнул внешнюю дверь, оставив их во мраке, разбавленном лишь слабым светом газовых фонарей.

– Идите вперед! – велела Мерока спутникам, потом заперла главную дверь.

Нимча пожаловалась:

– Здесь плохо пахнет.

– Ничего, привыкнешь, – пообещала Мерока и протиснулась мимо нее, высоко подняв лампу. – Пройдемся немного. Нужно показать милиционерами, что мы углубляемся в туннели, как и собирались по плану.

– Разве на деле мы не собираемся? – спросил Кильон.

– Просто шагай дальше.

Кильон шагал в самом хвосте маленькой колонны, Калис с Нимчей двигались перед ним.

– Не понимаю, – сказал он примерно через минуту.

– До сих пор не врубился, Мясник? Это подстава. Тальвар заманил нас в туннели, чтобы убить, будто нас вообще не было.

– Тальвар?!

– Ага, Тальвар, наш парень с сердцем-паровозом.

– Разве ты… разве мы ему не доверяли?

– Доверяли.

Тут впервые, с тех пор как они спустились в туннели, заговорила Калис:

– Мне этот тип не понравился. Но зачем ему нас убивать, если мы хотим помочь городу?

– Ты сама ответила на свой вопрос, – усмехнулась Мерока. – Тальвару нравится быть на верхушке пищевой пирамиды. Единственная загвоздка в том, что для этого Клинок должен оставаться в полной заднице. Тут появляемся мы, грозим насыпать везде волшебный порошок, который вернет все на круги своя. Прошу извинить, но бальзамом для души Тальвара такое не назовешь.

– Что же он в купальне нас не убил, мог ведь? – спросил Кильон.

– Мог, но тогда узнала бы Куртана и прочие. Равно как если бы он попробовал убить нас по пути сюда. Слишком много проблем: вот-вот подоспеет новая порция препарата, и Тальвару придется дружить с Рикассо. Сыворотка-пятнадцать нужна ему позарез. Тальвар жаждет рулить распределением сыворотки. Ему нравится контролировать спрос и предложение, сечешь? А кончатся бедствия Клинка – кончится и его малина.

– Это только догадка, – заявил Кильон.

– Ага, так и было еще пять минут назад.

– Не понимаю.

– Тальвар соврал про Малкина. Бедняга не погиб. Ну, или погиб не так, как сказал Тальвар.

– Может, Тальвар сам запутался?

– Вряд ли. Если ты сам не догадался, то знай – про кассу я им наплела. За стойкой я ключи искала.

– Какие ключи?

– Запасной комплект. Фрей дал мне ключи и от первой двери, и от остальных в туннеле. Тот комплект постоянно при мне. Еще один Фрей держал у себя. Запасной комплект хранился у Малкина. Он знал и про туннели, и как ими пользоваться, если приспичит.

– И что с комплектом Малкина?

– Его на месте не оказалось.

– А ты не придаешь тем ключам слишком большое значение?

– Мясник, я знаю Малкина. Запасных ключей нет на месте, потому что он их забрал. Раз забрал, значит захотел спуститься в туннели. Отсюда получается, что Тальвар либо брешет, либо ошибся, причем второй вариант у меня вызывает огромные сомнения.

– Ладно, – со вздохом начал Кильон, – допустим, ты права. Что это нам дает?

– Грубо говоря, это дает нам целые кучи дерьма.

– Ты же хорошо знаешь туннели.

– Ага, вот только проблема в том, что их знают и многие знакомые Фрея. Сам Тальвар в туннели вряд ли сунется, зато вполне может нарисовать карту своим людям.

– Мы же заперлись изнутри. Разве это не значит, что сейчас мы в безопасности?

– Отнюдь. Кого-то могли послать сюда заранее, да и в любом случае есть вход через прачечную, которым мы с тобой воспользовались в тот раз.

– Тальвар говорил, там небезопасно, – напомнил Кильон.

– Ага, Тальвар много что говорил, да теперь в половину его слов не верится. – Мерока глубоко вздохнула. – Думаю, нас решили казнить, Мясник. Милиция могла сменить замки и обречь нас на медленную смерть, но, по-моему, это не в стиле Тальвара. Ему нужны гарантии, что дело сделано. Значит, он заранее отправил сюда людей.

– Нам надо отсюда выбраться, – сказала Калис.

– Дело непростое, – отозвалась Мерока. – Если повернем назад, нас просто пристрелят.

– Милиционеры могут попасть в туннели без ключей? – спросил Кильон.

– Я не знаю ни сколько комплектов было в ходу, ни кому достались ключи Фрея. И даже без ключей Тальвар выиграл целую ночь, чтобы решить эту проблему. По-твоему, у него нет хорошего слесаря? Такого, чтобы вскрыл двери и быстренько запер с другой стороны?

– Значит, ты права, – согласился Кильон. – Мы в беде.

– Точнее, попали бы в беду, не веди отряд я, – заявила Мерока. – Я наплела Тальвару, что мы двинемся к стволу у входа в прачечную, значит там он нас и караулит. А ведь это не единственный вариант. Есть и другой путь к Метке, который к тому стволу даже не приближается.

– Мне слышится какое-то «но», – заметил Кильон.

– Я предпочла бы другой вариант, но раз альтернатива только одна – западня, любые минусы перерастают в плюсы. Только ноги в руки, ладно? – поторопила их Мерока. – Надо спешить и полностью положиться на меня. Будет не очень здорово, если у милиционеров лопнет терпение и они двинутся нам навстречу. – Она сделала паузу. – Есть небольшая загвоздка. Нам почти наверняка придется пересечь границу зоны.

– Мы этого ждали, – отозвался Кильон.

– Это зона роботов, – уточнила Мерока. – Безумных роботов.

– Безумных роботов? – удивился Кильон. – Ты же сказала, они существуют лишь в сказках.

– Ага. – Мерока подняла лампу и злорадно улыбнулась спутникам. – Врать я вообще горазда.

Глава 28

Мерока велела прибавить шагу и повела спутников в черный лабиринт, без объяснений пропуская открытые галереи и развилки. Неизвестно, куда уходили те ответвления, но явно не в нужную ей сторону. Теплый сырой воздух пахнул гнилью. Может, после побега с Клинка обоняние у Кильона обострилось, но ему казалось, что вонь усилилась, превратившись в настоящий аромат смерти.

Клинок-2 кардинально изменил представления Кильона об этих туннелях. О них он знал и до побега, но очень слабо представлял другие скрытые системы, например канализацию и телефонный кабель, которые не прорезали чрево Клинка, а тянулись через плотный гранитоподобный слой, единственное напоминание о предыдущих этапах строительства. Прежде если Кильон и представлял туннели, то эдакими червоточинами в плотном монолите Клинка. А Клинок оказался неплотным. Большая его часть была полой от вершины до основания, совсем как у его усеченного близнеца. Возможно, внутри и воздух отсутствовал, если Рикассо не ошибся, и вакуумная герметичность пережила века. Загадочные, запутанные туннели существовали исключительно в пределах стен.

Мерока велела спутникам не шуметь. Не дышать они не могли, а вот от разговоров воздерживались. Даже когда они прошагали больше, чем при побеге с Клинка, – хотя, возможно, Кильону лишь мерещилось, – он не осмелился расспрашивать Мероку о плане. Раз они целиком и полностью полагались на ее знания и опыт, сейчас сомневаться в них не следовало.

Наконец Мерока остановилась и подняла лампу до уровня глаз. Перед ними зияла брешь, перегороженная бронированной дверью на грубой раме, которую не прикрутили, а вмуровали в стену. Видел ли он эту дверь во время первого путешествия, Кильон не помнил. Вряд ли Мерока убила крысу на этой самой развилке, нет, крыса им попалась куда ближе к выходу в прачечную. По крайней мере, так отложилось в его запутанных воспоминаниях. Хотя убегали они ночью, перепуганные, а при таких обстоятельствах отчетливой картины не жди.

– Нам сюда, – прошептала девушка и принялась перебирать ключи. Судя по звону и бряцанью, она нервничала. Под пристальным взглядом Кильона Мерока безуспешно вставляла в скважину один ключ за другим. Но вот она вставила последний – и замок ответил ободряющим, зловеще-громким лязгом, который чуть ли не целую вечность разносился эхом. Кильон не слышал ничего громче этого лязга, с тех пор как заперли дверь «Розового павлина».

Дверь с шелестом распахнулась, и Кильон почувствовал сухой прохладный ветерок. Его лампа ярко вспыхнула: подействовал перепад давления.

– Там крутой склон, – объявила Мерока, вытащила ключ и вставила его в замок с другой стороны. – Я пойду первой, следом Калис и Нимча. Только под ноги смотрите, чтобы не покатиться. Мясник, ты запрешь дверь, по возможности тихо.

Кильон высоко поднял лампу и кивнул.

Сначала из вида исчезла Мерока, затем Калис, следом Нимча. Лица матери и дочери озарял колеблющийся свет лампы Мероки, которая спускалась первой. Кильон приблизился к двери и осмотрел ствол. Спуск оказался круче, чем он ожидал, поверхность склона – не такой гладкой. Имелись даже ступени, точнее, их стертые временем останки. Ступени помогали спутницам Кильона не скользить, но опасность сохранялась. Особенно трудно было маленькой Нимче, которой приходилось делать непривычно большие шаги.

Кильон пробрался за дверь и уже хотел ее захлопнуть, когда блеснула вспышка и затрещали автоматные очереди, невыносимо громкие в туннеле. Пули застучали в дверь со стороны туннеля, оставляя в металле выбоины шириной с большой палец.

– Закрывай дверь, Мясник! – заорала Мерока.

Кильон дернул дверь, но прежде, чем она закрылась, послышались выстрелы, раздались крики и торопливые шаги. В сужающуюся брешь он увидел ярко-желтые огни и услышал автоматные очереди, сейчас куда ближе.

– Ты не ошиблась насчет засады! – крикнул он Мероке. – В следующий раз напомни мне, что ты всегда права.

– Ага, а теперь закрой чертову дверь!

Кильон попробовал повернуть ключ. На полуобороте замок заело, словно дверь закрылась не полностью. Кильон попробовал снова, но безуспешно.

– Заело! – пожаловался он. – Ключ не поворачивается.

– Мясник, кончай причитать!

Кильон попробовал в последний раз, но ключ так и не поворачивался до конца. На раме дверь сидела плотно, и он подумал, что автоматчики повредили замок с другой стороны. Сейчас с этим ничего не поделаешь – Кильон вытащил ключ и поспешил вниз по склону. Нимча спустилась лишь ступеней на десять. Автоматные очереди прекратились, но даже через закрытую дверь Кильон слышал, что голоса приближаются. Он прибавил шагу, свободной рукой придерживаясь за стену.

– Далеко еще? – спросил он.

– Нет! – прокричала в ответ Мерока.

Сзади раздался скрежет – на дверь легла рука, – потом щелчки предохранителей и звук вставляемых магазинов. Дверь приоткрылась, склон озарил желтый свет. Кильон рискнул оглянуться и увидел людей с фонарями больше и ярче его лампы. Один из преследователей поднял ружье на плечо и прицелился в него…

Кильон пригнулся. Поддавшись порыву, он со всей силы швырнул лампу в пятно желтого света. Лампа обо что-то ударилась. Раздался крик, за ним хриплые вопли – Кильон представил, как горячее масло льется на преследователей. Кто-то пальнул по наклонному стволу, но наугад, ведь без лампы Кильон стал практически невидим. Освободились обе руки – правой он вытащил из кармана пистолет, снял с предохранителя, прицелился в растущее пятно желтого света и выстрелил. В ответ раздались крик и короткая очередь. По левой руке Кильона что-то ударило, словно молоточком. Потом ударило еще раз, теперь под левую ключицу. Оба удара были очень сильными. Кильон потерял равновесие и врезался в стену туннеля. Дверь распахнулась, и в сторону Кильона полетел шквал автоматных очередей. Он пригнулся, выстрелил еще дважды и поспешил вниз. Преследователи тоже начали спускаться, но вплотную к Кильону не приближались. Спускаясь по стволу, левой рукой Кильон искал точки опоры, чтобы не упасть, но силы стремительно таяли.

– Мясник! – проорала Мерока. – Ты жив?

– Да, я сейчас, – отозвался он, с удивлением отметив, что его голос превратился в болезненное бормотание.

Голос, как у раненого… Лишь сейчас Кильон понял, что его ранили. И только сейчас почувствовал боль в груди и в руке.

Чудесным образом склон начал сглаживаться. Кильон прибавил шагу, чувствуя, что отстал. Нагонять пришлось в темноте. Свет лампы, которую несла Мерока, подпрыгивал впереди: и она, и Калис с Нимчей почти бежали, сзади все ярче сияли фонари преследователей. Выстрелы не стихали, но, по мере того как ствол превращался в горизонтальную галерею, попасть в Кильона становилось все сложнее. Шаг, другой – Кильон, прихрамывая, побежал и понемногу нагнал спутниц.

Туннель расширился. У шагов появилось гулкое эхо, стены расступились, света лампы, которую несла Мерока, уже не хватало. Казалось, они попали в огромную пещеру, в необъятную пустоту в черном чреве Клинка.

– Где мы? – задыхаясь, пробормотал Кильон.

– Ключи дай! – рявкнула Мерока. – Ты ведь забрал их?

– Конечно забрал.

Он передал ей ключи, понимая, что вот-вот здесь будут люди Тальвара. Мерока вручила свою винтовку Калис:

– Появится кто из-за двери – сразу стреляй. Винтовку я поставила на одиночные выстрелы, у тебя двадцать патронов. Когда крикну, бегом за мнй.

– А почему нам сейчас с тобой нельзя? – спросил Кильон.

– Потому что без лампы мне дверь не найти, а стрелять будут именно на свет. Это все тупые вопросы или еще есть?

– Пока все.

Мерока рванула прочь, ее шаги постепенно затихли вдали. Их маленький отряд попал в огромную пещеру. Правой ладонью Кильон коснулся раны на левой руке и почувствовал теплую липкую влагу. Он прицелился в желтую пасть туннеля и стал ждать: больше ничего он сделать не мог.

– Беги, беги, – велела Калис дочери. – Мы тебя разыщем.

Нимча на миг застыла в нерешительности и унеслась прочь.

– Прости меня, – проговорил Кильон. – Я не предполагал, что так получится.

– Кильон, разве ты в чем-то виноват?

– Не думаю, – ответил он, а потом оговорился: – В чем-то, может, виноват, но не во всем.

– Разве ты не старался помочь моей дочери?

– Старался.

– Тогда не надо просить прощения.

Они услышали, как звякнули ключи, заскрежетал замок. Звуки доносились справа, рядом, но при этом словно за тысячу лиг от путников.

– Не открывается! – крикнула Мерока, и впервые после ухода из «Красного дракона» Кильон услышал в ее голосе неподдельный страх.

До сих пор она контролировала ситуацию, даже понимая, что впереди их ждет ловушка. Но теперь ловушку подготовили не на ее территории. Это все меняло, раньше проблемы казались решаемыми. А при нынешнем раскладе – нет.

– Вот и наши преследователи, – сказал Кильон.

Милиционеры двигались на желтый свет фонаря и палили без устали. Один за другим они проникали в пещеру – где человек, где тень, не разберешь. Калис начала стрелять, Кильон следом, пока пистолет не щелкнул, превратившись в бесполезную металлическую игрушку. Три милиционера, четыре, пять… В одного Кильон попал лампой, во второго – пулей, но преследователей оставалось слишком много. Пули полетели в сторону Кильона и Калис: милиционеры заметили дульное пламя ее винтовки. Кильон вздрогнул, и тут винтовка замолчала. Двадцать выстрелов. Разве это много?

– Довольно, – произнес кто-то.

Из туннеля вышел мужчина. В одной руке – яркий фонарь, в другой – маленький пистолет. Пистолет он держал небрежно, словно не собирался им пользоваться.

– Все кончено, осталось уладить формальности.

Каргас… Сжав зубы, Кильон молча ждал: пусть человек Тальвара сам найдет его в темноте. Целую секунду они смотрели друг на друга. Каргас разглядывал его с ног до головы словно мертвеца, а не живого человека.

– Ты ранен, доктор Кильон. Похоже, серьезно. Где Мерока и девочка?

Кильон молчал, стараясь выдержать взгляд Каргаса.

– Что, Тальвар не смог прийти? – спросила Мерока, с лампой в руках приближаясь к спутникам. На пулю она не нарвалась, но поняла, что им не спастись. Бесполезные ключи так и остались у нее в руках. – Сам не явился, прислал бесхребетного дружбана.

Каргас ехидно усмехнулся и глянул через плечо:

– Ведите упырей. Пора им возобновить знакомство.

За краткими приказами последовали торопливые шаги, и милиционеры расступились.

Два ангела проникли в пещеру. В шляпах и длинных коричневых плащах, свободно завязанных спереди, они не шли, а плыли, как туман над полуночной лагуной. По мере приближения они развязывали пояса и сбрасывали человеческий наряд на землю. Ангелы были полностью обнаженными под плащами. В желтом свете они казались мертвенно-бледными, худыми как палки, слишком хрупкими, чтобы прямо стоять, не то чтобы двигаться. Кильон различил мужскую и женскую особь, хотя сомневался, что люди видят разницу. Ангелы выглядели бесполыми – первичные и вторичные половые признаки им сгладили ради максимальной аэродинамической эффективности. Тело Кильона неуклонно возвращалось в ангельскую ипостась, но даже сейчас никто не поверил бы, что у него с этой парой есть что-то общее.

Резкое движение, шелест воздуха – и ангелы расправили крылья, точнее, выпустили, как лезвия пружинных ножей. Острые, чуть светящиеся, нежной расцветкой крылья напоминали акварель. Один взмах – и ангелы взмывали ввысь, а чтобы оторваться от земли, хватало легчайших колебаний. Ангелы явно хотели показать Кильону, на что они способны, а он нет.

– Мы пришли за тобой, – объявили они мелодичным унисоном. – Чтобы вернуть тебя на Небесные Этажи.

– Раз вы спустились сюда в обычной ипостаси, я вам не нужен, – сказал Кильон. – Старую программу глубокого проникновения я не помню.

– Тебе не нужно ее помнить, – проговорила ангел-женщина. – Данные по умолчанию сохранены у тебя в голове. Их просто нужно извлечь. Вырвать.

– Мы хотим заполучить эти данные, – сказал ангел-мужчина. – Спускаться сюда мы способны, жить долго – нет. В настоящее время наши элитные шпионские группы лишены того, чем обладал ты, – возможности существовать в принципиально другой зоне месяцами, даже годами.

– Не я один имел доступ к тем протоколам…