Его звездная подруга Пашнина Ольга

«Ты уснула в обсерватории. Твоя комната заперта».

Ух, полегчало. Не то чтобы я была не уверена в своей благоразумности, но мало ли что, выпивши, можно сделать. Меньше всего в жизни я хочу проснуться утром рядом с Брэндом, да еще и в его комнате.

Нацарапав плохо слушающимися после сна пальцами «спасибо», я выскользнула из комнаты и отправилась к себе: принимать душ и переодеваться. На удивление чувствуя себя хорошо отдохнувшей.

В этот день в доме Эко царила гнетущая тишина, щедро сдобренная волнением. Артен сдавал экзамены. Даже я за него волновалась, пока мы с Мирандой готовили на завтрак кашу и пирожки. Я почти привыкла к их пище, и больше меня не пугал, скажем, нежно-голубой цвет теста или черный — молока (хотя назывался этот напиток, конечно, иначе, но по вкусу напоминал именно молоко). Даже забавно было каждый раз, когда доставляли продукты — а делали это каждый день, — изучать новое и интересное.

Артен с утра не спускался, чтобы поесть. И Миранда носила ему и завтрак и обед. Экзамены должны были начаться в пять часов и продлиться до восьми. Результаты оглашались сразу же. Если Артен пройдет, он поедет на тренировочные испытания в саму академию. Я, правда, не поняла, где именно она находится, но, похоже, эта таинственная академия также представляла собой космическую станцию. Если Артен и второй тур пройдет, ему дадут бесплатное место в академии и назначат стипендию.

— Если не пройдет, я все равно заплачу за него, только он об этом не знает, так что пусть готовится, — сказал Брэнд за обедом.

Миранда улыбнулась, а я в очередной раз подумала: способен ли мужчина, который так относится к своим детям, так же относиться и к посторонним людям?

Миранда ни на чем не могла сосредоточиться. Они с Артеном были очень дружны. Она и за экзамены его переживала, и расстраивалась, что он уедет. Все время, что парень проходил испытания наверху, она сидела в гостиной, машинально листая какую-то книгу на планшете. Я читала крайне занимательную энциклопедию «Флора и фауна планет системы Денеба», хотя тоже периодически прислушивалась к происходящему. Невозмутимый Брэнд работал в кабинете. Поражаюсь я его выдержке, если честно…

По мере того как время приближалось к восьми, напряжение в доме Эко достигло максимума. И я тоже отложила в сторону книгу.

— Когда уже?! — не выдержала Миранда.

— Еще почти сорок минут. — Я вздохнула. — Он поступит. Артен умный парень.

Девушка кивнула, ничего не ответив.

А через какую-то пару минут Артен спустился со второго этажа. Уставший, взъерошенный, даже несколько бледный. По лицу его понять результат было трудно.

— Ну?! — Миранда подскочила на месте.

Из кабинета вышел Брэнд.

Артен широко улыбнулся.

— Прошел почти за час до окончания!

— А-а-а-а! — Миранда бросилась к нему на шею и завизжала так, что, наверное, по всей станции было слышно.

Брэнд тоже улыбался. Кидаться на шею сыну не стал, но обнял. Артен на него так смотрел, что стало ясно: волновался он сильно. Наверное, ему важно не обмануть ожиданий отца, раз уж он решил не идти по его стопам в бизнес.

Со мной тоже обнялись. Я заметила, что руки у Артена немного дрожат.

— Поздравляю! — совершенно искренне сказала я. — Ты поступишь!

— Почти наверняка. На тренажерных испытаниях меня будет сложно завалить.

— Когда едешь? — спросила Миранда с легкой ноткой грусти в голосе.

— Сразу после твоего праздника. Там пробуду дней пять-семь, потом вернусь. И, если поступлю, то еще через месяц поеду уже на учебу. Но буду приезжать на каникулы, не расстраивайся.

Он ласково щелкнул сестру по курносому носу.

— Так, ну раз у нас все кончилось благополучно, — сказал Брэнд, — предлагаю не заставлять наших дам готовить ужин, а сходить куда-нибудь и поесть. Отметим твое поступление, обговорим детали.

— Я — за! — тут же вылезла Миранда. — Только, пап, Милли звала меня в гости с ночевкой, у нее есть какой-то жутко интересный фильм. Сможешь проводить меня к ней после ресторана?

— Без проблем, если вы будете действительно смотреть фильм, а не пойдете посреди ночи шататься по уровню.

— А я с собой возьму Джен! — Миранда повернулась ко мне. — Пойдешь?

— К твоей подруге? — Я хмыкнула и помотала головой. — Нет, Мира, давай твои друзья останутся твоими. Я, пожалуй, потом просто вернусь домой.

— Решили, — кивнул Брэнд. — Даю десять минут на переодевание и сборы.

— Десять?! Мне надо минимум полчаса! — Миранда сделала смешную гримасу и первая рванула наверх.

Ресторан, выбранный Брэндом, разительно отличался от того, в котором мы обедали с Мирандой. В центре большого помещения, в круглом и слабоосвещенном зале, возвышалась площадка со столиками, а вдоль стен в нишах утопали отдельные кабинки.

Мы добирались до ресторана на флаере, который Брэнд вел довольно уверенно. Я никогда не видела таких машин: флаер скользил по специальному коридору легко, ровно, освещая непроглядную тьму фарами. Потом спустился в лифт, чтобы перейти на другой уровень, и наконец завис перед входом на уровень, который содержал в себе парки, рестораны и другие развлекательные комплексы. На этом же уровне находился и офис Брэнда.

— Вперед, выбирайте столик, — скомандовал Брэнд детям, которые уже разделись и в нетерпении осматривались.

Я немного смущалась в этой обстановке, явно торжественной, будучи одетой в простую светлую рубашку и брюки. Далеко не все присутствующие были гуманоидами, но к экстравагантному виду инопланетян я уже привыкла за время своего пребывания на станции. Одежда тоже была самой разной, но ни Миранда, ни Брэнд с Артеном празднично не оделись, так что я быстро успокоилась.

Единственной слабостью, которую я себе позволила, было проявление любопытства при виде администратора ресторана. Существо явно женского пола обладало длинной шеей, оканчивающейся столь непропорционально большой овальной головой, что оставалось лишь удивляться, как такая тонкая шея выдерживает ее вес. Но больше всего меня поразили глаза, щедро обрамленные пушистыми черными ресницами.

— Простите, — пробормотала я и покраснела, когда женщина заметила мой пристальный взгляд, — я не местная.

— Господин Эко, — голос у нее был похож на звучание колокольчиков, — рады видеть вас в нашем ресторане. У вас очаровательная спутница. Столик на двоих?

— На четверых. — Брэнд кивнул в сторону детей. — Дети уже выбрали.

— Конечно. Я пришлю вам официанта.

— Во всех ресторанах, — тихо сказал мне Брэнд, когда мы шли к столику, — обычно обслуживают роботы.

— И только в лучших — живые официанты, — догадалась я.

Дети выбрали, к моему удивлению, не отдельную кабинку, а столик на площадке. Там слышно было музыку, очень красивую и нежную, но и столики были у всех на виду.

— А чего не в отдельную? — спросил Брэнд у Артена.

— Миранда хочет танцевать.

Миранда не сдержалась и показала брату язык, когда тот отвернулся.

Официант был той же расы, что и администратор. Одеты они были в плащи черного цвета с золотым узором вдоль края. Руки у них были тонкие, но неожиданно сильные: официант без труда нес стопку меню в красивых кожаных папках.

— Не думала, что где-то в вашем мире еще сохранилось бумажное меню, — сказала я.

— Оно пластиковое, — ответил Артен. — Здесь важен дух старины. Мне нравится.

— Да, мне тоже. — Я почти сразу отложила папку. — Я ничего не понимаю. Закажите мне что-нибудь на свой вкус.

— Пусть папа закажет, — тут же нашлась Миранда. — Он здесь чаще бывал.

Папа так папа, я не возражаю. Названия их блюд мне ровным счетом ни о чем не говорили. Полнейшая ерунда, но, наверное, вкусная.

Официант снова вернулся и поставил перед нами стаканы: три с ярко-красной жидкостью и один с черной.

— Комплимент от нашего мастера коктейлей.

— Это тебе, — Брэнд подвинул Миранде тот, что был черным, — без алкоголя.

— А это, — в мою сторону он пододвинул два стакана, — тебе. Я веду флаер.

— Я столько не выпью!

— Ты попробуй, потом говори, — усмехнулся мужчина. — Он не бьет в голову, не волнуйся.

Я осторожно попробовала напиток, оказавшийся потрясающе вкусным. Сладкий, но в меру, с едва уловимой кислинкой в послевкусии у потрясающим фруктовым ароматом.

Миранда меж тем быстро диктовала официанту заказ, а потом принялась дергать брата за рукав:

— Хочу танцевать! Пошли!

Сам он едва успел заказать, виновато мне улыбнулся, мол, прости, что оставляю наедине с отцом, но от этой непоседы просто так не отвяжешься. В общем, унесло их на площадку для танцев, где уже обнимались три пары, и след простыл. Брэнд не спеша диктовал заказ.

— И что я буду есть? — Я подозрительно прищурилась.

Но Брэнд был непробиваем и вдобавок ко всему, кажется, пребывал в отличном настроении.

— Увидишь. Пошли.

— Куда?

— К детям. Я тоже хочу танцевать.

— А я не умею!

«И с тобой танцевать не хочу», — чуть было не добавила я.

— Научу.

Меня буквально силой поставили на ноги и потащили в сторону танцующих. Упираться уже на виду у всех не стала, и так привлекла к себе внимание, разглядывая администратора.

Здешние танцы особенно не отличались от земных. По крайней мере, те, что танцевали в ресторане, в условиях небольшой площадки и медленной чарующей музыки. Миранда с Артеном больше придуривались, отплясывая совершенно не в такт и не плавно, по кругу. Выглядывая из-за плеча брата, Миранда строила мне рожи.

— Ваша дочь кривляется! — возмутилась я, когда мы присоединились к танцующим.

— Покривляйся в ответ, — усмехнулся Брэнд.

Танцевала я жутко. В жизни я была всего пару раз в подобных местах, и больше не тянуло. Поначалу я пыталась поглядывать на остальные пары, но это меня не спасло, и я расслабилась, позволяя Брэнду тянуть меня в ту сторону, в какую ему хотелось. И оказалось, что со стороны — я видела наше отражение в отполированных колоннах — смотрится вполне неплохо. Единственным минусом были его руки, которые излишне крепко сжимали мою талию.

— Похоже, эта штука, — сказала я, чтобы как-то нарушить гнетущее молчание, — не бьет в голову только вам. Потому что вы ее не пили.

— Ты здесь несколько минут, а уже напилась? — насмешливо спросил Брэнд.

— Не напилась. Но эффект чувствую.

— Не волнуйся. Домой доставим, неприлично вести себя не дадим. Только дай мне ключ от комнаты, я не хочу спать в душе или на диване. Хотя, может, ты предпочтешь, чтобы я все-таки остался.

— Что? — Я удивленно моргнула.

И что значит его «все-таки остался»?! Но решила не переспрашивать. Во избежание.

— Раз уж вы сегодня в хорошем настроении, ответите на один вопрос?

Он, внимательно меня рассматривая, медленно кивнул. Вопрос этот мучил меня достаточно давно, почти с того самого момента, как Миранда уговорила всех задержать меня до праздника. Но спрашивать было как-то неудобно.

— Почему вы так резко изменили свое отношение ко мне? Сначала буквально ненавидели, а теперь вот танцевать зовете, в комнату к себе укладываете. Я просто… не понимаю вас, и меня это злит.

Он заставил меня немного покрутиться. Чуть не упала. Вот был бы номер: Джен встречается носом с полом.

— Ты нравишься моим детям. Я не всегда одобряю их выбор друзей, но чаще всего позволяю самим принимать решения. Ты не угрожаешь их безопасности, так что добро пожаловать в круг общения.

— А раньше представляла?

— Да.

— И каким же образом?!

— Давай не будем говорить об этом сейчас. Выберем более удобное время. Просто расслабься и наслаждайся отдыхом.

— Я не могу наслаждаться отдыхом, когда ваши руки непонятно где.

То есть, понятно, конечно, но почему-то так и хотелось их убрать, отодвинуться. Слишком близко мы стояли. Я чувствовала необычный запах его парфюма, видела, как бьется жилка на шее. И чувствовала буквально каждое движение. А еще почему-то нервничала и постоянно оступалась.

— Я могу их передвинуть.

Вот чего я точно не ожидала, так это что руки Брэнда спустятся ниже и прижмут меня к крепкому мужскому телу так сильно, что дыхание перехватило. Я едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть.

— На нас люди смотрят! И ваши дети! Хватит меня лапать!

Он разжал руки, когда я пихнула его в грудь, и дал мне желанную свободу.

— Что вы за человек?! Почему вас так тянет унижать меня или издеваться?

— Джен, ты с ума сошла? Я просто пошутил!

— Не смешно.

И я направилась к столику, не желая больше ни минуты оставаться на танцевальной площадке. Тем более что принесли еду. Переволновавшись, я залпом выпила содержимое своего стакана и приступила ко второму, уже не заботясь, как отразится такая доза алкоголя на моем здоровье. Да еще и на голодный желудок…

Но, к моему удивлению, особого опьянения я не почувствовала. Однако потом коварный градус хоть и не отправил меня домой верхом на Брэнде, все же устроил подлянку, дав о себе знать именно в тот момент, когда не нужно было.

Сложно было заметить, как Брэнд откровенно смеется над моим возмущением. Пока мы ели горячее, Миранда все убеждала нас, что худой мир лучше доброй ссоры.

— Артен скоро уезжает! Нельзя ссориться, миритесь!

Брэнд наклонился и прошептал, щекоча дыханием ухо:

— Ты злишься на меня, Дженни, из-за того, что я позволил себе лишнее, или на себя из-за того, что тебе это понравилось?

Я отвечать не сочла нужным и остаток ужина провела довольно тихо, пробуя и оценивая новую кухню. Как по мне, было слишком много овощей и сладких приправ, но в целом таких вкусных блюд я не пробовала уже давно. Коктейлей для того, чтобы кружилась голова и наступила приятная легкость, хватило двух. Но голова работала четко. Хоть я и не осознала масштабов проблемы, когда Миранда заявила:

— Ты обещал проводить меня к Милли.

— Давай я провожу, — сказал Артен. — Мне надо после всех этих экзаменов проветриться. До дома пешком недалеко же от Милли?

Подумав, Брэнд согласился. Он довез их до нужного уровня и высадил, а меня заставил пересесть вперед, чтобы можно было заранее сложить задние кресла. Флаеры на стоянке обычно стояли в сложенном виде, а снимать кресла по прибытии Брэнд не хотел: ночью, когда народ дома, на стоянке слишком мало места.

Пока Брэнд складывал кресла и убирал разбросанные Мирандой ремни, я рассматривала приборную панель.

— Вот егоза, сломала-таки мне ремень. Оштрафуют в следующий раз — и это в лучшем случае, — ругался Брэнд на дочь. — А в худшем — вылетит через лобовое и попрощается с жизнью. Хотя бы сказала. Достань, пожалуйста, в ящике с красной наклейкой набор инструментов.

Ящик с небольшим красным квадратиком находился со стороны кресла Брэнда, в самом углу. Я отстегнула ремни и перегнулась через сиденье пилота, чтобы достать нужное, как вдруг раздался протяжный звуковой сигнал, слившийся с голосом Брэнда:

— О… нет, Джен, отбой!

Но было поздно.

— Обнаружено алкогольное опьянение. Нарушение класса В, пункта 12 Правил полета гражданских флаеров. Система заблокирована.

— Ой. — Я села на свое место, глядя на небольшой экранчик управления.

— Не то слово.

Брэнд уселся на водительское сиденье, да еще и посмеивался, глядя на меня.

— Анализатор вот здесь. — Он показал на небольшой разъем. — Ты дыхнула прямо на него.

— А вы дыхните, вы же не пили! Он разблокируется?

— Нет, Джен. Это очень серьезная защита, она не отключится сейчас. Флаер будет заблокирован еще три часа.

— А если мне нужно будет в туалет?

— Все флаеры укомплектованы необходимым на случай ЧП или заблокированного тоннеля.

— А если пожар?

— Включится аварийная система, и двери откроются.

Меня осенила идея.

— Так вот оно! Мы подожжем кусочек ткани и помашем над датчиком. Двери откроются!

Брэнд как-то странно улыбался.

— И приедет пожарный флаер.

— Вы не можете заплатить за ложный вызов?

— Ложный вызов в состоянии алкогольного опьянения — семь суток в камере. Прости, Дженни, у меня есть дети, которые за неделю разнесут дом.

— А другая аварийная ситуация? Или я боюсь закрытых пространств?

— Пожалуйста, нажимай аварийную кнопку, приедет патруль, и сядешь на пять суток за попытку полета в нетрезвом виде.

— Но ведь они приедут, и мы все объясним!

Брэнд рассмеялся:

— Милая, знаешь, сколько таких умельцев, которые поменялись местами с пассажиром и сделали вид, что не собирались вести флаер, а случайно потянулись за чем-то и дыхнули в бедный анализатор. Единственный способ — открыть флаер снаружи, и сделать это может тот, узкого есть доступ. Артен, например.

— Позвоните ему!

Я разозлилась. Он, похоже, издевался, слушая, как я пытаюсь придумать выход из ситуации. А сам мог решить эту проблему в два счета.

— Посмотри на экран. — Он говорил таким тоном, будто я была ребенком. — Видишь эти сообщения? Они означают, что Артен забыл коммуникатор здесь.

И Брэнд показал мне небольшой аппарат, в котором я узнала местный аналог телефона.

— О черт! — простонала я. — Простите!

— Тебя так пугает перспектива провести со мной три часа?

Брэнд нажал на какую-то кнопку, и спинки кресел опустились так, что можно было лежать.

— Вполне удобно. Чего ты так боишься, Джен? Остаться со мной наедине?

Я закусила губу, упрямо глядя в потолок, а Брэнд повернулся ко мне лицом, опершись на локоть.

— Я, по-твоему, могу с тобой что-то сделать?

Молчать как-то неприлично было, но я упорная. Вот этого и боюсь. Разговоров его боюсь, вопросов, ответов. Когда я жила на Земле, я четко знала, что такие вещи, как волнение, страх, возбуждение, радость, удивление, мне недоступны. Или доступны в очень урезанной форме. То были не чувства, то были отголоски чувств. А здесь… здесь я чувствовала больше. И уж точно не хотела это с кем-то обсуждать. Тем более — с Брэндоном Эко.

— Джен, я ведь не отстану. У меня есть три часа, чтобы тебя разговорить. — Он сделал паузу. — Или соблазнить.

— Что?! — Я даже дара речи лишилась. — Ну вы…

— А что? — Мужчина сделал невинный вид. — Флаер, ночь, откинутые кресла, не совсем трезвая девушка. Если кто-то узнает, что мы, Джен, с тобой провели столько времени здесь… В общем, тебя будут называть не иначе как леди Эко, учитывая, что ты живешь в моем доме.

— Да плевать мне на то, как меня будут называть! — взорвалась я. — Через неделю меня тут не будет!

— Джен, успокойся. Я не могу ничего поделать с этой ситуацией. Не сидеть же молча? Давай поговорим о том, что интересно тебе, раз мои темы тебе не нравятся.

Интересно мне? А почему бы и нет?

Брэнд

Ситуация была — хуже не придумаешь. Хотя, конечно, кому как. Если ты задался целью уложить леди Ламбэр в постель, то, конечно, все к тому располагает. А вот если решил не трогать девчонку, которой и без того досталось, все очень и очень плохо.

Потому что она лежала, не замечая, что в разрезе блузки виден кусочек того, что не предназначалось посторонним взглядам, а длинные ножки были согнуты в коленях на сиденье, давая простор мужской фантазии, которой в общем-то достаточно даже намека.

— Вы сказали, что я представляла угрозу для ваших детей. Какую?

Он моргнул, пытаясь переключиться с мыслей о ней в контексте постели на мысли в том контексте, в котором она говорит.

— Миранда умирала. Ее нужно было спасти любым способом. Джен, ты же видишь, какая она. Что бы я делал, если б она умерла?

Получилось намного жалобнее, чем он хотел. Брэнд вообще не собирался ей жаловаться, но почему-то вот сказал. Хотя ни для кого не было секретом, что смерть Миранды стала бы ударом.

— Но я ведь согласилась и приехала.

— Ты ненавидела меня за то, что я сделал восемь лет назад. Ты могла убежать, потеряться, навредить себе. Пойти на все, чтобы отомстить мне. Я каждую ночь сидел у твоей каюты, ждал, когда ты уснешь. Все думал, что, если ты вдруг решишь что-то с собой сделать, успею. И в больнице обошел все пароли Гранта, чтобы получить доступ к камере в твоей палате. Я хотел везти тебя на операцию в бессознательном состоянии, но Грант запретил. А представляешь, я даже не знал, что побочный эффект анализатора сыграл с тобой такую шутку.

— Но я ведь ничего бы не сделала! — прошептала Джен.

В ее глазах появилось что-то новое. Сочувствие?

— Я же этого не знал. Джен, это не так-то просто, когда умирает твой ребенок. А ты снова оказываешься зависим от девушки, которую первый раз встретил и… и вот. Я не собирался тогда ломать тебе жизнь. Мне нужен был чей-то код, иначе программу отменили бы.

— Было больно, — вздохнула она.

— Знаю. Когда тебе больно, о чужой боли ты не думаешь. У меня была мертвая жена, перепуганный сын и едва не ускользнувшая дочь. Ты просто попала под руку. Если бы рядом не было Гранта, я бы, наверное, тебя убил. Прости.

Этого он тоже не собирался говорить. Не собирался ее пугать.

— Грант? Я совсем его не помню.

— Ты смотрела только на меня. И прижимала к себе Артена, словно боялась за него.

Он вдруг подался вперед, сметая все, что могло помешать, и прижался к ее губам своими. Джен замерла, растерянная, немного дрожащая. Он не стал ее мучить, просто поцеловал, как давно хотел, наслаждаясь горячими мягкими губками. Она, кажется, перестала дышать и вцепилась в его руку. Брэнд перегнулся, собственно уже и не контролируя свое поведение, поцеловал крепче, запустил руки в мягкие волосы, поглаживая кожу.

Отрезвил Брэнда только легкий удар по спине. Джен тяжело дышала, когда он отстранился, и прятала глаза. Снова накричит? Ну, зато он проверил, что значит ее целовать. И, похоже, проделает это еще не раз.

— Никогда, — глухо произнесла Джен, — больше так не делайте.

— Почему? — на всякий случай решил уточнить он. — Потому что я — это я или ты просто не любишь целоваться?

— Потому что, — она упрямо посмотрела ему в глаза, — вы — это вы. Не притворяйтесь, что стали ко мне по-другому относиться. Вы, может, и решили не провоцировать конфликт, потому что я нравлюсь вашим детям, но отношение не изменили. Люди не меняются так быстро.

Брэнд тяжело вздохнул. До чего упрямая девица. Заперта с ним в одном флаере, дрожит, нервничает, но гнет свою линию, вообще не видя ничего вокруг. Ладно. Терпения ему не занимать. В определенных ситуациях.

— И ты ничего не почувствовала, — решил уточнить он.

— Нет.

Врет. Врет, мелкая, да еще и нагло, в глаза, хладнокровно. А то он сам не понял, почувствовала она что-то или нет. Наверное, можно настоять, но кто знает, как ей потом аукнутся эти три часа наедине с ним? Придется прятаться от злого Гранта, который в периоды особенного гнева может сожрать мозг чайной ложечкой.

— И почему ты не соглашаешься на то, чтобы Грант все исправил? Это даже не требует оперативного вмешательства. Несколько сеансов терапии, разговор с врачом, возможно, какие-то витамины — и ты снова, как и все женщины этой галактики, огромный мешок с эмоциями. Мы можем задержать тебя на пару недель, чтобы все успеть. С бабушкой созвонимся, предупредим, что ты задержишься. Миранде ты нравишься, ей как раз, после отъезда Артена, нужно будет привыкнуть к его отсутствию.

Она ответила после долгого молчания, а Брэнду неожиданно понравилась эта мысль. Оставить ее еще ненадолго, расшевелить и с успокоенной совестью, которая вдруг проснулась, когда волнение за детей улеглось, отправить домой, на Землю.

— Нет, — наконец сказала Джен. — Не нужно ничего исправлять. После дня рождения Миранды отправьте меня домой.

Брэнду захотелось удариться головой о приборную панель. Как будто с мебелью разговариваешь или с заводной игрушкой. Ничего, он ее в итоге расшевелит. Она не знает, чего лишает себя, хотя после поцелуя, наверное, начала понимать.

Вообще Брэнд, себе конечно (всегда приятно поговорить с умным человеком), признавался, что палку он перегнул довольно сильно. Такой уж у него характер: кроме семьи он ценил лишь тех людей, кто доказал свою порядочность и честность, причем сам этими качествами отличался далеко не всегда.

Восемь лет назад, когда он увидел остатки флаера жены, он, не будь рядом Гранта, с маленькой голубой планеты не выбрался бы. Брэнду потребовалось пятнадцать минут, чтобы прийти в себя от полнейшего шока, а в это время Грант осматривал остатки машины, чтобы заключить: Артен из нее выбрался, код для создания Миранды безвозвратно утерян. Брэнд чудом взял себя в руки. Активировал спутник, нашел сына, догнал и в первые мгновения подумал, что Джен собиралась похитить его сына, что именно она виновата в катастрофе. Наверное, он был неадекватен, тогда как Грант сразу понял, что Джен не собиралась похищать Артена. Сам Брэнд разобрался во всем только спустя время, когда воспоминания об уходящем в открытый космос гробе притупились.

Ему нужна была дочь. Особенно тогда, когда он остался без жены. Он чувствовал, что если не сможет участвовать в программе, то свихнется. Тогда он взял анализатор и решил, что его дочь будет похожа на Джен. Его абсолютно не трогало, что ей больно. Боль длилась меньше минуты, а у него появилась дочь. Брэнд с содроганием вспоминал, как мучительно долго решали его вопрос, но в итоге деньги победили все, и Миранду ему отдали. Потом некоторое время он боялся, что с закрытием программы Миранду отберут, но сумел отстоять право воспитывать дочь самостоятельно. Потом случилась болезнь, и опять пришлось лететь к Джен, просить помочь Мире, нервничать, что из мести она убьет его дочь. Не в прямом, конечно, смысле, но смотреть, как умирает Миранда и спрашивает, почему сестренка Дженни не хочет ей помочь, было бы невыносимо.

Миранде сложно было в первое время понять слово «прототип», и она называла Джен сестрой. Хотя, если их поставить рядом, сходство будет лишь отдаленное. Наверное, при должных обстоятельствах Джен действительно могли называть сестрой Миранды. Или, может, матерью? Мало ли, какая у нее раса, что так молодо выглядит.

В общем, практически все ошибки в его жизни — из-за Джен, и он продолжает загонять себя в угол. Потому что не хватало еще поставить себя в ситуацию, когда он не сможет ее отпустить и будет мучить, пытаясь придумать причину, чтобы она осталась.

И Брэнд решился задать еще один, крайне неприятный как для него, так и для нее вопрос. Ковырять, так уж глубоко. Может, это изменит ее мнение. На худой конец она расплачется, он будет ее утешать, еще раз поцелует… Так, стоп. Желание, чтобы она расплакалась — это уж совсем дикость какая-то. Времен его былой неприязни.

— Грант говорил, что перед той нашей первой встречей что-то случилось с твоими родителями. Тебе из-за этого не нравятся сильные эмоции?

Джен уже успокоилась и крепко выругалась, прокомментировав болтливость Гранта.

— Да, они погибли. Я переживала, поссорилась с бабушкой из-за ерунды и ушла из дома. Увидела катастрофу… дальше вы знаете.

— Почему погибли?

— Папа пьяным вел мотолет. — Она передернула плечами. — Они были неплохими родителями. Просто очень молодыми. Маме было шестнадцать, когда я родилась, папе — восемнадцать. Они хотели развлекаться, жить полной жизнью, а я им мешала. Потом приехала бабушка, и они наконец-то смогли позволить себе веселиться. Они любили меня, но один раз возвращались из клуба домой и думали, что ничего не случится. Потеряли управление, влетели в Старую реку и утонули. Даже тел не нашли.

— Прости. Не знал.

— Да чего уж теперь. Бывает. А почему разбился флаер вашей жены?

— Никто не знает. Может, несчастный случай, может, кто-то отомстил мне или надеялся убрать с дороги. Бизнес довольно жесток.

— А вы? — Джен заинтересованно приподнялась. — Вы убивали кого-нибудь ради бизнеса?

Брэнд рассмеялся: