Звездный лед Рейнольдс Аластер
– Это значит, что мы подчеркнем эксклюзивную природу взаимовыгодных отношений, установленных между нами и вами. Если «мускусные собаки» не увидят возможности подорвать существующее положение дел, они, скорее всего, уйдут. – «Фонтаноголовый» замолчал, потом мрачно заметил: – Рано или поздно прибудет еще один уязвимый разумный вид. Они всегда прибывают, пусть интервалы и делаются все длинней.
– Значит, мы – еще один уязвимый вид?
– У вас есть свои слабости, но, как и у всех пришельцев, у вас есть нечто неизмеримо ценное для нас.
– Мир, принесший нас сюда.
– Вы превратили его в очень неплохой дом.
– Маккинли, мы обходимся тем, что имеем. Но это не значит, что мы собираемся провести остаток вечности здесь.
Он взмахнул задумчиво щупальцами:
– Это хорошо – строить планы.
В этот миг Белла ощутила чье-то присутствие позади. Она оглянулась и увидела Майка Такахаси с бокалом вина в руке. А в полушаге от Майка стояла Светлана.
– Майк! – выдохнула Белла, готовая обрушиться на него за вмешательство в неподходящий момент.
Но Майк поднял предостерегающе руку:
– Если недавнему мертвецу разрешается хоть одна поблажка – то позвольте мне эту. Мне очень печально видеть раздоры, расколы, политические расхождения, или как там вы зовете их. А еще больше мне жаль видеть двух бывших подруг, не способных даже поздороваться друг с другом, хотя и оказались под одной крышей. Ну, настало время сделать с этим что-то, пока оно не успело испортить всем настроение.
– Это была скверная идея, – ответила Света, не глядя на бывшую подругу.
– Согласна, – отозвалась Белла, заливаясь краской, хотя и не пила почти ничего на вечеринке. – Майк, я понимаю, ты хотел как лучше, но это не пустяковая детская ссора, какую можно исправить щепоткой волшебной пыли и добрыми намерениями.
– Ну ладно, – согласился Такахаси, отхлебнув вина. – Но позвольте мне, из праздного интереса, узнать, сколько еще вы намерены дуться друг на друга? Еще полсотни лет? Век? Или тогда вы только начнете по-настоящему?
– Мы не дуемся, – ответила Белла, чрезвычайно смущенная присутствием Маккинли при таком выяснении отношений.
– Чуть раньше на этой вечеринке я говорил с Беллой, – сказал Майк, обращаясь к Светлане. – Она согласилась, что у тебя были причины перехватывать управление кораблем. Она совершила ошибку, и скверную, не послушав тебя, и не отрицает этого.
– Ошибка тем не менее остается ошибкой, – обронила Светлана, едва шевельнув губами.
– Которую Белла согласилась признать. Но, учитывая ситуацию, в какой оказался «Хохлатый пингвин», разве ты можешь искренне отрицать то, что она приняла правильное решение, заставив корабль остаться на Янусе?
– Что не исправляет ее ошибки.
Такахаси снова поднял руку, предупреждая возражения:
– Света, тебе стоит услышать кое-что еще. Когда я разговаривал с Беллой раньше… э-э… как бы это сформулировать? В общем, она похвалила тебя за управление Крэбтри.
Он посмотрел на Беллу, ожидая подтверждения своим словам. А та покраснела еще сильнее, зная – как, несомненно, знал и он сам, – что он беспардонно солгал. Однако в частной беседе, ворча и с оговорками, Белла, возможно, и согласилась бы с утверждением Майка.
– Мы все старались изо всех сил, – проговорила Света, впервые прямо посмотрев на Беллу.
А та старалась отчаянно найти хоть какие приятные слова для бывшей подруги.
– Это ведь было так нелегко. Особенно в первые годы, до стабильной энергии из Пасти.
– Мы выжили, – отозвалась Света сварливо.
– А это потребовало умелого руководства.
Барсегян посмотрела Белле в глаза и едва заметно кивнула. Все это выглядело сугубо дипломатично и сдержанно до холодности. Но все же то был кивок. Белла не ожидала его.
– Спасибо, – чуть слышно выдохнула Света.
Глаза Такахаси блеснули в свете фонарей.
– А Светлана, со своей стороны, соглашается, что ты очень умело управляешься с делами после возвращения в Крэбтри. История с символистами – образец такта и сдержанности, – сказал он и вопросительно посмотрел на Светлану. – Ведь так?
– Ты хорошо справилась, – подтвердила та после секундной паузы.
– Светлана также отдает тебе должное и за то, что ты не принялась изгонять прежних противников. Ты не предалась сведению мелочных счетов, но поставила во главу угла интересы колонии.
– Все же Белла лишила нас всякого влияния, – сказала Светлана.
– Это была ее прерогатива. Но я не могу не заметить, что она пригласила тебя сюда сегодня.
– Ну да, – согласилась Белла. – Мне показалось, тебе приятно будет снова увидеть Майка. Но теперь я вот думаю, зачем я пригласила его самого.
– Это точно, – подтвердила Светлана, метнув ядовитый взгляд в Такахаси. – Без него мы не конфузились бы тут.
Майк кивнул, печально улыбаясь:
– Конечно. И без моего вмешательства вы обе продолжали бы бегать друг от друга, а теперь, гляньте-ка, уже пять минут стоите рядом, и не пролилось ни капли крови. Извините, но по меркам моего недавнего прошлого это огромный прогресс.
– Но не по меркам моего, – ответили женщины в унисон.
Они переглянулись и выдали каждая по осторожному, отмеренному, вежливому смешку. Сказать друг другу было нечего. Повисла тишина – мучительная, неловкая. Самый неприятный момент за всю их нечаянную встречу. Белла подумала, что сейчас можно попросту с достоинством отвернуться и пойти к своим друзьям. На какое-то время покажется, что ситуация улучшилась. Но вскоре все вернется к прежнему состоянию.
Или прямо сейчас использовать шанс, чтобы по-настоящему все изменить, – или никогда. У Беллы в глотке было сухо, как в топке. Она открыла рот, заставляя себя выговаривать слова:
– Наверное, ты очень гордишься Эмили. Я вижу ее в Крэбтри почти каждый день. Она такая талантливая и красивая. Не знаю никого, кто бы не хвалил ее.
– Спасибо, – ответила Светлана, на этот раз по-настоящему выговаривая слово, а не выплевывая его.
Снова повисла неловкая тишина, но теперь ее нарушила Света:
– Очень любезно с твоей стороны отыскать ей такую работу.
– Да, и не беспокойся о нем, – подхватила Белла, глянув на Маккинли. – Он прекрасно осведомлен о том, что мы организовали исследовательскую группу, работающую над изучением их секретов. Если «фонтаноголовые» бросают нам изредка лишь скудные намеки, иного выбора ведь нет.
Белла увидела настоящий аналитический талант у Эмили Барсегян и позаботилась о том, чтобы девушка получила вожделенную многими позицию в группе исследования «фонтаноголовых». И хотя они добились очень немногого, Эмили винить было не в чем.
– Ей нравится работа, – сказала Света.
– Я знала, что ей понравится. Вижу очень многое от тебя в ней. – Белла скупо улыбнулась. – И чуть-чуть от себя, наверное, тоже.
– Никогда не могла делать то, что она делает сейчас, – призналась Света. – В глубине души я по-прежнему инженер.
Не думая о последствиях, Белла брякнула:
– Крэбтри нужны хорошие инженеры.
– Но я все еще очень занята.
Да, занята, но тупиковой, бесполезной технической работой, не интересной совершенно никому.
– Но может быть, тебе нашлось бы лучшее применение? Признаюсь, я не особо старалась вовлекать тебя в наши самые сложные проекты. Как я поняла, ты ведь бывала недавно в Поддырье? Видела, как продвигаются работы по «Второму ярусу»?
– Я уже тридцать пять лет не была на другой стороне «железного неба». И за все это время я лишь в третий раз посетила Крэбтри.
– Извини, – выговорила Белла потрясенно, будто все эти годы грузом свалились ей на плечи.
– Тебе не стоит извиняться. В конце концов, ты не запирала меня на тринадцать лет. Если уж на то пошло… я ошиблась с тобой. И пока это самое большее, что я могу предложить в качестве извинения.
– Я пока приму любое.
– А я… я подло обошлась с тобой в том деле с Чисхолмом. Быть может, тебя утешит то, что та моя подлость до сих пор самое больное место на моей совести. – Светлана изменилась в лице, должно быть осознав внезапно, что сказала слишком много. – Послушай, мне нужно идти, в самом деле… Я так рада, что мы поговорили. Если б меня спросили этим утром… Ну, я и представить не могла, что мы сможем пообщаться вот так. Но теперь время идти.
– Нет, – ответила Белла решительно и сурово. – Останься. Я еще хочу поговорить с тобой. Света, я не закончила.
– Ты не закончила?
– Нет. И ты – тоже. – Белла обвела окрестности взглядом. – Слушай, давай отыщем укромное местечко и посидим – только мы с тобой, без Такахаси и Маккинли.
– Хорошо, – ответила Светлана неуверенно, будто не доверяя еще бывшему врагу.
В руках у Светы ничего не было, и Белла сказала:
– Хочешь выпить? Я бы предложила сигарету, но, насколько я помню, ты не куришь.
– Спасибо, я выпью чего-нибудь.
Белла щелкнула пальцами, подзывая ближайшего робота:
– Эй, сюда!
Глава 29
Музыка затихла, погасли фонари. Вечеринка заканчивалась, утомленные люди расходились по домам. Женщины сидели рядом в сгущающейся темноте одни – Такахаси и Маккинли ушли за деревья. Оставшаяся горстка гуляк наблюдала за старыми врагами настороженно, делая вид, что не обращает внимания. Должно быть, все понимали важность этой встречи.
Они постепенно привыкали к присутствию друг друга. Конечно, о том, чтобы расслабиться, не было и речи. Белла невольно тщательно анализировала и смысл, и тон каждого произнесенного слова. Но по крайней мере, обе женщины смогли поддерживать то, что со стороны представлялось нормальной беседой.
– Я временами слышу кое-что от Эмили, – сказала Света. – Понимаю, ей не положено говорить о своей работе, но я бываю уж очень настырной.
– Что неудивительно, – заметила Белла и поправилась тут же: – В смысле, что ты интересуешься. Иногда мне думается: выдам-ка я все их находки и домыслы сразу, и плевать на последствия. Но как бы они не оказались для нас слишком уж неприятными…
– Да, они могут, – согласилась Светлана.
– Сейчас, похоже, у нас все стабильно и хорошо сбалансировано – по крайней мере, на мой взгляд. Но мы до сих пор очень мало знаем о пришельцах, о Спиканской Структуре, о наших дальних перспективах. И может быть, новое знание разрушит нашу стабильность.
– Ты когда-нибудь думала… – заговорила Света и вдруг умолкла, потупилась, глядя на свои руки.
– О чем же? – спросила Белла тихо.
– Ты когда-нибудь предполагала, что мы можем оказаться навечно втиснутыми в эту штуковину? Уже прошло тридцать пять лет нашей жизни в ней – а мы еще ни на йоту не ближе к выходу из нее.
– Ты говоришь так, будто тридцать пять лет – большое время.
– Белла, по всем меркам оно – большое.
– Нет, если сравнивать с двумястами шестьюдесятью годами, потребовавшимися, чтобы доставить нас сюда. С точки зрения создателей нашей клетки, возможно, мы всего лишь на карантине.
– А «фонтаноголовые»? Они что, тоже на карантине?
– Не знаю.
– Кстати, как они вписываются в картину мира? И все другие разумные виды, по которым есть данные?
– Данных очень мало, и они обрывочные. Мы на самом деле знаем гораздо меньше, чем может показаться.
– Но вы знаете, что мы не единственный разумный вид внутри этой штуки. Потому «фонтаноголовые» так озабочены тем, чтобы не позволить нам высунуть нос за дверь в конце трубы.
Белле вспомнилось безрадостное предупреждение Маккинли о «мускусных собаках».
– Думаю, они поступают так ради нашего же блага.
– Да уж, не сомневаюсь: они поступают уж точно ради чьего-то блага.
– Ничто выясненное нами за последние годы не дало повода усомниться в «фонтаноголовых».
– Да, они были добры к нам, – признала Светлана. – Омоложение, немножко новой технологии, культуры. Но технология и культура уже были нашими, у нас все права на них. О себе они не раскрыли ничего, кроме пары намеков на способы эффективнее использовать Янус.
– Им лучше знать.
– В последнее время я часто думаю о Пороге. Тебе он не кажется странным?
– Чем же?
– Тем, что инопланетяне так много знают о нас до определенной даты и ничего – после.
– «Фонтаноголовые» лишь единожды вступили в контакт с людьми, – привела Белла стандартный ответ. – Потому данные только до времени контакта.
– Белла, мы уже знаем, что они способны на сверхсветовую передачу данных. Может быть, даже на сверхсветовое перемещение. Как иначе человеческое знание могло попасть к нам?
– Не совсем понимаю, к чему ты клонишь.
– Если уж у них есть возможность передавать сигналы быстрее света, не странно ли для них повстречать лишь единственный земной корабль? Мы уже знаем, что «тайская экспансия» была сознательной попыткой создать человеческие поселения вблизи нескольких ближайших звезд. Наверняка же люди рассылали множество кораблей по всем направлениям и в течение многих десятилетий.
– И лишь один из них повстречал «фонтаноголовых».
– Но ведь «фонтаноголовые» – способная к межзвездным перелетам раса с уровнем технологии, намного превышающим наш. Белла, я хорошо помню наши дискуссии на борту «Хохлатого пингвина». Если уж родилась культура, способная летать от звезды к звезде, то логично ожидать ее распространения на огромный кусок Галактики, самое малое на десятки тысяч звездных систем – и в течение крайне малого временного интервала.
– Крайне малого по галактическим стандартам, – сказала Белла, ненавидя собственный, невольно прорывающийся менторский тон.
– Ладно. Тут речь может идти о сотнях тысяч лет, что, конечно же, пустяк по космическим масштабам. Сущее мгновение. «Фонтаноголовые» должны быть широко распространены по Галактике.
– Может, они и распространены.
– То есть из всех запущенных тайских кораблей лишь один наткнулся на широко распространенных инопланетян? Белла, это абсурдно. Контактов должно быть много, и не одновременных. Части кораблей пришлось бы путешествовать дольше до встречи с «фонтаноголовыми», часть запустили позже. На всех предположительно имелись разные исторические и культурные данные – ведь пополнение их происходило по-разному. И если только корабли не двигались вплотную к скорости света, им не составляло труда получать свежие новости с Земли. – Светлана улыбнулась и покачала головой. – Ты прислушайся ко мне. Ведь я не сама выдумала это все. Я слушала тех, кто может и умеет мыслить.
– Я всегда поступаю именно так.
– Признаюсь, я не слишком доверяю «фонтаноголовым». Они, по-видимому, собрали данные о десятках, а возможно, и сотнях контактов. При наличии сверхсветовой связи им не составило труда объединить всю информацию.
– Но Порог-то оттого не исчезнет. Неважно, сколько произошло отдельных контактов. Предел полученной информации – последний по времени корабль.
– Знаю, но тогда уже «тайская экспансия» должна была идти много лет. Хроника ее не могла не отразиться в корабельных данных – пусть и основанных на известиях с Земли, полученных в полете. Но ведь нам ее не показали.
– «Фонтаноголовые» вообще показали нам очень немногое. Лишь позволяют вволю строить гипотезы и делать собственные выводы.
– Основанные на данных, которые они решили выдать нам.
– По-прежнему не вижу, к чему ты клонишь.
– Я всего лишь хочу подчеркнуть, что известное нам не складывается в логичную картину. Если верить в то, что представляют нам «фонтаноголовые», то придется поверить в однократность их контакта с людьми – вопреки нашим ожиданиям о неизбежной множественности контактов. Мы также должны принять, что по причинам, известным лишь им самим, инопланетяне ведут себя не так, как мы ожидаем от способной на межзвездные перелеты культуры. Хотя, конечно, есть простое объяснение всему.
– Какое же?
– Они лгут нам.
Белла проснулась следующим утром, довольная тем, что не пила слишком уж много на вечеринке Такахаси. Рассудок был кристально ясным, но и полным мыслей о том, как изменится мир колонии после такого важного разговора со Светланой.
Вряд ли можно ожидать, что они снова сделаются лучшими подругами. Прошлого не вернешь. Но обычная доброжелательность – уже огромный шаг вперед по сравнению с тем, во что превратились их отношения после кризиса на «Хохлатом пингвине». И хотя дружба исключена, возможно, они сумеют поддерживать что-то вроде союзничества.
Такой поворот событий, по идее, должен был наполнить ее энергией, новым смыслом жизни и работы. И наполнил – ненадолго. Белла занялась администрированием, снова пообещала себе закрыть наконец слишком уж давно зависшие дела, в том числе расследование убийства Бэгли. Полная свежего оптимизма, она принялась распределять фонды на череду проектов, уже несколько недель лежавших под сукном. Новые центрифуги, линии поездов на магнитной подвеске, масштабные вычислительные сети для все растущих нужд Института Офрия-Гомберг. А еще – предложение от «фонтаноголовых» просверлить две новые дыры в «небе», чтобы немного разредить движение через Поддырье. Ожидал одобрения план исследования возможностей строительства «купола Крэбтри», который накрыл бы весь город вплоть до пригородов Мэйрвиль и Шен-таун. Высотой он превосходил бы вдвое Высокую Башню. Существовал даже план по заполнению воздухом пространства между «железным небом» и поверхностью, чтобы вообще избавиться от куполов.
Такая работа, как правило, поглощала все внимание, но теперь Белла не могла отделаться от мыслей о разговоре со Светланой. Очень хотелось, но все не удавалось отогнать порожденные бывшей подругой сомнения в искренности «фонтаноголовых».
К полудню Белла управилась с обычной дневной нормой работы и пошла на встречу с Перри Бойсом в оранжерею. Угостила его обедом и завела разговор о деле Мередит Бэгли.
– Пятнадцать лет назад я посчитала, что расследование продвигается успешно, – сообщила она, когда оба закусывали заранее припасенной снедью, – но затем я оставила дело, не желая ворошить старое. Слишком боялась тогда новых раздоров. Теперь, пожалуй, настало время довести его до конца.
Перри поинтересовался, чего же Белла хочет от него. Как оказалось, информацию о протоколах наружных работ. Насколько трудно стереть или изменить их и замести следы, используя поломку флекси как формальный повод?
– Для имеющего доступ – проще простого, – ответил он.
Перри омолаживался тридцать лет назад и теперь физиологически был где-то в начале седьмого десятка. Усы уже поседели, волосы торчали редкими седыми клоками из-под древней, выцветшей красной бейсболки, носившей следы неоднократной починки. Перри оставался крепким и ладным, с естественной мускулатурой человека, проводящего много времени в зонах высокой гравитации.
– А где-нибудь могло остаться резервное копирование?
– Прошло много времени. – Перри скривился.
Белла бросила крошки суетящейся поблизости белке – одному из нескольких генетически реконструированных млекопитающих, населявших оранжерею.
– По нынешним меркам сорок три года – не срок.
– Ты можешь поднять бурю.
– Лучше сейчас, чем потом. Перри, я не могу оставить это дело еще на пятнадцать лет. Нужно вскрыть последнюю рану, залечить ее и отправиться дальше.
– Наверное, ты права.
– И ты это знаешь. Когда убили Тома Крэбтри, ты ведь сам нашел и наказал виновных – эффектно, быстро, жестоко. Никогда не говорила тебе раньше, но я целиком согласна с тем твоим решением.
В его глазах отразилась боль. Белла поняла, что оживила мучительные воспоминания о стремительных ударах перфоратора по тонкой скорлупе шлемов, брызнувшей крови, двух мертвецах, стоящих на коленях и медленно, словно в мольбе о пощаде, клонящихся вперед.
– Я не горжусь тем, что мы сделали с Херриком и Шантеклером. Было неправильно убивать их.
– Мы больше не убиваем, но сажаем в тюрьму.
– И то лишь потому, что за нами наблюдают инопланетяне.
Белла отвлеклась, проверяя, не осталось ли чего в сумке для пикника.
– В конце концов, это прагматический вопрос. Заключенные все еще могут выполнять полезную для колонии работу.
– А если бы не могли – ты убила бы их?
– Не знаю. Мое гипотетические «да» вряд ли значимо в данном случае.
Перри встал:
– Я посмотрю, что можно сделать. Но хочу, чтобы ты поняла: вполне вероятны нехорошие последствия.
– Они всегда бывают.
Закончив разговор с Перри, Белла пошла в секретную лабораторию, где находился черный куб. Лаборатория лежала под дальним пригородом, защищенная многими слоями камнепены, акустического изолятора и фарадеевскими решетками, не пропускающими электромагнитного излучения.
Куб никогда не оставляли без внимания. Сегодня очередь сторожить выпала Ханне Офрия-Гомберг. Зал полнился мерным стрекотанием и гудением автоматических сенсоров, выполнявших очередную последовательность измерений. Работа наблюдателя за кубом была на редкость скучной. Потому Ханна одновременно и обрадовалась гостье – любое общество лучше, чем одиночество, – и испугалась: ведь явилась сама Белла.
Ханна сидела в мягком кресле, водрузив на стол ноги в сапогах. Завидев гостью, она сдернула очки – нарочито огромные, толстые, в черепаховой оправе: ретро-шик конца двадцать первого столетия. Из наушников неслась оперная музыка. Белла заметила, что опера вошла в моду среди молодого поколения, захватив всех поголовно.
– Все в порядке, – успокоила Линд. – Я явилась не затем, чтобы учинять проверку. Просто захотела посмотреть, как идут дела.
– Да ничегошеньки нового, – ответила Ханна, пряча длинные ноги под стол. – Все гоняем одно и то же раз за разом. Вы видели наш последний доклад?
– О да, по-прежнему исключительно увлекательный документ, – ответила гостья, закатив глаза. – Вам всем надо медаль выдать за многолетнее упорное битье головой о непрошибаемую стену.
– Может, если бы мы бились не только головой, чего-нибудь и получили бы.
– Уверена, мы бы узнали кое-что о кубе, разрезав его пополам термоядерным огоньком, – мрачно согласилась Белла. – Но тогда у нас, вообще говоря, не осталось бы куба.
– Мы могли бы отрезать уголок.
– Возможно, когда-нибудь и отрежем. Но пока наберитесь терпения.
Белла подошла ближе к кубу, следя за тем, чтобы не пересечь красную линию на полу – предельное для людей расстояние. За ним биоэлектрическое поле тела нарушит работу датчиков.
– Появилось что-нибудь новое? – спросила Ханна.
– Ничего особенного. Мне попросту захотелось спуститься сюда и присмотреться хорошенько к объекту. Надеюсь, он – загадка, способная однажды раскрыться прямо на моих глазах, вроде того, как вдруг разрешаются психологические проблемы.
– Да, он производит именно такое впечатление. Люди приходят сюда, смотрят… а потом обязательно возвращаются и глядят на него, будто зачарованные. Словно увидели в черноте намек на послание…
– А ты сама чувствуешь это?
– Нет. Я вижу просто куб, который бы с удовольствием разрезала.
– Рада, что это дело не слишком тебя угнетает.
Белла постоянно и тщательно изучала доклады о работе над кубом, хотя от них неудержимо клонило в сон. Но ничего там и отдаленно не указывало на возможное предназначение артефакта. Изделие явно человеческое, но и не из времени, предшествующего Порогу. А если куб из времен после Порога – какие же тайны прячутся в нем? И более того, как он добрался до Януса?
«Фонтаноголовые» никогда не заговаривали о нем. Если они и знали о его существовании теперь, если выудили знание из контактов с людьми, то, наверное, решили умолчать.
Но почему?
У Беллы мелькнула неприятная мысль: может, «фонтаноголовые» не упоминают куб потому, что не хотят привлекать внимание к его значимости?
Белла опять вспомнила разговор со Светланой и посеянные той ядовитые сомнения. Белла впервые посетила инопланетян вскоре после того, как узнала о кубе. Его образ еще хранился в ее ближней памяти, сияя, будто драгоценный камень. Наверняка они увидели его.
Но почему тогда не упоминали об артефакте?
Куб продолжал медленно, гипнотически вращаться, перетекая от одной черной абстракции к другой. В поле зрения вплыла гравюра да Винчи: изображение человека с раскинутыми ногами и руками, будто приготовленного для вскрытия. Датчики щелкали и гудели. Белла оставалась за красной линией, но в то же время представляла, как притрагивается к кубу. Однажды она потрогала его, надев сенсорные перчатки, погладила безукоризненную плоскость его грани, идеальной, словно вырезанной из некой сокрытой от глаз сути Вселенной. И ощутила неким образом его неимоверную древность. Но так и не набралась смелости снять перчатку и коснуться черноты кожей.
И вдруг со страшной, необоримой силой Белла ощутила: надо немедленно сделать именно это! Желание накатило, словно эпилептический припадок. Куб тянул и влек ее прикоснуться.
Он хотел контакта с человеком.
Белла охнула и поспешно отступила от красной линии, чтобы не навредить. Сердце колотилось безумно. Влечение было почти любовным, мощным, будто на пике страсти перед оргазмом.
– Белла, вы… – заговорила Ханна.
Гостья перевела дыхание и осторожно отступила еще на шаг от куба. Она ощущала его притяжение, ослабевшее, но еще давящее на разум. Гравюра да Винчи снова вплыла в поле зрения: детали лица едва обозначены, на нем выражение покоя, но за ним ощущается огромное, почти невыносимое, сокрушительное для разума знание.
– Чего ты хочешь от меня? – прошептала Белла.
Наверное, разыгралось воображение. На мгновение Белле показалось: молчаливый ответ затопил ее мозг горячим летним приливом – даже не словами и не их памятью, а единой, цельной, сокрушительной истиной.
Глава 30
Перри появился в Высокой Башне через три дня. Белла уже почти забыла, зачем он явился. Потребовалась не одна секунда лихорадочного копания в памяти, прежде чем всплыло дело Бэгли.
– Может, ты и прав, – проговорила Белла уныло, – и стоит пока похоронить его.
– Я в самом деле говорю с Беллой, с какой общался три дня назад? – осведомился Перри разочарованно.
И был прав, усомнившись, – посещение куба полностью расстроило упорядоченный мир Беллы.
– Извини, – сказала она, предлагая гостю кресло, залитое зеленым колыхающимся светом от аквариумов. – Уж мне-то точно не стоило говорить такое.
Перри снял красную кепку, поскреб спутанную поросль тонких седых волос. Посмотрел на хозяйку кабинета, прищурив один глаз.
– Белла, с тобой все нормально?
– О да! – воскликнула она чуть энергичнее, чем следовало. – Просто у меня выдалось несколько странных дней. Или даже недель, если уж на то пошло. Майк вернулся… на вечеринке случилось такое…
– Я рад тому, что ты заговорила со Светой. Ты подбила Майка привести ее?
– Нет, конечно! – Беллу встревожила сама мысль о том, что Перри посчитал подобную хитрость возможной. – Я вошла в оранжерею, полная решимости даже взглядом не встречаться с ней. И неплохо справлялась.
– Думаю, Света решила так же.
– Я Майка хотела прибить на месте. Что говорит само за себя, учитывая, сколько и как я ждала его возвращения.
– Быть может, тебя утешит, что Света тоже была не в восторге. Майк-то посулил ей встречу наедине с Маккинли и не упомянул, что ты будешь там тоже.
– И как она сейчас?
– Испытывает огромное облегчение. Думаю, у вас обеих были причины не хотеть ни видеться, ни разговаривать.
– С этим трудно не согласиться.
– Но по той же логике вряд ли вы обе хотели вечно продолжать свою ссору. Знаешь, даже в самые мрачные дни, когда Светлана не выносила простого упоминания твоего имени в ее присутствии… – сказал Перри и запнулся, глядя вопросительно, ожидая разрешения продолжить.
– И что? – спросила она настороженно.
– Света по-прежнему не выносила, когда кто-нибудь осмеливался критиковать тебя. Она-то критиковала, и еще как. Бранила за все подряд. Но если кто другой подавал голос – горе ему. Только у Светы было Господом дарованное право ругать Беллу Линд. Никто иной его не заслужил.
– Могу поверить, – ответила Белла с улыбкой. – Наверное, я и сама чувствовала нечто похожее.
– Для Светы очень многое значила возможность поговорить с тобой. Понимаю, она могла и сама заговорить годы назад…
– И я могла, – перебила его Белла.
Читать бесплатно другие книги:
