Печенька, или История Красавицы Уилсон Жаклин
– Здрасьте, мистер Петит. Это – Красавица. Она теперь в Кроличьей бухте живет, на нашей улице. Ее в ваш класс направили, да?
– Именно так. Ну, здравствуй, Красавица.
Я смущенно наклонила голову.
– Красавица, я побежала тогда! После уроков приходи на автобусную остановку. Если меня не будет, подожди, ладно? – Энджи наклонилась к моему уху и шепнула: – Удачи!
Я благодарно ей улыбнулась. Вот бы учиться с ней в одном классе!
– Куда же мы тебя посадим, Красавица? – Мистер Петит снял очки, протер их галстуком (от этого они чище не стали) и снова нацепил на нос. – У нас тесновато, но где-то тут был запасной стул… А, вот он!
Мистер Петит снял ноги со стула и протер сиденье рукавом вязаной кофты.
– Так, а с кем ты будешь сидеть? На задней парте есть место рядом с Тоби и его приятелями…
– Ни за что, мистер Петит! Нам девчонок не надо! – завопил Тоби.
Мистер Петит засмеялся:
– Тоби, ты такой предсказуемый! Я и не собирался сажать к тебе Красавицу – за что ей такое наказание?
– Красавица! – фыркнул Тоби.
Оба его друга тоже давились от смеха.
– Вот что, Красавица, садись-ка ты рядом с Принцессой! – сказал мистер Петит.
С Принцессой?! Я посмотрела, куда показывал учитель. Там сидела рослая улыбчивая девочка, на голове у нее было много-много косичек. А одета она была в розовую футболку с серебряной надписью «Принцесса» – точно такую футболку я подарила Роне на день рождения!
Я подтащила стул к ее парте. Принцесса отодвинулась в угол, давая мне место. Я села рядом и вдохнула нежный аромат роз.
– Ты надушилась? – шепотом спросила я. – Вот здорово!
– Это мамина туалетная вода, «Алые розы». Она бы меня убила, если бы знала, что я побрызгалась! – Принцесса захихикала и с удовольствием понюхала свои запястья. – М-м, пахнет классно!
– Тебя правда зовут Принцессой?
– Ага. Видишь, и на футболке написано!
– Я подруге в старой школе точно такую подарила!
– Ее тоже звали Принцессой?
– Нет, ее звали Рона.
– Это хорошо. Мне нравится быть единственной Принцессой. Правда, у Джордана малышку зовут Принцесса, но я всем говорю, что это она за мной повторяет. – Принцесса опять захихикала. – У тебя тоже редкое имя. Даже необычней моего. Я, кажется, ни одной другой Красавицы не знаю. А давай организуем клуб редких имен? Хочешь?
– Очень хочу!
На большой перемене мы подробно обсудили будущий клуб. Мы с Принцессой будем основателями Клуба Редких Имен – КРИвульками. Можно и других приглашать, лишь бы только имена были необычные. У нас в классе была одна Анастасия и еще Бритни-Ли, но мы решили, что эти имена недостаточно редкие. Одного мальчика звали Эзра – имя точно необычное, но мы не хотели принимать в клуб мальчишек.
Я нарисовала эмблему клуба, и Принцесса бережно убрала рисунок в папочку. У нее дома был специальный набор, чтобы делать значки. Она пообещала назавтра принести в школу два значка с эмблемами.
Потом мы поделились завтраками. У Принцессы была курица и еще баночка риса с горошком, а у меня только сэндвичи с сыром и яблоко – но мама в воскресенье испекла для меня особенное печенье. Жители Кроличьей бухты привезли на воскресную распродажу всякие ненужные вещи, а мама там откопала формочку для вырезания теста в виде кролика. Вечером она сделала целый противень такого печенья и покрыла его белой глазурью – получились белые кролики. У меня с собой было две штучки, и одну я отдала Принцессе.
– Ух ты, печенье «Кролики»! – восхитилась она. – Такие лапочки! И вкуснющие! Красавица, я так рада, что ты со мной дружишь!
Глава 18
В Сихейвенской школе никто не называл меня Уродиной, даже Тоби. Сначала меня звали Новенькой – очень даже неплохо. А потом стали звать Печенькой!
В первое время я угощала только свою подругу Принцессу, но скоро стала каждый день брать в школу пакетик печенья и предлагать его всем, кто казался одиноким или просто скучал. Потом в школе объявили сбор денег на помощь бедным детям где-то в Африке. Нам велели принести с собой печенье и пирожные и продавать их друг другу на большой перемене.
– Отлично! – сказала мама, засучив рукава.
Она испекла огромное количество печенья в виде кроликов, с разными добавками. У каждого кролика были изюминки вместо глаз и капелька вишневого джема вместо ротика. Мое печенье оказалось самым популярным! Я его продавала по десять пенсов за штучку, и всю партию разобрали за пять минут.
В конце июня прошла ярмарка для сбора средств на школьные нужды, и мистер Петит специально написал маме записку с просьбой продавать на ярмарке наше печенье. Мама сшила нам с ней белые кружевные переднички из тюлевой занавески, а мне поручила нарисовать вывеску.
– Как назовем киоск?
– Не знаю… «Печенье Дилли»?
– Слишком похоже на магазинное – «Печенье Милли». Подумают, что мы за ними повторяем. А может, «Кролики»? Я нарисую по бокам белых кроликов.
– Ну хорошо, пусть будут кролики.
Мама пекла весь день, весь вечер и половину ночи. Я ей помогала – месила тесто, раскатывала и вырезала фигурки кроликов. И Майк помогал – находил все новые и новые жестянки, куда складывать печенье. В субботу он поехал с нами, чтобы помочь маме установить палатку.
Принцесса помогала своей маме с беспроигрышной лотереей. Пришли еще ее сестры и брат: Прелесть, Джулеп и малышка Марли.
Я ей сказала:
– Надо всю твою семью записать в Клуб Редких Имен! Принцесса, а твою маму как зовут?
– Ее зовут Лепесток, так что она тоже в клубе! А твою?
– Мою маму все зовут Дилли. Ничего необычного, правда?
Майк, раскладывая печенье по тарелкам, рассеянно откусил ухо одному кролику. Мама сделала вид, будто шлепнула его по руке.
– А папу как зовут? Вроде ты говорила, они разошлись? – сказала Принцесса.
– Это не мой папа!
– Ага, вот я и подумала, что он слишком старый. Это твой дедушка?
– Нет, это просто Майк. Он очень хороший. Мы живем в его доме.
Принцесса кивнула.
– Так они с твоей мамой вроде как вместе?
– Нет!
Принцесса задумчиво смотрела, как мама с Майком веселятся: раскладывают кроликов на тарелках по двое, нос к носу.
– А по-моему, они – парочка, – сказала Принцесса.
– Да нет, – ответила я, но тоже задумалась.
Папа был уверен, что у мамы с Майком роман. Так папа вообще был со сдвигом – ему казалось, что все мужчины только и мечтают завести с мамой роман.
Папа до сих пор слал ей на мобильник гневные послания, спрашивая, что происходит и когда мы вернемся. Он даже сказал, что без нас одиноко. Мама после этого плакала. Но потом позвонила тетя Авриль, узнать, как у нас дела, и заодно сказала, что заходила папу проведать. Он был вполне веселый.
– Мы выпили по бокалу вина и очень мило поболтали, – сказала тетя Авриль. – Почти как в старые времена… Дилли, ты ведь не против?
– Что ты, Авриль! – сказала мама. – С чего бы?
– Все-таки он твой муж.
– Да, но мы расстались. Если хочешь – вперед! Желаю успеха, Авриль!
Может быть, мама с папой разведутся, и тогда мама сможет выйти за Майка, если захочет. Я-то этого ужасно хотела! Майк будет самым чудесным отчимом на свете.
С маминым печеньем мы заработали для школы кучу денег. На ужин Майк сделал свою фирменную рыбную запеканку и откупорил бутылку шампанского, чтобы отпраздновать такое достижение. Мама позволила и мне сделать пару глотков. Пузырьки ужасно щекотали в носу. Мама выпила немного больше, чем я, и, когда ложилась спать, хихикала без перерыва.
Я ее обняла.
– Мама, ты из-за шампанского такая смешная!
– Глупышка, я всего-то два бокала выпила. Или три. В общем, я просто счастливая, понятно?
– Правда счастливая?
– Да. Хотя до сих пор иногда беспокоюсь, не сошла ли я с ума, правильно ли поступила… Постоянно думаю, как для тебя лучше.
– По-моему, мы очень правильно поступили.
– Конечно, нам невероятно повезло, что мы приехали сюда и встретили Майка…
– Ага. Майк мне ужасно нравится.
– Мне тоже. Он добрый, и с ним весело. И он никогда не злится, – сказала мама.
– Ты ему тоже очень нравишься. А что бы ты сказала, если бы он захотел… ну, стать твоим бойфрендом?
– Господи! Он, конечно, чудесный человек, и я к нему очень привязалась, но…
– Я понимаю, Майк старый, но это ведь не так важно?
– Совсем не важно. Вышла же я за твоего папу.
– И он не такой уж красивый, хотя симпатичный, по-моему.
– По-моему, тоже.
– Так ты могла бы с ним быть вместе?
– Вряд ли, Красавица, – тихо сказала мама.
Я спросила еле слышно:
– Это не потому, что у него денег мало?
– Красавица! – ахнула мама. – При чем тут это? Мне как раз нравится, что Майк небогатый и совсем не думает о деньгах. Он мой очень хороший друг. Если хочешь знать, он вроде как намекал, что не прочь стать больше, чем другом. Но я ему объяснила, и он понял, почему я хочу, чтобы все оставалось, как есть.
– Мам, а почему?
– Я хочу немножко пожить самостоятельно. Чтобы не зависеть от мужчины. Я вышла за твоего папу сразу после школы, а на своих ногах стоять так и не научилась. Хочу доказать, что способна сама распоряжаться собственной жизнью. Это страшновато, но до чего же интересно! И вроде получается, а раньше я считала, что совсем тупая. Понимаешь, солнышко?
– Ну да, немножко… Только я все равно надеюсь, что ты передумаешь!
– Я знаю одно, – сказала мама. – На самом деле я все равно не сама по себе. У меня есть ты, мое солнышко! Без тебя мне бы не справиться. Мы с тобой, Красавица, страшная сила!
По части печенья мы с мамой и правда – сила. На наших кроликов неожиданно появился огромный спрос. Мы все выходные проводили у плиты, чтобы всех заказчиков обеспечить своей продукцией. Недели две мы снабжали печеньем все пансионаты на улице Первоцвет, а потом и в гостинице захотели подавать постояльцам к чаю наши изделия, и для «Чаепития у Пегги» каждый день требовалась большая банка разного печенья с глазурью. Поступали заказы из гостиниц и кафе в Сихейвене, – а еще нас попросили приготовить сто пакетиков с печеньем «Кролики» к большой Сихейвенской ярмарке в июле.
Я нарисовала эскиз наклейки для пакетиков: белый кролик на ярко-зеленом фоне. Мы с мамой установили на ярмарке свою палатку и снова надели белые кружевные фартучки. Нас даже снимало местное телевидение! Я не знала, что нас снимают: еле успевала продавать печенье, и вдруг какой-то дядька меня попросил съесть печеньице и сказать: «Ням-ням, вкуснятина». Ну, я и сказала – а тут вижу, на меня нацелен объектив телекамеры! Я думала, умру на месте, но съемка уже закончилась.
Вечером мама с Майком включили местные новости. На экране у меня был ужасно глупый вид. К счастью, меня показывали всего секунды две, не больше. Еще сказали, что я сама испекла всю кучу печенья. Я начала возмущаться, а мама только посмеялась.
На следующее утро Майк влетел в кухню, вытаращив глаза.
– Нашу кинозвездочку просят к телефону! Звонят из детской передачи «Теле-ящик» – знаете, она идет по утрам в субботу. Приглашают тебя на съемки.
– Что? Ой, Майк, не надо меня разыгрывать!
– Майк, серьезно, не надо так шутить! – сказала мама.
– Да какие шутки? Красавица, подойди к телефону. Дилли, они и с тобой хотят поговорить. Я не разыгрываю, честное слово!
Я взяла трубку, а мама встала рядом.
– Алло? Это Красавица, – сказала я, все еще не совсем поверив Майку.
– Добрый день, Красавица! – сказал в трубке женский голос. – Меня зовут Джулз Латимер, я помощник режиссера. Ты знаешь нашу передачу «Теле-ящик»? Я тут смотрела разные новостные сюжеты и увидела кусочек про тебя на Сихейвенской ярмарке. Значит, ты сама испекла это замечательное печенье?
– Вообще-то, его печет мама. Я помогаю только, когда заказов очень много.
– А логотип с кроликом ты нарисовала?
– Логотип? А, наклейку на пакетиках. Да, это я.
– Мы бы очень хотели пригласить тебя на нашу передачу. Ты могла бы показать ведущим, Саймону и Миранде, как пекут печенье?
Выступить по телевизору?! Ой, это же, наверное, очень страшно! Тысячи детей будут смотреть на меня – Красавицу-Уродину. Будут хихикать, сидя перед экраном, и говорить обо мне гадости…
– Большое спасибо, нет, – сказала я.
– Что? – вскрикнула мама. – Красавица, ты соображаешь, что говоришь? Конечно, ты хочешь участвовать в передаче!
Мама вырвала у меня трубку.
– Алло, это Диллис Печенинг, мама Красавицы! По-моему, она немножко растерялась от неожиданности. Я уверена, что она захочет выступить. «Теле-ящик» – ее вторая любимая передача.
Было слышно, как Джулз засмеялась и что-то спросила.
Мама ответила:
– Самая любимая – «Кроличий домик». Она без ума от Сэма и Лили.
– Мам, прекрати! Подумают, что мне два года! – зашипела я.
Но мама не обратила внимания.
– Поэтому она и нарисовала такого чудесного белого кролика для нашего печенья. Это в честь Лили.
Мама еще немножко послушала голос в трубке, а потом засмеялась.
– Да, да! Хорошо, а когда вы будете записывать передачу? Завтра?!
– Мама, я не поеду!
Я попыталась отнять у нее трубку, но мама подняла ее повыше.
– Можно узнать точный адрес? Это в Лондоне? Боюсь, я не очень хорошо знаю Лондон. Я смогу припарковать машину возле телестудии или лучше ехать поездом? Вы пришлете за нами машину?! Сюда, в Кроличью бухту? Ну, прекрасно! Наш адрес: улица Первоцвет, дом номер девятнадцать, коттедж «Лилии». В девять? Мы будем готовы!
Мама повесила трубку и бросилась меня обнимать. Я стояла как каменная.
– Ты, может, и будешь готова, а я не поеду, – сказала я.
– Ах, Красавица, не глупи!
– Потому и не хочу – чтобы не выглядеть глупо в телевизоре.
– Ты не будешь выглядеть глупо! В новостях ты выглядела отлично и так естественно!
– Ага, потому что не знала, что меня снимают. А на передачу я не пойду. Там будет ужасно.
– Там будет замечательно! Тебе понравится, особенно когда узнаешь, что они для тебя приготовили. Я бы тебе рассказала, но они хотят, чтобы был сюрприз, – сказала мама.
– Знаю я, что они хотят: чтобы я научила Саймона и Миранду печь печенье. Саймон – это такой толстый развеселый дядька, постоянно орет во все горло, а Миранда – стройная, красивая и очень шустрая. Не могу я с ними печенье печь! Ни за что не поеду.
– Но послушай…
– Ты совсем как папа! – заорала я. – Он тоже меня все время заставлял делать то, что я не хочу. Мама, пожалуйста, хоть ты не начинай! Ну прости, я не такая хорошенькая самоуверенная девочка, которая отлично смотрится в телевизоре. Я не умею выступать! Ты меня, видно, совсем не понимаешь. Ты никудышная мама!
Мама так и вздрогнула. На глазах у нее заблестели слезы. Она убежала наверх, не оглядываясь.
Когда Майк зашел в гостиную, я злобно пинала плинтус.
– Опять мышиные норки ищешь? – спросил Майк. – Полегче, а то краску обобьешь. Да и новым бутсам это не на пользу.
– Извини, – промямлила я.
– Ничего страшного, детеныш. Может, перед мамой тоже извинишься? Кажется, ты на нее накричала… А я сейчас на лестнице прислушался – по-моему, мама плачет.
– А что я сделала? Я просто не хочу выступать в «Теле-ящике».
– Что это за передача, кстати? Название знакомое, но я ее не смотрел ни разу.
– Ну, там двое ведущих, и они приглашают разных детей выступать. Петь, плясать и так далее. В старой школе все девчонки мечтали туда попасть. Особенно Скай.
– Та, которая больше всех тебя обижала? А ты не хочешь утереть ей нос – взять и выступить в этой злосчастной передаче?
– Так я же там опозорюсь! Все будут надо мной смеяться.
– С чего ты взяла?
– Я просто не могу, когда на меня все смотрят. Объявят мое дурацкое имя, и все дети перед телевизорами скажут: «Ничего себе Красавица нашлась».
– Разве в здешней школе такое говорили? – довольно резко спросил Майк. – Помнишь, ты была совершенно уверена, что тебя все будут дразнить и обижать? А что вышло?
Он ждал ответа. Я молчала, переминаясь с ноги на ногу. Майк приставил руку к уху, чтобы лучше слышать.
– Ну да, в новой школе ко мне хорошо относятся, – сказала я наконец. – Кроме Тоби и Бена. Но даже они недавно угостили меня гадостной самодельной карамелью, которая зубы склеивает, так что рот не открыть. Надеялись, я их за это угощу кроличьим печеньем.
– Значит, насчет этой школы ты была не права? – дожимал Майк.
– Не права, признаю.
– Так, может, ты и насчет передачи не совсем права? Будешь там сверкать, как маленькая кинозвездочка.
– Не буду!
– Будешь. А если даже застесняешься и ни слова не сумеешь сказать, что такого? По крайней мере, хоть попробуешь! И заодно разрекламируешь мамино печенье. Люди платят за рекламу на телевидении огромные деньги! А ты сможешь бесплатно всем рассказать про мамино печенье, да еще и в самой популярной детской передаче. Представляешь, как это важно для вас обеих? Дилли смогла бы расширить производство, нанять помощниц. В Кроличьей бухте полно молодых мам, они будут рады немножко подработать. Может, ваше печенье начнет продаваться по всей стране в больших супермаркетах – «Фортнум и Мейсон», «Харродс», «Селфридж»…
Я даже рот раскрыла.
– Такое правда может быть?
– Ну, возможно, я несколько увлекся. Не знаю, захочет ли Дилли настолько увеличить оборот. Но для нее все это очень серьезно. Она наконец-то хоть немного поверила в себя. Ты можешь ею гордиться.
– Я горжусь!
– Значит, ты понимаешь, как много это для нее значит. Хотя ты значишь больше, чем любимое дело. Она старается ради тебя – а что ты ей сейчас кричала?
– Я сказала, что она никудышная мама… – Голос меня не слушался.
– Ты правда так думаешь?
– Нет, конечно. Я просто со зла сказала. Потому что я все равно не хочу выступать в «Теле-ящике»! Но если ты меня заставишь – поеду.
– Солнышко, я не собираюсь тебя заставлять. – Майк обнял меня за плечи. – Но я изо всех сил надеюсь, что ты все-таки согласишься! Тогда я буду очень тобой гордиться.
Я обхватила его обеими руками.
– Хитрый ты! Не орешь, не ругаешься, просто говоришь такое, что мне приходится делать так, как ты хочешь. Майк, ты, наверное, был очень хорошим папой!
– Да не таким уж хорошим, ни папой, ни полицейским. Делал все, как считал нужным, и ждал, что все остальные будут ко мне подлаживаться. Похвастаться нечем. Я стараюсь поменьше вспоминать прошлое. Пожалуй, единственное, чему я в жизни научился, – не повторять ошибок. Других людей не изменишь, зато можно измениться самому. Ну вот! Мудрый старый Майк изрекает вечные истины. Хватит, беги лучше наверх и помирись с мамой, моя лапочка.
Я побежала к нам на чердачок. Мама лежала на кровати, лицом в подушку, и всхлипывала.
– Мама, пожалуйста, не плачь! Прости меня! – Я прижалась к ней.
– Это ты меня прости, Красавица! Я на радостях совсем не подумала, что для тебя все это будет слишком тяжело. Не хочешь ехать на эту дурацкую передачу – и не надо, ну ее!
– Нет, я хочу! Чтобы порекламировать наше печенье. Наверное, я опозорюсь и ты умрешь от стыда, но все-таки попробую. Хорошо?
– Ах, солнышко! Ты самая лучшая дочка на свете!
– А ты – самая лучшая мама.
Я радовалась, что передумала, – теперь мама счастлива и Майк мною гордится. А ночью не могла заснуть и мечтала только об одном: чтобы не нужно было никуда ехать. Представляла, как это будет. На съемку кроме меня приедет целая толпа девочек – уверенных, красивых, талантливых, вроде Скай. Они будут петь и танцевать, а я и печенье-то нормально испечь не сумею. Все будут таращиться на меня и давиться от смеха – и по всей Англии дети перед телевизорами тоже будут смотреть и ухохатываться.
Так я мучилась часов до пяти утра, потом все-таки уснула. Мама вскочила очень рано, а я снова натянула повыше одеяло. Мама перебирала вещи, выдвигала и задвигала ящики комода, громко щелкала замочками чемодана…
В восемь она меня разбудила и принесла мне чашку чая.
– Проснись и пой, моя маленькая звезда экрана! – Мама чмокнула меня в щеку.
Я села, протирая глаза. Мама выглядела потрясающе. Она надела свое кремовое платье и только что вымыла голову – пушистые волосы рассыпались по плечам. Я отпила чаю и сказала ворчливым басом:
– Дилли, побрякушки какие-нибудь нацепи, а то шея голая совсем. Вот что – надень-ка тот свой ошейник с бриллиантами!
– Ох, перестань! – вскрикнула мама, и мы обе засмеялись, хотя губы дрожали.
Мама спросила:
– Как ты думаешь, нужно сообщить папе, что тебя покажут по телевизору?
– Не надо! Все равно я все сделаю не так. Лучше бы ты выступила. Мам, ты потрясающе выглядишь!
– Правда, моя хорошая? У меня в чемодане запасная одежда на случай, если там все будут в повседневном. Не хочу тебя подвести. Так, я отгладила твое серое платье и белый фартучек и начистила серые башмачки. Чтобы платье не помялось в машине, мы его повезем на плечиках, а в дорогу можешь надеть удобные джинсы с футболкой, хорошо?
Я кивнула. Мама столько потрудилась для этой поездки! А я по-прежнему боялась, что не смогу выйти на сцену под объективами телекамер. От одной мысли внутри все переворачивалось и горло перехватывало – я еле допила свой чай.
Майк сам приготовил завтрак, а нас усадил за стол, как будто мы приехали сюда в отпуск и остановились в коттедже «Лилии». Другие постояльцы все меня подбадривали, а когда подъехала большая черная машина, столпились у двери и желали мне удачи.
Майк обнял меня на прощание и шепнул:
– Удачи, детеныш!
Маму он тоже обнял и что-то пошептал ей на ухо. Она покраснела и захихикала. Я опять подумала: может, они все-таки будут вместе?
Мы с мамой забрались на заднее сиденье. Симпатичный толстый водитель по имени Гарри повесил мое платье с фартучком на специальный крючок в машине, а мамин чемодан загрузил в багажник.
– Ну что, дамы, удобно вам? Теперь сидите и отдыхайте!
Когда мы выехали из Кроличьей бухты, у меня больно сжалось сердце. Глупость, конечно, а только я вдруг испугалась, что все это придумала и как только мы окажемся на шоссе, весь городок исчезнет. Скроется на дне моря, как волшебная страна, и больше мы не найдем туда дороги.
Я встала коленями на сиденье, глядя назад.
– Не волнуйся, маленькая. Вечером мы вернемся, – тихонько сказала мама. – Кроличья бухта теперь наш дом. Здесь мы будем жить все лето… И зиму тоже.
– И следующие лето и зиму, и всегда-всегда? – спросила я.
– Ну да, если захотим.
Я прижалась к ней.
– Конечно, захотим!
Гарри предложил нам выбрать, под какую музыку мы поедем. Мы сначала подпевали, а потом я начала клевать носом. Когда проснулась, мы уже были в Лондоне.
– Ой, спасите! – испугалась я. – Гарри, уже подъезжаем?
– Пять минут, и мы на месте.
– Я не хочу!
– Спокойно, Красавица, все будет хорошо, – сказала мама и взяла меня за руку – но у нее самой рука была холодная и влажная.
– Увидите, барышня, вам понравится! – сказал Гарри. – Этот Саймон – парень веселый, а уж Миранда – о-го-го!
Мы подъехали к телестудии. Несмотря на страх, мне было приятно, когда Гарри сказал охраннику у ворот:
– Это мисс Красавица Печенинг с мамой, на передачу «Теле-ящик».
Читать бесплатно другие книги:
