Дважды соблазненная Дэр Тесса
— Но я ему небезразлична, милорд Сент-Мор. В Бакли-ин-зе-Мур и вы, сэр, кое-кому небезразличны. Хотите вернуться?
Рис вздохнул и отвернулся к окну. Экипаж свернул с прибрежной дороги. И он в последний раз увидел величественные корнуэльские утесы.
Когда же экипаж стал медленно подниматься на главную дорогу, Рис пробормотал:
— Дело не в том, хочу ли я вернуться или нет. — Он уперся сапогом в противоположное сиденье, чтобы не потерять равновесие. — Главное — чтобы было лучше для всех.
— Совершенно верно, — согласился Беллами. — Послушай, Кора… Прекрасно, что ты хочешь изменить свою жизнь. Но выбери себе подходящего мужчину. Такой подлец, как Майлз, не принесет тебе ничего, кроме горя. Поверь, я по опыту знаю. Я совершил множество грехов, и теперь кто-то хочет убить меня. А Майлз… Я не хотел бы такого поклонника ни для одной дамы, особенно для той, которую действительно… — Он вдруг умолк.
— Беллами пытается сказать, что если бы Гидеон Майлз действительно любил вас, Кора, то наверняка оставил бы в покое.
— Какая чушь! — фыркнула девушка. — Какой трусливый вздор!!!
— Трусливый?! — хором воскликнули мужчины.
— Возможно, Гидеон сделал что-то дурное. Но почему человек не может измениться? Изменилась же я! Я больше не шлюха. И никогда ей не буду. Хочу вести честную жизнь. Может быть, Гидеон желает того же. А вы, милорд… «Если бы он действительно любил вас, наверняка оставил бы в покое», — передразнила она Риса. — Если он действительно любит меня, наверняка останется со мной. И сделает все, чтобы мы были вместе!
Рис в изумлении уставился на Кору. Неужели это та самая девушка, которая трепетала в его присутствии всего несколько недель назад? Он не был уверен, что Гидеон намерен начать честную жизнь. Но Кора уж точно никогда не вернется к прежнему занятию. Эта девушка узнала себе цену. Что ж, прекрасно! Вероятно, она изменилась благодаря влиянию Мередит. Мерри-то знает, как вернуть людям уверенность в себе.
Возможно, Кора права и он действительно трус. Там, в Девоншире, жила женщина, которая любила его. Любила настолько, что когда-то спасла от верной смерти, а следующие четырнадцать лет одна справлялась с последствиями своего поступка. Заботилась об отце и обо всей деревне. И сделала бы то же самое снова.
Конечно, именно это пугало его. И как не пугать. Ведь трагедия в конюшне связана с ним. Но произошло это потому, что его, Риса, любили. Мередит считала, что спасение его жизни стоит любых жертв. И если он хотел быть с ней, то следовало бы найти в себе мужество согласиться с этим. О Боже! И он ведь искренне считал, что ему крайне трудно принять от нее в подарок бритвенный прибор!
Он никогда не уклонялся от сражений, но от любви бежал так, словно за ним гнались демоны.
Боль в груди усилилась. И он не мог понять, почему любовь женщины может так сильно ранить.
И тут экипаж резко дернулся.
— Что это? — спросила Кора, услышав громкое щелканье кнута.
Рис прислушался.
— Не знаю…
Он услышал, как кричит на лошадей кучер, пытавшийся справиться с упряжкой. А экипаж трясся, как в лихорадке! Их снова тряхнуло — еще сильнее, чем в прошлый раз. Рис едва не упал, когда экипаж вдруг остановился.
— Может, нам лучше прогуляться? — спросил Беллами.
Рис пожал плечами:
— Да, пожалуй…
Но они не успели выйти. Экипаж с тихим зловещим скрипом снова покатился.
Покатился назад.
Второй раз за неделю Мередит проспала до полудня. К счастью, в гостинице не было постояльцев, а местным жителям вряд ли потребовался завтрак. Но если и потребуется… Пусть учатся терпеть.
Когда она наконец собралась с силами, чтобы умыться, одеться и спуститься вниз, к ее изумлению, оказалось, что в таверне полно мужчин. И все они собрались вокруг грифельной доски, прикрепленной к стене, и о чем-то горячо спорили.
Деррил, стоявший на стуле, выглядел так, словно собирался защищать и доску, и собственную жизнь не чем иным, как палочкой мела.
— Итак, джентльмены…
— Выигрыш мой, — настаивал Скиннер, ударяя себя в грудь. — Я ставил на пять недель. Никто не ставил на больший срок.
— Но прошло больше пяти недель, верно? — возразил Хэролд Симонс. — Разве ты выиграл? Не считается! Тьюкс, отменяй пари и считай, что победителей нет.
Мередит не верила своим ушам. После всего, что случилось вчера, они собрались здесь, чтобы спорить из-за какого-то дурацкого пари?
Став за стойку, она сунула в рот два пальца и пронзительно свистнула, призывая к молчанию.
Когда же все головы повернулись в ее сторону, она осведомилась:
— Какого черта? Что вы делаете здесь?
Скиннер пожал плечами:
— Поскольку лорд Эшуорт покинул деревню… нужно уладить вопрос с пари.
Кровь бросилась в лицо Мередит. Дрожащими руками она выхватила из-под стойки мокрую губку и бросила в Деррила. Губка попала ему в плечо, и парень вскрикнул от неожиданности.
— Немедленно вытри доску, — приказала Мерри.
Деррил повиновался. Мужчины молча за ним наблюдали.
— А теперь убирайтесь! «Три гончие» закрыты до моих последующих распоряжений!
Мужчины не подчинились.
— Вон! — завопила Мередит, указывая на дверь. — Немедленно!!!
Бедняги, ворча и толкаясь, потянулись к двери. Но встревоженный голос Деррила перекрыл шум:
— Это временно, джентльмены! Не сбрасывайте со счетов «Трех гончих»! Мы в два счета приведем в порядок это место, я и миссис Мэддокс! И снова будем обслуживать клиентов!
— Не давай за меня обещаний, Деррил, — проворчала Мередит. — Лучше иди на конюшню. Там наверняка потребуется вычистить стойла, если ты в настроении убирать навоз.
— Да-да, миссис Мэддокс. — Деррил заспешил к двери, явно решив не оскорбляться. — Понимаю, что тут все выглядит ужасно, но мы это исправим. В конце концов, все к лучшему. Вы верно сказали: мужчины приходят и уходят, но дорога всегда остается. И гостиница — тоже. У нас всегда останутся «Три гончие». Это наш дом.
— Спасибо, Деррил. — Конечно, намерения Деррила были самыми благими, но его слова не слишком ее утешили. Больше гостиница не казалась ей домом. — А теперь… Если не возражаешь, я хотела бы остаться одна.
— Конечно, миссис Мэддокс. А потом мы разберем стеклянную посуду.
Мередит проводила Деррила взглядом, гадая, не стоит ли указать ему его место. Молодой человек становился слишком уж бесцеремонным.
Оставшись в одиночестве, Мерри села на один из уцелевших стульев и оглядела заведение, в которое было вложено столько труда. Как она гордилась тем, что безупречно управляет гостиницей! Всегда говорила, что вложила в нее свое сердце. И возможно, когда-то так и было. Но не сейчас. Теперь ее сердце с Рисом, а он уехал.
Она наклонилась над столом и уткнулась лицом в ладони. И тут на плечи ей легли чьи-то руки.
— Ну-ну, Мерри… Все будет хорошо.
— О, папа! — Она тут же вытерла глаза. Отец обошел стол и уселся напротив. Ей не хотелось говорить это, но что толку оттягивать неизбежное?! — Он уехал навсегда. Рис уехал…
— Знаю.
— Мне так жаль, папа. Понимаю, как ты расстроен.
— Я? Не тревожься за меня, детка.
Старик взял ее руки в свои, морщинистые и ревматические.
— Рис вернется. Вот увидишь, Мерри.
— Ты действительно в это веришь?
— И не один я. Во дворе уже начали делать ставки. Скиннер принимает пари на то, когда вернется лорд Эшуорт.
— Шайка идиотов, — пробормотала Мередит, покачивая головой. — Чертовы болваны. Зачем ему возвращаться после того, как с ним так обошлись в деревне?
— Ради тебя, Мерри. Все знают, что он вернется ради тебя. — В глазах Мередит засветились теплые искорки. А старик добавил: — И я ставлю на то, что это произойдет завтра.
Глава 26
— О Боже! — воскликнула Кора. — Что это?!
Рис уперся в сиденье, когда экипаж стал двигаться. Сначала медленно, потом набрал скорость и, грохоча колесами, помчался вниз по склону туда, откуда только что поднимался.
— Лошади отвязались от экипажа. Должно быть, из-за сильного толчка.
— О Боже… — повторила Кора. — Мы все умрем.
— Когда-нибудь.
Рис встал, уперся ладонями в потолок и ногой распахнул дверцу экипажа.
— Но не сегодня, — добавил он.
— Что вы делаете? — прошептала девушка.
Рис предложил ей руку и коротко объяснил:
— Будем прыгать.
Кора разинула рот, глядя на проносящийся мимо пейзаж.
— Сэр, вы с ума сошли!
Рис глянул в заднее окошко экипажа. Как он и предполагал, они катились к побережью… и к грозным скалам.
— Либо прыгать сейчас, либо лететь со скал позже, — предупредил он и взглянул на Беллами. — Выкинь ее отсюда.
— Сейчас, — кивнул Беллами. Схватив Кору за руку, он подтащил ее к открытой дверце, а сам стал позади, обнимая девушку за талию и упираясь другой рукой в потолок.
Рис сам бы выпрыгнул вместе с Корой. Но он и один едва пролезал в дверь, а уж с девушкой на руках точно застрял бы. Он надеялся, что Беллами все сделает правильно.
— Постарайтесь отпрыгнуть подальше, чтобы не попасть под колеса.
Беллами снова кивнул.
— На счет «три», Кора. Один, два…
Бедняжка пролепетала:
— Нельзя ли на счет «пять»?
В этот момент экипаж налетел на какое-то препятствие и приподнялся, встав на два колеса. Кора пронзительно вскрикнула.
Когда же экипаж снова стал на все четыре колеса, Рис принял решение. Никаких колебаний! Приблизив сапог к заднице Беллами, он пнул его что было сил и буркнул:
— Три. — Ох, до чего же приятно! Он так давно мечтал сделать это!
Беллами и Кора вылетели из экипажа. Поскольку ось не сломалась и экипаж не перевернулся, Рис предположил, что им удалось увернуться от колес. А теперь и ему пора.
Но едва он подступил к дверце, как экипаж наткнулся на камень. А может, перескочил обочину. Так или иначе, но вся конструкция на какую-то тошнотворную секунду зависла в воздухе, прежде чем приземлиться с ужасающим треском и завалиться набок.
Риса отбросило от дверцы в другой конец экипажа. Он сильно ушиб голову, на мгновение в глазах у него потемнело, и он едва не потерял сознание.
Когда же пришел в себя, то понял, что экипаж больше не катился. Но и не останавливался. Прыгал от одного препятствия к другому. Тащился по каменистой почве и неуклонно приближался к обрыву. Так что он, Рис, вполне мог разбиться. Потому что лежал, оглушенный и задыхавшийся, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. А в голове пульсировала боль.
Так легко лежать здесь. Ждать, когда тебя выбросит на камни далеко внизу. И можно сегодня же покончить со всем…
Он ожидал услышать знакомый голос, приказывавший: «Вставай! Встань, жалкая тварь! Встань и получи еще!»
Но голос молчал. В отличие от всех тех случаев, когда он искал смерти, сейчас в темном подземелье его разума было абсолютно тихо. Он не слышал издевательств отца, вынуждавших его жить. Старый ублюдок наконец заткнулся.
Зато он услышал ее. Услышал Мередит. Свою прекрасную сильную Мередит. Это ее голос внезапно зазвучал в ушах:
«Я люблю тебя, Рис. Останься. Не уходи».
Настоящее чудо! Он не хотел покидать землю именно сегодня. Хотел остаться и идти дальше.
А это означало, что следовало вырваться из смертельного капкана. Сейчас. Немедленно.
К счастью, очередной толчок экипажа швырнул его к дверце. Следующий наверняка отбросит назад. Но Рис изо всех сил вцепился в дверной проем.
Еще удар — и громкий треск дерева. То ли отлетело колесо, то ли сломалась ось. Экипаж снова запрыгал по земле. Захлопнувшаяся дверца ударила его по пальцам. Рис упал и взвыл от боли. Но тут же встал, распахнул дверцу и мельком глянул вниз, чтобы определить расстояние.
А затем прыгнул.
Опоздав на мгновение.
Прекрасный день, чтобы умереть…
Над головой сияло солнце, теплое и ласковое. Свежий соленый ветерок обдувал лицо.
Сначала Рис слышал только отдаленную музыку — крики чаек и мерный шум прибоя.
Потом раздался оглушительный грохот — это экипаж разбился на острых скалах.
Рис поморщился, отчаянно цепляясь за каменистый карниз. Крошившийся базальт в две ладони шириной — только это мешало ему разделить судьбу экипажа, сейчас представлявшего собой кучу плавающего мусора и щепок.
Рис пошарил ногой в надежде найти опору. Но скала оказалась совершенно отвесной, и не на что было стать. Если бы только его пальцы не прищемило дверцей. Тогда в руках осталось бы больше силы. Достаточно, чтобы подтянуться и перекинуть ногу через край. Но сейчас он едва держался. Еще немного — и упадет.
Черт возьми! Неужели такова его судьба? Он больше не хотел умирать. И вот теперь глупый несчастный случай станет причиной его гибели.
Боже, он любил Мередит. Страстно любил! Но не сможет сказать ей об этом. Оставалось надеяться, что она каким-то образом догадается сама. Он никогда не говорил ей о любви, но она женщина умная…
Рис закрыл глаза и стал уговаривать свои ослабевшие пальцы.
— Держитесь сейчас, чтобы ласкать ее потом.
Пытаясь отвлечься от боязни головокружительной высоты, он представлял себе те части ее тела, которых больше всего хотел бы коснуться. Оказалось, что он жаждал ласкать ее всю. От густых темных волос до изящных пальчиков ног. И вожделение к ее телу возможно было лишь сравнить с восхищением ее силой духа и благородным сердцем.
Постепенно он слабел все больше, но на этот раз стал считать удары сердца. Сердца, которое так любило Мередит. Он еще жив. Жив, пока оно бьется.
Тук… Тук…
Тревожная пауза.
Тук…
Что-то упало ему на руку, и он дернулся, невольно разжав еще один палец.
— Господи, Эшуорт! Я стараюсь помочь!
Беллами! Это Беллами пришел на помощь!
Но как ни странно, Рис не почувствовал себя спасенным.
— Держитесь за мою руку, — сказал Беллами, помахивая вышеуказанной конечностью прямо перед носом Риса.
— Нет уж! — проворчал Рис. — Я тяжелее вас. И если у вас нет надежной опоры, то вы меня не поднимете. Я просто утащу вас за собой.
— Да, пожалуй. — Беллами лег на живот и посмотрел вниз, мимо болтавшихся над пропастью ног Риса.
— Полагаю, в футе-другом подо мной нет подходящего выступа, — заметил Рис.
— Нет. Под вами только верная смерть. — Беллами выпрямился и принялся зарываться ногами в землю. — Эй, Эшуорт! Тут рядом есть выступ. Думаю, он вполне надежен. Я стану на него, а вы вцепитесь в мою руку.
— Не получится.
— Должно получиться. Или у вас есть идея получше?
Рис был вынужден признать, что таковой у него не имелось. Потому пробурчал:
— Тогда на счет «три».
— После того, что вы проделали в экипаже? — Беллами покачал головой. — Нет уж, больше я на эту удочку не попадусь. Давайте руку.
В правой руке, казалось, еще была сила. Поэтому Рис переместил свой вес на ту сторону. А потом осторожно протянул левую. Беллами тотчас вцепился в ее запястье, но в этот момент правая рука Риса стала разжиматься. Под ногтями крошился гравий. Мужчины дружно выругались. Рис знал, что если потеряет эту опору, то повиснет на одной руке мертвым грузом. Беллами не сможет долго держать его, а тем более — подтянуть наверх.
Рис отчаянно цеплялся за карниз. Безуспешно. Его пальцы все быстрее скользили к краю.
И тут он заревел от боли — Беллами наступил на его правую руку, пригвоздив сапогом к земле. Слезы выступили на глазах Риса.
— Иисусе милостивый…
— Ну же, давайте, — прохрипел Беллами.
Рука, придавленная сапогом Беллами, ужасно болела, но по крайней мере больше не скользила. Напрягая мышцы рук и живота, Рис сумел подтянуться настолько, чтобы перекинуть ногу через край обрыва.
Еще несколько мучительных секунд — и вот он уже лежит на твердой почве, пытаясь отдышаться и глядя в яркое голубое небо. Живой.
— Ад и проклятие!.. — пропыхтел Беллами, плюхнувшись рядом на усеянную камнями траву. — Вот уж точно, Эшуорт, с вами не соскучишься.
Мизинец на правой руке Риса торчал под неестественным углом. Он уставился на него, ошеломленный знакомой болью.
— По-моему, вы сломали мне палец, Беллами.
— А по-моему, спас вам жизнь. И это — после того, как вы пнули меня в зад. Большое вам за это спасибо.
— Где Кора?
Беллами мотнул головой в сторону склона:
— Она растянула ногу. Кучер выглядит как сам дьявол, но выживет.
Рис сжал пострадавший мизинец большим и указательным пальцами другой руки и, стиснув зубы, резко дернул. После чего сделал глубокий вдох — и вправил палец. Острая боль резанула руку. Но он только поморщился.
Подняв глаза, Рис увидел Кору и кучера, хромавших по склону.
Кора шла очень медленно и осторожно. Посмотрела вниз, побледнела и отпрянула:
— Господи!..
Рис оглядел порванную одежду и исцарапанные руки кучера. Должно быть, тот свалился с козел.
— С вами все в порядке? — спросил он. — А с лошадьми?
— Все хорошо, милорд, — кивнул кучер.
— Черт возьми, что случилось?
— Постромки лопнули. Сначала правая, потом левая. Перекладина, которая держит пружины, ослабела. Вот экипаж и оторвался от упряжки.
— Это специально подстроено! — закричал Беллами. — Фаради был прав. Кто-то пытается меня убить. Может, и сам Фаради… Послал кого-то подрезать постромки, пока мы наслаждались чаем с печеньем.
— А может, постромки сами собой лопнули? Может, дело вовсе не в вас? — пробормотал Рис. Он не мог представить древнего слугу Фаради, ползавшего под экипажем с рашпилем или напильником.
Любопытство наконец одолело головокружение и тошноту, и Рис тоже глянул вниз. Обрыв был совершенно отвесным, а море челюстями скал жевало обломки того, что еще недавно было экипажем. Ни один человек не смог бы выжить после такого падения.
Неожиданно задохнувшись, Рис яростно дернул свой галстук. Только сейчас он стал осознавать то, что едва с ним не случилось.
— О Господи, я едва не погиб!
— Мы все едва не погибли, — усмехнулся Беллами.
— Да… но подобное впервые произошло со мной. — Рис почесал в затылке. — Конечно, я сотни раз был близок к смерти, но на этот раз действительно едва не погиб. Сам бы я не спасся.
— Принимаю это за выражение искренней благодарности, — съязвил Беллами. — Вы всегда так невежливы с теми, кто спасает вам жизнь?
Рис вспомнил о Мередит и поежился.
— Да, очевидно.
Кора показала на свой висок.
— У вас тут кровь, милорд.
Рис коснулся лба. Пальцы повлажнели. Все еще не в силах отдышаться, он потянулся к нагрудному карману, где лежал платок.
Но вместо этого пальцы наткнулись на две монеты странной формы. Он вытащил одну и уставился на нее. Тонкий медный диск с головой лошади на одной стороне и с хвостом — на другой. Жетон «Стад-клуба». Жетон Лео Чатуика.
— Беллами, голова или хвост? — спросил он.
— Вы о чем?
— Ставлю эксперимент. Только скажите, голова или хвост.
— Хвост. — Беллами пожал плечами.
Рис подбросил жетон, поймал и прихлопнул ладонью. А когда поднял ладонь, бросившийся в глаза лошадиный зад показался ему самой смешной вещью на свете. Смех рокотал в его груди. Лео всегда любил хорошую шутку.
— Вот этот жетон принадлежал Лео. — Он бросил жетон озадаченному Беллами, и тот ловко его поймал. — Теперь он ваш. Я проиграл.
Кто бы предположил? Во имя всего святого и грешного! Он проиграл! И похоже, его проклятая удачливость наконец исчерпала себя. Ему придется многому выучиться, в частности осторожности. Больше он не сможет идти по миру, подбрасывая монету, с одной стороны которой высечено «жизнь», а с другой — «смерть». Он сам станет строить свою судьбу.
И Рис точно знал, где и с кем будет ее строить.
Глава 27
В деревню они приехали ближе к вечеру — жалкая процессия на четырех упряжных лошадях без экипажа. Должно быть, со стороны зрелище было ужасное.
Деревенские жители высыпали из домов, чтобы понаблюдать, как Рис, Беллами, Кора и их несчастный кучер по одному въезжают во двор «Трех гончих».
Им пришлось остановиться на ночь в одной из придорожных гостиниц, хотя Рису не терпелось как можно скорее вернуться к Мередит. Упасть на колени, клясться в любви, молить о прощении за все. Правда, он так и не смог представить, какие нужны для этого слова. Что ж, главные три слова он знал, а в остальном понадеялся на вдохновение.
К тому же Кора, подвернувшая ногу, нуждалась в осмотре доктора, а остальным нужно было обработать бесчисленные порезы и ссадины. Кроме того, всем им требовались отдых, еда и седла. Поэтому Рис заставил себя терпеливо ждать.
Но теперь, когда они здесь, он не станет ждать ни минуты. Едва спешившись, Рис поспешил к гостинице. И тут же появился Гидеон Майлз, физиономия которого до сих пор представляла собой один огромный синяк. Кроме того, он прихрамывал. А выражение его лица было самым решительным. Очевидно, у него была вполне определенная цель.
Но Рис не имел к этой цели никакого отношения.
Майлз протиснулся мимо Риса и Беллами и бросился помогать их спутнице.
— Кора! — воскликнул он, схватив девушку в объятия и зарываясь лицом в ее волосы. — Кора, слава Богу, ты вернулась! Я проснулся, а тебя нет. Но у меня не хватило сил ехать за тобой… — Майлз крепко прижал ее к себе. — Мне не следовало отпускать тебя. И больше я тебя никуда не отпущу.
Рис громко фыркнул.
Майлз отстранился, разглядывая синяк на щеке Коры и порванный плащ.
— Что с тобой? — Он обратил взгляд на Риса и Беллами. — Если вы что-то с ней сделали, я вас убью!
— С чего это ты вдруг стал так беспокоиться о девушке? — проворчал Рис.
— Конечно, она мне небезразлична. И тут нет ничего удивительного. — Гидеон снова повернулся к Коре: — Я люблю тебя больше жизни. Я сказал бы это еще позавчера, если бы кое-кто не избил меня до полусмерти.
— Это правда? — Кора заморгала — Ты… ты любишь меня?
— Конечно. — Он отвел ее в сторону. — Конечно, я люблю тебя. У меня к тебе один вопрос, но я слишком тщеславен, чтобы задавать его с такой физиономией.
— Возможно, все к лучшему, — смутившись, пробормотала она. — Я вдруг подумала, что твои красота и обаяние легко могут сбить меня с толку.
— Сейчас во мне почти не осталось ни того ни другого.
— Неправда! И если вопрос того стоит, то может и подождать.
— Ясно, — кивнул Майлз, расплываясь в улыбке. — Хочешь заставить меня потрудиться, чтобы получить ответ?
Кора кивнула и бросилась ему на шею.
— Вот и молодец. Так и следует, — одобрил Гидеон и, наклонившись, поцеловал суженую. Поцеловал страстно, несмотря на распухшие губы.
Пока собравшаяся толпа восторженными воплями приветствовала молодую пару, Беллами подошел к Рису.
— Избавила меня от забот. Теперь не надо искать ей новое место, — пробурчал он.
Читать бесплатно другие книги:
