Осторожно! Мины! Шакилов Александр

Глава 33

ТОЧКА ОТСЧЕТА

Она, такая крохотная, нежная, прикрывала его собой. Его, тварь дикую, одноглазого хромого урода, по уши заляпанного кровью!

Чуть согнув ноги в коленях, статист приготовился к прыжку. Небось мечтает порвать горло Максиму Мцитури, человеку заслуженному, почтенному. Пик айсберга эволюции — и этот недоразвитый кроманьонец, грязный и невыносимо воняющий?..

И тишина. Ни слова. Да и что сказать? Милая, кто это и чем вы тут занимаетесь? Глупо. Макса мутило от выпитой водки. Болела спина, спасибо охране. Пальцы гладили гравировку пистолета. Глушитель направлен точно в оскаленную морду статиста. Если уродец надеется спрятаться за Эльзой, то он очень ошибается.

Свободной рукой Мцитури поправил шелковый галстук, расцветка самая модная в этом сезоне — хаки в оранжевую полоску. Чертова удавка!

Позади переминался с ноги на ногу Самборский. Хитрый, гад. Если что — прикроется боссом.

Из приоткрытого рта статиста по щетинистому подбородку стекала слюна. Как же Макс ненавидел это животное, его лицо, его тело! Задушил бы, четвертовал бы и сжег живьем!

Пальчиком тронуть сенсор, заменяющий пистолету спуск, и… бах-х. Тихонечко так. Если не вслушиваться, то вообще бесшумно — бах-х…

В руке у Макса оружие возмездия, кара и суд. Так чего ждать? Раз-два, концы в воду?

А ведь статист знает, что живым ему не выбраться, что эти грозные, не похожие друг на друга мужчины пришли вовсе не для того, чтобы глазки строить и чаи распивать. Статист безоружен. Два блестящих от смазки пистолета вот-вот проделают в нем дыры, в которых можно будет рельсы проворачивать. Вдоль и поперек.

— Максим, что ты! Не надо! — Эльза плакала, моля о снисхождении, а статист гордо молчал.

Ворох шкур, связка медвежьих клыков, брезентовая ткань, сшитая неровными стежками медной проволоки, — все это валялось на полу у журнального столика. Наверняка под лохмотьями спрятано смертоносное железо — ведь чем-то перебил дикарь охрану?

Статист не шевелился, а Макс не мог заставить себя выстрелить. Это что-то сродни инстинкту самосохранения. Ведь у чертова статиста лицо Макса, его тело, его глаза. Чертов статист — клон Максима Мцитури! Кто бы мог подумать, что в квазиреальности номер раз копии Эльзы и Макса тоже будут вместе?

Пауза невыносимо затянулась. Кое у кого вот-вот сдадут нервы. Если Макс начнет палить, то наверняка зацепит Эльзу.

На ней прозрачный халатик. Темный треугольник лобка, мокрые волосы — только из душа, не успела высушить. Мылась, значит, после кувырков на полу. Дрянь! Похотливая самка!

И этот еще… Ур-род!

Пусть из Макса сейчас стрелок никакой, но Касси-то держит себя в руках. Ждет команды босса?

— Милый, прошу тебя! — Эльза на коленях перед Максом, обхватила лодыжки любимого мужа. — Не трогай его, не трогай! Это Стас, Старый Сокол. Это я во всем виновата! Я!

Дура! Чертова идиотка! Макс приставил пистолет к затылку жены. Глушитель утонул в волосах, пахнущих карамельным шампунем.

— Разумно, — одобрил Касиус. — Макс, сделай это. Она — вещественное доказательство, незаконный иммигрант.

— Что? Что… — Мцитури от волнения трясло, глушитель постукивал по затылку жены.

— Я думал, тебе не хватит пороху, сам собирался это сделать. Думал, ты будешь против и тебя тоже придется… Но ты оказался куда умнее.

От слов Самборского Макса кидало то в жар, то в холод. Вот, значит, как. Их союзу долголетие не суждено было изначально. Самборский рассчитывал избавиться от всех свидетелей его промаха сразу — собрать в квартирке босса и уж там…

— Максим, пожалуйста! — Эльза вскочила, прижалась к Максу, вглядываясь в его лицо. — Пожалуйста!

— Нет! Он сдохнет, этот твой чертов дикарь!

Околоушная, подъязычная и подчелюстная слюнные железы, а также куча мелких желез, расположенных в слизистой оболочке языка, губ, щек, твердого и мягкого нёба выделяют прозрачный вязкий секрет, имеющий слабокислую и слабощелочную реакцию. Проще говоря, Эльза плюнула Максу в лицо.

Он отшатнулся. Надо было не просто убить похотливую тварь, а затоптать ее, сломать каблуками хребет, вдавить ребра в легкие и сердце, расплющить лицо о затылок. А Макс всего лишь пригрозил пистолетом. А потом схватил ее, прижал к груди такое родное, такое желанное тело… Слизняк!

Ей не нужна любовь. Ей бы только потрахаться. Вонючий недочеловек — для нее идеал мужчины! Макс оттолкнул Эльзу, она упала. Дикарь зарычал. Макс на пределе, и нет сил терпеть эту муку, что-то внутри него порвалось куском гнилого ситца, и…

Навалилось отупляющее безразличие.

— Встань, — сказал он той, кто лишь была похожа на его жену. — Встань.

— Максим… — рыдала она. — Максим!

— Я обещаю: мы никого не тронем, все будет хорошо.

Его жена погибла в авиакатастрофе. Погибла, когда летела к нему. Пора признать это. Пора отринуть прошлое, как бы больно это ни было. Это была ошибка Макса: не стоило перемещать сюда девочку. Пусть уходят. Ведь как-то статист сумел сюда попасть, значит, и обратно найдет дорогу.

Вот только Самборский, похоже, не согласен с подельщиком.

— Макс, ты чего? Очнись, Макс! Уговаривая босса, начальник СБ размахивал руками. Макс напряженно следил за перемещениями его пистолета: вот глушитель пролетел у лица Макса, вот направлен в бедро Эльзы, вот завис, указывая в солнечное сплетение статиста…

— И ты вот так просто убьешь их? — спросил он толстяка Касси, нового своего друга, который конечно же никакой ему даже не приятель. — И меня убьешь?

Самборский пожал плечами. Мол, а что тут такого?

Эльза всхлипнула и запричитала.

Макс развернулся и навел пистолет на старину Касси.

Того, казалось, это ничуть не смутило. Он улыбнулся так, будто только этого от босса и ждал:

— Любую, даже самую безнадежную оплошность можно исправить на начальном этапе. Дальше — хуже. В точке отсчета работать приятно, а вот потом… И ради чего все это, Макс?! Ради этой принцессы, которая плевать на тебя хотела? Может, она какая-то особенная, может, у нее щелка с натягом, а? Ах ты мученик науки, м-мать твою так!

Это уж точно, подумал Макс. И на черта ему широкие жесты? Времена донкихотов миновали безвозвратно. Донкихоты плохо размножаются и быстро умирают. И это хорошо. Это значит, что жить ему осталось очень немного.

И тут статист кинулся вперед и лягнул Самборского в пах. Точнее, попытался это сделать, но не попал. Но все равно Самборский побагровел от ярости.

— Ах ты тварь! — Он схватил статиста и нанес кулаком страшный удар в лицо. А потом в солнечное сплетение. И в переносицу. Брызнуло алым, статист хрипло задышал, пытаясь вырваться из смертельных объятий.

Касиус остановился, лишь когда дикарь стал похож на сырую отбивную. Вот-вот сдохнет, не приходя в сознание.

И тут во всей красе проявила себя Эльза — она запрыгнула Самборскому на спину и впилась зубами в шею, словно рысь или росомаха — ничего людского, зверь есть зверь. Начальник СБ без труда оторвал ее от себя и швырнул прочь, как нашкодившего котенка. Эльза пролетела через всю комнату и, ударившись спиной в стену, рухнула на пол. Из носа ее хлынула кровь.

Макс с удивлением смотрел на девушку, не понимая, как он мог так ошибаться. Эльза? Нет! Никакая она не Эльза, сходство очень отдаленное. Его жена, умная и добрая, не стала бы кусать человека, и уже тем более ей и в голову не пришло бы пытаться кого-то загрызть до смерти.

Эльза Мцитури умерла.

Эльзы больше нет.

И этой самкой ее не заменить.

Макс плелся вслед за Самборским, которого ничуть не смущала его ноша. А тащил он на себе ни много ни мало, а два больших мешка из плотного черного полиэтилена. В такие упаковывают трупы. Мешки были полными.

На правом плече Самборского — дикарь.

На левом — дикарка.

Макс шел и думал, почему он уговорил начальника СБ не добивать парочку у него в квартире? Ведь куда проще транспортировать бездыханную плоть, чем людей без сознания. Живой может очнуться, и вообще от статистов всего можно ожидать. А труп, что называется, покладист — куда хочешь, туда и клади. К примеру, на такое широкое плечо, как у Самборского. Наверное, Макс сделал это в память о своей жене. Ведь статисты были так похожи на него с Эльзой: они любили друг друга, готовы были пройти через боль и страх ради своего избранника. Как Макс совершил полный опасностей поход в квазиреальность, так и Старый Сокол, не колеблясь, отправился за своей суженой в реальность настоящую.

Эльза, жизнь этих двоих — последний подарок тебе. А потом… извини, но живому надо жить дальше. Да и как потом спать в той квартире, зная, что…

В общем, решили, что утилизируют статистов в «Мясницкой». Там для этого все условия. Живьем утилизируют.

А еще Макс понял: Касиус знал, как статист умудрился попасть в Технопарк. Начальник СБ в курсе, кто помог дикарю, и все это время он покрывал вовсе не Макса, а этого человека… Женщину? Родственника? Друга? Неужели эта гора мяса, жира и костей способна на обычную людскую слабость вроде привязанности и даже любви?! У рыцаря без страха и упрека есть эмоции?!

Из воздуха у самых лифтов соткались фигуры в черном и тут же отдали честь.

— Вольно, лейтенант! — обронил Самборский. — Как успехи?

Лейтенант Каримов со значением покосился на мешки на плечах у начальника СБ:

— Ищем. А это…

— Образцы для опытов нашего директора. Очень ценные образцы. Никому нельзя доверить. Верно, босс?

Макс кивнул.

Каримов с сомнением прищурился, но возражать не стал. Против начальства не попрешь. Ценные образцы вряд ли можно досматривать. Особенно если для их переноски задействован не какой-то там обычный грузчик или лаборант, а сам Касиус Самборский.

— И сообщите всем постам, чтобы нам дали «зеленый коридор». Еще одна проверка документов очень сильно испортит мне настроение, а вам, лейтенант, — карьеру.

Вояка лихо козырнул. Молча.

Входя в лифт, Макс все ожидал, что кто-нибудь из статистов придет в себя и задергается, но нет, обошлось.

Глава 34

ТЕЛЕПОРТ

Очнувшись, Стас затаился. С жирным боровом ему не совладать — по крайней мере в честном поединке уж точно, слишком тот силен, а значит…

А значит, придется действовать иначе. Покачиваясь в такт шагам человека-горы, Старый Сокол пытался вспомнить подходящее заклинание. И хоть на Другой Стороне слова действовали куда слабее, чем дома, иного оружия у Сокола все равно не было.

Спуск в лифте, шаги по коридору, стук в массивную дверь. А потом он больно ударился о пол и услышал голос Оймикадо:

— Рад видеть вас, господин Мцитури! Бесконечно счастлив повторному визиту, господин Самборский! Чаю?

— Да, пожалуй. — Стаса пнули в ребра.

— А мне кофе. — Второй удар пришелся в спину.

— Коньяк? — Оймикадо вжикнул змейкой, посмотрел на Сокола и тут же закрыл пакет.

— Ах ты старый клон, разве ты не знаешь, что на работе пить строго воспрещено?!

— Но, господин Самборский, я ж не для себя, я для начальства…

— Да ладно тебе, тащи уже!

И Оймикадо таки притащил, ибо человек-гора выругался насчет того, что сахара мало и почему нет лимона. И где вообще вторая рюмка? И почему старый клон до сих пор не наполнил первую?

— Надо бы утилизировать содержимое пакетов.

— Сделаем, господин Самборский, с превеликим удовольствием. Отдыхайте, пожалуйста. Оймикадо три точка ноль два рад вам помочь!

Стас скрипнул зубами. Предатель! А ведь он уж было думал, что старик ему друг. А тот еще чаем поит врагов Сокола. Ну ничего, пусть только еще раз откроет пакет!

Вот только Оймикадо вовсе не спешил это делать.

Зато он вовсю потчевал дорогих гостей, которые, казалось, только затем и явились в «мясницкую», чтобы отведать угощения старого клона.

И вдруг Сокол понял, что голосов больше не слышно. Оймикадо, кряхтя от усердия, трудился рядом со Стасом, а вот человек-гора и его напарник не издавали ни звука.

Что бы это значило? Сокол напрягся, готовясь выбраться из пакета, — если что, он зубами прогрызет себе путь на свободу.

Но тут вжикнула змейка. И на сей раз старик таки выпустил Стаса наружу.

— Молодой человек, я безумно рад вас снова увидеть… — Цокнув языком, Оймикадо осмотрел разбитое лицо воина така. — Пусть и не в полном здравии, но все-таки вы живы. И надеюсь, проживете еще долго. Куда дольше, чем старый клон Оймикадо три точка ноль два.

Сокол огляделся.

На крохотном столике у «окна», где все так же величественно парил дирижабль, стояли две чашки и бутылка с темной жидкостью. Человек-гора и близнец Стаса лежали на полу, прямо в большой луже масла. У каждого из них в руке была зажата крохотная рюмка из нержавейки.

— Дурманом опоил? — понял Сокол.

— Вроде того, — не стал вдаваться в подробности клон известного академика. — А вы разве против?

— Я — за. — Стас поднялся и пару раз хорошенько пнул толстяка в живот. — Это за чай. И за кофе тоже.

Липкая Земля пришла в себя лишь после того, как старик поднес к ее носу пузырек с дурно пахнущей жидкостью. А Стасу так хотелось разбудить ее поцелуем. У племени така есть одна старинная легенда, в которой…

— Нашатырь. — Оймикадо спрятал пузырек в карман своего грязного халата.

— А с этими что? — Сокол кивнул на распростершиеся на полу тела.

— А этих сначала надо спеленать, а уж потом приводить в чувство.

Так и сделали.

А когда человек-гора и его товарищ пришли в себя, Оймикадо сказал:

— Добро пожаловать в «мясницкую», господа. Вам предстоит занимательное путешествие в мир иной.

И добавил:

— В квазиреальность.

И попросил:

— Пройдемте к телепорту. И не надо резких движений.

Пистолеты человека-горы и его напарника клон предусмотрительно забрал себе. А то, как он держал их, говорило о том, что пользоваться оружием старик умел.

Ну да дурное дело нехитрое.

Телепорт был похож на огромную тушу, с которой содрали кожу, а потом разделали ее и скрепили куски заклепками и болтами. То тут, то там из туши выпячивались серебристые кубы и пирамиды, вокруг которых беспорядочно шевелились многочисленные отростки, похожие на дождевых червей, только в разы больше. Все это конвульсивно сжималось, сокращаясь в размерах, и тут же расслаблялось с противным свистом и ядреной вонью.

— Это и есть транспортировочная установка. Проще говоря, телепорт. Внешний вид отталкивающий, но таковы уж все биоустройства для связи между реальностями. — Оймикадо коснулся толстых разноцветных кабелей, мускусная вонь резко усилилась.

Старик опять принялся молоть без умолку. Что ж, у каждого свои недостатки. Стас решил, что не стоит его перебивать. Так будет… правильнее, что ли. Сокол тем самым как бы отблагодарит за спасение и помощь. Все равно для старика он больше ничего не мог сделать.

Чип все порывался пояснить то, о чем говорил Оймикадо, но Стас его заблокировал и потому лишь кивал, не особо вслушиваясь в смысл сказанного. «Бу-бу-бу, каждая отправка в ту или иную реальность подчиняется определенной программе, бу-бу-бу, в клона на выходе можно загрузить его личность, а можно совсем другой характер и другие знания…»

— Стоп. — Вот это Стаса всерьез заинтересовало, не зря он вроде как слушал лекцию Оймикадо. — А нельзя ли для этих двоих… — Стас кивнул на пленников. — Придумать что-нибудь другое?

— Новые роли в новом мире? — Наморщив лоб, старик кивнул. — Почему бы нет? Думаю, мы сможем сделать так, чтобы у их клонов осталось немного памяти о прошлой жизни. Ведь это покруче, чем просто снять с них скальпы, это славная месть! Верно, молодой человек? — Оймикадо задорно подмигнул Стасу и принялся колдовать, вводя команды с виртуальной клавиатуры. Со стороны казалось, что он размахивал руками, как шаман, разговаривающий с духами. Да так оно по сути и было.

Лиза прижалась к плечу Сокола.

Минут через пятнадцать Оймикадо закончил свои пассы.

— Молодой человек, послушайте меня внимательно. Когда я дам знак, будьте добры, нажмите эту кнопку. — Оймикадо показал на отвратительного вида бурый отросток, который методично подрагивал. — Все понятно? Ну и отлично. Но прежде чем нажмете, попрощайтесь со своими «друзьями» — больше вы их никогда не увидите. — Он пристально глядел на Стаса. — Молодой человек, вам все понятно?

Старый Сокол кивнул — мол, да, уяснил задачу, готов выполнять. Но на душе у него было муторно. Толстяка не жаль, он вроде Бешеного Когтя, опасный и непредсказуемый, слишком уж себе на уме этот человек-гора. А вот второй, Макс… Сокол смотрел на него и видел себя — только шрамов нет и оба глаза целы. А так — одно лицо. Как брат прям, близнец. Теперь понятно, почему этот парень с Другой Стороны так запал на Лизу.

Наверное, и в душе он такой же, как Стас.