Отель «Вандом» Стил Даниэла
Элоиза имела склонность утверждать, что и так все знает, потому что выросла в отеле, но ей еще многому следовало научиться. Впрочем, все соглашались, что трудится она очень усердно, готова выполнить все, о чем ее просят, и к работе относится прилежно.
Отец гордился ею во всем, кроме одного — Элоиза ни за что не хотела примириться с Натали. В конце концов она ему заявила, что на свадьбу не пойдет ни свидетельницей, ни гостем, и Хьюз не стал настаивать. Он не хотел ухудшать дело, заставляя ее, и только надеялся, что к июлю дочь успокоится. Хьюз все еще хотел, чтобы она стала его свидетелем.
Когда пришла пора возвращаться в Лозанну на выпускную церемонию, стало понятно, что участие Натали в этой поездке не приветствуется, но она не расстроилась, слишком много дел оставалось дома. Свадьбу назначили на субботу, 7 июля, — единственный день, когда бальный зал был не занят. Элоиза по этому поводу сказала только одно — то, что этот день ее особенно устраивает, поскольку по случаю Дня независимости в стране будут длинные выходные и все приглашенные уедут отдыхать, а на свадьбу никто не явится.
Прием по случаю ее двадцать первого дня рождения и выпуска должен был состояться в этом же зале на три недели раньше, пятнадцатого июня. Она его очень ждала, как и все в отеле, и на этот раз никакого сюрприза не намечалось. Элоиза планировала его сама с помощью Салли, ресторанного менеджера, которая занималась и подготовкой к свадьбе. Впрочем, Элоиза категорически отказывалась даже слышать об этом и не желала разговаривать о свадьбе ни с Салли, ни с Джен.
Она получила отличные отметки за стажировку. Стиль, преданность делу, рассудительность и умение обращаться с гостями и коллегами были оценены очень высоко, а дотошное внимание к мелочам и чутье к гостиничному бизнесу отмечены всеми инспекторами. Годы, проведенные рядом с отцом в отеле, сослужили ей хорошую службу. Единственное, что критиковалось, — это ее чрезмерная независимость и стремление самостоятельно принимать решения. Сказали, что ей не хватает качеств командного игрока, необходимых будущему управляющему отелем, а ведь именно к этому она и стремилась. После возвращения из Лозанны Элоиза должна была принять участие в профессиональной стажировочной программе, хотя большинство гостей, видевших ее за стойкой, представления не имели, что это дочь владельца отеля. Она придерживалась тех же правил и указаний о том, как вести себя с гостями, что и остальные служащие, и одевалась в такую же скромную и сдержанную униформу — женщинам полагались темно-синие костюмы, фасон которых разработал сам Хьюз, а мужчины ходили в визитках и полосатых брюках. К внешности персонала предъявлялись еще более строгие требования, поэтому, находясь на работе, Элоиза всегда закалывала свои ярко-рыжие волосы в узел и наносила очень легкий макияж. Впрочем, она вообще почти не пользовалась косметикой.
Элоиза улетала в Женеву за неделю до выпуска, а отец собирался появиться там четырьмя днями позже. Она хотела провести какое-то время с однокашниками до того, как приедет Хьюз. Утром перед своим отъездом Элоиза зашла к нему в кабинет. Он, как обычно, подписывал чеки.
— Уезжаешь?
Услышав, как она вошла, Хьюз поднял голову от стола. Элоиза кивнула. Несмотря на все разногласия, он гордился дочерью и дипломом, который она честно заработала. Он с самого начала был против, но теперь понимал — невозможно отрицать, что призвание к гостиничному бизнесу у нее в крови. Она жила, спала и дышала отелем с двух лет и в точности, как и отец, любила его больше всего на свете и о другой работе не мечтала. В особенности же она хотела работать с ним в их собственном отеле.
— Деньги нужны? — спросил Хьюз, как спросил бы на его месте любой другой отец. Он задавал ей этот вопрос всякий раз, как она собиралась куда-то сходить, пусть даже просто в пиццерию с друзьями.
— Мне хватит, — улыбнулась она в ответ. — Я взяла немного в бухгалтерии.
Они всегда присылали Хьюзу рапортички о расходовании наличных. А когда Элоиза вернется из Лозанны, ей будут платить небольшую зарплату за участие в стажировочной программе. Расписание составили согласно требованиям гостиничной школы, и отец уже предупредил всех, чтобы Элоизе не делалось никаких поблажек. И никакого особого отношения — к ней должны относиться, как ко всем прочим.
— Увидимся в пятницу в Лозанне, — тепло сказала Элоиза отцу. — Вечером для родителей дают обед, а после выпуска будет прием.
Хьюз улыбнулся, встал из-за стола и обнял ее, и это напомнило Элоизе, как она обрадовалась, узнав, что Натали в Лозанну не поедет. Теперь та все время находилась рядом, и, наверное, это был последний раз, когда отец принадлежал только Элоизе. Их жизнь вот-вот навсегда изменится, а с ее точки зрения, уже изменилась безвозвратно. Единственное, что она могла сделать в отместку, — это вести себя так, будто Натали просто не существует. Элоиза не только не пригласила ее на выпуск, но даже не извинилась за это. Причем она вовсе не грубила Натали вслух, а просто целиком и полностью игнорировала ее, что само по себе было достаточной грубостью.
— Счастливой дороги. — Хьюз смотрел на нее взглядом, полным любви, несмотря на все сложности последних шести месяцев. — Жду не дождусь твоей выпускной церемонии и приема по возвращении домой.
О свадьбе он упоминать не стал, поскольку эта тема была для Элоизы болезненной. Зато эта неделя и следующая тоже будут принадлежать только ей. Мать, как обычно, на выпуск приезжать не собиралась. Элоиза ее пригласила, предупредив об этом еще год назад, но, несмотря на это, Мириам заявила, что не может менять планы, и они с Грегом уехали в отпуск во Вьетнам. История повторялась вновь и вновь, но Элоизу это ничуть не расстраивало до тех пор, пока рядом отец. Он проводил ее из отеля к машине с водителем, дожидавшимся, чтобы отвезти Элоизу в аэропорт.
— Спасибо, папа, — негромко произнесла она.
Казалось, что в последние несколько дней она успокоилась. Волнуясь по поводу выпуска, Элоиза внезапно почувствовала себя совсем взрослой. Работа в отеле, пусть даже на родного отца, дала ей множество новых навыков. Это вам не бегать по отелю ребенком. Теперь Элоиза имела настоящие обязанности, время от времени ей приходилось справляться с довольно сложными ситуациями и соответствовать требованиям старших служащих, а те вели себя с ней довольно сурово и всегда требовательно, несмотря на то что знали ее много лет. Приходилось отвечать стандартам «Вандома», а не только требованиям гостиничной школы.
— Увидимся в пятницу, — сказала Элоиза, села в машину, аккуратно придерживая в отдельном мешке свое выпускное платье, и помахала отцу. Он печально смотрел вслед отъезжающей машине, размышляя о всех тех годах, которые они провели вместе, о странной жизни, которую они вели вдвоем с дочерью, спрятавшись от мира в отель, как в кокон. Хьюз понимал, как трудно Элоизе впустить кого-то еще в их жизнь, и именно поэтому относился к ее поведению в прошедшие месяцы куда терпимее, чем мог бы. Он знал, что под гневом на Натали скрывается истинная любовь дочери к отцу. И он тоже крепко любил ее. Трудно было поверить, что она уже выросла, что ей вот-вот исполнится двадцать один год и она выпускница той же школы, которую когда-то заканчивал он. Возвращаясь обратно в отель, Хьюз грустно улыбался.
Приехав в Лозанну, Элоиза встретилась со своими однокашниками. Все они с одинаковым возбуждением ждали выпуска и с удовольствием делились рассказами о своей стажировке по всему миру. Элоиза провела ее гораздо спокойнее остальных, в собственном, знакомом ей мире, и была там куда счастливее, чем в предыдущие шесть месяцев в «Георге V». Они встретились с Франсуа, который появился со своей новой девушкой, сильно раздосадовав Элоизу. Еще несколько человек тоже приехали со своими парами. Сама Элоиза после возвращения в Нью-Йорк ни с кем не встречалась, у нее просто не хватало на это времени.
Каждый вечер они всей толпой ходили обедать в местные ресторанчики, в том числе и в расположенный на территории кампуса, заглядывали в оба бара, которыми заправляли студенты, и посещали последние семинары и репетиции выпускной церемонии. Кое-кто записался на дополнительную двухлетнюю международную программу «Менеджмент гостеприимства», многие намеревались учиться в школе дальше, чтобы получить степень магистра, но Элоиза собиралась вернуться домой и остальное обучение пройти в «Вандоме».
В пятницу прилетел отец и поселился в отеле при школе, в котором студенты получали свой первый рабочий опыт. Остановиться здесь считалось удовольствием для любого посетителя, кроме того, в молодости Хьюз и сам в нем работал несколько месяцев. Он всегда радовался, приезжая сюда и видя, сколько тут изменений. Время, проведенное им в Школе отельеров, он считал лучшими годами в своей жизни — до того как начал строить карьеру. И, гуляя по знакомому, безукоризненно чистому кампусу, Хьюз не мог не задаваться вопросом, не приедет ли в один прекрасный день сюда учиться кто-нибудь из его внуков. Трудно себе такое представить, но, учитывая глубокую любовь Элоизы к этому бизнесу, Хьюз почти видел, как это произойдет в далеком будущем. Внезапно он ощутил себя главой династии, а не просто владельцем небольшого отеля.
— О чем ты думаешь, папа? — спросила Элоиза, поравнявшись с ним. Она заметила, как отец бредет по дорожкам один, и поспешила его догнать. На эти несколько дней она отложила свое ядерное оружие в сторону, тем более что Натали тут не было и все походило на старые добрые времена.
Он поднял глаза, увидел Элоизу, улыбнулся и обнял ее за плечи.
— Звучит глупо, но я думал, что, может быть, твои дети однажды приедут сюда учиться.
Меньше всего Хьюз ожидал этого от Элоизы, но когда она пошла по его стопам, это вдруг стало своего рода традицией. Интересно, а что бы сказали по этому поводу его родители? Они хотели для него совсем другого, но он прожил хорошую жизнь и занимался делом, которое любит до сих пор.
— Не думаю, что я хочу детей, — задумчиво произнесла Элоиза.
Хьюз удивился. Он всегда надеялся, что она выйдет замуж и нарожает детишек, даже несмотря на то что будет работать в отеле.
— Почему? — спросил он, глядя ей в глаза.
— Они требуют слишком много сил, — отмахнулась Элоиза.
Хьюз рассмеялся:
— Отель тоже! И позволь сообщить тебе, что, несмотря на огромное количество сил и времени, которые ты вкладываешь в ребенка, оно того стоит. Моя жизнь без тебя была бы ничтожной.
Его голос задрожал от эмоций.
— Даже сейчас, с Натали?
Мысли о ней преследовали Элоизу, и взгляд опечалился. Хьюз решительно кивнул:
— Даже с Натали. Это совсем другое. Я очень любил твою мать… и очень люблю Натали. Но любовь к женщине или к мужчине — это совсем не то, что ты испытываешь к своему ребенку. Даже сравнивать невозможно. Моя любовь к тебе вечная. Любовь к партнеру существует ровно столько, сколько может продлиться. Иногда ее хватает на всю жизнь, иногда нет, но моя любовь к тебе будет жить, пока меня не опустят в могилу.
Это были очень серьезные слова. Элоиза остановилась и некоторое время молчала, а потом посмотрела отцу в глаза.
— Я думала, это изменилось, — негромко произнесла она.
Хьюз покачал головой:
— Это никогда не изменится. Никогда. Пока я жив.
Элоиза кивнула, и на ее лице появилось облегчение. До сих пор Хьюз не понимал по-настоящему, что его дочь, на вид уже взрослая, в душе по-прежнему остается ребенком, который боится, что может из-за какой-то женщины потерять своего отца — или уже потерял. Это объясняло, почему она так упорно отвергала Натали. И в общем-то это совсем неудивительно, ведь в четыре года она действительно потеряла мать из-за другого мужчины. Просто в случае с Мириам у Элоизы ее никогда и не было, ей предоставили мать всего лишь во временное пользование. Дезертирство Мириам, бросившей свою дочь, стало последним предательством, вынудившим Элоизу бояться Натали и, что еще хуже, злиться на отца. Теперь Хьюз понимал ее гораздо лучше и радовался, что приехал сюда один. Он заключил Элоизу в свои объятия, погладил ее длинные шелковистые волосы, и они рука об руку направились обратно в его отель, чувствуя на душе покой. Он сказал дочери все, что она хотела услышать. Оказывается, ей было недостаточно знать это, предполагать или надеяться на это. Ей требовалось, чтобы он облек эти мысли в слова и произнес их вслух.
Вечером в принадлежавшем школе отеле устроили обед по случаю завтрашней выпускной церемонии, и это было праздничное событие. Столы накрыли в аудитории, украшенной гирляндами, директор школы и многие студенты произносили речи, некоторые весьма эмоциональные. А потом студенты разошлись по ночным клубам и барам Лозанны или в последний раз заглянули в бары на территории кампуса. Элоиза пошла со своими друзьями и искренне печалилась, что теперь им придется расстаться. Всех их раскидает по белу свету. Правда, двое собирались проходить стажировку в Нью-Йорке, но как раз их она знала не очень хорошо. Франсуа получил работу в Париже, в отеле «Плаза Атени», предпочтя это место родительской семейной гостинице на юге Франции. Теперь все они будут карабкаться вверх по карьерной лестнице в гостиничном бизнесе, соответствовать требованиям своего начальства и угождать клиентам. Теперь все они знали, что это вовсе не легкая работа, но они сами выбрали этот путь, и всем им уже не терпелось приступить к делу. Только двое временно отказались — один из-за болезни, а другая из-за беременности и вынужденной срочной свадьбы, но даже эта девушка пообещала, что потом вернется в дело. В классе Элоизы выпускалось сто семьдесят восемь человек, а из всей школы чуть меньше двух тысяч. В конце концов эта школа была признана лучшим гостиничным учебным заведением в мире, и закончить ее считалось большой удачей.
Выпускная церемония прошла очень трогательно, придерживаясь всех освященных десятилетиями традиций. Она ни на йоту не изменилась со времен выпуска Хьюза более тридцати лет назад. Раздавались награды. Элоиза удостоилась двух почетных упоминаний. В конце церемонии, когда заиграл оркестр, все в аудитории встали и зааплодировали, а потом и студенты, и зрители — почетные выпускники знаменитой Школы отельеров Лозанны — разразились приветственными криками. По щекам Элоизы струились слезы, и глаза Хьюза тоже подозрительно увлажнились, когда отец и дочь крепко обнялись.
— Я так тобой горжусь, — произнес он сдавленным голосом, и в этот миг ни в аудитории, ни в целом мире не было никого, кроме них двоих. Хьюз снова порадовался, что приехал сюда один. Он просто должен был разделить эту минуту только с Элоизой, подтверждая свою к ней любовь. И ему вдруг стало жаль Мириам. Глупая, какая глупая! Она всю свою жизнь пропускала все, связанное с Элоизой, любое важное событие, и не любила никого, кроме самой себя. Хьюз жалел, что выбрал для Элоизы такую неудачную мать, и надеялся, что однажды его дочь подружится с Натали. Слишком поздно для нее пытаться стать матерью Элоизе, но для дочери будет очень полезно иметь рядом надежную и верную женщину, помимо Дженнифер, Джен и Эрнесты, которые всегда были добры к ней. Но Натали станет членом их семьи. Хьюз старался быть для дочери всем — отцом и матерью, наставником и советником, но ей все равно нужно было женское плечо, и он жалел, что не обеспечил этого раньше. Он ждал слишком долго, и теперь, вместо того чтобы радоваться, Элоиза отвергает его, объявив войну Натали. Но Хьюз надеялся, что перемирие все же наступит, хотя в Лозанне об этом даже не заикнулся.
Обед в честь выпуска превратился в грандиозное событие с превосходной едой и очень приличным оркестром. Хьюз танцевал с дочерью, а она в последний раз танцевала со своими друзьями. После усердного двухлетнего труда наступило время торжественно отметить их достижения, и молодежь праздновала до шести утра.
А утром они собрались в последний раз. Элоиза даже не стала ложиться. Обняв всех своих друзей, обменявшись контактами, она села с отцом в машину, доехала до аэропорта в Женеве и уснула сразу же, едва они поднялись на борт самолета. Хьюз нежно укутал ее одеялом и улыбнулся, глядя на дочь. Со своими ярко-рыжими волосами и веснушками она снова походила на маленькую девочку. Да, она стала взрослой женщиной, перед которой простирались жизнь и карьера, но для отца Элоиза навсегда останется ребенком, несмотря на все свои достижения. Он нагнулся и поцеловал ее, и любовался дочерью, пока самолет летел в Нью-Йорк.
Глава 18
Едва приземлившись в Нью-Йорке, они оба с ходу включились в работу. Хьюз, как обычно, улаживал скользкие ситуации, разбирался со спорами служащих, угрожающими отелю судебными исками, с профсоюзами, с приездом важных гостей. А Элоиза заняла свое место у стойки портье в тот же вечер, как вернулась домой. Ее диплом лежал в чемодане, но здесь это не имело никакого значения. Она помогала потерявшим багаж гостям выяснять все вопросы с авиакомпаниями, искала, куда переселить недовольную даму, заявившую, что ее поместили в отвратительный люкс (во что было трудно поверить, так как ей достался один из заново оформленных номеров, но дама сказала, что от зеленого цвета у нее начинается мигрень, кроме того, ей не нравятся зеленые кисти на шторах). Чудом Элоизе удалось поменять люкс на тот, куда гость еще не успел заселиться. После полуночи ей пришлось вызывать врача к постоялице, у пятилетнего ребенка которой поднялась высокая температура, и звать на помощь службу безопасности, чтобы они разобрались в скандале, разгоревшемся на четвертом этаже между двумя подвыпившими гостями. Удалось обойтись без полиции, а значит, отель не попадет на страницу шесть «Нью-Йорк пост». Еще Элоизе пришлось сделать выговор службе обслуживания номеров, в два часа ночи не ответившей на телефонный звонок, и объяснить гостю, почему консьерж-служба закрыта в пять утра. Она закончила работу в семь и, не чуя под собой ног, поднялась в апартаменты отца, где увидела Натали. Вчера вечером они не встретились, а сейчас Элоиза настолько устала, что ей было все равно. Отец с Натали завтракали. Элоиза бросила короткое «здравствуйте» и направилась в свою комнату, отметив, каким противным взглядом отец смотрит на Натали. Такое впечатление, что сейчас он растечется лужей по паркету. До чего нелепо, думала Элоиза, когда человек в его возрасте так влюблен. Но она постаралась сделать вид, что ничего не замечает.
— Как прошла ночь? — спросил отец.
— Нормально. На четвертом этаже случился неприятный инцидент. Моретти подрались, и гости в соседних номерах хотели вызвать полицию.
— И что ты сделала? — озабоченно спросил Хьюз.
Немного сконфуженно Элоиза ответила:
— Послала всем жаловавшимся по бутылке «Дом Периньон». Брюс провел с Моретти целый час. Похоже, он сказал что-то оскорбительное про ее мать, так что Брюс сидел у них, пока они настолько не напились и не устали, что мистер Моретти отправился в постель, а миссис Моретти мы предоставили номер на другом этаже. Я просто не знала, что еще делать. И еще пришлось в два часа ночи вызывать врача в номер шесть-девятнадцать. У ребенка ангина и воспаление уха.
— Ты сделала все правильно, — похвалил ее отец. За последние два года Элоиза поняла, что работа в отеле — это в первую очередь дипломатия и находчивость, а также умение быстро соображать и на лету принимать решения. Это ей удавалось хорошо, кроме того, она обладала отличным природным чутьем.
— Этим Моретти нужен мозгоправ, — фыркнула Элоиза, снимая форменный пиджак и швыряя его на кресло. Туфли она сбросила еще у входа. А затем взглянула на Натали. До свадьбы оставалось меньше четырех недель, а до ее собственной вечеринки всего несколько дней. — Как дела с подготовкой к свадьбе?
Натали улыбнулась и вздохнула.
— Моя невестка на прошлой неделе каталась на роликах и сломала лодыжку. У обеих моих племянниц мононуклеоз, так что они могут совсем не приехать. В Голландии назревает авиазабастовка, так что мы можем остаться без цветов. Меню еще не утверждено, а твой отец отказывается от свадебного торта. И трое моих клиентов желают, чтобы я расставила у них мебель на этой неделе, пока они в отъезде. А в остальном все замечательно.
Элоиза невольно рассмеялась. Получив диплом и проведя три дня с отцом в Лозанне, она как будто смягчилась. Натали снова порадовалась, что не поехала с ними. Впрочем, она бы в любом случае не смогла, очень уж много накопилось забот, да и Элоиза сочла бы, что она лезет не в свое дело.
— Ну, за три недели до дня «Х» это прекрасно. Обычно все подобные вещи случаются всего за несколько дней, так что пока вы опережаете график, — произнесла Элоиза куда более приятным тоном, чем разговаривала все эти месяцы, и отец улыбнулся. Время, проведенное вместе в Лозанне, определенно пошло ей на пользу.
— Не могу сказать, что меня это утешает.
Натали нервничала и, кажется, здорово похудела, но стоило ей взглянуть на Хьюза, и лицо ее озарялось счастьем. Будущая падчерица все еще пугала ее, но сейчас она вела себя дружелюбнее, чем весь предыдущий год. Может быть, она просто устала от долгой ночной смены сразу после перелета и ей не хватает сил вести себя гадко? Натали ни в чем не была уверена, она пока просто не могла ей доверять после ярости прошедших месяцев.
— Салли вам во всем поможет. Она просто неподражаема и может справиться с любой задачей! — легко бросила Элоиза. — Однажды она всего за полчаса нашла раввина, когда тот, с которым заключили договор, не появился. Он проводил в отеле свой медовый месяц, и она вытащила его из постели и привела на свадьбу и позвонила знакомому кантору. И все прошло просто безупречно. А почему ты отказываешься от торта? — неодобрительно взглянула она на отца.
— Чувствую себя глупцом. Наверное, я видел слишком много свадеб. Кроме того, я вообще не люблю торты, предпочитаю приличный десерт, — пожаловался он.
— Свадебный торт обязательно должен быть. Можешь заказать себе десерт в службе обслуживания номеров, но как это без торта? — побранила его Элоиза, схватила со стола маффин, сунула его в рот и пошла в свою спальню. Она так устала, что уже ничего не соображала. — Мне на дежурство к трем часам. Дурацкий график, — бросила она через плечо и закрыла за собой дверь. Причем на этот раз не хлопнула ею.
Натали изумленно посмотрела на Хьюза.
— Лучше? — спросила она. Во всяком случае, выглядело это значительно лучше.
— Очень возможно, — негромко ответил он, не желая, чтобы Элоиза его услышала. Он гадал, собирается ли дочь после свадьбы переезжать в свои апартаменты. Хьюзу хотелось бы проводить больше времени наедине с Натали, в особенности если Элоиза будет продолжать упрямиться, но пока он не замечал никаких намеков на переезд. Может быть, ей просто хотелось лишний раз сделать пакость. — Думаю, она боится потерять меня, — прошептал он. — Я сказал ей, что этого никогда не случится, что ты не сможешь отнять меня у нее, да ты и не захочешь, я знаю. Благодаря ее матери я все, что у нее есть, по крайней мере сейчас — и было предыдущие семнадцать лет. Поэтому ты и оказалась для нее такой большой угрозой.
Натали кивнула. Они уже не раз об этом разговаривали, и она понимала куда больше, чем считала Элоиза, поэтому и старалась проявлять терпение, хотя поведение Элоизы в последние полгода переходило всякие границы. Натали искренне надеялась, что девушка начала успокаиваться, и очень этому радовалась, потому что успела потерять всякую надежду на то, что они когда-нибудь подружатся.
— Мать на выпуск не приехала?
— Разумеется, нет. Они с Грегом отдыхают во Вьетнаме, хотя ее предупредили еще год назад. Да она бы пропустила эту церемонию даже ради визита к парикмахеру или новой татуировки, — сердито добавил Хьюз.
— Для Элоизы это тяжело. Невозможно объяснить, почему твоих родителей нет там, где они вполне могут быть. Если они умерли, это по крайней мере понятно. Но если они живы и не появляются, становится ясно, что они за тебя и гроша ломаного не дадут. После такого трудно поверить, что тебя кто-нибудь любит. Родители могут здорово напакостить своим детям, — произнесла Натали понимающим тоном.
— Все эти годы я пытался хоть как-то все это загладить и всегда находился рядом. А вот Мириам никогда не было. Иногда мне кажется, что от отсутствующего родителя вреда больше, чем добра от присутствующего.
Натали еще раз кивнула, а потом снова заговорила про свадебный торт, напомнив Хьюзу, что сказала его дочь.
— Хорошо-хорошо. Свадебный торт. Выбирай сама, а я закажу что-нибудь другое. Мне кажется, что они всегда липкие и всех смущают. И не вздумай совать мне его в рот и размазывать по лицу, это нелепо! — Для таких штучек Хьюз был слишком европейцем, этот обычай он терпеть не мог и никогда не понимал. — Если тебе так уж нужно меня им накормить, существуют вилки.
— Обещаю, — ответила она, обрадовавшись. Натали хотела, чтобы ее свадьба прошла в соответствии со всеми обычаями, традициями и суевериями. Что-то одолженное, что-то голубое. Она уже припасла подвязку, отороченную голубым кружевом, и даже пенни, чтобы сунуть его в туфлю. Натали ждала этого дня сорок один год, уже давно отказалась от надежды выйти замуж и даже перестала из-за этого переживать, когда вдруг появился Хьюз, так что теперь собиралась получить удовольствие на всю катушку. Он знал это, был искренне тронут и потакал ей во всем, кроме торта.
— И не проси меня попробовать четырнадцать разных тортов, как это делают другие невесты. Просто закажи то, что хочешь.
Натали уже знала, что хочет шоколадный мусс с глазурью и сливочным кремом, украшенный марципановыми лентами и живыми цветами. Она даже показывала кондитеру фотографию именно такого торта. Это была свадьба ее мечты, единственная в жизни, поэтому она так старалась. И платье ей очень нравилось. Оно, простое и элегантное, вовсе не выглядело нелепо на женщине ее возраста. Натали хотела выглядеть для Хьюза сногсшибательно, ведь он в отеле видел столько свадеб и невест. Но ей хотелось быть для него самой красивой.
Час спустя они разошлись по делам. Натали встречалась с новыми клиентами. Кроме того, она пообещала посмотреть один из номеров, который немного протек, что послужило отличным поводом его отремонтировать. Хьюзу предстояла дюжина встреч, и еще он собирался посетить собрание гостиничной ассоциации, где председательствовал несколько раз за эти годы. Кроме того, это полезно для поддержания добрых отношений с владельцами и управляющими других отелей. Элоиза к трем вернулась за стойку портье и пообещала одному из консьержей прикрыть его в течение двух часов.
И полетели такие же безумные дни. Элоиза едва выкраивала время для подготовки к своей вечеринке, поэтому всеми деталями занималась Салли, хотя за день до приема Элоиза все с ней проверила и уточнила. Предстояло грандиозное празднование ее дня рождения и получения диплома. Зал украсили белым и золотым, на всех столах стояли белые цветы, а с потолка свисали золотые воздушные шары. Отец нанял фантастический оркестр и позволил веселиться до четырех утра, после чего накрыли завтрак в небольшом помещении рядом. Элоиза сказала, что это был лучший бал в ее жизни. Хьюз хотел вознаградить ее за усердную учебу в Школе отельеров, кроме того, он хотел, чтобы Элоиза почувствовала себя особенной и не думала, что ее вытесняют в связи с грядущей свадьбой.
Около одиннадцати Хьюз с Натали незаметно ушли, оставив молодежь веселиться. Как оказалось, получилась чудесная прелюдия к свадьбе. Натали испытала массу удовольствия, а Элоиза определенно стала вести себя куда приятнее после возвращения с церемонии выпуска, более зрело, и меньше злилась на отца и его будущую жену. Кажется, наконец-то она поняла, что не потеряет его. Она по-прежнему не радовалась его женитьбе на Натали, но вроде бы перестала чувствовать себя обязанной превратить жизнь Натали в ад и даже слегка смущалась, вспоминая, как сильно психовала. В этом она призналась Дженнифер, вернувшись из Лозанны.
Последние недели перед свадьбой Натали провела, мучаясь с размещением приглашенных. Несмотря на долгие выходные, ожидалось более двухсот гостей, но пока все шло согласно плану, хотя Натали очень нервничала — ей еще никогда не приходилось устраивать такое масштабное празднование. Выяснилось, что это намного сложнее, чем заниматься дизайном квартиры или дома или вовремя выполнить все заказы. Она совершенно ничего не умела, поэтому полагалась на персонал отеля, дававший ей советы и осуществлявший общее руководство, и старалась лишний раз не дергать Хьюза. Ему и так хватало работы в отеле, и потом она хотела его удивить.
Вечером перед свадьбой они устроили обед-репетицию для родственников и гостей, приехавших из других городов. У Натали из родственников были только брат с женой и детьми, а у Хьюза и вовсе одна Элоиза, но они все же ожидали, что в репетиции примут участие шестьдесят гостей, и накрыли на столы в небольшой столовой наверху, где обычно устраивались частные обеды. Никакой музыки и танцев, поэтому и планировать это было проще. Но все равно требовались цветы, и продумать меню и вина, и заказать карточки с указанием имен, и составить план размещения гостей. Натали казалось, что она ведет боевые действия — сплошные списки, планы и таблицы, да еще приходилось постоянно носить с собой рацию, чтобы Салли могла связаться с ней в любой момент. Элоизу Натали привлекать к приготовлениям не стала из уважения к ее чувствам, но зато пригласила на девичник. Элоиза приглашение отклонила, сказав, что ей нужно работать, что было чистой правдой. Но в первую очередь она, конечно, не хотела праздновать тот факт, что отец женится, это выглядело бы лицемерием, да и она бы сильно смущалась, видя, как женщины средних лет дарят Натали сексуальное нижнее белье, чтобы та соблазняла отца Элоизы. Нет уж, Натали прекрасно обойдется без нее.
Мужской персонал отеля месяц назад сюрпризом устроил для Хьюза мальчишник с марокканской едой и танцем живота, но все прошло на удивление скромно. Пригласили также его немногочисленных друзей, с которыми он когда-то вместе работал в других отелях. С учетом времени, которое он проводил за работой, Хьюз просто не успевал поддерживать дружеские отношения, что было в его бизнесе в порядке вещей. Отель и люди в нем становятся твоей жизнью, не оставляя тебе времени ни на что другое. Но мальчишник прошел весело, Хьюз даже потанцевал с некоторыми девушками, но никто не сделал ничего неприличного, выходящего за рамки, что далеко не всегда было нормой в проводимых в отеле мальчишниках. На некоторые из них даже приглашались проститутки, за которых платил кто-нибудь из участников. Но никто не решился сотворить такое с Хьюзом, не тот он был человек, так что все просто веселились.
Накануне свадьбы Натали находилась на грани нервного срыва. Она воспользовалась номером на другом этаже отеля, чтобы повесить в нем свое свадебное платье и сделать там же прическу и макияж. Брат и невестка остановились в отеле. С ними приехали только два сына; обе дочери слишком тяжело болели мононуклеозом.
За день до свадьбы Натали пошла на массаж, маникюр и педикюр. Элоиза увидела ее в парикмахерской с маской на лице. Она остановилась, чтобы поздороваться. Услышав знакомый голос, Натали открыла глаза — в последнее время она почти не встречалась с Элоизой.
— Ну, как дела? — вежливо поинтересовалась Элоиза.
— Ужасно, — ответила Натали, стараясь не двигать ртом, чтобы маска, напоминавшая зеленую глину, не потрескалась. Она ощущала себя ведьмой из «Волшебника из страны Оз». — Лицо ни к черту. Желудок расстроен. Певец из оркестра застрял в Лас-Вегасе и приехать не сможет. А я жалею, что мы просто не сбежали и не поженились где-нибудь далеко.
Казалось, что она сейчас разрыдается.
— Все будет хорошо, — заверила ее Элоиза. — Просто попробуйте расслабиться.
Натали вздохнула и сдалась. Во всех этих вещах Элоиза разбиралась гораздо лучше будущей мачехи, но до сих пор даже пальцем о палец не ударила, чтобы помочь.
— Хотите, чтобы я поговорила с Салли? — мягко спросила она.
Натали в изумлении уставилась на нее и кивнула.
— А ты не против? Я уже не соображаю, что делаю, и так нервничаю, что мне кажется, будто я вот-вот свихнусь.
Кроме того, Натали принимала лекарство, которое только усиливало эти ощущения, но об этом она Элоизе рассказывать не стала. Хьюз знал и всячески пытался ее успокоить, но лекарство, наложенное на естественный стресс от подготовки к свадьбе, сокрушало Натали, и по ней это было очень заметно.
— Через несколько минут у меня будет перерыв, и я зайду к ней, — улыбнувшись, пообещала Элоиза. — А вы думайте только о волосах и ногтях, остальное оставьте нам. И непременно вздремните.
Натали кивнула и проводила ее взглядом. У нее возникло ощущение, что война идет к концу. Вероятно, еще не совсем закончилась, но после возвращения Хьюза с Элоизой из Лозанны артобстрелов точно не было.
Полчаса спустя Элоиза с Салли проверяли последние детали свадьбы. В основном все было под контролем, поэтому они с весьма компетентным менеджером обсудили то, что вызывало сомнения, и сделали несколько изменений в тех мелочах, на которые никто не обратил внимания, вроде размещения за столами и размера скатертей. Кто-то заказал неудачные стулья, так что Элоиза попросила поставить самые лучшие. Поток гостей, расчет времени, схема размещения приглашенных за столами, где будут стоять венчающиеся во время церемонии, чтобы все всё видели, — все это были мелочи, но они-то и составляли разницу. Элоиза вместе с Салли все исправили, и Салли поблагодарила Элоизу, сказав, что с ее стороны очень мило прийти на помощь.
Предполагалось, что будет проведена репетиция, но ее пришлось отменить, потому что родственники Натали приехали слишком поздно и времени перед обедом не осталось. Элоиза попросила Салли все цветы для Натали и ее невестки — для прически Натали и обоих букетов — отнести в номер, где невеста будет одеваться. И не перепутать — букетик ландышей для лацкана пиджака Хьюза доставить в его апартаменты. Внезапно Элоиза поняла, что ее больше не тошнит от мыслей о свадьбе. Она смирилась и теперь рвалась помочь.
— А как же ты? — осторожно спросила Салли. Для Элоизы цветы не заказывали. — У тебя будет букет?
До этой минуты она не решалась задавать Элоизе вопросы про свадьбу, но, похоже, сейчас самое время.
— Я не пойду на свадьбу, — со сконфуженным видом ответила Элоиза.
— Не пойдешь?
Слегка удивившись, Салли тут же сообразила, что ни разу не обсуждала этого с невестой. Она не стала спрашивать Элоизу почему. Она и сама знала, да и весь отель тоже. Элоиза не делала тайны из того, как сильно не одобряет отцовскую женитьбу.
— Отец попросил меня быть свидетельницей вместо шафера.
Это была европейская традиция, и Элоиза не согласилась, а Хьюз не стал настаивать. Спасибо уже и за то, что появится на свадьбе, на большее он и не рассчитывал. Но даже в этом он сомневался, потому что Элоиза неоднократно угрожала, что не придет. А вот теперь она подумала об этом и взглянула на Салли, с которой дружила с самого детства.
— Наверное, сделай букетик ландышей и для меня тоже, я приколю его к платью.
Таким образом она отождествит себя с женихом, а не с невестой. На ее месте и шафер приколол бы ландыши или небольшую белую розочку. Но Элоиза предпочитала ландыши, свои самые любимые цветы, ей очень нравилось, когда невесты использовали их в букетах. У Натали будут белые орхидеи, она сказала, что они хорошо сочетаются с ее платьем и выглядят более изысканно.
Салли с Элоизой, к обоюдному удовлетворению, закончили разбираться с деталями, связали целую кучу болтающихся концов, в которых Натали сомневалась, а Салли не хотела за нее решать. Но Элоиза взяла дело в свои руки и сделала в каждом случае превосходный выбор. Она обожала свадьбы и прекрасно в них разбиралась.
А затем поднялась в апартаменты, поскольку это был ее перерыв на ленч. Натали только что вошла и с измученным видом легла на диван.
— Как вы себя чувствуете? — заботливо спросила Элоиза, радуясь, что они с Салли внесли все необходимые изменения в свадебные планы.
— Ужасно. Разваливаюсь на кусочки. Ты виделась с Салли?
У нее был панический вид. Элоиза улыбнулась:
— Все в полном порядке. Даже и не думайте об этом больше, а спокойно переходите в завтрашний день. Что вы наденете сегодня вечером?
Сама Элоиза об этом вообще не думала и ничего не покупала к свадьбе, сомневаясь, что пойдет.
— Голубое атласное платье, — ответила Натали. — На столах будут стоять голубые цветы.
— Я знаю. Я только что все сама перепроверила. — Элоиза улыбнулась. — Хотите чашечку чаю?
Натали, все еще встревоженная, кивнула и благодарно улыбнулась, когда Элоиза протянула ей чашку «Эрл Грей». Она внезапно стала казаться совсем другим человеком, и Натали это по-настоящему впечатлило. Хьюз был прав. Его дочь успокоилась.
— Думаю, для этого и существуют матери, — сказала Натали, выпив чай. Он и вправду помог. — Да только не моя. Мне досталась одна из этих чопорных матерей среднего класса, которая вела себя так, словно мы все — чужие люди, как будто она никогда не снимала одежду, чтобы заняться сексом или родить ребенка. Холодная, как льдина. — Элоиза усмехнулась, услышав такое описание, и подумала о собственной матери, ведущей жизнь рок-звезды. — Отец умер, когда мне было двенадцать, она тут же отправила меня в школу-интернат, и с тех пор я ее почти не видела. Она переехала в Европу и забирала нас с братом в лучшем случае на пару недель в году. Так что мы и с братом не виделись. Когда я училась в колледже, она умерла, и мне казалось, что я присутствую на похоронах незнакомого человека. Я ее никогда не знала по-настоящему, а она не проявляла ко мне никакого интереса. Я и брата толком не знала, пока не закончила колледж, зато теперь мы с ним добрые друзья. Он на десять лет старше меня и отца знал намного лучше, а вот мать для нас обоих была совершенной загадкой. Ей бы вообще не следовало иметь детей, но она нас родила, потому что это считалось правильным. Но как только отец умер, она от меня сразу избавилась, а брат к этому времени уже несколько лет учился в школе-интернате, а потом в колледже, вот мы с ним и не встречались. Представления не имею, как сложилась ее жизнь после смерти отца, и всегда гадала, был ли у нее мужчина. Надеюсь, что был, ради нее самой. Мы с ней только и разговаривали, что о погоде и хороших манерах, и еще она много играла в бридж. Я никогда не появлялась на экранах ее локаторов, всего лишь несколько недель в году. Так что даже если бы она была жива, сомневаюсь, чтобы она стала бы помогать мне с этой свадьбой. Спасибо, что поговорила с Салли, — сказала она Элоизе, задумчиво ее слушавшей. Девушка улыбнулась. Ее тронуло то, что Натали поделилась с ней такими интимными подробностями.
— Моя мама тоже весьма странная. Она вышла замуж за рок-звезду, наверное, папа вам рассказывал. Он очень увлекается наркотиками, и вокруг них вечно толкутся какие-то ненормальные. Мама эту жизнь просто обожает. Она бросила ради него папу, когда мне было четыре года, быстренько родила еще двоих детей, а я стала историей. Примерно то же самое, что и с вашей матерью. Она ведет себя так, будто я чей-то чужой ребенок, и когда мы встречаемся, разговаривает со мной, как с посторонним человеком. Я терпеть не могу к ним ездить и вижусь с ней примерно раз в году, если ей это удобно — причем это всегда неудобно. Мне все время кажется, что она развелась с папой и одновременно со мной.
Элоиза рассказывала честно, и по ее глазам Натали видела, как ей это больно.
— Должно быть, это тяжко, — сочувственно произнесла она.
Они впервые разговаривали, как обычные люди, и между ними протянулись неожиданные узы. «Клуб детей чокнутых матерей», как говорила своим подругам Натали. А может быть, его следует назвать «Клубом детей от никчемных матерей». Похоже, в мире таких женщин полным-полно, и они оставляют шрамы в душе любого ребенка, с которым соприкасаются. Чтобы это преодолеть, Натали потребовались годы психотерапии.
— Тяжко, — призналась Элоиза ей и, что более важно, самой себе.
— После встречи со своей матерью я плакала неделями, — созналась Натали. — Ужасно говорить такие вещи, но после ее смерти мне стало легче. Она больше не могла меня разочаровать. Гораздо хуже, когда они живы, но не хотят тебя видеть или ведут себя так, словно не помнят, кто ты такая. Это страшно.
— Я тоже терпеть не могу встречаться с мамой, — сказала Элоиза. Оказывается, испытываешь облегчение, когда можешь поговорить об этом и признать правду. С отцом она об этом никогда не разговаривала, он расстраивался, просто услышав имя Мириам, а самой Элоизе казалось, что она предаст мать, если скажет ему, как все это ужасно, поэтому она предпочитала молчать. — Мне всегда очень больно. И всякий раз, оказавшись там, я чувствую себя забытой и покинутой. Будто навязчивая гостья, или посторонний человек, или вообще кто-то, кого она знать не знает. Не знаю, как она смогла просто взять и уйти, но она смогла. Да и тем двум детям она не лучшая мать, они растут как трава в поле, — с улыбкой добавила она.
— Вся причина в том, какой она человек, — объяснила ей Натали, — а не в том, что ты совершила что-то плохое или неправильное. Мне потребовались годы, чтобы это понять, но подобным людям просто нечего дать другим. Никому. Они живут только ради себя.
— Да.
Элоиза произнесла это так, словно в комнате вдруг зажглась лампочка, разогнав тьму. Натали поняла все очень точно.
— Я никогда не хотела иметь детей — боялась, что стану такой же, как она, — честно призналась Натали. — А я не хочу поступать с кем-то так же, как она поступила со мной.
— Я чувствую то же самое, — негромко отозвалась Элоиза. — Папа, конечно, классный, но так странно иметь только одного родителя, в то время как другой где-то далеко и не хочет тебя. Терпеть не могла объяснять все это друзьям, хотя, конечно, Грег их впечатлял. Но он придурок.
— По крайней мере у тебя был твой папа, — напомнила ей Натали.
Элоиза кивнула. А теперь ей придется делиться отцом с Натали, но почему-то это больше не казалось ей ужасным. Она понимала, почему отец ее полюбил. Натали честная, искренняя и заботливая, и она очень старалась. И еще до Элоизы вдруг дошло, что за прошедшие полгода Натали ни разу не вышла из себя, несмотря на самое гадкое поведение будущей падчерицы. Это тоже о многом говорило.
— А я своего отца почти не видела, и он был ледышка почище матери, — добавила Натали. — Думаю, они оба ненавидели детей.
— Мой папа классный, — подтвердила Элоиза.
Они взглянули друг на друга и улыбнулись.
— Спасибо, что помогаешь мне со свадьбой. Я правда напугана до смерти, — призналась Натали, показавшись вдруг такой юной и уязвимой, что Элоиза от души ее пожалела. Она больше не выглядела злейшим врагом, а просто одинокой, очень сердечной женщиной, у которой были отвратительные родители, а теперь она счастлива, обретя Хьюза. Никакая не Мата Хари, которой боялась Элоиза, и с такой женщиной она вполне могла примириться.
— Свадьба пройдет отлично, — заверила ее Элоиза. — Обещаю. А если вдруг что-то случится, я все исправлю. — Она действительно вполне могла справиться с чем угодно, хоть с помощью Салли, хоть без нее. Теперь ей казалось, что они с Натали чем-то связаны. — Так что расслабьтесь и получайте удовольствие. Это ваш особый день.
— Когда я начинала все это планировать, то понятия не имела, что организовать свадьбу так сложно и тяжело. Оказалось, что для меня это темный лес, — усмехнувшись, призналась Натали. — Я же никогда не собиралась замуж, поэтому ничего толком не знаю.
— Свадьбы — это не так уж и сложно, — непринужденно отозвалась Элоиза. — Вот дизайн интерьеров намного труднее, но вы же в этом отлично разбираетесь. А там нужно учитывать столько глупых мелочей! Кстати, я от своего люкса просто в восторге. Вы классно поработали. Мне все подруги завидуют.
Она улыбнулась, а Натали обрадовалась. Похоже, сегодня днем они неплохо потрудились — выкинули мусор, прогнали тени и впустили солнечный свет.
— Я делала это с удовольствием.
Натали встала с дивана. Теперь она выглядела намного лучше. Ей очень хотелось обнять Элоизу, но она побоялась переступить границы. За последние два часа они продвинулись очень далеко, и обе это знали, поэтому она не хотела все испортить, кидаясь к Элоизе с объятиями.
— Мне нужно возвращаться к работе. Увидимся вечером за обедом, — сказала Элоиза, снова надевая форменный пиджак и туфли. — И не забывайте, у вас только одна забота — выглядеть хорошенькой и веселиться. Остальное оставьте нам. Не нужно ничего бояться и ни о чем беспокоиться.
— Спасибо.
Натали с растроганным видом улыбнулась. Минуту спустя Элоиза уже спускалась к стойке портье, а еще через пять минут в апартаменты вошел Хьюз, разминувшийся с дочерью.
— Что ты тут делаешь? — удивленно спросил он, не ожидая в такое время увидеть Натали в апартаментах, да еще и в оторопелом состоянии.
— Пытаюсь перевести дух, — честно ответила она. — Мы сейчас так хорошо поговорили с Элоизой! — со счастливым видом добавила она.
— О чем? — Хьюз сел на диван рядом с будущей женой, одновременно удивленный и довольный. Ему так нравилась мысль, что она вот-вот станет его супругой, он этого просто дождаться не мог.
— О наших матерях. Видишь ли, моя тоже не относилась к лапочкам, и я ей рассказала об этом. А она рассказала про свою. Разная внешность и образ жизни, а суть-то одна и та же. Нарциссы. Женщины, которым вообще не следует иметь детей.
Хьюз был с ней полностью согласен. Он всю жизнь пытался это загладить и не сомневался, что двое других детей Мириам станут стихийным бедствием или подсядут на наркотики, как их отец.
— Было так приятно с ней поговорить. Она и вправду славная девочка и помогает мне со свадьбой, — с благодарностью произнесла Натали. — Так чудесно ко мне отнеслась.
На ее глазах выступили слезы. Она испытывала огромное облегчение. Последние шесть месяцев, в течение которых она была объектом ненависти Элоизы, дались ей слишком тяжело. Она даже снова обратилась к психотерапевту.
— Я так рад, — облегченно отозвался Хьюз, наклонился и поцеловал свою невесту. — Кстати, выглядишь просто великолепно. Чем ты сейчас занята? — спросил он, снимая пиджак.
— Ничем. А что? Хотела немного вздремнуть перед вечером. А на пять у меня назначен массаж.
— Замечательно. Моя трехчасовая встреча отменилась, а стрижка назначена только на шесть. И вздремнуть мне тоже не помешает.
Он лукаво взглянул на Натали, улыбнувшуюся в ответ. Они, как дети, ринулись в спальню, вывесили табличку «Не беспокоить», разделись за несколько секунд, скользнули в постель и занялись любовью, как двое счастливых ненасытных молодых людей. Натали радостно думала, что еще один день — и она навсегда будет принадлежать ему.
Глава 19
Обед-репетиция прошел без сучка без задоринки. Натали выглядела просто прелестно в коротком атласном платье без бретелек холодного голубого цвета, с бриллиантовыми серьгами, подаренными Хьюзом к свадьбе и потрясающе сочетающимися с кольцом, и с ниткой жемчуга, доставшейся ей от матери.
Элоиза отыскала у себя в гардеробной простое черное платье для коктейлей, жалея, что так и не купила новое. С другой стороны, это вечер Натали, а не ее. Ей понравились брат Натали и его жена, ковыляющая с гипсом на сломанной щиколотке. И оба их сына ей тоже понравились. Младший, семнадцатилетний, заканчивал старшую школу и собирался осенью в Принстон, а старший, Брэд, двадцати пяти лет, необычайный красавец, учился в юридической школе Колумбийского университета. Они сидели за разными столами, поэтому толком и поговорить не смогли, но Элоиза вспомнила, что завтра, на самой свадьбе, он будет сидеть за ее столом. Ей показалось, что она его заинтересовала.
И брат Натали, и Хьюз произнесли речи, а невестка Натали прочитала неплохое стихотворение, которое написала сама, — про невесту и жениха, которые пришли к выводу, что они просто идеальная пара. Вместо того чтобы разозлиться, как случилось бы раньше, до того, как она побеседовала с Натали и узнала про ее одинокое детство, Элоиза внезапно растрогалась и сочла стихотворение остроумным и милым. Она отметила, что Натали оно очень понравилось. Натали вообще восторгалась всеми предсвадебными торжествами, а когда обед закончился, пошла ночевать наверх, в номер, где висело ее подвенечное платье, чтобы Хьюз не видел ее до самой свадьбы. Он поцеловал ее у двери и поднялся к себе в апартаменты. Элоиза пошла с ним.
— Волнуешься, папа? — спросила она, когда они вместе вошли в номер. Вроде бы она должна радоваться, что они остались вдвоем, но ей почему-то казалось странным, что Натали тут нет. После сегодняшнего разговора Элоизе ее почти что не хватало.
— Да, есть немного, — сознался он. — Это серьезный шаг для любого, даже для такого старика, как я.
Ему и за миллион лет не могло пригрезиться, что он женится снова, а тут на тебе.
— Ты вовсе не старик, папа.
Элоизе он казался молодым и красивым.
— Ну, будешь завтра моим шафером? — спросил он. Элоиза кивнула. Отец в самом деле этого хотел и был благодарен ей за то, что она все-таки потеплела по отношению к Натали.
— Конечно.
Элоиза так и не решила, что надеть, но вдруг вспомнила про платье, купленное к новогодней вечеринке три года назад, короткое, цвета бледного золота. Одновременно строгое и нарядное, с не слишком глубоким вырезом, к нему прилагался короткий жакет-болеро, который можно надеть на время церемонии, а само платье — без бретелек, что очень подойдет к танцам. Нужно будет вытащить его и примерить.
Они поболтали еще немного, и Хьюз отправился в постель, а Элоиза начала бесцельно расхаживать по апартаментам. Ей почему-то казалось, что теперь она тут не у места, и не потому, что ее вытеснила Натали, а потому что она словно переросла это жилище. Пожалуй, на их медовый месяц надо переехать вниз, в собственный люкс. И им будет приятнее. Больше не нужно доказывать свою точку зрения и оборонять свою сферу влияния. Элоиза вдруг поверила, что им всем троим хватит места в ее мире. Натали ничего у нее не украла, она просто присоединяется к ним, и места для нее достаточно.
Утром Элоиза встала в шесть, в точности, как когда-то в прошлом, если в отеле собирались отмечать важную свадьбу, надела джинсы, футболку и сандалии и спустилась вниз проверить, как идут дела в бальном зале. Там уже расставляли цветы и столы, устанавливали сцену, и всем командовали Салли с двумя помощниками и Джен. Дженнифер тоже пришла помочь и проверить размещение гостей, и даже Брюс явился. Элоиза поболтала со всеми несколько минут и пошла проверять детали, но все шло прекрасно. В семь утра он зашла в обслуживание номеров уточнить, заказала ли Натали завтрак. Узнав, что да, она заглянула в номер к Натали по пути наверх. Та, невероятно взволнованная, открыла ей дверь.
— Все прекрасно, — заверила ее Элоиза. — Я только что была внизу, проверяла, как идут дела. Все выглядит просто великолепно.
Элоиза села, поговорила с Натали, пока не принесли завтрак, и составила ей компанию за ним, а потом поднялась к себе наверх. Отец еще спал, и ей совершенно нечего было делать, зато она пообещала спуститься через два часа, чтобы помочь Натали одеться после того, как парикмахер сделает прическу. Зения, заплетавшая Элоизе косички, когда она была маленькой девочкой, в прошлом году ушла на пенсию, и теперь у них работали несколько новых очень хороших парикмахеров.
К этому времени Элоиза тоже оделась и пришла к выводу, что золотое платье — отличный выбор. Оно сидело на ней безупречно. Она слегка подкрасилась, собрала волосы в простой гладкий узел и надела золотые босоножки на высоких каблуках, купленные специально к этому платью. В десять тридцать утра она уже стучалась в номер Натали. Дверь открыла Джин, ее невестка.
— Ну, как там невеста? — заговорщицким тоном спросила Элоиза. Внезапно она стала полноправной участницей свадьбы, разговоров о которой старательно избегала последние пять месяцев.
— Бегает по потолку, — отозвалась Джин, впуская Элоизу.
Вообще-то Натали уже выглядела красавицей. Парикмахер уложила ее длинные светлые волосы в элегантный французский узел, и теперь она походила на модель или кинозвезду. Но она слишком нервничала, чтобы разговаривать, только слушала, как щебечут Джин и Элоиза. Когда Элоиза заказала ей чашку чаю и бисквит, Натали с благодарностью улыбнулась.
В полдень настало время наряжать невесту. Осторожно надели ей через голову и расправили на изящной фигуре платье цвета слоновой кости — в пол, из французских кружев, с высоким воротом, длинными рукавами и длинным кружевным шлейфом. Вместо фаты была круглая кружевная шапочка в тон с вуалью. Платье выгодно облегало фигуру Натали, и она выглядела по-настоящему изысканно. Элоиза с Джин отошли подальше, чтобы посмотреть на невесту, и просто ахнули. Она хотела настоящее подвенечное платье, ведь это была свадьба ее мечты, и платье не было вульгарным или чересчур помпезным. Натали проявила безупречный вкус, и орхидеи подходили к нему идеально. Она казалась гостьей из другой эпохи, и при взгляде на нее у обеих женщин в горле встал комок. Именно так должна выглядеть каждая невеста, но мало кому это удается. Элоиза просто не представляла, что скажет отец — даже он не готов к такому впечатляющему зрелищу.
— В жизни своей не видела такой прекрасной невесты, а мне довелось увидеть многих, — честно призналась Элоиза, а Джин только молча кивнула. Сама она надела простой темно-синий шелковый костюм с отделанным бисером жакетом и темно-синие атласные туфли — очень приличный наряд, в котором Джин немного напоминала мать невесты. Ей это очень подходило.
Как только Натали оделась, появилась Дженнифер, пришедшая проверить, как дела. Увидев Натали, она невольно расплакалась и через несколько минут вернулась обратно в бальный зал, к Салли. Да, это был очень важный день для всех.
Они с Натали спустились вниз дальним лифтом, который Элоиза велела затянуть простынями и развесить в нем муслиновые занавески, чтобы случайно не испачкать платье. Она подумала буквально обо всем. Шлейф в лифте пришлось поднять. Элоиза по рации связалась с Салли и убедилась, что их уже ждут. Все основные распорядители на свадьбе ходили с рациями, все выполнялось с точностью как при ограблении банка или в случае военных действий. В конце концов, это была свадьба их босса.
Салли сообщила Элоизе, что ее отец уже стоит в центре зала и ждет у алтаря Натали. Священник тоже здесь. Все гости расселись и готовы к рок-н-роллу, со смешком добавила Салли.
Как только они втроем вышли из лифта, заиграла музыка. Они расправили платье Натали, шлейф и вуаль и остановились в заднем холле, дожидаясь Салли. Увидев изысканную невесту, та просияла.
— Как только будете готовы, миссис Мартин, сразу пойдем, — обратилась она к Натали. Глаза невесты наполнились слезами.
— Не вздумайте заплакать и испортить макияж! — предостерегла ее Элоиза.
Визажистка пришла утром вместе с парикмахером и сотворила настоящее чудо, используя минимум косметики. Казалось, что Натали не накрашена, настолько естественно она выглядела.
— Я так волнуюсь и так боюсь! — воскликнула Натали, то начиная безудержно хихикать, то порываясь заплакать.
— Все будет прекрасно, — заверила ее Элоиза и ушла, оставив с невестой Салли.
В бальном зале Брэд, старший сын Джин, сопроводил Элоизу и мать по проходу. Джин села рядом со своим младшим мальчиком, Брэд устроился возле них. Брат Натали пошел за невестой, чтобы провести ее по проходу, как посаженый отец, а Элоиза заняла свое место у алтаря рядом с Хьюзом. Оба прикрепили к лацканам одинаковые букетики ландышей. Хьюз, очень взволнованный, поцеловал дочь и сжал ее руку. Он нервничал так же сильно, как Натали, ждущая в коридоре. Негромко играла музыка, и вдруг оркестр перешел на мелодию Дебюсси, в дверном проеме появилась Натали, державшая под руку брата, и степенно пошла по проходу. Она выглядела совершенно великолепно и обманчиво спокойно. Элоиза взглянула на отца и увидела, что по его щекам катятся слезы.
Невеста и жених плакали всю церемонию. Наконец священник объявил их мужем и женой и разрешил Хьюзу поцеловать невесту. Сразу после поцелуя он плавно повернулся к Элоизе и поцеловал и ее тоже, а потом обнял обеих женщин за талии. Этим он сразу дал Элоизе понять, что он никогда ее не оставит, что теперь они составляют трио. А потом Элоиза с Натали тоже поцеловались и расплакались, и во всем зале не осталось пары сухих глаз.
Музыка заиграла что-то веселое, семья Мартин выстроилась в ряд, чтобы поприветствовать двести четырнадцать приглашенных гостей, и свадьба пошла своим чередом. Салли несколько раз подходила к Элоизе, чтобы кое-что проверить, но все шло гладко — никаких заминок, все прекрасно проводили время, оркестр оказался замечательным.
Хьюз и Натали протанцевали первый танец, затем Хьюз танцевал с Элоизой, а Натали с братом, а потом гости расселись по местам — для них накрыли поздний ленч, как и запланировали Натали и Салли. На свадьбе присутствовали все значительные, давно работавшие в отеле служащие. Элоиза, слишком взволнованная, совершенно потеряла аппетит. Когда она все-таки села, оказалось, что рядом сидит Брэд, и у них завязался оживленный разговор про его юридическую школу и Школу отельеров в Лозанне. Похоже, Брэду было интересно то, чем она занимается, но в основном он был просто зачарован самой Элоизой. После того как она потанцевала с отцом, он тоже пригласил ее на танец, и они почти не покидали танцпол. Натали с улыбкой посмотрела на них и что-то сказала Хьюзу. Тот небрежно оглянулся, а потом с трудом смог отвести взор от своей дочери, увлеченной беседой с высоким красивым молодым мужчиной, который казался просто завороженным ею.
Затем настало время торта. Они его разрезали, Натали, как и обещала, с вилочки покормила мужа, после чего официанты стали разносить торт гостям. Для Хьюза все прошло безболезненно, и он снова с удовольствием погрузился в атмосферу бала на собственной свадьбе. Он танцевал с женой, целовал ее всякий раз, как выпадала возможность, и всем рассказывал, что в жизни своей не встречал такой красивой женщины. Хьюз хотел еще раз пригласить Элоизу, но сколько ни искал ее взглядом, постоянно обнаруживал, что она танцует с Брэдом, а мешать им он не хотел, поэтому снова танцевал с Натали.
И наконец Натали собралась бросать букет. Чтобы облегчить ей задачу и получить хорошие кадры и видео, установили небольшую лесенку. Она поднялась на самый верх этой лесенки, затянутой белым атласом и украшенной цветами, а все незамужние женщины собрались вокруг. В центре этой толпы, как она так часто мечтала, будучи маленькой девочкой, стояла Элоиза и ждала, когда букет пролетит у нее над головой. Не меньше двух дюжин женщин со сосредоточенным ожиданием смотрели на Натали, но она как следует примерилась, на краткий миг поймала взгляд Элоизы, каким-то неторопливым движением бросила букет в ее сторону, и он упал прямо в вытянутые руки падчерицы. Все в комнате радостно закричали, а Элоиза высоко подняла букет, как долгожданный трофей, радостно улыбнулась Натали и беззвучно произнесла:
— Спасибо!
Это словно возместило все те многочисленные случаи, когда ей, маленькой девочке, запрещалось ловить букет невесты. Хьюз, следивший за дочерью, тоже широко улыбался. Он будто получил дополнительный подарок — две женщины, которых он любил больше всего на свете, наконец-то подружились.
Брэд снова отыскал ее, когда заиграла музыка, на этот раз более молодежная и веселая.
— Если это значит, что ты будешь следующей невестой, ты опасная женщина, — поддразнил он Элоизу. — Но я все равно рискну. Потанцуем?
Она положила пойманный букет на столик и вместе с Брэдом пошла на танцпол. Они танцевали целую вечность, пока не подошла Салли и не сказала, что Натали пошла наверх переодеваться. С ней отправилась невестка, так что Элоиза, сказала Салли, может оставаться в бальном зале, ей скажут, когда молодые будут уезжать. Отец тоже поднялся наверх. Для фотографий позировали еще днем, сразу после поздравлений, в небольшом помещении рядом с бальным залом.
Молодая чета вечером улетала в Лос-Анджелес, где собиралась остановиться в «Бель-Эйр», а на следующий день лететь в «Пальмиллу» в Нижней Калифорнии. Сначала они хотели провести первую брачную ночь в «Вандоме», но Хьюз не сомневался, что его будут дергать по любому пустяку, так что решил уехать сразу же после свадьбы, поэтому церемонию и проводили днем.
Элоиза танцевала с Брэдом, пока за ней не пришла Салли. Они с толпой гостей, среди которых были и Дженнифер с Брюсом, высыпали на улицу, чтобы попрощаться. Новобрачных уже ждал «роллс-ройс», посыльные разбрасывали лепестки роз, а через несколько минут появились Натали с Хьюзом, он в бежевом льняном костюме, белой рубашке и безукоризненном желтом галстуке от Гермеса, а Натали в белом костюме от Шанель и с новыми бриллиантовыми серьгами в ушах. Они смотрелись как на обложке модного журнала. Хьюз крепко обнял дочь.
— Я люблю тебя, — сказал он и целую минуту не отпускал Элоизу.