Подземная тюрьма Пучков Лев

Про родителей сказал, про дядьку тоже. Еще у меня была бабка: мать отца и дядьки, но, когда мне исполнилось десять лет, она умерла. Все, по близким родственникам доложил. Теперь собственно про меня — умного-красивого.

Рост — метр семьдесят два, телосложение среднее — я не богатырь, но и не жиробас, и от пола на кулачках отжимаюсь — дядька приучил. Глаза серые, не курю, клаустрофобией не страдаю. В декабре сего года мне будет двадцать пять, окончил московскую среднюю школу, затем Московский государственный университет геодезии и картографии по специальности картограф.

С детства живописью не увлекался: моей страстью были книги и путешествия — преимущественно пешком или вплавь — по необъятным просторам нашей Родины. Это я на первом курсе познакомился с художниками, пообщался с ними, кое-чего нахватался и попробовал сам малевать. Если бы получилось совсем отвратно, я бы, наверное, это дело быстро забросил бы и посвятил себя чему-нибудь другому. Но, то ли мои новые друзья отнеслись ко мне снисходительно, то ли в самом деле есть у меня какие-то задатки в этой области — малевал я вполне сносно. Именно малевал — я хоть и люблю себя, но оцениваю вполне объективно.

С гордостью могу присовокупить: поступать в вуз мне никто не помогал, и учился я самостоятельно, за все время дядьку ни разу в универ не таскали. Да и захотели бы — вряд ли из этого что-то получилось бы. Большую часть времени его не достать, он почти всегда в командировке, за исключением одного месяца в году. И в этот месяц тоже не достать: он то по речке сплавляется с друзьями, то по горным тропам топает. Ввиду этого я примерно с восьмого класса фактически живу один, привык сам о себе заботиться, так что примите это как характеризующую деталь: ваш покорный слуга — товарищ взрослый и вполне самостоятельный.

Что еще? А, ну да, я же военный.

Окончил военную кафедру — не карьеры ради, а сугубо чтоб солдатом не служить, и пошел в офицеры.

А вот тут дядька помог. Звякнул кому-то из коллег, и меня мгновенно пристроили в полк связи. И ни капли мне не стыдно за такой протекционизм: попробуйте сами, без звонков, остаться служить в Москве, да на хорошем месте. В лучшем случае угодите куда-нибудь на окраину округа, а в норме — поедете осваивать предгорья Северного Кавказа или бескрайние просторы Камчатки.

Ну вот, и все: больше вроде бы и рассказывать не о чем.

Так… Сказал вот это — и задумался: а может, зря я так бесхитростно раскрылся перед вами? У меня, вообще, есть такое: подчас хочется понравиться человеку, кажется он мне этаким свойским парнем, и я вместо того, чтобы туману о себе подпустить, таинственности навести, нарочно раскрываюсь перед ним, чтобы выглядеть наивным простачком с душой нараспашку. Обычно это работает, но порой попадаются замысловатые и неверно оцененные мною камрады, которые, напротив, сразу теряют ко мне интерес и отворачиваются.

Так вот, учитывая широту и разнообразие аудитории, предвижу кислую гримасу на холеных лицах некоторых заядлых «приключенцев». Не спецназовец, не лучший стрелок батальона, не мастер спорта по боевым искусствам, покрытый шрамами и славой, или даже просто тайный маньяк-убийца, а вполне обычный парень без опыта, связей и каких-то многообещающих задатков…

Ну и как с таким приключаться, да?

Для таких взыскательных камрадов я попробую быстренько реабилитироваться.

Во-первых, я еще не старый, так что успею набраться опыта, обрасти подробностями и угодить в разные передряги — если сразу не убьют.

Во-вторых, я — боевик. Да-да, ничего я не придумал, так негласно называют каждого, кто занимает подобную моей должность: ПНШ (помощник начальника штаба) по боевой подготовке. Неплохо звучит, верно?

То есть я, конечно, за год своей службы только и делал, что рисовал схемы, карты, плакаты и графики, но про боевую подготовку я тоже в курсе, поскольку по долгу службы мне пришлось прочесть целую кучу наставлений, уставов и методических пособий. Так что теоретически я подкован.

И кстати! Я умею стрелять. Не как спецназовец, конечно, но вполне сносно. Знаете ведь, наверное, как в полку организуют практические стрельбы: при этом ЗНШ (заместитель начальника штаба — мой непосредственный начальник) и ПНШ всегда выезжают с личным составом, так что не захочешь, а поневоле научишься. Не знаю, правда, пригодится это мне сейчас, при переходе в номенклатурный разряд, но теперь вы знаете: при случае запросто могу стрельнуть.

В третьих: я довольно сносно малюю (хотя я уже говорил), отменно рисую карты, схемы и планы, и у меня прекрасная память. Жаль, конечно, что не феноменальная — я, например, могу забыть имя девушки, с которой встречался год назад, или кому должен денег, но по части всего, что касается графики, память у меня отменная. Было дело, в мое дежурство писаря бухали ночью в кабинете и спалили экзаменационную карту, которую мы совместными усилиями малевали три дня подряд (мой шеф — заочно учится в Академии, это мы для него делали).

Так вот, писарей Окоп-раз усадил на гарнизонную гауптвахту, «легенда» на отдельных листках тоже сгорела, в результате я в одно лицо восстановил эту злополучную карту за сутки — по памяти. А просто шеф на полном серьезе пригрозил: не восстановишь, скот — убью, ну вот и…

Ой, что-то не то сказал…

В нашем образцовом полку такого не могло быть по определению, правильно? Вроде бы правильно, но… Да ладно, чего уж теперь: после перестрелки в «кладовке» все остальное — просто детские шалости.

Ну вот, вроде бы и все пока. Вот такой у вас будет главгер. А если кого не устраивает — извините, другого не подвезли.

Но вы особо не расстраивайтесь — я животное вполне себе прилежное и самообучающееся, так что обязуюсь во все вникнуть, набраться опыта и постараюсь соответствовать своему высокому предназначению, чтобы вам со мной было не скучно.

* * *

В половине первого явился «хмурый» и притащил две стопки старых книг, перевязанных тем же совковым шпагатом. А без этого, значит, тут книг не хватало. Интересно, столько старой бумаги в одном месте — это строго по работе или это такая особая форма сумасшествия, вызванная титаническим перенапряжением?

— По крымским катакомбам, — буркнул «хмурый», аккуратно сгрузив стопки на пол возле секретарши. — Разберешь в перерыве. Готово?

— Владимир Аркадьевич, что значит — «готово»?! — нервно взвилась секретарша. — Вы же прекрасно знаете, что тут работы как минимум дня на три!

Точно — Владимир Аркадьевич, теперь вспомнил. А то на визитке написана только фамилия и инициалы, вот пойди да погадай. В принципе, товарищ регулярно мелькает в телевизоре, но я как-то на политике не зацикливаюсь, так что по персоналиям второго эшелона и ниже — вообще полный ноль.

Итак, Владимир Аркадьевич Домовитый. Так-то лучше. А то все «хмурый» да «хмурый», даже как-то неудобно. Хотя, он и в самом деле хмурый и какой-то донельзя озабоченный, словно ему в самое ближайшее время придется покинуть это уютное гнездышко и отправиться куда-нибудь на окраину империи — и не в гейзерах греться, а разрабатывать молибденовые рудники.

— Спокойнее, Маня, не кипятись, — мягко осадил секретаршу Домовитый. — Тут и без тебя все непросто, так что — не усугубляй. Работай, не отвлекайся.

Затем он свойски кивнул мне — словно мы расстались с полчаса назад, и, раскрыв дверь кабинета, пригласил:

— Пошли, пошепчемся.

Кабинет был под стать приемной, и по размеру и по формату. Все здесь было старое и очень качественное.

Одного не было: уюта. Чувствовалось, что хозяин кабинета на самом деле слуга кабинета, он ничего здесь не менял под себя, не подгонял, под свои нужды, а просто приспособился к этому незыблемому и монолитному формату, пережившему десятки функционеров и сохранившему свою несгибаемую властную сущность в первозданном виде.

О как сказал! Видать, проникся духом этого необычного места, да так, что продрало до глубины души.

Шептаться мы не стали. Кивком показав, куда можно сесть (а тут тоже все было завалено книгами, схемами и прочей старой бумагой), Домовитый разгреб завалы и положил передо мной папку.

— У тебя две минуты.

— Две минуты для чего?

— Ознакомиться с содержимым папки. Постарайся все запомнить как следует. Готов?

— Эээ…

— Надо отвечать «Всегда готов».

— Типа, как юный ленинец?

— Типа, такой ответ нравится всем высокопоставленным мерзавцам, с которыми тебе придется иметь дело. Итак, я засекаю время: начали!

Ну что ж, начали так начали.

Я раскрыл папку и ознакомился с ее содержимым. Там было три десятка фотографий не самого лучшего качества: пять спутниковых снимков одного и того же объекта — но разного масштаба, а все остальное — фото изнутри объекта. Я бы даже так сказал: пошаговое фото, кто-то гулял по объекту и, останавливаясь в ключевых (по его мнению) точках, делал снимки.

Пока я любовался фотосетом, хозяин кабинета что-то озабоченно просматривал на своем ноутбуке. Судя по стандартным звукам, рискну предположить, что он читал почту. Да, и вот еще что: наверное, можно не говорить «озабоченно» про просмотр почты, равно как и прочие деяния. Потому что Домовитый все делает озабоченно и хмуро — я ведь не из хулиганства обозвал его «хмурым», как только увидел. Я ничего про него не знаю, но мне уже сейчас жаль этого человека. Похоже, что ему поручили что-то такое — не просто сложное, а буквально из ряда вон неприятное и хлопотное.

— Время вышло. — Домовитый отнял у меня папку, спрятал ее в сейф и закрыл на ключ. — Запомнил?

— Ну-уу…

— Ну вот и замечательно. — Домовитый достал из приставной тумбы пачку бумаги формата А-3, карандаши, офицерскую линейку и положил все это передо мной: — Надо нарисовать подробную схему объекта. Справишься?

— Эмм… Это тест?

— Это тест. Тебя что-то смущает?

— Понимаете… Задача не совсем по моему профилю. Это скорее работа для инженера-проектировщика, нежели для картографа.

— Да какая разница? Карта — схема — план, алгоритм один и тот же, разве нет?

— Не совсем.

— Короче, ты берешься или нет?

— Ну-уу…

— Ну вот и молодец. — Домовитый забрал со стола связку ключей и пошел на выход. — У тебя двадцать минут. А я пойду пока пообедаю — а то перерыв кончится.

— А что, если вне перерыва…

— Неудобно.

— «Неудобно»?! Вам?

— Неудобно всем, — совершенно серьезно кивнул Домовитый. — Торчать у всех на виду в столовой после окончания обеденного перерыва — это нехорошо. Так что пошел я. А ты давай, покажи на что способен. Работай, не отвлекайся…

Должен вам признаться: подымая вопрос о том, что данная работа не относится к моему профилю, я просто набивал себе цену. Мне неоднократно приходилось заниматься подобными вещами. За время службы я не раз чертил планы всех коммуникаций, относящиеся к ведомству нашего полка, и уверенно скажу, что ничего сложного тут нет. Потому что наши бункера, ракетные шахты, тоннели и прочие военные конструкции из стали и бетона, подпадающие под определение ВГО (важные государственные объекты — официальная аббревиатура, частенько еще добавляют «К» — коммуникации), — они все типовые. То есть строят их по определенному стандарту, шаблону, «линейке». И если с первого взгляда это очевидным образом не проявляется, то, когда вычерчиваешь планы разных объектов несколько раз подряд, начинаешь улавливать некий общий алгоритм, который лежит в основе проектирования всех наших инженерных сооружений.

Фото, которые показал мне Домовитый, это снимки брошенного ЗКП (запасного командного пункта): бункер у них — один в один как у нас. То есть я не просто могу по памяти вычертить план, но даже и размеры указать — я их помню. Хотя это, наверное, уже будет наглостью: Домовитый может догадаться, что я ни разу не талант-самородок, а просто занимался подобными вещами ранее. Кстати, рискну даже предположить, что фотосет произведен где-то в Прибалтике: надо бы снимочки еще разок глянуть, что-то там такое было, что навело меня на эту мысль.

В общем, с такими мыслями я устроился поудобнее и принялся неспешно трудиться: это ведь не полномасштабный план, а всего лишь схемка, я ее даже без линейки, от руки, начерчу за четверть часа.

Минут через семь в кабинет вбежала секретарша. Именно вбежала: торопливо, с недовольной гримасой — какая бывает у человека, которому приходится отвлекаться от важного дела из-за какой-то незначительной, с его точки зрения, мелочи.

Бодро процокав каблучками по старинному паркету, секретарша открыла ключом сейф и принялась в нем копаться, сердито ворча вполголоса:

— Что за идиотская привычка — все перемешивать…

Тут меня озарило.

— Послушайте, Маня…

— «Маня»?! Какая я вам Маня? — стандартно уже взвилась секретарша.

— Ну… Вас ведь Машей зовут, правильно я понял?

— Марья Ивановна. Для вас — только так.

— О, видите, как здорово! А я тоже — Иванович. Саша Иванович. В смысле — Александр…

— Вы что, опять клинья подбиваете? — боевито подбоченилась Марья Ивановна.

— Нет-нет, что вы! Просто…

— А зачем тогда вы ко мне обратились сейчас? Вы разве не видите, что я занята? Что вы хотели?

— Эмм… Понимаете… Там, в сейфе, папочка лежит такая серенькая…

— Ага! И вы хотите чтобы я дала ее вам?

— Ну, в общем…

— Не дам.

— Почему? Из вредности, что ли?

— При чем тут вредность? Просто команды не было. Если бы вам нужно было что-то выдать, мне бы поставили задачу.

— А без команды, значит…

— А вы, значит, подлец?

— Не понял… — От неожиданности я даже краснеть начал. — Откуда такой вывод?!

— Ну, я так поняла, что вас сейчас тестируют. А вы, значит, хотите подглядывать, пользуясь случаем?

— Ну почему сразу — «подглядывать»? Просто хотел кое-кто уточнить…

— Ай-я-яй, Александр Иванович! — Маня сокрушенно покачала головой. — Здорово вы начинаете свою работу у нас. С подлости! И что характерно — так нагло, беспринципно, даже не пытаясь придумать предлог…

— Марья Ивановна… Я прошу вас забыть об этом досадном недоразумении…

— Нет, я запомню это, — лопаясь от вредности, заявила Маня, доставая из сейфа две папки и запирая дверцу на ключ. — У меня прекрасная память.

— Ну и что теперь, вы — шефу…

— Я по мелочи не «сдаю». — Маня стремительно процокала к двери и, уже выходя, неожиданно подмигнула мне: — Так что, если вы будете у нас работать, я подумаю, по поводу чего вас можно будет потом слегка зашантажировать…

Ну вот вам, извольте: местные нравы. Вот такая продуманная вредная злюка. Впредь надо быть осторожнее: правильно особист предупреждал насчет акул и прочей хищной фауны. Эти офисным барракудам не то что в рот давать… эмм… в смысле — палец в рот, а даже ухо из-за угла показывать не стоит, ибо последствия могут быть самыми непредсказуемыми. То есть моментом отгрызут всю руку вместе с головой — по самое седалище.

Домовитый вернулся в начале второго, задумчиво ковыряясь в зубах фирменной зубочисткой и благоухая ароматом жареного лука. Ну что ж, вполне кондово, или сермяжно одним словом, в столовой у них пахнет примерно так же, как в нашей полковой кухне.

У меня тотчас же проснулся аппетит (я регулярно питаюсь в полку, обед у нас начинается в 13.00, так что это уже некоторым образом привычка), но поскольку я понимал, что кормить меня здесь никто не собирается, то и выражать свои драйвы никак не стал: сделал каменное выражение лица и вскочил по стойке смирно, как это принято у военных по прибытии начальника.

— Подскакивать не обязательно, не в армии, — благосклонно кивнул Домовитый. — Готово?

— Так точно.

— Что, неужели готово?!

Похоже, Домовитый не рассчитывал на положительный результат: взяв схему, он с интересом изучил ее, достал из сейфа вчетверо сложенный лист бумаги — того же формата — и развернул.

Там оказалась точно такая же схема, которую только что закончил ваш покорный слуга, но сработанная более аккуратно. Судя по всему, сначала сделали на компьютере, а потом скинули на печать.

— Ну надо же… И даже размеры проставил?

Упс… Вот это я сдался на ровном месте! Когда уже «шлифовал» — задумался, размеры поставил на автопилоте. Теперь легко сделать вывод, что я вовсе не гений, а просто набил руку, поскольку неоднократно занимался такими вещами ранее.

— Ну, это так — на глазок… — потея от смущения, начал выкручиваться я. — Это я попробовал «привязать» снимки к реальному масштабу, так что за точность вычислений не ручаюсь. Но приблизительно должно быть где-то так…

— Здорово! — похвалил Домовитый. — Честно говоря, не ожидал.

— То есть тест пройден?

— Безусловно. Я бы даже сказал так: с превышением ожидаемого результата.

— И что теперь?

— Все, считай, что ты в команде.

— Эмм… Вот так сразу? — Я был слегка ошарашен таким скорым развитием событий — мне почему-то думалось, что при поступлении в ТАКОЕ учреждение преамбула будет невыносимо долгой и растянется как минимум на месяц. Пока все проверят, соберут нужные документы, отправят запросы во все места — недаром же коллеги особиста пытали меня по поводу забугорной службы моих родственников.

— А чего тянуть? — Домовитый разворошил бумаги, кучей сваленные на столе, выудил прозрачный скоросшиватель с несколькими стандартными листами и бросил его мне.

— Это что?

— Выписка из твоего личного дела. Посмотри, все ли правильно. Если там что-то упустили, говори сейчас, пока не поздно.

Быстро, однако. Значит, строевик был в курсе. И теперь понятно, откуда у нашей полковой публики информация о моем возможном вознесении.

— В каком плане — «пока не поздно»?

— В таком, что если упустили что-то важное и через некоторое время это всплывет — всем вашим кадровикам и особистам дадут по шапке за сокрытие важной информации.

— «Всем»? У нас один особист — и того увольняют, и один строевик.

— В округе?

Да, совсем забыл: мы мыслим разными масштабами.

— Нет, я нашу часть имел в виду… Вообще, не думал, что все так строго…

— А как ты хотел? Служба государева — она требует большой личной дисциплины и очень сурово относится к нерадивым. Так что давай посерьезнее.

Я внимательно изучил выписку: все там было правильно и подробно, вроде бы ничего не упустили. Что еще в моей недолгой жизни может быть такого, что подпадает под определение «сокрытие важной информации»? Главное — это служба вне страны родителей и дяди, меня всегда по этому пункту подтягивают при разного рода проверках. В выписке данный пункт был отражен в полном объеме, так что…

— Да, здесь все верно.

— Ничего не упустили?

— Нет.

— Ну и замечательно. Добро пожаловать в команду.

— То есть…

— Да, ты в деле. Поздравляю.

— Спасибо! Однако…

Тут я спохватился: или я чего-то упустил в эйфории, или здесь так принято, но… Мне показалось, что никто не спросил меня, хочу я в «команду» или нет. То есть, по логике, мне бы надо выслушать предложение, потом для проформы поломаться немного — «я подумаю, посоветуюсь с близкими» — выговорить, наконец, условия, на которых я согласен вступить…

— Что такое? — недовольно нахмурился Домовитый. — Какие-то проблемы?

Интересная деталь: номенклатурный дядечка «№ 1» в кабинете особиста — он точно так же недовольно хмурился и морщился, когда я отвечал не по шаблону. И выражение лица было примерно такое же. Это что, типичная реакция элиты на любые неверные телодвижения холопов?

— А что за…

— Картограф, — предвосхитил мой вопрос Домовитый. — Мне нужен хороший картограф.

— И я, значит…

— Да, ты хороший картограф. Вообще-то, я полагал, что это будет этакий архивный червь: старый, лысый, мудрый, с подагрой и вставными челюстями. Но тут у меня были сомнения: а как он будет лазить везде — с подагрой? А ты — как раз то, что надо: молодой, здоровый, крепкий. В общем, на диво удачное сочетание!

— «Лазить везде»? — слегка насторожился я. — Что вы имеете в виду?

— Да ну, это мелочи — потом все узнаешь, — легковесно отмахнулся Домовитый. — А еще — я не забыл: у тебя хорошая реакция. Это ведь тоже немаловажная деталь. Ты понимаешь, о чем я?

Да, я понимаю. Ты думаешь, что вчера я тебя спас. Это, видимо, основная причина, по которой меня берут в «команду». Да, я в курсе, что на ваших уровнях не принято благодарить плебс за такого рода мелочи. Я ценю твои «деликатные» намеки и не буду выпячиваться и каждый раз бить себя ногой в грудь, крича, что ты обязан мне жизнью. Тем более что сам-то я знаю, как все обстояло на самом деле.

— Да, я понимаю. Но…

— Что такое?

— Если вам нужно будет делать то, чем я занимался на тестировании, — вам лучше подойдет инженер-проектировщик.

— Я лучше знаю, кто мне нужен, — вполне свойски подмигнул мне Домовитый. — И ты не думай, что все это — из-за вчерашнего. Это всего лишь случай, не более того. Просто я вижу в тебе потенциал. Понятно?

— Понятно. А могу я заявить… эмм… просить об одном одолжении?

— Ну, попробуй.

— Хотелось бы, чтобы меня как можно быстрее внесли в список.

— Какой список?

— Список персонала или постоянных посетителей… В общем, чтобы не пришлось каждый день ходить на работу через смотровую.

— Погоди, погоди… какая смотровая? О чем ты говоришь?!

Я быстренько поведал, каким образом со мной сегодня поступили, прежде чем допустить в это славное учреждение. При этом я внимательно смотрел на своего собеседника, пытаясь понять, лукавит он или это в самом деле для него новость.

Судя по неподдельному интересу и недоумению, для Домовитого это действительно было новостью.

Да, вот это здорово. Получается, что камрады из верхнего эшелона даже понятия не имеют, что у них творится прямо под ногами — то есть в вестибюле их учреждения.

— Ну… Гхм… Очевидно, это стандартная процедура для всех нездешних… Но ты не переживай: ходить сюда тебе больше не придется. Так что и в список тебя вносить не надо.

— Не понял?

— В этом доме работаю я. А твое рабочее место будет в другом доме. — Домовитый протянул мне плотную оранжевую бумажку с адресом. — Вот здесь расположена наша база. Езжай туда, знакомься с коллективом, осваивайся. К пяти вечера я сам туда подъеду, надо будет решить кое-какие формальности.

«Буровая, 29, ФС по надзору за ВГОиК» — вот что было написано на листочке, вырванном, судя по всему, из вон того толстого блока цветной бумаги. Еще там было — мелкими буковками, внизу: «б.у.н.к.е.р.» — именно вот так, с точками, но я так понял, что это написали либо в задумчивости, либо из хулиганских побуждений. При чем здесь служба по надзору за ВГОиК (а вообще, солидно звучит, верно? Мы-то с вами знаем, что такое ВГО…) и какой-то отдельно взятый бункер?

В ведении этой службы, по логике, находятся тысячи бункеров, так что…

— А задачи? Чем я буду заниматься, специфика работы?

— На месте все выяснишь. Коллеги твои все тебе объяснят — они уже в курсе, так что в неведении не останешься. А если что-то будет непонятно, я потом подъеду, все дополнительно растолкую. Тебе в полку предписание дали?

— Так точно. Вам отдать?

— Нет, на месте отдашь старшему. Вопросы есть?

— Ну-у…

— Ну вот и замечательно. Не смею более задерживать.

— Понял. — Я решительно встал и направился к двери.

Вопросов было — море. Но когда вот таким образом выпроваживают, растопыриваться в проеме не стоит — есть риск, что холодная вежливость может мгновенно смениться взрывом эмоций, и тебя вышибут из кабинета (из учреждения, из службы, из карьеры вообще) мощным пинком, от которого ты не скоро оправишься. Я в этом плане опытный, с детства приучен не доводить до такого развития событий.

— Саша…

— Да? — Уже в дверях я остановился.

— Ты не обижайся. Просто действительно — я очень занят, — с неожиданной сердечностью покаялся Домовитый. — Я правда, потом все объясню, поговорим как следует, все подробно обсудим.

— Да нет, что вы — я все прекрасно понимаю. Кстати, можно на прощание один вопрос?

— Да, пожалуйста.

— Снимки вот эти, что вы мне на тест давали… Откуда они?

— Из Сети.

— То есть…

— Да, Маня нашла все это в Интернете.

— И схему?

— Да, и схему тоже.

— Ну надо же! У нас теперь что, информация по секретным объектам валяется повсюду в свободном доступе?

— Ну так это ж брошенный объект. У нас таких сейчас превеликое множество. Шастают по ним все кому не лень. И потом вот такие «фотоотчеты» вывешивают на всеобщее обозрение и оживленно обсуждают детали. Это они таким образом развлекаются.

— Да в том-то и беда, что «все кому не лень». Объекты-то у нас все типовые, — блеснул я недюжинной прозорливостью. — То есть, изучив один брошенный ЗКП, можно на его примере воспроизвести все данные по ныне действующим. Со всеми вытекающими.

— Точно — они типовые. — Впервые за все время Домовитый слегка ожил и даже улыбнулся. — И это здорово.

— В каком плане?

— В таком, что для нас это очень кстати.

— Не понял…

— Да ничего, потом поймешь — в процессе. Все, уматывай, мне работать надо. Встретимся ближе к вечеру.

— Да-да, я понял. Всего доброго…

Глава 5

Подземье: хозяева

— Андрей Иванович, можно вас на пару слов?

— О господи… И здесь поймали. Вы кто такие?

— Журнал «Московский Смог»! Филиал издательского холдинга «Столичная накипь»!

— Журнал «Грязное Белье»!

— Газета… Ммм… А! «Химия для всех» — газета.

— Альма-Нах «Бред без права передачи»!

— Детский журнал «Мертвая Деревня».

— Ребята, не далее как два дня назад я давал пресс-конференцию в Доме Философии…

— Да, мы в курсе, мы там были, просто за это время назрели вопросы! Андрей Иванович — буквально на пару минут!

— Ну хорошо, хорошо… Я отвечу на ваши вопросы, только быстро, у меня лекция — первая «пара».

— «Московский Смог»: Андрей Иванович, вы собираетесь баллотироваться на второй срок в Законодательное Собрание?

— Разумеется. Некоторые архиполезные проекты не закончены, так что работы еще много, о покое думать рано. Да, я буду выдвигать свою кандидатуру на второй срок.

— Журнал «Грязное Белье»: господин генерал, это правда, что ваша супруга выставила свою кандидатуру на выборы в Мосдур… пардон — в Мосгордуму?

— А вот это спросите у моей супруги. Без комментариев.

— Но вы же это знаете, Андрей Иванович! Ну что вам стоит?! Это правда или нет? Если да — кто финансирует ее предвыборную компанию?

— Без комментариев. Давайте дальше.

Страницы: «« 12345678 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

В книгу «Сочинения» Оноре де Бальзака, выдающегося французского писателя, один из основоположников р...
Благородным аферистам, а по совместительству частным детективам красавице и умнице Лоле, ее верному ...
Жизнь молодого программиста Даниила Логинова в одночасье переменилась после визита в клуб с многозна...
«Комната в гостинице. У карточного стола сидит Князь, Уранов и Стивинский стоят на уходе. Напротив, ...
НОВАЯ СЕРИЯ ведущего военного историка. Краткий курс Великой Отечественной, взятый за основу популяр...
Эта книга – действительно «жесткая правда». Она буквально переполнена сильнейшими переживаниями, о к...