Как выжить в старшей школе де ла Круз Мелисса
– Это так странно, что она пригласила именно тебя. Мне казалось, она тебя ненавидит.
– Да, но в том-то и дело, она меня ненавидела, раньше. А я ее. Но мы поняли, что ненавидим друг друга только потому, что очень похожи. По крайней мере, мне так думается. В конце концов, я не из тех, кто подолгу обижается.
– Ладно, еще и не такое бывает, – говорит Дарси, поправляя заколки на недавно заплетенных в косички волосах.
Иветт и Зачетная четверка (над названием все еще надо поработать) кажутся армией, поджидающей нас у главных ворот. Все одеты в черное, с безупречными стрелками и прозрачным блеском для губ. Иветт взглядом может резать лед; боже, я рада, что теперь она на моей стороне.
– Привет, Леле. Привет, Дарси. Спасибо, что решили присоединиться к нам! А теперь давайте убираться отсюда ко всем чертям. – Она выводит нашу команду со школьной территории, и мы следуем за ней по Четвертой улице до угла Оушен-авеню, где нас ждет «Томмис Пицца», круглосуточный оазис в пустыне школьного ада. Эмили, Синтия, Мэдди и Бекка сбиваются вместе, притворяясь, что нас с Дарси здесь нет, и заказывают только диетическую колу. Так они вот это называют обедом? М-да.
– Ты рада, что диск-гольф закончился? – спрашивает Иветт, когда мы выходим на улицу с колой. Синтия закуривает сигарету.
– О, еще как, – отвечаю я. – Хотя, наверное, теперь нас заставят заниматься каким-нибудь другим унизительным видом спорта. Когда наступит сезон плавания, я буду вспоминать диск-гольф с тоской.
– О боже. – Иветт смеется. – Золотые слова. Я с тобой на все сто.
Мимо проезжает машина, полная парней, и все пятеро свистят нам и называют такими непристойностями, которые запикали бы даже в фильме для взрослых. Интересно, что сказали бы об этом их мамы.
– Мужики такие свиньи, – заявляет Бекка. —
Они не заслуживают жить с нами на одной планете.
Остальные девчонки хихикают.
– Аминь, сестра. – Синтия выдыхает облако сигаретного дыма.
– Пожалуйста, Синтия, не выдувай это мне в лицо, – говорит Иветт. – Я недавно делала косметические процедуры.
– Прости, – отворачиваясь в сторону, бормочет Синтия.
– Раз уж речь зашла о мужиках… – Иветт сплетает пальцы и подпирает подбородок, – что у вас там с Алексеем? Я видела вайн, который вы сняли вместе, круто вышло. Вы встречаетесь?
– Ну, э-э-э… – Я цепенею, потому что еще никогда ни с кем не разговаривала об Алексее. – Нет, не встречаемся. Мы просто друзья.
– Правда? Со стороны кажется, что вы очень близки, – удивляется Иветт.
– Мы иногда тусуемся вместе, но вряд ли это к чему-то приведет… Еще он сказал мне, что я ему нравлюсь, но…
– Он сказал, что ты ему нравишься?! – У Иветт глаза лезут на лоб. Неужели НАСТОЛЬКО УДИВИТЕЛЬНО, что я ему нравлюсь? В смысле, я же не уродина какая-то.
– М-хм.
– О боже, Леле, да он же влюблен в тебя! – почти взвизгивает Иветт.
– Ты думаешь?
– Я знаю парней, Леле, поверь мне. Ты определенно должна начать с ним встречаться.
– Ну, он ведь не предлагал мне стать его девушкой, вообще ничего такого, так что я даже не знаю.
– Мужчины такие бестолковые, – говорит Синтия. – Они сами не знают, чего хотят.
– А можно ли считать Алексея Кайпера мужчиной? – спрашивает Мэдди. – Он же еще такой мальчишка, нет?
– О, он мужчина, – отвечает Бекка таким тоном, от которого меня начинает подташнивать. Остальные хихикают. Бр-р.
– Он еще передумает, – улыбается Иветт, даже как-то по-злодейски. – Особенно теперь, когда ты выглядишь так чертовски сексуально. Если ты, конечно, не против, что я это сказала.
– О, я не против, – я игриво шлепаю ее по руке. – Скажи еще раз.
– Особенно теперь, когда ты выглядишь так чертовски сексуально! – повторяет Иветт, и я притворяюсь, что падаю в обморок; мы смеемся, как сестры, которых когда-то разлучили в колыбели. Остальные, включая Дарси, сидят с мрачным видом.
На пятом уроке, биологии моря, я не смогла бы слушать лекцию мистера Уайта, даже если бы мне заплатили миллион долларов. Что-то там о ста различных видов рыб и их научных названиях. Например, тупорылый осетр на самом деле называется Acipenser brevirostrum. Больше похоже на заклинание, которому учат в Хогвартсе, чем на название рыбы, и это все очень даже интересно, если подумать… но я не могу! Я могу думать лишь о том, каким безумным был сегодняшний день и о своих шестистах тысячах подписчиков в Вайне. Жизнь так быстро меняется, и в моей голове мелькают образы один за другим, у меня целая куча идей, которые можно воплотить в видео! Я записываю их под болтовню мистера Уайта.
• Парни свистят девушкам, девушки выплесквают им в лица диетическую колу.
• Ревность между девушками.
• Мальчишки против мужчин (альтернативное название: мальчишки такие бестолковые).
• На уроке по биологии моря девчонка использует заклинание в духе Гарри Поттера и превращает учителя в тупорылого осетра.
• Мгновенное преображение.
«Мгновенное преображение». Я пишу это снова и снова. Оно ли происходит со мной? Нет, я немало постаралась для своего нового образа, я много занималась, я просто вымучила свое нынешнее тело! Но разве это было бы не круто? Мгновенное преображение, как быстрорастворимый кофе. Просто добавь воды. Самая что ни на есть ботанка – брекеты, очки, плохая кожа – машет рукой друзьям. Но вдруг в нее летит и врезается книга под названием «Половое созревание», и девушка мгновенно перевоплощается в королеву красоты. СМЕНА СЦЕНЫ: ее подруги колотят себя книгами «Половое созревание», пытаясь добиться такого же эффекта. К сожалению, на них эта магия не действует.
Вот так пролетает биология моря, и когда звенит звонок, у меня уже есть целых три страницы материалов для видео. Черт побери, как же здорово быть крутой.
17. Как прийти в себя, когда не удалось дать пять (600 102 подписчика)
– Что ж, сегодняшний день выдался… необычным. – Дарси встречает меня после уроков у моего шкафчика, все еще жуя соломинку от диетической колы.
– Не говори. Безумие какое-то. Но можно честно? Я так голодна, что готова съесть твое лицо.
– Я тоже! В чем прикол совсем не обедать? Неудивительно, что они такие тощие.
– Вот-вот. Иветт хочет, чтобы завтра мы снова пошли с ними, так что, думаю, лучше нам взять что-нибудь с собой и перекусить заранее.
– Ты серьезно? Мы снова будем с ними зависать? Ничего себе, Леле, ты понимаешь, что это значит?
– Э-э-э…
– Ты стала популярной. Мы популярные. Это сумасшествие.
– Ура-а-а! – Я поднимаю руку, чтобы дать пять Дарси. Дарси тоже делает заход, но промахивается, и мы валимся друг на друга.
– Вот позорище-то. – Она морщится.
– Да уж, нам нужно поработать над этим.
Позже в моей комнате мы объедаемся картошкой фри и следующие три часа проводим за репетицией наикрутейшего из всех тайных рукопожатий на свете. К тому времени, как оно отработано до совершенства, мы похожи на Линдси Лохан и дворецкого в фильме «Ловушка для родителей». Но они же были такие классные, правда?
18. Ты принадлежишь… ей? (600 552 подписчика)
Отличные новости. Иветт устраивает вечеринку, и все лишь для того, чтобы мы с Алексеем начали встречаться!
– Погоди, зачем? – спрашиваю я.
Она затащила меня под лестницу в лингвистическом корпусе и теперь гладит по волосам, как грустного котенка. Как ей удается не стесняться проявлять свои чувства? Разве ее не волнует, что я могу принять ее за лесбиянку? Нет, не волнует, Иветт вообще ничего не волнует, она слишком крутая, чтобы о чем-то там беспокоиться и переживать. Может, она киборг? Одна из тех фемботов из фильмов про Остина Пауэрса? Я бы не удивилась.
– Затем, глупая, что он неравнодушен к тебе, а ты по уши втрескалась в него, я же вижу! Не похоже, что ты застенчивая, но что-то определенно мешает вам быть вместе, и лично я уже начинаю терять терпение. Теперь ты моя подруга, и Алексей вроде как ничего… а людям, которые мне нравятся, я помогаю.
– Хорошо, купидон. Как скажешь.
– Ура-а-а! Круто! Я так рада. В пятницу у меня, рассказывай всем. Чмоки! – Иветт оставляет меня и вприпрыжку поднимается по ступенькам. Эта девчонка как американские горки: когда она рядом, мне все время хочется крепко схватиться за что-нибудь.
И вот мы – Иветт, Американские горки и я – здесь, в особняке Ампаро, пьем безалкогольные «Пина-колады» под Бейонсе. Ну, безалкогольный только у меня, остальные добавили себе ром. Не судите строго, я ничего не имею против рома, просто у меня нет желания его пить, и главным образом потому, что я и без него веду себя как пьяная. Это остальным нужно напиться, чтобы быть наравне со мной! К тому же с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать и я получила права, на меня легла обязанность трезвого водителя – что дает мне полную власть, бугага!
– Я не шучу, он был ВОТ ТАКОЙ огромный. – Бекка разводит ладони, чтобы показать размер чего-то похожего на сэндвич из «Сабвея». – Я была в шоке. Серьезно.
Остальные взвизгивают и машут руками, не веря своим глазам. Будто стая чаек.
– И что ты?! – Иветт отхлебывает коктейля.
– Сначала я такая: «О боже, Джексон, ни за что. Он не поместится». А он типа такой: «Доверься мне, все получится». Но я сказала: «Нет! Будет больно!» И он ответил, что позаботится, чтобы мне не было больно, так что я позволила ему ласкать меня чуть ли не миллион лет.
– И?..
– И Джексон был прав. Поместился. И больно не было. Только чуть-чуть в самом начале.
Они снова визжат и машут руками.
– Поверить не могу, что ты потеряла девственность с Джексоном Кларком! – с одобрением говорит Иветт. – Бекка, он такой секси.
– Уж куда лучше, чем мой первый, – добавляет Синтия. – Помните Эрика Маккалоу?
– Это не он проучился в Майами-Хай только семестр, в девятом классе?
– Угу.
– Фу, Синтия.
– Согласна. Он был таким жутким. Но мне стало очень скучно на вечеринке у Джесси Джейкобс, вот я и подумала, почему бы и нет? Да и не так ужасно было, парень умел работать руками.
– Господи, перестань, а то меня сейчас стошнит.
Иветт кладет руку Синтии на плечо и оборачивается ко мне.
– А ты, Леле? С кем ты лишилась девственности?
– О, я, э-э-э… вы будете смеяться, но я…
– Никогда этого не делала?! – Иветт спрашивает меня таким тоном, будто худшей трагедии и быть на свете не может.
– Нет. То есть да, никогда.
– Не может быть! – Для пущего эффекта она делает вид, что у нее отваливается челюсть. И смотрит на меня так, будто я марсианская шпионка и только что призналась в этом. – Чего ты ждешь-то?
– Не знаю… Я не жду специально, просто как-то не случилось и все. У меня никогда не было парня и…
– Парни-шмарни, – говорит Мэдди. – Просто выбери кого-нибудь, лучше опытного, и дело с концом.
– Чепуха! – вмешивается Иветт. – Понятно, она хочет сделать это с Алексеем. Может, даже сегодня. О, вы просто созданы друг для друга!
– Даже не знаю.
– Разве он тебе не нравится?
– Конечно, нравится. Но я хочу, чтобы это было… мне не очень хочется, чтобы это случилось на вечеринке.
– А-а-а… – Она смотрит на меня так, словно я только что сошла с летающей тарелки. – А почему нет?
– На вечеринках полно людей! Раз уж мне доведется лишиться невинности только раз, это должно быть как-то… по-особенному. – Я чувствую, как у меня горят щеки, и очень хочу, чтобы мы сменили тему.
– Леле, лишиться девственности – это не что-то такое, что «доводится» сделать, с этим нужно просто покончить, чтобы можно было наслаждаться сексом. И первый раз все равно по-особенному не получится… для этого нужно раз пять или шесть.
– Я понимаю, что в свой первый раз не увижу над головой фейерверков и так далее. Я только надеюсь, что все будет… продуманно. Чтобы потом при мысли об этом проблеваться не хотелось. Ну, вы понимаете? Я хочу хотя бы… приятных воспоминаний. И, если только не на яхте Бранджелины после церемонии вручения «Оскара», вечеринка – не самое идеальное место.
– Уф, ладно, – говорит Иветт. – Оставайся романтиком. Но увидим, что ты почувствуешь, когда он появится здесь в расстегнутой толстовке на голое тело!
И мы увидели, что я почувствовала, когда он появился: абсолютное отчаяние. Предельное отчаяние. Ужасное, отвратительное отчаяние. Почему? Потому что он пришел с ДРУГОЙ ДЕВУШКОЙ.
Ах да, и они ЦЕЛУЮТСЯ.
В облегающем розовом платье с цветочным принтом, чертовски сексуальном (в хорошем смысле), я спускаюсь вниз по пресловутой спиральной лестнице, покрытой ковром, и вижу его. Он у бара, наливает выпить маленькой, похожей на эльфа девушке с крашенными в розовый волосами и колечком в губе. У меня останавливается сердце, а мысли несутся с утроенной скоростью: «Что за… так, ладно, сохраняй спокойствие, дыши глубже. Ух ты, а она симпатичная и выглядит очень необычно. Он думает, что она круче меня? А может, не о чем волноваться, может, она его кузина или сестра, или просто какая-то незнакомая девушка…»
И стоит мне только подумать об этом, как они чокаются бокалами и он наклоняется, чтобы поцеловать ее. И это не просто поцелуй, а очень страстный поцелуй. Медленный, чувственный, излишне долгий поцелуй. С языками. Какая мерзость. Алексей поднимает глаза и видит меня, застывшую на лестнице, вероятно, с выражением чистейшего ужаса на лице.
– О, привет, Леле! – Он радостно машет мне рукой, словно не разрушил мою жизнь в эту самую секунду. Я пытаюсь помахать в ответ, но ничего не выходит – руки отяжелели, и я не смогла бы их поднять, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Я не чувствую свое лицо, а все происходящее вокруг внезапно искажается, как в режиме замедленной съемки. Мне остается лишь развернуться и взбежать обратно наверх.
Конец великолепному плану Иветт, конец моим надеждам и мечтам стать миссис Алексей Кайпер. Все, игра окончена. Пиксельная Леле появляется на экране, вместо глаз у нее черные крестики.
– Так, похоже, в моем плане случился малюсенький сбой. – В ванной Иветт пытается успокоить меня, а я пытаюсь не рухнуть в обморок. – Нам лишь нужно немного доработать его, вот и все. Разве ты не знаешь, как сейчас легко разбивать пары? Готова поспорить, у них это несерьезно. Леле, пожалуйста, сделай глубокий вдох, ты пугаешь меня.
– Я? О, я в порядке. – Я втягиваю воздух, поняв, что задерживала дыхание так долго, что у меня даже лицо слегка посинело.
– Да ты не просто в порядке. В этом платье ты отпад, я не шучу. Давай, спускайся вниз и наслаждайся вечеринкой, как настоящая рок-звезда, а он пусть грызется. Будь самой собой, и к концу вечера он забудет об этой как-ее-там. Ладно?
– Иветт, не хочу тебя обидеть, и я знаю, вечеринка выйдет супер, но я не могу. Думаю, мне лучше побыть одной. Я не в настроении тусоваться. – Я обнимаю себя, уверенная, что сейчас она разразится гневной тирадой или встретит мои слова холодным безразличием. Я боюсь возвращения злой Иветт.
– О, детка, я все прекрасно понимаю. Это отстой, мне доводилось проходить через подобное, поверь мне. Но ты сделаешь кое-что ради меня?
– Наверное.
– Поезжай домой и хорошенько побалуй себя, ты это заслужила. Прими пенную ванну, налей себе бокал шампанского, накупи в интернет-магазинах каких-нибудь приятных мелочей. А если нужно, то посмотри «Настоящих домохозяек».
Ух ты. Вот этого я не ожидала. Да уж, эта вечеринка была полна сюрпризов, хороших, плохих и ужасных.
Приехав домой, я пытаюсь найти в себе силы принять ванну, но не могу. Поэтому ложусь на кровать и смотрю в потолок, представляя, как у меня на лбу проявляются большие красные буквы: «ОТВЕРГНУТА». У Алексея есть девушка. Честно сказать, такого я не ожидала. Могла предположить, что я ему не нравлюсь, но что он выберет не меня, а другую – вот это нет. Может, Иветт права, и я могла бы отбить его, но мне не хочется быть девушкой, которая увела чужого парня. Похитительницей бойфрендов. Так нельзя.
Я не очень-то хороший писатель, но ощущаю необходимость выразить свою боль, причем так, чтобы не пришлось вставать с кровати. Я беру ручку и бумагу и убеждаю себя, что ничем не хуже Ф. Скотта Фицджеральда. В конце концов, всех великих когда-нибудь да отвергали. Хотя знаете, мне кажется, так просто говорят в утешение, потому что на самом деле отвергают всех, и величие тут ни при чем.
Вот короткий рассказ, который я сочиняю, когда должна была бы лишаться девственности с Алексеем в джакузи родителей Иветт. Ладно, может, я и смогла бы сделать это на вечеринке. Джакузи – это романтично, разве нет? Я смотрела сериал «Холостяк». (Внимание! Все действующие лица в данном произведении вымышлены. Любое сходство с реальными людьми, живыми или умершими, является чистой случайностью.)
Бывал у вас когда-нибудь очень сексуальный сосед, окна спальни которого выходили прямо на окна вашей? Нет? ну, вам же хуже. Видели клип Тейлор Свифт на песню «You Belong With Me»? У меня, как и у Тей-Тей, прекрасный вид на секси-соседа, который частенько ходит без рубашки, и буквально через пару дней после его переезда я понимаю, что ЛЮБЛЮ его. Все так, ребятки, это не какая-то там влюбленность, не игра гормонов, это ИСТИННАЯ ЛЮБОВЬ. Я полюбила его голубые глаза, яркие, как небо над Майами. Полюбила его роскошные светлые волосы, уложенные так безукоризненно, что вогнали бы в краску Бибера-подростка. Полюбила его загорелую грудь без единого волоска. Полюбила рельефные мышцы, эти диагональные бороздки, которые спускаются от бедер к его… стоп, о чем мы говорили?! О, верно, об истинной любви. Истинной, не высказанной вслух любви, которая выражалась лишь в словах, написанных ручкой на листах блокнота, прижатого к стеклу. Полный восторг.
Существовала лишь одна загвоздка – наша любовь была обречена. Не столько потому, что наши семьи давно враждовали и по любому поводу проливали кровь друг друга, а главным образом из-за его подружки, которая, КАК ВЫ ДОГАДАЛИСЬ, была в команде поддержки у нас в школе: высокие каблуки против моих кроссовок, короткие юбки против моих футболок. Мне действительно придется вам все разжевывать? Ладно. Она была чертовой королевой красоты, ясно? И посмотрите на меня: высокая, длинные светлые волосы, большие сиськи. Бр-р. Как же это нечестно. Но я не собиралась позволить своей внешности а-ля гадкий утенок помешать мне завоевать мужчину моей мечты. И знаете что? Нельзя сказать, что он был совсем уж ко мне равнодушен. Иногда он просто сидел на кровати и показывал мне листы с какими-нибудь короткими сообщениями вроде «Привет» или «как дела?», а я могла ответить что-то типа «норм, а у тебя?», и мы смеялись и строили друг другу глазки, как два… как два… не знаю, кто может строить глазки?
Люди? Точно! Мы смеялись и строили друг другу глазки как два обычных человека. И вот я разработала план по его завоеванию: надела свою самую классную футболку, почти без дыр, уселась на кровати, скрестив ноги, и красной ручкой написала слова, которые всегда хотела написать мужчине и показать с безопасного расстояния: «Я тебя люблю».
Но судьбе было угодно, чтобы в тот самый миг, когда я подняла свой лист, в его комнате появилась сексуальная подружка-из-команды-поддержки. Возникла из ниоткуда, словно телепортировалась из параллельной вселенной идеальных школьниц. И встала рядом с ним, скрестив на груди руки и глядя на меня так, словно готова была убить. Что и произошло – она убила меня. Вытащила рогатку, и прежде чем я успела хоть что-то понять, мою жизнь оборвал камень размером с кулак. А знаете, что самое ужасное? На парня она даже не разозлилась. Во всем обвинила только меня, и Они жили потом долго и счастливо. Теперь они женаты, живут в глуши, у них двое детей, и он всегда такой: «Милая, я дома!», и ПОВСЮДУ забор из штакетника. Но есть и хорошая сторона: умерев, я теперь могу все время преследовать их с того света. Так что в каком-то смысле я тоже живу (ну не совсем живу, я же привидение) долго и счастливо.
Конец
Видите? Писатель из меня так себе. Но зато я получаю миллион очков за воображение, и честно говоря, на этот счет только мое мнение и важно.
#ДЕВУШКАONVINE
Январь-апрель
19. Когда мне сигналят просто так (1 650 000 подписчиков)
Сложно грустить по поводу Алексея и Безымянной девицы, когда мое имя гремит на весь Вайн! Не знаю, что я делаю правильно (помимо того, что попросту остаюсь самой собой), но сейчас у меня еще на миллион подписчиков больше и десять миллионов просмотров! Боже мой, если бы я получала доллар за каждый просмотр, я… ну, я бы клонировала Алексея, сделала бы пять его копий и никогда больше не была бы одинока. Ладно, проехали. Наверное, люди считают меня забавной. Или хорошенькой. Или забавной и хорошенькой… либо так, либо им просто нравится смотреть, как я получаю по физиономии.
В любом случае, такое количество подписчиков влечет за собой рекламные контракты и приглашения на вечеринки – это, конечно, не настоящая любовь, но пока и так сойдет! Меня даже пригласили на «Коачеллу»[25] (и на другие суперклевые вечеринки) в палатку знаменитостей, что ну как бы очень много значит. Нужно ждать до апреля, но я уже считаю дни.
В каком-то смысле я всегда хотела стать знаменитой. Когда мне было семь, я разобралась, как записывать свое пение и копировать на компакт-диск. Потом я записала около десяти таких дисков и попыталась продать их в школе по двадцать долларов за штуку. К сожалению, покупать их никто не стал. Альбом назывался «Счастливый Пенни» и был продан в одном экземпляре – моему папе. Таков оказался мой первый опыт работы в музыкальной индустрии. Я проплакала у себя комнате всю ночь, а потом пришла мама и выдала образцовую мотивационную речь про старание и целеустремленность, про то, что за ночь знаменитыми не становятся, и бла-бла-бла. Это меня не утешило, но я притворилась, что воспряла духом, чтобы она ушла и я смогла поспать.
Я всегда хотела быть знаменитой, но никогда не думала, что стану. Хотя, наверное, в глубине души я все-таки знала, что так будет. А самое смешное – мама ошиблась в том, что за ночь знаменитыми не становятся. Еще вчера никто знать не знал, кто я такая, а сегодня я иду по Линкольн-роуд и меня никак не оставят в покое. Если честно, не уверена, что мне это нравится.
Я иду, иду и все больше волнуюсь – вдруг я выкину какую-нибудь глупость и все увидят. Конечно, странно беспокоиться об этом, я ведь и прославилась-то именно потому, что делала из себя посмешище и показывала это на весь мир. Но что, если я опозорюсь в реальной жизни? Почему-то это ощущается совсем иначе, словно мое личное пространство захватили, словно у меня забрали право спокойно заниматься своими делами. В реальном мире я никого не приглашала глазеть на меня, но люди все равно смотрят.
За автографом подходят две девочки, лет десяти-одиннадцати, и я ничуть не возражаю, потому что они маленькие и милые. Если уж я и снимаю вайны для кого-то, то как раз для них – маленьких девочек, которым нужен кто-то, кто сможет их понять, сказать, что все будет хорошо, потому что на самом деле жизнь – очень веселая штука, а вовсе не такая страшная, как кажется.
– Реально, ты лучший в мире вайнер, – говорит одна. – Мы без ума от тебя. – Она одета в футболку, на которой розовыми буквами, напоминающими пластик и клейкими на вид, написано «Ангел».
– Девочки, мне так приятно! А вы снимаете вайны? – Я подписываю им салфетки, словно потом они будут представлять какую-то ценность. Может, мне пора носить с собой свои фотки? Или это их обязанность? Ну, мол, хочешь автограф, давай фотографию. Есть какие-то правила? Существует какое-нибудь руководство для знаменитостей, которое мне стоит почитать?
– Нет, до четырнадцати лет нам нельзя заводить собственные аккаунты в соцсетях, – отвечает вторая девочка. Ее волосы украшают блестящие нити и зеленые гелевые заколки.
– Наверное, так даже лучше. Оставайтесь пока детьми, у вас вся жизнь впереди, стать рабами интернета еще успеете.
– А ты считаешь, что интернет – это плохо? – озадаченно спрашивает девочка с пластиковыми буквами.
– Нет-нет, просто это сложная штука. Все может закончиться тем, что там ты будешь проводить все свое время, и на какие-то реально важные вещи его будет не хватать… к тому же, например, в сети есть опасные люди, которых вам нужно остерегаться.
– Убийцы, что ли? – Та, что с заколками, похоже, заволновалась. Ох, нет, я совсем не хотела их напугать. Придется пойти на попятную.
– Ну, вроде того, но не стоит беспокоиться из-за них. Просто ведите себя благоразумно. Я сама, кстати, не пользовалась соцсетями до пятнадцати лет. – Девочки кивают, желая услышать продолжение. Да что такое, черт побери, происходит? Я теперь наставником стала? Мне едва удается разбираться с собственной жизнью, как тогда прикажете учить уму-разуму этих девочек? Я слишком странная, чтобы быть примером для подражания! Вдруг я не смогу справиться с такой ответственностью?
– А тот классный парень, Алексей, вы встречаетесь?
О, наконец-то вопрос, на который я знаю ответ.
– Нет.
– А почему? Он такой клевый.
– Да, он клевый. Но знаете, в жизни есть много всякого гораздо важнее мальчишек. Найдите себе интересное дело и займитесь им. А правильный парень сам однажды появится. – Не знаю, откуда это взялось, но звучит обалденно! И девочки, кажется, прониклись этой мудростью! Может, из меня все-таки выйдет хороший пример для подражания.
По дороге домой я все еще нервничаю, поэтому проезжаю через «Старбакс», чтобы взять себе карамельный фрапучино. Я всегда говорю: мало что на этом свете не сможет исправить фрапучино. Вместе с восхитительным напитком я отъезжаю от кафе, зажигая при этом под «Pursuit of Happiness» Кида Кади, вижу знак «стоп» и останавливаю машину, КАК И ПОЛОЖЕНО. Однако идиот в машине позади меня считает, что полностью затормозив под знаком «стоп», я создала для него неудобства, и жмет на клаксон неуместно долго. А как вы знаете, в реальной жизни звук клаксона не похож на «бип-бип» (такое вообще бывает?). Нет, скорее он напоминает «бу-у-у-у-у-у-у-а-а-а-а-а-а-а-а». Мерзкий звук.
Мои нервы и так уже на пределе – извращенцы, впечатлительные фанатки и все такое – так что когда мистер БМВ начинает сигналить мне, я решаю, что с меня хватит. Поставив машину в режим парковки и вытащив из бардачка пневматический клаксон (папин подарок на случай, если на меня вдруг нападут), я спокойно подхожу к его машине и стучусь в окно. Он, весь такой раздраженный, опускает стекло, а я наклоняюсь, улыбаюсь и выдуваю клаксон прямо ему в лицо. Вот так вот, миру лучше не связываться с Леле Понс.
Леле: 1. Мир: 0.
20. Девчонки есть девчонки (1 655 236 подписчиков)
Я не отвечаю на сообщения Алексея целую неделю, и он заявляется ко мне домой с упаковкой маршмел-лоу и плиткой шоколада «Херши».
– Это зачем?
– Я подумал, мы могли бы пожарить сморы[26], или как вы их называете? – говорит Алексей. – Только вот крекеры я забыл на кассе.
О-о-о.
– А еще ты забыл костер.
– Можно в духовке. Я все время так делаю. – С каких это пор мистер Бельгиец постоянно готовит сморы? Ну ладно!
– Хм.
– Я могу войти? – спрашивает Алексей.
– Вообще-то сейчас не самое подходящее время. Я, э-э-э… я… – Я оглядываюсь, ища подсказку где-нибудь в доме. – Я прибираюсь в кладовке.
– В кладовке?
– Угу.
– А попозже ты там прибраться не можешь?
– Нет, там надо прибраться прямо сейчас.
– Это бред какой-то.
– Сам ты бред какой-то! – Ой.
– Леле. Почему ты на меня злишься? Я надеялся, что мне показалось, но ты не отвечала на мои сообщения дней десять и сейчас ведешь себя… очень странно. Что случилось?
– Ты пришел на вечеринку Иветт с девушкой. Не знаю, все это очень глупо, но миллион лет тому назад ты сказал, что я тебе нравлюсь, и я подумала, что, возможно, между нами может что-то быть, но ничего не происходило. Иветт сказала, это потому что ты стеснительный, но какой же ты стеснительный, если целуешься с первой встречной на глазах у всех? И, наверное, я просто себе навыдумывала… но нет, не навыдумывала, потому что ты сказал, что я тебе нравлюсь, разве нет? Я злюсь не на тебя, а на себя. За то, что решила, что между нами может быть больше, чем было. Хотя нет, я злюсь на тебя, потому что ты не соизволил сообщить мне, что у тебя есть девушка. Ни разу за все это время! Даже в голову не пришло сказать, да?
– Нам нужно поговорить. – Он вздыхает. – Пожалуйста, можно мне войти?
– Ладно. Думаю, кладовка может подождать.
Алексей сидит на краешке моей кровати. Я сажусь в другом конце комнаты, чтобы он чувствовал себя неловко и не думал, что все в порядке.
– Послушай. Когда я только увидел тебя, то подумал, какая ты потрясающая, и сразу понял, что ты мне понравишься. Больше, чем просто друг. Правда, в Бельгии у меня была девушка, и ее семья тоже сюда переехала. Когда мы уезжали, я знал, что они тоже собирались. Наши родители всегда дружили, и мы с детства были близки. Ее зовут Нина… она учится в Кур-Делейн, частной школе в Лейк-Буэна-Висте… Я думал, что между мной и тобой может быть что-то большее, чем дружба, но когда в моей жизни вновь появилась Нина, я понял, что не смогу расстаться с ней. Я просто не знал, как сказать тебе об этом. – У него раскраснелись щеки, он говорит взволнованно и быстро. Похоже, он и правда расстроен, что все так вышло, и даже немного в отчаянии. Я сочувствую ему.
– Ого. Это все сложно воспринять вот так разом.
– Понимаю, и мне очень жаль. Правда. Но я рассказал о тебе Нине, и она не против, чтобы мы были друзьями. Я хочу дружить с тобой, Леле, даже если пока мы не можем быть вместе. Надеюсь, ты тоже хочешь со мной дружить.
– Знаешь что? Да, хочу. По-моему, нам лучше быть друзьями. Очевидно, что так оно и должно было быть, так что я только за.
– Правда? Здорово. Я бы не хотел потерять тебя.
– И я тебя тоже!
– Круто. – Алексей подходит, чтобы обнять меня. С ним приятно обниматься… в его объятиях так тепло и уютно и… Нет, Леле, даже не думай об этом. – Друзья навсегда?
– Друзья навсегда? Боже, Алексей, ты сейчас так похож на девчонку, что я даже не знаю.
– Нет? Лучшие друзья навеки? Кореша? Братаны?
– Ты в своем уме?
– Не знаю! – Мы смеемся, и он легонько пихает меня в руку. Я пихаю его в ответ, со всей силы, отчего его ведет в сторону, как тощего фламинго.
Алексей спрашивает, хочу ли я пойти к нему поиграть в видеоигры или лучше останусь дома прибираться в кладовке.
– Ладно, – отвечаю я. – Ты меня раскрыл. Мне не нужно убираться в кладовке. Я никогда там не убиралась. Что я, моя мама, что ли?
– Так и знал.
Мы идем к нему домой, и Алексей пытается объяснить мне, как играть в какую-то немыслимо навороченную игру под названием Destiny[27], но я никак не могу справиться с управлением. Как можно запомнить, какую кнопку где нажимать? Каждый раз, когда мне хочется, чтобы мой герой подпрыгнул, я случайно заставляю его двигаться назад, а из-за всей этой движухи на экране у меня кружится голова. Так что я продолжаю умирать снова и снова, и в конце концов Алексею становится скучно играть с такой дилетанткой. Почему у меня ничего не получается? Ведь в основном в видеоигры играют мальчишки, которые умом особо не блещут, но тем не менее прекрасно справляются. Уф.
– С меня хватит, – объявляю я, когда моего героя взрывают в пятнадцатый раз. – Давай лучше приготовим сморы. – По дороге к Алексею мы купили нужные крекеры.
– Наконец-то! Я думал, ты никогда не предложишь.
Наблюдать за тем, как тает маршмеллоу, я, может быть, люблю больше всего на свете. Как он из белого превращается в золотистый, а потом в коричневый; как он становится черным снаружи и липким и вязким внутри, – это волшебство в чистом виде. Мне нравится, когда маршмеллоу зажариваются до хрустящей корочки, а внутри плавятся. Алексею нравится, когда они становятся только чуть-чуть золотистыми. Говорит, это потому что маршмеллоу очень красивые и он не любит смотреть, как их портят. Я называю его хлюпиком.
Он смеется, но тут же вновь становится серьезным.
– Знаешь, для меня действительно очень много значит, что…
Ладно, скажу вам честно. В этот миг у меня пропадает сила воли, и я позволяю мечтам унести меня прочь. В моем воображении Алексей медленно снимает с себя одежду – расстегивает рубашку, ремень и вот уже стягивает свои черные боксеры и…
– Леле, ты меня слушаешь? – Я возвращаюсь в реальность, печальную-печальную реальность, где Алексей полностью одет.
– Что? О, э-э-э, да, что такое? – стараясь не покраснеть, отвечаю я.
– Ты меня не слушала! И посмотри, у тебя маршмеллоу сгорел. – Он выключает огонь.
– Нет, мне так нравится. Ням, какой вкусный, э-э-э, уголек. Я специально так его зажарила. – И бубню с полным ртом: – Я шлушала, шешное шлово.
– Какая же ты врушка! – смеется Алексей. – Я говорил о том, как много ты для меня значишь, а ты витала в облаках!
– Ой, чувак, прости, что я все прослушала.
– Извиняйся-извиняйся, тупица.
– Сам тупица! – Я достаю из упаковки маршмеллоу и кидаю в него.
– Получай! – Он бросает его обратно в меня, и вот мы уже вовсю ведем перестрелку.
СМЕНА КАДРА: Мы с Алексеем без сил лежим на диване, а гостиная завалена преступными сладостями. Уверена, его родители будут от меня без ума.
21. Так вот что значит быть популярной (1 900 552 подписчика)
Почти два миллиона подписчиков в Вайне. Их число продолжает расти. И чем больше их становится, тем сильнее я чувствую, что обязана их развлекать. Съемки вайнов стали напоминать полноценную работу, и у меня почти не остается времени на школу. И даже если у меня находится время, учеба – последнее, чем мне хочется заниматься… тридцать семь уравнений, кому это нужно? Тому, у кого есть удивительный мир Вайна, вообще ничего не нужно.
Ох, если бы только это было правдой.
Вся Майами-Хай подписана на меня в Инстаграме, но никто по-настоящему меня не знает. В этой жизни, конечно, никто никого не знает по-настоящему, но разница в том, что все в школе считают иначе. Они думают, что я позволила им заглянуть в свою глубоко личную жизнь; думают, что могут стать моими друзьями только потому, что посмотрели парочку моих вайнов. Но это вовсе не так. Ведь свою личную жизнь я держу при себе, как и все остальные, и мне хочется, чтобы люди проводили со мной время и узнавали меня как следует. Короче говоря, известность на Вайне не помогла мне постичь свою суть или почувствовать себя менее одинокой.
Но не поймите неправильно, у меня клевая жизнь, и я делаю клевые вещи. Люди считают меня крутой и хотят общаться со мной; они тянутся ко мне, как мотыльки на огонь, я нарасхват. Не могу даже объяснить, насколько все это необычно для меня: я понятия не имела, что Леле 2.0 вдруг превратится в Леле 8.0, что, в сущности, и случилось.
Стив Тао, один из моих самых любимых диджеев (ладно-ладно, он единственный диджей, о котором я вообще слышала, так что я не в теме. Ну и что, засудите меня за это?), устраивает грандиозную вечеринку в центре города и пригласил меня отыграть сет! Да-да, он хочет, чтобы я выбрала несколько песен и для красоты потусила на сцене. Мне еще никогда не доводилось делать ничего подобного, и я ужасно нервничаю – прямо-таки чувствую, как упаду лицом вниз или у меня случайно оголится грудь. Для моральной поддержки я беру с собой Алексея, Дарси и Иветт, чему они чрезвычайно рады. Это самое классное, что когда-либо случалось с любым из нас, и все благодаря мне. Для всех я настоящая королева.
– Девчонки обзавидовались. Я думала, Синтия помрет. Она настолько без ума от Стива, что, по-моему, мечтает родить ему ребенка, – тараторит Иветт, пока мы, следуя указаниям, которые мне отправил Стив, обходим здание, чтобы попасть к VIP-входу.
– Отвратительно, – отвечаю я, и Иветт смеется.
Вот еще одно: не важно, что я говорю, не важно, шучу я или нет, остальные тут же смеются над этим. Все считают смешной каждую мою фразу и смеются лишь потому, что не хотят оказаться единственными, кто не понял шутки. Синтия, Мэдди, Бекка и Эмили следуют за мной по пятам и ловят каждое мое слово, будто я какой-то пророк, хотя еще месяц назад они высмеивали меня и обращались со мной, как с чокнутой. Они всего лишь недалекие стервы, поэтому ни за что на свете я не позволю им присоединиться к моему восхождению к славе, если так можно выразиться (ведь два миллиона подписчиков – это внушительное количество). Вы можете решить, что Иветт такая же недалекая, как ее подружки, и в каком-то смысле вы правы. Разница лишь в том, что Синтия, Мэдди, Бекка и Эмили – ведомые, паразиты, в то время как мы с Иветт прирожденные лидеры, что по большей части и определило нашу дружбу. К тому же есть в ней что-то удивительно успокаивающее – когда она на моей стороне, я знаю, что она всегда меня прикроет. Мне кажется, она не из тех популярных девчонок, которые дружат только ради выгоды. По-моему, она очень преданный человек – либо вместе, либо никак – и я восхищаюсь ею.
Я называю охраннику свое имя, и он отмечает меня галочкой в довольно коротком списке гостей: Леле Понс плюс три. Он так осторожно и церемонно надевает нам на запястья фиолетовые бумажные браслеты, что складывается такое ощущение, будто мы вчетвером выходим за него замуж. Затем он показывает нам дорогу:
– Прямо по коридору и по лестнице наверх. Стив на самом верху, вы его увидите.
Читать бесплатно другие книги:
