Джонни и бомба Пратчетт Терри

– Ворота открой!

Джонни подчинился, потому что практически любой вариант развития событий лучше, чем препирательство с Керсти.

Проезд, вдоль которого стояли гаражи, был пуст, не считая кого-то из соседей, занятого мытьем машины. Кассандра целеустремленно вытолкала тележку из гаража, едва не сбив Джонни. Тележка проскрипела по цементу и шатко накренилась на выезде в переулок, ведущий на соседнюю улицу.

– Ты не смотрел передачу о том, как летающая тарелка потерпела аварию, а потом явились эти непонятные люди и заставили всех молчать? – спросила Кассандра.

– Нет.

– А ты слышал, чтобы говорили о крушении летающей тарелки?

– Нет.

– Теперь понимаешь, о чем я?

– Но тогда как получилось, что телевизионщики сняли об этом целую передачу?

Из-за угла показалась машина.

– Нет времени на твои дурацкие вопросы! – рявкнула Керсти. – Быстрее!

Она что было сил принялась толкать тележку. Улица шла под горку, скрипучее колесо вихляло на ухабах. Машина поворачивала за угол очень медленно, словно шофер плохо знал эти места.

Джонни догнал Кер-Кассандру и вцепился в ручку тележки, потому что нагруженная тележка набирала обороты, разогнавшись на асфальте. Она еще прибавила скорости.

– Держи ее, а то укатится!

– Я-то пытаюсь! А ты?

Джонни набрался храбрости оглянуться. Черная машина вроде бы догоняла их. Тогда Джонни запрыгнул в тележку.

– Что еще за игры? – возмутилась Керсти, которая от волнения забыла, в кого она себя переименовала на текущей неделе.

– Давай сюда!

Джонни схватил ее за руку и втащил в корзинку. Тележка, которую больше никто не удерживал, полетела вперед.

– Думаешь, это в самом деле машина времени? – спросил Джонни.

Черные пакеты трепетали на ветру.

– Что же еще!

– Помнишь тот фильм, где автомобиль прыгнул во времени на скорости в восемьдесят восемь миль в час?

Они посмотрели вниз. Колеса скрипели. От осей валил дым.

Они посмотрели назад. Черная машина догоняла.

Они посмотрели вперед. Светофоры. По кольцевой дороге Сплинбери двигался сплошной грохочущий поток автомобилей.

Они посмотрели друг на друга. И обнаружили, что оба одинаково напуганы.

– Красный! Нам красный! Я не хочу умирать! – завопила Керсти. – Я еще даже не поступила в университет!

В сотне метров впереди наперерез тележке проносились шестнадцатиколесные фуры. Грузовики везли миллион английских бритвенных станков из Шеффилда в Италию и миллион итальянских бритвенных станков из Рима в Англию.

Тележка, без тени сомнения, стремилась вклиниться в самую их гущу.

Мир мигнул.

И грузовиков не стало. То есть нет – они были тут как тут, фыркали и шипели, ожидая, когда изменится свет. Джонни и Кассандре горел зеленый.

Тележка промчалась через перекресток, скрипя колесами. Джонни успел заметить озадаченные лица водителей. Потом он рискнул оглянуться назад.

Черная машина исчезла.

Сворачивать ей было некуда. Куда бы она ни скрылась, она сделала это весьма нетрадиционным для автомобиля способом.

Джонни поймал взгляд Керсти.

– Куда она подевалась? – спросила она. – И что случилось со светофором? Мы что, опять переместились во времени?

– На тебе плащ! – закричал Джонни. – Раньше на тебе была старая куртка, а теперь этот твой плащ!

Керсти оглядела себя и снова уставилась на Джонни.

Недалеко от перекрестка был Торговый Пассаж Нила Армстронга. Джонни показал туда:

– Можно завернуть на парковку!

Большой черный «Бентли» резко затормозил у обочины.

– Они исчезли! Взяли и исчезли! – Хиксон очумело таращился на дорогу поверх руля. – Это же не эти… как их… скачки во времени? Ну, то есть они же просто исчезли!

– Думаю, они переместились из одного «сейчас» в другое, – сказал сэр Джон.

– Это… как в штанах, про которые вы давеча толковали, сэр?

– Пожалуй, можно сказать, что они перескочили из одной штанины в другую где-то на уровне колена. Из одного тысяча девятьсот девяносто шестого года в другой тысяча девятьсот девяносто шестой.

Хиксон извернулся на сиденье и уставился на хозяина.

– Вы серьезно, сэр? Я однажды видел по телевизору этого… как его… ну знаете, ученый такой в инвалидном кресле – так он говорил о том, что вокруг полным-полно параллельных миров и они упиханы тесно, как сельди в бочку, а еще…

– Ну, ему виднее, как это называется по науке, – сказал сэр Джон. – Но для нас проще представлять такие вещи в виде штанов.

– И что мы теперь будем делать, сэр Джон?

– О, полагаю, мы просто подождем, пока ребята вернутся обратно в наше «теперь».

– И сколько придется ждать?

– Пару секунд, я думаю.

А тем временем в пассаже не удалась шутка.

– Мне… э-э… – сказал Бигмак, – мне один с огурцом и луком и картошку.

– Один с двойной порцией салата и картошку, пожалуйста, – сказал Ноу Йоу.

Холодец долгим задумчивым взглядом уставился на официантку в картонной кепочке.

– А мне один со всем, – наконец заявил он, – потому что я собираюсь податься в мусульманство.

Бигмак и Ноу Йоу переглянулись.

– В буддизм, – устало вздохнул Ноу Йоу. – «Дайте мне один со всем, потому что я собираюсь податься в буддизм». Это буддисты хотят, чтобы все было у них внутри. Распевают «ом» и все такое. Ты всю шутку испортил! Тренировался весь день и облажался!

– Буддист не стал бы заказывать бургер, – сказала официантка. – Он попросил бы «Джамбо боб-бургер» или просто салат и картошку.

Троица непонимающе уставилась на нее.

– Они вегетарианцы, – объяснила девушка. – Может, я и ношу бумажную кепку, но мозги у меня не картонные. – Она повернулась к Холодцу: – Итак, вам один бургер со всем. Картошки к нему хотите?

– Э… да.

– Заказ принят. Приятного аппетита.

Ребята разобрали бургеры и побрели по пассажу обратно к выходу.

– Мы ходим сюда каждую субботу, – сказал Бигмак.

– Да, – сказал Холодец.

– И каждую субботу мы придумываем новую шутку.

– Да.

– И всегда ты лажаешь, когда дело доходит до соли шутки.

– Ну… наверное, с этим надо что-то делать.

А в пассаже делать было особенно нечего. Иногда тут бывали презентации и тому подобные штуки. В канун Рождества в пассаже появлялись симпатичные механические северные олени и механические же Куклы Народов Мира, которые взаправду двигались под музыку (рывками). Однако Бигмак обнаружил пульт управления и запустил весь хоровод в четыре раза быстрее положенного, в результате чего голова норвежки влетела в окно кондитерской на втором этаже.

Все, что мог предложить пассаж в качестве развлечения сегодня, – это агентов, которые торговали пластиковыми стеклопакетами, и снова агентов, которые пытались заставить посетителей попробовать новую квазизапеченную картошку.

Троица уселась у фонтана и огляделась на предмет сотрудников службы безопасности. Найти Бигмака в пассаже было очень легко – достаточно проследить, куда стекаются охранники. Некоторых из них задело осколками скандинавской куклы, и они были очень недовольны. Единственная доказанная вина, которая водилась за Бигмаком, – это обескураживающе легкомысленный подход к вопросу собственности на автомобили. Однако у него всегда был такой вид, будто он замышляет жутко безрассудное преступление, возможно включающее в себя использование баллончика с краской. Камуфляжная куртка Бигмаку нисколько не помогала. В джунглях, может быть, она бы и послужила неплохой маскировкой, но на фоне магазинчика «Старинные открытки» и кондитерских здорово бросалась в глаза.

– Старина Джонни, может, малость туповат, но зато с ним не соскучишься, – сказал Холодец. – С ним вечно что-нибудь происходит.

– Да, но сейчас он болтается где-то с Кимберли, или Керсти, или кто там она нынче, а от нее у меня мурашки по коже, – сказал Ноу Йоу. – Странная она. Вечно смотрит на меня так, будто я ни на один вопрос не могу ответить.

– Ее братец говорит, она, по всему судя, через год в университет поступит, – сообщил Бигмак.

Ноу Йоу пожал плечами.

– Чтобы быть странным, не обязательно быть тупым, – сказал он. – От лишних мозгов странностей только прибавляется. Ведь именно мозги заставляют суетиться и искать, чего бы такого сделать. Это мое мнение.

– Ну, Джонни-то тоже странный, – сказал Бигмак. – Ну… типа да. У него в голове такие офигительные вещи творятся – с ума сойти. Может, он и есть немного того.

– Офигительные вещи творятся не внутри его головы, а поблизости, – поправил Холодец. – Просто он…

Где-то в пассаже что-то с грохотом обрушилось. Поднялся крик.

По проходу мчалась магазинная тележка. Покупатели разбегались, чтобы не попасть под колеса. На носовой части тележки красовалась пластиковая оконная рама, украшенная размазней из квазикартошки. Джонни и Керсти цеплялись за прутья в корме тележки.

Джонни помахал друзьям, крикнул:

– Помогите нам выкатиться через дальнюю дверь!..

…и пронесся дальше.

– Это же была тележка миссис Тахион, верно? – спросил Ноу Йоу.

– Да какая разница! – крикнул Бигмак.

Он положил свой недоеденный бургер на бортик фонтанного бассейна (Холодец не преминул под шумок сцапать закуску) и рванул вслед за тележкой.

– За нами гонятся! – выпалил Джонни, когда остальные догнали их.

– Блеск! – возликовал Бигмак. – А кто?

– Какие-то люди в большой черной машине, – ответил Джонни. – Только… они исчезли.

– А, так это большая невидимая черная машина, – закатил глаза Ноу Йоу.

– Ништяк, я их постоянно вижу, – сказал Бигмак.

– Вы тут весь день собрались торчать? – возмутилась Керсти. – Может, эта машина оснащена каким-то маскировочным экраном. Бежим!

Не то чтобы тележка была особенно тяжелой, хотя наваленные на нее пакеты основательно прибавляли ей веса. Но вот с управляемостью у нее было плохо. Даже несмотря на все усилия присоединившихся к ним Холодца, Бигмака и Ноу Йоу (или, как Джонни потом заподозрил, как раз благодаря этим усилиям), чем больше они старались удержать тележку на прямой, тем больше ее швыряло и болтало в разные стороны.

– Через дальний выход мы попадем на Хай-стрит, – пропыхтел Джонни. – Тележка там не проедет, там ведь всякие ограждения и тумбы…

– Жаль, что со мной нет моего пятимегаваттного лазерного ружья! – посетовал Бигмак, пока вся компания вместе с тележкой пыталась вписаться в поворот.

– У тебя же нет лазерного ружья! – сказал Ноу Йоу.

– Знаю. А жаль.

– Мяяяуууу!!!

Холодец отпрыгнул назад.

– Он меня укусил! – завопил он.

Позор высунул голову из-под груды пакетов и зашипел на Джонни.

К ним уже стекались сотрудники службы безопасности. Пятеро подростков препираются вокруг магазинной тележки, причем один из них – Бигмак, а другой, как не преминул бы указать Ноу Йоу, – черный. Такие вещи привлекают внимание.

– Может статься, эта тележка – машина времени, – сказал Джонни. – А те люди в черной машине… Керсти считает, они явились за ней. В смысле, за мной. В смысле, за нами.

– Класс, а как она запускается? – спросил Бигмак.

– Машина времени, – проговорил Ноу Йоу. – Угу. Конечно.

– А куда подевалась та невидимая тачка? – спросил Холодец.

– Нам не удастся выбраться через заднюю дверь, – ровным голосом сообщила Керсти. – Там двое охранников.

Джонни уставился на один из черных полиэтиленовых пакетов для мусора. Потом схватил его и чуть ослабил шпагат, которым тот был перетянут. На мгновение его пальцам стало холодно, а воздух наполнился неразборчивым шепотом.

Пассаж исчез.

Исчез впереди, вокруг… и снизу.

Вся компания провалилась на метр вниз, образовав кучу-малу на траве. Тележка приземлилась последней, увенчав пирамиду. Одно из колес пребольно ударило Джонни пониже спины. Пакеты высыпались, а Позор не упустил возможности цапнуть Бигмака за ухо.

Вокруг было тихо – если не считать воплей Бигмака.

Джонни открыл глаза и обнаружил, что лежит на дне небольшой ямы. Поверху ее росли низкие кустики.

– Если б я спросил, что произошло, – раздался голос Ноу Йоу откуда-то из-под Бигмака, – что бы ты мне ответил?

– Возможно, мы переместились во времени, – сказал Джонни.

– Ни у кого не было такого ощущения, будто током дернуло? – поинтересовался Холодец, несколько раз клацнув зубами. – Ну, типа зубы дыбом встали и все такое?

– А в когда мы переместились? – спросил Ноу Йоу все тем же научно-исследовательским тоном. – Нам придется иметь дело с динозаврами или с роботами-мутантами? Мне бы хотелось знать это, прежде чем открывать глаза.

Керсти застонала.

– О господи, ну и приключение! – прошипела она, переводя себя в сидячее положение. – Как раз то, о чем я всю жизнь мечтала: влипнуть в историю в компании с четырьмя недоумками. О господи. Боже! Хорошо еще, что с нами нет собаки. – Она села и отряхнула с себя налипшую траву. – У кого-нибудь есть хоть какие-нибудь предположения насчет того, куда нас занесло?

– Угу, – сказал Ноу Йоу. – Тут трава. Значит, динозавров не будет. Я в кино видел. Во времена динозавров травы еще не было.

Джонни встал. Голова болела. Он доковылял до края неглубокой ямы, куда они свалились, и огляделся.

– В самом деле, – говорила Керсти. – Хоть кто-то обратил внимание. Значит, осталось понять, в каком именно из последних шести миллионов лет мы очутились.

– У нормальных путешественников во времени есть нормальные приборы, на которых все цифрами высвечивается, – проворчал Холодец. – Говоришь, не было травы? А что же тогда ели динозавры?

– Цифрами – это только в американских машинах времени, – вмешался Бигмак. – А я вот видел кино про машину времени из викторианской Англии, так там были только маленькие лампочки. А ели они других динозавров, что ж еще?

– Их больше нельзя называть динозаврами, – сказал Ноу Йоу. – Это видизм. Теперь их надо звать лицами до-нефтяного пребывания.

– Ага, – сказал Бигмак. – Миллион лет после нашей эры. Дошло? Был такой фильм «Миллион лет до нашей эры», а…

У Керсти уже давно отвисла челюсть.

– Слушайте, вы что, всегда так? А впрочем, да. Всегда. Я уже замечала. Вместо того чтобы посмотреть фактам в лицо, вы начинаете болтать о всякой чепухе. Когда мы очутились?

– Двадцать первого мая, – сказал Джонни, усаживаясь рядом с ней на траву. – Сейчас примерно половина четвертого.

– Правда? – недоверчиво спросила Керсти. – И откуда у тебя такая уверенность?

– Там человек гулял с собакой, я подошел к нему и спросил.

– А какой нынче год, он не сказал?

Джонни спокойно выдержал взгляд Керсти.

– Нет. Но я знаю, который это год.

Они выкарабкались из ямы и пробрались через кустарник.

Со всех сторон простиралось поле, тут и там произрастали все те же кусты. Далеко впереди виднелись сады предместий, за ними – река, а за ней – город Сплинбери.

Это точно был Сплинбери, сомнений быть не могло. Трубу старой галошной фабрики опознать нетрудно. А еще несколько фабричных труб Джонни никогда раньше не видел. Человек с собакой наблюдал за пришельцами из девяносто шестого года с некоторого отдаления. Собака тоже наблюдала. Ни в человеке, ни в его четвероногом не было ничего особенно юрского, хотя собака выглядела немного подозрительно.

– Ч-что?.. – промямлил Холодец. – Эй, что происходит? Что это вы наделали?

– Я же сказала, мы переместились во времени, – заявила Керсти. – Чем ты слушаешь?

– Я думал, это шутка какая-нибудь… Думал, мы просто дурака валяем! – Он умоляюще посмотрел на Джонни. – Мы же просто валяем дурака, да?

– Да, – сказал Джонни.

Холодец вздохнул с облегчением.

– Мы валяем дурака со временем, – добавил Джонни.

Холодец снова посмотрел на него затравленно.

– Извини. Но это действительно Сплинбери. Просто он еще маленький. Думаю, мы сейчас стоим на том месте, где потом построят пассаж, – сказал Джонни.

– А как нам вернуться обратно? – спросил Ноу Йоу.

– Это произойдет само собой, наверное, – сказал Джонни.

– Это все галлюцинации, да? – спросил Холодец, верный своей привычке до последнего цепляться за ниточку надежды. – Возможно, все дело в запахе тележки. Проветримся немного, потом у нас разболятся головы, и все снова встанет на свои места.

– Само собой? – переспросил Ноу Йоу. Он снова говорил тем подчеркнуто вежливым и корректным тоном, к которому прибегал, когда у него рождались нехорошие подозрения. – Как вы возвращались раньше?

– Вспышка – и все в порядке, – сказала Керсти.

– И вы оказывались на том же самом месте, откуда перенеслись?

– Нет конечно. Так бывает, только если не двигался с места. А так – оказываешься там, куда тебя занесло, пока ты был в другом времени.

На минуту повисло задумчивое молчание – все переваривали информацию.

– То есть если пройдешь пару метров, то, вернувшись, окажешься в паре метров от того места, где ты стоял до того, как прыгнуть во времени? – уточнил Бигмак.

– Да.

– Даже если на этом месте что-то построено? – спросил Ноу Йоу.

– Да… нет… не знаю.

– И все-таки, – все так же вкрадчиво продолжал Ноу Йоу, – если на том месте, куда ты перенесешься при обратном скачке, окажется много-много бетона, что произойдет?

Все посмотрели на Керсти. Керсти посмотрела на Джонни.

– Не знаю, – сказал он. – Может быть, ты с ним вроде как… смешаешься…

– Оп-па! – сказал Бигмак.

Холодец издал горестный вопль. Иногда, когда дело касалось крупных неприятностей, разум Холодца работал с невероятной быстротой.

– Я не хочу, чтобы мои руки оказались вмурованы в бетонную стену!

– О, не думаю, что это тебе грозит, – сказал Ноу Йоу.

Холодец успокоился, но не вполне.

– А что грозит?

– Я полагаю, что произойдет нечто вроде… Понимаешь, атомы, из которых состоят твои руки, и атомы бетонной стены попытаются очутиться в одном и том же месте в одно и то же время, и они все поналетают друг на друга, и тогда…

– И тогда – что? – спросила Керсти.

– И тогда… э-э… ба-бах! Прости-прощай Европа, – объяснил Ноу Йоу. – Извини, но с законами атомной физики не поспоришь.

– Но мои руки в стене не застрянут? – уточнил Холодец, разум которого еще не догнал нить рассуждений Ноу Йоу.

– Нет, – сказал Ноу Йоу.

– По крайней мере, в стоящей где-нибудь поблизости стене, – добавил Бигмак.

– Не морочь ему голову, – одернул его Ноу Йоу. – Это очень серьезно. Это может произойти с любым из нас. Когда мы здесь очутились, мы упали, помните? Значит, если мы вдруг перенесемся обратно в наше время, мы окажемся по пояс в полу пассажа, что станет причиной атомного взрыва, ясно?

– Н-да, в пассаже стоит бутылку с кока-колой разбить – и то столько крику поднимается, – сказал Джонни. – А тут целый атомный взрыв…

– Куда это направился Холодец? – спросила Керсти.

Холодец был уже размытым силуэтом, быстро удаляющимся в сторону городских предместий. На бегу он что-то кричал.

– Что он сказал? – спросила Керсти.

– «Хочу домой», – ответил Джонни.

– Ага, но бежит-то он где? – начал Бигмак. – Ну, типа если мы сейчас там, где стоит пассаж… в смысле, будет стоять, то это поле – будущие магазины и закусочные. А Холодец по нему скачет. – Он сощурился, оценивая расстояние. – Вот сейчас он несется через будущий «Кэрри».

– А как мы узнаем, что скоро нас выбросит обратно в наше время? – спросил Ноу Йоу.

– Обычно все как бы мигает, – сказал Джонни. – А потом – раз! И все. Э-э… а что будет, если Холодец окажется там, где стоит холодильник или что-то вроде? То же, что с бетонной стеной, или хуже?

– Насчет холодильных атомов я знаю мало, – ответил Ноу Йоу. – Возможно, столкновение Холодцовых атомов с холодильными не так страшно, как с бетонными. И все же, если кто-то в округе хотел новые обои, думаю, он их получит бесплатно.

– Класс! – присвистнул Бигмак. – Атомный Холодец!

– Берем тележку – и за ним, – сказал Джонни.

– Она нам не нужна, – сказала Керсти. – Оставим ее здесь.

– Нет, – упрямо помотал головой Джонни. – Это тележка миссис Тахион.

И они покатили тележку через поле.

– Одного я не понимаю… – начал Ноу Йоу.

– Хорошо тебе. Я миллион вещей не понимаю, – вздохнул Джонни.

– О чем ты?

– Телепередачи. Алгебра. Почему сосиски без оболочки не разваливаются в кастрюле. Китайский, – перечислил Джонни. – Ничего этого я не понимаю.

– Но как эта тележка работает? – гнул свое Ноу Йоу. – В ней же нет никаких механизмов для перемещения во времени.

– Может быть, время хранится в этих мешках, – предположил Джонни.

– Ну конечно! Мешки времени! Время в пакет для мусора не засунешь!

– Миссис Тахион может этого и не знать. Она вечно подбирает всякий ненужный хлам без разбору.

– Между прочим, время подобрать нельзя! Наоборот, все, что происходит, нанизывается на время, как на нитку! – безапелляционно заявила Керсти.