И всё-таки я люблю тебя! Том 1 Харькова Елена

«Опа! Да это коробка Али-Бабы, с секретом! Если не знать волшебных слов, то сколько ни открывай, всё будут одни коробки! Так, надо вспомнить…»

– Сим-Сим, откройся! – прошептала Рита и осторожно приподняла крышку. Но там вместо волшебной удочки оказались обыкновенные туфли. Рита разочарованно закрыла крышку и прошептала новые слова: – Фу-ты ну-ты, пальцы гнуты!

Она открыла соседнюю коробочку. Опять туфли!

«Я неправильные слова говорю. Петушок ведь волшебник, он свои коробки по-особенному заколдовал. Хрен расколдуешь!»

Рита всё закрыла и опять залезла на кровать.

Рита старалась молчать всё утро, пока Петушок с мамочкой о чём-то шептались в постели. Да и потом, пока все завтракали, она делала вид, будто этих коробок, мозолящих глаза, вообще не существует. Её раздирало любопытство, ей так хотелось узнать настоящие волшебные слова! Но признаться, что она уже без разрешения лазила в коробку, ей не хотелось. Вдруг Петушок обидится?

За завтраком почему-то было напряжённое молчание. Мамочка, как будто Петушок и не приехал, сидела хмурая, всё у неё валилось из рук.

– Ну чего ты боишься? – уговаривал её Пётр. – Подумаешь, постоишь на рынке пару часиков. Это гораздо лучше, чем дворы мести. Ты ведь хочешь нормально есть, красиво одеваться? А в этой жизни, чтобы нормально жить, надо вертеться. Конечно, если ты против, я могу всё бросить. Но тогда на что мы будем жить? На те копейки, которые платит государство за каторжный труд? Лягушонок, ты хочешь опять ходить в обносках и пухнуть с голоду?

– Нет, не хочу! – замотала головой Рита и умоляюще поглядела на мать. – Ну, мамочка, соглашайся вертеться. Не надо нам больше пухнуть.

Верка пристально посмотрела ему в глаза.

– А ты действительно купил эти туфли? Все-все?

– А ты мне не веришь? – Пётр нахмурился. – Жаль… Ты знаешь, я считаю, что невозможно жить вместе, не доверяя друг другу.

Он встал и хотел выйти из-за стола, но Верка схватила его за руку.

– Петенька, пойми, я боюсь. Ведь это спекуляция! За это и посадить могут!

– Ну какая же это спекуляция? – Пётр улыбнулся и взял Веркину ладошку в свои руки. – Ты же не со всей коробкой стоять будешь. В сумке у тебя будет лишь одна пара. Ты её и будешь всем показывать. А нужный размер тебе будут подносить. И если даже тебя задержат, то скажешь, что сама купила эти туфли, но размер не подошёл. Так что ничего не бойся.

– А кто будет мне подносить? Ты?

– Нет, будет ещё один человек.

– Вот пусть он и торгует.

– Он тоже будет торговать. Успокойся, ты не одна будешь на том рынке стоять. Понимаешь, мне надо как можно быстрее всё продать.

– Почему?

– Это мои дела, не нужно в них лезть, – отрезал Пётр, но, видя, что Верка обиделась, добавил: – Хорошо, скажу, но в первый и последний раз. Доверяй мне. Я мужчина и должен сам вести свои дела. Женщина не должна в них лезть. От тебя требуется только помощь… Так вот, я в эти туфли вложил не только все свои деньги, но и занял чужие. Мне надо как можно скорее всё вернуть.

Верка задумалась.

Рита весь разговор слушала с открытым ртом.

«Какое странное слово «спекуляция»! Красивое слово! Наверное, оно волшебное! Но почему мамочка так упрямится? Почему она не хочет торговать? Вон у Мишки мать торгует в магазине овощами, так они мандарины бесплатно всю зиму трескают! Даже тошно мимо их комнаты ходить, так мандаринами воняет! Вон какие хари себе наели этими мандаринами! А мамаша его скоро в дверь не пролезет. Хорошо, значит, живут, сытно очень. Все им завидуют. И мы тоже толстыми станем, и все нам тоже будут завидовать. Эх, хоть бы мамочка согласилась!»

– Я согласна, – наконец произнесла Верка.

Пётр её обнял и поцеловал, а Рита захлопала в ладоши.

– Ура! Мы больше не будем пухнуть с голода! Мы будем пухнуть от обжорства!

– Скоро мы накопим денег и купим большую кооперативную квартиру! – добавил Пётр.

Эти слова вызвали ещё большее ликование. Теперь уж Верка совсем не сомневалась. Ради того, чтобы выбраться из барака, она пошла бы сейчас на что угодно.

Это раньше она была такая дура, что ради каких-то принципов отказалась от размена легушовской квартиры, от алиментов Вадима, а потом отказалась от покровительства большого начальника. Как она потом жалела и проклинала себя! Но было уже поздно. Её подруги, что поумнее, живут сейчас припеваючи. А она долго влачила нищенское существование. После этого все её принципы исчезли один за другим. Но, увы, упущенного не вернёшь. Так что теперь она не упустит своего шанса вырваться из нищеты!

– А всё-таки жалко, – вздохнула Рита.

– Что тебе жалко? – удивился Пётр. – Не хочешь отсюда уезжать?

– Да нет, мне жалко, что это не волшебная коробка. Я-то думала, что там чудесная удочка, которую ты мне подаришь!

– Купим мы тебе удочку. Вот мама денег заработает, и всё у нас будет: и квартира, и удочка, и на юг обязательно поедем. Ты была хоть раз на море?

– Нет, не была, – замотала головой Рита.

– И я не была ни разу, – вздохнула Верка.

Пётр обнял одной рукой Верку, второй подхватил Риту и закружил их по комнате.

– Поедем, поедем на море! Обязательно поедем!

Все засмеялись. Пётр отпустил их. А Рита взяла за руки маму с Петушком и завела хоровод. Она запела, а все подхватили: «Мы едем, едем, едем в далёкие края. Хорошие соседи, весёлые друзья. Нам солнышко смеётся, мы весело поём. А в песенке поётся о том, как мы живём…»

Все кружились, кружились, а потом отпустили руки и разлетелись в разные стороны. Рита плюхнулась на стул, а мамочка с Петушком упали на кровать. Петушок поцеловал Верку в губы. Рита засмущалась, закрыла глаза. Правда, не совсем. Она в щёлочку подсматривала, как взрослые целуются. Интересно!!!

– Приготовь на обед что-нибудь вкусное, – наконец произнёс Пётр. – Скоро придёт мой друг. Он поживёт у нас несколько дней.

– Будет жить у нас? – удивилась Верка. – А зачем? У него что, своего дома нет?

– Он из другого города.

– Но у нас же некуда его положить.

– Ничего, он неприхотливый, постелешь ему на полу.

– Петенька, а как долго он у нас будет жить?

– Пока мы всё не продадим, – Пётр начал опять злиться. – Мы же договорились, что ты меня ни о чём не спрашиваешь. Так надо. Я именно у него одолжил денег, поэтому пока я с ним не рассчитаюсь, он не уедет.

Рита задумалась.

«Какой он, друг волшебника? Он тоже умеет колдовать? Посмотрим…»

Друг волшебника оказался на вид вполне обыкновенным молчаливым хмурым мужчиной. Правда, когда он открыл рот, чтобы что-то сказать, Рита чуть не вскрикнула от удивления и восторга! Все зубы у него были золотые!

«Вот это да! Вот ведь как здорово дружить с волшебниками! А я-то даже лучше, чем друг. Я же его дочь! Надо мне тоже у Петушка что-нибудь этакое, такое же замечательное заказать. Может, тоже золотые зубы попросить? Как улыбнусь, все мальчишки охренеют! Все будут меня звать не Лягушкой, а Золотозубкой. Хотя нет, мне нельзя золотые зубы носить. Они же у меня молочные, часто выпадают. Ещё растеряю всё семейное богатство! Не, нельзя. А может, стать Златовлаской? Не, тоже нельзя. Мне мальчишки тогда от зависти все золотые космы повыдёргивают. И придётся лысой ходить. А может, ногти золотые попросить? И царапаться удобнее будет! Хотя нет, в носу золотым ногтем поковыряешь – сразу полноса расковыряешь! Нет, тут впопыхах просить нельзя. Всё-таки первое желание – вещь серьёзная. Вдруг он мне всего три желания за всю жизнь исполнит? Надо всё обдумать как следует».

Друг, которого звали Иван, всё время молчал. А Рите так хотелось его золотыми зубами вдоволь налюбоваться!

После обеда мамочка с Петушком пошли на кухню мыть посуду. Вернее, мамочка мыла, а Петушок вытирал тарелки и складывал их стопочкой. Они всегда так делали, при этом обнимались и целовались украдкой.

В комнате остались только Рита и Иван. Мужчина сел на Ритину кровать. Днём все использовали её кроватку как диван. На неё даже стелили коврик с нарисованными лебедями. Рита взяла стул, поставила его напротив, села и с интересом уставилась на мужчину, желая ещё раз насладиться прекрасным видом его зубов. Мужчина хмуро взглянул на девочку, а потом вдруг улыбнулся.

– Совсем забыл! – произнёс он, на мгновение сверкнув зубами.

Он залез в карман своего пиджака и достал оттуда шоколадку. На обёртке была нарисована девочка в платочке.

– «Алёнка»! – ахнула Рита.

Она обожала шоколад. Раньше, в той жизни, без Петушка, Рита пробовала шоколад лишь два раза, когда её тётя Райка угощала. Теперь, конечно, она ест его гораздо чаще. Но разве можно такой прелестью наесться? Невозможно! Шоколад – он всегда в радость.

– Хочешь шоколадку? – подмигнул он.

– Хочу!

Рита протянула руку, но друг волшебника почему-то положил шоколадку обратно в карман. Рита чуть не заплакала. Он что, издевается над ней? Он решил посмеяться?

– Тогда возьми, – сказал он невозмутимо и сложил руки на груди.

Рита непонимающе уставилась на мужчину.

«Нет, он не друг, он полудурок!»

– Ты издеваешься? – набычилась Рита.

– Нет. Ты хочешь подарок? – спросил мужчина. Рита кивнула. – Но подарков в жизни не бывает. Нужно всё брать самой. Хочешь – возьми.

– Как это? – не поняла Рита.

– Очень просто. Залезь в карман и возьми. Только сделай это так, чтобы я не заметил. Замечу – ударю по руке. Не замечу – шоколадка твоя.

– А! Это игра?! Ты хочешь со мной поиграть?! – обрадовалась девочка.

– Угадала, – криво усмехнулся мужчина.

– Но как же я незаметно вытащу, если ты на меня смотришь?

– А я не буду смотреть. Иди садись рядом.

Рита проворно запрыгнула на кровать. Иван опять скрестил руки на груди и стал смотреть в окно.

– Можно уже? – спросила Рита.

Иван кивнул. Рита осторожно полезла в карман, но тут же получила сильный удар по руке.

– Ты что, офонарел?! – взвизгнула она. – Больно же!

– А ты как хотела? Такие правила. Постараешься незаметно взять – шоколадка твоя. Попадёшься – будет больно.

Рита опять попробовала, но снова получила сильный удар по руке. Губа у неё задрожала, она еле сдерживала слёзы. Девочка отвернулась, не желая больше играть в эту дурацкую игру.

– Что, струсила? – презрительно скривил рот мужчина. – Не думал, что у Петра дочь такая трусиха. Слабо тебе!

Таких оскорблений Рита не могла вытерпеть. Тем более надо не осрамить честь Пети – Петушка.

– А вот и не струсила! А вот и не слабо! – крикнула Рита и опять полезла.

И снова удар. Правая рука уже была красная, Рита полезла левой рукой.

– Вот так-то лучше, – неожиданно похвалил её Иван, – лезть надо ладошкой к моему телу. Потому что когда ты схватишь шоколадку, рука согнётся. Если лезть косточками, они будут выпирать, и я всё почувствую, а если лезть ладошкой, она согнётся наружу, и я ничего не замечу. Поняла? Давай ещё раз. Расплющи ладонь. Вот так. Теперь лезь. Хватай. Нет. Не так. Тремя пальцами хватай. Тащи. Нет, не сразу, а потихоньку. Вот так. Теперь попробуй сама.

Рита два раза ещё получала по рукам. Но на третий раз она вытащила незаметно. Она завизжала от восторга и запрыгала на кровати.

– Я выиграла! Я выиграла!

– Да, ты выиграла. Молодец! Теперь запомни: у меня много таких шоколадок. Я буду всегда носить их в кармане. А ты вытаскивай. Сколько шоколадок вытащишь – все твоими будут. Но учти, одно дело вытаскивать шоколадку у человека, который спокойно стоит, а другое дело – когда человек идёт. В этом случае…

Но тут в комнату вернулись мамочка с Петушком, и Иван замолчал.

– Петушок, а мы с твоим другом в шоколадки играли! Я не испугалась, я её вытащила! – радостно сообщила Рита.

– Молодец, а теперь идите с мамой погуляйте, нам поговорить надо. Сходите купите пряники к чаю.

Этим же вечером, когда Петушок с мамочкой перед сном ушли посидеть на лавке возле барака, обговорить завтрашнюю торговлю, Рита продолжила с Иваном игру в шоколадки. Теперь уже она училась вытаскивать шоколадку у Ивана на ходу. Он специально для этого повязал пиджак себе на пояс словно длинную юбку. Теперь Рита с лёгкостью доставала рукой до кармана. Но это оказалось намного труднее! Главное – это надо было идти шаг в шаг.

– Ты должна всё учитывать: в чём человек одет – в пальто или в лёгкое платье…

– Ой, я не могу! – захохотала Рита. – Ты носишь платье? Ну ты и заливаешь!

Иван усмехнулся.

– Это я так, образно выразился. В общем, если у человека толстая одежда, вытащить шоколадку намного легче. Потом надо смотреть: толстый он или худой, впритык на нём сидит одежда или болтается как на вешалке, нервный он или спокойный.

– А ты разве нервный?

– Я спокойный. Но вдруг ты захочешь ещё с кем-нибудь так поиграть.

– Не-а, не захочу. Ни у кого столько шоколадок в карманах нет. Только ты такой добренький.

Они весь вечер проиграли, в результате у Риты было уже пять шоколадок!

«Да я теперь богачка! Хорошо бы добрый друг Иван у нас подольше пожил. Я тогда этими шоколадками торговать начну. Деньжищ заработаю!!! На полквартиры кооперативной хватит! Ка-а-ак выложу свою долю перед папочкой и мамочкой на стол – во они охренеют! И та-а-ак сильно меня полюбят! Я вся зацелованная ходить буду!»

Наступило утро. Надо было вставать, но очень не хотелось. Рита плохо спала, потому что Иван всю ночь храпел.

«Это он, наверное, из-за золотых зубов так рычит – отпугивает всех, чтобы у него ночью эти зубы не стибрили. Да, тяжела жизнь богатого человека. Того и гляди, обворуют, облапошат, без зубов оставят! Мамочка тоже сегодня какая-то бледная. Тоже не выспалась, бедняжка! А ей ведь сегодня надо продавщицей работать. Если так дальше пойдёт, мы все как привидения ходить будем. Вот бы эти зубы снимались, мы бы тогда их надёжно спрятали и выспались по-человечески…»

Рита нехотя свесила ноги с кровати, села, потянулась, сладко зевнула, повела носом.

– Ой какой вкуснющий запах!!! Мамочка, а что у нас сегодня на завтрак?

– Вставай быстрее, умывайся и садись. Тогда и узнаешь, – буркнула Верка.

Её всю трясло от страха, она так боялась идти на рынок!

Рита повиновалась. Но пока она оделась, сходила в туалет, умылась и вернулась в комнату, взрослые уже ушли. Исчезли и две коробки.

– Ну, в добрый путь! Скатертью дорожка! – пожелала им вслед Рита. – Ни пуха ни пера! Ни дна ни покрышки!

Вечером все вернулись радостные. Мамочка много и громко смеялась. Когда сели ужинать, Петушок выставил на стол две бутылки: одну с водкой, а вторую с красным вином. Рита замерла.

«Ой, что будет! Мамочка сейчас напьётся, и такое начнётся! Такое!!! Петушок её точно бросит!»

Верка, видно, тоже понимала, что ей нельзя пить, поэтому стала отказываться.

– Нет, ты же знаешь, я не пью. Совсем!

– Давай, давай чисто символически винца с нами выпей, – уговаривал её Пётр. – Надо же отметить сегодняшний удачный день.

Верка отпила немного. Рита напряжённо следила за ней. Мамочка хлебнула ещё. И ещё.

«Нет, так дело не пойдёт! Надо спасать семью!»

– Ой какая колбаска! Можно попробовать? – Рита вскочила на стул и потянулась через весь стол к тарелке с ломтиками колбасы. Она локтём задела бутылку с вином и уронила её на скатерть. Тёмно-кровавое пятно мгновенно расползлось, и вот уже вино закапало на штаны Ивану.

Все повыскакивали из-за стола. Пётр стал быстрее сворачивать мокрую скатерть, переставляя тарелки на полированный стол. Верка, охая, кинулась с тряпкой оттирать пятно с брюк Ивана. Когда все неприятности были устранены, Верка со злостью дала Рите подзатыльник.

– А как же угол?! – возмутилась Рита неправильности наказания.

– А теперь становись в угол! – приказал Пётр слишком злым голосом.

«Ну вот, – недовольно подумала Рита, – сразу два наказания. Где это видано, чтобы маленького ребёночка два раза за одно дело наказывали?! Произвол! Насилие! Я ихнюю семью спасаю, а они меня третируют, ёшь твою двадцать!»

Голодная и злая Рита стояла в углу. Она огляделась, чем бы ей заняться, чтобы хоть как-то скрасить несправедливое наказание. Рядом с ней на деревянной вешалке висели мамин плащ, Петина кожаная куртка и пиджак Ивана.

«О! Сейчас шоколадкой полакомлюсь! Ха, с пустого пиджака на вешалке куда легче шоколадку достать, чем даже с отощавшего нервного Ивана, идущего в огромной толстой шубе!!!»

Рита осторожно запустила руку в карман, но вытащила не шоколадку, а тоненькую книжечку. Книжки она страсть как любила разглядывать! Поэтому Рита стала перелистывать одну страницу за другой. На первой странице она увидела какие-то надписи. Ну, это неинтересно. Рита любила рассматривать картинки. Она перевернула листок. Там была фотография какого-то молоденького парнишки. На кого-то он был похож! Рита перевернула ещё страницу. Там была фотография Ивана. Как интересно!

«Зря он на этой фотографии золотыми зубами не улыбается. Так было бы куда красивее!»

Но тут Пётр подозвал Риту. Она быстро сунула книжечку в мамин резиновый сапог и подошла к столу.

– Ну, – начал Пётр миролюбиво, – ты признаёшь, что поступила неправильно?

– Признаю, – соврала Рита.

– Надо культурно себя вести за столом. Если тебе чего-то хочется, попроси, чтобы тебе это дали. А сама не лезь. Поняла?

– Поняла, – кивнула Рита.

«Чего ж тут не понять? Я и без тебя знаю, как надо за столом себя вести. Не лыком шиты, не баклушами биты!»

– Тогда садись поешь. Мы на тебя больше не сердимся.

«Да вы мне из благодарности сандалии грязные должны целовать! А они, видишь ли, сердятся!»

Мамочка уже три дня торговала на рынке. Рита подглядела, как вечером взрослые считали деньги. Столько денег Рита в своей жизни ещё не видела! А будет ещё больше! Сегодня забрали ещё две коробки, а всего осталось три. Так что скоро денег будет завались! Хоть длинный коридор барака ими обклеивай! Рита теперь ходила важная, на мальчишек смотрела с презрением.

«Ха, голь перекатная! Кроме грязи у дома, ничего в жизни и не увидят. А я скоро на море уеду. Вот привезу ракушек, ух, они мне обзавидуются! Будут клянчить: «Покажи! Дай поиграть! Ну пожалуйста!» А я им: «А мордовороты не треснут? Хренушки вам! На-кася, выкуси, помусоль и выброси!» Вот они пожалеют, что со мной раньше не дружили! А когда я удочку им покажу! Ой, что с ними будет! Что будет!!! Даже жалко их, убогоньких!»

Рита сидела за столом, грызла сухарик с маком и смотрела в окно. На улице стал накрапывать мелкий дождик.

«Как там мамочка с Петушком на рынке? Не промокли бы. А то простудятся, заболеют и помрут. Ой! Тьфу-тьфу-тьфу! Чур меня, чур! Не дай бог! По щучьему велению, по моему хотению, пусть они не промокнут, не простудятся и не помрут! И пусть быстрее вернутся домой!»

В коридоре послышались шаги. Они приблизились к двери.

«Вот это клёвое заклинание! Действует моментально!»

Раздался громкий требовательный стук в дверь. Рита недовольно слезла со стула и пошла к двери.

«Нет, это не они. Мамочка не так стучится. И кого это в поздний час к нам шальным ветром занесло? Кто там хуже татарина?»

Она открыла дверь лишь маленькой щёлочкой и посмотрела одним глазом в коридор. За порогом стояли трое мужчин и женщина.

– Ивановы здесь живут? – спросил самый высокий мужчина.

– Здесь. А что?

– У нас ордер на обыск. Где взрослые?

– Нет никого, – растерянно сказала Рита, не понимая, что этим людям надо.

После этих слов мужчина нахально отодвинул дверь вместе с упирающейся Ритой, и, не обращая внимания на её крики, что мамочка не разрешала ей пускать посторонних, вся толпа прошла в комнату.

– А ну, убирайтесь отсюда! – храбро кричала Рита. – Я сейчас милицию позову!

– Успокойся, девочка, мы и есть милиция, – сказала тётка, взяла Риту за руку и посадила её на мамочкину кровать.

– О! Вот они, коробочки! – обрадовался длинный.

– Дим, найди понятых, – приказал широкоплечий мужчина в кожаной куртке.

Один мужчина вышел в коридор, но вскоре вернулся.

– Никого нет. Все на работе.

– Хорошо, Татьяна, что мы тебя взяли. Дим, позови водителя, и начнём.

Рита ничего не понимала. Она сидела на кровати и молча на всех смотрела. Она чувствовала, что произошло что-то очень нехорошее.

– Мамочка жива? – со страхом спросила она.

– Жива, жива твоя мать, – ответила женщина. – Правда, пока в больнице лежит.

– А что с ней? Она умирает??? – ахнула Рита.

– Нет, ничего страшного. Она пыталась убежать при задержании, вот и… – женщина осеклась. – Вот и попала в больницу… Да ты не бойся, через пару дней она оклемается.

– А папочка живой?

– Какой ещё папочка? Иванова сказала, что живёт без мужа.

– Ну как же, у нас теперь есть папочка Петя! – с гордостью сообщила Рита.

– Пётр? Уж не Петька ли Шакал? – заинтересовался мужчина в кожаной куртке.

– Ты чё, дядь, офонарел? Чё обзываешься? Мой папочка не шакал. Он добрый Петушок! – объяснила Рита.

– Коль, принеси фотографии, пусть она посмотрит. Там в машине в бардачке лежат фотки разыскиваемых.

– Эх, – радостно потёр руки длинный, – неужели мы Шакала за хвост поймали? Судя по почерку, это его ограбление было. Я же вам говорил. Слишком уж нагло и жестоко они действовали.

Принесли фотографии. Перед Ритой разложили несколько снимков.

– Вот он, Петушок! – Рита ткнула пальчиком в одну из фотографий.

– Ну так! Я же говорил, Шакал это сделал! – ликовал длинный. Он подошёл к шкафу и открыл дверцы. – Давайте прочешем как следует квартирку. Может, следы других преступлений обнаружим. Тогда всё в один узелок и свяжем.

– Я вам свяжу в узелок! – возмутилась Рита. – Нельзя чужое добро уносить! Хоть вы и милиция, но нехорошо воровать!

– Это Петька твой вор, – усмехнулся милиционер и стал вытаскивать вешалки с одеждой.

– Никакой папочка не вор! – закричала Рита. – Он всё это купил!

Но на неё не обращали никакого внимания. Все были заняты тем, что вытаскивали вещи из шкафа, серванта, из чемоданов под кроватями.

– О! Смотрите, кожаный плащ с красной подкладкой. Это с Варшавки.

– А хрусталь-то, похоже, с Малой Грузинской. Точно. Вот их лебедь хрустальный.

– И ковёр оттуда.

– Посмотрите, что я нашёл! – длинный листал книжечку, которую Рита спрятала в мамин сапог. – Паспорт Генки Щербатого!

– И совсем это не Генка. И никакой он не щербатый, – усмехнулась глупости милиционеров Рита. – Это Иван. И зубы у него все на месте. Да не простые, а золотые!

– И он тоже здесь был?

– Генки вашего здесь не было, а наш Иван вместе с Петушком приехал. Это у него папочка денег одолжил, чтобы туфли купить. Иван у нас спал, он ждал, когда всё продадут, и папочка ему долг вернёт. Так что они эти туфли купили, а не украли, – терпеливо разъясняла Рита. – Вы спросите у Ивана, он вам всё подтвердит.

– Да уж, подтвердит, – почему-то засмеялись все.

– Странно, что Щербатый из щипача в медвежатники переквалифицировался. И как они надумали магазин ограбить? Воистину, их жадность и подвела.

Рита еле сдерживала себя, чтобы не заплакать от злости, обиды, а ещё от страха.

– Вот папочка придёт, он вам даст! – всё-таки заплакала она.

– Жди, вернётся, – усмехнулась тётка, – ищи теперь ветра в поле. У него таких дочек и жёнушек по всей Москве понатыкано, да и в других городах баб десять, наверное, плачут, его ожидаючи.

– Неправда! Мой папа хороший! Он нас любил! И меня, и мамочку.

– Конечно, хороший, его все бабы хорошим считают. Умеет он мозги пудрить, – не унималась противная тётка. – Слышь, Дим, вам бы мужикам у Шакала поучиться, как надо с бабами в любовь играть. А то вы ни слова ласкового сказать не можете, ни подарок преподнести… Да, умеет он! Вон даже девчонка за эту падаль горой стоит.

Рита не верила всему, что эта тётка на папочку наговорила. Но последние слова прозвучали как пощёчины.

«Она назвала Петушка падалью!»

– А ты ведьма! Ведьма! Сраная затраханная ведьма! – крикнула Рита.

Она подскочила к тётке и вцепилась зубами в её руку. Женщина взвизгнула. Рита кинулась к двери. Но тут длинный загородил ей путь. Он расставил ноги, раскинул свои руки в стороны и наклонился, чтобы схватить девчонку. Но Рита собрала все слюни во рту и плюнула длинному в глаза. Он зажмурился, а в это время Рита проскользнула между его длиннющих ног, выбежала из комнаты и помчалась по коридору. Она понимала, что сейчас дядьки выбегут и догонят её на улице. Поэтому, толкнувшись в первую же незапертую дверь, Рита ввалилась в комнату, быстро закрыла дверь на щеколду и повернулась.

За столом с куском котлеты во рту замер Мишка, ошалело разглядывая наглую девчонку. В коридоре послышался топот.

«Помчались, придурки долбаные!»

– Ты чё… – с трудом проглотив кусок, начал возмущаться Мишка.

– Тсс, – умоляюще посмотрела на него Рита, приставив палец к губам.

– От кого прячешься? – прошептал Мишка.

– От милиции, – прошептала Рита.

– А-а-а… Менты – козлы. Они мою мамку один раз чуть не заграбастали, – разоткровенничался мальчик, – еле откупилась.

– А мою заграбастали, – сдерживая слёзы, прошептала Рита. – А сейчас вещи воруют, чтобы откупиться от них было нечем. Коз-з-лы!

– Козлы, – подтвердил Мишка.

Но тут они услышали, что в коридоре один из милиционеров крикнул:

– На улице её нет. Она здесь где-то прячется!