Память льда. Том 1 Эриксон Стивен

— Штырь прав насчет кондоров — их что-то отвлекает. С каждым ударом сердца они все злее. Короткая пробежка, целитель. Но если не хотите рисковать…

Колотун поглядел на Штыря, затем на Деторан и Ходунка. И на Дергунчика. Сержант кивнул. Колотун вздохнул: — Да, сэр, мы готовы идти.

Паран метнул взгляд на Быстрого Бена. — Возражения, колдун?

— Нет, капитан. По крайней мере… — он замолчал.

По крайней мере, у них будет больше шансов уцелеть. Я тебя понял, Быстрый. — Отлично, Колотун, бегите, как только приготовитесь.

— Задайте им всем, капитан.

— И вам того же.

Прозвучала команда, и отряд ринулся к люку.

Даджек вытащил из прихожей раненого солдата и только тогда заметил, что его ноги остались лежать отдельно. Кровавый след за туловищем истончился, практически сойдя на нет. Он бросил тело, оставив его висеть на пороге.

К'чайн Че'малле прорубился через его роту за дюжину ударов сердца; и хотя Охотник потерял руку, он тем не менее бодро пошагал за запад — на поиски другой несчастливой роты малазан.

Воины элитного отряда охраны Даджека — тяжелой пехоты из Анты — лежали порубленные в куски у входа в здание. Однако они успели втолкнуть Верховного Кулака внутрь. Они отдали жизни за его жизнь, как и клялись. Но Даджек в этот миг думал: лучше бы они нарушили клятву, попросту сбежали.

С самого рассвета сражавшееся с беклитами, урдоменами и сирдоминами Войско Однорукого удерживало позиции. Когда появилась первая дюжина К'чайн Че'малле, морантские припасы — долбашки и горелки — разнесли немертвых Охотников К'эл в пыль. Та же судьба ожидала и вторую волну. Когда подоспела третья, долбашки кончились, и солдаты стали умирать сотнями. Четвертую и пятую волны встретили только солдатские мечи. Бой превратился в бойню.

Даджек не знал, сколько малазан осталось от доставленных в город пяти тысяч. Он не думал, что организованная оборона еще возможна. Битва стала охотой, простой и легкой. Зачисткой К'чайн Че'малле очагов малазанской обороны.

Он до сих пор слышал звуки битвы — грохот рушащихся стен, волны магии — со стороны цитадели. Хотя, как он сейчас сообразил, это могло быть ошибкой — весь юг объяла штормовая туча, издававшая собственный шум — громыханье молний, расщеплявших надвое небо и копьями устремлявшихся в бурлящее внизу море. Ярость бури приглушила все прочие звуки.

Стук сапог рядом. Даджек резко развернулся, поднимая меч.

— Верховный Кулак!

— Из какой роты, солдат?

— Одиннадцатая, сэр, — прохрипела женщина. — Капитан Хареб послал взвод для вашей охраны. Я одна дошла.

— Хареб еще держится?

— Да, сэр. Мы собираем сувениры — куски К'чайн Че'малле.

— И как вы это успеваете, во имя Худа?

— Сэр, Закрут привел летунов с последними припасами — всё жульки и хлопушки, Верховный Кулак — но саперам удается разрушать здания за нами, валить тонны кирпича и камня на клятых ящериц… простите, сэр, на Охотников.

— Где рота Хареба сейчас, солдат?

— Недалеко, Верховный Кулак. Следуйте за мной.

Хареб, благородный из Семиградья, с вечной улыбкой. Боги, я готов его поцеловать.

Спускавшийся во главе своего Легиона Грантл увидел, как приближается Надежный Щит Серых. Женщина натянула поводья.

— Приветствую вас, сир, — сказала она. Только середина лица виднелась между широкими нащечными пластинами шлема. — Мы готовы наступать на врага — вы прикроете нас?

Дарудж скривился: — Нет, Надежный Щит.

Она помедлила, резко кивнула и стала разворачиваться. — Как скажете, сир. Нет стыда в отказе от самоубийственного боя.

— Ты не поняла. Мой легион пойдет первым, вы за нами — так близко, как сможете. Мы пройдем через вон тот каменный мост и прямо на ворота. Кажется, они очень прочные, но мы все равно их выбьем.

— Мы должны вызволить Даджека Однорукого. Согласны, Смертный Меч?

— Да. И мы оба знаем, что проиграем.

Они обернулись, услышав звуки рогов, дробь малазанских барабанов.

Казалось, командование принял знаменосец. Он созывал офицеров; вокруг вились золотые искры магии. Строй смыкал щиты. Над рядами солдат вздыбились пики длиной в два роста. Они колыхались — неожиданная неуверенность, которую Грантл счел тревожным знаком.

Артантос послал вестового. Всадник остановился перед Грантлом и Надежным Щитом.

Малазанин заговорил: — Господа! Верховный Маг Тайскренн желает знать ваши намерения!

Грантл оскалил зубы. — Тайскренн, говоришь? Сначала выслушаем его.

— Даджек, господа. Нужно сломить этих К'чайн Че'малле, пробить ворота, напасть на защитников…

— А что будет делать сам Верховный? — вопросила Надежный Щит.

— На стенах есть маги, сэр. Тайскренн постарается сорвать их планы. Нашей атаке на К'чайн Че'малле помогут Орфанталь и его Тисте Анди, а также кудесники Белолицых.

— Сообщите Верховному Магу, — ответила Надежный Щит, — что Легион Трейка начнет бой, а моя компания их поддержит.

Солдат отсалютовал и поспешил назад к строю малазан. Грантл обозрел своих спутников. Снова поразился дару Повелителя Лета, переданному этим мрачнолицым капанцам. Будто Д'айверс… только наоборот. Из многих в одно — и такая сила! Они пересекли страну со скоростью летящей тени. Грантл видел мир глазами тигра — нет, не простого тигра, но бессмертной, беспредельно сильной твари, массы мышц и костей, внутри которой Легион. Его Легион. Воля, распределенная и ужасающе сосредоточенная.

И теперь они снова станут этим зверем. На этот раз — в битве.

Его бог, казалось, имеет особенную ненависть к К'чайн Че'малле — словно Трич сводит старые счеты. Холодный убийца давал волю кровожадности — соображение, вызвавшее у Грантла смутное беспокойство.

Он метнул взор на холм. Каладан Бруд, позади него медленно встает Корлат. Расстояние не играло роли — она покрыта кровью, и он может чувствовать боль, прибывающую и угасающую в ней. И снова прибывающую.

Садок Бруда поврежден. Если в этом дело, то другие тоже… Он повернул голову туда, где Артантос — Верховный Маг Тайскренн — стоял впереди малазанских рот. А, я вижу уплаченную им цену… — Надежный Щит.

— Сир?

— Берегись магов на городской стене.

— Мы ждем вас, сир.

Грантл кивнул.

Через миг Смертный Меч и его Легион были едины, слив кости и мускулы. Их жизни исчезали под потопом холодного, звериного гнева.

Рыжий вихрь плавно потек вперед.

К'чайн Че'малле готовили оружие.

Снова. Мы желали этого — не мы, наш Повелитель. Терзать мертвую плоть… поток крови… крови… о, Худ…

Куральд Галайн, тьма души, хлынул наружу, заполняя ее члены, окутал и проглотил все ощущения. Блаженство забвения. Корлат повернулась спиной к трем безжизненным телам на вершине холма — их оставили в позах смерти. Стояла, не шевелясь — мерцала сила родного садка, отступая перед приступами боли. Тисте Анди тянулась, искала родичей.

Рядом встал Каладан Бруд. Он сжимал молот в руках. Он говорил — грохочущий голос далек, словно гром над морским окоемом. — После полудня. Не раньше. Все кончится до этого — так или иначе. Корлат, прошу, послушай. Ты должна найти вашего Лорда — эта штормовая туча, не в ней ли Отродье Луны? Он сказал, что придет. В нужный миг. Он сказал, что сможет ударить…

Корлат не слушала его.

Орфанталь превращался перед двинувшимся строем малазан, увеличивался, раскрывал черные крылья, поднимал жилистую шею — одна гудящая пульсация магии, и дракон уже в небе, взмыл…

Кондоры летели от крепости — дюжина демонов, за каждым змеящийся хвост хаотической магии…

Внизу, на равнине, зверь, бывший Смертным Мечом и его Легионом, едва не исчез из ее поля зрения. Смазанное движение — и он грозно ударил в строй К'чайн Че'малле.

Магия окружила место схватки кровавыми полосами. Сквозь них ураганом мелькали клинки. Охотник К'эл осел и развалился на части. Громадный зверь метался, со всех сторон в него вонзались лезвия. Там, куда ударяли они, от тела зверя отпадали фигурки людей — отрубленные руки, проломленные головы, пробитые тела.

Над стеной города формировалось волшебство.

Корат увидела, как Артантос — Тайскренн ступил вперед, чтобы ответить.

Позади К'чайн Че'малле внезапно вздулась золотая волна, поднялась и обрушилась на стену. Почва под ней яростно пылала. Волна потекла на стену, стремясь к паннонским магам.

Это… это было запущено и против Отродья Луны. Вот с чем сражался мой Лорд. Один перед лицом такой силы…

Земля задрожала под ее сапогами, когда волна достигла верха стены к западу от ворот. Ослепляющая яркость — это Высший Телас, Садок Огня — дитя Телланна…

Магия Хаоса взорвалась от соприкосновения, словно шрапнель. Погас и мятущийся огонь.

Треть городской стены просто пропала. Вместе с ней — не менее дюжины паннионских магов.

У ворот Легион Трейка был окружен К'чайн Че'малле, не уступавшими зверю в молниеносной скорости. Охотники К'эл падали, но и тигр был буквально изрублен на части.

Серые Мечи пытались в конном строю проложить свой путь к воротам. В тела Охотников втыкались длинные, сильно зазубренные копья, мешая им поворачиваться и увертываться от арканов. Веревочные петли мелькали в воздухе, туго затягиваясь на шеях и лапах…

Серая колдовская волна вынеслась от магов на восточном участке стены, пролетела над головами сражающихся на 'мертвом пространстве', многолапым зверем мелькнула в воздухе — чтобы ударить Артантоса.

Атаку встретил мерцающий огонь. Казалось, магии пожрали силу друг друга. Когда воздух очистился, Артантос стоял на коленях. Со стороны малазан к нему бежали солдаты.

Он выжат. Слишком рано…

— Корлат!

Ревущий голос заставил ее вздрогнуть. Моргнув, она поглядела на Бруда. — Что?

— Зови своего Лорда. Зови его!

Звать? Я не могу. Не смею.

— Корлат! Погляди на проклятую тучу!

Она повернула голову. Нависшая над городом, словно клубящаяся колонна, штормовая туча рвалась на части, вздымаясь все выше. От нее отлетали туманные полосы, солнце просвечивало…

Отродья Луны там нет… туча ничего не маскировала… лишь пустое, бессмысленное буйство. Она рассеивается.

Призвать его? Ее охватило отчаяние. Она со стороны услышала свой тусклый голос: — Аномандера Рейка больше нет, Полководец. Он мертв. Должен быть…

— Тогда помоги своему клятому братцу, женщина! Его атакуют…

Она поглядела ввысь, увидела Орфанталя, осажденного тучей искр. Магия копьями вонзалась в черного дракона.

Брат… Корлат вновь оглянулась на ряды малазан, уже сошедшихся с К'чайн Че'малле. Их облек покров тьмы — шепот Куральд Галайна. Шепот… и не более чем шепот…

— Корлат!

— Отойди от меня, Полководец. Я превращусь… и помогу брату.

— Когда закончишь с кондорами, не по…

Она отвернулась. — Битва проиграна, Каладан Бруд. Я лечу спасать Орфанталя. — Не ожидая ответа, она пошла вниз по склону, высвобождая внутреннюю силу. Кровь дракона, холодная как лед в ее венах. Обещание убийства. Зверский, ненасытимый голод.

Крылья. В небо.

Клиновидная голова зашевелилась, отыскивая окруживших брата кондоров. Когти сжались и разжались в предчувствии.

Каладан Бруд встал на краю склона, держа молот в руках. К'чайн Че'малле перестали нападать на легион Трейка — гигантский тигр умирал, проколотый со всех сторон молниеносными лезвиями — и сейчас пробирались сквозь малазанский строй, убивая солдат десятками. Другие преследовали Серых Мечей, чьи порядки уже смешались — первые быстроногие Охотники догнали их.

Баргасты подходили с обеих флангов, чтобы подарить бойне свою кровь.

Полководец медленно повернулся, поглядел на верхушку холма. Три тела. Четверо малазанских солдат несут бесчувственного Крюппа, кладут его на землю.

Бруда задержал взор на Крюппе, удивляясь его внезапному необъяснимому обмороку. Потом отвернулся.

Десятки тысяч Т'лан Имассов все еще молча стояли на коленях перед Итковианом. Тот согнулся — смертное отражение неупокоенных. Что бы там не происходило, оно унесло их слишком далеко, в место, из которого нет возврата — по крайней мере, пока не станет слишком поздно.

Выбора нет.

Бёрн… прости меня…

Каладан Бруд вновь обратился лицом к городу. Глядя на толпу сражающихся перед стеной, Полководец медленно поднял молот — и застыл.

Они прошли в другой коридор, полный мертвыми и умирающими. Хватка поежилась. — Госпожа, сколько солдат в той армии сегуле, о которой вы толковали?

— Трое, дорогая моя. Мы совершенно точно на верном пути…

— Верном пути куда, Леди Зависть?

Женщина обернулась. — Гмм, интересный вопрос. Не сомневаюсь, сегуле рьяно пробиваются к Провидцу, но кто сказал, что Провидец должен держать Тука Младшего при себе? Разве не более вероятно, что наш друг в цепях где-то глубоко внизу?

Дымка заговорила из-за плеча Хватки: — В дальнем конце что-то вроде лестницы. Может быть, она…

— Острый глаз, — довольно пробормотала Зависть. — Баалджагг, щеночек, не пойдешь впереди?

Дюжая волчица бесшумно скользнула вперед, каким — то образом ухитряясь не задевать наваленные поперек коридора трупы. В конце она остановилась, повернула длинную косматую голову, сверкнув угольями глаз.

— Ах, все ясно, — вздохнула леди Зависть, тихо хлопнув в ладоши. — Идемте туда, мои угрюмые малазане.

Дымка дернула Хватку за рукав. — Лейтенант, — прошептала она, — над нами битва…

Они достигли перехода. На ведущих вверх ступенях кучей валялись урдомены. По лестнице, ведущей вниз, стекали поток густеющей крови.

Дымка пробралась вперед, склонилась над нижним пролетом. — В крови следы, — сказала она, — трех пар ног… первые, хм, голые кости, за ними прошел кто-то в мокасинах… я скажу, женские следы…

— В мокасинах? — удивлено подняла брови Леди Зависть. — Как необычно. Костяные следы либо Тоола, либо Ланас Тог. Но кто мог идти за ними? Какая загадка! А последний след?

Дымка пожала плечами. — Человек. В поношенной обуви.

Замеченный Дымкой звук битвы теперь окружал их со всех сторон. Он шел откуда-то сверху, через лестничный пролет, из помещения, находящегося не менее чем в шести этажах отсюда.

Баалджагг, хромая, подошла к Дымке. Волчица склонила голову, обнюхивая следы. И пошла вниз. Миг — и зверь исчез, промелькнув серым пятном.

— Отлично! — сказала леди Зависть. — Вопрос решен, не так ли? Бедная собачка имеет некое… чувство к Туку Младшему. Точнее говоря, пристрастие.

— Простите, — бросила Хватка, — но о чем это вы, ради Худа? Еще одно таинственное замечание этой Леди и я ей мозги вышибу.

— Как грубо. Тем не менее, я признаюсь, что это не только моя тайна, и я не могу свободно говорить о ней.

— Какая интересная болтовня, — пробурчал один из солдат позади Хватки.

Леди Зависть взвилась: — Кто это сказал?

Все промолчали.

— Я ненавижу болтовню, так и знайте. А теперь, следует ли мне пересказать вас сказку о двух древних богах, ныне обретших плоть — или, скорее, не совсем смертную плоть в случае Баалджагг, но слишком смертную в случае Тука Младшего?

Хватка уставилась на нее, хотела что-то ответить… но один из ее солдат громко закричал, послышался лязг мечей… крики…

Десятка два урдоменов подкрались сзади ее отряда. Коридор вдруг стал ареной яростной рукопашной схватки.

Хватка вытянула меч. Схватилась за край задубевшей от крови туники Дымки, притянула ту к себе. — Вниз по лестнице, дорогуша! Мы за тобой, когда покончим здесь. — Она толкнула Дымку к лестнице, повернулась.

— Это надолго? — спросила леди Зависть. Ее голос почему-то легко прорезался сквозь шум, отозвавшись эхом в ушах Хватки. Лейтенант уже готова была ринуться в самое пекло. Урдомены свежее, лучше вооружены, они использовали эффект внезапности. Хватка увидела, как упал Бакланд. У него недоставало половины головы. — Нет, — проскрежетала она, когда упали еще два Сжигателя, — не надолго…

Деторан возглавила спуск Сжигателей. Колотун оказался в пяти шагах позади напанки, ему на пятки наступал Штырь, за ним шел Дергунчик. Ходунок замыкал их строй в двенадцати шагах. До сих пор им попадались только трупы — паннионцы — все порубленные кем-то в куски.

— Этот кто-то вызывает священный ужас, — пробурчал Штырь из-за спины целителя.

Они слышали звуки боя, но эхо искажалось, делая трудным определение расстояния до сражающихся.

Деторан остановилась, подняла руку. Махнула Колотуну идти вперед.

— Впереди лестница, — прошептала она. — Все вниз.

— Чисто, — сказал целитель.

— Пока.

К ним подошел Дергунчик. — Что за остановка? Нужно ж двигаться.

— Знаем, сержант, — ответил Колотун. Повернулся к напанке. — Я должен быть там. Веди нас, Деторан.

На ступенях им попались новые тела. Ноги скользили в крови.

Два этажа они прошли спокойно. На середине следующего, в месте поворота лестницы, Колотун услышал ворчание Деторан. Зазвенели мечи.

Сзади раздалось бессловесное рычание, ему вторил крик Баргаста.

— Проклятье! — подскочил Колотун. Бой и снизу и сверху. У нас проблемы. — Штырь, Дергунчика назад к Ходунку! Я помогу Дете!

— Слушаюсь, сэр!

Целитель прошел несколько ступеней вниз, до поворота. Деторан уже оттеснила нападающих на нижний пролет. За ней целитель увидел не менее шести сирдоминов в

доспехах, с тяжелыми двойными топорами в руках. Деторан держала длинный меч в правой руке, а левой вытаскивала кинжал. Одного врага она уже убила. Без колебаний переступила через поверженного сирдомина, сойдя на площадку.

На нее бросились остальные.

Мимо напанки было невозможно протиснуться. Колотун с руганью вложил меч в ножны и поднял арбалет. Стрела уже лежала в прорези, придерживаемая кожаной петлей. Целитель отстегнул ее. Не отвлекаясь на вопли и лязг оружия, наложил тетиву на крючок, потянул назад.

Наверху, за поворотом, Ходунок затянул заклинание, прерванное зловещим визгом Дергунчика. Вниз закапала свежая кровь, темная от примеси желчи.

Колотун искал просвет над плечом Деторан.

Напанка вонзила кинжал в подбородок сирдомина. Лезвие прошло через челюсть. Вместо того, чтобы вытащить лезвие, Деторан толкнула его, посылая сирдомина и свое оружие под ноги двум другим врагам. Размахнувшись мечом в правой руке, она отогнала второго сирдомина на почтительное расстояние. Он пытался отклонить ее лезвие своим более коротким мечом и подобраться ближе, однако Деторан заставляла тяжелое оружие порхать и вращаться, словно рапиру дуэлянта.

Колотун сосредоточился на двух встающих сирдоминах. Третий оттаскивал павшего приятеля. Целитель прицелился и нажал на крючок. Самострел дернулся в руках.

Один из сирдоминов завопил — стрела вонзилась ему в грудь, пробив щитки из акульей кожи. Он упал на спину.

Не успел Колотун перезарядить, как его сбило с ног катящееся тело. С проклятиями целитель уперся спиной в стену, начал отталкивать ногами труп, одновременно ощупью ища стрелу. И увидел, что толкает Дергунчика. Еще живого, хотя грудь потемнела от крови. Судя по звукам сверху, Ходунок с боем отступал вниз по лестнице.

Он повернулся, услышав крик Деторан. Та присела, сделала круговой выпад, отчаянно отбиваясь от сирдомина. Ухитрилась вонзить кончик меча ему под шлем, прорезав шею. Секира второго описала крутую дугу, направленную в голову напанки.

Она подставила левое плечо.

Брызнула кровь. Посыпались звенья кольчуги. Топор взмыл вверх, неся на себе куски мышц Деторан.

Она осела. Брызнула кровь. Однако солдат тут же поднялась и бросилась на оставшихся сирдоминов.

Ближайший к ней метнул топор.

Напанка отбила его, ударила влево — мужчина с трудом отбил ее выпад. Деторан подскочила к нему, бросая меч и впиваясь пальцами в щели забрала. Сила толчка заставила ее перелететь через врага. И сломать ему шею.

Колотун почти слышал треск позвонков. Он как раз перезарядил арбалет. Поднял его и…

Сверкнула секира последнего сирдомина.

Правая рука Деторан была перерублена в локте. Предплечье все еще висело на шлеме сирдомина.

Вторая секира вонзилась ей между лопаток. Женщина полетела на стену, ударившись лицом.

Сирдомин шагнул, чтобы вытащить вторую секиру.

Стрела Колотуна исчезла у него под мышкой. Воин дернулся и с грохотом упал на пол.

Целитель вставил в прорезь еще одну стрелу, подобрался к лежащей лицом к стене Деторан. Кровь вяло текла из ее ран.

Ему не нужно было дотрагиваться, чтобы понять: женщина мертва.

Сзади затопали сапоги. Целитель обернулся и увидел выбегающего на площадку Штыря. Тот получил удар по своему круглому шлему — налобник перекосился, выпали заклепки. По щеке течет кровь. Глаза дико выпучены.

— Сверху еще двадцать, Колотун! Ходунок держит их всех…

— Проклятый дурак! — Целитель закончил натягивать тетиву, наклонился над Дергунчиком. — Найди себе другой шлем и идем!

— Что с Дергуном?

— Еще поживет. Спеши, чтоб тебя!

Вся лестница до верхнего пролета была полна трупами.

Колотун подоспел как раз на путь валящегося сверху клубка — сирдомины и среди них Ходунок, задевая за стены, катились на целителя кучей плоти. Лезвие меча Баргаста вонзилось Колотуну в плечо, потом выскользнуло, когда все падающие врезались в твердые ступени. Топоры, мечи, кинжалы, перчатки, шлемы и латы доставляли сцепившимся людям множество ран. Наконец их остановил поворот лестницы.

Ходунок высвободился первым, пинаясь, ударяя по куче кулаком и ножом. Колотун с проклятиями отскочил, спасаясь от ярости Баргаста. Плечо горело.

Еще миг — и на площадке слышалось только тяжелое дыхание.

Целитель повернулся, понял, что сзади стена, и тяжело оперся на нее. Уставился на Ходунка. — Ты поранил меня, урод!

Едва он договорил это, как слова замерли у него в горле. Высокий воин нес на себе столько ран, что Колотун не поверил бы, если бы сам не видел. Его порубили в куски. Тем не менее он даже не шатался. Ухмыльнулся целителю: — Поранил тебя? Отлично!

Колотун скривился: — Я понял, синезубая овчарка. Решил повеселиться без нас?

— Да. Где Дергун, Дета и Штырь?

— Лежат внизу. Дета мертва. Дергунчика придется нести. Судя по стуку, Штырь все ищет новый шлем.

— Они все слишком большие, — буркнул Ходунок. — Нужно найти кухню и стащить чашку.

Целитель оторвал себя от стены. — Отличная идея. Пойдем. Только учти — повара здесь злые.

Истекающий кровью Баргаст двинулся мимо целителя.

— Ходунок.

Тот помедлил. — Что?

— Штырь сказал, двадцать.

— Да.

— Все мертвы?

— Может, половина. Остальные убежали.

— Ты их так напугал?

— Думаю, это все власяница Штыря. Идем, целитель.

Голова Тука качалась, как и видимые им стены коридора. Тоол куда-то нес его. Он переступил через пару трупов.

Мой брат. Он так назвал меня.

У меня нет брата.

Только мать.

И бог. Провидец, где ты? Ты не придешь за мной? Волк умирает. Ты победил. Освободи меня, Повелитель Всего. Пусти через врата Худа.

Они дошли до арки двери. Сама дверь лежала на полу. Доски с торчащими медными гвоздями заскрипели под ногами Тоола. Перед ними предстала большая — двадцать шагов — комната. Когда-то ее заполняли странные механизмы — орудия для палачей — но все было превращено в труху. Части валялись вдоль стен, словно сломанные кости зверя.

Жертва гнева… была ли это работа Тоола? Этой неупокоенной, лишенной эмоций… вещи?

Внезапный лязг мечей со стороны противоположной двери.

Т'лан Имасс остановился. — Я должен положить тебя.

Вниз. Самое время.

Тук согнул голову, когда Тоол осторожно положил его на пол. В проеме двери встала фигура — воин в белой эмалевой маске с двумя рубцами. В каждой руке по мечу. О, я его знаю. Или нет?

Человек не шевелился, просто смотрел, как Тоол отступает от Тука. Изрубленный Т'лан Имасс снял двуручный меч с крючка. — Мок, Третий среди сегуле, когда ты покончишь со мной, ты заберешь Тука Младшего из этого места?

Лежащий на боку Тук увидел, как маскированный воин согласно кивнул. Мок, проклятый дурак. Ты готов убить моего друга… моего брата.