Память льда. Том 1 Эриксон Стивен

Да, это самая печальная новость дня. — Как и все мы, Лорд.

Рейк пошел рядом с ней. Пятеро оставшихся Сжигателей шагали следом.

Он не сводил глаз с вершины холма и собирающихся там людей.

— Знаешь, чего я желаю?

Грантл покачал головой. — Нет, Стонни. Чего ты желаешь?

— Чтобы Харлло был здесь.

— Да.

— Я б послала хотя бы за телом. Он должен быть здесь, среди наших павших. Не под кучкой камней в середине нигде.

Харлло, не ты ли был первой жертвой этой войны? Не был ли наш нелепый отряд первым из союзных войск?

— Помнишь мост? — спросила Стонни. — Все развалилось. Харлло удит с опоры. Мы тогда увидели Отродье Луны. На юге, дрейфующее к востоку. А теперь мы здесь, в тени клятой штуки…

Каладан Бруд и Даджек подошли к Корлат, все стоявшей над тремя телами. В двух шагах позади нее — потерявший иллюзию молодости Тайскренн.

Вокруг царила необычайная тишина. Звуки голосов далеко разносились в темном воздухе.

Даджек подошел к Корлат, опустился на колени перед павшими малазанами. — Кто был здесь? — прохрипел он, потирая рукой лоб. — Кто видел, как все случилось?

— Я, — равнодушным тоном ответила Корлат. — И Тайскренн. Едва появилась Серебряная Лиса, Каллор ударил нас двоих, чтобы мы не могли ему помешать. Думаю, он не ожидал вмешательства Вискиджека и моряков. Они задержали его на время, достаточное, чтобы Тайскренн оправился. Каллору пришлось бежать к своему новому хозяину — Увечному Богу.

— Вискиджек скрестил мечи с Каллором? — Даджек стянул плащ с тела Вискиджека, помолчал, глядя на друга. — Раненая нога — не она ли…

Грантл увидел, как Корлат колеблется. Она сказала: — Нет, Верховный Кулак. Нога сломалась после жестокого удара.

Даджек медленно качал головой. — Мы говорили ему — исцелись как следует. 'Позже', - отвечал он. Всегда 'позже'. Ты уверена, Корлат? Она сломалась после смерти?

— Да, Верховный Кулак.

Даджек хмурился, не сводя взора с мертвого воина. — Вискиджек был отличным фехтовальщиком… часто состязался с Дассемом Альтором, и тот не сразу умел обойти его защиту. — Оглянулся через плечо на Корлат, потом на Тайскренна. — Эти две морячки… как долго вы приходили в себя, Верховный Маг?

Тайскренн поморщился, метнул взгляд на Корлат. — Всего на миг, Даджек. На миг… опоздал.

— Верховный Кулак, — сказала Корлат, — Каллор так управлялся с мечом… удивительный воин.

Грантл видел, что Даджек хмурится все сильнее.

Стонни пробурчала: — Это все неправильно. Поломанная нога должна была сначала быть.

Он схватил ее за руку, замотал головой. Нет. У Корлат должны быть резоны. Для этого… обмана.

Стонни прищурилась, по промолчала.

Даджек встал и хрипло вздохнул. — Я потерял друга.

По какой-то причине это простое заявление поразило Грантла в самое сердце. Он почувствовал удар боли и горя.

Харлло… друг мой…

Итковиан…

Грантл отвернулся, часто заморгал.

Прибыл Аномандер Рейк. Перед ним заполошно скакала Карга. За Сыном Тьмы шла Хватка. За ней Грантл увидел прочих Сжигателей: Дымку, Колотуна, Дергунчика, Штыря, Синего Жемчуга. Порванные доспехи, пятна черной крови, безжизненные глаза.

На склонах собирались остатки Войска Однорукого. Менее тысячи. За ними Баргасты и ривийцы, Тисте Анди и другие из армии Бруда. Все стояли молча, отдавая честь павшим.

Целитель Колотун пошагал туда, где лежал Вискиджек.

Грантл увидел, как глаза лекаря осмотрели раны, увидел, как истина поразила его. Грузный мужчина отпрянул, охватил себя руками. Казалось, он близок к потере сознания. Даджек вовремя поддержал его, помог сесть на траву.

Некоторые раны не залечить, и сейчас этот человек получил такую рану. Лучше бы Даджек оставил Вискиджека под плащом…

Аномандер Рейк подошел к Корлат. Он долго молчал. Отвернулся. — Корлат, как ты ответишь на это?

Она ответила бесцветным тоном: — Орфанталь уже готовится, Лорд. Мы выследим и возьмем Каллора, брат и я.

Рейк кивнул. — Оставьте его живым. Он заслужил Драгнипур.

— Да, Лорд.

Сын Тьмы обратился к остальным: — Верховный Кулак Даджек. Тайскренн. Отродье Луны умирает, мой народ вынужден покинуть его. Мы пошлем его на восток, в океан — его сила слабеет, и оно вскоре скроется под волнами. Я прошу, чтобы трое малазан — убитых предателем, приведенным сюда мой и Брудом — эти трое малазан были помещены в Отродье Луны. Думаю, это достойный саркофаг.

Никто не произнес ни слова.

Рейк обратился к Хватке. — Я также прошу поместить туда и прочих погибших Сжигателей.

— Есть там комната, вмещающая всех?

— Увы, нет. Большинство комнат затоплено.

Хватка выдохнула, поглядела на Даджека.

Казалось, Верховный Кулак неспособен принимать решения. — Кто видел капитана Парана?

Молчание.

— Хорошо. Лейтенант, относительно помещения павших Сжигателей решайте сами.

— Их всегда интересовало, что у Отродья внутри, — сказала она с неестественной улыбкой. — Думаю, это их позабавило бы.

В неряшливо раскинутом на северной окраине парка обозном лагере медленно вставали в строй семьсот двадцать два Волонтера Мотта. У каждого за спиной раздутый мешок с добычей.

К дереву был прислонен тяжелый стол, перевернутый нижней стороной кнаружи. Ножки были давно отломаны, что делало более удобным его перевозку.

Картина на поверхности стола начала мерцать. Вскоре это заметили, и вокруг собралась любопытная толпа. Наконец, в картине открылся портал садка, из которого вышли Паран и Быстрый Бен, а за ними невысокая мускулистая брюнетка.

Все они были покрыты инеем. Он начал таять, едва закрылся садок.

Один из Волонтеров вышел вперед. — Приветик. Я Верховный маршал Джиб Бревно, и меня кое-что смущает.

До сих пор дрожавший от жестоко холодного воздуха Омтозе Феллака Паран уставился на него, пожал плечами: — И что же, Верховный маршал?

Джиб Бревно почесал темечко. — Ну, так это ж стол, не дверь…

Немного спустя, когда Паран и Быстрый Бен пробирались сквозь полутьму к командному холму, колдун засмеялся.

Капитан поглядел на него. — Что?

— Чащобный юмор. От самых жутких магов, с которыми мы когда — либо сталкивались.

— Магов?

— Ну, может быть, это звание не для них. Ведуны — это подходит больше. Мокроносые ведуны. С березовой корой в волосах. Пусти их в лес, и больше не найдешь, пока они сами не захотят. Эти братья Бревно среди них самые худшие… хотя я слышал, у них есть сестричка — вот уж с ней вы не захотели бы встретиться.

Паран покачал головой.

Кайлава покинула их общество сразу по прибытии. Кинула мужчинам несколько простых слов прощания — Паран подозревал, что уже это было для нее необычайным усилием — и исчезла в сумраке леса.

Капитан и маг дошли до торгового тракта и следовали его извивам и подъемам до гребня, с которого открывался вид на 'мертвое пространство' и город за ним. Отродье Луны висело почти над их головами. Со скалы капал мелкий дождь. В Коралле еще бушевало несколько пожаров, но казалось — тьма, бывшая Куральд Галайном, удушает их.

Паран не мог избавиться от видений недавно произошедшего. Ему не довелось стать рукой… воздаяния. Освобождение джагутской девочки из раны Морна оледенило все его чувства.

Так давно… тогда, около Крепи. Я почувствовал ее, почувствовал ребенка, запертого в вечной боли, неспособного понять, чем он заслужил такое наказание. Она думала, что идет к матери — так сказала ей Кайлава. Она держала руку брата…

И все это пропало.

Внезапно она очутилась в одиночестве.

Зная только боль.

Многие тысячи лет.

Быстрый Бен и Талемендас сделали с ней что-то, поработали магией, удаляя все воспоминания о случившемся. Паран ощущал прямое участие Худа — лишь бог способен на такое, не просто блокировка памяти, но ее абсолютное удаление, очищение таблички.

Итак. Девочка потеряла брата. А нашла вместо него дядюшку.

Но не доброго дядюшку. Провидец несет свои раны, да…

А теперь королевство Бёрн нашло новых граждан. Стало домом древнего садка.

'Память льда, — сказал тогда Быстрый Бен. — В том хаотическом яде был жар — достаточный, чтобы уничтожать служителей. Я должен был найти способ замедлить инфекцию, ослабить яд.

Знаешь, я ведь предупреждал Увечного. Говорил ему, что стану на его пути. Мы ведь отбросили его, понимаешь…

Паран усмехнулся воспоминанию. Эго богов — ничто перед эго Быстрого Бена. Но пусть так — ведь колдун заслужил право на самодовольство. Они выкрали Провидца из-под носа Аномандера Рейка. Они исправили древнее зло и сумели сделать Кайлаву участницей этого искупления. Удалили угрозу культа Провидца с континента. И наконец, сохранив Омтозе Феллак, сделали заразу Увечного Бога вялотекущей.

И вернули жизнь ребенку.

— Капитан, — буркнул Быстрый Бен, касаясь рукой плеча.

Впереди за последними деревьями людская масса покрывала склоны пологого холма. Факелы — словно трепещущие звезды.

— Мне не нравится это чувство, — прошептал маг.

Когда рассеялась тьма, тела пропали с холма и из фургона, проведенного Хваткой на нижнюю дорогу. Не было никакой торжественной церемонии. Положение павших внутрь тяжелой летающей крепости оставили заботам Аномандера Рейка и его Тисте Анди.

Грантл повернулся, рассматривая Отродье Луны. Оно летело к морю, подрагивая, затмевая покрывающие небосвод яркие звезды. Вскоре тьма ночи поглотит его.

Когда Отродье унесло с собой свою тень, на дороге неподалеку от гребня стала видна небольшая группа солдат. Они окружили бедные похоронные дроги и кучку камней.

Грантл сначала не понял, кого видит. Потом прижал к себе Стонни. — Идем, — прошептал он.

Она не протестовала, когда он стащил ее с холма, провел через расступавшиеся ряды молчаливых, призрачных фигур. На дорогу, вдоль низины, на гребень.

Туда, где остатки Серых Мечей — не больше сотни — встали почтить человека, некогда бывшего Надежным Щитом Фенера.

Кто-то шел позади Грантла и Стонни, но они не оборачивались поглядеть, кто это.

Они достигли небольшого собрания.

Вычищенные мундиры, заточенное оружие. Грантл увидел среди капанок и тощих рекрутов из Тенескоури Анастера верхом на лошади. Кошачьи зрачки Смертного Меча Трейка сузились при виде странного одноглазого юнца. Нет, он уже не прежний. Уже не… пустой. Кем он стал, если видится мне… соперником?

Дестриант стояла ближе всех к прямоугольнику телеги. Казалось, она старается запомнить бледное лицо Итковиана. С другой стороны от дрог была выкопана яма, булыжники отброшены в одну сторону, земля в другую. Скромная могила ожидала Итковиана… Наконец, капанка повернулась.

— Мы отмечаем смерть этого человека, чей дух не ушел ни к какому богу. Он прошел через Врата Худа, вот и все. Чтобы остаться одному. Он не отказался от своего бремени, ибо и при смерти остался таким, каким был в жизни. Итковиан, Надежный Щит Фенерова Таинства. Помните его.

Когда она сделала жест к началу погребения, кто-то протиснулся между Грантлом и Стонни, подошел к Дестрианту.

Малазанский солдат, держащий в руках нечто, завернутое в тряпку. На ломаном дару он сказал: — Прошу, Дестриант, я хочу честь Итковиану…

— Как пожелаете.

— И еще хочу… что-то еще.

Она склонила голову набок. — Сир?

Малазанин развернул тряпку, показав шлем Итковиана. — Я… я не хотел неравного обмена. Но он настаивал, что получил больше. Неправда, Дестриант. Сама видите. Все видите. Смотри, шлем на нем — он мой был. Я хочу забрать его. Он должен носить собственный. Этот вот…

Дестриант снова обернулась посмотреть на тело Итковиана, помолчала. Наконец качнула головой: — Нет. Сир, Итковиан отказал бы вам. Ваш дар его радовал, сир. И все же, если бы он решил, что подаренный вами шлем действительно более дорогой, он, не сомневаясь, вернул бы его… — Она отвела взор от заплакавшего солдата и увидела нечто, заставившее ее замолчать.

Грантл заметил, что ее глаза удивленно расширились.

Надежный Щит резко обернулась, лязгнув доспехами. Стали оборачиваться и другие. Грантл и Стонни последовали общему примеру.

Этот малазанин был лишь первым. Все оставшиеся в живых солдаты Войска Даджека строились за его спиной, формируя длинную колонну. Серебристый свет звезд явил целую толпу, в молчании стремившуюся подойти к склону холма — Тисте Анди, Баргасты, ривийцы…

Взгляд Грантла проследовал восточнее, за пределы поля. Там снова возникали Т'лан Имассы. И двигались сюда.

Серебряная Лиса встала в стороне от них, наблюдая.

Все изумленно расступились, когда первые Т'лан Имассы достигли гребня.

Подошедший Гадающий держал в руке болтающуюся на веревочке истертую раковину. Немертвый встал и обратился к Дестрианту: — Мы хотим ответить на дар этого человека. Сложенные вместе, наши дары образуют курган, и он станет неприступным. Если вы откажете — мы ослушаемся.

Дестриант покачала головой: — Нет, сир. Отказа не будет, — прошептала она.

Гадающий подошел к Итковиану и положил раковину ему на грудь.

Грантл вздохнул. Ах, Итковиан, ты, кажется, нашел еще друзей.

Торжественная процессия со скромными дарами — иногда просто полированные камни, заботливо уложенные в растущую над телом пирамиду — двигалась всю ночь. Звезды пробежали свой круг по небосводу, пока наконец не стали меркнуть в преддверии зари.

Малазанский солдат добавил к кургану шлем, и пошла вторая процессия — солдат за солдатом поднимались по склону, принося дары. Значки, венки, кольца, кинжалы.

Все это время Грантл и Стонни стояли рядом. Как и Серые Мечи.

Последний солдат покинул холм. Грантл пошевелился. Поглядел на высокий курган,

блестящий слабой эманацией магии Телланна, призванной навеки сохранить на месте каждый дар. Коснулся левого плеча. Тихий звон — и браслет упал на ладонь.

Извини, Трич. Учись жить с потерей.

Как учимся мы. Я.

Сумрак остался над Кораллом, даже когда солнце вынырнуло из восточного моря. Паран стоял рядом с Быстрым Беном. Они видели процессию, но не сошли с места. Видели, как к прощанию присоединился Даджек — один солдат приветствовал другого.

Капитан чувствовал себя съежившимся, стыдясь неспособности присоединиться к остальным. Смерть Вискиджека так поразила его, что он не мог двигаться. Он прибыл слишком поздно, не успев к формальному прощанию. Капитан не думал, что столь простая церемония может нести столько смысла. Конечно, он уже бывал на похоронах — в детстве, вместе с сестрами, матерью и отцом стоял перед криптой или кладбищем, наблюдал, как наследники несут на руках завернутое тело какого-нибудь престарелого государственного чина. Он изнывал тогда от скуки, не разделяя горе окружающих. Похороны казались бессмысленными — ведь Худ уже взял их души. Плач перед пустым телом, напрасная потеря времени.

Его отец, мать. Он не был на их похоронах. И его не утешала мысль, что Тавора, конечно же, обеспечила подобающую чинность и пышность.

Здесь, среди солдат, ритуал свелся к минимуму. Просто неподвижное стояние, внимание, погруженность в свои думы и чувства. Но все были связаны воедино. Узы общего горя.

И вот они с Быстрым Беном опоздали, пропустили это единение. Тело Вискиджека ушло. Ганоэс Паран осиротел. Его грудь — словно темная пещера, забитая переживаниями, которые он не мог высказать вслух.

Маг и капитан наблюдали, как Отродье Луны медленно движется на восток, в море. Уже треть лиги. Оно летело очень низко — скоро, может быть, через месяц, крепость коснется волн, воды вновь ринутся в трещины, заполняя комнаты. Отродье Луны утонет. Вниз, в неизмеримые бездны…

Никто не приближался к ним.

Наконец колдун повернулся: — Капитан.

— Что, Быстрый?

— Лунное Отродье. Нарисуйте его.

Паран наморщил лоб — и поперхнулся. Неуверенно склонился к земле, разгладил клочок грунта. Начертил неровный прямоугольник, а внутри грубое, но вполне узнаваемое очертание. Несколько мгновений глядел на свое творение. Кивнул Быстрому Бену.

Маг схватился за край его плаща. — Веди.

Точно. Вот только как? Вглядись в карту, Паран — нет, это приведет нас на поверхность крепости, откуда мы немедленно упадем в воды океана. Комната, сказал Быстрый Бен. Тронный зал Рейка. Подумай о тьме. Куральд Галайн, место без света, тишина, место, где лежат тела в саванах…

Закрыв глаза, капитан шагнул и потащил за собой мага. Сапог стукнул о камень.

Он открыл глаза и ничего не увидел в чернильной темноте. Однако воздух пах… иначе. Сделал еще шаг, услышал сопение Бена позади. Колдун что-то пробормотал, создав небольшой светящийся шар.

Зал с высоким потолком, шагов двадцать в ширину и сорок в длину. Кажется, они на пороге главного входа — сзади виднеется сводчатый коридор. В дальнем конце зала возвышение.

Высокий черный трон сдвинут в сторону, наклонился — две ножки стоят на ступени. Теперь в центре возвышения помещены три саркофага черного дерева. Вдоль стен еще саркофаги, черные магические нити пляшут над крышками.

Быстрый Бен хрипло вздохнул: — Мы как мародеры, проникшие в гробницу.

Паран поглядел на медленный танец нитей над скромными саркофагами. — Защитные чары?

— Это, и кое-что еще, капитан. Но нам не нужно тревожиться. Сжигатели мостов в ближних гробах. О, и еще один Черный Морант. — Он показал на саркофаг, на взгляд Парана, ничем не отличавшийся от всех остальных. — Закрут. Яд взял его жизнь за один звон до начала первой волны Даджека. — Бен медленно шел мимо саркофагов. — В этом… то, что осталось от Ежа. Немногое. Ублюдок взорвал себя долбашкой. — Маг остановился перед этим гробом: — Еж, Хватка описала нам это. Я расскажу Скрипу. Когда увижу. — Он помолчал, ухмыльнулся, оборачиваясь к Парану. — Могу вообразить его душу, как она скрючилась под вратами Худа и засовывает жулек под основание…

Паран улыбнулся — словно судорога свела лицо. Пошел к тронному помосту. Маг последовал за ним.

Быстрый Бен называл имена. — Здесь Голень. Пальцыног. Деторан… Лентяй… Недотепа… Мульча… Бакланд… Сказка… Лисс… Дазаль… Ходунок — я думал, что Баргасты… но нет, конечно же, нет. Он был таким же Сжигателем, как и все мы. Паран, он все еще ухмыляется, даже под крышкой…

И вот Быстрый Бен громко произнес имена всех покойных. Тридцать один Сжигатель Мостов, павшая команда Парана.

Они стояли у подножия помоста.

И не могли двигаться дальше. Всю платформу покрыла слабо мерцающая сеть Куральд Галайна.

— Рука самого Рейка, — пробормотал маг. — Эти чары. Он работал один.

Паран кивнул. Он слышал то же от Хватки, но понимал, что Быстрый Бен хочет говорить, заполнить зал эхом человеческого голоса.

— Знаешь, это все его нога. Подвела в самый опасный миг. Глубокий выпад… он хотел Каллора. Убить одним ударом — иначе не стал бы так растягиваться. Проклятая нога. Окончательно испорчена в том саду в Даруджистане. Мраморная колонна, падение… и Вискиджек снова оказался не в том месте и не в то время.

И тогда, и теперь.

Сейчас Хватка и остальные следят за Колотуном. Каждый миг кто-то оказывается рядом. Целитель может броситься на свой нож… дай ему шанс. Ах, Колотун, он же сам отгонял тебя. 'В другой раз. Сейчас я слишком занят. Всего лишь тупая боль. Вот закончим войну и займемся ею'. Это не твоя ошибка, Колотун. Солдаты умирают.

Он увидел, как Быстрый Бен вытащил из кармана камешек и положил на пол у основания. — Мне может захотеться придти сюда еще раз, — сказал он со слабой, грустной улыбкой. — С Каламом…

Ох, колдун…

Паран поглядел на три гроба. Он не знал, кто в каком покоится. Да это и не важно. Вискиджек и две морячки — они же охраняли Порван-Парус, в конце концов.

Всегда равный размен, колдунья.

— Я готов оставить их, капитан.

Паран кивнул.

Они отвернулись и медленно вернулись к входу.

Быстрый Бен глянул в проход. — Они потеряли все.

— Кто? Что?

— Рейк. Тисте Анди. Оставили все, чем владели. Здесь.

— Почему бы им так делать? Они поселятся в Черном Коралле — разве нет? Город расколот…

Быстрый Бен пожал плечами. — Тисте Анди. — Его тон подразумевал: мы никогда не поймем.

Перед ними возникал смутный портал.

Колдун хрюкнул. — У вас совершенно особый стиль, капитан.

Да, стиль неловкого неумехи. — Проходи, маг.

Он увидел, как Быстрый Бен исчезает в портале. Паран последний раз поглядел на комнату. Световой шар угасал.

Вискиджек, благодарю за все, чему ты научил меня. Сжигатели, я мог бы лучше командовать вами. Особенно в конце. Хотя бы умереть вместе с вами.

Пусть это явно запоздало… но я благословляю вас, всех и каждого.

Он отвернулся и шагнул в портал.

В тихом зале магический шар наконец погас. Наступила тьма.

И появился новый свет. Слабый, словно танцующий в черной сети на саркофагах.

Танец тайны.

Костяной фургон прокладывал путь по торговому тракту. Эмансипор помахивал кнутом над широкими спинами волов.

Грантл встал поперек пути.

Лакей скривил физиономию, неохотно останавливая фуру. Стукнул кулаком по стенке — кожа рептилий отозвалась гулко, словно боевой барабан.

Открылась дверь, наружу выбрались Бочелен и Корбал Броч.

Бочелен встал напротив Грантла, но плоские его глаза уставились на черный город. — Необычайно, — выдохнул он. — Это… это место я могу назвать домом.

Грантл грубо засмеялся: — Думаешь? Там теперь Тисте Анди. Более того, это часть Малазанской империи. Думаешь, они потерпят хобби твоего приятеля?

— Он прав, — проскулил Броч из-за фургона. — Мне здесь не повеселиться.

Бочелен улыбнулся. — Но, Корбал, подумайте о свежих трупах. И поглядите на то поле. К'чайн Че'малле, уже разделанные на подходящие куски. К вашему удовольствию. Дорогой коллега, тут хватит материала на целое поместье.

Грантл увидел на лице Корбала Броча широкую улыбку.

Боги, избавьте меня от них. Никогда больше, прошу…

— А теперь, полосатый капитан, — сказал Бочелен, — вежливо отойдите с моего пути. По сначала вопрос, если позволите.

— Что?

— Я недавно получил письмо. Жуткое правописание, хуже того, на бересте. Кажется, некий Джиб Бревно и его братья хотят нанести мне визит. Вы случаем не знаете этих достойных господ? Если так, прошу совета — как лучше принимать их?

Грантл усмехнулся. — Оденьтесь получше, Бочелен.

— Ах, спасибо. А теперь, капитан, если позволите…

Грантл помахал рукой и возобновил путь.

Серые Мечи разместили временный лагерь в пятидесяти шагах от высокого мерцающего кургана, уже получившего название Дар Итковиана. Банды тощих и оборванных тенескоури выползали из развалин города и окрестных лесов и собирались к лагерю. Весть об Анастере… возрожденном разнеслась обещанием спасения.

Рекруты. Эти тенескоури никогда не станут теми, кем были раньше. Им тоже надо возродиться. Чужаку в теле Анастера — новому Смертному Мечу Тогга и Фандерай — предстоит тяжкий труд…

Грантл решил, что пришло время оценить этого человека. Похоже, он окажется лучшим Мечом, чем я. Вон какой аккуратный и самодовольный восседает на чертовой кляче. Да, я готов возненавидеть ублюдка. Признаю…

Грантл подошел к Анастеру, медленно ехавшему через лагерь тенескоури. Тощие люди со всех сторон тянули к нему высохшие руки, касались коня и всадника. В дюжина шагов следом шла Дестриант. Грантл мог видеть витающую вокруг нее целительную магию — приятие Волчьего Таинства началось.

Наконец Анастер выехал из лагеря. Его единственный глаз заметил Грантла. Мужчина остановил кобылу, поджидая даруджа.

Он заговорил первым. — Вы Грантл, Смертный Меч Трейка. Дестриант рассказала мне о вас. Я рад, что вы здесь. — Анастер оглянулся на лагерь Серых Мечей. Тенескоури толпились у выхода, словно граница лагеря стала незримым и непроходимым препятствием. Слез с лошади. — Кованый Щит настаивает, чтобы я оставался видимым, — пробурчал он, разминая ноги. — Еще немного — и я стану ходить как виканец.

— Вы сказали, что рады, — прогудел Грантл. — Почему?

— Ну, вы же Смертный Меч? Они и меня так называют. Так что же это значит?

— Вы не знаете?

— Нет. А вы?

Грантл вдруг улыбнулся: — Не совсем.

Анастер облегченно вздохнул, сбрасывая напряжение. Подошел ближе. — Слушай. Перед этим… гм, перед попаданием в это тело — я был разведчиком в малазанской армии. И я был убежден, что храмы сделаны для обирания бедных прихожан и набивания винных погребов толстых жрецов. Я не хочу поклонников. Эта Дестриант, эта Надежный Щит… боги, что за жесткая женщина! Они возлагают на меня надежды — я чувствую себя так, как должен чувствовать Итковиан — если он что-то сейчас чувствует, я имею в… Худ, упомяну его имя — и сердце разрывается. Хотя я его не знал.

— Я знал, Анастер. Расслабься, парень — ни о чем не думай. Считаешь, я просил сделать себя Смертным Мечом Трейка? Я был караванным охранником, и весьма жалким. И был счастлив…

— Был счастлив своей незначительности?

— Чертовски верно.

Анастер просиял улыбкой. — Я приберег фляжку эля — там, в лагере. Давай-ка пройдемся, Грантл.