Белые искры снега Джейн Анна

– Вот сука! – все поняв, вскочила эмоциональная Даша. Она часто употребляла бранные выражения. – Она у тебя совсем чокнутая, что ли?!

– Есть такое.

– Вот же, а! Бывают такие ненормальные!

Дашка подскочила и обняла Настю, правда быстро отстранилась – чтобы не заразить ее.

– Слушай, может тебе от них свалить? – спросила она жалобно.

Настя с какой-то взрослой печалью посмотрела на подругу.

– Не могу. Мне некуда.

– Совсем-совсем?

– Совсем.

– А давай я родителей попрошу, чтобы ты с нами жила? – вдруг предложила Даша.

– Ты что, – почти испугалась Настя. – Не надо! Но спасибо, что беспокоишься обо мне. Правда. Пока что я ничего не могу поделать, просто надо подождать, – туманно добавила она.

– Такое чувство, что тебе не пятнадцать, а все сорок пять, – вздохнула Дашка.

– Какая есть, – пожала плечами Настя. Она взглянула на настенные часы необычной стекающей формы, чем-то напоминающие по форме часы с известной картины Сальвадора Дали «Постоянство памяти».

– Мне пора, Даш, – сказала с сожалением девочка с высоким хвостом, поднялась и взяла со спинки стула аккуратно сложенный пиджак.

– Да ты же недавно только пришла! В первый раз в гости пришла и уже уходишь!

– Я отпросилась у классной с нескольких уроков, потому забежала. После занятий мне сразу надо идти домой.

– Зачем это?

– Я наказана. Могу ходить только в школу и на дополнительные занятия. Рита узнала, что в ту субботу мы с тобой ходили на дискотеку, – вдруг хмыкнула Настя. – Теперь играет в крокодила. Никуда ходить больше не разрешает.

– Жа-а-алко, – протянула Даша. – В смысле ее жалко, совсем у тетеньки с головой неладушки. Слушай, а она заставляет тебя там убираться с утра до ночи или еще как-нибудь наказывает?

– Нет, что ты, – засмеялась Настя. – Она по части моральных страданий.

– А отец?

– Что отец?

– Он как относится к тому, как с тобой себя мачеха ведет? Он…

– Он все время работает, – оборвала подругу Настя.

– Понятно. Как сможешь, приходи ко мне еще, ладно? Я познакомлю тебя со своим братом, – она вдруг хихикнула. Настя удивленно посмотрела на Дашу. – Он на твоего красавчика с фотки похож – тоже брюнет высокий. Зовут Егором. Знаешь, какой добрый? Командовать ни за что не станет! Он, правда, тебя младше, ну да ладно.

Болтая, девочки пошли к холлу. Настя натянула ветровку, надела туфли на низком каблучке, взяла сумку, а Дашка стала открывать дверь и едва не попала по лбу высокого для своего возраста светловолосого мальчишки с совсем еще детским шкодливым лицом и с ранцем за спиной.

– Дура! – заорал он на Дашу. – Чуть по лбу не попала!

– Ты как со старшей сестрой разговариваешь, шпендик?! – возмутилась та.

– Кто шпендик? Кто шпендик, ты, великовозрастная балбесина?! – не полез за словом в карман мальчишка. Тут он заметил Настю, поздоровался и поутих, лишь злобно сверкал своими большими светло-зелеными – как у сестры глазами.

– Проходи и шуруй обедать, мелкотня, – объявила Дашка. – Мой младший брат, – пояснила она Насте. – Вреднючий, просто кошмар. Мама в этой четверти из-за него уже раза четыре в школу таскалась.

– Три, – поправил ее брат, стаскивая кроссовки и раскидывая их как попало.

– Значит, скоро будет четвертый, – ничуть не сомневалась Даша. – Ярочка в последний раз чего учудил, – смеясь, поведала она подружке. – С пацанами повадился бегать к женской раздевалке и вместо того, чтобы подглядывать, куковать стали в скважину и орать: «А я все вижу!» Их физрук поймал и за шкварники к классухе притащил. Малолетние дурики.

– Тупица обезьяноподобная, – наградил сестру нелестным эпитетом Ярочка и, счастливо избежав тумака, с хохотом унесся в ванную комнату.

– Ужасный ребенок, – пожаловалась Дашка. – Все время к девчонкам пристает. Наверное, бабником вырастет.

– Зато у вас весело, – сказала Настя искренне. – Ладно, я пойду. Пока!

– Пока, Реутова! Ты классная!

Дверь захлопнулась, и Настя направилась к лифту.

– Это кто? – выглянул из-за угла Ярослав.

– Подружка моя, Настя. Со школы. А что? Понравилась она тебе, что ли? – рассмеялась Даша. – Она хорошая, умная.

– Ну, ничего так, – важно покивал мальчик. – Вроде с головой получше, чем у тебя. Будет моей сто восьмой женой, за меня учиться.

– У тебя там что, уже и гарем есть? – поразилась старшая сестра и расхохоталась, и пока брат обедал, с омерзением вылавливая из тарелки с супом лук, подкалывала его насчет Насти.

Мелодия звонко разливалась по всей комнате.

– Ты лучше стала играть, – с улыбкой сказала я.

– Спасибо. А ты не разучилась, – ответила мне Даша. – С тобой здорово играть. Но пока есть возможность, я бы хотела тебе кое-что передать. Главного я сказать не могу, но вот помочь…

Она зачем-то убрала руки с клавиш, немало этим расстроив меня – я хотела играть всегда! – встала, подошла к шкафу и вытянула какую-то книжку с полки.

– Возьми.

Я продолжала играть в одиночестве, не обращая на нее внимания.

– Возьми! – настойчиво повторила она. – Давай же! Настя, это важно!

Нехотя я все же последовала ее примеру и оторвала руки от клавиш. Прекрасный звук исчез, и лишь мелодия музыкальной шкатулки, под которую танцевала балерина, наполняла комнату. И вместе с ним стал меркнуть солнечный свет, льющийся из окна, мебель стала менять очертания, и весна куда-то пропадала, уступая дорогу тревожно ревущей за окном зиме.

Вместо трав стало пахнуть молоком.

– Что это? – не поняла я. Мне хотелось играть дальше, дальше, дальше.

– Это то, что тебя спасет, Настя, – серьезно сказала мне Даша, сдув волосы с лица. Она тоже стала медленно таять в воздухе. – Быстрее, она идет! Смотри же!

Я глянула на книгу: темно-зеленая обложка с золотым тиснением, чуть больше ста страниц, кажется, есть иллюстрации. «Сказки братьев Гримм», – было написано на книге готическим вытянутым шрифтом. Я раскрыла ее на первой попавшейся странице и к своему удивлению попала на сказку под названием «Гензель и Гретель». История о девочке и мальчике, которые попалили в дом к ведьме, желающей их съесть…

Она хочет нас усыпить и…

Музыкальная шкатулка все играла, но с каждой нотой все тише и тише. Книга стала исчезать – как и Даша, которая почти уже растворилась в воздухе и улыбалась, глядя мне в глаза.

Я слышала шаги хозяйки дома.

«Тук-тук-тук-тук-тук», – стала стучать шкатулочка, забыв свою мелодию. И она стучала в такт моему сердцу. Балерина смотрела на меня с такой невыразимой печалью, что я не выдержала, захлопнула крышку и засунула шкатулку в карман кардигана, а после поспешно захлопнула крышку рояля и отскочила подальше от него.

Дверь медленно открылась.

– Что ты тут делаешь, девочка? – спросила Юлиана. Я нервно обернулась, и слова застряли у меня в горле. Наверное, если бы все это было реальностью, а не подобием сна, я закричала бы от страха.

Передо мной стояла все та же пожилая женщина с приклеенной улыбкой и в серой шали, только вот кожа ее сморщилась, волосы с благородной сединой пропали, обнажив лысый череп с непонятными татуировками, тонкие длинные губы были неестественно красными, словно выкрашены гуашью, а крохотные глазки с глубокими тенями под ними, которые казались едва ли не черными провалами, светились тускло-желтым светом.

И я сразу поняла, что с трассы мы видели не свет дома. Мы видели отблески ее чудовищных глаз. Она заманила нас к себе.

Тень, что отбрасывало это чудовище, тянула ко мне свои скрюченные пальцы.

«Господи, помоги, – взмолилась я про себя, чувствуя, что попала в какой-то кошмар. – Что же делать?»

Облик Юлианы вновь изменился, и передо мной опять стояла обычная пожилая женщина. Но теперь-то я знала правду! Она – ведьма. Заманила нас к себе, как в той сказке… Птичкой.

– Я хотела попасть в уборную, а попала сюда, – сказали сами собой мои губы. Мне, непонятно как, удалось сдержать свои эмоции, и вести себя, как обычно. Потому что я знала – пока эта ведьма не догадывается о том, что знаю я, у меня и Яра есть возможность выбраться отсюда.

Браслет на мгновение стал теплее, подбадривая.

Та, что называлась красивым именем Юлиана, в упор глядела на меня.

– Представляете, пролила полкружки какао на себя, – я смущенно указала на свое все еще влажное платье. – И так спать хочется, – хорошо получилось изобразить жалобу мне. Почему-то я знала, что ей понравится, когда я скажу, что мне хочется спать. А спать ну никак нельзя. Только вот Ярослав спит…

– Ты не туда зашла, милая. Ошиблась дверью. Давай, я покажу тебе уборную, – сказала Юлиана, одарив меня пронзительным взглядом, но, кажется, ничего не заподозрив. – А потом ты пойдешь спать. У меня есть две замечательные кровати наверху. Теплые, мягкие, с пуховыми одеялами. Мигом уснешь, деточка.

Она обвела тускло-голубыми глазами комнату, словно удостоверяясь, что я ничего не трогала. Пропажу шкатулки ведьма не заметила.

А я думала только о том, как мне разбудить Яра и выбраться прочь отсюда.

Черная машина, в которой сидели Меркурий, Арина и Вацлав, замерла на обочине дороги. Протекторы хранительницы браслета пребывали в полнейшем недоумении, поскольку та, которую они должны были защищать, исчезла. Они поехали следом за красной машиной, в которой сидела Настя, однако совершенно неожиданно их автомобиль заглох. Пока Мерку удалось завести двигатель, прошло минут двадцать, и в это же время мимо пронеслась та самая красная машина, в которой по идее, должна была находиться Настя, вот только в обратном направлении. Сначала Меркурий развернул авто и помчался следом за этой тачкой, которая, как выяснилось, может не только едва-едва плестись, но и Мерк, и Арина, связанные с Настей ритуалом передачи артефакта, почувствовали неладное. Черноволосый маг подрезал лихого водителя красной машины, и оказалось, что Насти в ней и в помине нет. Ничего не понимающий мужчина за рулем поведал под немигающим взглядом Меркурия странную историю, по которой выходило, что девушку и ее спутника ему велела высадить хозяйка, и не просто посторонняя женщина, а Ирина Реутова, жена Тимофея, прекрасно известная и Мерку, и Арине, и даже юному Вацлаву.

Выяснив, что Настя теперь находится где-то на пустой трассе, Мерк погнал по направлению к городу сквозь метель, но хранительницы браслета нигде не было. Более того, в том месте, в котором ощущалось ее присутствие, девушка тоже не наблюдалась. Меркурий остановил машину в пяти метрах от того места, на котором еще недавно находились Настя и Ярослав, и хотя тонкое белое лицо его было невозмутимым, черные глаза тревожно блестели. Он опять и опять настраивался на Настю и не мог понять, где она находится. Ситуация была такой глупой и серьезной одновременно, такой, что даже весельчак Вацлав, понявший всю важность происходящего, молчал.

– Отлично, – делано весело сказала Арина после серии безуспешных попыток найти их подопечную. – Мы просто настоящие протекторы! Лучшие телохранители. За один день два промаха. Сначала допустили девчонку на мероприятие. Теперь вообще потеряли. Куда она деться-то могла? Если ее высадили тут? Я ведь чувствую, что она стояла тут. У Ирины вообще мозг отшибло, – с некоторым призрением сказала она. – Зачем она привезла девчонку сюда?

– Может, стоит великому князю сказать? – предложил наивно Вацлав. Арина развернулась и взъерошила его рыжие волосы.

– Князю мы и так скажем. Вот он обрадуется, – добавила она с иронией и поежилась, представив, в какой ярости будет Август. А в какой «восторг» придет Тимофей… Девушка все еще оптимистично надеялась, что им ничего не придется рассказывать, что девчонка просто уехала на другой машине, а тот факт, что она сидела в автомобиле, принадлежащем Ирине Реутовой, – случайность.

– Нет, серьезно, вдруг с ней что-то случилось? – никак не мог взять в толк рыжеволосый мальчишка.

– Она жива. И пока что с ней все хорошо, – отозвался Меркурий сухими губами негромко, даже не открыв глаз. Со стороны казалось, что он ничего не делает, просто неподвижно сидит, однако это было совсем не так. Он усиленно искал хранительницу, только используя свои необычайные способности.

– А если ей что-нибудь грозит? – не успокаивался Вацлав. – Ведь по идее она тут, ее энергетический след тут, но ее тут нет!

– Твой учитель как раз пытается понять это. Сиди и не мешай, – шикнула на него Арина, которая от нервного напряжения трясла ногой и то и дело теребила черные прямые пряди собранных в конский хвост волос. – А князь сейчас занят. Не лучшее время сообщать ему о неприятностях.

Меркурий, сидевший до того неподвижно, вдруг тряхнул головой, словно приходя в себя. Сжатый кулак его раскрылся, и темный салон автомобиля осветился нежным розовым светом, исходящим от небольшого шарика, похожего на резиновый мячик, – видимо, это был какой-то поисковый артефакт.

– Нашел, – отрывисто сообщил он.

– Нашел? И где же она? – тут же поинтересовалась Арина. – Что случилось? Братец, говори! Ну же!

– Мертвая петля, – нехотя сообщил Меркурий, назвав сильнейшее запрещенное заклинание.

– Что?! – ушам своим не поверила брюнетка и подалась к Мерку. Рыжий мальчишка, пивший газировку, от неожиданности закашлялся, и вода пошла у него носом.

– Попала в мертвую петлю, – повторил Меркурий. – Она сейчас затягивается. Кто-то навел ее кристаллами вечной зимы. Хранительница и ее спутник попали в нее.

Мертвая петля – пространство-ловушка, в которой время замедлялось, а пространство менялось; этакая смоделированная кем-то полуреальность, законы которой полностью контролировались ее хозяином.

– Кто раскинул тут мертвую петлю? – широко раскрыла густо подведенные глаза Арина. – Да тут же никого нет! Патрули бы сразу засекли всплески магии!

– Этот кто-то очень далеко. Петля длинная, сотни километров.

– Проследить откуда, сможешь? – деловито осведомилась Арина.

– Смогу, но нужно время, – сказал черноволосый, вновь сжимая в ладони святящейся шарик. – Вызывай патруль.

И он прикрыл глаза, вновь погружаясь в свой странный транс, пытаясь понять, где находится Настя. Просто так высвободить из пространства-ловушки он ее не смог.

– А мне что делать? – спросил Вацлав растерянно.

– А ты, рыжий, сиди и не дергайся, – подмигнула ему Арина, вышла из машины, достала из кармана шубки совершенно обычный мобильный телефон и сделала пару звонков, связавшись с главой патруля – с ним куда проще было пообщаться нормальным человеческим образом, нежели ментальным. А после, чуть подумав, девушка позвонила личному секретарю Августа, чтобы доложить о том, что происходит.

Когда она, вся усыпанная снегом, вернулась в автомобиль, Мерк уже пришел в себя.

– Карту, – попросил он, а Арина тотчас открыла бардачок и достала сложенный в несколько раз большой прямоугольный лист бумаги с изображением местности региона. Меркурий развернул его и почти минуту всматривался в непонятные символы. Выглядел он ужасно усталым. Под газами появились круги, вены на лбу вздулись, губы резко пересохли, а руки едва заметно дрожали.

– Здесь, – ткнул он пальцем в карту. Арина с великим интересом вгляделась в местность. – И рядом место пятнадцатилетнего заточения ведьмы Юлианы Кольбовой. Думаю, мертвую петлю раскинула она.

Арина, услышав имя, подняла брови и стала в спешке вновь кому-то звонить. Меркурий молча пил воду из бутылки, словно не мог напиться.

– А кто такая эта Юлиана? – удивленно спросил рыжий, который многого еще не знал, когда Арина закончила разговор.

– Живет тут в лесу такая, – сказала удивленно девушка. – Ну как тут – почти за тысячу километров. Из «Черной розы», в свое время была лучшим артефактологом. Удивительный нюх на артефакты. Была одной из Гончих королевы.

– Чего еще за Гончие? – не понял юный Вацлав.

– Особый отряд госпожи королевы, лучшие из лучших. Получали особые задания, – отозвался Меркурий.

– Какие? – не унимался рыжий паренек.

– Да разные. Убрать кого-то, достать редкий артефакт из какой-нибудь гробницы, найти особые заклинания, – стала перечислять Арина. – Щекотливые ситуации и секретные поручения. А Юлиана Кольбова была одной из лучших. Известнейшая личность. Ты совсем, что ли, не посещал уроки современной истории? – строго спросила она. – Если нет, то краткая справка. Юлиана переборщила с запрещенными заклинаниями. То ли молодость хотела вечную, то ли еще что. В общем, наколдовала такое, что сошла с ума. Темная королева осторожно убрала ее подальше от двора. Зачем ей сломанные вещи? У Юлианы окончательно поехала крыша, и она стала использовать такие заклинания, что Орден забрал ее под свою юрисдикцию и заточил в лесу без права использования артефактов и силы. Она, однако, нашла способ, как я вижу, и дальше использовать магию.

– И что она хочет сделать с ними? Ну, с хранительницей и ее дурачком? – вспомнил Вацлав, как дурачился в машине с Ярославом и как проучил, заколдовав его телефон.

– Что-что, – пожала плечами Арина. – Забрать себе их жизненную силу. Ты почему такой глупый? Ее ведь за это и заточили.

– А почему вы ничего не делаете-то? – задергался Вацлав, парень впечатлительный и эмоциональный. – Они ж в опасности! И Настя, и дурень ее. Вы же протекторы!

Мерк и Арина переглянулись.

– Малыш, успокойся, – нежно сказала брюнетка. – Пробиться к ней мы одни не в силах. Сейчас мы ждем помощь. Просто нужно научиться не паниковать. Иначе можно сойти с ума, – зловеще добавила она. Меркурий, который устало откинулся на спинку кресла, легким кивком подтвердил слова сестры.

Помощь прибыла довольно быстро.

Если бы кто-то из них троих мог видеть призраков, он бы заметил на капоте машины полупрозрачную юную коротко стриженную девушку с коротким каре и узким ехидным личиком. Она дослушала разговор магов и ветром взметнулась в небо, в метель. Почти тут же она очутилась рядом с Вольгой, делавшим вид, что расхаживает по небольшой поляне, в центре которой стоял покосившийся двухэтажный домик самого зловещего вида – ни дать ни взять жилище ведьмы. В этом заснеженном месте не было снега и ветра, и ночь сияла крупными звездами-алмазами.

– Маги вызвали помощь! – взволнованно сообщила Дарена Вольге. – Ой, ты на Морозко похож из сказки, – вдруг захихикала она, но под тяжелым взглядом старинного духа замолчала.

– Они пробрались на второй этаж, – медленно сказал Вольга, глядя на логово ведьмы, сощурив глаза. – Надеюсь, спасутся, – и он насмешливо посмотрел на девочку. Та в отчаянии всплеснула руками. Лицо ее жалобно скривилось. Дарена понимала свою вину.

– Блин! Это я виновата! – тяжело вздохнула она и закрыла лицо худыми руками. – Такая дура, дура, дура. Я думала, что раз в этом пространстве Настя может видеть меня из-за своего браслета, я скажу ей все, что хотела, скажу, что она должна быть с Яром, – всхлипнула Дарена.

Они с Вольгой наблюдали за Настей и Ярославом уже давно. Пробраться на территорию парка они не смогли – во-первых, мощной была защита, а, во-вторых и главных, Вольга не хотел нарваться на «детей нави», как сказал сам, то есть на тех, кто был способен видеть жителей призрачного мира. Таких людей было немного, но все-таки несколько из них сегодня находились на вручении наград стипендиатам благотворительного фонда «Верис». Вольга и Дарена оставались неподалеку и наблюдали. Бойкая девочка все меньше и меньше боялась старшего духа, и он не казался ей уже таким же грозным, как при первой встрече, и даже пыталась выпытать у него некоторые подробности создания артефактов, один из которых некогда принадлежал ей и был закопан теперь в саду загородного дома, а второй красовался на руке Насти.

Выяснить Дарене удалось немногое. При жизни Вольга, будучи весьма сильным магом княжеских кровей, таким, что позднее о нем стали слагать былины, занимался тем, что создавал волшебные предметы, ныне прозванные современными магами артефактами. Вольга наделял их магической силой и чудесными свойствами. Три последних его работы – браслет, кулон и парные кольца, позже прозванные Славянской тройкой, были одними из самых могущественных и обладали невероятной силой. Браслет Насти, например, звался браслетом яви, и мог показать то, что происходит на самом деле.

А еще Дарена поняла из слов Вольги, что рядом с Яром и Анастасией, которых высадили прямо на трассе, находится некое странное искривленное пространство – ловушка ведьмы, и в этом пространстве Настя, как обладатель браслета, может увидеть призраков. Дарена тотчас загорелась этой идеей, тотчас решив, что сможет в этой самой ловушке доступно объяснить Насте, что она и Ярослав – предназначены друг для друга, и должны быть вместе!

– Пусть они идут туда, я отвлеку магов, которые ходят по пятам за Настей! – воскликнула тогда зеленоглазая девочка. – А потом проникну в это пространство и все расскажу Наське!

– А не боишься, что ведьма сделает что-то с ними? – спросил довольный отчего-то Вольга.

– Я им помогу, – решительно сказала его спутница.

– Ты все же думаешь, что сможешь заставить их быть вместе сейчас? – полюбопытствовал старый дух. – Не веришь мне, что всему свое время?

– Не верю! – упрямо сказала девочка. – Я смогу соединить их судьбы сейчас.

– Что ж, раз уверена, – согласился Вольга, – делай. А я посмотрю, что выйдет.

И теперь нетерпеливая Дарена убедилась в истинности слов старинного духа с каменным лицом и выцветшими глазами. Проникнув в жилище ведьмы, она, прикинувшись кошкой, а после используя зеркальную магию, так и не смогла ничего рассказать Насте – вроде бы хотела сказать ей одно, а получилось, что поведала совершенно другое. И вернулась, признав полное свое поражение, поняв, что не только не помогла младшему брату и подруге, так еще и подвергла их большой опасности. Благо, что маги все же вызвали подмогу…

– Надеюсь, Наська правильно меня поняла и использует браслет, – тяжело вздохнула Дарена, с беспокойством глядя на кажущийся черным дом, в котором были заперты Яр и Настя.

Что-то в этом пространстве без метели неуловимо изменилось. По покрытой морозом поляне пробежали трещины – как будто бы это был вовсе не снег, а зеркальная поверхность.

– Вот же я дура дурой… И зачем ты меня послушал? Знал ведь, что ничего не получится… А ты ведь мог остановить их… Узнав, кто владелец твоего браслета, ты ведь как-то смог общаться с ним, да? Стой… Ты же специально это сделал? – вдруг догадалась Дарена. – Так ведь?! Ты хотел, чтобы Настя и Яр попали в эту ловушку!!! Зачем?!

– Так нужно, – туманно ответил призрак, но в глазах его что-то загадочно блеснуло. – Сейчас зов будет. Пора нам, дитя.

Юлиана сопроводила меня в ванную комнату, в отличие от кухни, опрятную и не пахнущую гнилью. Освещенная ярким электрическим светом, обложенная светло-зеленым кафелем в мелкий цветочек, заставленная бутылочками с шампунями и бальзамами, с чистыми вафельными полотенцами и душистым земляничным мылом – она казалась до такой степени нормальной, человеческой, что сложно было поверить, что она принадлежит такому существу, как Юлиана.

Открыв кран над белоснежной раковиной и кое-как отряхнув платье, я намылила руки розовым куском мыла и принялась тщательно смывать пену, глядя на свое отражение в зеркале, что висело прямо над раковиной. Но я видела не только себя, но и полупрозрачную Дашу. Она улыбалась мне и показывала пальцем правой руки на приподнятое запястье левой.

«Вспомни слова», – прочитала я по ее губам.

С удивлением глядя на подругу, появившуюся из прошлого, я вспомнила вновь книгу, которую она мне дала – сказки братьев Гримм.

И тут же на какое-то мгновение все вокруг вновь изменилось, показав истинность того места, где я находилась, и испугав меня до дрожи в пальцах, которую никак не получалось сдержать в отличие от возгласа.

Замызганное старое зеркало с разводами и отпечатком чьей-то руки, грязная ванна со следами чего-то бурого, склизкого, омерзительного, серая потрескавшаяся стена с облупленной известкой, по которой ползут, обгоняя друг друга, усатое насекомое и одна из теней. Откуда-то тут был сквозняк, и занавеска для ванной – клочки какой-то мятой тряпки, проеденные молью, шевелились. Вода из старого крана текла ржавая, и я тут же убрала руки, застыв и прикрыв на секунду глаза.

Открыла их – и вновь все сделалось нормальным. И опять я стою в обычной ванной комнате с новеньким кафелем и кучей бутыльков на аккуратных полочках. Однако, зная истинную сущность этого помещения, ни к чему мне притрагиваться не хотелось. Я кое-как обтерла руки об подол, с опаской выключила кран, переборов брезгливость, и вышла к хозяйке, дожидающейся меня за дверью. Увидев ее, я тут же фальшиво улыбнулась и не менее фальшиво зевнула, но она обрадовалась еще больше:

– Спать хочешь, да? Пойдем же в спальню. Я вам уже расправила кровати. Ничего, что вы в одной комнате?

– Ничего, – я опять зевнула и, стараясь выглядеть сонной, направилась следом за Юлианой, моля бога, чтобы она не прознала о том, что я догадываюсь, кто она такая и что она хочет сделать.

В гостиной, в которой, кстати говоря, больше не наблюдалось кошки с куцыми усами и зелеными глазами, я едва растолкала Ярослава – он, полностью отдавшись темным чарам, вернее, зелью, что ведьма выдавала за какао, лежал на диване, согнув колени и подложив под голову локоть. Русые волосы его разметались, закрыли пол-лица.

– Какой милый, – услышала я шепот с придыханием, хотя Юлиана не раскрывала рта, только улыбалась, глядя на беззащитного Яра.

– Вставай, – села я перед ним на корточки и потрогала за предплечье. – Вставай же.

Парень с трудом приподнял голову.

– Настя, – прошептал он. – Я так хочу спать. Ложись рядом.

– Нет, Яр, вставай. Мы будем спать в другой комнате, – проговорила я почти с отчаянием и с силой ударила по плечу. – Вставай!

Он, наконец, поднялся, едва ли не пошатываясь от безумного желания спать. Я взяла его под руку и буквально потащила следом за Юлианой, пребывающей в роли хорошей хозяйки и рассказывающей какую-то историю.

– А вот и ваша спальня, – открыла она нам дверь комнаты, последней, в которую я еще не заглядывала. Большую ее часть занимала двуспальная кровать со светлым покрывалом. Рядышком стояли шкаф, комод и кресло-качалка. За окном было темно и тихо.

Яр тотчас рухнул на кровать – лицом вниз и обнял подушку. Глупый ребенок.

– Кажется, он совсем выбился из сил, – сказала я, и опять зевнула, уже по-настоящему. – Мне тоже так спать хочется…

– Ложись, деточка, ложись, – заботливо проговорила Юлиана, и я услышала далекий заливистый смех ведьмы.

– Спасибо вам за все, – выдавила я голосом невинной овечки.

– Это вам спасибо, – растянулись ее губы в подобии улыбки.

– За что? – сонно пробормотала я, преодолевая себя и садясь рядом с Ярославом. Не потому, что не хотела лежать рядом с ним, а потому что знала, что из себя представляют эта кровать, и это одеяло, и эти простыни.

– Развлекли старого человека. – На долю секунды передо мной вновь появился ее истинный облик. Ведьма довольно ухмылялась. – Спокойной ночи, – сказала она, проследив, как я ложусь рядом с Яриком, и вышла, выключив свет.

Я подождала минуту – вдруг она вернется? – и вскочила, откинув одеяло от себя. Надо было что-то делать. Я знала, что у меня есть время, пока она не сделает задуманное, и за это время нам нужно спастись, чтобы навечно не остаться в этом мерзком доме.

– Яр, Яр, Яр, – шепотом стала будить я парня. – Ярослав, пожалуйста, проснись, – в отчаянии проговорила я, опасливо косясь на дверь, встала на ноги и, стараясь не шуметь, передвинула к ней кресло-качалку. Если Юлиана попытается войти, у нее не сразу получится это сделать, а я сразу пойму, что к нам ломятся. Внезапность может напугать и привести к панике, а так родит бездействие. Бездействовать же в такой ситуации никак нельзя!

Я вернулась к Зарецкому.

– Яр, – зашептала я ему на ухо, тряся за плечи. – Проснись! Как же тебя разбудить, как… Ярослав, Яр, Яр!

Он что-то пробормотал и улегся на бок.

Я взяла его за руку, закатала рукав и укусила – сначала слегка, а затем сильно, подозреваю, что до синяка. Это подействовало – парень вскочил.

– Что такое? – большими глазами уставился он на меня. – Зачем… зачем ты меня… разбудила? – с трудом проговорил он, зевая, как бегемот. – И укусила… Глупая Настя… – И он вновь стал заваливаться на бок.

– Ярослав! – зашипела я, хватая его за плечо левой рукой – кончики пальцев коснулись кожи шеи. – Не спи! Она убьет нас! Она – ведьма, понимаешь? Ведьма! Ярослав!

Внезапно он тряхнул головой и словно бы очнулся от наваждения.

– Зачем ты меня укусила? – вполне себе нормальным и сварливым голосом произнес он. – Анастасия Зубастовна, ты чего? А если я укушу девушку, мне скажут, что нормальные парни так не делают, – добавил Зарецкий, потирая место укуса. – И отпусти меня, – велел парень.

Но едва я убрала руку, как он вновь начал мгновенно засыпать. Однако стоило мне вновь коснуться его кожи, как Яр пришел в себя.

Кажется, все дело было в серебряном браслете на моем левом запястье, который едва заметно сиял в темноте, а я заметила это не сразу. Быть может, он волшебный? Ведь в сказке может быть все, что угодно, верно?

После пары коротких экспериментов я сделала вывод – если я держала Ярослава левой рукой, то он не засыпал, хотя зелье ведьмы давало о себе знать, и он был заторможенным и сонным, но хотя бы мог контролировать себя. Поняв, что если я держу его за руку, он не засыпает, парень так крепко сжал ее, что мне стало даже немного больно.

То, что браслет помогает, нам обоим казалось нормальным.

– Так что произошло? – спросил он, испуганно оглядываясь по сторонам. – Где мы?

– Помнишь, мы шли к дому?

– Помню. Я помню, как мы зашли, помню картины, помню, как мы ели и разговаривали с Юлианой…

– Все правильно. Мы до сих пор в ее доме, – зашептала я горячо. – В спальне. Она опоила тебя каким-то снотворным зельем.

– Зельем? – тупо повторил Ярик.

– Она ведьма.

– Кто?

– Ведьма.

– Ведьма? Какая еще ведьма? – переспросил Ярослав с великим удивлением в голосе.

– Откуда мне знать, какая, – на миг закрыла я лицо ладонью – пальцы второй сжимали руку парня.

– Нет, серьезно, что еще за ведьма? – приспичило узнать ему.

– Страшная, – подняла я на него глаза, пытаясь не выдавать испуг. – Она хочет нас…

– Что нас? – не сводил с меня ошалевшего взгляда парень.

– Ты читал сказку «Гензель и Гретель»? – вместо ответа спросила я нервно.

Он медленно кивнул. Глаза его расширились от ужаса. В этой странной страшно-сказочной реальности он верил мне. И сразу понял, что хочет сделать с нами эту жуткая женщина.

– Когда я искала уборную, я все поняла, – прошептала я. – Она не та, за кого себя выдает. Она – ведьма. Юлиана специально принесла так много сладкого, чтобы мы пили какао или чай, запивая все эти конфеты и печенья. Потому что в напитках было что-то усыпляющее. Я не пила ничего, а вот ты…

– Я же не знал! – он, поняв, что повысил голос больше, чем следует, покосился с опаской на подпертую креслом дверь. – Вот же! – ударил он кулаком по подушке. – Настя, нам надо бежать. Мы выйдем отсюда тихо и убежим, и позовем кого-нибудь на помощь… Полицию, спасателей, не знаю… Надо убегать, – твердил Ярослав, которого пугало то, что он начинает терять контроль над собой и погружается в царствие злого неправильного Морфея. Быть обедом сумасшедшей ведьмы ему не хотелось. Мне, впрочем, тоже. А еще нам было очень страшно, так, что пульс ощущался где-то в горле и, несмотря на тепло, кончики пальцев заледенели, а коленки подгибались.

– Мы бесшумно выйдем и побежим, – повторил Ярослав. «Пока не поздно», – говорил его выразительный взгляд.

– Надо не забыть взять одежду и обувь, – тихо произнесла я. – В лесу и при таком морозе мы далеко без нее не убежим. Я буду открывать замок, а ты в это время возьмешь наши вещи с вешалки.

– Я не могу отпускать тебя, – возразил он. – Я просто упаду. Ты не понимаешь, это словно анестезия. Глаза закрываются и… все. Все.

– Ладно, вместе берем одежду, ты держишь мои вещи, я открываю дверь, и мы убегаем, – придумала я новое решение. В голове билась только одна мысль: «Подальше отсюда, подальше, подальше!»

И я опять словно услышала хохот ведьмы. Она сомневалась, что мы убежим.

– А нас кошка не выдаст? – спросила я вдруг.

– Какая кошка? – удивился Яр. – Тут нет никакой кошки. Я не видел.

– Ага, ты видел только картины с репродукциями, – нервно хихикнула я. Ну мы и встряли…

– Чего? Какие репродукции? Да это импрессионизм на новый лад, – возмутился парень. – Тот, кто рисовал это… гений! Это ты, как дурочка, уставилась на шкаф около дивана и рассматривала его.

– Там был камин, – отчеканила я.

– Какой камин?!

– Слушай, – вдруг догадалась я. – Ты ведь хотел, чтобы в этом доме жил художник, да?

– Ну да…

– А я хотела, чтобы тут жила крепкая семья, и чтобы у них обязательно был камин… – вздохнула я. – Наверное, это часть колдовства. Она заманила нас, внушив нам то, что мы хотели бы видеть… Впрочем, неважно.

– Неважно, – согласился Яр. – Давай действовать.

Мы, осторожно шагая, стараясь не производить ни малейшего шума, подкрались к двери спальни. Я аккуратно повернула ручку, она не поддалась, и я тут же запаниковала.

«А если она заперла нас тут, как в клетке?!» – лихорадочно думала я, но Яр, мягко отстранив меня, все же сумел открыть ее – ручку стоило повернуть в другую сторону. Я немного успокоилась.