Странный сосед Гарднер Лиза
Они отвезли судью прямо в участок. Наилучшее место для ведения допроса, тем более что после всей мороки со скользким, как уж, Джейсоном Джонсом Ди-Ди была рада составить протокол хотя бы на кого-то. Комната для допросов была маленькая, кофе – ужасный, но Максвелл Блэк продолжал ослепительно улыбаться, даже когда сел на жесткий металлический стул, втиснутый между столом и матово-белой стеной. Глядя со стороны, можно было подумать, что они пригласили его в свое загородное поместье.
Судья действовал Ди-Ди на нервы. Слишком уж уверен в себе, слишком беззаботен. Дочь пропала. Сам сидит в душной комнатенке полицейского управления. Хоть бы вспотел немного, как все нормальные люди, даже невиновные.
Ди-Ди не спеша уселась за стол, вытащила большой желтый блокнот и поместила на середину стола мини-диктофон. Миллер откинулся на спинку складного стула и сложил руки на груди, приняв вид человека, которому все смертельно опостылело. Хорошая стратегия в общении с тем, который так явно любит внимание. К судье Блэку это относилось в полной степени.
– Так когда вы прибыли в город? – Ди-Ди постаралась придать голосу нейтральный тон. Будто это всего лишь вежливая беседа.
– Вчера, вскоре после полудня. Я всегда смотрю новости, когда пью утренний кофе. Можете себе представить, как я удивился, когда на экране возникла фотография Сэнди. Я тотчас же понял, что ее муж сделал что-то ужасное. Выскочил из офиса и рванул прямо в аэропорт. Даже кофе не допил, так все и оставил.
Ди-Ди разыграла небольшое представление, доставая из ящика и раскладывая на столе ручки.
– То есть на вас сейчас тот же костюм, что был и вчера? – спросила она, поскольку в новостных выпусках видела Блэка в другом костюме.
– Я захватил кое-что из дома, – уточнил судья. – Уже тогда почувствовал, что короткой эта поездка не окажется.
– Понимаю. Итак, вы увидели фото дочери на экране, вернулись домой, чтобы сложить кое-что в дорогу, может быть, немного прибраться…
– У меня есть домработница, которая за всем этим следит, мэм. Я позвонил ей из машины, она все для меня собрала – и вот я здесь.
– Где вы остановились?
– В «Ритц-Карлтоне», разумеется. Мне так нравится их чай!
Ди-Ди моргнула. Может, она была недостаточно южанкой, поскольку никогда не рассматривала чай в качестве критерия при выборе отеля.
– Услугами какой авиакомпании вы воспользовались?
– «Дельта».
– Номер рейса? Время прилета?
Максвелл слегка опешил, но запрашиваемую информацию предоставил.
– Почему вас так это интересует?
– Исключительно для протокола, – заверила его она. – Помните, как в том сериале, «Сети зла»: «Только факты, мэм»?
Он лучезарно улыбнулся.
– Мне он так нравился…
– Вот видите. Бостонская полиция всегда рада угодить.
– Может, поговорим уже о моем зяте? Потому что, повторюсь, есть нечто такое, что вам следовало бы знать…
– Всему свое время, – вежливо, но твердо перебила его Ди-Ди. Сидевший в углу стола Миллер принялся крутить вокруг пальца ручку, отвлекая внимание Максвелла.
– Когда вы разговаривали с дочерью, Сандрой Джонс, последний раз? – спросила Ди-Ди.
Потеряв на мгновение нить разговора, Максвелл растерянно моргнул.
– Гм… ну… несколько лет назад. Сандра не из тех, кто любит болтать по телефону.
– И вы сами за все это время так ни разу ей не позвонили?
– Что ж, если вам нужно это знать, то незадолго до ее отъезда из города между нами случилась размолвка. Ей тогда едва исполнилось восемнадцать, и она была слишком молода, чтобы вешаться на таких, как Джейсон, так я ей и сказал… – Блэк тяжело вздохнул. – К несчастью, Сэнди всегда была своевольной девочкой. Ушла посреди ночи. Я решил, что сбежала. С тех самых пор ждал от нее звонка или хотя бы открытки.
– Вы обращались в полицию после ее ухода, чтобы объявить ее в розыск?
– Нет, мэм. Я не считал ее пропавшей без вести. Я знал, что она убежала с тем парнем. За Сэнди такое водилось.
– Вот как? Она и раньше убегала из дому?
Блэк покраснел.
– Кому, как не родителям, знать слабости их детей, – степенно заявил он. – Моя дочь… понимаете, Сэнди очень тяжело перенесла смерть матери. Прошла через период непослушания, и все такое. Пила, не ночевала дома. Была… скажем так, активной девочкой.
– Вы хотите сказать, сексуально активной? – уточнила Ди-Ди.
– Да, мэм.
– Вы-то как об этом узнали?
– Дети с такими вещами не церемонятся. Заявлялась на рассвете, и уж как от нее несло сигаретами, выпивкой и сексом… Я сам когда-то был тинейджером, сержант. Знаю, чем дети занимаются.
– Как долго это продолжалось?
– Ее мать умерла, когда ей было пятнадцать.
– От чего она умерла?
– Сердечный приступ, – сказал Блэк и тут же спохватился. Посмотрел на Ди-Ди, затем на Миллера, все еще крутившего вокруг пальца ручку, потом вновь обратил свое внимание на сержанта. – Вообще-то там не было сердечного приступа. Мы эту историю так долго рассказываем, что и сами уже принимаем ее за правду. Такое случается. Возможно, вы уже знаете: моя жена, мать Сэнди, совершила самоубийство. Отравилась угарным газом. И так случилось, что обнаружила ее в нашем гараже именно Сандра.
– Ваша жена покончила с собой дома?
– В собственном «Кадиллаке».
– Затяжная депрессия?
И снова едва уловимое колебание.
– Моя жена, сержант, потребляла дозы, которые вряд ли можно считать медицинскими. У меня очень напряженная работа, сами понимаете. Думаю, не смогла совладать с одиночеством.
– У вашей жены были хорошие отношения с Сандрой?
– Моя жена, возможно, и не была идеальной матерью, но прикладывала к этому максимум усилий.
– А вы?
– Как я уже сказал, я, вероятно, уделял дочери меньше внимания, чем следовало бы, но я тоже ее очень люблю.
– Так сильно, что за эти пять лет не предприняли ни единой попытки ее разыскать?
– О, я пытался. Конечно же, пытался.
– И каким же образом?
– Нанял частного детектива. Одного из лучших в округе. Тут-то и кроется подвох… Тот человек, которого Сандра представила мне в качестве своего будущего мужа, оказался Джейсоном Джонсоном, а не Джейсоном Джонсом.
Извинившись, Ди-Ди вышла, якобы за стаканчиком воды, но на самом деле с совершенно иной целью: подбежав к столу детектива Купера, она распорядилась собрать как можно больше информации и о Джейсоне Джонсоне, и о Джейсоне Джонсе.
Купер лишь покачал головой. В подобного рода поисках ему не было равных, но без хотя бы второго инициала или какой-либо другой дополнительной детали проверить всех Джейсонов Джонсов в мире было ничуть не легче, чем разобраться со списками Джейсонов Джонсонов.
– Знаю, знаю, – успокоила она Купера. – Тебе нравится твоя работа, и каждый новый день приносит тебе больше удовлетворения, чем предыдущий. Развлекайся.
Ди-Ди вернулась в комнату для допросов, но прежде чем войти, решила немного понаблюдать за представлением с другой стороны смотрового стекла. С женщинами судья Блэк определенно чувствовал себя куда комфортнее, нежели с мужчинами. Запасов южного шарма и случаев из жизни у него, как говорят на юге, хватило бы до возвращения коров с луга. Принимая это во внимание, она решила, что для дела будет полезнее, если какое-то время с ним побудет один Миллер.
Последний как сидел вразвалку на стуле, так и продолжал сидеть, и эта затягивающаяся индифферентность детектива к его персоне уже начала нервировать Максвелла. Судья поиграл с галстуком, разгладил карманный платочек, несколько раз прихлебнул кофе. Рука его, когда он поднимал чашку, едва заметно дрожала. Наблюдая под другим углом, Ди-Ди рассмотрела темные возрастные пятнышки на тыльной стороне ладони, а вот морщин на привлекательном лице судьи почти не заметила.
Приятный мужчина. Богатый, обаятельный, могущественный. Интересно, почему в его жизни так и не появилась вторая миссис Блэк, подумала Ди-Ди.
– Вы знали, что Сандра залетела? – внезапно спросил Миллер. – Еще до того, как убежала из дому?
Судья несколько раз моргнул, запоздало пытаясь сфокусировать внимание на детективе.
– Простите?
– Сэнди говорила вам, что этот Джейсон Джонсон, или Джонс, сделал ей ребенка?
– Я… я знал, что она беременна.
– Меня бы это взбесило, – продолжал небрежно Миллер. – Если б какой-то тридцатилетний чувак сделал такое с моей восемнадцатилетней дочкой, я бы, наверное, рвал и метал.
– Я, гм… как я уже говорил, ребенка лучше родителей никто не знает. Сандра ступила на скользкий путь. Рано или поздно это должно было случиться – беременность или что похуже. Кроме того, я не думаю, что она забеременела от Джейсона.
Миллер перестал вертеть ручку.
– Не думаете?
– Нет, сэр. Я помню, какой была мама Сэнди, когда мы ждали ребенка. В первые три месяца Мисси едва вставала с кровати – постоянно ощущала тошноту и недомогание. То же происходило и с Сандрой. В какой-то момент ей стало так плохо, что она вынуждена была оставаться дома и все время спала. Я думал, подцепила какой-то вирус, но ее нездоровье затянулось, и у меня появились кое-какие подозрения. Потом, правда, полегчало. Она даже снова стала бывать на людях. Тогда-то и упомянула о новом знакомом, Джейсоне Джонсоне.
– Подождите минутку. По вашим словам, Сандра залетела, потом сошлась с богатым парнем постарше и вынудила его на ней жениться?
– Полагаю, можно взглянуть на это и так.
– Вы уж извините, но почему вас это не радует? Всего за полгода, или даже меньше того, ваша дочь превратилась из невенчанной мамаши-тинейджера в богатую невесту. За что уж тут ненавидеть Джейсона?
– Джейсон Джонсон забрал у меня дочь.
– Вы сказали ей, что замуж она выйти не сможет. Сами ведь говорили, что знаете свою дочь, так? И как только произнесли «нет», так она сразу и свалила из дому.
– Она была слишком молода, чтобы выходить замуж!
– Скажите это тому парню, который сделал ей ребенка. Как по мне, так ей еще повезло, что подцепила Джейсона. Получается, он-то и подчистил за тем незнакомцем.
– Джонсон воспользовался ее незавидным положением. Не будь Сандра так напугана, она бы не оставила меня ради какого-то чужака.
– Не оставила бы вас?
– Я имею в виду, не ушла бы из дома, – поправился Максвелл. – Подумайте сами, детектив. Тридцатилетний мужчина возникает из ниоткуда, влюбляет в себя мою бедную юную дочь, кружит ей голову и увозит с собой, даже не спросив моего разрешения.
– Вас так задело, что он не попросил руки вашей дочери?
– Там, где мы живем, это важно, детектив. Таков этикет. Более того… это показатель хороших манер.
– Вы когда-нибудь встречались с Джейсоном?
– Всего один раз. Как-то поздно вечером дочь вернулась, когда я еще не спал. Я услышал шум подъехавшей машины и вышел на улицу. Джейсон выбрался из авто и проводил ее до крыльца.
– Не так уж плохо в смысле манер.
– Он держал ее за руку, детектив, – держал крепко, чуть выше локтя. Меня это поразило – то, как он ее держал. Словно собственник. Словно она принадлежала ему.
– И что вы сказали?
– Спросил, известно ли ему, что моей дочери лишь восемнадцать.
– И что он ответил?
– Он сказал, цитирую, «добрый вечер, сэр». Так и не ответил на мой вопрос. Будто и не слышал. Просто прошел мимо, довел дочь до двери, затем сбежал по ступенькам и сел в машину. В последнюю секунду кивнул мне, сказал «спокойной ночи, сэр» и был таков. Надменный сукин сын… укатил прочь, словно имел полное право разгуливать по городу со старшеклассницей. – Максвелл поерзал на стуле. – И скажу вам вот еще что, детектив. Тогда его произношение не отличалось от моего. Может, он и стал теперь северянином, но раньше-то был южанином, я в этом даже не сомневаюсь. Попробуйте, угостите его гритсом[27]. Держу пари, он будет есть его с маслом.
Джейсон Джонс, возможно, родом из Джорджии или какого-то соседнего штата, отметила для себя Ди-Ди, стоявшая по другую сторону стекла. Интересно. Теперь, когда судья упомянул об этом, она поняла, что несколько раз ловила в голосе Джейсона некие колебания. Он всегда контролировал голос, выравнивал тон. Но какая-то замедленность все равно ощущалась. Вполне возможно, их главный подозреваемый когда-то действительно говорил на южный манер.
– А спустя две недели Сэнди исчезла, – продолжал судья. – Я обнаружил ее постель аккуратно заправленной, а шкаф – наполовину пустым. Тогда-то и понял, что она ушла.
– Она оставила какую-нибудь записку?
– Ничего, – решительно заявил судья, но на Миллера, когда говорил это, не посмотрел. Первая явная ложь Максвелла.
– А теперь вы мне скажите, сэр, – встрепенулся судья, – какой мужчина кружит голову юной девушке, соблазняя ее начать новую жизнь под новым именем? Кто так поступает? Зачем ему это понадобилось?
Миллер пожал плечами.
– Это уж вы мне скажите. Зачем, по-вашему, Джейсон Джонсон стал Джейсоном Джонсом?
– Чтобы изолировать мою дочь! – незамедлительно ответил Максвелл. – Чтобы отрезать ее от дома, от города, от семьи. Чтобы точно знать, что Сэнди не к кому будет обратиться за помощью, когда он начнет делать то, что хотел сделать.
– И что же Джейсон хотел сделать?
– Как вы красноречиво выразились, детектив, какая причина может побудить одного мужчину «подчистить» за другим? Уж не ребенок ли был ему нужен? Или, скорее, доступ к ребенку, чья мать была слишком молода, слишком подавлена, слишком встревожена, чтобы попытаться защитить его… Я председательствую в суде более двадцати лет и за это время наблюдал эту печальную историю столько раз, что уже сбился со счету. Джейсон Джонсон – всего-навсего извращенец. Он наметил себе целью мою дочь. Не сомневаюсь, он уже готовит малышку Клариссу к тому, что случится дальше. Ему лишь нужно было избавиться от Сэнди – раз и навсегда.
«Вот же дерьмо», – подумала Ди-Ди, приникая к стеклу. Неужели достопочтенный судья имеет в виду именно то, о чем она подумала?
– То есть Джейсон Джонс – педофил? – уточнил Миллер для протокола.
– Несомненно. Вы знаете этот профиль не хуже меня, детектив. Измученная молодая жена, в чьем прошлом лежит тяжелая депрессия, сексуальная распущенность, алкоголь, злоупотребление наркотиками. Живет с мужчиной постарше, доминантного типа, который медленно, но верно добивается все большей и большей ее подчиненности ему. Сейчас Джейсон и малышка Кларисса проводят вместе целые дни напролет. У вас от этого мурашки по коже не бегают, а?
Миллер, судя по всему, обдумывал услышанное, никак его не комментируя. Ди-Ди же в этот момент чувствовала себя так, словно в голове у нее взорвались с полдюжины лампочек. Приведенный судьей профиль был исключительно точен. Благодаря ему многие части пазла вставали на свое место: склонность Джейсона к вымышленным именам, жесткий контроль над социальным кругом дочери и жены, очевидная паника, охватившая его, когда он узнал, что Сэнди начала копаться в семейном компьютере.
Нужно сейчас же, незамедлительно, переслать по факсу фото Джейсона в Национальный центр поиска пропавших и эксплуатируемых детей. Там его проверят по базе снимков, отобранных из самых разных интернет-ресурсов. Если обнаружат совпадение, у нее появится основание для ареста, как и для новой беседы с Клариссой Джонс. Наконец-то они хоть что-то нащупали.
Однако не прошло и минуты, как Ди-Ди вновь ощутила смутную тревогу. Она вспомнила, как Ри бросилась к отцу после их разговора в полиции, вспомнила ту явную нежность, которая отразилась на лице девочки. В тот момент Ди-Ди верила: их любовь неподдельна; но, может, так было лишь потому, что Ри свято хранила их тайну?
В работе случается всякое: бывает, лажаешь по-малому, а бывает, и по-большому.
Тем временем Миллер продолжал поджаривать судью Максвелла Блэка.
– Так вы думаете, ваша дочь мертва?
Максвелл поднял на детектива полные слез глаза.
– А что, хоть одну из этих женщин нашли живой? Но раз уж вы спрашиваете – да, Джейсон Джонс убил мою дочь; я в этом нисколько не сомневаюсь. Теперь я хочу правосудия.
– Поэтому вы добиваетесь права на посещения вашей внучки?
– Ну разумеется! Я поспрашивал людей, примерно так же, как и вы, детектив, и не скажу, что в восторге от того, что мне удалось выяснить. У моей внучки нет ни близких подруг, ни большой семьи, ни других попечителей. Вполне возможно, что ее отец убил мать. Малышка сейчас, как никогда, нуждается в дедушке.
– Вы будете добиваться опеки?
– Я намерен сражаться.
– Джейсон Джонс говорит, что Сандра этого не одобрила бы.
– Прошу вас, детектив… Джейсон Джонс – лжец. Поищите Джейсона Джонсона. По крайней мере, будете знать, с кем имеете дело.
– Машину вы взяли напрокат, судья Блэк?
– Простите?
– Из аэропорта. Вы арендовали машину или же воспользовались услугами автосервиса?
– Я… гм… конечно же, взял машину напрокат. Предполагал, что придется изрядно поколесить по городу.
– Название пункта проката не подскажете? В котором часу вы арендовали машину, когда должны вернуть…
– Хорошо, хорошо, хорошо… Что ж вы так на меня набросились? Не я здесь главный подозреваемый, а Джейсон Джонс.
– Джейсон Джонс, он же Джейсон Джонсон. Я понял. Так почему вы не разыскиваете вашу дочь?
– Я же уже сказал вам: мы найдем Сэнди лишь в том случае, если разоблачим ее мужа.
– Как это, должно быть, печально – потерять дочь и жену… И обеих – такими молодыми…
– В данный момент я прежде всего думаю о внучке. Сейчас не время жалеть себя за собственные трагедии. Малышка Кларисса – вот что сейчас важно.
– И устранение Джейсона Джонса.
– Он забрал у меня дочь.
– Вас не удивило, что ваша дочь довольно-таки неплохо здесь устроилась? Преданная мать, уважаемая учительница, хорошая соседка. Мы не слышали ни одной истории, в которой хоть как-то упоминались бы депрессия, злоупотребление спиртным или в целом деструктивное поведение. Быть может, после рождения дочери Сандра взяла себя в руки…
Максвелл лишь улыбнулся.
– Очевидно, детектив, вы совершенно не знаете мою Сэнди.
Глава 31
Вы помните первый момент влюбленности? Помните ту дрожь, что пронизывала вас, когда вы стояли слишком близко? Помните, как неотрывно смотрели на какую-то точку над его плечом, потому что если бы посмотрели прямо в глаза, в его чудные, с зеленоватыми крапинками карие глаза, то от смущения залились бы румянцем?
Вечер четверга стал моим любимым вечером недели. Кульминацией той переписки, того неторопливого выстраивания пирамидки и-мейлов, которыми мы с Уэйном обменивались в интервалах между встречами. Никаких страстей. Никаких вопиющих откровений. Я рассказывала о Ри, о том, как она только что научилась пользоваться ножом и теперь ест только ту пищу, которую может разрезать пополам, будь то куриные ножки или зеленые виноградины. Он рассказывал о своей последней работе – телефонном звонке (из дела об ограблении банка), который ему приходилось анализировать, или проекте по защите открытых беспроводных сетей. Я могла описать забавный эпизод, случившийся на уроке, когда шестой класс никак не мог отыскать на карте Болгарию. Он – поведать об ужине в доме сестры, когда Итан стянул «блэкберри» отца и большую часть вечера занимался тем, что взламывал веб-сайт одного из ведущих банков.
В среду я ловила себя на том, что уже мурлычу что-то себе под нос в предвкушении четверга. Всего лишь еще одна ночь. Двадцать четыре часа. Мы с Ри наряжались в красивые платья, ставили Лорину Маккенит и кружили по дому, словно две феи, дожидающиеся вечеринки у Волшебного дерева. Потом у нас был ужин, сервированный на ярких «цветочных» тарелках, и мы пили молоко из небольших хрустальных стаканчиков, которыми чокались в воздухе.
Влюбившись в Уэйна Рейнолдса, я словно сбросила несколько лет. Я чувствовала себя легкой и счастливой. Стала чаще надевать юбки и реже – брюки. Выкрасила в ярко-красный цвет ногти на пальцах ног. Купила новое нижнее белье, в том числе – «уандербра» с леопардовым принтом в «Викториас сикрет».
Я стала лучшей матерью. Стала терпеливей к бесконечной рутине кормления, купания и ухода. Была готова посмеяться в ответ на требование Ри класть именно эту вилку именно так, а не иначе, именно на эту «цветочную» тарелку.
Может показаться странным, но я стала и гораздо лучшей женой. С одной стороны, мне удалось купить чистый жесткий диск, на который я собиралась скопировать содержимое домашнего компьютера. С другой стороны, я делала все это с меньшей и меньшей охотой, поскольку, едва у меня появилась бы «достоверная с точки зрения суда» копия, повод для дальнейших встреч с Уэйном сразу исчез бы.
Так что я находила для мужа отговорки. Человека нельзя зачислять в любители порно из-за одного лишь случайного фото. Скорее всего, оно попало в компьютер по ошибке. Джейсон зашел не на тот сайт, скопировал не тот файл… Мой муж не мог быть педофилом. Посмотрите, как он улыбается дочери, с каким терпением переносит ее попытки заплести его густые волнистые волосы, как проводит первый снежный день в году, катая Ри вокруг дома на маленьких пурпурных санях. Та фотография была всего лишь некоей странной, смутно пугающей аномалией.
Я готовила мужу любимые блюда. Расхваливала его статьи в газете. И выпроваживала за дверь, когда ему нужно было идти на работу, потому что чем раньше он уходил, тем скорее я могла войти в компьютер и пообщаться в онлайне с Уэйном.
Джейсон не задавал никаких вопросов, не спрашивал, с чего это у меня так улучшилось настроение. Я знала, что он все еще помнил мою ночную просьбу о втором ребенке и был признателен за то, что я перестала к нему приставать.
Я больше не пыталась прикоснуться к нему, и он был счастлив.
Мы с Ри разработали для четвергов новую процедуру. Я забирала ее из дома, и мы направлялись в небольшое бистро на углу – на ранний дамский обед. Затем возвращались в школу на баскетбольный матч, где Ри занимала место рядом с Итаном, а я, как только начиналась игра, исчезала с Уэйном.
– Мы просто немного прогуляемся, – говорила я Ри, и она, уже переключившись на Итана, донимать которого ей было интереснее, спокойно кивала.
Мы всегда начинали с разговора о компьютерах. Уэйн спрашивал, скопировала ли я уже жесткий диск, и я докладывала о неудавшихся попытках. У Джейсона совершенно непредсказуемый график, объясняла я. Он может прийти в любое время после одиннадцати, а мне нужно сначала уложить Ри, проверить тетради и выставить оценки, и к тому моменту, как все это сделано, я уже вся на нервах. Я пыталась, но так и не доводила дело до конца. Мне сложно сосредоточиться…
– На это никаких нервов не хватит, – жаловалась я.
Уэйн сжимал мою руку в знак поддержки, и от прикосновения его пальцев у меня по коже пробегали мурашки.
Мы не держались за руки. Не искали темных уголков. Не забивались на заднее сиденье его машины и не обжимались, словно тинейджеры. Я никогда не забывала о том, что мы все еще находимся на моем рабочем месте, там, где все имеет глаза и уши. И тем более не забывала о моей маленькой дочурке, которой могла понадобиться в любую минуту.
Поэтому мы ходили по коридорам. Разговаривали – на самом деле, очень невинно. И чем дольше Уэйн не дотрагивался до меня, чем дольше его пальцы не касались моих запястий, а его губы не скользили вдоль моих ключиц, тем сильнее я его желала. Безумно, неистово. Всякий раз, глядя на него, я думала, что не выдержу и мое тело самопроизвольно вспыхнет.
Он тоже меня желал. Я чувствовала это по тому, как задерживалась на моей талии его ладонь, когда он помогал мне подняться на трибуну. Или по тому, как он останавливался в конце пустынного коридора, не говоря ни слова, но прожигая меня взглядом до тех пор, пока в конечном счете мы оба скрепя сердце не разворачивались и не направлялись в какое-нибудь более оживленное место.
– Ты любишь его? – спросил он как-то вечером. Уточнять, кого именно, не требовалось.
– Он – отец моей дочери.
– Это не ответ на мой вопрос.
– Думаю, ответ, и вполне достаточный.
Я не рассказывала ему о моей сексуальной жизни или отсутствии таковой. Это стало бы, как мне казалось, нарушением семейного кодекса. Я могла пофлиртовать с незнакомцем. Могла поведать ему о том, что подозреваю мужа в незаконной активности в Интернете. Но я не могла сказать Уэйну, что мой муж никогда не прикасался ко мне. Тем самым я перешла бы черту.
А я не хотела причинять боль Джейсону. Я просто… хотела Уэйна. Хотела чувствовать себя такой, какой чувствовала себя, когда была с ним. Молодой. Привлекательной. Желанной.
Сильной.
Уэйн тоже хотел меня, но пока не мог получить, и это только разжигало его желание.
К концу января и-мейлы сменились смс-сообщениями. Только в рабочее время – глупцом Уэйн не был. Он мог прислать мне смайлик. Или фото цветов, снятых камерой мобильного телефона в каком-нибудь бакалейном магазине. Потом пошли вопросы.
Может, я смогла бы нанять для Ри няньку или сказать мужу, что вступила в клуб любителей чтения? Как долго длятся мои перерывы на обед?
Он никогда не предлагал мне заняться с ним сексом. Никогда не позволял себе двусмысленностей, не допускал комментариев по поводу моих физических достоинств. Вместо этого Уэйн начал активную кампанию продвижения идеи приватных встреч. С какой целью – мы оба понимали без слов.
На обеденные перерывы я сразу же наложило вето. Слишком короткие, слишком непредсказуемые. Что, если Джейсон заглянет вместе с Ри или я понадоблюсь какому-нибудь ученику? Что, если Итан увидит нас выходящими вместе из школы? Тогда уж точно станет задавать вопросы.
О няне не могло идти и речи. За все эти годы я так и не познакомилась ни с кем из соседей. Кроме того, Ри уже находилась в том возрасте, когда дети начинают говорить, и Джейсон тотчас же пожелал бы узнать, что для меня оказалось более важным, чем забота о ребенке.
Что же касалось вступления в книжный клуб… Проще сказать, нежели сделать. Кто бы принимал этот книжный клуб? Какую контактную информацию я могла бы предоставить Джейсону и что, если бы он действительно позвонил туда в указанные часы? Он мог бы так поступить – по крайней мере, так мне казалось. Муж имел склонность проверять меня.
Я могла бы уехать «на процедуры в спа». Но опять же, раз уж я никогда не рассказывала Уэйну о моем необычном семейном раскладе, то не стала бы говорить об этом и сейчас. «Спа» – для незнакомцев. Уэйн таковым для меня уже не был. На сей раз все сложилось бы по-другому.
Так мы и вертелись. Обмениваясь и-мейлами и смс-сообщениями, но по большей части предвкушали наши невинные четверговые прогулки по территории средней школы Южного Бостона, во время которых я ощущала на себе мужской взгляд – жадный, требовательный, отчаянный…
И я позволяла ему это.
Во вторую неделю февраля Джейсон меня удивил. Приближались школьные каникулы, и он заявил, что пришло время семейного отдыха. Я в тот момент стояла у плиты, поджаривала гамбургер. И, вероятно, думала об Уэйне, так как по моему лицу блуждала улыбка. Заявление Джейсона быстро возвратило меня в реальный мир.
– Ура! – завизжала сидевшая за кухонной стойкой Ри. – Семейный отдых!
Я смерила дочь укоризненным взглядом: мы никогда никуда не выезжали всей семьей, так с чего бы ей полагать, что это так уж замечательно?
Джейсон, однако, смотрел не на нашу дочь. Он смотрел на меня – задумчиво, выжидающе… Что-то замышлял.
– И куда мы поедем? – беззаботно спросила я, отвлекшись от сковородки.
– В Бостон.
– Мы живем в Бостоне.
– Знаю. Я подумал, мы могли бы начать с малого. Я снял номер в отеле в центре города. Бассейн, атриум и все такое. Поживем несколько дней туристами в своем городе.
– Ты уже забронировал номер? Выбрал отель и все такое?
Джейсон кивнул, по-прежнему не сводя с меня глаз.
– Я подумал, мы могли побыть какое-то время вместе, – сказал он с непроницаемым лицом. – Подумал, так будет лучше для нас.
Я высыпала приправу из пакетика «Гамбургер Хелпер». Семейный отдых. Что я могла сказать?
Я сообщила новость Уэйну – по электронной почте. Он не отвечал двое суток. Когда же ответ наконец пришел, то состоял всего из одной строчки: «Думаешь, это безопасно?»
Это меня огорошило. Какая опасность может исходить для меня от Джейсона? Затем я снова вспомнила о фото и о том поиске, которым, как предполагалось, занимаюсь в нашем компьютере; только увлекшись флиртом с дядей Итана, я совсем позабыла, что Уэйн вроде как помогает мне техническими консультациями.
«С нами будет четырехлетняя дуэнья, – ответила я наконец. – Что может пойти не так?»
Но Уэйну, судя по всему, это не понравилось, так как и-мейлы прекратились. Ревнует, поняла я – и, по наивности, даже почувствовала себя польщенной.
В воскресенье вечером я отослала ему ммс-сообщение с фотографией Ри – в ярко-красном купальном костюмчике, с пурпурной трубкой для подводного плавания, голубой маской и слишком большими для нее ластами. «Дуэнья к несению вахты готова», – написала я и присовокупила еще одно фото – чемодана Ри, набитого приблизительно пятью сотнями вещиц, которые, по ее мнению, могли понадобиться ей во время четырехдневного пребывания в отеле.
Уэйн не ответил, поэтому я обнулила список входящих сообщений, очистила AOL-почту и начала готовиться к четырем дням семейного отдыха.
«Мой муж никогда не сделает мне ничего плохого», – думала я. Так оно и было до того момента. Но я не осознавала, сколь прочно мы оба погрязли во лжи…
Глава 32
Ди-Ди поймала волну удачи. Она и сама это чувствовала. Сначала разговор с Уэйном Рейнолдсом, потом допрос Максвелла Блэка… Дело складывалось, детали головоломки начинали вставать на свои места.
Сразу после разговора с отцом Сэнди Ди-Ди отослала фотографию Джейсона Джонса в Национальный центр поиска пропавших и эксплуатируемых детей, а также в Бюро расследований штата Джорджия. Теперь она располагала цельным профилем – известными вымышленными именами, возможными географическими увязками, базовой финансовой информацией, релевантными датами. За последние пять лет, после ухода в тень, Джейсон оставил за собой заметный бумажный след. Теперь они по крупицам собирали воедино данные, требовавшиеся для раскрытия его полной личности, в том числе отслеживали его офшорные фонды.
Ди-Ди уже могла бы поспорить, что у другого правоохранительного органа в какой-то другой юрисдикции имеется такое же досье, как и у нее, разве что на другое имя. Когда она свяжется с этим органом, Джейсон Джонс/Джонсон будет разоблачен, и она произведет арест. Хорошо бы к началу одиннадцатичасовых новостей.
Пока же, разумеется, они продолжали обрабатывать основную информацию. В данный момент Ди-Ди просматривала несколько отчетов, в том числе тот, в котором содержались предварительные данные о микрочастицах крови с одеяла, обнаруженного в стиральной машине Джонсов. К сожалению, эти «микрочастицы крови» никак не способствовали получения ордера. Как они туда попали? Остались после того, как все остальное было успешно отмыто? А может, неделю назад у Сандры Джонс просто пошла кровь носом? Группа крови совпала с той, что была у Сандры, но чисто теоретически кровь могла принадлежать и Джейсону, и Клариссе, поскольку по этой паре данные такого рода отсутствовали.
Иными словами, сам по себе, в отдельности, этот отчет мало что давал, но позднее, в совокупности с другой информацией, мог стать еще одним прутиком решетки в камере, что медленно, но верно выстраивалась вокруг Джейсона Джонса.
Ди-Ди связалась с БРРЦ на предмет анализа семейного компьютера Джонсов. Учитывая текущий уровень срочности, парни работали в круглосуточном режиме. Почти вся ночь ушла на создание копии жесткого диска. Теперь они строчили отчет за отчетом, сосредоточившись на и-мейлах и сетевой активности. Первую обновленную информацию в центре рассчитывали получить рано утром, что позволяло Ди-Ди с оптимизмом смотреть в будущее: даже если она не попадет в одиннадцатичасовые новости, то уж к дневному-то блоку что-нибудь точно будет.
Расследование набирало ход, и сержант пребывала в прекрасном настроении, тем более что и команда получила заряд энергии, необходимой для еще одной, уже третьей по счету, почти бессонной ночи. Это, однако, совсем не объясняло внезапный интерес Ди-Ди к достопочтенному судье Максвеллу Блэку и ее желание покопаться в случившейся восемь лет тому назад смерти Мисси Блэк. Офис тамошнего шерифа уведомил ее о том, что расследование по столь давнему случаю не проводилось, но обеспечил контактной информацией для связи с окружным судмедэкспертом, дозвониться до которого она могла бы в любое время первой половины дня. В официальном заключении значилось: «самоубийство», но шериф помедлил с ответом ровно настолько, чтобы не дать пробудившемуся в Ди-Ди интересу угаснуть.
Максвелл Блэк вызывал у нее раздражение. Его подчеркнутый южный акцент, обаяние, сухая характеристика собственной дочери как особы безрассудной и безнравственной, склонной ко лжи и беспорядочным сексуальным отношениям… Ди-Ди поразил тот факт, что первые две трети своей молодой жизни Сэнди провела с отцом, который редко бывал дома и любил пооткровенничать, а последнюю треть – с мужем, человеком в высшей степени организованным и большим молчуном. Отец утверждал, что его зять – педофил. Муж намекал на то, что тесть потворствовал жестокому обращению с ребенком.
Интересно, подумала Ди-Ди, любила ли Сэнди Джонс мужа? Видела ли в нем своего белого рыцаря, отважного спасителя – вплоть до прошедшей среды, когда ее – жестоко и бесцеремонно – лишили последних иллюзий?
Сандра Джонс уже третьи сутки числилась как пропавшая без вести.
Ди-Ди не верила, что им удастся найти молодую мать живой.
Читать бесплатно другие книги:
