К оружию! К оружию! Пратчетт Терри

Каждый день в этом городе умирают сотни людей, чаще – в результате самоубийства. Так какая разница – несколькими больше, несколькими меньше?

Рядом с особняком госпожи Овнец стояли несколько карет, а сам дом, казалось, был оккупирован родственницами различных категорий и Взаимозаменяемыми Эммами, которые что-то пекли и что-то начищали. Ваймс проскользнул мимо них более или менее незамеченным.

Госпожу Овнец он нашел в драконьем сарае. Она была в своих обычных резиновых сапогах и противодраконьих доспехах. Сибилла убирала навоз и, вероятно, пребывала в счастливом неведении относительно царящей в особняке суматохи.

Услышав скрип двери, она подняла голову.

– А, это ты. Ты рано сегодня, – сказала госпожа Овнец. – Мне до чертиков надоела суета, и я решила спрятаться здесь. Но скоро придется вернуться, переодеться и…

Увидев его лицо, она резко прервалась.

– Что-нибудь случилось?

– Я пришел насовсем.

– Правда? На прошлой неделе ты сказал, что дослужишь до самого конца. Тебе это будет даже приятно.

«От старушки Сибиллы ничего не утаишь», – подумал Ваймс.

Она похлопала его по руке.

– Я рада, что все закончилось, – сказала она.

Капрал Шноббс ворвался в штаб-квартиру и захлопнул за собой дверь.

– Что? – спросил Моркоу.

– Все очень плохо, – сказал Шнобби. – Говорят, тролли планируют маршем пройти к дворцу и освободить Углеморда. По городу бродят толпы гномов и троллей, приключений ищут. И попрошайки. Леттиция пользовалась известностью. Кроме того, на улицах полно народа из других Гильдий. Город сейчас, – добавил он многозначительно, – очень похож на бочку с порошком № 1.

– Как вы относитесь к идее ночевки на открытой местности? – вдруг спросил Колон.

– А почему ты об этом спрашиваешь?

– Если сегодня ночью кто-нибудь поднесет к чему-нибудь спичку, то прощай, Анк, – буркнул сержант. – В таких случаях обычно мы закрываем городские шлюзы. Но в реке сейчас всего несколько футов воды.

– Чтобы потушить пожары, вы затопляли город? – удивилась Ангва.

– Ага.

– Есть еще кое-что, – продолжил Шнобби. – Люди бросались в меня разной гадостью!

Моркоу наконец оторвался от разглядывания стены, достал из кармана потрепанную черную книжечку и принялся перелистывать страницы.

– Слушайте, – спросил он несколько отстраненным голосом, – а не было ли особо злостного нарушения закона и порядка?

– Было. И продолжается вот уже лет четыреста, – тут же ответил Колон. – Сам Анк-Морпорк – это особо злостное нарушение всех законов и порядков.

– Я имею в виду более злостного, чем обычно. Это очень важно. – Моркоу перевернул страницу и зашевелил губами.

– А бросаться всякими отбросами? По-моему, более злостно нарушить закон нельзя, – встрял Шнобби.

Моркоу оглядел задумчивые лица напарников.

– Вряд ли нам удастся прилепить сюда такой ярлык, – с сомнением промолвил Колон.

– Ко мне-то все прекрасненько прилипло, – возразил Шнобби. – И даже за воротник затекло.

– А почему они в тебя бросались? – спросила Ангва.

– Потому что я – стражник, – объяснил Шнобби. – Гномы невзлюбили Стражу из-за убийства господина Крюкомолота, тролли ненавидят Стражу из-за ареста Углеморда, а обычные люди озлоблены на Стражу, потому что вокруг полно неуправляемых гномов и троллей.

Кто-то яростно замолотил в дверь.

– А вот и разъяренная толпа, – сказал Шнобби.

Моркоу открыл дверь.

– Это совсем не разъяренная толпа, – сообщил он.

– У-ук.

– Это орангутан и гном без сознания. А с ними – тролль. Кстати, орангутан очень сердит, если тебе, Шнобби, от этого легче.

Вилликинс, дворецкий госпожи Овнец, приготовил горячую ванну. Ха! Завтра он будет его, капитана Ваймса, дворецким, и эта ванна тоже будет его.

Ванна совсем не походила на те старые сидячие корыта, в которых плескаешься рядом с камином, чтобы вода не остыла. В особняке госпожи Овнец дождевая вода собиралась с крыши и, после того как из нее отфильтровывались голуби, направлялась к древнему гейзеру, заменяющему нагревательную систему. Потом по стучащим и стонущим свинцовым трубам она достигала пары могучих бронзовых кранов, из которых и выливалась в эмалированную ванну. На огромном пушистом полотенце были разложены здоровенные жесткие щетки, мыло трех сортов и губка.

Рядом с ванной терпеливо ждал Вилликинс, слегка напоминающий увешанный полотенцами «змеевик».

– Да? – осведомился Ваймс.

– Его светлость… то есть отец ее светлости… он любил, когда ему терли спинку, – объяснил Вилликинс.

– А ты пойдешь и поможешь старому гейзеру поддерживать температуру воды, – твердо сказал Ваймс.

Оставшись в одиночестве, он первым делом сорвал с себя нагрудник и зашвырнул далеко в угол. За ним последовала кольчуга, потом – шлем, кошелек и различные кожаные и матерчатые предметы, которые обычно отделяют стражника от окружающего мира.

После чего Сэмюель Ваймс с некоторой робостью погрузился в пену.

– Попробуйте мыло, мыло должно помочь, – посоветовал Детрит.

– Сиди смирно, понял? – сказал Моркоу.

– Вы же мне голову отвинчиваете!

– Намыльте ему голову.

– Намыль себе голову!

Наконец со странным звуком шлем был снят с головы Дуббинса.

Появилась голова, щурящаяся от яркого света. Потом глаза отыскали библиотекаря, и Дуббинс зарычал.

– Он ударил меня по башке!

– У-ук.

– Он говорит, что ты так внезапно выскочил из-под пола… – перевел Моркоу.

– И это что, причина, чтобы бить меня по башке?

– У некоторых существ, которые вылезают из-под пола в Незримом Университете, совсем нет головы, – заметил Моркоу.

– У-ук!

– Или этих голов сотни. Куда вы там копали?

– Не куда. А откуда. Мы пытались выкопаться, и все потому, что…

Моркоу откинулся на спинку стула и стал внимательно слушать.

– Выстрелил в вас? – переспросил он.

– Причем пять раз, – с довольным видом подтвердил Детрит. – Я обязан доложить о порче казенного нагрудника. Задник остался цел и невредим, его защитило мое тело и тем самым сберегло ценное для города имущество стоимостью в три доллара.

Моркоу стал слушать дальше.

– Канализация? – задал он еще один вопрос.

– Это похоже на целый город, только подземный. Мы видели высеченные на стенах короны и прочие таинственные рисунки.

Глаза Моркоу загорелись.

– Это значит, что канализация восходит к временам, когда у нас были короли! А потом мы постоянно надстраивали и надстраивали город, совершенно забыв, что находится там, внизу…

– Гм. Внизу находится не только это, – перебил его Дуббинс. – Мы… нашли там кое-что еще.

– И что же?

– Лучше бы мы его не находили, – вставил гном.

– Вам это не понравится, – сказал Детрит. – Это очень плохо, совсем плохо, даже хуже, чем плохо.

– Мы решили не трогать его, оставить все как есть, – продолжил Дуббинс. – А вдруг это улика? Вы должны сами все осмотреть.

– Начнется ужасный переполох, – сообщил тролль.

– И что же такое вы там нашли?

– Если мы вам скажем, вы обзовете нас глупыми этническими шутниками, – ответил Детрит.

– Так что лучше сами посмотрите, – закончил Дуббинс.

Сержант Колон оглядел собравшихся стражников.

– Что, мы все должны идти? – несколько встревожено спросил он. – Э-э… А может, оставить здесь нескольких старших офицеров? Вдруг что непредвиденное случится?

– На тот случай, если что-нибудь случится здесь? – уточнила Ангва. – Или на тот случай, если что-нибудь случится там?

– Со мной пойдут младший констебль Дуббинс и младший констебль Детрит, – объявил Моркоу. – Думаю, другим стоит остаться в штаб-квартире.

– Но это может быть опасно! – воскликнула Ангва.

– Это и будет опасно, – кивнул Моркоу. – Если мы найдем того, кто стрелял в стражников.

Сэмюель Ваймс вытянул ногу и открыл большим пальцем кран горячей воды.

Раздался почтительный стук в дверь, и в ванную прослужился Вилликинс.

– Не желает ли господин еще чего-нибудь?

Ваймс задумался.

– Госпожа Овнец сказала, что выпить господин не пожелает, – добавил Вилликинс, словно читая его мысли.

– Правда?

– Абсолютная, господин. Однако у меня есть превосходная сигара.

Он поморщился, когда Ваймс откусил сигарный кончик и выплюнул его на пол, но услужливо поднес спичку.

– Спасибо, Вилликинс. Кстати, как тебя зовут?

– Как зовут, господин?

– Я имею в виду, как тебя называют люди, когда узнают поближе?

– Вилликинс, господин.

– О. Ну, хорошо. Можешь идти, Вилликинс.

– Слушаюсь, господин.

Ваймс лежал в теплой воде. Внутренний голос все не унимался, но Ваймс упорно не обращал на него внимания. «Как раз сейчас, – бормотал голос, – ты следовал бы по улице Мелких Богов, мимо той части старой городской стены, у которой можно остановиться и спокойно выкурить самокрутку, спрятавшись от ветра…»

Чтобы заглушить эти мысли, он принялся во весь голос петь.

Впервые за многие тысячелетия похожие на вытянутые пещеры канализационные тоннели под городом отзывались эхом на человеческие и почти человеческие голоса.

– Хай-хо…

– …Хай-хо…

– У-ук, у-ук, у-ук…

– Дурость какая!

– Извини, не могу удержаться. А все потому, что я – почти гном. Мы любим петь под землей. Это у нас с рождения.

– Хорошо. А почему он поет? Он же примат.

– Он почти человеческая особь.

Они захватили с собой факелы. Тени прыгали по колоннам огромного зала и ныряли в многочисленные тоннели. Моркоу шел вперед бодрым, пружинящим шагом – несмотря на то что в темноте их могли поджидать страшные опасности.

– Поразительно! Виа Клоака упоминается в некоторых старых книгах, но все считали, что такой улицы не существует! Превосходное мастерство. Вам очень повезло, что уровень воды в реке упал так низко. Судя по виду, все тоннели обычно заполнены водой.

– Так я и говорил, – кивнул Дуббинс. – Заполнены водой.

Он настороженно взглянул на пляшущие тени, которые порождали на противоположной стене причудливых и кошмарных тварей – странных двуногих животных, сверхъестественных подземных существ…

Моркоу вздохнул.

– Детрит, убери руки от факела, – велел он.

– У-ук.

– Что он сказал?

– Он сказал: «Покажи мою самую любимую – уродского кролика», – перевел Моркоу.

Крысы шуршали в темноте. Дуббинс постоянно озирался. Ему все еще мерещились фигуры, наставляющие на него странного вида трубки…

Потом он пережил несколько тревожных моментов, когда потерял след на мокрых камнях, но вскоре нашел его у подернутой плесенью стены. А потом он увидел узкий тоннель и свою метку на камне.

– Уже близко, – сказал Дуббинс, передавая Моркоу факел.

Моркоу исчез.

Они слышали, как он шлепал по грязи, потом раздался удивленный присвист, а потом воцарилась тишина.

Моркоу появился опять.

– Подумать только! – воскликнул он. – Вы знаете, кто это?

– Он похож на… – начал было Дуббинс.

– На большие неприятности, – закончил за него Моркоу.

– Теперь понимаешь, почему мы оставили его здесь? – спросил Дуббинс. – Тащить по улицам человеческий труп, особенно в такое время… И особенно этот труп.

– Я тоже так подумал, – вставил Детрит.

– Правильно, – похвалил Моркоу. – Молодцы. Наверное, пусть он полежит тут еще немножко, а мы сходим за мешком. И… никому ни слова.

– Кроме сержанта и всех остальных, – сказал Дуббинс.

– Нет… Даже им не стоит ничего говорить. Они… будут сильно нервничать.

– Как скажешь, капрал.

– Ребята, мы имеем дело с очень больным человеком.

Некий подземный свет озарил сознание Дуббинса.

– А, – догадался он. – Ты подозреваешь капрала Шноббса, капрал?

– Все гораздо хуже. Пошли, пора выбираться отсюда. – Моркоу бросил взгляд в сторону огромного зала с колоннами. – Дуббинс, есть соображения, где мы находимся?

– Очень похоже, что под дворцом.

– Я тоже так подумал. Конечно, тоннели расходятся во все стороны…

Взволнованные мысли Моркоу неслись во весь опор, пока не затерялись, свернув на какую-то проселочную дорогу.

Даже во время такой сильной засухи в тоннелях оставалась вода. Она попадала сюда из подземных ключей или просачивалась с поверхности. Отовсюду слышались всплески и шум капель. И холодный, промозглый воздух…

Впрочем, здесь было бы очень даже мило – если бы не присутствие печального скрюченного трупа, в котором весь мир признал бы клоуна Бино.

Ваймс вытерся. Вилликинс приготовил ему халат с кружевными манжетами. Ваймс надел его и прошел в гардеробную.

С этим он тоже встречался впервые. Подумать только, у богатых имеются специальные комнаты для одевания! И одежда, которую следует носить, когда ты направляешься в комнату для одевания, чтобы одеться…

Там его уже ждал новый камзол. На сей раз – очень щегольский, красно-желтый…

…Примерно сейчас он патрулировал бы улицу Паточной Шахты…

…К камзолу прилагалась шляпа. С роскошным плюмажем.

Ваймс покорно облачился в камзол, даже шляпу надел. И движения его со стороны казались вполне уверенными – пока вы не понимали, что капитан всячески избегает встречаться глазами со своим отражением в зеркале.

Стражники по-прежнему сидели в штаб-квартире. Царило всеобщее уныние. Сейчас они были не на Службе. Такого никогда раньше не случалось – раньше они всегда были на Службе.

– Может, в картишки перекинемся? – весело спросил Шнобби и достал из потайных глубин вонючего мундира засаленную колоду.

– Ты еще вчера ободрал всех на месячное жалование, – ответил сержант Колон.

– Я даю вам шанс отыграться!

– Да, только у тебя на руках всегда пять королей, Шнобби.

Шнобби перетасовал карты.

– Забавно… – сказал он. – Короли… такое впечатление, они повсюду.

– А самое любимое их место – у тебя в рукаве.

– Да нет, я не о том. В Анке есть Королевский проезд, есть короли в картах, мы получаем Королевский Шиллинг, когда вступаем в Стражу. Кругом короли, кроме как на золотом троне во дворце. Я вот что хочу сказать… будь у нас король, такого бардака не приключилось бы.

Моркоу смотрел в потолок, сосредоточенно нахмурив брови. Детрит пересчитывал свои пальцы.

– О да! – хмыкнул сержант Колон. – И пиво стоило бы пенни за пинту, и деревья расцвели бы снова, а свиньи начали летать. Конечно. Стоит кому-нибудь в этом городе споткнуться, как все начинают твердить, что этого никогда не случилось бы, будь у нас король. Жаль, нет с нами капитана Ваймса, уж он бы тебя взгрел за подобные разговорчики.

– Люди слушались бы короля, – не унимался Шнобби.

– Ваймс сказал бы, что ни к чему хорошему это бы не привело, – продолжал Колон. – Он такого же мнения и о волшебстве. От подобных разговоров капитан просто бесится.

– А откуда вообще берутся короли? – вдруг спросил Детрит.

– По-моему, кто-то должен распилить какой-то камень, и тогда… – припомнил Колон.

– Ага! Опять антикремниенизм!

– Ты все перепутал, будущий король должен вытащить из камня меч, – сказал Шнобби.

– А как он узнает, есть в камне меч или нет? – недоверчиво спросил Колон.

– Ну, меч, он же… торчит из камня, верно?

– Значит, его может утащить первый встречный? В этом городе нельзя оставлять ценные вещи на виду у всех.

– Только законный король может вытащить меч из камня, понимаешь? – Шнобби постепенно начал раздражаться.

– Замечательно, – кивнул Колон. – Теперь я все понимаю. Конечно. Стало быть, законного короля определяют заранее, до того как тот вытащит меч? По-моему, слегка нечестная игра. Кто-то там подготавливает фальшивый полый булдыган, сажает туда гнома, который держит конец меча щипцами, пока не подойдет нужный парень…

Муха побилась в оконное стекло, полетала по комнате и села на балку, где и была разрублена пополам небрежно брошенным топором Дуббинса.

– У тебя нет души, Фред, – покачал головой Шнобби. – А лично я бы не возражал стать рыцарем в сверкающих доспехах. Так поступает король, если ты оказал ему важную услугу, – он производит тебя в рыцари.

– Ночной стражник в дрянных доспехах – вот предел твоего амплюя, – ввернул чужеземное словечко Колон и гордо огляделся. – Нет, чтобы я уважал какого-то типа только за то, что он вытащил из камня меч?! Да какой он король! А вот тот, кто сумел этот меч засунуть в камень, причем без подделки, по-настоящему засунуть, такой человек… он мог бы быть настоящим королем.

– Такой человек был бы уже тузом, – парировал Шнобби.

Ангва зевнула.

Динь-динь-дилинь…

– А это что такое? – удивился Колон.

Моркоу качнулся вперед вместе со стулом, порылся в кармане и достал бархатный мешочек, который перевернул над столом. Из мешочка выскользнул золотой диск примерно три дюйма в диаметре. Моркоу нажал кнопку сбоку, и диск, подобно ракушке, раскрылся.

Расформированная Стража дружно уставилась на диковинку.

– Это часы? – спросила Ангва.

– Карманные, – кивнул Моркоу.

– Большие…

– Это из-за часового механизма. Должно быть место для всяких колесиков. В маленьких часах сидят маленькие демоны, которые работают недолго и вечно то отстают, то спешат…

Динъ-динь-дилинь-динь-динь-дилинь-динь-динь…

– Надо же, музыка! – воскликнула Ангва.

– Каждый час, – подтвердил Моркоу.

Динь. Динь. Динь.

– А после этого они отбивают часы, – сказал Моркоу.

– Мой кузен Йорген делает такие, – сообщил Дуббинс. – Они точнее показывают время, чем демоны, водяные часы или свечи. Или эти здоровые штуковины с маятниками…

– В них есть пружина и колесики, – сказал Моркоу.

– Самая важная часть тут, – продолжал Дуббинс, доставая откуда-то из бороды лупу и внимательно рассматривая часы, – это такая маленькая качающаяся штучка, которая не дает колесику вращаться слишком быстро.

– А как она узнает, что колесико вращается слишком быстро? – спросила Ангва.

– Ей так положено, – сказал Дуббинс. – Сам не до конца понимаю. А что это на них за надпись?…

– «Часы От Старых Друзей На Часах», – прочитал он вслух.

– Игра слов, – объяснил Моркоу.

Все смущенно замолчали.

– Гм. Я внес за новобранцев по нескольку долларов. – Моркоу разом покраснел. – Я имею в виду… отдадите когда сможете. Если захотите. Ну, то есть… вы бы стали друзьями. Если бы узнали его получше.

Остальные члены Стражи переглянулись.

«Он мог бы вести за собой армии, – подумала Ангва. – Действительно мог бы. Некоторые люди шутя поднимали целые страны на подвиг. И это он тоже смог бы. Не потому, что мечтает о бесчисленных полчищах, о власти над миром или тысячелетней империи. Просто он верит, что каждый человек в душе порядочен и способен на благородные поступки, стоит ему только захотеть, и вера эта настолько сильна, что горит пламенем, рядом с которым даже сам Моркоу выглядит маленьким и незначительным. У него есть мечта, и все мы – часть этой мечты, она изменяет мир вокруг него. И что самое странное, все боятся разочаровать, подвести его, ведь это словно пнуть самого большего щенка во вселенной. Да, настоящее волшебство».

– Золото стирается, – покачал головой Дуббинс. – Но часы очень хорошие, – добавил он быстро.

– Я надеялся подарить их ему сегодня вечером, – сказал Моркоу. – А потом всем пойти… выпить.

– Не слишком удачная мысль, – откликнулась Ангва.