На полпути к себе Иванова Вероника

«Поскольку твоя речь становится всё более нечленораздельной, пожалуй, оставлю тебя на несколько минут — вдруг пауза пойдёт тебе на пользу?» Она захлопывает Дверь.

Та-а-а-ак… Знает все подробности, но не скажет. Ни при каких условиях. То ли из вредности, то ли потому, что мне нельзя это знать. И тут уж не важно, какая из причин истинная: и в том и в другом случае я останусь в неведении, что весьма прискорбно, поскольу мне и так слишком редко удаётся блеснуть интеллектом, а при недостатке сведений ваш покорный слуга и вовсе… круглый дурак. Хочется ругнуться и что-нибудь сломать. Правда, под рукой ничего подходящего нет, а мебель в комнате добротная — её и человек вдвое сильнее чем я не попортил бы… Разве ножиком поковырять, так ножика мне для этих целей не дадут…

— Эй, ты слушаешь?

Кэл склонился надо мной, а доктор, смирившись с тем, что на его глазах свершилось нечто из ряда вон выходящее, осторожно ощупывал тонкими пальцами моё лицо.

— Да. Ты что-то сказал?

— Я спросил, связано ли это с тем зверем…

— Наверное… — пожимаю плечами. — Точно сказать не могу. Не знаю.

— Откуда в этих краях взялась инеистая ящерица?

— Это вопрос ко мне?

— Да нет, просто вопрос… Тебе не показалось, что она намеренно отпугнула солдат?

Я немного подумал и ответил:

— Сто пять шансов из ста.

— Уверен?

— Если она хотела поживиться человечинкой, начала бы с нашей кареты и задолго до встречи с солдатами.

— Логично… — Кэл смешно сморщил нос. — Значит, кто-то специально направил ящерицу нам на помощь… Или не нам? — Лиловые глаза подозрительно блеснули.

— Хочешь сказать…

— И так всё ясно! — гордо заявил эльф. — Она приходила из-за тебя!

— Да, вот так сразу и только из-за меня! — Фыркаю, но в глубине души не могу не признать: голова у листоухого работает что надо. Чётко отлаженный механизм, в отличие от… сами знаете кого.

— Ты же пошёл ей навстречу!

— Что с того?

— Она тебя ждала!

— Ты-то почему в этом так уверен?

— Да и слепому было бы ясно!

— Господа… — Вежливое покашливание доктора напомнило, что мы с Кэлом не одни в комнате. — Вы говорите об инеистой ящерице, я правильно понял?

— Да, — недовольный тем, что его прерывают, кивнул сереброволосый спорщик.

— Вы не могли бы описать, как она выглядела… Мне было бы любопытно получить свидетельства очевидцев…

— Ой, можно не сейчас? — взмолился я. — Есть очень хочется!

— Разумеется, молодой человек, когда вам будет угодно… Жаль, что субстанция, снятая с вашего лица, не поддалась анализу, — с сожалением добавил эльф, и я еле удержался, чтобы не сплюнуть на пол.

Все учёные одинаковы: думают прежде всего о научной ценности любого явления. Могу поспорить, что он был бы донельзя рад каждый день копаться в моих язвах и всем прочем… Если бы ему позволили. Да и если бы НЕ позволили…

— Не смею более отягощать вас своим присутствием, — откланялся доктор, и я остался наедине с очень опасным собеседником, по горящим глазам которого можно было понять: в рукавах пепельно-серого камзола спрятано немало сюрпризов…

Впрочем, снова ошибаюсь. Сюрприз появился отнюдь не из рукава, а из-за пазухи: рука Кэла, на вдох задержавшаяся в складках одежды, вынырнув, подлетела мне под самый нос.

— Что это значит?

Я растерянно уставился на покачивающиеся на одной цепочке вещицы, отягощённые замысловатой историей обретения. Медальон Юджи и… «искра» молодого эльфа.

— Как к тебе попала ky-inn?[69]

Сам не понимаю. Совсем кузен меня запутал…

— Расспрошу непременно! — Лиловые глаза полыхнули гневом. — Но ты…

— Я сделал всё возможное, чтобы избежать такого казуса, клянусь! Разве что до рукоприкладства не дошёл… А надо было? — Лукаво щурюсь.

— Он же совсем ребёнок!

Ребёнок, которому доверяют гизору, уже вышел из детства.

— Он тоже так считает! А на деле…

— Не волнуйся, он, наверное, уже всё забыл… — Я виновато улыбнулся.

— Когда я видел его в последний раз, он пребывал в расстроенных чувствах, но не признался, из-за чего или кого. Зато когда я нашёл ЭТО в твоей одежде и понял… Ну ты и…

— Кто? — спрашиваю с искренним интересом. Ещё один эпитет в мою коллекцию? Милости просим!

— Ты хоть знаешь, насколько это серьёзно?

— Брось! У него просто времени не было, чтобы…

— Влюбиться? Для этого нужно одно мгновение!

Я вздохнул. Пожалуй… В самом деле, достаточно мгновения, взгляда, слова, чтобы упасть в бездну чувства.

— Я не хотел… Кстати, дорогуша, ты сам виноват!

— Я? — Он хлопнул ресницами.

— А кто же? Завёл с незнакомой женщиной интересный спор, в котором отнюдь не стал победителем… Могу поспорить, твой брат очень внимательно следит за всеми твоими поступками, потому что считает тебя образцом для подражания! И тут такой провал… Разумеется, он не мог устоять перед той, которая оказала достойный отпор его старшему брату!

Кэл куснул губу, и я понял, что, хоть стрелял наугад, попал точно в цель.

— И тогда ему в голову пришла мысль тебя опередить… Первый раз в жизни. Как можно отказаться от соблазна натянуть нос ранее недостижимому идеалу? Я бы не упустил этот шанс…

— Чем дольше я тебя знаю, тем больше понимаю, что ты не такой, каким кажешься, — процедил сквозь зубы эльф.

— Да неужели? — Улыбаюсь, но предполагаю, что со стороны выражение моего лица удивительно похоже на оскал. Кэл тоже чувствует возникшее напряжение и пытается его снять:

— Я хотел сказать…

— То, что сказал. Что я страшный и ужасный. Поверишь или нет, но сие открытие лично для меня не новость! Скажу больше: глубины моей «ужасности» до сих пор не исследованы… Хочешь этим заняться?

Он поднимает брови, а я с трудом удерживаю уголки губ, не давая им расплыться в хулиганской улыбке.

— Это… шутка?

— Решай сам.

Проходит минута, и я, не в силах больше притворяться серьёзным, сгибаюсь пополам в приступе дикого хохота. Эльф дуется несколько секунд, но всё же присоединяется к моему веселью.

— Обед стынет! — кричит откуда-то из-за двери Мин.

— Идём? — пофыркивая, спрашивает Кэл.

— С превеликим удовольствием! — Я встаю и лезу в шкаф в поисках хоть какого-нибудь платья.

«Подъём!» — командирским басом ревёт Мантия в моей голове.

Что? Куда? Зачем? Кто?

«Пора вставать!» Чуть тише, но всё равно, я так и вижу, как эхо гуляет внутри черепа, натыкаясь на стенки, падая и снова поднимаясь на ноги.

ЗАЧЕМ?!

«Чтобы приступить к обучению!»

Ладно, встаю…

Я рывком сел на постели и только потом решился открыть глаза.

Голова гудела — и от стараний Мантии, и от того, что и я сам вчера… слегка погудел. Нет, количество пития было более чем умеренным, но в сочетании с потрясением, настигшим меня ещё до обеда, выпивка произвела неожиданно сильный эффект. Скажу проще: хватило двух кружек эля, чтобы почувствовать непреодолимое желание забраться в постельку… Нет, в свою собственную, а не в ту, о которой мечтается! Я и забрался. Выспался, кстати, недурно, но это не повод, чтобы продирать глаза ни свет ни заря…

За окном было темно.

Который час?

«Скоро рассветёт».

Нельзя было подождать, пока солнце встанет?

«Нам нужна спокойная обстановка».

М-да? И из-за этого нелепого требования ты подняла меня на ноги? Поганка!

«Одевайся, олух… Только не слишком тяжело и тепло — тебе предстоит много двигаться».

Ну это мы ещё посмотрим!

Сползаю с кровати и плетусь к шкафу.

Роясь в ворохе разнообразных предметов одежды, я вспоминал торжественный обед по случаю собственного выздоровления и те речи, которые произносились в перерывах между другими, более полезными забавами челюстей. Половина беседы прошла мимо моих ушей, заглушённая треском поглощаемой еды, но кое-что в памяти всё же осталось. Например, слова Кэла о том, что он ждёт на днях прибытия своего брата и очень недоволен задержкой, потому что наставник, занимающийся обучением молодого эльфа, не хочет отпускать ученика. Кайа, как ни странно, оказалась на стороне оного наставника и заявила, что и самому Кэлу неплохо было бы поработать над собой под руководством сведущего в применении оружия Мастера. Эльф обиделся и напомнил, что его образованием в боевых искусствах занималась как раз она, и если недовольна результатом, то рассуждать о неудаче может сколько угодно, но винить — саму себя. Эльфийка приторно-сладким голосом пропела нечто вроде: «Сначала зарасти дырку в груди, а потом посмотрим, кто-кого». Конечно, фраза была куда изящнее и обладала несколькими уровнями подтекста, но даже общий смысл вызвал у меня смех, похожий на приступ кашля, а Мин тяжело вздохнула и объявила всем присутствовавшим за столом, что если они не угомонятся, то она тоже начнёт подумывать о небольшой разминке с применением колюще-режущих предметов. Эльфы чуть остыли, но до самого десерта продолжали отпускать колкости по адресу друг друга. В основном это был переход на личности, но помимо свойств характера каждой из сторон я узнал, что Кэлу поручено некое важное задание, которое он, судя по теперешнему состоянию здоровья, выполнить не способен, и сие обстоятельство его самого очень огорчает. Особенно потому, что не знает, кем его заменят. Более внимательно к разговору ваш покорный слуга не прислушивался, благо было чем заняться: Мин без устали подкладывала мне на тарелку самые лакомые (по её мнению) кусочки и умерила рвение только после того, как я, взглянув на увесистый шмат мяса, сделал грозное лицо и пообещал съесть всё, что вижу перед собой, но только в том случае, если воительница съест столько же. Мин скривилась и, уныло кивнув, углубилась в изучение своей тарелки… Наевшись и напившись, я откланялся, выцарапав у Кэла свои любимые побрякушки. Эльф с большой неохотой вложил цепочку с висюльками в мою ладонь и взял с меня обещание серьёзного и обстоятельного разговора. Кажется, я согласился…

«Ты будешь шевелиться или нет?» Окрик Мантии заставил меня испуганно вздрогнуть.

Не ори!

«Ты уже целую минуту смотришь на эту рубашку».

Всё, одеваюсь! Достала!

Куртку я напяливать не стал, зато нашёл совершенно чудную вещь — вязаный подшлемник: и голове тепло, и шея прикрыта.

«Ну, готов?»

К чему?

«К ма-а-аленькой пробежке!»

К ЧЕМУ?! Мы так не договаривались!

«Ничего, не рассыплешься. Только разомнись для начала».

В разминку вошли приседания, наклоны и отжимания — в не слишком большом количестве, но достаточном, чтобы в голову закралась крамольная мысль: какая пробежка? — и так уже еле двигаюсь… Но Мантия была непреклонна, и я выполз из дома на улицу, путано объяснив встреченной служанке, что мне позарез нужно прогуляться. Женщина смерила меня критическим взглядом, но удивляться не стала: видимо, по моему лицу поняла, что я способен и на более дурацкие поступки, чем шатание по предрассветному морозцу даже без тёплого плаща…

И куда мы пойдём?

«Побежим!» — поправила Мантия.

Хорошо… Куда побежим?

«Вокруг этого квартала».

С целью?

«Потом узнаешь…»

Я вздохнул, посмотрев на льдисто посверкивающую в мертвенном свете луны мостовую: буду уповать на то, что не поскользнусь, иначе костей не соберу — вон какая брусчатка… неаппетитная. Вздохнул и перешёл на бег.

Некоторые дома выходили окнами прямо на улицу, но больше попадались глухие заборы с калитками и воротами. Кое-где горели масляные фонари, соперничавшие с луной за право разбить ночной мрак на как можно большее количество теней — рассеянного света вполне хватало, чтобы видеть, что творится под ногами, но более отдалённые окрестности совершенно терялись в темноте. Разумеется, людей на первом круге своей пробежки я не встретил, и вовсе не потому, что, кроме меня, ни у кого не было важных дел: просто гостиница, которую выбрали эльфы, располагалась среди подобных заведений, а где вы видели постояльцев, отправляющихся по делам до восхода солнца?

И сколько я пробежал?

«Не больше мили…»

Знаешь, больше и не хочется.

«Есть такое слово…»

Ага. Слово «НАДО».

«Какой же ты умница!»

Ум силы ногам не добавляет.

«Но и не мешает эту самую силу развивать, — мудро заметила Мантия и скомандовала: — Бегом — марш!»

Я сменил быстрый шаг на вялую трусцу, впрочем, мою наставницу устроил и такой темп, а на третьем круге мне удалось заслужить право устраивать короткие передышки по всему маршруту следования.

Бездумно плюхать по каменной мостовой было скучнейшим занятием, и я, естественно, начал присматриваться к окружающим меня зданиям, хотя ночь не самое подходящее время для осмотра городских и иных достопримечательностей.

Вот здесь ограда высокая, а дальше по улице — низенькая, чуть выше человеческого роста. О чём это может говорить? Например, о страхе хозяина перед вторжением нежеланных гостей. В частности, грабителей. Правда, это вовсе не значит, что тот, кто окружил себя менее мощным забором, никого и ничего не боится — скорее рассчитывает совершенно на другие способы защиты жизни и имущества… Да, так и есть: пробегая мимо, я поймал волну одного из простых охранных заклинаний. Вор забрался? Нет, наверное, кошка бродит по внутреннему дворику или саду (смотря что скрывается за стеной): чары всего лишь отметили движение, а не нарушение Периметра…

За этими затейливо переплетёнными прутьями ещё одна гостиница. Тихая и сонная. О, простите: на первом этаже в окнах горит свет, и ощутимо тянет ароматом свежей выпечки, значит, кухарка уже приступила к выполнению своих обязанностей… А здесь какая-то лавка, но вывеску не рассмотреть — тоже тихо и тёмно… На втором этаже наверняка кто-то живёт: может, сам владелец лавки, а может, и люди, никак с ним не связанные… Интересно, какие сны они видят?

Ну лавочник, скорее всего, и во сне мечтает о том, чтобы с выгодой продать свой товар, а постояльцы гостиниц — чтобы выгодно товар приобрести или заключить удачную сделку: в Вайарду приезжают именно за этим. Город торговцев, в котором не проводится ни единой ярмарки, кроме сугубо местных распродаж продуктов труда близлежащих крестьянских хозяйств. Город, в котором встречаются представители продавцов и покупателей, показывают и оценивают тот или иной товар и подписывают контракт на его поставку. Лично я в Вайарде был один раз, и то проездом — оформлял какие-то бумаги, касавшиеся то ли партии шёлка, то ли самоцветной руды… А, не важно! У меня не было времени глазеть по сторонам, но характер города я, пожалуй, уловил, и теперь, неспешно труся по подмороженной, но сухой мостовой, с удивлением понимал: ничего не забывается…

У каждого места в мире есть свои неповторимые черты. Свои краски. Свой темперамент. Своя… душа. Я остановился, делая глубокий вдох, и душа хитроумной Вайарды хлынула в моё сознание…

Суета. Нервозность. Лукавство. Холодный расчёт. Деньги. Договоры. Споры до хрипоты. Надежда успеть к сроку. Обязательства. Обман. Усталая, но довольная улыбка… Несколько мгновений я был целым городом. Я был всеми теми людьми, которые спят в своих постелях или, позёвывая, занимаются неотложными утренними делами. Тени и мысли пролетали сквозь меня, оставляя невесомые ощущения. Вот кто-то переживает, что продешевил, подписав контракт. Кто-то радостно потирает руки, нагревшись на неопытном поставщике. Муж зол на жену за то, что она, сказавшись больной, не пришла к нему вечером. Какой-то ребёнок обижен на своих малолетних соседей, потому что у него отобрали новёхонький мячик. Пелена чужих настроений становилась всё гуще — вот она уже ощутимо давит на виски, и я, не в силах удержаться на ногах, подгибаю колени, садясь прямо на мостовую, но гул неизречённых слов набирает силу…

Эй, может быть, хватит?!

«Для начала достаточно», — кивает Мантия и хлопает Дверью. Я снова один. Один… Но отнюдь не одинок. Мне даже жаль расставаться с многословной Вайардой, но хорошенького понемножку.

«Понравилось?»

Как сказать… Это было интересно.

«Конечно… Так примерно и выглядит первичная балансировка сознания на объекте…»

Чего?

«Не притворяйся, что плохо понимаешь мои слова! Позже я поясню, чего можно добиться, проникая в душу того или иного места, а сейчас… Пора завтракать, ты не против?»

Всегда — за! И что, мне теперь каждый раз придётся бегать?

«Нет». Еле сдерживаемый смех.

Как это?

«Основной принцип ты уяснил… Теперь сможешь без особой подготовки устанавливать контакт».

М-да? Сидя на месте?

«Хоть лёжа…»

А бегать-то зачем было нужно?

«А чтобы не замёрзнуть!» Если бы у Мантии был рот и всё остальное, думаю, он сейчас растянулся бы в довольной улыбке до ушей.

Ну ты и…

И кто она после этого? Последняя сволочь. Впрочем, по степени стервозности всё же первая…

Я, слегка пошатываясь, поднимаюсь и поворачиваюсь, но, вместо того чтобы идти в гостиницу, растерянно смотрю на остриё алебарды, покачивающееся в нескольких дюймах от моей груди.

Городская стража, будь она неладна! Угораздило нарваться на патруль. И что я им скажу?

Старший офицер состоявшего из троих персон патруля, мужчина средних лет с аккуратно постриженной чёрной бородкой и лицом человека, не чуждого чувству юмора, сверкнул глазами из-под начищенного до блеска форменного шлема:

— Ты чем тут занимаешься?

— Я? Бегаю…

— От кого?

— Просто бегаю…

— Среди ночи? — удивился он.

— Чтобы никому не мешать, — ляпнул я, рискуя показаться идиотом.

— А зачем бегаешь-то?

— Понимаете… Моя подружка считает меня недостаточно сильным и настояла, чтобы я занялся…

— Бегом?

— В том числе… — сокрушённо пожимаю плечами.

Офицер не то чтобы не верит, но мои объяснения не кажутся ему убедительными. Я уже начинаю придумывать другие причины моей прогулки под лучами луны, постепенно бледнеющей в дымке рассвета, но помощь приходит без приглашения: за моей спиной раздаётся спокойный звонкий голос:

— Вашим подчинённым тоже не мешало бы делать пробежки хоть изредка, а то жиром заплывут!

Мин собственной персоной, одетая не теплее чем ваш покорный слуга. Большие пальцы обеих рук засунуты за широкий ремень, с которого спускаются ножны кинжалов — по одному на бедро. Серые глаза насмешливы, но внушают уважение. И мне и командиру патруля, потому что он отвешивает короткий поклон:

— Вы совершенно правы, почтенная! Надо будет этим заняться… — Он поворачивает голову ко мне, подмигивает и бросает вполголоса: — Ради такой подружки я бы и сам весь город из конца в конец пробежал!

Позвякивая оружием и бляхами, патруль удаляется, а Мин подходит ко мне, уперев мне в глаза укоризненный взгляд.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю, стараясь скрыть колючее удивление, свернувшееся комочком где-то под горлом.

— Наблюдаю за тобой.

— По причине?

— Вдруг какую глупость затеял… — Она язвит, но по глазам видно: дело вовсе не в этом.

— А если честно?

Шумно выдыхает облачко пара в морозный воздух.

— Я жду ответа.

— Я испугалась, что ты… ушёл.

— Куда?

— Мало ли… — Она неопределённо качает головой.

— И ты решила вернуть меня?

— Нет.

— Нет? — Удивлён, не скрою. Попёрлась за мной в ночь, но не затем, чтобы возвращать, а…

— Я не могу запретить тебе уйти, но…

— Но?

— Зато могу пойти следом.

— Милая…

— Откажешься от такого попутчика, как я? — Лукаво склоняет голову набок.

— Что ты, я… Я буду только рад!

— Хорошо. — Она наклоняется и трётся носом о мою щёку. — Не уходи больше… Или хотя бы предупреждай. Мне нравится, когда ты… рядом.

Я начинаю неудержимо краснеть. Как-то не привык, чтобы мне признавались… если не в любви, то в весьма нежной симпатии. Мин видит моё смущение и заливисто хохочет:

— Какой ты смешной!

— Смотри, обижусь!

— Не обидишься… — Она внезапно хлопает по моему плечу сильной ладонью. — Бег — это, конечно, хорошо, но надо и силу рук развивать… Хозяйка вроде стирку затевает — воды уйдёт… Не хочешь помочь носить?

— Не хочу, — совершенно искренне отвечаю я, но разве её интересует мой ответ?

— Тогда будешь носить через «не хочу». — Ладонь на плече сжимается мёртвым захватом, и я вынужден следовать за воительницей.

Ближе к концу дня, когда я с отвращением прислушивался к дрожи в натруженных руках, в комнату бесцеремонно проник Кэл с внушительной корзинкой, прикрытой салфеткой. Из-под салфетки доносились тревожащие нос запахи сырокопчёного мяса, сыра и свежего хлеба. Я недовольно нахмурился:

— Это подкуп?

— Скорее взятка, — в тон мне ответил эльф.

— По какому поводу?

— Ты обещал разговор, — напомнил Кэл, расставляя на столе аппетитную снедь и украшая полученный натюрморт пузатой бутылкой.

— Обещал, — подтверждаю, всё ещё не понимая, чем обязан щедрости листоухого.

— Беседовать лучше в добром настроении, — продолжил свою мысль Кэл. — А самое доброе настроение появляется после сытной, но необильной трапезы, сдобренной вином!

— Вообще-то я не голоден… — Звучит немного неуверенно, и эльф усмехается:

— Я могу и один всё это съесть.

— Ну уж нет! Живот болеть будет. — Я устраиваюсь в одном из кресел, а Кэл занимает другое и разливает по бокалам тёмно-розовую жидкость, источающую божественный аромат.

— Гэльское?

— Оно самое.

Минуты две-три мы катаем на языках терпкие сладковатые капли, потом дружно тянемся за ломтиками сыра.

— Итак? Я весь внимание.

— Помнишь, я говорил, что мне поручено некое дело… — задумчиво глядя в бокал, начал эльф. — Оно имеет особое значение для Совета Кланов, и моя кандидатура для его выполнения долго обсуждалась и была в конце концов утверждена, но… Ближайший месяц я не приду к нужной форме, увы.

— Сожалею… Я виноват…

— В какой-то мере, — кивает он, пригубливая вино. — Но не смею тебя в чём-то обвинять… Я хочу кое-что обсудить.

— Давай попробуем.

— Утром стало известно, что вместо меня делом займётся мой младший брат. Ты его знаешь…

— Хм, а он не слишком молод?

— Совет посчитал, что Хиэмайэ вполне подходит. Не спорю, он хорошо обучен и получил все необходимые инструкции, но…

— Но ты опасаешься, что мальчик не справится?

— Не совсем… Я боюсь, что он может попасть в сложную ситуацию, из которой в силу скромного опыта просто не найдёт выход.

— Возможно. Но как иначе он сможет чему-то научиться?