Институт моих кошмаров. Здесь водятся драконы Дорн Алиса

Соврала. По крайней мере, покривила душой. Но, в отличие от Диза и Макса, отчего-то твердо уверовавших, что у Мора ничего не получится, я в этом сомневалась. Он не стал бы разрабатывать такой долгий план (Пушок был ранен еще до моего приезда, Бекка начала «встречаться» с Мором — думать об их отношениях без кавычек не удавалось — еще раньше; а в конспекте по демонологии, помнится, утверждалось, что представители правящих кругов Ада и их приближенные к планированию не способны), если бы был уверен в его провале. Он знал что-то, чего не знали мы. Я. Потому что и Диз, и Макс могли мне лгать — по разным причинам.

Несмотря на поздний час, я задержалась на алхимическом факультете. Единственная из студентов, все еще пыталась дописать курсовую. И раз темой выбрала «Использование драконьей крови для построения интердименсиональных порталов на примере ритуала вызова Иркаллы», размышляла над загадкой Мора.

Наибольшую сложность представлял сам ритуал, скопированный из вчерашней книги. Студентам-демонологам было хорошо, им при поступлении на специальность заклинание-автопереводчик расширяли на еще один язык. Мне пришлось переводить страницу самостоятельно, и некоторые из знаков в словаре так и не нашлись. А еще, к сожалению, книга из закрытой секции была древней и относилась к той романтической поре, когда магия рассматривалась больше как искусство, нежели как точная наука. Это в современных учебниках была куча формул и цифр; здесь же все сводилось к либо бессмысленным, либо слишком многозначительным описаниям. «Сила гени и воля даймона»? Что это значило? А «ихор дракона»? Если кровь, то сколько?

А ведь ритуальная магия была наукой точной. Все имело значение: количество, место, время, чуть ли не фаза луны и желание левой пятки. И если Мор на что-то рассчитывал, он должен был знать, как повернуть одну из многочисленных переменных в свою пользу.

Место… Могло ли дело быть в нем? Мы — ГООУПиОАатСДиРН — находились на Границе. Хубур, Сандзу,[35] Стикс,[36] завеса между двумя мирами — это все было про ГООУ. Еще не в Аду, уже не на Земле. Ровно посередине. Может, отсюда было легче пробиться в другое измерение, чем с той стороны? Диз упоминал, что чем тоньше завеса и чем ближе ты к чужому миру, тем больше твои силы… Размышления прервало сообщение по радио, предупреждавшее, что корпус будет заперт через пять минут. Одновременно зазвонил телефон.

— Скажи мне, что уже собираешься и, когда я зайду к тебе через пять минут, будешь ждать меня в комнате, — заявила Райли, не размениваясь на приветствия. — Хотя нет, не через пять, лак не сохнет, давай через десять.

Я запихнула словарь и черновик курсовой в сумку, придерживая трубку плечом.

— В смысле?

— Ты сейчас где? — насторожилась одногруппница.

— На алхимическом факультете. А что?

— Ты забыла, какой сегодня день?

Тридцать первое октября. Последний день перед сдачей курсовой… Вот оно что! Поэтому никого больше в здании не было: Хэллоуин. Или, как маги его называли, Самайн.

— Скажи, что ты пойдешь с нами на праздник! — потребовала Райли.

— Я же говорила: нет.

— Скажи, что ты передумала! Я хочу пойти. Ну не могу же я идти с Максом!

— Почему не можешь?

— Я его ненавижу! А он меня. Мы с ним поубиваем друг друга через десять минут.

Верно. Но вообще в стычке между Максом, безусловно храбрым и сильным, но прогнозируемым, и Райли, наоборот, непредсказуемой и полной сюрпризов (в этом месте Макс опять выдал бы что-нибудь про гнусных артефакторов, всегда приходящих на честную драку с парой… десятков козырей в кармане и удивляющихся, за что их не любят), я бы поставила на рыжую. Подумав, я озвучила ей свои прогнозы и пожелала удачи.

— Ну, Наташа… — прохныкала она в трубку.

— Почему бы тебе тогда не пойти одной?

— Помнишь, чем для меня поход одной первого сентября закончился?

Поцелуями с кем-то симпатичным, но незнакомым, похмельем, чувством вины и мыслями о Тобиасе. Ядреный коктейль, хотя по ее виду на следующее утро ни за что бы не предположила.

— Я помню, чем для меня первое сентября закончилось. Поэтому я вам сразу сказала: нет. Я не пойду, — я спустилась по лестнице на первый этаж и вышла на улицу. В нагревшемся за день воздухе уже чувствовался запах костров.

В трубке тяжело вздохнули.

— Или ты можешь признаться, что пойдешь с Дизом. Знаешь, я тебя не буду осуждать.

На секунду отняв трубку от уха, я посмотрела на экран, будто ожидая, что он даст мне расшифровку последних двух фраз. Потом покачала в недоумении головой и зашагала по тропинке в сторону общежития.

— С чего ты взяла? Не собираюсь я с ним никуда идти. Он со мной, кстати, тоже.

— Но после библиотеки…

— После библиотеки мы с ним даже не разговаривали.

Правда. Я отправила ему два сообщения («Надо поговорить»… о Море и Иркалле, конечно! О чем еще?) после того, как он стремительно исчез, но ответа не получила. Попробовала еще с утра позвонить Элли в редакцию, но та сказала, что Каталина была в IT одна, а Диз попросил на сегодня отгул. Так это было или нет, проверить я не могла: я тоже заранее отпросилась на тридцать первое, зная, что курсовую буду писать большей частью накануне сдачи. Вот и получилось, что я весь день просидела у алхимиков и ни с кем после вылазки в закрытую секцию еще не общалась.

— Райли, честное слово, когда я говорю, что не иду, я имею в виду, что я не иду. Ни с тобой, ни с Максом, ни с кем-то еще…

Мне предыдущего праздника хватило. Повторять не хотелось. Я повернула вдоль сетчатого забора и притормозила. В сумерках еще можно было рассмотреть темный силуэт, кулем лежавший посреди глинистой тропинки.

— Я тебе перезвоню, — сдавленным голосом сообщила я Райли и отключилась.

Все это напоминало какое-то чертово дежавю. Даже дежадежавю, учитывая первое сентября. Поспешно сократив расстояние между нами, я выдохнула, одновременно от облегчения и ужаса. Это была не Бекка.

Это был дракон. В тусклом освещении зеленая кожа казалась почти черной, а неподвижная туша выглядела каменной глыбой. Не Пушок. Имени этого я не знала, но помнила его по странным перьевидным отросткам на сгибах «локтей». Я пыталась его покормить; он обеспокоенно кружил вокруг Бекки, когда та потеряла сознание; его порез при мне обрабатывала драконолог…

Только теперь его кожу украшал не порез. Длинная, с рваными краями рана, распоровшая толстую шкуру на шее, открывала взгляду светлое мясо. Под телом уже натекла блестевшая золотом лужица, небольшая, но от того не менее пугающая.

— Нет…

Я опустилась на колени рядом с драконом и зачем-то прижала ладонь к его лбу. Казалось, существо не дышало, кожа под пальцами была ледяной…

— Открой глаза. Пожалуйста, мой хороший…

Он ведь не мог быть мертв, правда? Я осторожно погладила его по голове, но тот не отреагировал. Если бы кто-то первого сентября сказал, что меня будет беспокоить самочувствие дракона, я бы рассмеялась. Но с тех пор я познакомилась с ними, узнала их безусловную доброту, и сама мысль, что кто-то мог причинить им вред ради какого-то мифического могущества… Больной ублюдок.

И что мне делать? Я даже в детстве никогда не мечтала стать ветеринаром и лечить зверюшек, я понятия не имела об оказании первой помощи животным, тем более магическим созданиям!

Зато кое-кто другой имел. Почему же никого нет? Я только раз находилась наедине с драконами, когда Свену срочно пришлось уйти, а Бекка еще не успела его подменить; в остальных случаях кто-то с драконологической кафедры сразу же появлялся, стоило мне подойти. Где же драконологи были сейчас?

Я поднялась с колен, оставляя неподвижно лежавшее тело. В стороне от тропинки оранжевый фонарь подсвечивал крыльцо викторианского особняка факультета криптозоологии.

— Я скоро буду, — пообещала я дракону. — И приведу помощь. Только не умирай…

О том, что уже могло быть поздно, я старалась не думать.

Помощь… ее не было. Дверь была заперта, я стучалась, кричала, чтобы меня впустили, но никто не отзывался. В холле горел свет, но остальные окна были темны. Все ушли на праздник? Но почему не оставили дежурного?

Через стеклянную вставку во входной двери я увидела брошенную на полу сумку. Бордовую, с длинным ремешком и клапаном на магнитной застежке — сейчас она опять раскрылась, и содержимое высыпалось на узорчатый мрамор. Дежурного все-таки оставляли… А я снова ошиблась.

Это была Бекка.

К кому бежать теперь? Я беспомощно оглянулась на ничком лежавшего дракона и закусила губу. Я обещала привести помощь. И если была хоть малейшая вероятность, что он еще был жив, что его можно было спасти…

Расстояние от пустыни до общежития я преодолела за рекордно короткий срок. На газоне уже зажигали первые костры, вокруг собирались студенты. И, как назло, ни одного знакомого. Не кричать же всем подряд «Помогите! Там, кажется, дракона убили!» Едва ли это будет классифицироваться как помощь. Особенно если учесть, что драконологов по теории вероятности среди них могло и не оказаться, зато разобрать беднягу на реактивы и просто из принципа «от халявной магии не отказываются» — это маги могли. Ворвавшись в наш корпус, я свернула в коридор с кабинетами администрации, добежала до ректорской приемной и дернула вниз дверную ручку.

Она не поддалась.

Не веря, я повторила движение. Дверь была заперта. Да они издевались! Где ректор, где мессир Джонатан? Ладно еще последний, возможно, он тоже отправился к кострам отдыхать, пить и кадрить молоденьких студенток — кто их, четырехсотлетних колдунов, знает, как они свободное время проводят. Но куда мог деться ректор, существо из щупалец и тьмы? Машинально я вытерла ладонью золотое пятно с дверной ручки: и не заметила, как опять испачкалась…

«Думай, Наташа, думай», — велела я себе.

Теория шести рукопожатий гласила, что каждый человек в мире опосредованно знаком с любым другим через цепочку из пяти знакомых. В моем случае все было проще. Я знала Оливера, Оливер жил в одной комнате с ковбоем.

— Его номер? Конечно знаю, — спокойно отреагировал главред на мое паническое «Мне срочно нужен Свен, ты знаешь его телефон?». — Только он тебе сейчас ничем не поможет. Самайн. У Свена дипломный проект по ритуальной магии в заключительной стадии, он с утра специально оставил сотовый в комнате, чтобы никто не отвлекал.

Да что же такое! Сегодня никого нигде не было.

— Ас Ребеккой ты случайно не знаком? — ни на что не надеясь, спросила я. — Она тоже драконолог, учится вместе со Свеном.

— Знаком. Она тебе тоже срочно нужна?

Я кивнула, не подумав, что мой собеседник этого не увидит.

— Номер телефона не подскажу, но, как ни странно, я знаю номер ее комнаты. Я первого сентября провожал ее, запомнил…

На заднем плане послышался возмущенный голос. Моника. Пожелавшая узнать, зачем Ол ее провожал и не потому ли исчез в ту ночь в неизвестном направлении. И эти двое делали вид, что их ничего не связывало, кроме работы! Зачем?

— Не в этом смысле! — попытался оправдаться главный редактор. — Когда я ее обнаружил, она сильно перебрала, я не мог отпустить ее одну. Это было бы неправильно! А если бы ей совсем плохо стало?

Когда я ее в ту ночь обнаружила, она была на грани смерти. Куда уж хуже…

— Комната, скажи комнату, — поторопила я его.

— Агриппа, двести два. А что случилось, почему такая спешка?

Я колебалась, прежде чем ответить. Оливеру я доверяла, как и Монике, но не подвергну ли я их опасности?

— Драконы… У вольеров один лежит раненый. Если знаешь еще кого-то из драконологов, позови их.

На самом деле я подозревала, что даже в отсутствие дежурного происшествие с драконом не останется надолго без внимания. Должна была быть резервная система безопасности. Это же ГООУ, Макс упоминал, что все мы под непрерывным наблюдением. Но тогда возникала другая проблема. Мор. Он должен был понимать то же, что и я. Если он собирался довести ритуал до конца, это произойдет в ближайшее время.

Время… Мор хорошо выбрал момент, когда у всех мысли только о празднике, но что, если дело было не только в этом? Что говорила Леонор? «Ночь, когда магия буквально разлита в воздухе»? Я ничего подобного не чувствовала, но Диз тоже упоминал, что граница между мирами в этот день истончается. Даже с моими базовыми познаниями в магии я понимала, что для построения портала в другой мир сегодняшняя ночь была самой подходящей. «Отбой» я нажала прежде, чем Оливер успел задать свои вопросы. Значит, Агриппа. Наш корпус, нужно подняться всего на один этаж.

Нужно ли?

Здравый смысл подсказывал, что дальше лезть в это дело не стоило. Демоны, ведьмы, драконья кровь, странные ритуалы… Что против этого могла поставить я? Я даже простейшие заклинания не могла повторить! Но никого другого рядом не было, ректор — я подергала опять дверную ручку — исчез, Диз с утра не отзывался…

Возможно, я сейчас мыслила не слишком рационально, но другого выхода не видела.

— Минуту, — донеслось из-за двери, когда я постучала.

Бекка открыла и удивленно взглянула на меня. Я в свою очередь уставилась на покрытый красными пятнами платок, который она держала у носа. В серых, глубоко запавших глазах мелькнуло узнавание.

— Ты пыталась прикормить Пико, — постановила она. Вот, значит, как звали… зовут того дракона. — Зачем ты здесь?

— Он ранен.

— Кто? О чем ты?

— Пико. Лежит на тропе… — я выдохнула, пытаясь успокоиться.

Ребекка смотрела на меня круглыми глазами и даже отняла испачканный кровью платок от носа.

— Что? — непонимающе переспросила она. — Не может быть… Как? Кто мог такое сделать?

«Ты, вообще-то», — могла я ответить. Но не стала — слишком искренним было изумление. Бросив дверь открытой нараспашку, драконолог отступила в комнату, растерянно озираясь. Я последовала за ней. Неужели она не помнила? Как в тот день, когда я видела ее в вольере с драконами, она не казалась злодейкой, тайно вынашивавшей против них коварные планы. Она казалась… другим человеком. Не тем, кто напугал меня в столовой.

И еще одно. Даже я умудрилась измазаться в драконьей крови. На ней я не видела ни одного золотого пятнышка. Профессиональные аккуратность и осторожность? Или это сделала не она?

— Кто остался сегодня дежурить в корпусе? Ты позвала на помощь? Проклятие, да где же моя аптечка?

Бекка быстро просунула руки в рукава куртки и теперь искала что-то в ящиках стола.

— Там, где ты ее оставила, — раздался у меня за спиной голос.

Мор.

— Сядь, — бросил он Ребекке. Та послушалась, оседая на кровать сломанной куклой. Особенно похожим был взгляд, пустой и лишенный жизни. — И молчи.

Демон медленно обошел меня по кругу, прицениваясь. Сегодня на нем не было солнечных очков, и я опустила голову, чтобы не смотреть в черные провалы глаз.

— Я тебя помню, — заключил он. — И ты меня тоже. Что она здесь делала? — бросил он Ребекке. — Говори.

— Она нашла раненого дракона.

Я вздрогнула. Голос ее был под стать взгляду: ничего не выражавший, кроме тихого… Обожания? Преклонения?

Благодарности, поняла я.

— Как не вовремя, — посетовал Мор. Но если у Диза это могло прозвучать по-человечески, то в его случае маска спадала, как у плохого актера, который читал в сценарии, какую эмоцию нужно показать, но не мог правдоподобно изобразить ее. А под маской скрывалось равнодушие. — Ты ведь не успела никому об этом рассказать? — обратился он уже ко мне. — Посмотри мне в глаза, Наташа.

Вот еще! Я зажмурилась и попыталась унять панику. Уже второй раз я оказалась совершенно беззащитной перед ним, и это мне не нравилось. Попытаться убежать? Не успею, поймает еще до двери. Хотя… совсем ли беззащитной?

Цепкие, пусть и лишенные сейчас когтей пальцы опять схватили меня за подбородок, вынуждая поднять голову. Я не сопротивлялась. Главное — достать из джинсов браслет, который так и остался в кармане.

— Открой глаза, Наташа, — снова попросили меня.

Я послушалась. И быстро произнесла, одновременно разрывая резинку на агатовой «глушилке»:

— Гаап мен им эгур Магэф!

Синие граненые бусины бойко застучали по полу, Мор дернулся, как от пощечины, но больше ничего не произошло. Диз предупреждал, что на сильного демона «глушилка» не подействует… Но он же называл Мора слабаком! Солгал? Или сила была относительна? Впрочем, сейчас был неподходящий момент для обдумывания гипотез. Не теряя времени, я замахнулась для удара, но руку быстро перехватили. И заломили мне за спину. Я обернулась: позади меня стоял второй демон. Как его звали, Данте? Я не услышала, как он тоже вошел в комнату — и притворил за собой дверь, чтобы нас никто не увидел. Все. Теперь мне точно крышка.

Меня опять резко потянули за подбородок, заставляя повернуть голову и посмотреть Мору в глаза. Я почувствовала, как реальность потихоньку ускользает, а ее место занимает Мор, и только он.

— Что с тобой делать, Наташа? Ты уже второй раз попадаешься у меня на пути.

Отпустить? К сожалению, вопрос адресовался не мне. И перспективы мои были не радужные. Если повезет, мне опять сотрут воспоминания. Если нет…

— Можно использовать ее вместо Ребекки, — внезапно подал из-за моей спины голос второй демон. — У той совсем не осталось магии.

Меня окатило волной страха. Беспричинной. Не в том плане, что я не боялась, но этот был… Не моим. Животным. Инстинктивным. Хотелось прижать уши к голове и уползти, только бы сила, чье присутствие так тщательно скрывалось, не задела ненароком. Так я реагировала на Диза, когда он был в ярости. Что же сейчас не понравилось Мору? Я отвлеклась и не успела додумать эту мысль…

— Можно, — согласился Мор. В голосе ничто не выдавало его эмоций, он оставался таким же мягким и вкрадчивым. — Наташа. Которая не могла назвать свое истинное имя…

Черные глаза затягивали. Как подводное течение, как зыбучие пески. Я поняла, что мне сложно сосредоточиться, не из-за паники, а…

— Наталья Николаевна Соколова, — медленно, почти по слогам произнес он. — У тебя странное имя.

Обычное. Даже распространенное. Только не для тех мест, откуда он родом.

Отвернуться я не могла. Я моргнула, но темнота не отпускала.

А откуда он, кстати, узнал мое полное имя? Диз? Он предупреждал…

«О чем?» — спросила я себя, не дождавшись окончания фразы.

Но, боюсь, этот вопрос стал моей последней осознанной мыслью. Откуда? Разве это было важно? Странное оцепенение пришло вместо страха; мне уже было все равно.

— Ты хотела помочь дракону? Не думаю, что ты сможешь, — он уже мертв. Но ты можешь помочь мне. Хочешь? — предложил Мор.

Я посмотрела в черные глаза и благодарно улыбнулась.

— Конечно.

«Не переборщи с воздействием, к полуночи она должна быть в сознании». Это были последние слова, которые я запомнила. Были и другие, был тихий, бархатный голос, объяснявший мне что-то, но смысл ускользал.

Мне всегда казалось, что это такой дурацкий совет: будь собой. Что это вообще значило? Как следовать ему, когда ты сам не до конца понимаешь, кто ты? Какой ты? Как можно быть собой, если за восемнадцать лет жизни ты и сам не до конца понял незнакомца в зеркале?

А если ты с ним знаком — как можно быть собой, зная все свои недостатки, всю ту неприглядную правду, которую люди скрывают не только от других, но и от самих себя? Где взять смелость, чтобы принять ее, принять себя, полностью и без оговорок?

Мне всегда казалось, что быть собой — это трудно.

Я ошибалась.

Оказалось, легко. Не прикладывая усилий или, наоборот, идя на всё, чтобы скрыть себя, изменить, хотя бы в чужих глазах… Мы — это всегда мы. Даже когда искажаем правду о себе. Даже если не знаем ее до конца.

Чтобы осознать это, мне всего лишь понадобилось перестать быть собой.

Не было больше глупой и безрассудной (нет, не безрассудной. Безрассудство слишком похоже на храбрость, а отваги в ней не было ни на гран. Только копившееся годами отчаяние и упрямое нежелание повторять свою ошибку, которая и ошибкой-то не была) девочки Наташи с ее нелепыми страхами и еще более нелепыми мечтами. На ее месте осталась только пустота.

А каждая пустота желает оказаться заполненной.

Канцелярский нож разрезал кожу так же легко, как вспарывал землю…

В холодной равнодушной темноте мир сузился до одной точки. Он. Пугающий. Притягательный… Живой. Он был полон огня и магии, и пустота знала, что только он сумеет утолить ее голод. Но он не спешил. Бросал ей крохи, как кидают подачку послушной собаке, выполнившей очередной трюк. А пустоте и этого было достаточно. Почти достаточно; каждого нового приказа она ожидала еще сильнее предыдущего, но знала, что навсегда ее сможет наполнить только один. Последний. И терпеливо ждала.

Слизнуть лезвием проступившие капельки крови и обмакнуть нож в золото. Две жизни, две силы, две части заклинания. Третья добавится к ним позже…

Он не объяснял, зачем ему это, только дал инструкции и велел их запомнить. А пустота не задает вопросов. Ей без разницы, лишь бы он был доволен.

Узор на земле становился все сложнее, с каждым порезом сила уходила из тела и скапливалась в магическом круге…

То, что было Наташей, наверное, рассмеялось бы, узнав печать. То, что заняло ее место, почувствовало только удовлетворение: оно справилось. Выполнило приказ.

Приходила в себя я тяжело. Вначале, как ни смешно, было слово. Имя. Наташа. Я — Наташа. Наталья Николаевна Соколова, дочь Марины Толмачевой и Николая Соколова. Не пустота. Не что-либо еще. Наташа. После этого осознания мозг стал потихоньку включаться.

Первым вернулось обоняние: влажная хвоя, свежеразрытая земля… кровь. Сразу вспомнился рассказ Софии, и я мимолетно понадеялась, что меня не прикончили и не закопали. По крайней мере, безумная жажда вроде не чувствовалась, убить тоже никого не хотелось… Нет, кого-то хотелось, но я не знала кого.

Вторым — зрение. Которое не очень помогло, потому что в отличие от магов в темноте я видеть не умела. Прямо перед носом, правда, можно было различить ковер из сосновых иголок; я резко дернулась, пытаясь сесть, и взвыла от боли. А вот и ощущение собственного тела появилось. Без которого я могла бы обойтись.

Было больно. Нещадно раскалывалась голова, конечности затекли, а в и без того пульсировавшие болью запястья впивалась грубая веревка. Мокрая грубая веревка, что неприятнее.

От дискомфорта частично вернулись воспоминания, и я громко выругалась. Так, слух тоже на месте, уже хорошо. А вообще — поздравляю, Наташа! С поступлением в чуть ли не единственный вуз в мире, где в процессе учебы можно принять самое что ни есть активное участие в жертвоприношении! Если выживешь и решишь получать второе высшее образование, пожалуйста, отнесись к выбору университета с большей ответственностью.

Вместе с телом постепенно просыпалась и злость. На себя — за то, что не послушала разумные доводы, на Мора — по множеству причин (начиная с самой очевидной: кто этого психа вообще пустил учиться?), на администрацию ГООУПиОАатСДиРН с ее безумными играми, на Охотников (при чем здесь они? Я начинала подозревать, что они всегда при чем-то)… Рывком принимая сидячее положение, я обнаружила недалеко от себя начерченный золотом круг призыва. Сколько ж можно…

Замечательно, Наташа. Значит, тебя все-таки решили использовать в ритуале вместо Ребекки. Судя по состоянию, в котором ты ее нашла, участь тебя ожидает незавидная. И случится это скоро, не зря же кто-то говорил о полуночи.

Придя к такому неутешительному выводу, я решила взглянуть на ситуацию с другой стороны. А что у меня имелось сейчас? Во-первых, я была связана: руки стянуты за спиной, лодыжки тоже кем-то аккуратно привязаны друг к другу. Видимо, чтобы не сбежала, если очнусь слишком рано, пока эти два психа где-то прохлаждаются (где, кстати?). Спасибо, хоть кляпа нет, но, если мы находились там, где я думала, это не поможет. Отсюда до ближайшего корпуса было не докричаться. Подергав руками и зашипев от боли, когда веревка сильнее впилась в порезанную кожу, я выяснила еще одну неприятную вещь: вот скажите мне, кто связывает руки не только в запястьях, но и в локтях? Какой чокнутый поклонник сибари…[37] Хотя да, это было бы логичным объяснением. В таком случае стало бы понятно, откуда так внезапно взялась веревка — потому что по себе я знала, что в комнате у среднестатистического студента ее, как и мел, так просто не найдешь. Ладно, вопросов больше нет.

Итак, выпутаться — не вариант. Позвать на помощь — сотового в кармане джинсов уже нет. Времени… Неизвестно, сколько у меня было, но, вероятно, немного. Даже если я под его чертовым гипнозом сумела нарисовать магический круг, сделала я это не за пять минут. Дожидаться Мора что-то не хотелось. А идей не было. От расстройства я пнула хвою, сгребая ее пяткой в кучу и обнажая землю под ней.

«Думай, Наташа, думай».

Магический круг… Мастер Дженсен говорил, что у каждого заклинания три составляющие: знак, концентрация и магия. И что знак — на самом деле лишь символ, модель, без которой можно обойтись, если уверен в том, чего хочешь добиться… Я понадеялась, что он не ошибался.

Опираясь на изрезанные руки, я прочертила кроссовкой вокруг себя контур. Будем считать, что круг. Очень упрощенный, но символ ведь, правда?

Концентрации мне было не занимать: ничто так не помогает сфокусироваться, как злость.

Оставалась одна проблема. Магия. Которой, как я считала, у меня не было. И которая, по мнению всех остальных, у меня присутствовала. Будем надеяться, что я была не права. И потом, как-то же мне один раз удалось его призвать? Закрыв глаза, я попыталась вспомнить, как выглядела печать Абигора, и прошептала заклинание.

— Абигор мен им эгур Амавет…

Я цеплялась за соломинку и прекрасно это понимала. Но других вариантов сейчас не видела. Не самая лучшая рекомендация для решения, учитывая, что именно подобное мышление привело меня сюда, но… какая была.

— Абигор мен им эгур Амавет…

Мне было плевать, что он не ответил на мои сообщения, что я могла его отвлекать, что это могло странно выглядеть… Помощь, договор, что угодно — сейчас главным было выбраться отсюда.

— Абигор мен им эгур Амавет!

«Пожалуйста, приди! Прошу тебя…»

Мысленно я приготовилась к поражению, поэтому раздавшийся рядом сонный голос стал для меня неожиданностью.

— А я уже обрадовался, что мы вышли на ту стадию отношений, где ты вспомнила, как пользоваться телефоном.

— Прости, но даже твои сородичи не такие идиоты, чтобы оставлять жертве похищения сотовый, — огрызнулась я, тяжело дыша. — Что это, черт возьми?

Стоило Дизу объявиться, как я загривком почувствовала клетку, в которую превратился прочерченный по земле круг. А в следующий миг тело скрутило от боли, словно тысяча мелких крючков вонзилась под кожу, пытаясь добраться до костей.

— Если ты об ощущении, будто тебя засунули в железную деву, то это защитный контур, — вежливо ответил демон. Какое точное описание. И какой спокойный тон. Интересно, удобный болевой порог или привык? Но вообще я понимала теперь, почему демоны так негативно относились к магам, призывавшим их. Если они чувствовали то же самое каждый раз… — Сейчас станет слабее. Какого хрена ты решила призвать демона изнутри контура, и о каком похищении речь?

О моем, каком еще. Лично я была склонна классифицировать произошедшее именно так. Диз щелкнул пальцами, и между нами в воздухе повис знакомый мне «светлячок». Похоже, я вытащила демона из кровати: из одежды — только футболка и спортивные штаны, босые ноги согнуты в коленях и подтянуты к груди, чтобы уместиться в круге, волосы всклокочены после сна… И вид в целом настолько уставший — даже кожа казалась неестественно белой, — что, будь я в другой ситуации, устыдилась бы. Разглядев меня, он нахмурился.

— Мор, — сухо обрисовала я произошедшее.

— Я всегда знал, что он кретин.

Чудесно, когда знания подтверждаются, но у меня сейчас были более насущные проблемы.

— Развяжи меня, времени мало.

— Выпусти меня, — потребовал в ответ Диз.

Разрезанная веревка упала на землю, и я с наслаждением потерла руки. Диз тут же перехватил правую и повернул внутренней стороной наверх. От запястья к локтевой ямке красной лесенкой поднимались порезы, некоторые из них всё еще сочились кровью и сукровицей. Пять… десять… пятнадцать… Взглянув на левую руку, я увидела ту же картину. Убью Мора. Или хотя бы потребую от ректора его отчисления. Диз неодобрительно покачал головой, отпуская мою ладонь.

— Я говорил тебе не ввязываться.

— Возможно, если бы ты сегодня ответил на мои смски, я бы послушалась, — пропыхтела я, развязывая узел на щиколотках и растирая ноги.

— Я ответил. Час назад. Раньше не мог — экзамен.

— Врешь. Леонор сказала, что все экзамены у тебя уже кончились.

— Не вру, — парировал он. — Я не говорил, что он в университете. Не чеши.

Я посмотрела вниз: драконья кровь, попавшая в ранки, нещадно жгла, так что я и сама не заметила, как начала раздирать их ногтями.

— Так ты серьезно собираешься сотрудничать с Охотниками? — спросила я, пытаясь отвлечься от боли в руках; казалось, чем тише ощущался защитный контур, тем сильнее она становилась.

А где еще у него мог быть этот экзамен? Диз закатил глаза.

— Мы можем обсудить мои карьерные перспективы как-нибудь в другой раз? Разорви круг, — снова велел он.

Я бы с удовольствием, но… Я дотронулась пальцами до круга на земле и тут же отдернула их: руку словно ударило током. Замечательно. Мы оба здесь заперты.

— Я… не могу. Я им не управляю. Не знаю, как, — призналась я.

— Не глупи. Просто прекрати его держать.

— Я не знаю как, — раздраженно повторила я. — Я не умею пользоваться магией. Я вообще ее не чувствую.

В голову неожиданно пришла мысль, что Мор выбрал единственную в ГООУ ведьму, не способную провести ритуал. Можно было не спасаться, теперь у него точно ничего не вышло бы.

— Так вот отчего ты задавала такие странные вопросы… — Диз устало потер переносицу. — Почему?

Откуда мне было знать?

— Мастер Дженсен считает, потому что я не верю в то, что у меня есть магия. И что я сама себя блокирую.

Демон кивнул, будто это все объясняло.

— Но ты же смогла призвать меня.

И это было единственным заклинанием, которое мне далось. Я не знала почему. С одной стороны, мне казалось логичным, что если демоны существуют (а это уже был неоспоримый факт), то и призвать их можно. Обычные люди, кстати, в литературе тоже демонов призывали. С другой стороны…

— В первый раз я безумно на тебя злилась, — а во второй раз ты был мне очень нужен. Но в этом я не признаюсь. — Может, поэтому…

— Возможно, — согласился Диз. — Сможешь повторить?

Злость? Нет. Не сейчас. Тогда я его почти ненавидела; теперь я только делала вид, что сердилась. Эта иллюзия была единственным, что не давало страху взять верх; без нее я бы давно скатилась в истерику.

— Вряд ли.

— Значит, придется тебе поверить в магию, и побыстрее.

Интересно, как он себе это представляет? За два месяца ничего не получилось, а сейчас — раз, и всё как по волшебству?..

— Если ты еще не заметил, у меня довольно серьезные проблемы с верой. В принципе, — Диз согласно фыркнул. — И вообще, ты сам не можешь выпуститься? Ты же хвастался, что круг для призыва можно взломать…

— У меня был компьютер и полчаса времени после того, как ты очень вежливо попросила меня уйти. А теперь ты хочешь, чтобы я повторил фокус вручную и даже без калькулятора?

Добро пожаловать в двадцать первый век, Наташа. Где даже заклинания просчитываются с помощью компьютерных алгоритмов. Но все-таки я была права: позер. Так красовался перед девушкой…

— А ты не можешь вытащить калькулятор из… я не знаю, из какого подпространства ты все время достаешь свои очки?

Демон мрачно на меня посмотрел.

— Нет. Удивительно, но никогда не думал, что он мне может внезапно пригодиться. Предупреждая твои вопросы, также я не держу в том кармане телефон с лопатой. Другие предложения будут?

— Я могла бы отпустить тебя? Ты бы вернулся туда, откуда я тебя вытащила, и нашел бы ректора. Или мессира Джонатана. Или кого-нибудь еще…

Я знала, что он не согласится. Демон качнул головой.

— Ты сама говорила, что времени мало. Мор будет проводить ритуал в полночь, и остановить мне его надо до начала. Я могу не успеть.

Заметь, Наташа, «не успеть» — это не «не успеть прийти к тебе на помощь, пока тебя не принесли в жертву древнему божеству», а «не успеть остановить Мора из моих личных корыстных побуждений». Романтика… та еще.

Диз тяжело вздохнул. Я уже знала этот вздох. «Мне чертовски не хочется это делать, но так будет правильно», вот что он означал.

— Ты доверяешь мне? Веришь, что я не причиню тебе сейчас вреда?