Тайна великого живописца Дитинич Нина

Глава 34

Sos!

Получив с утра очередной разнос от Карсавина, Суржиков злой вернулся в свой кабинет, где его уже ожидали помощники убитого Жаркова.

Бричкин, завидев начальника, вскочил.

– Егор Иванович, к вам пришли по поводу убийства Жаркова.

– Да, я их вызывал, – кивнул Суржиков. – Пусть по одному ко мне заходят, а остальные пока за дверью подождут.

Первым на стул перед следователем уселся Мишаня.

– Шефу позвонили, и он выскочил на встречу к кому-то, сказал на минутку. Ждем – его нет и нет, я вышел, смотрю, лежит, и бабка рядом вопит, как заводской гудок: «полиция, полиция»…

– Он вам не сказал, кто ему звонил?

– Нет, он вообще не имел привычки нам докладывать.

– А где мобильник Жаркова?

Растерянно разведя руками, Мишаня пробубнил:

– Возле тела не было, украл кто-нибудь.

– Понятно, – тоскливо произнес Суржиков.

– Мне хотелось бы понять, зачем вы ходили по антикварным магазинам в поисках картины Крамского. Вы что, знали, что ее украли в музее?..

Мишаня задумчиво почесал стриженый затылок.

– Так шеф приказал, Жарков. Девица у Башлыкова картину украла и хотела ее продать, вот мы и пытались ее таким образом отловить, картина-то хозяину принадлежит.

– Вы имеете в виду Маргариту Вишневскую? – хмыкнул Суржиков.

– Ну да, – обрадовался Мишаня.

– А картина «Неизвестная» Крамского?

– Да, – вновь довольно улыбнулся парень.

– А вы в курсе, что картина редкий шедевр и украдена из музея?

– Нет, откуда? Я вообще в них не разбираюсь! Шеф сказал искать, мы и искали.

– А ничего подозрительного в последнее время в отношении Геннадия Жаркова не замечали?

– Да нет, не замечал, – пробубнил Мишаня.

– А где сейчас находится Вишневская, выяснили?

Мишаня задумался и тут же покачал головой:

– Не знаю, не нашли.

Опрос остальных ничего нового не дал, и, собрав показания, Суржиков отпустил их.

– Ну что, твоя невеста не звонит, поедем в Жуковку? – насмешливо бросил он Бричкину.

Бричкин оторвался от монитора.

– Прямо сейчас?

– А чего тянуть, погода отличная…

Тут телефон на столе Суржикова залился тревожной трелью, он схватил трубку и услышал голос дежурного.

– К вам тут две дамы – Вишневская и Стасова, пропустить?

– Пропустить! – крикнул Суржиков так отчаянно и так громко, что Бричкин вздрогнул.

Счастливо-восторженное выражение лица шефа напугало помощника.

– Что случилось, Егор Иванович?

– Сейчас увидишь, – радостно проговорил тот. Дверь распахнулась, и на пороге появились две молодые девушки, одна из них была уже знакомая Лилия Стасова, а вторую следователи видели лишь на фотографии, та самая загадочная Маргарита Вишневская.

Девушки поздоровались и прошли к столу Суржикова.

– Дедушка проверил картину, которая находилась у Маргариты, оказалось, что это копия, точно такая же, как и в музее… – сразу же прощебетала Ляля. – А все остальное вам расскажет сама Маргарита. Мне здесь подождать или выйти?

– Может быть, хотите кофе выпить? – вскочил Бричкин. – Идемте, я вам нашу столовую покажу.

– С удовольствием, – улыбнулась девушка.

– Меня Алексеем зовут, а вас называть Лилия?

– Можно Ляля, – доносились уже из-за дверей.

Суржиков вздохнул.

– И что же вы так долго к нам шли, Маргарита Петровна?

– Трудно сказать, – пожала плечами девушка. – Боялась. Я даже на похоронах собственной сестры не могла присутствовать, наверное, ее уже похоронили…

– Да, вашу сестру родители похоронили в Миленине, рядом с вашей прапрабабкой, – не глядя на нее бросил Суржиков.

Маргарита прослезилась и продолжила:

– Ляля сказала, что вы меня разыскиваете, я и решила прийти. Меня прошлой ночью чуть не убили.

И Маргарита начала рассказывать все, что с ней произошло за последнее время.

– А почему вы решили уйти от Башлыкова?

Маргарита усмехнулась:

– Во-первых, он обещал на мне жениться и не женился. Во-вторых, он завел себе новую любовницу, это я поняла, потому что раньше он ездил за границу со мной и вдруг перестал меня брать. В-третьих, все его обещания оказались пустыми. А самое главное, мне его жена позвонила и пригрозила, что если я не уберусь из их дома, то мне не поздоровится, вот я и убралась. А чтобы возместить моральный ущерб, прихватила эту картину, я знала, что он над ней дрожал.

– Лихо вы! А это, между прочим, статья! – покачал головой Суржиков. – Учитывая то, что Башлыков не написал на вас заявление о краже, я не могу вас привлечь, но сами понимаете, что поступок ваш, мягко говоря, противоречит закону…

– Понимаю, – виновато опустила голову Маргарита. – Да я уже тысячу раз пожалела об этом…

– И что дальше?

– А дальше он начал угрожать и гоняться за мной по всей Москве, не сам, конечно, а его бандиты.

– Бандиты?

– Ну охранники, какая разница?

– Понятно. А что вы можете рассказать про Дмитрия Красилина? Вы ведь были у него в гостях?

Маргарита смутилась.

– Я хотела картину толкнуть, их фирма оказывает такие услуги. И немножко с ним пококетничала, но вы не думайте, – спохватилась она, – у меня с ним ничего не было…

– Это ваше дело, было – не было, я ваш моральный облик к делу не прикрепляю. – Красилин меня пофотографировал, и все…

– Вы говорили ему про картину?

– Не только говорила, но и показала.

– А он что?

– Обещал узнать, кого заинтересует портрет.

– Вы у него на столе еженедельник в кожаной обложке не видели?

– Нет, не обратила внимания, – пожала плечами Маргарита. – А что?

– Просто так спросил. Вы фотографировались в историческом костюме, зачем вам это было нужно?

– У нас дома есть старинная фотография какой-то прапрабабки, я захотела сделать такую же фотокарточку. Платье у них в фотоателье похожее выбрала, там еще парик был, мне прикольно показалось, я и его напялила.

В конце разговора следователь дал ей подписать показания. Пока Маргарита читала, в кабинет вернулись довольные друг другом Бричкин и Лялька.

– Все в порядке? – поинтересовалась Лялька у подруги.

– Да, все рассказала, – кивнула Маргарита.

Но Суржиков был мрачен.

– Многое стало ясно, но это ничего не объясняет, похоже, мы ищем не там.

– Почему не там? – заволновалась Маргарита. – Меня сегодня ночью хотели убить, вы знаете кто? И за что?

– Пока ничего сказать не могу, – отрезал Суржиков. – Вы свободны, но никуда не уезжайте из города, вы нам можете понадобиться.

– Я-то не уеду, – со слезами произнесла Маргарита. – Но где мне спрятаться? Может, вы меня лучше посадите в камеру, чтобы меня не убили?

– Живите пока в доме Стасовой под крепкими запорами, если что, сразу звоните мне, собаку заведите, она вас будет охранять, как только кто появится, сразу лаять начнет, – усмехнулся Суржиков.

– У меня есть, – огрызнулась Маргарита.

– Я тебе еще свою отдам, – развеселилась Лялька.

– Вы сейчас поезжайте в Жуковку, а мы попозже с экспертом подъедем, пулю поищем.

Когда девушки ушли, Бричкин подсел к столу начальника и с нетерпением спросил:

– Ну как?

– Ясно одно – все убийства произошли из-за картины, но Вишневская ничего не знает. Поразительно то, что, стреляя, пытались убить Вишневскую, а не завладеть картиной, это точно не люди Башлыкова, им-то нужна только картина, они уверены, что она настоящая. И давай подумаем, кому может мешать Вишневская?

– Может, тому кто боится разоблачения или подозревает, что она что-то знает, – вздохнул Бричкин.

– Вот именно, но кто этот человек?

– Тот, кто продал Башлыкову копию вместо картины!

– Молодец! – просиял Суржиков. – Будем его искать. А теперь еще раз отправь сообщение сыну Башлыкова, чтобы его отец срочно связался со мной, а я позвоню горничной Екатерине, или нет, – вскочил он на ноги. – Я к ней лучше подъеду и сообщу, что Жарков погиб.

Екатерина была дома и очень удивилась визиту Суржикова.

– Я вам вроде бы все рассказала, а хозяева так и не звонили, – недовольно протараторила она.

– А я к вам по другому поводу, – печально произнес следователь.

– Что-то случилось? – напряглась она.

– Хотел вам сообщить, что Геннадий Жарков вчера погиб.

– Так вот почему он не звонит, – закрыла она лицо руками и вскрикнула: – Этого не может быть! Нет, это невозможно!

Суржиков с сочувствием смотрел на нее:

– И тем не менее его застрелили. Вот если бы вы или он, когда я просил, рассказали мне все как есть, этого бы не произошло. А ваш хозяин…

– Да будь он проклят этот хозяин! Бросил нас на произвол судьбы, – заломила Екатерина руки и зарыдала. – Мой любимый Геночка умер…

Глава 35

Поиски таинственного гения

После трагических событий Арсений Чарущев изменился, стал замкнутым и раздражительным, как будто охладел к работе, приезжал позже положенного времени, уезжал раньше. Перестал обедать в любимом кафе за углом.

– Это он после покушения стал бояться, – перешептывались сотрудники. – Наверное, ждет нового нападения.

Верочка как тигрица защищала своего начальника, ведь он ей очень нравился, и все это видели, только он один не замечал.

– Ничего Арсений не боится, – повторяла она. – Просто у него дел много разных, вот он и мотается с утра до вечера!

Сегодня директор приехал к двенадцати и приказал к нему никого не пускать.

– Меня ни для кого нет, – процедил Чарущев, захлопывая за собой дверь.

– Хорошо, – подобострастно пискнула Верочка ему вдогонку.

А минут через десять вошла молодая, красивая, хорошо одетая женщина и направилась к его кабинету.

Верочка кинулась ей наперерез.

– К шефу нельзя, – крикнула она.

В недоумении приподняв брови, красавица с возмущением фыркнула.

– Это еще что такое? Арсений ждет меня.

– А я вам говорю, его нет, – встала перед ней, расставив руки, Верочка.

– Какая-то ерунда! – щеки красавицы залила краска негодования, она вытащила из сумочки мобильник и позвонила Чарущеву. – Арсений, здесь какая-то сумасшедшая не пускает меня.

Дверь распахнулась, и разъяренный Чарущев бросил на приемщицу бешеный взгляд.

– В чем дело? Вы что здесь командуете? Идите работайте! – Улыбнувшись женщине, он галантно открыл перед ней дверь.

Когда они скрылись в кабинете, Верочка покрылась красными пятнами от обиды. «Действительно, он стал странный, – с унынием констатировала она. – Сам же приказал никого не пускать и сам же накричал».

Внезапно в дверях появился Суржиков, и Верочка так обрадовалась, что готова была кинуться следователю на шею.

– Вы к Арсению Борисовичу? Он у себя, но он не один.

– Спасибо, – пробормотал следователь и направился прямиком в кабинет Чарущева.

Верочка мгновенно вернулась на рабочее место, с жадным любопытством и тайным злорадством уставилась на дверь начальника.

До нее донеслись возгласы, женский смех и голос Чарущева. Дверь распахнулась, из кабинета выскользнула дама с недовольным лицом.

– Я заеду в следующий раз, – кокетливо прощебетала она.

Верочка проводила ее презрительным, но полным зависти взглядом.

– Вот даже с женщиной мне не дали пообщаться, – сердито проскрипел Чарущев. – Не понимаю, чем вы там занимаетесь в своем следственном отделе, убийцу до сих пор не нашли…

– А это все потому, что вы от нас постоянно что-то скрываете, господин Чарущев, – спокойно произнес Суржиков.

– Что вы имеете в виду? – взбесился владелец фотостудии.

Открыв папку, следователь вытащил блокнот.

– Я хотел бы задать несколько вопросов по поводу вашей деятельности.

– Задавайте.

– Вы делаете копии известных картин с целью их продажи?

– Да, – сухо подтвердил Чарущев. – Этим занимаются тысячи художников, в этом ничего противозаконного нет.

– А кто из ваших художников этим занимается?

– Все.

– А можно я с ними переговорю.

– Да, пожалуйста. Вера! – крикнул он.

Верочка мгновенно появилась на пороге.

– Да, Арсений Борисович.

– Кто из художников сегодня у нас работает?

– Марат Гареев.

– Позови его сюда.

Следователь поднялся на ноги.

– Не надо, я на рабочем месте с ним пообщаюсь.

В мастерской царил полумрак и пахло красками. Марат сидел за мольбертом и писал с фотографии портрет молодой женщины.

– Не помешал? – улыбнулся Суржиков.

– Да нет, присаживайтесь, – кивнул художник на свободный стул. – Чем обязан?

– Меня интересует, кто у вас пишет копии картин?

– Да все делают, но работаем только под заказ.

– А кто лучше всех копировал?

– Лучше всех? Пожалуй, Эдик Хруст, Арсений до сих пор пережить его смерти не может. Он делал копии лучше, чем подлинники. Его работы стоили дорого, но расходились как горячие пирожки. У него столько заказов было, Арсений с него пылинки сдувал, а теперь мы в минусе. И после убийств клиентов поубавилось. И Арсений ищет Эдику замену, но пока не нашел…

– А подлинниками вы торгуете?

– А как же! – хохотнул Марат. – И портреты пишем, и пейзажи, и натюрморты, и жанровые картины. На любой вкус.

– А не свои подлинники, а, к примеру, работы известных художников, шедевры?

– Насколько мне известно, нет. Зачем? Этим занимаются антикварные магазины и всякие аукционы…

– Понятно. Как вы думаете, кто убил Эдуарда Хруста?

Художник отвлекся от портрета и сердито выдал:

– Псих какой-то, шизоид! Нормальный человек на такое не способен! Жалко парня, талант был, да не талант, а гений, – грустно произнес он.

– Понятно. Ладно, я пойду. Не подскажете, как мне остальных ребят найти?

– А чего их искать? Они рядом в студенческом общежитии. Я сейчас вам адресок нарисую.

Проходя мимо Верочки, Суржиков остановился.

– Что нового у вас? Как шеф? Мне он показался каким-то нервным.

Приемщица оглянулась и шепнула:

– Так оно и есть, все забывает, раздражительный стал и на работе почти не бывает. Я привыкла, что он раньше всех на работу приходит и позже всех уходит, а теперь хорошо, если в двенадцать появится и дольше пяти здесь задержится. А бывают дни, когда он на работу вообще не приезжает.

– Это немудрено, – усмехнулся Суржиков. – Ведь на него покушение было совершено.

– Да что вы? – изумилась Верочка. – А я не знала! Тогда понятно все…

– Разве он вам не говорил? – в свою очередь, удивился Суржиков.

– Нет, первый раз слышу об этом, да и ребята не знают, у нас сразу бы все стало известно.

– Ну и не говорите никому, раз ваш шеф не захотел, чтобы все знали.

– Хорошо, – задумчиво кивнула Верочка.

Общежитие художников оказалось рядом с домом Дмитрия Красилина. Проходя мимо стройки, Суржиков обратил внимание на красную глину от кирпичей и собрал немного в бумажку.

Художника Данилы Меньшикова не оказалось дома, и Суржиков оставил его соседу по комнате свою визитку.

– Пусть позвонит мне. А вы, случайно, не подрабатываете в фотостудии «Авторский портрет»?

Парень засмеялся:

– Бывало раньше, когда они зашивались, а сейчас им самим работы не хватает.

– А другие фирмы работу не предлагали?

– Нет, – вздохнул художник.

«Будешь тут странным, – вспомнив Чарущева, усмехнулся про себя Суржиков, – если фирма на ладан дышит».

Беседа с художниками ничего не принесла, и когда следователь вернулся в отдел, его тут же вызвал Карсавин.