Роман с Постскриптумом Пушкова Нина
— Алеша, это же Сорос! Давай его подвезем, — предложила я.
Тогда этот финансист и сторонник «смены режимов» имел в России иную репутацию, чем сейчас: он выступал против войны в Ираке, громко критиковал действия администрации Буша-младшего, активно общался со многими российскими политиками. Помню, как-то мой муж разговорился с Григорием Явлинским, они начали спорить, и в этот момент к нашему столу подошел Джордж Сорос. И спросил, о чем идет дискуссия у этих «вечно спорящих русских». Узнав, в чем суть, он задумался. «Я вам отвечу словами старого раввина: ты прав, сын мой, — сказал он, обращаясь к Григорию. И затем добавил, повернувшись к Алексею: — Но и ты тоже прав». Это известная еврейская притча, смысл которой в том, что у правды есть много сторон. И вот этот самый Сорос, один из самых богатых людей мира, стоял у дороги в ожидании шаттла.
Мы его подвезли до гостиницы, в которой он остановился. Он нас поблагодарил, а затем я часто видела этого человека, который беседовал с заговорщицким видом то с Борисом Березовским, то с главой Всемирного банка, то с директором Международного валютного фонда, то с Михаилом Ходорковским.
В разные годы Россия была представлена в Давосе разными людьми. Туда приезжали и Владимир Путин, и Дмитрий Медведев, и Евгений Примаков, и Андрей Костин, и Анатолий Чубайс, и Борис Немцов, и Ирина Хакамада, и Олег Дерипаска, и Герман Греф, и Вагит Алекперов, и многие другие. Там собирались люди нередко противоположных убеждений и взглядов на развитие страны, да и на внешний мир. Причем все оказывались рядом, чего в России, естественно, не происходило.
Помню, как однажды вечером Михаил Ходорковский, высказывая свои взгляды на внешнюю политику, доказывал моему мужу:
— Нам нельзя ссориться с американцами, они мощнее нас. Нам, наоборот, нужно им сказать: мы маленькие, слабые, не трогайте нас…
На что Алексей ответил, что страна с тысячелетней историей, с такой огромной территорией, 145-миллионным населением и ядерным потенциалом, сравнимым с американским, не может прикинуться маленькой и слабой, да ей и не поверят.
Помню, как Ирина Хакамада отстаивала идею, что рынок расставит все по местам, именно рынок, а психология народа, его традиции, историческая судьба или нравственные воззрения не имеют особого значения. Как далеко это все сейчас! По прошествии пятнадцати — двадцати лет сама история показала и наивность, и глупость, и ложность очень многих из этих воззрений.
Были здесь у нас и неожиданные эпизоды. Как-то раз после выступления Алексея на одной из сессий, посвященных России, к нам в фойе гостиницы «Сан-стар» — одной из самых больших гостиниц Давоса, где в дни форума всегда полно людей и царит оживление, подсела высокая видная иностранка. И начала задавать вопросы моему мужу о том, как обстоят дела в России. Говорила она по-русски, хотя и с сильным акцентом. Мы ее раньше не встречали, но, когда она на секунду отвлеклась, чтобы поздороваться с кем-то из проходивших мимо, Алексей мне шепнул:
— Не знаю, кто она такая, но где-то я ее видел.
И чуть позже, ответив на очередной вопрос, он спросил:
— Скажите, а мы могли где-то видеться? Кто вы? Откуда?
— А я жена Миши, — очень непосредственно ответила она, словно все должны были знать этого самого Мишу.
«Миши? Какого Миши?» — подумала я. И в этот момент наша собеседница, встрепенувшись и помахав кому-то рукой, оживленно сказала:
— А вот и Миша!
Мы обернулись. И — да: это был Миша. К нашему столику, сверля недобрым взглядом моего мужа, приближался не кто иной, как Михаил Саакашвили в сопровождении внушительной свиты.
— Так вы Сандра! — воскликнул Алексей, наконец узнав, кто с нами беседовал все это время.
Это была голландка Сандра Рулофс, тридцативосьмилетняя жена Саакашвили, мать его сыновей, которая сама себя любила называть «Первая леди Грузии» (так она назвала свою книгу).
— Да, да, конечно, — с улыбкой призналась она, вставая, чтобы представить Алексея своему мужу.
Но тот совершенно не разделил ее радостного оживления. Лицо его выражало крайнее недовольство. Приблизившись к ней вплотную, он резко схватил ее за руку и буквально дернул в сторону, что-то зло выговорив ей по-грузински. Она едва успела с нами попрощаться, и он решительно увел ее в сторону лифтов.
Мудрый политик земли Ханаанской. Президент Израиля Шимон Перес
С «патриархом» американской дипломатии Генри Киссинджером в Москве. «Все самые достойные люди начинали в разведке», — сказал он как-то Владимиру Путину
— Так вот кто у нас Миша… — произнес Алексей.
Дело в том, что мой муж в те годы резко критиковал Саакашвили за его внешнюю политику в своей телевизионной программе. Противники президента Грузии переводили его комментарии и публиковали в оппозиционной грузинской прессе. Этим и были вызваны и недобрый взгляд, и резкая реакция Саакашвили: хорошо относиться к известному в Грузии Алексею Пушкову он никак не мог.
Потом мы не раз его видели в холле нашей гостиницы, где он остановился, то беседующим с огромным Кахой Бендукидзе — в то время министром экономики Грузии, то с другими членами своей делегации. Проходя мимо нас, он всякий раз демонстративно смотрел в другую сторону.
Однако такие всплески раздражения нетипичны для Давоса. Там — иные, хотя и неписаные правила: все, даже политические противники, обычно ведут себя учтиво и вежливо. Без этого Давос, собирающий по две с половиной тысячи участников со всего мира, вряд ли мог бы существовать. В общении глубоко отличающихся друг от друга известных фигур со всей планеты состоит еще одна важная особенность Давоса.
Оказавшись, например, в январе 2009 года на закрытом приеме в одном из давосских отелей, можно было увидеть Владимира Путина, беседующего с экс-президентом США Биллом Клинтоном и президентом Израиля Шимоном Пересом. А в другие годы — патриарха американской дипломатии Генри Киссинджера, общающегося с создателем современного Сингапура Ли Куан Ю, или главу Франции Николя Саркози рядом с основателем форума швейцарцем Клаусом Швабом.
Бывали тут и необычные для Давоса персоны.
Как-то раз, передвигаясь по заполненному людьми залу приемов конгресс-холла, мы с Алексеем одновременно обратили внимание на бесконечно длинную изящную шоколадную женскую спину в окружении нескольких мужчин во фраках и бабочках. Это оказалась знаменитая на весь мир модель Наоми Кэмпбелл в блестящем вечернем платье с полностью, почти до ягодиц, открытой спиной. Со своим ростом, да еще на высоченных каблуках, она была на голову выше своих собеседников. Кэмпбелл беспрерывно улыбалась, охотно смеялась и явно наслаждалась их вниманием. Да и собеседники были заметные — руководители крупнейших мировых компаний и Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан.
Кстати, Давос — место не для всех. Алексей рассказывал мне, как туда рвался Бадри Патаркацишвили, правая рука Березовского, в будущем — главный оппозиционер Грузии, даже подумывавший заменить Михаила Саакашвили. Патаркацишвили ощущал себя очень влиятельной фигурой, олигархом, и, как все нувориши, был заносчив и порой агрессивен в своей заносчивости.
В то время Патаркацишвили был первым заместителем генерального директора ОРТ, в руководстве которого работал и Алексей. Когда он узнал, что мой муж собирается в Давос, то заявился в кабинет к генеральному директору канала.
— Послушай, Сережа, — сказал он Сергею Благоволину. — Почему в Давос едет Пушков? Ведь это экономический форум.
— Да, экономический, — ответил Благоволин.
— Так я здесь главный по финансам, я там должен быть, а не Пушков. Пушков политикой занимается. Я туда поеду.
— Понимаешь Бадри, — сказал ему Благоволин, — Пушков — постоянный эксперт форума вот уже несколько лет. У него персональное приглашение.
— Все равно, я поеду, — настаивал Бадри.
— Ну хорошо, — ответил Благоволин, — тогда поезжайте оба.
И вот Патаркацишвили приехал в Давос. Он остановился в самой дорогой гостинице «Бельведер» и долго выяснял, действительно ли эта гостиница имеет пять звезд — она показалась ему недостаточно шикарной.
— Здесь нужно строить шестизвездочные гостиницы, пять звезд не должны так выглядеть, — недовольно сказал он.
И стал оглядываться. В Давосе он почти никого не знал, на сессии не ходил и быстро почувствовал там себя чужим. Его тоже мало кто знал. В отличие от Бориса Березовского, который говорил по-английски хотя и с большим количеством ошибок, но весьма бойко, и быстро заводил контакты, Бадри, помимо грузинского и русского, другими языками не владел. Он встретился с несколькими нашими олигархами, прошелся по городку, посмотрел на маленькие швейцарские магазинчики… Короче, помаялся, помыкался и, как нам потом рассказывали, в раздражении сказал Борису Березовскому:
— Слушай, Боря, я этих наших, сюда приехавших, и в Москве постоянно вижу… Зачем мне и здесь с ними встречаться?
И через два дня уехал. Больше Бадри Патаркацишвили Давосом не интересовался.
В Давос съезжались и знаменитые на весь мир киноактеры, и известные писатели, и крупные режиссеры. Там можно было встретить и отстраненного Майкла Дугласа, и улыбчивого Ричарда Гира, и бойкую Шэрон Стоун, и похожую на античную статую Анджелину Джоли, словно еще не вышедшую из образа Олимпии — матери Александра Македонского в знаменитом фильме Оливера Стоуна. Когда я видела голливудских звезд рядом с главами государств и президентами крупнейших корпораций, то мне не раз приходило в голову, что многие актеры с большим удовольствием и интересом могли бы сыграть крупных фигур из мира бизнеса или с политического олимпа. Кстати, Майкл Дуглас успешно снялся в такой роли в фильме «Уолл-стрит».
У Пауло Коэльо завораживающий взгляд — настоящий алхимик чувств
Театр современных политических страстей похож на пьесы великих драматургов: он полон своих драм, зависти, интриг. Недаром Шекспир часто обращался к судьбам властителей мира сего. Всепоглощающее властолюбие описано им и в «Юлии Цезаре», и в «Ричарде III», и в «Гамлете»… На Давосском форуме эти два мира — политический и артистический — всегда были рядом. Там не раз звучала и великая русская музыка, которую привозил туда как дар из России гениальный маэстро Валерий Гергиев. Однажды я видела, как в зале перед его концертом представители «золотого миллиарда» прятали в карманы разложенные на креслах диски с записями его концертов. На одно место полагался один диск. Но они забирали и чужие. Пришедшим позже уже ничего не досталось.
Но это была мелочь. Меня, вышедшую из скромной трехкомнатной квартиры с балконом один метр на два метра, глубоко удивляло, насколько мелочными могли быть эти, как минимум, состоятельные, а то и очень богатые люди.
В знаменитой гостинице «Шацальп», стоящей на склоне горы над Давосом и описанной Томасом Манном в романе «Волшебная гора», они чуть ли не растащили всю библиотеку, состоящую из книг конца XIX — начала XX века в красивых красных с золотистым переплетах. Мы и сами заметили, что с каждым годом число книг вроде бы убывает. А потом мне это подтвердил хозяин гостиницы — высокий худой швейцарец с длинными гладкими волосами и тонкими пальцами, больше похожий на художника, чем на бизнесмена.
На презентации французского издания «Богини победы» в посольстве России в Париже — с экс-министром культуры Франции Фредериком Миттераном, племянником президента Франсуа Миттерана
Кстати, он был обладателем, несомненно, уникального портрета Горбачева, у которого родимое пятно на лбу было изображено в виде двух частей света — Северной и Южной Америки.
— Это остроумно, — заметил господин Краузе, показывая мне портрет, — ведь известно, что Горбачев боготворил Америку.
Впрочем, сам господин Краузе был не столь расточителен, как Горбачев: обнаружив пропажи книг, он закрыл дверцы книжных шкафов на ключ. Больше книги из библиотеки не пропадали.
Но зато пропали духи из женских туалетных комнат, которые там непременно ставили для общего пользования еще в середине 90-х годов. И опять виноваты миллионеры. Я лично была свидетельницей того, как зашедшая передо мной женщина в роскошной соболиной шубе небрежно положила в карман флакон духов Nina Ricci. И, увидев, что я заметила это, совсем не смутилась, а гордо прошествовала по коридору.
Когда, потрясенная этим, я показала мужу на эту даму и рассказала, что она только что утащила духи из туалета, он, смеясь, пошутил:
— Если бы они не подворовывали, они, может быть, не стали бы миллионерами!
Но, конечно, Давос замечателен другим. Именно там у меня произошла встреча, которая привела к неожиданному повороту в моей судьбе. На одном из давосских ужинов я очутилась рядом со всемирно известным бразильским писателем Пауло Коэльо. Тогда я писала только короткие сценарии документальных фильмов. И тут рядом со мной — сам Пауло Коэльо! Популярнейший писатель — его книги тогда издавали гигантскими тиражами — триста миллионов экземпляров в восьмидесяти трех странах мира! Я очень хотела спросить его о чем-то важном и глубоком, но не нашла ничего лучше, чем сказать: «А как вы пишете свои романы?» И, представьте, он стал подробно отвечать мне. Рассказал, что он — путешественник, странник, поэтому иногда пишет на пеньке, который ему попался на дороге, иногда на коленке, иногда в случайной таверне. А потом он дал мне напутствие, которое я восприняла как глас Божий: «Вы тоже пишите. Пишите романы. Просто записывайте каждое впечатление. Оно обязательно найдет свое место в книге. У вас обязательно получится». Вот так я и начала писать книги.
P. S. Несколько лет спустя на презентации французского издания моей «Богини победы», которая вышла во Франции под названием «Бриллианты Ники», я рассказала эту историю бывшему министру культуры Франции Фредерику Миттерану.
— Вам очень повезло, — ответил мне он. — Я сам написал не одну книгу и знаю, как важно, чтобы кто-то вас вдохновил, но с таким напутствием вы были обречены на успех.
Мужчина и женщина: по любви или по контракту?
Как-то меня пригласили на радиостанцию «Говорит Москва». Тема передачи называлась «Как сохранить брак?». Мне пришлось полемизировать с двумя мужчинами, один из которых — психолог, директор центра «Стервология и Школа соблазнения», а второй мой оппонент был автором передачи.
Беседа получилась любопытной, но в Интернете она почему-то была размещена без концовки.
Сначала я подумала, что это просто случайность, но позже поняла, что всякая случайность отражает закономерность. И, как мне кажется, отсутствие последнего пассажа (который я приведу полностью чуть позже) очень многоe объясняет. Итак, «Говорит Москва».
— Тема нашей сегодняшней передачи «Муж — домохозяйка, жена — три в одном: домработница, няня и секс-машина. Как сохранить брак?».
В гостях у Игоря Игорева Нина Пушкова, актриса, сценарист, продюсер, супруга Алексея Пушкова (ТВ-Центр); Владимир Раковский, психолог, директор «Психологического центра Раковского».
Игорь Игорев: Все привыкли к тому, что домашним хозяйством и воспитанием детей занимаются исключительно женщины. Так заведено, так жили наши бабушки, мамы. Так живет большинство семей в настоящее время. Но жизненные ситуации могут быть совершенно разными. Существуют семьи, где главным добытчиком «мамонта» является женщина. А всю заботу о доме и детях, если таковые имеются, берет на себя мужчина. Некоторые возмущаются: «Как это так? Почему мужик сидит дома, варит борщи и, о ужас, смотрит телевизор?!» Но в некоторых обществах есть определенное количество людей, которых такая ситуация устраивает. Мужчина сидит с детьми и занимается домашним хозяйством, а работает жена. Это договорная основа. Поговорим об этом сегодня: «Что такое муж-домохозяйка, а жена три в одном: домработница, няня и секс-машина?» Такой наш традиционализм действительно оправдан, как вы считаете? Идет время, меняются века, меняются поколения, а представления остаются теми же. Если в городах позиция несколько иная, то в селах народ продолжает жить теми же устоями, теми же заветами бабушек и дедушек: невозможно смотреть на такого человека, который будет сидеть дома и заниматься ребенком. Это косность мышления или у нас действительно особый путь?
Нина Пушкова: Меня сама постановка вопроса смущает. Что такое три в одном: домохозяйка, уборщица, секс-машина? Для меня это кажется слишком жестким. В то же время я нахожу противоречие и в термине «домохозяин». Кем становится мужчина, занимаясь тем, чем традиционно занимаются домохозяйки?
Так вот, домохозяин даже для русского языка странен. А вы представляете, как странен он для русского сознания? Приведу пример. Существуют понятия, которые не переходят в мужской и женский род. Домохозяйка естественна для русского сознания, а домохозяин неестественен. Хозяин дома — да, нормально.
И.И.: Хозяин дома — это домостроевец такой.
Н.П.: Нет, хозяин дома — это, извините меня, тот человек, который на этот дом заработал. Это человек, который его построил.
Например, для русского сознания также непонятно слово «поэтесса». Писательница Ирина Одоевцева была единственной, которая называла себя поэтессой: «Ни Гумилев, ни злая пресса не назовут меня талантом. Я — маленькая поэтесса с черным бантом».
Есть профессия мужская — поэт. И в этой профессии есть женщины, которые тоже называют себя поэтами.
Точно так же понятие «домохозяин» для меня несет комический оттенок. То есть домохозяин — это человек, у которого где-то, что-то не сложилось в сложной, суровой мужской жизни. Да, эта жизнь со многими вызовами, но ты мужчина. Тебя воспитывали мужчиной. Ты призван решать эти вызовы, которые ставит перед тобой жизнь.
И.И.: Мужчины не плачут.
Н.П.: Мужчины плачут. И я люблю, когда мужчины огорчаются и тем трогают женское сердце. Мужчины страдают, может быть, больше женщин. Они запирают эти страдания внутрь. И я думаю, что как раз психолог имеет дело профессионально с этими проблемами, загнанными внутрь, и решает их. Именно оттого, что мужчины уязвимее, чем женщины, они должны это скрывать.
И.И.: Очень много говорят об инфантилизации мужчин и мальчиков. Есть такие властные мамаши, которые говорят, что ты должен, обязан, ты мужчина. А потом мы видим, что получается. А получается такой товарищ Новосельцев из известного фильма.
Владимир Раковский: Такая проблема есть. И проблема таких мужчин заключается не в самих мужчинах, не в том, что они такие эмоциональные, плачут и переживают и тяжело переносят все эти страдания, а проблема в женщинах. По большому счету наши мужчины замечательно приспособились к тому, что женщина немного альтруистична, очень заботлива. Ей хочется своего мужчину приласкать, поддержать и неким образом подбодрить. В этой ситуации женщина берет на себя слишком много. Вместо того чтобы сказать: «Я вообще не знаю, что делать. Ты мужчина, поэтому ты и решай эти проблемы, а я слабое беспомощное существо. Я могу лишь украшать твою жизнь любовью. Могу в нашем доме создавать нежность, тепло, уют. Я не призвана для того, чтобы решать серьезные мужские задачи», наши женщины «и коня на скаку остановят, и в горящую избу войдут». Менталитет такой. Вместо того чтобы стать беспомощной, она все взваливает на себя. Естественно, хитрый и умный мужчина, который, опять же, вырос в женской семье, которого воспитывали сильные бабушки… А бабушки — это члены ВКП(б), КПСС и так далее. Их учили быть сильными. Это наши мамы, которые тоже ударницы коммунистического труда, передовики производства. Женщине у нас не положено быть мягкой и беззащитной. Женщина — это член общества, и она должна быть достойным членом общества: работать, достигать, добиваться. И такое понятие, как у Чехова, — «душечка», та, которая является отражением своего мужа, которая живет интересами мужа и во всем согласна с ним, современной революцией отвергалось и осуждалось.
Юрий Любимов с женой Каталиной. В «Постскриптуме» создатель Театра на Таганке Юрий Любимов увидел настоящий театр страстей
На дне рождения Никиты Михалкова. Старая русская песня «Вьюн над водой» в моем исполнении
И.И.: Да, конечно. Она считалась такой безвольной курицей, мещанкой. А если мужчина сидит дома и варит борщи — он тряпка. А какая разница, кто приносит деньги в семью?
Н.П.: Большая разница. Сложность в том, что сейчас в обществе происходит такая неразбериха: женщины становятся более мужественными, а мужчины — более женственными. И дело не в инфантильности. А дело в том, что сейчас считается как будто за правило: у кого лучше получается зарабатывать деньги, тот это и делает. Западное общество приемлет такие стандарты. Если посмотреть, как западные семьи проводят отпуск, то часто можно заметить, что женщина там отдыхает, а мужчина возится с детьми. Западной женщине может это нравиться. Но тут встает другой вопрос: а любит ли она этого мужчину? Я видела такие примеры. Я говорю на нескольких языках, и знание иностранных языков помогает мне понять их жизнь.
Я помню, как я гостила в семье, где женщина является главой очень крупной корпорации. Эта корпорация имеет свои компании в двадцати семи странах. Детей у нее нет, только муж. Муж занимается готовкой и двумя собаками. Он жену провожает, готовит ей завтрак, ждет ее с работы. И чтобы не пасть слишком низко в ее глазах, он говорит, что пишет книгу. Это вечная книга, которую он никогда не напишет. У него просто есть, как сейчас говорят, «отмазка», что он тоже при деле. И чтобы ей было хотя бы за что-то уважать мужа. Ведь женщине хочется уважать сильного мужчину, это ее природа, она верит ему. Женщина отступает перед силой. Даже самая сильная женщина хочет быть слабой, и это вы абсолютно правильно сказали. Если женщина останавливает коня на скаку, если она, как пожарный, входит в горящую избу, тогда зачем ей нужен мужчина?
В.Р.: Для любви.
Н.П.: Но любовь помимо эмоций и страстей несет в себе качественные параметры.
В.Р.: Извините, перебью. Я не со всем согласен. Давайте разделим: мухи отдельно, котлеты отдельно. Любовь — это эмоции и чувства. Уважение — это признание каких-то качеств другого человека. Но, к сожалению, в нашей стране любовь жертвенна. Почему-то по русским сказкам, по которым нас воспитывают, мужчина или Иванушка-дурачок, или Емеля на печи. И все для него там делают женщины. Вспомните сказку про щуку.
Н.П.: Но также у нас есть сказки и про трех богатырей, которые спасали, защищали.
В.Р.: Но там женщин нет. Там мужчины выполняют свою миссию. А там, где сказки про семейное счастье, то мужчина немного несчастен и неудачник, а женщина для него старается: «Сестрица Аленушка и братец Иванушка», «Снежная королева».
Н.П.: «Снежная королева» не русская сказка.
В.Р.: А какая разница?
Н.П.: Вы сказали о жертвенности. Считается, что любовь женщины в России жертвенна. Да, ни в одном другом государстве мира женщина жертвенности в любовь не приносит. Западная женщина не готова на алтарь служения мужу положить саму себя, свою жизнь и весь этот алтарь. Там очень часто партнерские отношения, отношения скреплены договорами.
И.И.: А чем плохи партнерские отношения? У нас сейчас полным-полно свободных женщин, бизнес-леди, которые себя прекрасно чувствуют. Если им нужен мужчина, то они его могут взять на какое-то время.
В.Р.: Есть другой аспект. Если мы подходим к нашему браку, к нашим отношениям с разумной стороны, то мы неким образом договариваемся, что мы будем делать вместе, для чего мы создаем семью. И это разумный подход. К сожалению, наряду с разумным подходом существует эмоциональный подход.
На этом абзаце беседа в Интернете была завершена, но в эфире была совсем другая концовка. Мои собеседники настойчиво проводили мысль о том, что в семье не надо искать любви и создавать ее по любви тоже не надо. Договор, партнерство, соблюдение своего интереса и отстаивание своей личности — вот основа семьи. И тогда я задала психологу «предельный вопрос»:
Какой союз лучше: по любви или по контракту?
— А у вас есть семейный опыт?
— Да, большой, — было мне ответом. — Я был женат пять раз.
Вот так. Выводы каждый делает свои. Единственное, что надо помнить, так это то, что у лысого лучше не просить совета, как сохранить волосы, а толстый диетолог вряд ли способен помочь похудеть.
И конечно, понимание того, что мы живем в рыночных условиях, и любое утверждение может быть рекламным трюком, желанием втюхать свой товар или превратить тебя в потенциального клиента.
В психологии есть метод, называемый гештальт-терапией. Ее автором является Фредерик Саломон Перлз. С самого детства и до преклонного возраста он страдал от того, что его мало любят. Когда он был еще ребенком, то для того, чтобы понравиться соседнему мальчику, он украл у своего отца золотые монеты, предназначенные в приданое одной из сестер.
Став взрослым, он обожал шокировать публику интимными признаниями типа: «Моя родная сестра погибла в концлагере для евреев, а мне не особо ее жалко. Ну не нравилась она мне никогда, и все. Подумаешь, сестрой больше, сестрой меньше…»
Позже он поступил на медицинский факультет, чтобы разобраться со своими проблемами. Часто обращался за помощью к психоаналитикам, при этом требовал, чтобы он или она любили его, как любовника, дорожили им, как родным сыном, восхищались им, как лучшим другом. Если же этого не происходило, то ярости его не было предела. Особенно его возмущало то обстоятельство, что психоаналитики требовали денег. «Нет денег — нет анализа», — заявила ему однажды знаменитая в то время Карен Хорни. Этого он ей не простил никогда.
На самом деле Перлз был физическим и моральным уродцем с отвратительной внешностью. В Интернете на его фотографию без жалости нельзя смотреть.
Но нехватку любви в своей жизни он компенсировал созданием метода, который используют психологи и в наши дни. Он написал роман «Внутри и вне помойного ведра».
Он никогда не верил в Бога и открыто выступал против всех религий. Он решил создать свою религию и назвал ее «гештальттерапия».
Его «гештальтмолитву» до сих пор повторяют и заставляют заучивать на своих занятиях последователи этого метода. Звучит она так:
«Я — это я. Ты — это ты. Я делаю свое. А ты делаешь свое. Я в этом мире не для того, чтобы соответствовать твоим ожиданиям. А ты — не для того, чтобы соответствовать моим ожиданиям».
То есть если развивать эту эгоистичную мантру, то получается, что он и она в этом мире совсем не для того, чтобы быть вместе. Да это просто гимн отдельности!
Именно из-за этого и в семьях, и в парах на просьбу о помощи часто можно услышать популярный нынче ответ: «Это твои проблемы!»
Но разве люди встречаются вместе, соединяются вместе не для того, чтобы помочь друг другу решить какие-то проблемы — и свои, и человека, который стал близким?
Мне доводилось видеть в своей жизни людей, обмирающих от любви к себе. Для них «я — это я» — закон бытия. Причем, отделяя себя, выделяя себя, им, как правило, ужасно хочется, чтобы все остальные любили их. Сами же они к любви не готовы. Особенно много таких людей в творческой среде.
Правда и то, что творчество всегда эгоистично. Но талантливым людям многое можно простить — масштаб таланта перекрывает ущемление интересов близких людей.
А вот когда бездарь, ничтожество, которому нечем гордиться, кроме своих тату или пирсинга на пупке, начинает косноязычно отстаивать свою «кочку зрения» или талдычит о своем внутреннем уникальном мире, такой эгоизм является нестерпимым наказанием для всех, кто рядом.
Все это ведет к уничтожению человеческой совместности. Все это ведет к тому, что появляется и новая философия жизни, в которой утверждается, что одному жить лучше, так как у одиноких больше пространства для саморазвития, больше свободного времени на отдых, на то, чтобы просто попить пивка, посмотреть телик или сходить, куда хочется.
Появляется теория о том, что женщина одинокая счастливее, здоровее, да и выглядит лучше своей замужней ровесницы.
О семье, о любви, о браке и сексе пишут так много, что каждый человек всегда может найти то, что созвучно именно ему. Не веришь в любовь — найдешь тому массу подтверждений: вон, смотрите, все расходятся!.. И звезды, и соседи, и одноклассники. Если же в любовь веришь и стремишься к ней, то она не обойдет твою судьбу. Здесь только очень важно не верить неудачникам, утверждающим, что любви нет, счастье невозможно, семья — отживший институт. Если у человека нет в квартире света, вы же не поверите его утверждениям, что еще не изобрели электричество.
Я точно знаю, о чем говорю. Я играючи поступила в Щукинское училище. Мой портрет тех лет висел в окнах «оазиса красоты» — в салоне «Чародейка» на Калининском проспекте. И я очень чувствовала свою женскую силу и привлекательность.
Если бы много лет назад наша встреча с Алексеем не случилась, не было бы и этого восхитительного постскриптума
Но когда случилась в моей жизни любовь, я оставила съемки в кино и не пошла в театр. Бог любви и семьи одолел бога театра. Одна моя знакомая как-то сказала: «Нина один раз замужем? Но с ее внешностью и умом она могла бы прожить несколько красивых жизней!» Но могла ли? И были бы они счастливыми? В одном из интервью c моим мужем журнал «ТВ Парк» вынес в заголовок цитату: «Ради меня моя жена пожертвовала карьерой актрисы». Я часто спрашивала себя: «Была ли это жертва с моей стороны?» И, оглядываясь на прожитую жизнь, мой ответ: «Нет». Любая жизнь — это книга. И все в ней зависит от таланта автора, пишущего свою книгу. Актрисы очень часто проживают десятки разных жизней, играя различные роли. И подчас не замечают, как, играя чужие жизни, они теряют свою. И тогда, после оваций и восхищения поклонников, они оказываются в таком леденящем одиночестве, что хоть в петлю. Это и есть невидимые миру слезы и страшная цена за успех.
«Бэмби, беги из этого мира! Ты для него слишком одарена человеческими талантами», — сказал мне однажды Владислав Дворжецкий, с которым мы вместе снимались в фильме «Встреча на далеком меридиане». Он имел в виду мир театра, кино. Он часто горько сетовал, что мужчине с актерским талантом гораздо труднее уйти из актерской профессии, чем женщине. Актер вне профессии рискует потеряться, стать несчастным. Женщина-актриса чаще выигрывает, оставив профессию, так как ее актерский дар позволяет ей богаче реализовываться во многих других сферах, которые она изберет. И в первую очередь — в личной семейной жизни.
Моя семейная жизнь стала доказательством его правоты. Свою семейную жизнь я ощутила как некую миссию.
Я убеждена, что через женщину мужчина познает масштаб своей личности. Зачастую этой масштабности самопознания мужчина даже боится. Ведь ему надо отвечать на многие вызовы современной жизни, на глубинные представления о самом себе, на взаимодействие с социумом во всех его проявлениях, если хотите. И женщина — как краска — все эти представления делает ярче, зримее. Увеличивает их масштаб. Настоящая женщина всегда увеличивает масштаб личности своего мужчины! Мне запомнилось одно суждение: «Мужчина — это не человек, женщина тоже не человек. А человек — это мужчина и женщина». Это очень верно. Без совместности, которую женщина взращивает так же, как она взращивает ребенка, — терпеливо и любяще, — семьи не получится. Будет ее суррогат.
Будет, как сейчас часто говорят, проект или контракт. Но контракт — продукт с ограниченным сроком действия. Кроме того, контракт — это еще и отстраненность. Каждый выполняет свою часть договора, но совместность ограничена, сужена: за ее пределами каждый — сам по себе.
Это сегодня распространено и в США, и в Европе. Эти веяния приходят и к нам. Но я не верю в семейную жизнь по контракту.
Мы с мужем все делаем вместе. И главную, по мнению многих, аналитическую телепрограмму страны тоже делаем вместе. Алексей потом не раз называл меня «главным экспертом программы «Постскриптум», своим единственным и незаменимым консультантом. И это была не шутка. Программа стала результатом и проявлением нашей совместности.
P. S. И последнее. Мы часто пишем постскриптум вдогонку. Я посылаю свой благодарственный постскриптум всем, кто случился в моей жизни, о ком я написала в этой книге — моим героям и учителям. Они научили меня быть такой, какой я стала.
Моему мужу — на мой взгляд, главному аналитику страны, устройнившему мой хаотичный артистический ум, научившему меня плавать не только в воде, но и в жизни, подарившему мне радость и счастье бытия. Нашей дочери, научившей меня быть мамой и подарившей нам будущее в образе двух замечательных девочек — настоящее чудо нашей жизни.
Моим друзьям и недругам, которые вдохновляют и подвигают к свершениям. Причем недруги иногда способны закалить характер сильнее, чем друзья. Мой муж, как автор политической и полемической программы, которая выходит уже пятнадцать лет, знает это лучше многих.
И наконец, я благодарна жизни, которая оказалась гораздо шире, богаче и насыщеннее, чем я даже могла предполагать, хотя всегда ощущала, что меня не удовлетворила бы иная жизнь.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
Из него раздаваться будет лишь благодарность… —
писал Иосиф Бродский.
Вот и я исполнена благодарностью. Ведь постскриптум к жизни еще не написан.
Читать бесплатно другие книги:
