Водопады возмездия Вудинг Крис

Девять

Крейк торопился через Бухту Тарлока, так быстро, насколько хватало смелости. На улицах уже было темно, город погружался в ночь, над головой ярко виднелись звезды. Луч маяка пересекал город и светил в море. Крейк шел с поднятым воротником и опущенной головой, его светлые волосы беспокойно трепетали на соленом ветру, он старался не привлекать к себе лишнего внимания.

— Беги, — говорил он себе. — Просто беги. Ты не часть всего этого. Они даже не считают тебя членом команды.

Но куда бежать? Его имущество захвачено, поэтому у него есть только те деньги, которые он заработал, летая, да и тех уже почти не осталось. Его единственным контактом был Плом, а прятать беглеца — последнее, что было нужно Плому. У него был свой секрет. Нет, Крейк не впутает его это. Это его собственное дело.

— Беги!

Но он не мог. Потому что единственный путь уходить от Агентства Шакелмора — все время двигаться, а единственная возможность сделать это — быть на борту «Кетти Джей».

А, кроме того, было что-то большее. Это было дело чести. Он совсем не беспокоился за Фрея, и Пинна он тоже не рассматривал, но остальные не заслуживали, чтобы их казнили. Особенно Малвери, которого Крейк на самом деле полюбил.

Но если быть честным сам с собой, даже если бы он всех их ненавидел, он все равно, обязан был вернуться. Хотя бы просто, чтобы предупредить их. Потому что так было правильно, и потому что это делало его более порядочным, чем Фрей.

Он подошел к таверне «Старый Одноглаз» сзади, и немного подождал у порога, слушая нет ли признаков беспокойства. Его видели пьющим с командой. Если их уже схватили, нехорошо было бы сейчас появиться.

Хотя оставался неплохой шанс, что Фрея не узнали. Фотография на листовке похоже была старой, лет десяти назад, если не больше. Она не сильно походила на Фрея. Там он весил немного меньше, и у него было не такое озабоченное лицо. Он был гладко выбрит и выглядел счастливым, улыбаясь в камеру и щурясь от солнца. На заднем фоне были горы и поля. Крейку было интересно, где она была сделана и кем.

Пьющие были веселы, а шум внутри таверны — как обычно оглушительным. Казалось — все в порядке. Вглядываясь в окна, которые были покрыты конденсатом, он не увидел ничего подозрительного.

Зайти, схватить их, и убраться из города.

Он вздохнул, подготовился к толпе внутри. И тогда заметил пару Рыцарей, направляющихся вверх по улице к нему.

Он узнал их по фотографиям. Все знали Рыцарей. Плакаты с новостями об их подвигах, дешевые книжки рассказывали вымышленные истории об их приключениях. Дети переодевались и играли в них. Большая часть жителей Вардии знала в лицо двадцать или тридцать из сотни Рыцарей Центурии. Но никто не знал их всех, потому что они больше работали в секрете, чем на публике.

Эти двое были одни из самых известных, и кода они подходили, то начинали привлекать внимание прохожих. Та, что поменьше была Самандра Бри, она носила длинный, потрепанный мундир и свободные кожаные брюки, которые выступали наружу из ее ботинок. На ее голове была надета фирменная треуголка. Когда она шагала вперед, полы ее мундира развевались назад от ветра, выставляя на обозрение блестящий двенадцатизарядный револьвер и шпагу за поясом. Молодая, темноволосая и красивая, Самандра была любимицей прессы. По всем отчетам она сделала немного, чтобы привлечь их внимание, и это только подогревало любовь людей к ней, а пресса еще сильнее охотилась за ней.

Ее напарником был Колден Грудж, который был далеко не столь фотогеничен. Он был мужчиной боксерских габаритов, с каменным лицом. Густые, косматые коричневые волосы и неряшливая борода придавали ему злобный, обезьяноподобный вид. Под плащом с капюшоном были тусклые от времени бронирование пластины закрепленные ремнями на груди и конечностях. Он носил знаки отличия Рыцарей Центурии на нагруднике. Два топора с двумя лезвиями висели на его талии, и автоматическая пушка перекинута за спину.

Во рту Крейка пересохло, и он чуть не сбежал. Несколько мгновений спустя он понял, что они направляются вовсе не к нему, а к таверне, перед которой он стоял. Они собирались войти в «Старого Одноглаза».

У него не было времени на размышления. Еще секунда и они войдут. Еще не успев понять, что он будет делать, он показал им листовку и выпалил.

— Простите. Вы ищите этого человека, не так ли?

Рыцари остановились. Грудж посмотрел на него, маленькие глазки выглядывали из-под нависших бровей. Самандра сдвинула свою треуголку назад и улыбнулась. Крейк поймал себя на мысли, что она действительно поразительно красивая особа.

— Да мы его ищем, сэр, — сказала она. — Вы его видели?

— Я только … Да, я только что видел, да, — запнулся он. — По крайней мере я думаю, это был он.

— И где это было? — спросила Самандра, с немного забавным выражением лица. Она приняла его нервозность за реакцию человека, пораженного красивой женщиной, а не за того, кто задыхался от страха, что его раскроют.

— В таверне … Там! — сымпровизировал Крейк, указывая дорогу.

— В какой таверне? — нетерпеливо спросил Грудж.

Крейк попытался вспомнить название.

— О, это в той с фонарями у входа, знаете … «Завывающий Волк» или типа того … «Бродячий волк»! Точно! Вот где я их видел.

— Ты уверен в этом? — спросил Грудж, Крейк не убедил его.

— Ты ведь не местный, правда? — спросила Самандра, этим очаровательным мягким голосом, который заставил Крейка почувствовать себя мерзавцем, за то, что он лжет ей.

— Это так заметно? — спросил он, с улыбкой. Он улыбнулся им, блеснув золотым зубом. Приложив немного усилий к нему, и позволяя демону всосать немного его жизненной энергии, достаточно, чтобы уменьшить их подозрительность, чтобы они ему поверили. — Я в гостях у друга.

Глаза Самандры взглянули на его зуб всего мгновение, привлеченные блеском. И она снова посмотрела на него.

— Будь там, где мы сможем тебя найти, — сказала она.

Крейк тупо посмотрел на неё.

— Награда! — сказала она, указывая на листовку. — Ты хочешь награды?

— О, да, — сказал Крейк, справившись с собой. — Я буду здесь, и он бросился к «Старому Одноглазу».

Самандра и Грудж переглянулись, и поспешили вверх по дороге по направлению к «Бродячему волку». Крейк немного подождал, переведя дыхание, и нырнул в таверну.

Фрей веселился на всю катушку. Он уже выдохся от смеха и был совершенно пьян, паря в неуловимой зоне опьянения, где все этом мире кажется сбалансированным и правильным. Он не хотел, чтобы эта ночь заканчивалась. Он любил Малвери и Пинна, и даже молчуна Харкинса, как своих братьев по оружию. А если нужно завязывать, хорошо, официантка на него посмотрела. Она невзрачная на вид, но ему понравились ее рыжие волосы и веснушки на ее носу-кнопочке, а у него было настроение для чего-то мягкого и округлого на ночь.

Что за жизнь! Здорово быть капитаном, флибустьером, властелином небес.

Приход Крейка был чем-то вроде депрессанта.

— Мы убираемся отсюда, — сказал он, хлопая листовкой по столу и тыча пальцем в фотографию Фрея. — Немедленно.

Фрей, немного заторможенный, был больше удивлен фотографией, чем опасностью, которая она представляет. Он узнал ее сразу же. Как она могла попасть кому-то в руки? Кто дал её им?

Крейк схватил листовку и сунул ее в карман.

— Я только что помешал Самандре Бри и Колдену Груджу. Они искали нас. Они вернутся через несколько минут. Я предлагаю, чтобы нас здесь не было, когда они придут.

— Ты знаком с Самандрой Бри? — изумился Пинн. — Ты счастливый кусочек дерьма.

— Черт побери! Двигайте, идиоты!

До них наконец дошло. Они поднялись и стали проталкиваться к выходу.

За то время что они выходили из таверны, настроение Фрея сменилось с восторга на холодный, сильный страх. Рыцари Центурии? Рыцари Центурии у него на хвосте? Что он сделал, чтобы заслужить такое?

— Назад к «Кетти Джей»? — предложил Малвери, проверяя улицу.

— Чертовски правильно, — пробормотал Фрей. — Теперь это еще один город, в который мы не вернемся.

— Почему бы нам просто не иммигрировать и покончить с этим?

— А это неплохая мысль, сказал Фрей через плечо, пока они спешили прочь в направлении доков.

Городская посадочная полоса была расположена на полпути к одной из горных ветвей, которые укрывали залив. Дома стали встречаться реже по мере их приближения к полосе, и улицы соединились в одну широкую тропу, которая ныряла и изгибалась по земле. По её бокам стояли хранилища, случайные таверны и таможни. Простор и влажное дыхание моря здесь были ближе. Волны пенились и бились о скалы далеко внизу.

Фрей потуже закутался в свое пальто и вел команду по каменной тропе. Первоначально приветливый город внезапно стал казаться угрожающим и кошмарным. Он оглянулся посмотреть нет ли погони, но за ними ни кто не гнался. Может они ускользнули от рыцарей.

Разыскивается за убийство? Пиратство, прекрасно, откровенно говоря, да (по крайней мере, если говорить себе, но, ни за что перед судьями). Но убийство? Он не убийца! То, что случилось с «Тузом черепов» — не его вина!

И не важно, что за пиратство и убийство наказание одинаковое. В действительности, сделал бы он и то, и другое, или только что-то одно: конец все равно одинаковый. Но для него это принципиально. Все это трагически несправедливо.

Они притормозили, когда заметили троих Дукальских Милиционеров, идущих к ним. Он шагали по дороге из доков, одетые в коричневую униформу Герцогства Ауленфей, пиджаки застегнуты на все пуговицы и в фуражках. Тропа никуда не сворачивала, поэтому нырнуть куда-нибудь без подозрений не получилось бы.

— Капитан… — предупредил Малвери.

— Я их вижу, — сказал Фрей. — Продолжайте идти. Они знают в лицо только меня.

Фрей пригнул голову за воротник и засунул руки в карманы. Он пытался изобразить замерзшего путника спешащего в тепло. Немного отстав от группы, он старался, чтобы тело Малвери было между ним и милиционерами.

Ботинки милиционеров хрустели по дороге по мере их приближения. Фрей и команда сдвинулись к краю тропы, чтобы пропустить их. Милиционеры оглядели группу.

— Чертовски холодно после захода солнца, да? — приветствовал их Малвери, со своим, как всегда, цветущим юмором.

Они промычали и прошли мимо. Фрей и его команда сделали то же.

Посадочная площадка была заполнена судами и их командами, которые загружали дневной улов в самолет для ночной отправки внутрь страны. Грузовые самолеты медленно поднимались в воздух, ярко светя огнями на брюхе самолетов. Их аэриумные двигатели пульсировали от того, что электромагниты перерабатывали аэриум в ультралегкий газ, наполняющий балластные канистры.

Фрей планировал избежать суеты и отбыть утром, так как на его судне не было такого скоропортящегося товара, как свежая рыба, но сейчас он был рад хаосу. Это могло прикрыть их отбытие.

Они прошли мимо газовых ламп, которые отмечали край посадочной полосы и направились к «Кетти Джей». Команды работали в ослепительном свете огней от их самолетов, длинные тени пересекались асфальте с темными очертаниями огромных кораблей возвышавшихся над ними. Сопла рычали, когда корабли над головами переключались на протановые двигатели и начинали двигаться прочь от побережья. Воздух был наполнен запахами рыбы и моря.

— Харкинс, Пинн. Забирайтесь в самолеты и взлетайте, — сказал Фрей. — Харкинс, я знаю, ты пьян, но это мой «Фаеркроу», и если ты его разобьешь, я запихну тебя в твою собственную задницу и катну в море. Ясно?

Харкинс срыгнул, отсалютовал и, шатаясь, направился прочь. Пинн ни сказав не слова, побежал к «Скайлансу». Упоминание Рыцарей Центурии запугало его настолько, что он был рад убраться отсюда.

Сило стоял внизу грузового трапа «Кетти Джей», когда Фрей, Малвери и Крейк подошли. Он лениво курил самокрутку из мартианской смеси трав. Пока они подходили, он сплюнул в руку и затушил сигарету об ладонь.

— Где Джез? — поинтересовался Фрей.

— В каюте.

— Хорошо, мы уходим.

— Капитан.

Сило присоединился к остальным, которые направились по трапу в трюм самолета. Трюм, как всегда, был погружен во мрак, наполнен ящиками, которые в беспорядке были скреплены между собой. Здесь преобладала вонь рыбы.

Фрей собирался дернуть за рычаг, поднимающий трап, когда раздался хриплый голос:

— Еще одно движение и все покойники.

Они замерли. Вверх по трапу, с пистолетами в обеих руках, шла фигура, которую все знали и надеялись никогда не увидеть. Самый известный из Рыцарей Центурии. Безжалостный боевой пес эрхгерцога: Кедмунд Дрейв.

Это был мужчина с грудью словно бочонок, далеко за сорок, его грубо сделанное лицо имело шрам через щеку до горла. Серебристо-серые волосы были коротко пострижены, и он носил тусклые малиновые доспехи, искусно подогнанные по его фигуре мастерами-ремесленниками эрхгерцога. На его темно-черном мундире был красный знак отличия Рыцарей, а рукоятка двуручного меча виднелась из-за плеча.

— Отойди от переключателя, — скомандовал он Фрею. Один из револьверов был направлен на него; второй смотрел в направлении остальной команды. — Присоединяйся к своим друзьям.

Фрей повиновался. Он быстро протрезвел. Эффект алкоголя прошел от холодного ужаса и выброса адреналина. Он разрушал свой мозг, неистово ища выход из сложившейся ситуации, потому что он был уверен в одном: если Кедмунд Дрейв возьмет его, его вздернут на виселице.

— Пушки, — резко скомандовал Дрейв, когда собрал их вместе. — Ножи, все что есть.

Они разоружились, бросив свое оружие вниз в небольшую кучку перед ними. Дрейк критически оглядел их.

— Шаг назад. К коробкам.

Они сделали, как им приказали.

— Так. Кто такая Джез? Я слышал, вы упомянули её в разговоре.

— Она штурман, — ответил Фрей.

Дрейв оглядел лестницу, ведущую из трюма. Решая, стоит ли рискнуть и привести её.

— Кто-нибудь еще?

— Нет, — сказал Фрей.

Дрейв внезапно шагнул к ним и приложил дуло револьвера ко лбу Крейка.

— Если ты лжешь, я вышибу ему мозги!

Крейк негромко хныкнул. С него уже было достаточно людей приставляющих револьверы к голове.

— На корабле нет ни души! — сказал Фрей. Он начал с себя и указал на каждого из членов команды. — Пилот. Инженер. Доктор. Штурман в своей каюте. Здесь вся команда. Этот… — он показал на Крейка. — Он просто попутчик.

— Остальные? Сопровождающие летчики?

— Уже ушли.

— Оба?

— Уже ушли, — повторил Фрей, пожимая плечами. — Они свалили как только услышали, что за ними охотятся Рыцари. Должно быть, они уже на полпути куда-то. Мы здесь одни.

Глубоко в тени между стопками коробок, зажглись два маленьких огонька. Потом раздались тяжелые шаги и шорох цепной кольчуги и кожи. Дрейв развернулся посмотреть что там, и побледнел.

— Ну, это если не считать Бесс, — добавил Фрей, и голем бросился из тьмы с металлическим рыком.

Реакция Дрейва спасла его. Броня Рыцарей Центурии была легендарно прочной и легкой, сделанная по секретной технологии в личных кузнях Эрхгерцога, она нисколько не замедлила его движения, когда он бросился в сторону, чтобы избежать сокрушительного удара Бесс. Он ударился об землю кувырком и встал, стреляя из обоих револьверов. Бесс вздрогнула и отпрянула, пули рикошетили от ее брони и проникали сквозь ее кожу, но атака не принесла ничего, кроме того, что взбесила её. Она замычала и снова бросилась на Дрейва, который отпрыгнул назад, избегая ее.

Как только рыцарь отвлекся, команда рассеялась. Фрей нырнул за оружием, вскочил с ружьем Малвери в руках и нажал на курок. Как только он это сделал, он вспомнил, что забыл его зарядить. Он надеялся, что доктор был достаточно беспечен, чтобы оставить патрон в патроннике.

Да он там был. Дрейв увидел опасность, поднял пистолет и был в доле секунды от выстрела, когда Фрей выстрелил ему в грудь. Выстрел сбил его с ног. Он тяжело упал на трап и беспомощно скатился вниз.

Сило прыгнул поперек трюма и поднял переключатель, чтобы поднять трап. Бесс побежала по нему вниз, хватая упавшего рыцаря, но Крейк закричал ей вслед. Она остановилась, как-то неохотно, и остановилась, охраняя закрывающееся отверстие. Дрейв уже пытался подняться с земли. Он нетвердо держался на ногах, но, с другой стороны, был невредим, его спас нагрудник.

Фрей запер лестницу, ведущую к главному коридору, даже еще до того как грузовой трап закрылся. Он бросился в кубрик, мимо Джез, которая только что открыла дверь своего кубрика.

— Это были выстрелы? — спросила она.

Он запрыгнул в кресло и ввел код зажигания, потом запустил аэриумные двигатели на полную. «Кетти Джей» печально застонала, пока её баки наполнялись, и начала подниматься вверх. Фрей слышал выстрелы снаружи, заглушаемые работой протановых двигателей: Дрейв бесполезно стрелял в корпус корабля. Темный самолет, с которым они делили площадку, остался внизу и исчез из виду, как только они поднялись в ночное небо.

— Капитан, — поинтересовалась Джез из дверей кабины. — У нас проблемы?

— Да, Джез, — сказал он. — У нас проблемы.

Затем он нажал на педаль газа и «Кетти Джей» зарычала, прорываясь сквозь доки и мчась к морю.

Десять

День был спокойным. Легкие хлопья снега падали с неба, принесенные серыми облаками. Тишина была необыкновенная.

Джез стояла на краю небольшой посадочной площадки, закутанная в кожу, и держала чашку какао руками, одетыми в меховые варежки. Она купила новую арктическую одежду сразу же после прибытия. Свое скудное имущество она оставила в комнате ночлежки в Скарвотэре. По правде сказать, ей совсем не нужна была одежда, несмотря на температуру. Сейчас холод не действовал на нее. Но было важно иметь приличный внешний вид: от этого зависела ее безопасность. Любой человек в здравом уме убил бы ее, если бы узнал кто она такая.

Посадочная полоса располагалась на возвышающемся плато над большим ледяным полем. На горизонте лежали обширные горные массивы, на расстоянии кажущиеся синими. Стада снежных свиней пересекали равнину.

Йортландия. Замершее, трудное и жестокое место, но это единственное место на континенте Северная Пандрака, где не было власти Коалиционного Флота. Здесь не действовали законы Коалиции. Это было единственным оставшимся местом, куда могла отправиться команда «Кетти Джей».

Она сделала глоток какао.

— Я могла бы остаться здесь, — подумала она. — Я могла бы гулять в этой дикости и меня никто бы не заметил.

Позади нее сидели её спутники и «Кетти Джей». Крылья и спина «Кетти Джей» были покрыты снегом, слоем в несколько дюймов. Неподалеку пожилой йортец трудился над подпорками их корабля, сбивая сосульки. Он выглядел сильным, несмотря на свой возраст. У него была толстая шея и большие плечи. Он был одет в тяжелую меховую одежду, и только его лысая татуированная голова выбивалась из композиции. Его уши, губы и нос были увешаны кольцами и костяными чешуйками. Кроме него, здесь не было никого.

Рядом с «Кетти Джей» стояло несколько йортских грузовиков и несколько одноместных гоночных машин, которые Джез уже изучила и мысленно раскритиковала. Это была привычка человека, рожденного дочерью самолетостроителя. Машины были тупые, темные и уродливые, сделанные для эффективности, а не эстетики. Типичная йортская работа. В таком чрезмерно мужском обществе, иметь самолет элегантного дизайна было по меньшей мере бесцельно, в худшем случае являлось потенциальным признаком гомосексуализма. А это было не хорошо, за содомию здесь карали смертной казнью. В результате этого, все разработки йорта предполагали, что владелец — чрезвычайно мужественен, женщина должна иметь бронированную матку, чтобы пережить ночь с таким мужчиной.

Джез перевела взгляд на равнину.

— Уйти прочь ото всех, — подумала она. — Может так лучше. Уйти подальше, пока не слишком поздно.

Но одиночество. Она не выносила одиночества. В чем цель существования, если ты все время один?

Поселение Мэйдок Эйл было разбросано по плато. Йортцы строили, большей частью, под землей для теплоизоляции, и их постройки были едва видны. Всё, что было видно с посадочной полосы — небольшие бугорки, куполообразных крыш. Дверные проемы были пробиты в снегу, дневной свет закрывали навесные карнизы. Из дюжины каминов выходил дым, и уходил вертикально вверх в облака. Небольшие фигурки, в плащах и капюшонах, виднелись словно крошки, рассыпанные из мешка по тропинкам из талого снега, соединяющим жилища.

Команда «Кетти Джей» жила в одном и таких строений. У Джез сейчас было несколько компаньонов, до них были другие, а до этих еще. Но она старалась быть к ним равнодушной. Когда придется их оставить, боль будет меньше.

Раньше или позже, они заметят, что в ней что-то не так. Сначала немного, потом все больше и больше. Например, почему ее рана от пули зажила слишком быстро, почему она никогда не спала, не уставала. Или как на нее реагируют животные.

Тогда ей придется снова уйти, искать новую команду. Продолжать движение.

Куда идти? Что делать?

Куда угодно. Что угодно. Просто двигаться вперёд.

Она выпила какао. В последние дни она только пила и ела, ей просто нравился вкус пищи. Но она не была ей нужна. В течение месяца Глотающего Урожаи, для эксперимента она провела неделю без пищи. Ничего не произошло, за исключением смутного подозрения, что в ее ежедневной рутине чего-то не хватает. После этого, она должна была присоединяться к команде во время еды, и время от времени комментировать, что она голодна или хочет пить. Но ела она мало, потому что она была не расточительной по своей природе.

Снежные свиньи бродили по ледяной равнине, таская груду мышц, бивней и косматый белый мех. Джез видела пару хищников, которые охотились на свиней. Большие, собакоподобные существа, подобных созданий она ранее не видела. Голодные они бежали вприпрыжку, надеясь на шанс, что кто-то отстанет от стада.

— Я снова здесь, — размышляла она, рассматривая ландшафт. Несколько лет назад, она часто посещала дикое, обледенелое северное побережье, когда участвовала в научной экспедиции по поиску реликвий исчезнувших цивилизаций. Держаться подальше от Йортландии — было неосознанным решением, она думала, что никогда уже не вернется сюда, после того как … что же, с тех пор …

Воспоминания ушли из ее памяти, но было слишком поздно. Отвратительное чувство охватило ее, начиная от затылка, проникло сквозь все тело. Ее кожа напряглась, а потом смягчилась. Мускулы сжались и расслабились. Весь мир свернулся и преломился, а когда снова обрел форму, все изменилось.

Опустились странные сумерки. Хотя и стало темнее, её зрение обострилось. Словно она смотрела на мир сквозь зачерненное стекло, а потом оно исчезло. Детали проявились, края стали четкими как бритва.

Стадо снежных свиней засветились слабой розоватой аурой. Хотя до них было несколько километров, она могла сосчитать их зубы и видеть зрачки их глаз. Она чувствовала слабый ветерок, который дул на равнине, и мысленно могла нарисовать его маршрут.

Слишком много ощущений, звуков, запахов. Она едва могла дышать из-за наплыва информации. Она чувствовала себя так, словно её влекло непреодолимым потоком. В любой момент она могла потерять опору и её смело бы в забвение.

Внезапно один из хищников бросился бежать. Его аура была темно-красной, она оставляла медленно растворяющийся след по траектории его бега. Потом, внезапно, она очутилась внутри этого хищника, его кровь громко стучала, сердце билось, язык вывалился, а зубы были остры. Все его лапы и глаза говорили, да, да, да, этот слабый, это, мои братья рядом, берегитесь острых, острых клыков матери. Но как я голоден.

Джез вздохнула, словно тонущая женщина, которая только что вынырнула. Реальность встала на место: мир снова стал таким, как всегда. Снег падал вниз, не замечая ее паники. Она шагнула назад, потеряв направление, она хотела быть подальше от этого края плато. Кружка выпала у нее из рук и лежала на земле перед ней. Коричневое, парящее какао растопило лед.

Ее начало трясти, бесконтрольно, но не от холода. Она обхватила себя и оглянулась. Йортца нигде не было видно. Здесь никого не было. Никто не видел, что случилось.

— Видел что? — спросила он сама себя. — Что со мной было?

Порыв ветра налетел с севера, ветер принес звуки, она скорее почувствовала их, чем услышала. Голоса, сливающиеся в какофонию, крики. Ужасное отчаяние охватило ее.

Она посмотрела на север. И это было, как будто она могла видеть через горы, через море, её взгляд словно несло на птичьих крыльях. Она летела вперед, через айсберги и волны, пока не достигла тумана и большой серой стены.

Она знала, что это за место. Это место покрытое кружащимися облаками. Его называли Рэк. Он накрывал северный полюс. Граница откуда еще никто не возвращался. По крайней мере, никто из живых.

За этими облаками что-то было. Оно имело форму корабля, черного и огромного, возвышавшегося перед ней. Голоса.

Иди к нам.

Она крепко зажмурила глаза и шатаясь пошла прочь от крика, пробираясь обратно к «Кетти Джей». Ее мозг звенел словно колокол, перебиваемый звуком воя, Рэка и ужаса, который был в нем.

В баре было пусто, за исключением команды «Кетти Джей» и бармена. Мужчины из деревни были в шахтах или на охоте. Женщины в основном оставались вне поля зрения. В течение дня Фрей и остальные были предоставлены сами себе.

Фрей удрученно смотрел на свою фотографию. На этот раз это была не листовка. Это была национальная газета.

— Она только на десятой странице, — промычал Малвери, толкая его в плечо. — Она даже на тебя не похожа! Кроме того, это выпуск недельной давности. Запомни мои слова, сейчас они уже забыли об этом.

Фрею от этого было немного комфортнее. Это правда, что он выглядел все меньше и меньше похожим на свою фотографию, но в основном это потому, что на фотографии он столь весел и беззаботен. Настоящий же Фрей день ото дня становился все менее весел и беззаботен. Его щетина отросла в неопрятную бороду, а волосы перестали поддаваться расчесыванию. Глаза впали и под ними появились темные мешки. За те две недели, после того как они улетели из бухты Тарлока, он стал более угрюмым и замкнутым.

А сейчас это: журнал из Вардии, который дал Сило торговец, покупавший у них копченую рыбу за бесценок. Фрей во время сделки спрятался в своей каюте, на случай если его узнают.

Вестник Вардии к этому дню изучил уведомление от Триники Дракен, Устрашающего капитана Делириум Триггер, в том, что она направит всю свою энергию и усилия, на то чтобы предать правосудию, беглеца Дариана Фрея и его команду, живыми или мертвыми. Разыскиваемых за пиратство и убийство, и объявляет большую награду за информацию, которая приведет к его поимке. Вестник не получил комментария от капитана Дракен, но по скромному мнению репортера, если по следу идет столь знаменитая Смертоносная леди, пройдет не много времени, как негодяи ответят перед лицом правосудия за свои преступления.

— Черт побери, Делириум Триггер, — прорычал Пинн. Последние две недели он практически постоянно был пьян, потому что ему больше нечем было заняться. Глаза у него были красные, и он провонял алкоголем. — Небесная королева-сучка, — он сделал паузу, — Я бы её поимел.

Бар был небольшой, круглой комнатой, с куполообразной крышей, которую пересекали прочные стропила, на юг выходил световой люк. В центре стояла жаровня в большой каменной печи. Деревянный пол был покрыт звериными шкурами, а на стенах висели черепа рогатых животных. Столы и стулья сделаны из пней. Напротив стены была барная стойка. Позади нее угрюмый йортец караулил бочку пива и несколько полок с кувшинами ликера без названия.

Бармену было примерно сорок пять, у него были широкие руки и лицо обветренное так, что походило на кору дерева. Голова его была брита налысо, а его длинная рыжая борода была собрана в хвост железными кольцами. Говорил он только мычанием, хотя он как-то ясно дал понять, что Фрею и его людям здесь не рады. Он предпочел бы пустой бар. Но они проигнорировали его и все равно вошли.

— Почему ты не идешь домой, Пинн? — спросил Крейк. Он оглядывал стропила, где несколько арктических голубей мягко ворковали друг с другом. Он заметил бугроватые белые полосы посреди засохших кровяных пятен на полу и закрыл графин с темным пивом, который был у него в руках.

— Что? — сонно спросил Пинн.

— Я имею в виду, что тебя останавливает? У тебя есть свое судно. Тебя не разыскивают. Почему ты не вернешься к своей любимой?

Фрей даже не поднял головы, чтобы показать заинтересованность. Крейк просто искушал Пинна. Эти двое едва верили, что у Пинна есть любимая — Малвери даже думал, что возможно это была выдумка — отлично зная, что он никогда к ней не вернется. В его мозгу, она ждала его с распростертыми объятьями, когда он вернется к ней окутанным славой. Но, кажется он единственный, кто не представляет, что этот день никогда не придет. Пинн скорее ждал, что слава найдет его сама, чем искал ее.

Лисинда была героическим заключением его поисков, обещанием комфортного дома после великого приключения. Но что если её там не будет, когда он вернется? Что если у нее будет ребенок от другого? Даже в тусклых облаках разума Пинна, имелась такая возможность, и это его беспокоило. Но он никогда не решался подумать об этом в реальности.

— Я не вернусь пока не найду удачу, — сказал Пинн, с нотой возмущения в голосе. — Она заслуживает лучшего. Я должен вернуться… — он поднял графин и повысил голос одновременно, бросая вызов тому, кто осмелиться перечить ему. — Я должен вернуться богатым! — он резко опустился и присосался к своей бутылке. — А пока что, я торчу здесь с вами, неудачники.

К нему пришла идея. Он показал пальцем на Крейка и сказал:

— А ты? Мистер Ля-ля-ля, я-говорю-культурно? Не хочешь … посетить какой-нибудь банкет? Он сложил руки и ухмыльнулся, довольный своим хитрым поворотом.

— К сожалению, в процессе спасения ваших жизней в «Старом Одноглазе» я попался на глаза двум Рыцарям Центурии, — ответил Крейк. — Но кое-что, я хочу сказать, — он наклонился вперед. — Они знают имя Джез, но они её не видели. Кедмунд Дрейв видел всех нас, но не знает наших имен. Как команду нас легко опознать. Но по одному, возможно они никогда нас не поймают. Они возьмут только Фрея.

Харкинс беспокойно оглядел стол. Малвери сдвинулся и прочистил горло. Фрей не реагировал.

— Не знаю как все вы, — продолжил Крейк. — Но я не собираюсь провести остаток своей жизни, прячась в ледяной пустыне. Все, что я хочу знать, — сказал он, глядя прямо на Фрея. — Что ты собираешься предпринять, капитан?

Потом раздался громкий бульк, от того, что что-то упало Крейку в пиво со стропил. Не отрывая глаз от Фрея, он пальцами оттолкнул пиво.

Фрей все еще смотрел на статью, но не видел её. Его мозг яростно работал, решая загадку его кризиса, но никуда не приводя. Две недели он пытался собирать частички недавних событий, в поисках спрятанной правды, но у него просто не было ответа.