Однажды в замке Джеймс Элоиза
– Так что в этом случае, у нее один выход – сыграть.
– Прости?
– Сыграть. Сделать вид. Притвориться. Изобразить.
– Что именно?
– Le petit mort.
– Вот как.
– Ты не понимаешь, верно?
– Не совсем.
– Постельные игры – дело шумное, – пояснила Лила.
– Правда? – спросила окончательно заинтригованная Эди, хотя по-прежнему понимала далеко не все. Она не представляла, что так может быть.
Лила поставила опустевший бокал и откинула голову. С губ сорвался хрипловатый чувственный стон. Она запустила руки в волосы и стала мотать головой.
– Да, да, вот так… еще, еще!!! – Дверь открылась, и за спиной Лилы появился Вилликинс. – Ах, вот так… дорогой, сильнее… ты такой… такой… – Она снова мотнула головой и голос поднялся еще выше: – Ты сводишь меня с ума. Я горю, как в лихорадке. Я вне себя. Я… о блаженство!
Вилликинс застыл, словно ледяная статуя.
Лила выпрямилась, пригладила волосы и сказала:
– Вилликинс, наполните наши бокалы.
– Могу представить, как тебя мучит жажда, – залилась смехом Эди.
– Это секрет счастливого брака.
Эди не торопилась высказать мнение. Вряд ли брак Лилы можно назвать счастливым.
Вилликинс тем временем, оправившись от шока, стал разливать шампанское, словно ни в чем не бывало. Он стоил каждого пенни, который платил ему отец.
Лила одним глотком осушила бокал наполовину.
Конечно, бокалы узкие, но все же… Это ее третий?
– Пора ехать, – заметила Эди, ставя бокал. – «Олмак» ждет.
– «Олмак», – повторила Лила, ее язык слегка заплетался. – Не то место, где женщины, изменяющие мужьям, могут следить за их любовницами. Я уже говорила, что решила переделать себя? Я устала быть Лилой. Такое скучное имя!
– Будь благодарна, что тебя не назвали Эдит. И ты не изменяешь мужу.
– Я старею, а это еще хуже.
– Не думаю, что архиепископ с тобой согласится.
– Преждевременное старение, – вздохнула Лила. – Вот что случается с женщинами, вроде меня. Сидим дома старея, пока всякие Уинифред этого мира крадут наших мужей. Если бы меня назвали Джозефиной, все было бы по-другому. Ни один мужчина не станет изменять Джозефине.
– Давно пора подавать экипаж.
– Полагаю, нужно начать говорить по-французски, – продолжала Лила, игнорируя тему «Олмак». Эди опомниться не успела, как та взяла ее бокал с шампанским и осушила. – Это будет хорошая практика. Я могла бы перебраться во Францию, вместо того чтобы удалиться на покой в деревню.
– C’est la vie, – философски заметила Эди. – Это все, что я знаю по-французски, так что наш разговор будет коротким.
– Дорогая, все способны говорить по-французски, если постараются. Вот хорошая фраза: «Evacuez de lieux»!
– И что она означает?
– «Очистить помещение»! – воскликнула Лила, взмахнув рукой. – Кто знает, когда придется крикнуть это в случае пожара. Моя гувернантка научила меня куче полезных фраз. Etes-vous enceinte? Эта фраза оказалась не столь полезной. Нет, я не беременна. – Она позвонила: – Мне нужно выпить еще шампанского перед отъездом.
– Нам нужно ехать сейчас, – повторила Эди. – Разве они не запирают двери, даже если опоздать хоть на секунду?
– Знаешь, я давно могла бы забеременеть, не будь твой отец так упрям, – заявила Лила, продолжая игнорировать падчерицу. – Недаром у кроликов рождается так много крольчат.
Эди силой подняла мачеху на ноги. Навеселе или нет, но Лила была восхитительна, как пирожное с кремом, которое надеялся съесть каждый мужчина. Лиф небесно-голубого платья явно показывал, что в мире крайне не хватает шелковичных червей, но грудь Лилы прекрасно заполняла огромный вырез.
– Это платье абсурдно тебе льстит.
– Нужно не забывать втягивать живот, – заметила Лила, направляясь к двери и все еще сжимая пустой бокал Эди. – А, вот и вы, Вилликинс. Почему бы вам не налить мне еще бокал, а я выпью, пока думаю, как бы надеть плащ.
Эди взяла у нее бокал и отдала лакею.
– Наш экипаж, пожалуйста, Вилликинс. «Олмак» ждет.
– Как и экипаж, леди Эдит, – ответил дворецкий с поклоном и взял у лакея плащ Лилы.
– Миледи. Позвольте мне…
– Эти кролики, те, что с крольчатами, знают, что почем, – объявила Лила, пока Вилликинс оборачивал ее плечи плащом. – Мы не едем в «Олмак». Там не подают шампанского. Лучше отправимся к леди Шаттл.
– Кто такая леди Шаттл?
– Одна моя знакомая. В любой другой день я бы отказалась от бала у нее, как от немного вульгарного, но это было до того, как я получила это. – Она вынула из ридикюля смятую бумажку: – Я послала записку твоему отцу, с просьбой сопровождать нас в «Олмак». Это его ответ.
Эди разгладила записку. Всего две строчки. Отец сожалел, что не может выполнить просьбу жены, поскольку уже принял другое приглашение.
– Откуда ты знаешь, что он собирается посетить бал у леди Шаттл?
– Мне не нужно никого спрашивать. Я вполне понимаю: мужчина в подобной ситуации посетит именно этот бал, поэтому просто сообщила, что встречусь с ним там.
– А если он поедет в другое место?
– Куда еще ему ехать, – отмахнулась Лила с великолепным пренебрежением к присутствию двух лакеев и дворецкого. – Он, вне всякого сомнения, будет сопровождать Уинифред. Не могу же я просто сказать твоему отцу о кроликах, когда его увижу! Вставлю слово-другое в разговор и посмотрю, подаст ли это ему какую-то идею.
Эди взглянула в бесстрастное лицо дворецкого.
– Верно. Вилликинс, сообщите кучеру, что мы едем на бал к леди Шаттл.
Минуту спустя леди уже были в пути. К несчастью, до пункта назначения было всего пятнадцать минут езды. А это означало, что Лила почти не протрезвела к тому времени, когда они прибыли.
– Я немедленно узнаю ее, – беспечно сообщила она, когда они выходили из экипажа перед большим городским домом.
– Намекаешь на то, что здесь будут куртизанки? – спросила Эди, поняв, что куда больше заинтересована в посещении бала леди Шаттл, чем в поездке в «Олмак».
– Вне всякого сомнения! – кивнула Лила. – Именно поэтому твой отец приедет сюда. Как я уже сказала, узнаю Уинифред сразу. Знаю, какого типа женщины нравятся Джонасу. Уверена, что она – одна из тех женщин, которые вечно твердят, что просто не могут набрать вес, что бы ни ели. Однажды он сказал, что у меня плоский живот. Тогда у меня действительно живот был плоским.
– Лила, – не выдержала Эди, – мне до смерти надоела Уинифред, а я ведь даже ни разу ее не видела! Пойдем за этим милым грумом, потому что здесь очень холодно.
– Я дочь маркиза! – провозгласила Лила.
– Совершенно верно, – ободряюще кивнула Эди. – Уинифред, возможно, нашли в капусте. И бьюсь об заклад, ей приходится подкладывать тряпки в корсет, чтобы создать видимость груди.
– Мне нет нужды прибегать к столь жалкой тактике, – фыркнула Лила, откидывая плащ, и открывая великолепную грудь.
– Уинифред придется сунуть в корсет кочан капусты, чтобы достичь такого же эффекта. Два кочана, по одному с каждой стороны.
Лила резко кивнула и поплыла к дому.
Насколько могла видеть Эди, в передней не было ничего говорившего о возможном присутствии куртизанок. Дворецкий поклонился, в точности как все дворецкие, отдал плащи леди лакею, стоявшему у стены, и повел посетительниц по коридору в бальный зал, где объявил о их приезде.
– О, смотри! – в восторге вскричала Лила, спускаясь по лестнице и отталкивая дворецкого в сторону. – Это Бетси!
– Кто такая Бетси? – спросила Эди, семеня следом за мачехой и пытаясь нагнать, на случай если она споткнется.
– Дражайшая подруга моей матушки. Должно быть, сейчас она леди Рансибл. Бедняжка, кажется, овдовела прошлым летом. Это ее третий, нет, четвертый муж.
– Какая трагедия. Или, возможно, правильнее сказать – триумф?
Лила нырнула в толпу, таща Эди за собой.
– Она не виновата. Они просто умирают, после года-двух супружеской жизни. Но она умудрилась даже в таких испытаниях сохранить желтые волосы, а ты должна признать, что это истинный триумф.
Лила завязала беседу с женщиной, волосы которой носили отчетливые следы победы над временем. Эди вежливо улыбнулась и поискала взглядом отца. Она была уверена, что он не устоит от искушения последовать за Лилой на бал.
Эдит услышала низкий голос. Кто-то коснулся ее локтя. Обернувшись, она увидела лорда Бекуита.
– Леди Эдит!
Он оглядел ее платье – бледно-розовый шелк и никакой отделки, обычно скрывающей грудь, – и в его голосе зазвенело восхищение.
– Какое удовольствие встретить вас здесь!
Эди присела в реверансе:
– Лорд Бекуит, я очень рада вас видеть!
– Напротив, – вклинилась Лила, – я слишком долго была вне общества. Решила начать новую жизнь. Я прибыла, дорогая, я прибыла!
Лорд Бекуит поклонился, взял руку Эди, поцеловал и не выпустил, хотя это было против правил этикета.
– Надеюсь, это не сочтут неприличным. Но я выражу чувства многих джентльменов, если скажу, как сильно сожалею о вашей поспешной помолвке.
– Леди Эдит выйдет замуж только через несколько месяцев, – вставила Лила обернувшись.
Бекуит снова поклонился.
– Леди Гилкрист. Истинное наслаждение видеть вас.
– Мои дорогие, не стоит ли нам выпить освежительного? – спросила Лила. – Должна признать, что после утомительной поездки в экипаже, мне необходимо что-то подкрепляющее.
Вскоре они уже сидели за маленьким столиком, на котором стояли шампанское и маленькие тарелочки с крошечными пирожными.
– Ешь, – велела Лиле Эди, пододвигая к ней тарелку, – иначе утром будешь мучиться от головной боли.
– Напротив, – ответила Лила серебристым голоском, – я никогда не пьянею от шампанского. По-моему, я родилась с его пузырьками в крови.
Вдова Рансибл привела с собой двух мужчин, вероятно, очередных кандидатов на смертельно опасную роль ее пятого мужа. Лила принялась безумно флиртовать с одним из них, лордом Греллом. Эди вздохнула и повернулась к Бекуиту.
– Полагаю, вы видели моего отца сегодня вечером?
– Да, леди Эдит. Вы, как я понял, прибыли не вместе?
Лила, должно быть, расслышала. Потому что напряглась и наклонилась еще ближе к своей добыче.
– Леди Эдит, могу я иметь честь пригласить вас на танец? – спросил Бекуит.
Она уже была готова согласиться, но увидела идущего к ним отца.
– Папа! – вскричала она, вставая и приседая. – Вот и ты!
Лила набрала в грудь воздуха, с такой силой сжала бокал, что Эди удивилась, как тот не разлетелся вдребезги, и осушила его.
– Дочь, – ответил отец, останавливаясь. – Леди Гилкрист! Леди Рансибл. Лорд Бекуит. Лорд Грелл.
Второй поклонник леди Рансибл растаял в толпе прежде, чем дождался приветствия. Появление крайне рассерженного мужчины вполне могло произвести подобный эффект.
Отец был похож на варвара, одетого в вечерний костюм. Хотя его камзол был из бархата цвета сливы, а галстук безупречно повязан, в глазах отчетливо проглядывало безумие.
Эди проследила за направлением его взгляда и увидела, что Лила почти прижалась к лорду Греллу, который оказался таким дураком, что даже не догадался принять встревоженный вид.
Даже после многочисленных стычек с отцом Эди стало не по себе при виде выражения его лица. Лорд Бекуит с извиняющейся улыбкой тоже поспешил отойти.
– Боже, да это мой муж! – воскликнула Лила, делая вид, будто впервые видит графа. Она так наклонилась вбок, словно вот-вот упадет со стула, хотя Эди понимала, что ей не терпится взглянуть, не стоит ли поблизости Уинифред.
Однако граф кипел от ярости так, что Эди всерьез усомнилась в существовании какой-либо Уинифред.
Леди Рансибл тоже встала и увела за собой лорда Грелла, чем, вполне возможно, спасла ему жизнь.
Эди ожидала, что отец вытащит Лилу из-за стола и велит подавать экипаж, но вместо этого он опустился на стул, который до этого занимал Бекуит. Эди снова села, и несколько минут все трое сидели в напряженном молчании.
Наконец, Эди заговорила:
– Может, мне оставить вас наедине? Я могла бы пройтись где-нибудь или потанцевать с лордом Бекуитом.
– Зачем? Вряд ли мы будем говорить о чем-то важном в твое отсутствие, – заявила Лила. – Его милость, скорее всего, обвинит меня в бессовестном флирте с беднягой, который только что ушел. Можно подумать, у меня был хоть один шанс, с тех пор как Бетси решила выйти за него.
– У меня не было таких…
– Где Уинифред? – перебила Лила и, подняв глаза, поймала взгляд лакея.
– Кто такая Уинифред? – нахмурился граф.
Но Лила уже деловито объясняла лакею, что хотела бы получить четыре бокала шампанского, из которых два предназначались ей. Так что Эди взяла на себя смелость ответить.
– Твоя любовница, отец.
– Как ты смеешь говорить со мной в таком наглом тоне? Кто наговорил твоей мачехе столько лжи обо мне? Я даже не знаю никакой Уинифред!
– Вот как? – спросила Лила, включаясь с разговор. – Худая, очень худая. С корсетом, набитым овощами. Слишком легкая, чтобы потонуть: ты знаешь этот тип. Можешь бросить ее в Серпентайн, а она по-прежнему будет болтаться на поверхности, бормоча, как завидует женщинам, способным набирать вес.
Граф явно растерялся.
– Уинифред, – с легкой печалью добавила Лила, – женщина, укравшая тебя у меня, Джонас. Когда-то я тебе нравилась. Мы не были так уж подобны кроликам, но c’est la vie.
Она пожала плечами и выпила полбокала шампанского.
– И давно она в таком состоянии?
Судя по выражению лица графа, если раньше он и был наполовину варваром, то сейчас приближался к трем четвертым.
– О, примерно два года, – ответила Эди, поразмыслив. – Если учитывать все стадии брачной гармонии, я бы сказала, что вы на стадии восьмой из десяти. Десятая – это море полного отчаяния.
– У тебя нет права говорить мне подобные вещи, дочь моя! – отрезал граф.
Эди отвернулась, чтобы не видеть смеси гнева и жгучей тоски в глазах отца…
И наткнулась на взгляд Гауэйна, стоявшего за спиной графа.
Глава 15
Герцог Кинросс был облачен в прекрасный камзол из темно-синего бархата с серебряными пуговицами. Он отступил и склонился в поклоне, сделавшем бы честь принцу.
– Леди Эдит! – Он выпрямился. – Леди и лорд Гилкрист. – Еще один поклон.
Эди поднялась, сознавая, что улыбается, как деревенская дурочка.
– Ваша светлость! Насколько я поняла, вы завершили свои дела в Брайтоне раньше, чем предполагали.
Гауэйн взял руку невесты и поднес к губам.
– Я подстегивал банкиров, как мог. И они были очень рады увидеть мою спину.
– Я рада видеть ваше лицо.
Его лицо озарила лучезарная улыбка.
– Добрый вечер! – вскричала Лила. Теперь, когда она не слишком ловко ворочала языком, голос стал более музыкальным. – Вы появились вовремя, ваша светлость! Мне кажется, лорд Гилкрист подумывает разорвать вашу помолвку. Последнее время он такой непостоянный!
Было поразительно видеть, как Гауэйн, не шевельнув и мускулом, излучает мрачную злобу.
– Уверен, что леди Гилкрист ошибается, – ответил он, обращаясь к графу.
Отец Эди встал.
– Моя жена преувеличивает. Как я уже объяснял вам, ваша светлость, у меня появились сомнения относительно вашего супружеского счастья. Но подобные тревоги – не основание нарушать контракт.
– Поскольку я более оптимистично смотрю на наше будущее, то и привез с собой специальное разрешение, – объявил Гауэйн, сжав руку Эди и кладя ее на сгиб своего локтя. – Милорд архиепископ Кентерберийский был весьма дружелюбен и с радостью мне помог.
– Жениться в такой спешке? – насупился граф. – Бросить тень на репутацию моей дочери?
Гауэйн взглянул на Эди:
– Будучи шотландцем, я не понимаю тонкостей английского высшего света. Неужели это так ужасно?
– Разумеется, – кивнула Эди. – На некоторое время мы даже превратимся в парий, хотя не на столь долгий срок, как если бы сбежали в Шотландию и обвенчались в Гретна-Грин.
Улыбка в глазах герцога сказала Эдит все, что ей нужно было знать. Поэтому она ответила на невысказанный вопрос:
– Я не боюсь скандала.
Лила, слегка пошатываясь, встала.
– Ни один скандал не длится больше недели. Герцоги всегда остаются герцогами. Какое очаровательное изречение! – Повернувшись, она воскликнула: – Бетси, дорогая, куда вы ушли? Моя милая падчерица выходит замуж завтра утром! Прилив истинной любви несет ее в объятия герцога!
Леди Рансибл вскочила из-за ближайшего столика, изобразив нечто вроде любопытства – насколько это возможно для женщины, слой штукатурки на лице которой растрескается под воздействием истинно сильной эмоции.
– Очаровательно! – пропищала она. – Я видела объявление в «Морнинг пост». Но понятия не имела, что само событие состоится так скоро!
– Истинной любви противиться нельзя! – провозгласила Лила. – Вы сами знаете это, Бетси, особенно учитывая ваш печальный опыт. Жизнь коротка, и следует собирать розы или радуги? Во всяком случае, нужно что-то собирать. Пока не стало слишком поздно.
– У его светлости очень много важных дел в Шотландии, – пояснил граф ледяным тоном. – Поэтому он потребовал, чтобы свадьба состоялась немедленно.
– Совершенно верно, – подтвердил Гауэйн, улыбаясь леди Рансибл. – Мне не терпится привезти свою прекрасную невесту в замок Крэгивара.
Он привлек Эди чуть ближе.
– Уверена, что выражу общее мнение, если пожелаю вам обоим счастливой совместной жизни, – провозгласила леди Рансибл.
– Любовь рушит все препятствия, – вставила Лила, и голос слегка прерывался. Она снова села.
Леди Рансибл одарила пару широкой улыбкой и отошла, несомненно, чтобы известить всех о скандальной поспешности, с которой герцог Кинросс собирается жениться на дочери графа Гилкриста.
– Если я выхожу замуж завтра, – выговорила Эди, пораженная тем, как спокойно произнесла эти слова, – думаю, что мне нужно сейчас же вернуться домой.
– Ты не выходишь замуж завтра, – мрачно заверил отец. – Даже если я соглашусь на эту идею со специальным разрешением, церемония пройдет в спокойном и размеренном ритме.
Гауэйн поклонился, абсолютно довольный собой.
– Я буду счастлив нанести вам визит завтра днем, чтобы обсудить все приготовления, милорд.
– В таком случае я предпочту оставаться здесь, – решила Лила, поправляя вышитую жемчугом ленту в волосах. – Я даже не танцевала и naturellemen…[4] – Дальнейший смысл фразы ей, очевидно, не давался, так что она просто добавила: – Я отказываюсь возвращаться домой в столь немодно ранний час.
Эди абсолютно не хотелось оставаться в обществе отца и мачехи, поэтому она бросила умоляющий взгляд на Гауэйна.
– Я буду счастлив проводить невесту в ваш дом, – сказал тот графу. – Можете быть уверены, что у меня самые благородные намерения.
Челюсти графа были плотно сжаты, но он все же процедил сквозь зубы:
– Буду весьма благодарен, если проводите мою дочь, ваша светлость. Мы с женой вернемся в свое время.
– Только если в экипаже третьей не будет Уинифред, – с огромным достоинством объявила Лила. – У меня свои моральные принципы.
Граф сел за стол с выражением нескрываемой ярости на лице.
– Не сделаете одолжение просветить меня относительно личности этой Уинифред?
– Не сделаю. Пока мы не обсудим кроликов, – парировала Лила, стиснув челюсти так же плотно, как ее муж.
Отставив бокал, она изящно взялась за ножку второго.
– Кроликов?!
– Доброго вам вечера, Лила, отец, – пробормотала Эди и утащила Гауэйна, не дожидаясь ответа. – Извините меня за эту сцену, – вздохнула она, когда они отошли на безопасное расстояние. – По-моему, их брак достиг точки кипения.
– Надеюсь, мы сумеем избежать подобного рода чрезмерных эмоций, – покачал головой Гауэйн.
– Вы цитируете мое первое письмо, – рассмеялась Эди.
– Перефразирую, – поправил Гауэйн. – Боюсь, не помню точно.
– Представить не могу, что мы можем попасть в такой переплет.
Гауэйн повел Эди к двери. Толпа расступалась перед герцогом, как мелкая рыбешка перед акулой.
– Вы вспыльчивы? – спросил он. – Не хочу показаться грубым, но ваш отец выглядел немного раздраженным.
– Большую часть своей жизни я играла роль миротворца, – вздохнула Эди. – Наш дом просто не выдержал бы и обрушился, если бы я тоже начала закатывать истерики. А как насчет вас?
– К сожалению, я вспыльчив.
Они остановились в передней, и герцог послал лакея за своим экипажем.
– Честно говоря, у нас с вашим отцом может оказаться больше общего, чем я думал.
Судя по виду, Гауэйну не слишком нравилась эта мысль.
– Но вы казались таким сдержанным! – воскликнула Эди. – Мало того, сначала я слегка встревожилась, что вы никогда не теряете герцогского спокойствия.
– Мне кажется более тревожным, что вам никогда не давалась свобода терять самообладание.
Эди рассмеялась:
– Я сказала Лиле, что стукну вас по голове виолончелью, если заведете любовницу.
Гауэйн насмешливо улыбнулся.
– Я теряю голову и говорю вещи, которых вовсе не имел в виду. Двадцать два года ушло на то, чтобы это признать, но я могу быть опрометчивым болваном.
– Я бы предпочла видеть вас в порыве страсти.
– Увидите.
Его голос ласкал кожу, как бархатный поцелуй.
– Я не это хотела сказать!
– Стоит мне вспылить, и я ору, как безумец.
Эди стало не по себе.
– Звучит не слишком приятно.
– Так и есть. Приходилось специально обучать слуг терпеть все это. Когда я прихожу в полную ярость, они мне не повинуются.
– И что это может значить?
Гауэйн поморщился:
– Это бывает очень редко, но иногда я выкидываю людей из дома. А потом жалею об этом. Но уверяю, это случилось всего три или четыре раза с тех пор, как я унаследовал титул.
– Значит, и мне следует ждать, пока меня выкинут за порог?
Эди не знала, что об этом думать. Отец действительно был вспыльчив, но никогда не угрожал кого-то лишить наследства или выбросить на улицу. Он просто кричал, а потом исчезал из дома.
Читать бесплатно другие книги:
