Партнер Гришэм Джон
— Не могли бы вы начать с того момента, на котором остановились вчера, мистер Стефано?
— И что же это было?
— Ваше появление в Бразилии.
— Ах да. Ну что ж, Бразилия — большая страна. Сто шестьдесят миллионов жителей, огромная площадь и богатая история. В этом государстве хорошо прятаться, особенно если тебе приходится уносить откуда-то ноги. Нацисты скрывались в ней десятилетиями. Мы подготовили на Лэнигана целое досье и перевели его на португальский. С помощью талантливых компьютерщиков провели тончайшую работу и получили целую серию цветных портретов человека, в которого имел шансы превратиться теперь Лэниган. Долгие часы разговоров с владельцем катера в Ориндж-Бич и банкирами из Нассо дали определенный результат. Отдельные черты его внешности мы уточняли и с партнерами фирмы. Полученные портреты они предъявили своим секретаршам, а мистер Боген показал лучший, на его взгляд, даже вдове покойного.
— Теперь, когда Лэниган пойман, вы можете сказать, что портреты были удачными?
— В целом — да. Мы несколько ошиблись с подбородком и формой носа.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Мы поспешили в Бразилию. Нашли там три лучших частных детективных агентства: в Рио, Сан-Паулу и Ресифи, это на северо-востоке. Мы имели возможность нанять на свои деньги самых высококачественных специалистов. Мы создали оперативную группу и целую неделю готовили ее в Сан-Паулу. А потом выслушали всех ее членов. Они представили дело так, будто бежавший из Америки Патрик разыскивается за убийство дочери весьма состоятельных родителей, предложивших хорошую награду за информацию о его местонахождении. Нас это устраивало. Убийца ребенка должен был, безусловно, вызвать больше негодования, нежели человек, обокравший юридическую фирму. Мы пошли по школам, где преподавали португальский, размахивали фотографиями Лэнигана и предлагали наличные. В приличных заведениях дверь перед нами захлопывали. Кое-кто с интересом смотрел снимки, но помочь ничем не мог. К этому времени мы уже научились уважать Лэнигана и не считали, что он будет учить язык там, где ведут какие-либо записи и отвечают на вопросы посторонних. Поэтому нам пришлось обратиться и к частным учителям, а их в Бразилии не менее миллиона. Тоскливая работа.
— Вы сразу начинали с того, что предлагали деньги?
— Мы делали то, что рекомендовали наши бразильские агенты. А они настаивали на том, чтобы показать снимки, рассказать жуткую историю убийства девочки и посмотреть, как на это будут реагировать. В случае малейшей заинтересованности мы осторожно намекали на вознаграждение.
— И были заинтересованные?
— Крайне мало. Но денег мы никому не платили, я имею в виду учителей.
— А другим?
Глядя прямо перед собой на чистый лист бумаги, Стефано кивнул.
— В апреле девяносто четвертого мы нашли в Рио хирурга, занимавшегося пластическими операциями, который попросил оставить ему фотографии. Он продержал их у себя около месяца и в конце концов убедил нас в том, что работал над лицом Лэнигана. Были у него и собственные снимки до и после операции. Расписал все как по нотам, и мы согласились заплатить четверть миллиона долларов за всю его папку.
— Что вы нашли в ней?
— Снимки нашего приятеля до и после операции. Это было странно, поскольку Лэниган отказывался фотографироваться. Он не желал оставлять следов и платил наличными. Имени своего не назвал, представился бизнесменом из Канады и сказал, что просто хочет выглядеть моложе. Хирург только это от него и слышал. Естественно, у него возникли кое-какие подозрения, и он установил скрытую камеру. Вот как появились фотографии.
— Мы сможем их увидеть?
— Конечно.
Адвокат сделал движение — и на стол перед Андерхиллом лег конверт. Тот вскрыл его и бросил взгляд на снимки.
— Как вы нашли хирурга?
— Проверяя школы и частных преподавателей, мы не забывали и о других профессионалах: изготовителях поддельных документов, хирургах, импортерах.
— Импортерах?
— Да, по-португальски они называются иначе, импортеры — это весьма условный перевод. Есть некие мастера, которые могут ввезти вас в Бразилию и попросту растворить в стране: новые имена, новые документы, предоставить лучшие убежища, где можно комфортно жить. Это узкий и замкнутый круг лиц. Нам не повезло с изготовителями документов: они наотрез отказывались говорить о своих клиентах. Это не шло на пользу их делу.
— С докторами было иначе?
— Они тоже молчали, но одного хирурга мы наняли в качестве консультанта, он-то и дал нам фамилии коллег, работавших с теми, кто предпочитал не называть имен. Вот так мы и вышли на этого парня в Рио.
— Через два с лишним года после того, как пропал Лэниган.
— Это правда.
— Что еще вы сделали за это время?
— Потратили уйму денег. Постучали в сотни дверей. Отследили десятки никуда не ведших нитей. Я уже говорил: Бразилия — большая страна.
— Сколько человек на вас там работали?
— Помню, что платил шестидесяти агентам. Слава Богу, они не так дороги, как в Штатах.
Если судья хотел пиццы, то ему приносили ее от Хьюго, из старого бистро, принадлежавшего семейству на Дивижн-стрит и расположенного довольно далеко от разбросанных вдоль побережья ресторанчиков быстрого обслуживания. Едва они с Патриком вернулись в палату, как охранник внес туда коробку. Аромат пиццы Патрик почувствовал, когда парень вышел из лифта. Сидя на кровати, судья раскрыл коробку, и палату наполнил божественный аромат маслин, грибов, итальянских колбасок, зеленого перца и шести сортов сыра.
Сколько раз Патрик ел эту пиццу у Хьюго до побега! Не отказался бы и от кусочка сейчас. В жизни дома есть все же и некоторые преимущества.
— Ты выглядишь дьявольски проголодавшимся. Бери, — сказал Карл.
Патрик молча проглотил первый кусочек и протянул руку за вторым.
— Как ты умудрился настолько отощать? — спросил Карл с набитым ртом.
— А пива мы выпить не можем?
— Нет. Извини. Не забывай, ты все-таки в тюрьме.
— Все зависит от мозга. Достаточно принять решение. Неожиданно у меня появилось немало причин, чтобы похудеть.
— Сколько ты весил?
— В пятницу перед исчезновением девяносто восемь килограммов. За первые шесть недель потерял девятнадцать. Сейчас вешу шестьдесят четыре.
— Ты похож на военнопленного. Ешь.
— Спасибо.
— Итак, ты вновь вернулся в хижину.
Патрик вытер губы бумажной салфеткой, положил недоеденный кусок в коробку и сделал глоток кока-колы.
Они вновь вышли в коридор, и только тогда Патрик продолжил:
— Да, я вошел в хижину. Было около половины двенадцатого. Свет зажигать не стал. Метрах в восьмистах от моей стоит еще одна, на склоне холма, ее видно из моих окон. Хозяин живет в Геттисберге. Я предполагал, что его в хижине нет, но должен был соблюдать осторожность. Занавесил небольшое окошко ванной комнаты полотенцем, включил свет и быстро побрился. Затем подстриг волосы и выкрасил их в темно-каштановый, почти черный, цвет.
— Прости?..
— Странно, однако мне это оказалось к лицу. Глядя в зеркало, я ощутил себя совершенно другим человеком. Потом навел порядок, подмел обрезки волос, спрятал краску. Я знал, что вскоре по хижине пройдутся очень частой гребенкой. Затем тепло оделся, сварил крепкого кофе и выпил половину. Вторую налил в термос на дорогу. В час ночи я вышел из хижины. Я знал, что какое-то время уйдет на то, чтобы установить владельца машины и известить о случившемся Труди, а потом уже кому-нибудь могла взбрести в голову мысль проверить заодно и хижину. Помня обо всем этом, я все же в час ночи решил уйти.
— Ты волновался за Труди?
— В общем-то нет. Мне было известно, что переживет она эту историю довольно безболезненно. Я сказал себе: примерно месяц Труди проживет благопристойной вдовой, а потом получит страховку и станет счастливейшей из смертных. Внимание мужчин и деньги — что еще ей нужно?
— И в хижину ты больше не возвращался?
— Нет.
Не задать новый вопрос Карл не мог:
— Под одной из кроватей обнаружили ружье, палатку и спальный мешок Пеппера. Как они там очутились?
На мгновение Патрик поднял на него удивленный взгляд и тут же отвел глаза в сторону. Карл отметил это. В течение нескольких следующих дней он будет вспоминать этот взгляд.
Некий толчок, скошенные в сторону глаза и неспособность сказать правду.
В одном из старых фильмов герой говорил: «Решаясь на убийство, человек совершает двадцать пять ошибок. Если вы в состоянии назвать пятнадцать из них, то вы — гений».
А не могло ли случиться так, что Патрик просто забыл о вещах Пеппера? Слишком поспешил уйти?
— Не знаю, — сказал он очень тихо, по-прежнему глядя в стену.
Как бы то ни было, ответ Карл получил и спросил вновь:
— Куда ты направился потом?
— Мотоцикл несся с сумасшедшей скоростью, — тут же ответил Патрик, торопясь продолжить рассказ. — Было градусов пять выше нуля, но мне казалось, что стоит тридцатиградусный мороз. Я все так же старался избегать оживленных дорог. Ветер пронизывал насквозь. Я въехал в Алабаму, держась в стороне от основных магистралей. Грязный мотоцикл в три часа ночи мог бы заставить скучавшего полисмена повернуть голову, поэтому я объезжал даже маленькие городки. В конечном итоге добрался до окрестностей Мобила около четырех утра. Месяцем раньше я приметил небольшой мотель, где берут наличные и не задают никаких вопросов. Я спрятал мотоцикл за здание, пробрался на стоянку и с нее вошел через главный вход, будто только что вылез из машины. Номер стоил три бумажки по десять долларов, никаких записей. Примерно час ушел у меня на то, чтобы согреться. Два часа я проспал и встал с восходом солнца. А когда ты обо всем услышал, Карл?
— Видимо, примерно в то время, когда ты мчался по проселочным дорогам, Патрик. Дуг Витрано позвонил мне в самом начале четвертого. Разбудил, собственно говоря, о чем я сейчас очень жалею. Не спать ночь, переживать из-за тебя, пока ты спешил к грядущему счастью!..
— Я тоже не сидел в тепле домашнего очага.
— Но о друзьях своих ты явно не беспокоился.
— Меня до сих пор мучает за это совесть, Карл.
— Нисколько она тебя не мучает.
— Да, пожалуй, ты прав.
Патрик уже расслабился. Выглядел он намного оживленнее, по губам скользнула улыбка.
— Итак, ты проснулся с восходом солнца новым человеком в новом мире. Все твои проблемы остались где-то далеко позади.
— Почти все. Это было восхитительное ощущение, но и пугающее тоже. Спал я так себе. До половины девятого смотрел телевизор, ничего о своей смерти не услышал и пошел в душ, переоделся…
— Подожди. Куда ты дел краску для волос?
— Швырнул в канаву где-то уже в Алабаме, неподалеку от округа Вашингтон. Значит, я переоделся и вызвал по телефону такси, что в Мобиле далеко не просто. Таксист остановил машину прямо у моей двери, так что я вышел, никого не потревожив. Мотоцикл оставил у мотеля. Я отправился в магазины, которые, как я знал, открывались с девяти. Купил темно-синий пиджак, несколько пар брюк и туфли.
— Как ты расплатился за покупки?
— Наличными.
— У тебя не было кредитной карточки?
— Имелась поддельная «Виза», которую я добыл в Майами. Использовать ее можно было всего несколько раз, а потом стоило выбросить. Я берег ее для того, чтобы взять напрокат машину.
— Сколько у тебя было наличных?
— Около двадцати тысяч.
— Откуда?
— Какое-то время откладывал. Зарабатывал я в то время неплохо, несмотря на то что Труди умудрялась тратить денег больше, чем я приносил в дом. Сказал бухгалтеру фирмы, что хочу утаить определенную сумму от собственной жены. Тот ответил: так делают все юристы. Словом, часть денег пошла на другой счет. Периодически я снимал с него наличные и прятал в ящике стола. Ответ приемлем?
— Да. Ты купил туфли.
— А потом пошел в другой магазин — за белой рубашкой и галстуком. В туалете я переоделся во все новое — и баста! Теперь я походил на любого коммивояжера. Приобрел еще кое-что из одежды, какую-то мелочь, сложил все в дорожную сумку и отправился на такси в аэропорт. Там в ожидании рейса из Атланты позавтракал. Когда самолет приземлился, я с другими пассажирами, занятыми и важными, двинулся к выходу. Рядом с двумя из них, похожими на меня как две капли воды, остановился у стойки, где оформляют прокат автомобилей. Для них машины были уже заказаны. Со мной дело обстояло несколько сложнее. У меня были отличные водительские права из Джорджии вместе с паспортом — так, на всякий случай. Со страхом я протянул в окошко свою «Визу». Номер ее был украден, и меня привела в ужас мысль, что компьютер определит это и выдаст сигнал тревоги. Но все обошлось. Я заполнил бланк и бросился на улицу.
— Под каким именем?
— Рэнди Остин.
— Рэнди, у меня к тебе вопрос. — Карл медленно положил в рот кусочек пиццы, начал жевать. — Ты ведь находился в аэропорту. А почему ты не полетел?
— О, я тоже думал об этом. За завтраком я следил за взлетом двух рейсов, и мне жутко хотелось оказаться на борту. Решение не лететь далось с трудом.
— Что осталось незавершенным?
— Ты, наверное, и сам догадался. Я поехал в сторону пляжей на восток, в Ориндж-Бич, где снимал небольшой домик.
— Из которого к тому времени уже выехал.
— Само собой. Я знал, что там принимают наличные. Стоял февраль, холодно, и желающих пожить на пляже было немного. Я принял слабое успокоительное и проспал шесть часов. Вечером посмотрел новости и увидел то место, где сгорела моя машина. Мои друзья казались вне себя от горя.
— Негодяй.
— Подъехал в овощную лавку и купил пакет яблок. Когда стемнело, отправился в трехчасовую прогулку по пляжу. На следующее утро я приехал в Паскагулу, купил газету, увидел на первой странице свое улыбающееся лицо и прочитал о трагедии. Похороны должны были состояться в этот самый день, в три. Затем я добрался до Ориндж-Бич и взял катер. А потом поехал в Билокси и успел на кладбище.
— В газетах было написано, что ты наблюдал за собственными похоронами.
— Это правда. Я спрятался на дереве неподалеку от кладбищенской ограды и смотрел в бинокль.
— Поразительная глупость.
— Согласен. Полный идиотизм. Но меня тянуло туда. Я хотел убедиться, своими глазами увидеть, что трюк сработал. Тогда-то, видимо, я и поверил: мне все сойдет с рук.
— Ты и дерево присмотрел заранее?
— Нет. Честно говоря, я все же сомневался, стоит ли это делать. Я выехал из Мобила и погнал машину на запад, убеждая себя в том, что не стоит. Не стоит и носа показывать в Билокси.
— И ты смог со своим животом взобраться на дерево?
— Причина-то у меня имелась. А потом, это был старый дуб с толстыми раскидистыми ветвями.
— Поблагодари за это Господа. Жаль, что под тобой не обломился сук и ты не упал, свернув себе шею.
— Неужели жаль?
— Именно так. Мы стояли у могилы и вытирали слезы, пытались утешить вдову, а ты в это время висел на ветке, как жирный филин, и смеялся, глядя на нас.
— Ты только пытаешься злиться, Карл.
Это было правдой. Четыре с половиной года убили в Карле всякую злость. Как было правдой и то, что сейчас, сидя на больничной койке вместе с Патриком и слушая его рассказ, он испытывал радость.
В любом случае с похоронами было покончено. Патрик поведал достаточно, и они вновь вернулись в его палату место, где рассказчик не очень-то был расположен откровенничать.
— Скажи, Карл, как там Боген, Витрано и ребята? — спросил Патрик, откинувшись на подушку и приготовившись насладиться тем, что вот-вот услышит.
Глава 25
Последний раз дочь Паоло Миранды звонила два дня назад из номера гостиницы в Новом Орлеане. Она все еще разъезжала по делам своего нового загадочного клиента и снова предупредила отца о возможных визитерах, которые станут наводить о ней справки и следить за ним, поскольку у ее клиента имелись в Бразилии влиятельные недоброжелатели. Говорила она кратко, довольно расплывчато, и в голосе ее звучал всеми силами скрываемый страх. В конце концов отца это разозлило, и он потребовал подробностей, на что дочь ответила, будто беспокоится по поводу его безопасности. Отец попросил ее вернуться домой, а затем не выдержал и признался: впервые в жизни он встретился с ее бывшими партнерами, от которых узнал, что она уволена. Дочь с присущим ей спокойствием объяснила: теперь у нее самостоятельная работа и богатый клиент, занимающийся международной торговлей, так что подобные поездки станут постоянными.
Спорить по телефону отец не захотел, особенно сейчас, когда не находил себе места от тревоги.
Кроме того, Паоло уже устал от загорелых коренастых мужчин, сновавших вокруг дома и следовавших за ним на рынок или по пути в Католический университет святейшего папы.
Сеньор Миранда, в свою очередь, тоже наблюдал — они вечно отирались где-то поблизости — и каждому присвоил кличку.
Несколько раз Паоло разговаривал с управляющим дома, где жила Ева, и те же увертливые типы окидывали их цепкими взглядами.
Его последняя лекция — обзор немецкой философии — закончилась в час дня. Минут тридцать профессор провел в своем кабинете, споря с каким-то упрямым студентом, а потом ушел. Лил дождь, прихватить же с собой зонт он забыл.
Машина Паоло стояла на небольшом квадрате асфальта позади учебного корпуса.
Осмар терпеливо ждал. Из здания Миранда вышел задумчивым, глядя под ноги и прикрывая голову газетой.
Когда нога ступила в лужу под деревом, у которого он оставил свою машину, мысли его были далеко. По соседству был припаркован небольшой красный «фиат» — фургон, используемый для доставки мелких грузов. Как из-под земли вырос откуда-то водитель, но и его профессор не заметил. Парень открыл заднюю дверцу фургона, однако Миранда и сейчас не обратил на это никакого внимания. В тот момент когда он сунул руку в карман за ключами, Осмар толкнул его плечом и запихал в фургон.
Портфель профессора упал на землю.
Дверца «фиата» захлопнулась. В темноте Паоло почувствовал, как в переносицу уперлось дуло пистолета. Кто-то приказал ему молчать.
Полоса листов бумаги, выпавших из его портфеля, протянулась от сиденья до задних колес.
Фургон резко тронулся с места…
Раздавшийся в отделении звонок уведомил полицию о похищении человека.
Чтобы выехать за город, им потребовалось почти полтора часа. Паоло не имел ни малейшего представления о том, где находится. В фургоне без окон стояла удушающая жара.
Рядом сидели двое мужчин, у обоих было оружие.
«Фиат» остановился у приземистого сельского дома, и Паоло провели внутрь. Отведенное ему помещение находилось в задней части: спальня, ванная, крошечная гостиная с телевизором. На столе — хорошая еда. Было сказано, что никто не собирается причинить ему какой-нибудь вред, по крайней мере если он не совершит ошибки, попытавшись бежать. Проживет здесь около недели, а потом его отпустят при условии, что не будет никаких глупостей.
Закрыв дверь, Паоло посмотрел в окно. Под деревом сидели двое мужчин, смеялись и пили чай. Их оружие лежало рядом.
В тот же день были сделаны анонимные звонки сыну профессора в Рио, управляющему домом, где жила Ева, в фирму, где она работала, и ее давней подруге из туристического агентства. Сообщалось в них одно и то же: Паоло Миранда похищен.
Полиция взялась за расследование.
Ева находилась в Нью-Йорке несколько дней. Она выходила из номера отеля «Пьер», чтобы заглянуть в магазины на Пятой авеню или провести пару часов в музее. По их с Патриком договоренности она должна была постоянно находиться в движении. От Лэнигана Ева получила три письма и на два уже ответила. Вся корреспонденция шла через Сэнди. Какие бы методы физического воздействия к Патрику ни применяли, они не заставили его ослабить внимание к мелочам. Письма Лэнигана были весьма специфическими: в них давались планы действий, перечни проверяемых пунктов и предлагались меры на случай непредвиденных обстоятельств.
Она позвонила отцу, но к телефону никто не подошел.
Позвонила брату, и от услышанного у нее потемнело в глазах. Необходимо срочно вернуться домой, сказал он. Обычно мягкий и тактичный, сейчас он был настойчив. Это удивило Еву: до сих пор все важные решения, требовавшие ответственных действий, принимались в семье только ею.
В течение получасового телефонного разговора она пыталась успокоить брата и привести в порядок собственные мысли. Нет, выкупа никто не требовал. От похитителей ни слова.
В нарушение всех мыслимых инструкций она позвонила ему. Нервно поправляя волосы, она стояла у телефона-автомата в вашингтонском аэропорту Ла Гуардиа и набирала номер телефона в его палате. Когда трубку сняли, произнесла несколько слов на португальском. Если их и слушают, то пусть поищут переводчика.
— Патрик, это Лиа. — Голос звучал совершенно бесстрастно.
— Что случилось? — также по-португальски спросил Лэниган. Он давно не слышал ее восхитительного голоса, однако сейчас нисколько не обрадовался.
— Мы можем поговорить?
— Да. В чем дело?
Установленный в палате телефон Патрик проверял на наличие «жучков» каждые три или четыре часа. Это утомляло. Кроме того, с помощью детектора, который ему принес Сэнди, он исследовал все вызывавшие подозрения уголки.
Круглосуточное присутствие за дверьми охраны отчасти успокаивало, но телефон все же внушал ему беспокойство.
— Проблемы с отцом. — В двух словах она рассказала историю исчезновения Паоло. — Мне необходимо поехать домой.
— Нет, Лиа, — спокойно возразил Патрик. — Это ловушка. Твой отец не миллионер. Им не нужны деньги, им нужна ты.
— Но я не могу бросить отца.
— Найти его ты тоже не сможешь.
— Во всем виновата я.
— Нет. Вина лежит на мне. Будет только хуже, если ты бросишься в их западню.
Тряхнув головой, Лиа посмотрела на снующих вокруг пассажиров.
— Так что же мне делать?
— Отправляйся в Новый Орлеан. Сразу после прилета позвони Сэнди. Мне нужно подумать.
Купив билет, она отыскала местечко в углу, села и спрятала лицо за раскрытым журналом. Ей не давали покоя мысли об отце, о тех ужасных вещах, что с ним в этот момент проделывали. Одни и те же люди поочередно похитили двух мужчин, которых она любила. Патрик до сих пор на больничной койке. А ведь отец старше, и сил у него не так много. Ему причиняют боль из-за нее, а она абсолютно ничем не может ему помочь.
Потратив день на поиски Лэнса, в начале одиннадцатого вечера полисмен заметил, как тот отъехал от казино. Автомобиль остановили и сидевшего за рулем Лэнса без объяснения каких-либо причин задержали до прибытия Суини.
Расположившийся на заднем сиденье патрульной машины шериф взмахом руки предложил задержанному сесть рядом.
— Как идет торговля зельем?
— На бизнес не жалуюсь.
— Что Труди? — Суини лениво покусывал зубочистку.
«Посмотрим, у кого больше выдержки», — подумал Лэнс и надел новенькие безумно дорогие солнечные очки.
— У нее все великолепно. А твоя дама?
— У меня ее нет. Слушай, Лэнс, поступила довольно серьезная информация о том, что ты ищешь киллера.
— Ложь, ложь от начала и до конца.
— Да? А мы так не думаем. Видишь ли, все твои приятели похожи на тебя: либо освобождены условно-досрочно, либо всеми силами зарабатывают выход на волю. Дерьмо, как ты сам понимаешь. Подонки. Шныряют в поисках заработка погрязнее и вечно нарываются на неприятности, а узнав о чем-то, тут же спешат шепнуть новость федам — считают, что это запишется им в актив.
— Все это я уже слышал. Дальше?
— Нам известно, что у тебя есть денежки и есть женщина, которая вот-вот потеряет свое состояние, если только мистер Лэниган не сделается трупом.
— Кто?
— Ты слышал. Так вот что мы вместе с федами сделаем: установим наблюдение за тобой и твоей подружкой, причем и смотреть, и слушать будем очень внимательно. Одно неверное движение — и ты в наших руках. Вместе с Труди вы окажетесь в ситуации похуже той, в которую угодил Лэниган.
— Я должен испугаться?
— Если голова у тебя хоть немного варит, то да.
— А теперь мне можно идти?
— Прошу.
Лэнс вернулся в свою машину.
В это время Каттер нажимал кнопку дверного звонка Труди, надеясь в душе, что та спит. Несколько минут назад он сидел в кафе и ждал, пока ему сообщат о задержании Лэнса.
Труди бодрствовала. Не снимая цепочки, она приоткрыла дверь и спросила:
— Что вам нужно?
— ФБР. — Он показал свой значок. — Я могу войти?
— Нет.
— Лэнс задержан полицией. Думаю, нам необходимо поговорить.
— Как?!
— С ним сейчас беседуют.
Сняв цепочку, она распахнула дверь. Каттер наслаждался действом.
— Что он сделал?
— По-видимому, его скоро отпустят.
— Я позвоню своему адвокату.
— Ради Бога, но сначала вы выслушаете меня. Из очень надежного источника нам стало известно, что Лэнс занялся поисками наемного убийцы, который должен убрать вашего мужа, Патрика Лэнигана.
— Нет! — Труди поднесла руку ко рту. Изумление на ее лице казалось искренним.
— Да. Причем вы тоже можете оказаться замешанной, ведь это ваши деньги Лэнс пытается защитить таким образом. Уверен, вдохновителем готовящегося убийства сочтут именно вас. Если с Лэниганом что-нибудь случится, то сюда мы явимся в первую очередь.
— Я ничего не сделала!
— Пока. Мы очень внимательно наблюдаем за вами, миссис Лэниган.
— Не называйте меня так!
— Извините.
Повернувшись, Каттер вышел.
Оставив машину на стоянке, Сэнди пешком отправился в центр Французского квартала. Клиент очень строго предупредил его относительно мер безопасности, особенно в том, что касалось встречи с Лиа. Сейчас только Сэнди мог привести к ней «хвост», поэтому необходима максимальная осторожность.
— Ей угрожает смертельная опасность, Сэнди, — сказал по телефону Патрик час назад. — Будь начеку.
Сэнди обошел квартал трижды и, уверившись, что за спиной никого нет, заскочил в небольшой бар, где со стаканом содовой устроился за стойкой, посматривая на тротуар. Затем вышел, пересек улицу и оказался в вестибюле отеля «Ройал сонеста». Потолкавшись в толпе туристов, поднялся на третий этаж. Лиа распахнула дверь номера и тут же закрыла ее за ним на ключ. Сэнди не удивился, увидев ее уставшее, измученное лицо.
— Очень жаль, что так получилось с отцом, — сказал он. — Есть какие-нибудь новости?
— Нет. Я все время была в дороге.
На верхней панели телевизора стоял поднос с кофейником. Сэнди наполнил чашку, размешал сахар.
— Мне сообщил об этом Патрик, — сказал он. — Кто эти люди?
— Вон лежит папка. — Она кивнула на небольшой столик. — Садитесь. — Жест в сторону постели.
В ожидании разговора Сэнди уселся.
Читать бесплатно другие книги:
