Партнер Гришэм Джон

Патрик улыбнулся. Лед был наконец сломан.

— Что бы ты хотел узнать о деньгах, Карл?

— Все. Как ты их украл? Где они? Сколько осталось?

— А что насчет этого говорят в суде?

— Море слухов. Мне больше всего нравится, когда уверяют, будто ты удвоил состояние и спрятал его в швейцарских банках, а в Бразилию приехал лишь отдохнуть, желая набраться сил.

— Неплохо.

— Помнишь Бобби Доука, маленького хорька, оформлявшего разводы за девяносто девять долларов и презиравшего каждого, кто брал больше?

— Еще бы. Он рекламировал себя в церковных газетенках.

— Да, это он. Вчера Бобби сидел и пил кофе с клерками и хвастался, что получил из надежнейшего источника сведения, будто ты потратил все деньги на наркотики и несовершеннолетних проституток, поэтому-то и жил в Бразилии как нищий крестьянин.

— Очень похоже на Доука.

Воспользовавшись тем, что улыбка с лица Патрика исчезла, судья попробовал еще раз:

— Так где же деньги?

— Я не могу сказать, Карл.

— Сколько их?

— Тонна.

— Больше, чем ты украл?

— Больше, чем я взял. Да.

— Как тебе это удалось?

Патрик опустил ноги с кровати, а затем подошел к двери. Она была закрыта. Потянувшись, он сделал глоток из бутылки с минеральной водой и, сев на постель, взглянул на Карла.

— Мне повезло, — почти шепотом сказал он. — Я решил уехать, Карл, с деньгами или без них. Я знал, что они вот-вот поступят, и у меня был план, как их перехватить. Но если бы ничего с этим не получилось, я все равно бы уехал. Прожить с Труди еще один день стало невмоготу. Я ненавидел свою работу, и на работе меня не ждало ничего хорошего. Боген со своими парнями затеял грандиозную аферу, а я оказался единственным, кто о ней знал.

— Какую аферу?

— Иск Арициа. Поговорим об этом позже. Словом, я тщательно спланировал свое исчезновение, и мне повезло, все прошло отлично. Удача сопутствовала мне все эти годы. Немыслимая удача.

— Прошлый раз мы остановились на похоронах.

— Да. Я вернулся в коттедж, который снял в Ориндж-Бич, и оставался там пару дней, слушая кассеты на португальском и зубря слова. Несколько часов потратил на то, чтобы привести в порядок те разговоры, что записал на пленку, работая в фирме. Еще нужно было разобрать уйму документов. По ночам я ходил по берегу, весь в поту, пытаясь как можно быстрее сбросить вес. На еду вообще перестал смотреть.

— О каких документах ты говоришь?

— Я собрал на Арициа целую папку. Выходил в море на катере. Основы управления были мне известны, а тут появилась возможность превратиться в настоящего морского волка. Катер достаточно велик, и очень скоро я стал прятаться на воде.

— Здесь?

— Да. Я бросал якорь у острова Шип и любовался набережной Билокси.

— С чего бы это?

— Я натыкал микрофонов по всей фирме, Карл, в каждый телефон, каждый стол, за исключением стола Богена. Поставил «жучок» даже в мужском туалете на первом этаже, между кабинетами Богена и Витрано. С микрофонов все передавалось на устройство, которое я спрятал на чердаке. Старая фирма в старом здании, так что на чердаке было полно хлама. Туда не поднимался никто, зато на крыше у дымовой трубы имелась телевизионная антенна, через которую я и пропустил свои провода. Сигнал улавливала двадцатисантиметровая тарелка, установленная на катере. Технику я использовал только новейшую, Карл, это было настоящее чудо. Купил ее на черном рынке в Риме за бешеные деньги. В бинокль я видел дымовую трубу, так что с приемом сигналов все обстояло нормально. Любой записанный с помощью микрофона разговор становился известен мне. Я знал, где компаньоны собираются поужинать и в каком настроении их жены. Мне было известно абсолютно все.

— Немыслимо.

— Послушал бы ты, что они говорили после моих похорон! Принимая по телефону соболезнования, изображали печаль, а потом отпускали шуточки по поводу моей смерти. Боген, оказывается, был уполномочен остальными партнерами сообщить мне, что фирма более не нуждается в моих услугах. На следующий день после похорон он пил вместе с Хавареком виски в комнате для переговоров, говоря, что мне удивительно повезло со столь своевременной смертью.

— И у тебя есть эти записи?

— Конечно! У меня есть пленка с разговором Труди и Дуга Витрано: они сидят в моем бывшем кабинете за несколько часов до похорон и внезапно находят в ящике стола страховой полис на два миллиона. Умереть можно со смеху! Труди потребовалось не менее двадцати секунд, чтобы спросить, скоро ли она получит деньги.

— Когда я смогу прослушать эту пленку?

— Не знаю. Скоро. Там их сотни. Приведение записей в порядок заняло несколько недель. Я работал по двенадцать часов в день. Представь себе: все их телефонные разговоры!

— У них появились какие-нибудь подозрения?

— В общем-то нет. Рэпли однажды бросил Витрано, что поражен, как точно я рассчитал время, приобретя страховой полис на два миллиона долларов всего за восемь месяцев до смерти. Были еще отдельные высказывания относительно моих странностей, но ничего серьезного. Партнеры ликовали, что я больше не стою у них на пути.

— А телефон Труди ты тоже прослушивал?

— Я подумывал об этом, но потом решил: для чего? Ее поведение было абсолютно предсказуемо. Помочь мне она не могла.

— Зато Арициа мог.

— Безусловно. Мне становился известен каждый шаг, который партнеры фирмы делали ради него. Я знал, что деньги уйдут за границу, знал, в какой банк и когда.

— Но как ты умудрился их выкрасть?

— Мне снова повезло. Хотя руководил всем Боген, большую часть переговоров с банкирами вел Витрано. Я вылетел в Майами с документами, выписанными на имя Дуга Витрано, у меня был даже номер его карточки социального страхования и прочие детали. Тот парень в Майами имел в своем компьютере целый каталог, наверное, с миллионом разных лиц, и стоило указать на понравившееся, как — пожалуйста, получите ваши водительские права с новой фотографией. Я выбрал нечто среднее между нашими с Витрано физиономиями и из Майами полетел в Нассо, где явился в Объединенный банк Уэльса. Витрано общался там с неким Грэмом Данлэпом. Мне оставалось предъявить ему все свои бумаги, включая и подделанное решение исполнительного комитета, как и положено, на фирменном бланке. По этому решению мне поручалось перевести деньги в новое место сразу, как только они придут в банк. Мистера Витрано Данлэп не ожидал увидеть и был удивлен, даже польщен, что к нему направили партнера фирмы. Он налил мне кофе, а секретаршу попросил принести пирожные. Пока я наслаждался ими в его кабинете, в банк поступили деньги.

— И ему не пришло в голову позвонить в фирму?

— Нет. Но я был готов к самому худшему, Карл. Если бы у Данлэпа возникли малейшие подозрения, я свалил бы его кулаком на пол, рванул из банка, сел в такси и помчался в аэропорт. В бумажнике у меня лежали билеты на три различных рейса.

— И куда бы ты отправился?

— Не забывай, в тот момент я еще считался трупом. Наверное, в Бразилию. Устроился бы куда-нибудь барменом и провел остаток дней на пляже. Оглядываясь назад, могу сказать, что без денег мне было бы даже лучше. Но раз они стали моими, значит, за ними должна была начаться охота. Поэтому я сейчас здесь. Но все сложилось, как я планировал. Данлэп задал вполне разумные вопросы, и мои ответы полностью удовлетворили его. Он подтвердил получение денег, и я тут же распорядился перевести их на Мальту.

— Всю сумму?

— Почти. Узнав, что деньги вот-вот уйдут из-под его власти, Данлэп на мгновение заколебался, а я едва не проглотил язык от волнения. Он начал мямлить что-то о полагающемся гонораре за услуги, и я заставил себя спросить, о какой сумме идет речь. Залившись румянцем и опустив глаза, Данлэп сказал, что пятидесяти тысяч будет достаточно. Я тут же согласился. Пятьдесят тысяч долларов остались на счете и были позже переведены Данлэпу. Банк находится в деловой части Нассо…

— Находился. Через шесть месяцев после твоего ограбления он рухнул.

— Да-да. Я что-то слышал об этом. Очень жаль. Выйдя из дверей, я почувствовал бешеное желание пуститься через улицу вприпрыжку. Мне хотелось орать и размахивать руками, но я каким-то чудом сдержался. Остановив первое же такси, сказал водителю, что опаздываю в аэропорт. Он газанул. Самолет в Атланту вылетал через час, в Майами — через полтора. На нью-йоркский рейс как раз шла посадка, поэтому я прилетел в Ла Гуардиа.

— С девяноста миллионами долларов.

— Минус пятьдесят тысяч для старины Данлэпа. Это был самый долгий полет в моей жизни, Карл. Я выпил на борту три мартини, но все равно представлял собой клубок нервов. Закрывал глаза и видел встречающих меня копов с автоматами наперевес. Я прямо-таки чувствовал, что Данлэп заподозрил что-то, позвонил в фирму и моим партнерам удалось вычислить мой рейс. Ужасно хотелось сорваться с места и броситься из самолета вон. Мы приземлились, подрулили к зданию аэровокзала, и я спустился по трапу. Вхожу в терминал, и мне в глаза бьет фотовспышка. Ну, думаю, вот оно! Взяли. Оказалось, какой-то ребенок забавлялся своим «Кодаком». Я опрометью побежал в туалет и просидел там целых двадцать минут. Дорожная сумка со всеми пожитками стояла на кафельном полу.

— И с девяноста миллионами.

— О да.

— Как деньги очутились в Панаме?

— Откуда ты знаешь про Панаму?

— Я — судья, Патрик. Иногда обмениваюсь фразой-другой с полисменами, город ведь у нас небольшой.

— Из Нассо я передал инструкцию на Мальту, и оттуда деньги быстренько перевели в Панаму.

— Ты стал настоящим волшебником по части прятать свои сокровища.

— Для этого потребовалась небольшая исследовательская работа. Я готовился целый год. Скажи, Карл, а когда ты услышал о том, что деньги пропали?

Хаски расхохотался и, подняв руки, сцепил их за головой.

— Видишь ли, твои приятели в фирме не приложили никаких усилий, чтобы все прошло тихо.

— Я поражен.

— В действительности же весь город знал, что они вот-вот превратятся в крезов. Так секретничать и так бешено кидаться деньгами! Хаварек приобрел самый большой и самый черный из «мерседесов», какой я когда-либо видел. Личный архитектор Витрано заканчивал проект его нового дома — тысяча триста квадратных метров. Рэпли подписал контракт на покупку двадцатипятиметровой яхты — сказал, что подумывает о выходе на пенсию. Несколько раз до меня доносились обрывки их разговоров. Гонорар в тридцать миллионов довольно трудно спрятать в наших местах, но твои бывшие партнеры даже не пытались этого сделать. Им хотелось, чтобы люди знали об их успехе.

— Спесивые недоумки.

— Ты нанес свой удар в четверг, так?

— Да, двадцать шестого марта.

— На следующий день у меня было назначено рассмотрение гражданского иска, и тут позвонили из твоей фирмы. Сообщили, что у партнеров возникли проблемы: исчезли деньги. Все сразу. Кто-то за океаном наложил на них лапу.

— А мое имя упоминалось?

— Не сразу, хотя много времени для этого тоже не потребовалось. Прошел слух, что камеры наблюдения в банке засекли кого-то, отдаленно похожего на тебя. Припомнили сомнительные моменты твоей гибели, и слух распространился по всему городу.

— Ты поверил, что это сделал я?

— Сначала я был слишком изумлен, чтобы чему-то верить, как, собственно, и все остальные. Мы же похоронили тебя, отправили на вечный покой, прочитали молитвы. Но с течением времени из разрозненных фрагментов головоломки начала складываться целая картина. Новое завещание, страховой полис, тело, которое кремировали, — люди стали что-то подозревать. Потом выяснилось, что все кабинеты фирмы напичканы «жучками». Повсюду шныряли агенты ФБР, задавали вопросы. Через неделю уже почти никто не сомневался в том, чьих рук это дело.

— Ты не испытывал чувство гордости за меня?

— Я бы не сказал, что гордился тобой. Удивлялся — да. Был ошеломлен. В конце концов, ведь чье-то мертвое тело мы же похоронили. А потом все это меня заинтриговало.

— И ни намека на восхищение?

— Такого я не припомню, Патрик. Нет. Для того чтобы ты смог украсть деньги, понадобилась смерть невинного человека. К тому же ты оставил здесь свою жену и дочь.

— Жена была только рада, а дочь не моя.

— Тогда я этого не знал. Да и никто не знал. Нет, не думаю, чтобы тобой у нас восхищались.

— А что мои коллеги в фирме?

— Их не видели месяцами. Арициа предъявил им иск, а потом так же поступили и многие другие. Фирма допустила значительный перерасход средств и оказалась банкротом. Начались разводы, спиртное — словом, что-то ужасное. Классический пример самоуничтожения.

Патрик забрался под одеяло и осторожно подогнул колени. Услышанное вызвало у него злорадную усмешку. Судья встал, подошел к окну.

— Долго ты оставался в Нью-Йорке? — спросил он, глядя сквозь щелку жалюзи.

— Около недели. Мне не хотелось держать в Штатах ни цента, поэтому я перевел деньги в Торонто. В Панаме они находились в филиале банка Онтарио, так что проблем с перемещением всей суммы у меня не возникло.

— И ты начал тратить их?

— Очень осторожно. Я уже был канадцем с отличными документами, жителем Ванкувера, а имевшиеся средства позволили мне купить небольшую квартирку и обзавестись кредитными карточками. Я нашел преподавателя португальского и шесть часов в день тратил на изучение языка. Несколько раз летал в Европу, паспорт мой приобрел потрепанный вид и был хорошо изучен чиновниками. Все шло великолепно. Через три месяца я выставил квартиру на продажу и отправился в Лиссабон. Девять недель шлифовал язык там, а пятого августа девяносто второго вылетел в Сан-Паулу.

— День твоей независимости.

— Полной свободы, Карл. Приземлился я там с двумя маленькими чемоданами. Взял такси и растворился в потоке транспорта. Было темно, шел дождь, улицы забиты машинами. Я сидел позади водителя и думал о том, что ни одна душа в мире не знает, где я сейчас нахожусь, и никто не сможет разыскать меня. Я чуть не расплакался, Карл. Абсолютная, ничем не ограниченная свобода! Я смотрел на лица шедших по улицам людей и чувствовал себя одним из них. Я стал бразильцем по имени Денило. И никогда больше не сделаюсь кем-то другим.

Глава 29

Проспав часа три на жестком матрасе, брошенном на пол чердака подальше от Лиа, Сэнди проснулся с первыми лучами солнца. Часы показывали половину седьмого. Оба пожелали друг другу спокойной ночи в три — после семи часов изнурительного изучения документов и прослушивания записанных Патриком разговоров.

Сэнди принял душ, оделся, спустился в кухню и увидел там, к своему удивлению, сидевшую за столом свежую и бодрую Лиа. Восхитительно пахло кофе. На столе лежали газеты. Лиа приготовила ему сандвичи — слой джема на кусочках поджаренного белого хлеба. Сэнди был готов вернуться в офис и приступить там к работе с документами на Арициа.

— Об отце слышали что-нибудь? — спросил он.

— Нет. Отсюда нельзя звонить. Чуть позже пойду в магазин и позвоню из телефона-автомата.

— Я помолюсь за него.

— Спасибо.

Они положили коробку с бумагами и пленками в багажник его машины и попрощались. Лиа обещала в течение суток сообщить о себе — пока она никуда не собиралась.

Проблемы их общего знакомого из серьезных становились безотлагательными.

Утренний воздух был прохладным: дыхание осени чувствовалось даже на побережье.

Набросив теплую куртку, Лиа отправилась прогуляться вдоль берега, без всякой обуви, босиком, сунув левую руку в карман, а в правой держа чашку с кофе. Она по-прежнему была в раздражавших ее солнечных очках. От кого на пустынном берегу прятать лицо?

Лиа родилась у моря и привыкла гулять по полосе прибоя. Домом для девочки была квартира отца в Ипанеме, одном из лучших районов Рио, — там все дети росли на берегу.

Расхаживать у самой кромки воды и не быть при этом окруженной миллионами загорающих или просто веселящихся людей — казалось ей удивительным. Отец ее стал одним из первых, кто подал голос против неконтролируемого, спонтанного развития Ипанемы. Паоло Миранда негодовал по поводу угрожающего роста населения и бессистемной застройки, его поддержали многие соседи. Такое поведение шло вразрез с обычным принципом: живи и давай жить другим, — однако довольно скоро он снискал не только всеобщее уважение, но и приобрел множество последователей. Ева, профессиональный юрист, неоднократно жертвовала временем ради того, чтобы помочь защитить права жителей Ипанемы и Леблона.

Из-за облаков проглядывало солнце, поднялся легкий ветерок. Под клекот круживших над головой чаек она вернулась в коттедж, проверила, хорошо ли закрыты двери и окна, а потом отправилась на машине в огромный супермаркет, расположенный в паре километров, — купить шампунь и фрукты. Кроме того, ей нужно было позвонить.

Оказавшегося рядом мужчину она сначала и не заметила, а когда наконец обратила на него внимание, то подумала, что он стоял чуть ли не вплотную к ней уже целую вечность. В ее руке был флакон с ополаскивателем для волос.

Мужчина оглушительно чихнул, как если бы подхватил простуду. Обернувшись, она бросила на него взгляд из-под очков и от пристального взора незнакомца едва заметно вздрогнула. Был он белым, небритым, лет тридцати-сорока — рассмотреть что-либо еще у Евы не хватило времени.

Он смотрел на нее широко расставленными горящими зелеными глазами. С независимым видом Ева прошла к кассе. Кто-нибудь из местных, подумала она, какой-нибудь извращенец, любящий потереться в магазине и поглазеть на привлекательных покупательниц. Вполне может быть, что здесь даже знают его имя и просто не хотят поднимать лишнего шума, потому что он и мухи не обидит.

Несколькими минутами позже она увидела его вновь — он прятался у стойки с выпечкой: голову мужчина склонил, но проницательные глаза следили за каждым ее движением.

Для чего прятаться, зачем скрывать лицо? Ева успела заметить его шорты и легкие плетеные сандалеты.

От внезапно подступившего панического страха по телу прошла дрожь. Первой мыслью было бежать, и все же она нашла в себе силы сложить покупки в небольшую корзину.

Да, за ней следят, но почему бы и ей не проследить за незнакомым мужчиной, кто бы он ни был? Когда она увидит его в следующий раз? Ева чуть помедлила в отделе мясных деликатесов и перешла к сырам. Что-то долго его не видно.

Ага, вот он, стоит спиной к ней и держит пакет молока.

Еще две-три минуты, и она увидела незнакомца в окно, он шел по стоянке, склонив голову, и говорил что-то в трубку мобильного телефона — ни сумки, ни пакета у него не было. А как же молоко? Можно попробовать выйти через заднюю дверь, однако ее машина находится у главного входа. Пытаясь сохранить спокойствие, Ева расплатилась у кассы, но рука ее при этом заметно дрожала.

На стоянке было автомобилей тридцать, включая и взятый напрокат «крайслер», — понятно, что рассмотреть их все ей не удастся. Да и смысла нет: так или иначе, незнакомец в одной из машин. Единственное, что она хотела сделать, — это покинуть магазин незаметно. Ева быстро села за руль, выехала со стоянки и свернула в сторону коттеджа, зная, что может и не добраться до него. Отъехав с полкилометра, сделала резкий разворот и тотчас увидела его: в новенькой «тойоте» он двигался через три машины от нее и взгляд успел отвести только в самый последний момент.

Странно, подумала Ева, почему бы ему не прикрыть глаза очками?

Странным казалось все. Странно то, что она едет по незнакомому шоссе в чужой стране, с паспортом, выписанным на имя другой женщины, которой она себя нисколько не ощущает, да и едет-то сейчас неизвестно куда. Да, странным было все. Странным, неясным и пугающим. Ева умирала от желания увидеть Патрика и накричать на него. Ни о чем подобном они не договаривались. Пусть за Патриком охотятся тени из его прошлого, но она не совершила ничего дурного. А Паоло — тем более.

Чувствуя себя не очень уверенно в этой стране, Ева заставляла себя ездить, держа одну ногу на педали газа, другую — на тормозе, но сейчас ситуация требовала решительности. Однако прежде всего спокойствие. Когда приходится спасаться бегством, не до паники, как много раз говорил Патрик. Думай, замечай все и действуй.

Ева следила за двигавшимися позади нее автомобилями и педантично соблюдала все правила.

«Всегда знай, где именно ты находишься», — сказал как-то Патрик.

Атлас автомобильных дорог Ева изучала часами. Свернув на север, она притормозила у заправочной станции посмотреть, кто плетется сзади. Там не оказалось никого: зеленоглазый преследователь пропал, однако это не принесло успокоения — наверное, он понял, что его заметили. Засекли. Мужчина просто укатил вперед вместе со своим мобильным телефоном, а теперь за ней следят другие.

Через час Ева въехала на стоянку аэропорта в Пенсаколе и еще с час двадцать дожидалась рейса на Майами. В принципе ее устраивало любое направление, просто вылет в Майами был ближайшим. Это оказалось ошибкой.

Сидя в баре с чашкой кофе, она прятала лицо за обложкой раскрытого журнала и не спускала настороженного взгляда с немногочисленных людей в зале ожидания. Расхаживавший мимо охранник уже начал пялиться на нее, и она невольно подумала, что он на редкость привлекательный — смотреть все равно больше было не на кого.

Лайнер, совершавший рейс в Майами, был маленьким турбовинтовым самолетиком, и полет, казалось, не кончится никогда. Из двадцати четырех мест восемнадцать были свободными, а внешний вид оставшихся пяти пассажиров не внушал никаких опасений. Ева даже решилась вздремнуть.

В Майами она пряталась в баре аэропорта около часа: медленно пила удивительно дорогую воду и внимательно наблюдала за сновавшими людьми. Затем, подойдя к кассе, купила билет до Сан-Паулу, в один конец. Она и сама не знала почему. Может, стоит несколько дней прожить там, в приличном отеле? Все равно она окажется ближе к отцу, где бы его ни держали.

Самолеты разлетались по всему земному шару. Почему бы не побывать дома?

* * *

Как это обычно происходит, всем таможенным и иммиграционным пунктам ФБР разослало ориентировку, в том числе и в аэропорты. В описании предлагалось обращать внимание на молодых женщин тридцати-тридцати одного года, имеющих бразильский паспорт. Настоящее имя — Ева Миранда, однако в документах вполне может быть и иное. Узнав об отце, ФБР быстро установило и ее личность.

Когда Лиа Перес подходила к стойке паспортного контроля в международном аэропорту Майами, она не испытывала и тени беспокойства в отношении тех, кто стоял перед ней. Опасность могла грозить только из-за спины. За последние две недели ее паспорт неоднократно доказал свою надежность.

Однако час назад, во время краткого перерыва, чиновник за чашкой кофе прочитал только что полученную ориентировку. Всматриваясь в документ Евы, он нажал на скрытую под стойкой кнопку. Поначалу его нерасторопность лишь удивила ее, но очень скоро ей стало ясно: что-то не так.

Пассажиры в соседних кабинках едва замедляли шаг, раскрывая свои паспорта и получая в ответ утвердительный кивок, означавший разрешение на проход. Неизвестно откуда появившийся мужчина в форменном темно-синем кителе шепотом обменялся с иммиграционным чиновником несколькими словами.

— Не могли бы вы пройти со мной вон туда, мисс Перес? — вежливым, но непререкаемым тоном спросил он, указав на двери в длинном просторном коридоре.

— Что-нибудь не так? — спросила Ева.

— Нет, ничего страшного. Всего несколько вопросов.

Он ждал. Рядом переминался служащий охраны аэропорта: одна рука на кобуре, другая — на баллончике со слезоточивым газом. Мужчина в кителе держал в руках ее паспорт. Со стороны за ними с интересом наблюдали десятки пассажиров.

— На какую тему ваши вопросы? — потребовала ответа Ева, идя с ними к комнате под номером два.

— Их будет немного, — еще раз заверил мужчина, распахивая дверь в небольшое помещение, где не было ни одного окна. Склад какой-то. На лацкане кителя Ева рассмотрела значок с именем: Ривьера. Однако чиновник ничуть не походил на испанца.

— Верните мой паспорт, — сказала Ева, как только дверь закрылась и они остались вдвоем.

— Не спешите, мисс Перес. Я должен задать вам несколько вопросов.

— Я не обязана отвечать на них.

— Прошу вас, успокойтесь. Садитесь, пожалуйста. Может, вы хотите кофе или воды?

— Нет.

— Вы проживаете по этому адресу в Рио?

— Безусловно.

— Откуда вы прибыли?

— Из Пенсаколы.

— А ваш рейс?

— Компания «Эр линк», рейс восемьсот пятьдесят пять.

— Куда летите?

— В Сан-Паулу.

— А потом?

— Это мое личное дело.

— Бизнес или на отдых?

— Почему это так важно?

— Это важно. В паспорте указано, что вы живете в Рио. Так где вы собираетесь остановиться в Сан-Паулу?

— В отеле.

— В каком именно?

Она замялась, вспоминая название отеля, а задержка ответа была совершенно нежелательной.

— М-м… «Интерконтинентал», — наконец сказала Ева.

Он записал.

— И номер, как я полагаю, зарезервирован на имя Лиа Перес?

— Естественно. — Она фыркнула.

Телефонный звонок туда мгновенно разоблачил бы ее ложь.

— А где ваш багаж?

Еще одна ошибка, и куда более серьезная. Поколебавшись, Ева отвела взгляд.

— Я путешествую налегке.

Раздался стук в дверь. Ривьера слегка приоткрыл ее, взял протянутый лист бумаги и прошептал что-то невидимому коллеге. Лиа села и попыталась успокоиться. Закрыв дверь, Ривьера быстро пробежал глазами несколько строк.

— Согласно нашим данным, вы прибыли в Штаты восемь дней назад, сюда же, в Майами, самолетом из Лондона, который взлетел в Цюрихе. Восемь дней, и никакого багажа. Вам не кажется это странным?

— Неужели отсутствие багажа может быть приравнено к преступлению?

— Нет. Преступление — это пользоваться фальшивым паспортом. Во всяком случае, у нас, в США.

Ева посмотрела на лежавший перед ним паспорт, безусловную фальшивку.

— Мой паспорт подлинный! — с негодованием воскликнула она.

— Вы не знакомы с женщиной по имени Ева Миранда?

Она не нашла сил поднять голову. Сердце замерло. Гонка подошла к концу. Ривьера понял это.

— Мне придется связаться с ФБР, а на это потребуется некоторое время.

— Я арестована?

— Пока нет.

— Я — юрист, я…

— Мы знаем. В соответствии с правилами мы можем задержать вас для более подробной беседы. Наши служащие находятся этажом ниже. Пройдемте туда.

Подхватив сумочку, она направилась за ним.

Длинный стол был завален бумагами, папками, скомканными листами из блокнотов и мятыми салфетками. Стояли пустые пластиковые стаканчики, кое-где виднелись остатки сандвичей, принесенных из кафетерия госпиталя.

Перекусив пять часов назад, ни один из них не думал об ужине. Время остановило свой бег.

Оба были босиком. На Патрике — шорты и спортивная майка, Сэнди в измятой рубашке и брюках цвета хаки, без носков — так же он был одет в коттедже на берегу.

Пустая коробка с материалами на Арициа покоилась в углу — из нее все вывалили на стол.

Постучав в дверь и не дожидаясь приглашения войти, на пороге появился Джошуа Каттер, специальный агент ФБР.

— У меня важный разговор с клиентом, — встрепенулся Сэнди.

Разбросанные по столу документы не предназначались для посторонних глаз. Патрик направился к двери.

— Вам следовало бы дождаться разрешения войти, — раздраженно заметил он.

— Извините, — спокойно отозвался Каттер. — Я на минутку. Подумал, вам интересно будет узнать, что мы задержали Еву Миранду. Это произошло в аэропорту Майами, откуда она собиралась вылететь в Бразилию по фальшивому паспорту.

Патрик замер, не зная, что сказать.

— Еву? — спросил Сэнди.

— Да, известную также под именем Лиа Перес. Так, во всяком случае, написано в ее поддельном паспорте. — Говоря, Каттер не сводил глаз с Патрика.

— Где она? — не удержался от вопроса он.

— В Майами, в камере.

Развернувшись, Патрик вернулся к столу. Тюрьма отвратительна везде, но в Майами — это уже слишком.

— Вам известен номер, по которому мы можем позвонить ей? — поинтересовался Сэнди.

— Нет.

— Но у нее есть право пользоваться телефоном.

— Наши люди работают над этим.

— Достаньте мне ее номер.

— Посмотрим. — Каттер обращался исключительно к Патрику, игнорируя присутствие Сэнди. — Она очень торопилась. Никакого багажа, даже сумки. Бросила вас и быстрее назад, в Бразилию.

— Заткнитесь, — сказал Патрик.

— Теперь вы можете покинуть нас, — бросил Сэнди.

Страницы: «« ... 1213141516171819 »»

Читать бесплатно другие книги:

Иногда даже жители Тайного Города не понимают, где заканчиваются старинные легенды и начинается реал...
Оказывается, и так бывает… Открыл глаза, а вместо медсестры рядом Яга. Да, самая настоящая. Правда, ...
Впервые! Сенсационные откровения нашей соотечественницы о жизни в современном гареме. Поразительная ...
В пособии кратко освещаются события и процессы российской истории с древнейших времен до начала XXI ...
СИСТЕМА ЗНАНИЙ МИРЗАКАРИМА САНАКУЛОВИЧА НОРБЕКОВА направлена на самовосстановление и омоложение орга...
XXIII век. Планета уничтожена войной… Но в 2130 году остатки выживших построили город… Атлантида — м...