Партнер Гришэм Джон

Глава 26

Как и полагалось, утренний обход доктор Хайани начал ровно в семь. Зная, что со сном у Патрика дело обстоит неважно, он только осторожно заглядывал каждое утро в его палату. Лэниган обычно спал, хотя позже, днем, неизбежно начинал жаловаться на кошмары, мучившие его всю ночь. Однако в это утро Патрик уже сидел в кресле у окна. На нем были лишь белые спортивные трусы. Он пристально смотрел на опущенные жалюзи, смотрел и ничего не видел, поскольку и видеть-то ничего не мог. Палата освещалась слабым светом настольной лампы, стоявшей на тумбочке у кровати.

— Как самочувствие, Патрик? — спросил Хайани, подойдя ближе.

Ответа не последовало. Врач бросил взгляд на стол, за которым Лэниган подолгу работал со своими бумагами. На столе царил полный порядок: ни раскрытых книг, ни разложенных папок с документами.

— Все отлично, док, — ответил наконец Патрик.

— Ты спал?

— Нет. Ни минуты.

— Ты в безопасности, Патрик. Солнце уже встало.

Лэниган молчал, даже не пошевелился. Хайани вышел из палаты.

Из коридора до Патрика донеслись чьи-то приятные голоса: док разговаривал со скучавшими охранниками и сестрами. Скоро должны принести завтрак. Еда его нисколько не интересовала. После четырех с половиной лет полуголодного существования он научился обходиться почти без пищи, довольствуясь самой примитивной и заедая ее яблоком или морковью. Сестры и сиделки поначалу, казалось, поставили себе целью раскормить его, и только вмешательство Хайани позволило выдерживать диету, почти лишенную жиров, сахара, жареных овощей и хлеба.

Поднявшись из кресла, Патрик подошел к двери, распахнул ее и негромко поприветствовал двух помощников шерифа, Пита и Эдди, — своих постоянных стражей.

— Как спалось? — соблюдая ежеутренний ритуал, спросил Эдди.

— Отлично, Эдди, благодарю, — такой же привычной фразой ответил Патрик.

В холле, у лифта, он увидел сидевшего в кресле Брента Майерса, агента ФБР, сопровождавшего его домой из Пуэрто-Рико. Патрик кивнул, но Брент даже не поднял головы от утренней газеты.

Войдя в палату, Патрик занялся осторожными приседаниями: мускулы уже окрепли, но места ожогов все еще саднило. Об упражнениях, требовавших большей физической нагрузки, пока не могло быть и речи.

Постучав в дверь, на пороге появилась сестра.

— Доброе утро, Патрик, — прощебетала она, ставя на стол поднос. — Время завтракать. Как прошла ночь?

— Великолепно. А у вас?

— Чудесно. Принести еще что-нибудь?

— Нет. Спасибо.

— Только скажите. — Сестра вышла.

Заведенный в госпитале порядок почти не менялся. Изнемогая от тоски, Патрик тем не менее отдавал себе отчет в том, что ситуация могла быть значительно хуже: завтрак в тюрьме округа Гаррисон просунули бы в камеру на алюминиевом подносе в узкую щель решетчатой двери, и есть его пришлось бы в обществе ежедневно сменявшихся сожителей.

Взяв чашку кофе, Патрик пошел в свой деловой уголок, включил лампу и посмотрел на сложенные в стопку папки.

Он находился в Билокси уже неделю. Та, другая, жизнь закончилась тринадцать дней назад на узкой и пыльной дороге, за тысячи километров отсюда. Ему снова захотелось стать Денило, сеньором Силвой, живущим тихой и спокойной жизнью в простом домике, где приходящая служанка говорила на мелодичном португальском с тягучими индейскими интонациями. Как не хватало ему длительных прогулок по согретым солнцем улочкам Понта-Пору, изнурительных пробежек в окрестностях городка! Не хватало и бесед с сидевшими в тени деревьев за чаем пожилыми мужчинами, с готовностью вступавшими в разговор с каждым, у кого было время остановиться на несколько минут. Он соскучился даже по шумной суете небольшого рынка.

Он тосковал по Бразилии, ставшей для него домом, по ее бескрайним просторам, красоте и удивительным контрастам, по наполненным бурной жизнью городам и забытым Богом крошечным селениям, по ее открытым и радушным людям. У него болела душа из-за Евы, он вспоминал ее нежные прикосновения, добрую улыбку, полное неги тело и удивительно страстную натуру. Жить без Евы он не сможет.

Почему у человека всего одна жизнь? Где записано, что невозможно все начать сначала? И еще раз сначала? Патрик умер, а Денило стал пленником.

Он пережил смерть первого и поимку второго. Разве нет возможности спастись вновь? Ведь должна же быть и третья жизнь — без боли и мрачных теней, сопровождавших его всегда. Это будет действительно идеальная жизнь с Евой.

Они поселятся где угодно — там, где можно не расставаться, где они станут недостижимыми для теней прошлого. Поселятся в прекрасном доме и заведут детишек.

Ева — сильная женщина, но и у нее, как у каждого, силы могут иссякнуть. Она любит отца, и дом всегда был для нее магнитом. Все истинные бразильцы боготворят города, в которых живут, считают, что их создал Творец специально для них.

Это из-за него ей сейчас грозит опасность — как же может он не защитить ее?

Получится ли? Или удача отвернулась навсегда?

На предложение встретиться в восемь Каттер ответил согласием лишь потому, что мистер Макдермотт сообщил, что дело не терпит отлагательства. Здание ФБР с трудом пробуждалось к жизни жалкой кучкой чиновников, прибывших в немыслимо ранний час. Обычно это происходило в девять.

Каттер не позволил себе грубости, хотя его поведение вряд ли можно было назвать гостеприимным. Если что-то и могло доставить ему удовольствие в это неурочное время, то никак не разговор с самоуверенным адвокатом. Разлив по пластиковым стаканчикам кофе, он ленивым движением освободил место на небольшом столе.

Сэнди начал с вежливой благодарности за предоставленную возможность встретиться, и Каттер невольно смягчился.

— Вы не помните о телефонном звонке в ваш кабинет тринадцать дней назад? — спросил Сэнди. — Звонила дама из Бразилии.

— Конечно, помню.

— Я виделся с ней несколько раз. Она — юрист Патрика Лэнигана.

— И сейчас находится здесь?

— Неподалеку. — Сэнди подул на горячий кофе и, сделав осторожный глоток, кратко изложил большую часть того, что ему было известно о Лиа, причем умудрился ни разу не назвать ее имени, а затем поинтересовался ходом дела Стефано.

Каттер посерьезнел. Черкнув дешевой ручкой пару строк в блокноте, он попытался уточнить позиции:

— Откуда вам стало известно о Стефано?

— Моя коллега, дама из Бразилии, знает о нем всё. Ведь это она назвала вам его имя.

— А как она узнала о его существовании?

— Долгая и запутанная история, для меня, к сожалению, почти темная.

— Тогда к чему упоминать о ней?

— Видите ли, Стефано по-прежнему не оставил мысли добраться до моего клиента, и мне хочется положить этому конец.

Ручка Каттера снова заскользила по бумаге, он отхлебнул из дымящейся чашки. Перед глазами медленно вырисовывалась сложная схема: кто — кому — когда — что сказал.

То, о чем сообщал в Вашингтоне Стефано, было известно ему почти дословно, однако остались и пробелы. Ясно одно: Стефано обязался прекратить охоту.

— С чего вы это взяли?

— Его люди в Бразилии похитили отца этой дамы.

Каттер невольно приоткрыл рот, взгляд его устремился в потолок. Через несколько секунд он спросил:

— Не может ли эта дама-юрист располагать информацией о деньгах?

— Такая вероятность существует.

Все встало на свои места.

Сэнди между тем продолжал:

— Похищение отца преследует целью заманить ее в Бразилию, где она будет схвачена и подвергнута пыткам так же, как и Патрик. Все упирается в деньги.

— Когда произошло это похищение?

— Вчера.

Ассистент Сэнди выудил сообщение из Интернета всего два часа назад — коротенькую заметку с шестой страницы «О Глобо», ежедневной городской газеты Рио-де-Жанейро.

Приводилось и имя жертвы — Паоло Миранда. Сэнди до сих пор не задумывался о настоящем имени той, которую знал как Лиа, так что можно было смело исходить из того, что ФБР очень скоро установит ее личность. Собственно говоря, Сэнди не видел большого греха в том, чтобы назвать ее имя, — беда заключалась в том, что он не знал его сам.

— Но тут мы мало что можем сделать.

— Неужели? За всем этим стоит Стефано. Надавите на него. Скажите, что моя коллега не собирается лезть в расставленные сети, что она обратится к бразильским властям и укажет им на него, Джека Стефано.

— Посмотрю, что в моих силах.

Каттер помнил, что сидевший перед ним Сэнди Макдермотт выдвинул против ФБР иск на несколько миллионов долларов, обвинив в преступлениях, которые Бюро никогда не совершало. Но заводить сейчас разговор об иске не имело никакого смысла. Позже, может быть.

— Единственное, что волнует Стефано, — это деньги, — добавил Сэнди. — Если со стариком что-то случится, Джек не увидит ни цента.

— Вы хотите сказать, что есть возможность вступить в переговоры?

— А как вы думаете? В ожидании смертного приговора или пожизненного заключения вы бы тоже начали их, а?

— Так что мы должны сказать Стефано?

— Прикажите ему отпустить старика, а потом можно будет поговорить и о деньгах.

День начался для Стефано рано. Беседа, уже четвертая, должна была продлиться до вечера и поставить точку в его увлекательном повествовании о розысках Патрика Лэнигана. Адвокат Стефано отсутствовал: он участвовал в слушании дела в суде. Однако адвокат и не был особенно нужен ему, кроме того, необходимость платить четыреста пятьдесят долларов в час угнетала. На этот раз вопросы задавал новый чиновник, Оливер, с фамилией, которую невозможно было запомнить. Но фамилия не интересовала Стефано: все фэбээровцы прошли одну школу.

— Вы говорили о хирурге, делавшем пластические операции, — сказал Оливер, будто возобновляя прерванную телефонным звонком беседу.

Никогда прежде двое мужчин не видели друг друга, а последний раз Джек говорил о Патрике Лэнигане не менее тринадцати часов назад.

— Да.

— И это было в апреле девяносто четвертого года?

— Совершенно верно.

— Продолжайте, пожалуйста.

Стефано шевельнулся, устраиваясь в кресле поудобнее.

— За определенное время след успел остыть. Впрочем, времени прошло немало. Мы работали не покладая рук, но месяц шел за месяцем, не принося абсолютно ничего, ни малейшей зацепки. Затем, в конце девяносто четвертого, с нами связались люди из частного детективного агентства «Плутон», находившегося в Атланте.

— «Плутон»?

— Да. Мы называли их парнями с Плутона. Славные парни. Многие из них были когда-то сотрудниками вашей конторы. Они задавали вопросы о ходе розысков Патрика Лэнигана и говорили, что у них может быть кое-какая о нем информация. Пару раз я встречался с ними здесь, в Вашингтоне. Работали они по заданию некоего таинственного клиента, уверявшего, будто он знает нечто о Лэнигане. Естественно, я заинтересовался. Однако парни вовсе не спешили открыть мне карты, заявив, что у их клиента достаточно времени. Он, что неудивительно, горел желанием получить кучу денег. Вам может показаться странным, но меня это даже вдохновило.

— Каким образом?

— Если их клиенту было известно достаточно для того, чтобы рассчитывать на хорошее вознаграждение, следовательно, он знал и то, что деньги по-прежнему у Лэнигана. В июле девяносто пятого парни с Плутона явились ко мне с предложением. А что, если, спросили они, их клиент сможет привести нас в Бразилии туда, где в последнее время жил Лэниган? Я ответил, что не против. Тогда они поинтересовались: сколько? Мы сошлись на сумме в пятьдесят тысяч долларов. Деваться мне было некуда. Деньги переводом были отосланы в панамский банк, после чего меня направили в крошечный городок Итаджаи, расположенный в штате Санта-Катарина, где-то на самом юге Бразилии. Указанный адрес привел нас в небольшой жилой дом, стоявший в хорошем районе. Управляющий, получив некоторую сумму, оказался очень покладистым человеком. Мы показали ему снимки Лэнигана, сделанные уже после пластической операции, и он сказал: может быть. Еще немного денег, и управляющий сдался. Имя прозвучало как Иен Хорст — он считал Лэнигана немцем, который говорил на хорошем португальском. Хорст в течение двух месяцев снимал в доме трехкомнатную квартиру, расплатился наличными. Снимал лично для себя, но времени в ней проводил мало. Был дружелюбен, с удовольствием заходил к управляющему выпить кофе. Супруга управляющего также узнала его на фотографии. Хорст сказал им, что он писатель, собирающий материалы для книги об иммиграции немцев и итальянцев в Бразилию. Перед тем как съехать, известил о том, что отправляется в город Блуменау изучать баварскую архитектуру.

— Вы посетили Блуменау?

— Безусловно. И очень быстро. Два месяца мы тщательно проверяли город, но в конце концов сдались. Нахлынувшее возбуждение спало, и мы вернулись к старому и испытанному методу: шатались около отелей и рынков, показывали наши снимки, предлагая небольшое возмещение за причиненные хлопоты.

— А что насчет парней с Плутона, как вы их прозвали?

— Довольно скоро умерили свой пыл и они. Я пытался говорить с ними, но сообщить что-нибудь толковое они не смогли. Думаю, их клиент либо испугался чего-нибудь, либо был просто удовлетворен полученными пятьюдесятью тысячами. Словом, шесть месяцев прошли без всяких вестей от парней с Плутона. Затем, уже в конце января этого года, они вдруг нагрянули опять. Их клиент нуждался в деньгах и окончательно созрел для того, чтобы расстаться со своей информацией. Несколько дней мы играли втемную, а потом они как бомбу взорвали над нашими головами, заявив, что за миллион долларов мы сможем узнать точный адрес того, кто нам необходим. Я ответил отказом. И не потому, что у меня не было денег. Просто не хотел идти на такой риск. Клиент их не желал говорить до того момента, как получит деньги, у меня же отсутствовало всякое желание платить до того, как он сообщит нам хоть что-то. Увериться в том, что их клиенту вообще что-либо известно, мы не могли. У меня появилось ощущение, будто загадочный клиент пропал. В общем, переговоры закончились ничем.

— Но общаться вы с ними продолжали?

— Да, время от времени. Мы были вынуждены делать это. Их клиенту требовались деньги, нам — Лэниган. Встал вопрос о новой сделке, по которой нам за те же пятьдесят тысяч предлагалось назвать место, где Лэниган жил после того, как покинул Итаджаи. Мы согласились: сумма представлялась невысокой, и всегда оставался шанс зацепиться за что-нибудь, пусть придется еще платить. С их точки зрения, сделка была весьма выгодной — она укрепляла доверие к их клиенту. К тому же это был очередной шаг к миллиону. За парнями с Плутона стоял кто-то очень неглупый, настоящий профи, и я хотел бы сыграть с ним. Я с радостью заплатил бы миллион, но мне нужно было знать, что деньги истрачены не зря.

— Где находился второй город?

— Сан-Маттео, в штате Эспириту-Санту, это к северу от Рио, на берегу моря. Небольшой городок с населением в шестьдесят тысяч, приятное местечко, добродушные жители. Мы провели там месяц, бродя по улочкам с нашими фотографиями. Соглашение о найме квартиры было таким же, как и в Итаджаи, — за два месяца проживания наличными расплатился некий Деррик Бун, британец. Без всякого вознаграждения хозяин дома опознал в нем нашего человека. Похоже было, что Бун прожил лишнюю неделю, не заплатив, и владелец на него немного обиделся. Но в отличие от Итаджаи Бун в основном сидел дома, и, чем он занимался, хозяину неизвестно. Больше ничего узнать нам не удалось, и в начале марта мои люди покинули Сан-Маттео. Мы сидели в Сан-Паулу и Рио, вырабатывая новые планы.

— В чем они заключались?

— Уйдя с севера страны, мы сконцентрировали внимание на городках, находившихся в штатах, которые окружают Рио и Сан-Паулу. Здесь, в Вашингтоне, я стал скептически относиться к парням с Плутона. Их клиент вбил себе в голову, что должен получить миллион. Мой же не хотел платить неизвестно за что. Обе стороны зашли в тупик, отказываясь подыграть друг другу, но были полны желания продолжить матч.

— Вам удалось узнать что-нибудь о том, откуда их клиенту становилось известно о передвижениях Лэнигана?

— Нет. Об этом мы думали часами. По одной из гипотез, их клиент тоже по непонятной для нас причине преследовал Лэнигана. Возможно, это был кто-нибудь из ФБР — человеку потребовались деньги. Вторая версия, наиболее вероятная, заключалась в том, что их клиента знал Лэниган, доверял ему, но он почему-то решил предать, вернее, продать Лэнигана. Как бы то ни было, я вместе с собственным клиентом пришел к выводу, что мы не можем предоставить Лэнигану новой возможности скрыться. На поиски ушло почти четыре года, но они ни к чему не привели. Мы уже знали, что в Бразилии полно мест, где есть возможность спокойно пересидеть любую опасность, а Лэниган умел прятаться.

— Вы выбрались из тупика?

— Они. В августе этого года они внезапно решились на новую инициативу — самые последние снимки Лэнигана в обмен на те же пятьдесят тысяч. Мы сказали «да». Деньги ушли переводом. Снимки они вручили мне в Вашингтоне, в моем собственном офисе. Три штуки, черно-белые, восемнадцать на двадцать четыре.

— Могу я на них посмотреть?

— Пожалуйста. — Вытащив из кейса фотографии, Стефано бросил их на стол.

На первой Лэниган стоял в рыночной толпе — снимок, очевидно, был сделан с большого расстояния с помощью телеобъектива. Глаза скрыты солнечными очками, в руке — нечто напоминающее помидор. На другой фотографии его запечатлели мгновением раньше или позже: он шел по тротуару с полным бумажным пакетом. Одетый в джинсы, Патрик Лэниган ничем не отличался от окружавших его бразильцев. Самым выразительным был третий снимок: в шортах и спортивной майке беглец мыл капот своего «фольксвагена». Номерного знака камера не захватила, да и дом едва вошел в кадр. Очки сняты, отчетливо видно лицо.

— Ни названий улиц, ни номерных знаков, — заметил Оливер.

— Ничего. Мы долго изучали снимки, но не нашли абсолютно ничего. Как я уже сказал, тут работал настоящий профи.

— И что же вы сделали?

— Согласились заплатить миллион долларов.

— Когда?

— В сентябре. Деньги были доставлены доверенному лицу в Женеве, которое должно было хранить их до тех пор, пока обе стороны не известят его о том, что сумму можно переводить. В соответствии с условиями сделки их клиент в течение пятнадцати дней обязывался предоставить нам название города и адрес, по которому проживал в то время Лэниган. Все эти пятнадцать дней мы изнывали от нетерпения, а на шестнадцатый, после настоящей словесной битвы, получили то, за что платили. Город назывался Понта-Пору, улица — Тирадентис. Мои люди кинулись туда. К тому времени мы испытывали к Лэнигану настоящее уважение за способность продвигаться вперед, постоянно контролируя тылы. Мы нашли его и еще неделю потратили на наблюдение, чтобы полностью увериться. Звали его Денило Силва.

— Неделю?

— Да. Понта-Пору он выбрал не случайно. Это лучшее место, чтобы скрыться от кого бы то ни было. Местные власти всегда пойдут навстречу, если не обмануть их ожиданий. Городок открыли после войны немцы. Один неверный шаг — и полиция, получив мзду, становится на защиту беглеца. Поэтому мы ждали, строили планы и в конце концов схватили его за городом, на небольшой дороге, без единого свидетеля. Работа была проделана очень чисто. Затем его мгновенно перебросили в надежное укрытие в Парагвае.

— Где и проводились пытки?

Стефано помедлил, сделал глоток кофе и взглянул на Оливера.

— Что-то вроде того, — сказал он.

Глава 27

Патрик, энергично взмахивая руками, расхаживал у стены небольшого конференц-зала госпиталя, а Сэнди сидел, слушал и время от времени что-то писал в блокноте.

Принесенные сестрой на подносе пирожные остались нетронутыми. Сэнди восхищенно подумал: «Многим ли убийцам приносят пирожные? У многих ли существует личная охрана? К кому из них заходит судья, чтобы вместе полакомиться пиццей?»

— Все меняется, Сэнди, — проговорил Патрик, глядя в сторону. — Нам нужно двигаться быстрее.

— Двигаться куда?

— Она здесь надолго не останется.

— Как обычно, я ничего не понимаю. Мы удаляемся друг от друга. Вы с ней общаетесь на каком-то странном языке.

Ну да, ведь я — адвокат, на кой черт мне что-то знать?

— У нее папки с бумагами и записи, у нее все. Тебе необходимо увидеться с ней.

— Я сделал это вчера вечером.

— Она ждет тебя.

— Да ну? Где?

— В коттедже, в Пердидо-Бич. Она там.

— Значит, я должен все бросить и мчаться туда.

— Это важно, Сэнди.

— Другие клиенты мне тоже важны, — раздраженно сказал Сэнди. — Неужели нельзя было предупредить заранее?

— Извини.

— После обеда у меня дело в суде. Дочь идет на футбол. Или я требую слишком многого?

— Но ведь я не мог знать, что ее отца похитят, Сэнди. Согласись, обстоятельства сейчас не совсем обычные. Постарайся понять меня.

Сэнди глубоко вздохнул и опять черкнул что-то в блокноте. Патрик присел на край стоявшего рядом стола.

— Прости меня, Сэнди.

— О чем пойдет разговор в коттедже?

— О Бенни Арициа.

— Арициа… — задумчиво повторил Сэнди. Кое-что о нем он уже прочел.

— На это потребуется некоторое время. Я бы на твоем месте взял с собой сумку с самым необходимым.

— Хочешь сказать, мне придется остаться в коттедже на ночь?

— Да.

— С Лиа?

— Да. Места там хватит.

— А что я скажу жене? Что заночую в коттедже вместе с обольстительной бразильянкой?

— Я бы сказал, что у меня деловая встреча.

— Великолепно!

— Спасибо, Сэнди.

После небольшого перерыва на кофе к Оливеру присоединился Андерхилл. Они уселись рядом, за их спинами высилась на штативе направленная на Стефано видеокамера.

— Кто допрашивал Патрика? — спросил Андерхилл.

— Я не могу назвать имен моих сотрудников.

— Этот человек обладал каким-нибудь опытом проведения допросов с методами физического воздействия?

— Некоторым.

— Объясните, что там происходило.

— Я не уверен…

— На снимках мы видели ожоги, мистер Стефано. И ФБР предъявили иск за то, что здоровью Лэнигана нанесен урон. Рассказывайте, что вы с ним там делали.

— Меня там не было. Схему проведения допроса строил не я: в этой области у меня совсем незначительный опыт. В самых общих чертах я знал, что отдельные участки тела мистера Лэнигана подвергнутся воздействию электрического тока. Это и произошло. Но я и подумать не мог о таких серьезных ожогах.

Оливер и Андерхилл обменялись недоверчивыми взглядами. Стефано не обратил на это никакого внимания.

— Как долго это продолжалось?

— От пяти до шести часов.