Литературный талант. Как написать бестселлер Ахманов Михаил

Заметки о прочитанных книгах

Балабуха А. Когда врут учебники истории. Изд-ва «Яуза», «ЭКСМО», 2005, 542 стр., тираж 5000 экз.

Андрей Балабуха, человек умный и тонкий, никогда не назвал бы свою книгу столь вульгарно – тем более не сообщил бы в аннотации, что «Носовский и Фоменко отдыхают». Тематически его труд никак не связан с лженаучными теориями двух указанных персон и абсолютно с ними не конкурирует.

Авторское название книги – «Покушение на миф», а суть ее в том, что автор восстанавливает историческую справедливость относительно ряда судеб и событий, знакомых нам по школьным учебникам, романам и фильмам, но в то же время полностью мифических или содержащих элементы мифа.

Так что название книги и ее аннотация – на совести издателей. Я их не осуждаю; если они считают, что под названием, указанным на титуле, книга будет лучше продаваться, бог им в помощь. Но дальше я буду упоминать книгу по ее авторскому названию.

«Покушение на миф» является результатом двадцатилетних изысканий критика и писателя Андрея Балабухи, собиравшего материал об исторических мифах, то есть о событиях общеизвестных и людях, чьи биографии знакомы нам со школьных времен, однако привычная трактовка этих судеб и событий имеет мало отношения к реальности. Структурно книга состоит из трех частей и восемнадцати глав. Каждая глава посвящена анализу и развенчанию известной легенды – мифа о якобы злодее Макбете, шотландском короле, о гибели Жанны д’Арк, о несчастливом государе Борисе Годунове, о Спартаке, который вовсе не являлся предводителем восставших рабов, о сваре между князем Игорем и половецким ханом Кончаком, о другом князе – Александре Невском, который был не столь уж великим полководцем, зато хитроумным политиком, о сомнительном «подвиге» Ивана Сусанина.

Не менее занимательны главы о безответной любви кардинала Ришелье, о сражении греков с персами при Фермопилах, о забытых городах, выстроенных шведами на месте Петербурга, и другие правдивые истории.

Две из них кажутся мне настоящими жемчужинами, черной и белой. Черная – это история о «героической битве» двадцати восьми панфиловцев с немецкими танками – байка, сочиненная недобросовестным военным корреспондентом и подхваченная советской пропагандой. Не было этих двадцати восьми «героев», а была рота безымянных бойцов, что полегли на подступах к Москве, о чем историкам отлично известно. Черный миф, даже кощунственный, ибо об истинных героях Великой Отечественной мы не знаем всей правды до сих пор.

Белая жемчужина книги – расправа автора с древним живучим преданием о «татаро-монгольском иге» и жертвенной Руси, якобы спасшей от него Европу.

В нынешней Российской Федерации татары – уважаемый народ, и восстановление правды об их старинных контактах с русскими дело, можно сказать, государственной важности. Автор отнюдь не идеализирует эти отношения: были жестокости, были, но с обеих сторон – штурмовали и жгли и Рязань, и Казань. Но многовековые связи отнюдь не сводятся к этим кровавым разборкам, так как в реальности имело место взаимопроникновение культур и, говоря современным языком, мирный поиск консенсуса. Не орда дикарей накатила на Русь и Европу с востока, но армия азиатской империи, во многом более цивилизованной, чем западные царства-государства. Кстати, армия с высочайшей дисциплиной и поразительным воинским искусством – что и было доказано, когда по завету Чингисхана монгольские воины зачерпнули воду Атлантики… Что до жестокостей, то Андрей Балабуха замечает: русские князья резали своих соплеменников и единоверцев почище монголов.

Его книга очень занимательна! Она словно иллюстрация известного тезиса: правда бывает интереснее вымысла. Иллюстраций (в смысле изобразительного материала) в ней тоже изрядно, сотни полторы, и тут необходимо похвалить и автора, и издателей: автор нашел все эти редкие портреты и картины, а издатель не поскупился, украсил ими книгу. Хоть на газетной бумаге, а все-таки смотрится…

Я твердо рассчитываю, что «Покушение на миф» лишь первая книга Балабухи с историями древними и не очень, но всегда правдивыми. Хотелось бы еще узнать о битве римлян с китайцами в Согдиане, о китайском царевиче, сбежавшем в Персию, и о других поразительных случаях, про которые он мне рассказывал. Пока я ознакомился с этим в кратком устном изложении, но есть надежда на более полный вариант.

Эдуард Перруа. Столетняя война. Изд-во «Евразия», 2002, 488 стр., тираж 1500 экз.

Классический труд – подробная история Столетней войны, с описанием ситуации во Французском и Английском королевствах. Блестящая книга, созданная французом Перруа в 1943–1944 гг., в период германской оккупации Франции, и наконец добравшаяся до России. Тем, кто читал «Проклятых королей» Дрюона, «Белый отряд» Конан Дойла, «Черную стрелу» Стивенсона, романы о Жанне д’Арк и другие сочинения на сходную тему, будет очень интересно узнать, что на самом деле творилось в ту далекую эпоху.

В советские времена книги по истории экзотических народов, таких как шумеры, финикийцы, майя, инки, иберы, этруски и так далее, публиковались крайне редко (я имею в виду не научные труды, а издания, доступные широкой публике). Факт вполне понятный: очень немногие советские историки занимались, скажем, инками или хеттами, и далеко не каждый владел даром популяризатора и мог написать интересную книгу. Что до зарубежных авторов, то я хорошо помню, какой ажиотаж вызывало издание их книг – скажем, «роман археологии» Керама («Боги, гробницы, ученые») стал сенсацией. А ведь Керам не историк, но журналист, и его книга, хотя и очень занимательная, содержит сомнительные факты и целый ряд ошибок.

Сейчас ситуация радикальным образом изменилась – наконец-то до нас дошли книги западных историков и археологов, адресованные широкой публике. Многие из них выпущены в серии «Центрполиграфа» «Загадки древних цивилизаций», которую я высоко ценю. С большим удовольствием прочитал и перечитал книги О.Р. Гарни «Хетты», Дж. Велларда «Вавилон», Д. Хардена «Финикийцы». Особый интерес вызвала книга Луи Бодена «Инки»; древние цивилизации Америки всегда вызывали мое любопытство, и вот мне попалась книга, описывающая одну из этих культур подробно и чрезвычайно занимательно. Я узнал поразительные вещи – например, о том, что кипу, узелковое письмо, уже расшифровано, что у инков было театральное искусство и что они отправляли экспедиции в Тихий океан на бальсовых плотах. Последнее казалось мне лишь гипотезой, которую выдвинул Тур Хейердал, но оказывается, гипотеза уже перекочевала в разряд доказанных фактов.

Превосходные книги! Поздравляю Александра Жикаренцева, с тонким вкусом и пониманием дела составившего эту серию, поздравляю переводчиков романов, их редактора Е. Хаецкую и художников, великолепно оформивших эти издания. Честно признаюсь, что с той ночи, когда я не мог оторваться от «Ассирийца» Николаса Гилда, мне не доводилось держать в руках такие занимательные сочинения, авторы которых столь же ярко, зримо и мощно изображают прошлое, как наш Исай Калашников с его «Жестоким веком».

Я приобрел семь романов, авторы которых прежде были мне неизвестны: дилогию Карин Эссекс «Клеопатра» и «Фараон», дилогию Такаси Мацуока «Осенний мост» и «Стрелы на ветру», романы Стивена Прессфилда «Последняя из амазонок» и «Врата огня», роман Джулиана Рэтбоуна «Короли Альбиона». Обозреть их все в краткой заметке невозможно, поэтому скажу еще раз, что все они хороши.

Эссекс описала жизнь знаменитой царицы Клеопатры с детских лет до трагического конца – девятьсот страниц текста, который читается на одном дыхании.

Прессфилд в «Последней из амазонок» ведет нас в полулегендарные Афины времен Тезея; это история любви афинского царя и прекрасной Антиопы, ставшая, согласно преданию, поводом к жестокой войне между амазонками и эллинами.

«Врата огня» посвящены еще более великому событию – обороне Фермопил, когда триста спартанцев с небольшими отрядами союзников встали заслоном перед огромной персидской армией.

Сцена столкновения противоборствующих сил потрясает своим реализмом и точностью деталей: тысячи воинов, которые бьются по щиколотку в грязи и крови, жуткие раны, хрип умирающих, боевые кличи и грозный звон металла – эти страницы Прессфилда заставляют вспомнить «Илиаду».

«Короли Альбиона» Рэтбоу не столь динамичны и драматичны, как четыре уже упомянутых романа, но книга не менее интересная – в ней описано странствие знатного индийского князя и его небольшой свиты в Британию эпохи войн Алой и Белой Розы.

Больше всего мне пришлась по душе дилогия Такаси Мацуока, американца японского происхождения и доселе неведомого мне блестящего автора. В центре его романов – род князей Акаоки, возникший на рубеже XIII–XIV вв., укрепивший свое могущество в пятивековых смутах и, наконец, способствовавший свержению сёгунов Токугава в XIX веке.

Князья рода Акаоки обладали мистическим даром предвидения будущего, который проявлялся у каждого из них по-разному и составлял личную тайну.

Дар унаследован от азиатской колдуньи, чья внучка, госпожа Сидзукэ, стала женой первого князя Акаоки.

Повествование ведется в двух планах: Сидзукэ на последнем месяце беременности осаждена в своем замке взбунтовавшимися вассалами, и ее тень является грядущим поколениям властительных князей, в том числе – князю Гэндзи, живущему во второй половине XIX века, проевропейски настроенному политику, приближенному императора. Сидзукэ знает, что ее гибель неминуема, но ее младенец, ее дочь, которая появится на свет с минуты на минуту, будет спасена и передаст княжескому роду провидческий дар. Ее далекому потомку Гэндзи тоже известно, где и когда он встретит смерть, но он живет, любит, сражается, не страшась погибельного часа. Он человек могучего духа, герой, равно понятный японцам и нам, столь далеким от этой экзотической страны.

Несколько замечаний о дилогии Эссекс, действие которой разворачивается в первом веке до новой эры в птолемеевском Египте и Риме времен Юлия Цезаря. Я встретил ряд странных замечаний, касающихся флоры, фауны и продуктов питания: упоминается, что на берегах Нила растет сахарный тростник, а герои Эссекс едят манго и папайю, пьют чай с сахаром и даже гадают на чайной гуще. Вряд ли! В тот век китайский чай и индийские плоды были так же недоступны гурманам из Рима и Александрии, как американское какао. Есть и другие нелепости: флейта из эбенового дерева названа эбонитовой; герои охотятся в нильской дельте на зайца, которого тут же называют кроликом; о крепостных стенах Рима сообщается, что они сложены из песчаника и достигают четырех футов в толщину – 120 см, пожалуй, маловато для укреплений Великого города!

Почти уверен, что эти сомнительные сведения принадлежат автору, то есть самой Карин Эссекс, привыкшей пить чай и кушать манго. Возникает вопрос, полагалось ли переводчикам Е. Шестаковой и О. Степашкиной или редактору Е. Хаецкой исправить оригинальный текст? Лично я сделал бы это недрогнувшей рукой, заменив сахарный тростник папирусом, а чай – напитком из шиповника с розовыми лепестками. Но если переводчикам претит такое самовольство, надо было дать сноски и пояснить, что, скажем, римские стены имели в толщину метров десять, а колосс Родосский (который тоже упоминается) был лишь покрыт тонкими бронзовыми пластинами, а его каркас изготовили из железа на каменных столбах.

Эти несообразности порою режут глаз, однако не умаляют восхищения от чудных романов Карин Эссекс.

Паулина Гейдж. Искушение богини. Изд-во «Азбука-классика», 2006, 480 стр., тираж 15 000 экз.

Очень неплохой исторический роман, описывающий загадочный период истории Древнего Египта – двадцатилетнее правление женщины-фараона Хатшепсут, которую сменил на престоле фараон-завоеватель Тутмос III, ее пасынок (Новое царство, примерно 1500 лет до н. э.). Это произведение было для меня интересно, так как я тоже опубликовал роман о Хатшепсут – правда, с элементами фантастики («Страж фараона»). Должен заметить, что Паулина Гейдж, описавшая жизнь Хатшепсут с детских лет до смерти, вполне правдоподобно реставрировала события того времени, о котором осталось очень немного достоверных свидетельств – ведь египтологам неизвестно, как погибли сама царица и ее предполагаемый возлюбленный Сенмут, визирь и великий архитектор.

Гейдж предлагает свою версию жизнеописания Хатшепсут и обосновывает ее психологически; особенно ей удался конец – описание последних часов жизни Хатшепсут трогает душу.

О романе «Искушение богини» я узнал из рецензии в «Книжном обозрении» № 16 за 2006 г. (Мария Мельникова «Фараон женского рода»), в которой роман умеренно хвалят. В частности, Мельникова отмечает, что «историческая составляющая «Искушения богини» – плод кропотливой работы Паулины Гейдж с научными источниками – достойна всяческих похвал; место действия романа изображено с поразительной тщательностью и любовью к деталям. Политическая и социальная обстановка Нового царства, религия, пища, одежда и прически его жителей – в книге есть все необходимое для «погружения в Египет». Вот с этим я не могу согласиться полностью, так как в книге присутствуют досадные просчеты и даже нелепости. Главная моя претензия – недостаточная стилизация речи; древние египтяне у Гейдж разговаривают как современные американцы (или, если угодно, россияне). Например, Тутмос I, фараон и отец Хатшепсут, может выразиться так: «Перед отъездом сделаем небольшую вылазку в западную часть города. Я специально не стал сообщать об этом добрым жителям Мемфиса, ибо я не хочу, чтобы благонамеренные дураки путались у тебя под ногами, когда ты будешь осматривать здешний некрополь». Египтяне так не говорили, и эти современные речи как раз и не позволяют в полной мере «погрузиться в Египет».

Кроме того, есть и другие ошибки. Древнеегипетские крестьяне именуются «феллахами», дух пустыни – «джинном» (арабские термины), а сельскохозяйственное поместье – «фермой». На стр. 162 читаем: «…кефтиу, кушиты и девять лучников перестанут платить дань…» Какие «девять лучников»? Правильно «девять луков» – так египтяне называли все окружающие их варварские народы, и кушитов, и ливийцев, и кефтиу (критян); и я сильно сомневаюсь, чтобы критяне в те годы платили им дань.

На стр. 174 упоминаются куры, которых в Египте не было; были утки, гуси, страусы, а вот кур завезли позже из Сирии (кстати, яиц древние египтяне не ели). На стр. 181 есть такой эпизод: по приказу фараона его воин дарит крестьянскому мальчику лук, и тот натягивает тетиву. Совершенно нереально; ребенок, да еще истощенный, не сможет натянуть тетиву боевого лука. На стр. 193 упоминается, что великие пирамиды возведены рабами, но это не так – их строили египетские ремесленники и крестьяне.

У Гейдж вообще слишком часто упоминаются рабы, тогда как до завоевательных походов Тутмоса III их было в Египте очень немного, и там даже существовали запреты на применение рабского труда в сельском хозяйстве и других отраслях. Наконец, на стр. 241 подразделения египетской армии, которые назывались «чезетами» (аналог полка, 1000–1500 бойцов) и «корпусами» (соединение из нескольких чезетов), наивно именуются «дивизиями».

Есть и другие погрешности, мешающие ощутить атмосферу Древнего Египта во всем ее своеобразии.

Гейдж пишет: «Я безмерно благодарна служащим библиотеки университета Альберта в Эдмонтоне за их неоценимую помощь. Именно их многолетний кропотливый труд по изучению реалий Древнего Египта позволил мне, простому неофиту, написать эту книгу». Я же могу заметить, что эти «служащие библиотеки» плохо знакомы с Египтом, если при их попустительстве Гейдж сделала упомянутые выше ошибки. У меня в «Страже фараона» таких казусов нет (хотя кое в чем нафантазировано изрядно). А почему? А потому, что меня консультировал не библиотекарь, а профессиональный египтолог А.Г. Сущевский, доцент восточного ф-та СпбГУ.

Хотя в части достоверных реалий прошлого роман Гейдж уступает блестящим произведениям Прессфилда, он отнюдь не хуже романов Карен Эссекс о Клеопатре. Поэтому, несмотря на отмеченные выше недостатки, я рекомендую «Искушение богини» всем любителям исторического чтения.

Джузеппе д’Агата. Memow, или Регистр смерти. Изд-во «Азбука-классика», 2005, 250 стр., тираж 5000 экз.

Блестящий роман великолепного итальянского автора, сравнимого по своим талантам с Умберто Эко и Артуро Пересом-Реверте. В нем описана история некоего Аликино Маскаро, скромного банковского служащего, который ведет загадочный регистр Особых Должников – тех, чей срок вышел и кто обязан оплатить долги собственной жизнью. Мафия или иные детективные моменты тут ни при чем – речь идет о мистической ситуации, о долге перед судьбой, роком или, возможно, Высшим Существом, чьи суть и облик автор не раскрывает. Маскаро занялся своей работой в послевоенные годы, когда его орудиями были перо, чернила и бумага, и продолжает трудиться сорок лет, со временем используя уже чудо-компьютер, одаренный интеллектом. Наконец в списке Особых Должников он видит свое собственное имя. Понимая, что это значит, он пытается спастись, сконструировав с помощью компьютера другого Аликино Маскаро, искусственную личность, которую можно было бы представить в качестве должника. Но от судьбы не уйдешь…

Гэри Дженнингс. Том 1 – Ацтек. Гроза надвигается, 734 стр., том 2 – Ацтек. Поверженные боги, 588 стр. Изд-ва «ЭКСМО», «Домино», 2006, тираж по 8000 экз.

Я уже писал о новой серии зарубежных исторических романов, выпускаемых издательствами «ЭКСМО» и «Домино». Эти издатели снова меня порадовали, опубликовав огромный роман Дженнингса об ацтеках. В двух первых томах более 1300 страниц, а еще намечается третий том «Осень ацтека» – ну просто пир души! Гэри Дженнингс мне абсолютно неизвестен, но это безусловно сильный автор и очень капитальный, ибо поднял такой исторический пласт, который до сих пор не пользовался вниманием писателей исторического жанра. Оно и понятно – проще сочинять на темы Древней Греции и Рима, нежели про империю Монтесумы.

В романах повествуется (от первого лица) о жизни ацтека Микстли, который родился задолго до пришествия испанцев – когда Кортес высадился в Мексике, Микстли было уже больше пятидесяти лет. В романах есть все: обычаи, нравы и боги древних ацтеков, описания их городов, быта, одежд, пищи, искусств, военных походов и торговых операций, эротические сцены, битвы, путешествия, юмор. Микстли, рожденный в семье простолюдинов, становится писцом и художником, воином и торговцем, нажившим изрядное состояние, и, наконец, знатным вельможей; затем, когда империя ацтеков рухнула, – нищим стариком, вспоминающим по велению короля Карла свою жизнь, дабы слова его записали испанские монахи.

Романы Микстли – великолепное яркое полотно, где истина смешана с вымыслом, и автор, по мере сил, восстанавливает историю исчезнувшего народа, его забытую цивилизацию.

Я прочитал обе книги с огромным наслаждением. Великолепный автор! Единственная претензия к нему: мне кажется, что, несмотря на достоверные описания обычаев, религии, празднеств и т. д., Дженнингс все-таки европеизирует историю ацтеков, отношения в их среде, их движущие мотивы, речи и тому подобное. Иногда кажется, что такие события могли происходить в древней Галлии или Ирландии – хотя чем черт не шутит? – да, могли происходить! Впрочем, удовольствия от чтения романов это не снижает.

Гэри Дженнингс. Путешественник. Том 1 – 683 стр., том 2 – 796 стр. Изд-ва «ЭКСМО», «Домино», 2007, тираж 7000 экз.

Имя Гэри Дженнингса вновь появилось на нашем книжном небосклоне. Его роман «Ацтек» вышел в 2006 г. в двух томах (более 1300 стр.), а теперь мы можем познакомиться с другим его сочинением, тоже в двух томах, но страниц в них уже около 1500. Это свидетельствует, что Дженнингс – писатель масштабный; вытканными им полотнами можно застелить не комнату, не зал, но целое футбольное поле. Пожалуй, в отечественной исторической литературе с ним может соперничать лишь Анна Антоновская с ее шеститомным «Великим моурави». Я усматриваю сходство между манерами письма этих двух авторов: в обоих случаях – глубокий психологизм, точность в изображении как мельчайших деталей, так и великих событий истории и уже упомянутая масштабность: действие разворачивается на протяжении 40–50 лет.

В «Ацтеке» повествуется о судьбе индейца Микстли, и в этом произведении, полном очарования и экзотики, есть все: города и земли древних ацтеков, их боги и мрачная религия, их одежды, искусства, эротические обычаи, военные и торговые походы – все величие, весь блеск их цивилизации, уничтоженной Кортесом.

«Путешественник» переносит нас в другую эпоху и на другой континент: этот роман посвящен титаническому свершению Средневековья – путешествию Марко Поло в Китай. В хронологическом плане роман не менее протяженный, чем предыдущий, и охватывает всю жизнь Марко Поло от времен беспутной венецианской юности до преклонных лет, когда он вернулся из своих странствий, освободился из генуэзского узилища и обрел покой на родине. Шаг за шагом Дженнингс ведет читателя по морям, пустыням, горам и городам, от Венеции к Палестине, Аравии, Персии, Индии и сказочному Китаю; эти дороги занимают годы – поистине, целую жизнь! – и юный Марко обретает опыт зрелого мужа, а затем и горькую мудрость старости. Судьба щедра к нему; благоволение владык, любовь женщин, несметное богатство – вот ее дары, но на исходе жизни остается только книга. Книга, полная чудес, приключений и изумления перед величием мира, но также полная жестокости, ибо Дженнингс читателя не щадит, и всякое зверство описано у него в подробностях и со знанием дела. Он умеет вогнать нас в холодный пот! Описанием «смерти от тысячи», практикуемой китайским палачом «Ласкателем», или историей про армянского принца, который отрезал своей юной жене нос и губы, заподозрив ее в неверности…

Известно, что Поло продиктовал свои воспоминания, будучи узником в генуэзской темнице; затем они вышли в виде «Книги о разнообразии мира», которая снискала огромный успех во всех странах Европы. Вот первые ее строки: «Подойдите сюда, великие принцы! Подойдите ко мне, люди всех званий, те, кто хочет увидеть разные обличья человечества и познать разнообразие мира!» Но та книга, известная всем – явная, а была еще и другая, тайная. У Дженнингса Поло пишет именно эту вторую книгу, истинную историю своих странствий, ибо в первой (так говорит Дженнингс устами Марко Поло) он опасался откровенно рассказать о многих событиях, о чудесах и жестоких нравах людей Востока, дабы «не нанести обиду чувствам христиан, девственниц и монашек». Эта книга – перед вами.

Десмонд Моррис. Голая обезьяна. Изд-во «Амфора», 2001, 269 стр., тираж 6000 экз.

Научно-популярная книга зоолога Морриса, опубликованная на языке оригинала более сорока лет назад (в 1967 г.) и получившая репутацию шокирующей, даже скандальной. Моррис рассматривает человека – царя природы! – с зоологической точки зрения, как лишенного шерсти примата. Анализирует все главные моменты психики и физиологии: секс, воспитание потомства, добыча пищи, инстинкты, поведение в стае, отношение к окружающей среде. Картина весьма неприглядная. Советую прочитать эту книгу, чтобы не впасть в грех эгоцентризма.

Борис Вишневский. Аркадий и Борис Стругацкие. Двойная звезда. Изд-во «Terra Fantastica», 2003, 383 стр. без указания тиража.

Прекрасная книга блестящего публициста. Она состоит из трех частей и приложения: часть 1 – биография братьев Стругацких и сведения об их семье; часть 2 – истории создания десяти лучших произведений АБС (здесь фактически отражена динамика их творчества и, если можно так выразиться, изменение их взглядов на мир и советскую действительность); часть 3 – десять интервью, взятых автором у Б. Стругацкого в период 1992–2002 гг.; приложение – шуточная биография А. Стругацкого.

В книге приведены редкие фотографии и многочисленные комментарии к авторскому тексту, сделанные Борисом Натановичем.

Теперь о том, что я нашел и чего не нашел в книге. Я читаю и перечитываю АБС на протяжении полувека, поэтому сведения о них и анализ ряда их произведений были для меня чрезвычайно интересны. В 1963 или 1964 году, когда я учился на первом или на втором курсе физфака ЛГУ, Борис Стругацкий приходил к нам – помню, что та встреча состоялась в Большой физической аудитории и произвела на меня огромное впечатление. Тогда я и помыслить не мог, что когда-нибудь лично познакомлюсь с БН – причем не в качестве физика, а в качестве собрата по писательскому ремеслу. Поистине неисповедимы пути Господни!

Я никогда не занимался исследованием творчества АБС, я просто их читатель. По этой причине множество содержащихся в книге сведений о биографии АБС и истории создания их книг были для меня новыми и безусловно изменившими мой взгляд на творчество АБС – можно сказать, его углубившими. С большим вниманием я прочитал интервью в части 3, в которых содержатся мнения БН по различным аспектам политической жизни России. Далеко не со всем я согласен – мне кажется, что ситуация много хуже, чем ее представляет БН. Хотя, честно говоря, и в его высказываниях мало оптимизма.

Теперь о том, чего я в книге не нашел. Для меня самым интересным, самым потрясающим произведением АБС является повесть «За миллиард лет до конца света». Почему так, объяснять здесь не буду; отмечу только, что эта вещь симбатна тем потаенным обстоятельствам, в силу которых я стал физиком. Увы! Повесть не попала в десятку лучших произведений АБС, и я по-прежнему ничего не знаю о том, как авторы ее написали.

Исторические романы Елены Хаецкой: Бертран из Лангедока. Изд-во «АСТ», 2002, 430 стр., тираж 7000 экз.; Дама Тулуза. Изд-во «АСТ», 2003, 382 стр., тираж 7000 экз.

Читать Хаецкую – сплошное удовольствие, а тем более ее романы, посвященные французскому Средневековью, рыцарским временам и трагической эпохе в истории Прованса – искоренению катарской ереси. В книге «Дама Тулуза» приведены воспоминания Хаецкой о ее паломничестве в Монсегюр, которые я прочитал с большим интересом – хорошо написано, с юмором и с чувством. Что до «Бертрана», то там есть вторая повесть, читанная мною раньше, – «Мракобес», вещь трагическая и очень сильная. В «Бертране» я ознакомился и с превосходной статьей Володихина, посвященной творчеству Елены Хаецкой.

В этой статье лишь одно вызвало мое неприятие – то, что критик относит «Бертрана» к «сакральной фантастике». Этот термин мне вообще непонятен, и дробление жанра на столь странные и не имеющие четкого определения подвиды доверия не вызывает. По моему мнению, «Бертран из Лангедока», «Мракобес» и «Дама Тулуза» не более фантастика, чем «Фараон» Пруса, «Вавилон» Фигули и романы Гулиа. Все эти вещи резко отличаются от артуровской фэнтези Мэри Стюарт или «Тезея» Мэри Рено, и мне кажется вполне очевидным, что Хаецкая написала именно исторические романы. Возможно, мое мнение обусловлено тем, что исторический жанр я люблю и ценю больше фантастики.

Как жаль, что Лем и Стругацкие не писали исторических романов!

Станислав Лем. Так говорил… Лем. Изд-ва «АСТ», «Хранитель», 2006, 764 стр., тираж 3000 экз.

Название этого толстого тома явно перекликается с книгой «Так говорил Заратустра». Но у Ницше Заратустра наговорил примерно на 250 книжных страниц, а беседы с паном Станиславом оказались более обстоятельными и заняли втрое больше места. Что неудивительно – мы живем в сложные времена.

Мое отношение к Лему глубоко личное, я считаю его своим учителем и рассматриваю в первую очередь как выдающегося философа-футуролога. На мой взгляд, фигуры древнеперсидского мистика и пророка Заратустры и нашего современника Лема как минимум равновелики, хотя я бы отдал Лему предпочтение – он был пророком без всякой мистики. В отличие от прогнозов Азимова и Кларка, тоже баловавшихся футурологией, предсказания Лема более суровы, и я склонен им доверять.

Книга «Так говорил… Лем» содержит подробные беседы с писателем, проводившиеся в период с 1981 по 2004 год в основном польским критиком Станиславом Бересем; также включены три интервью, взятых у Лема нашими соотечественниками. Фактически это диалоги, поскольку Бересь подробно обосновывает свои вопросы, высказывает собственное мнение, а временами спорит с Лемом; Лем же отвечает с не меньшей подробностью, и его ответы иногда занимают страницу, две или три. Диалоги разбиты по темам, составляющим книжные главы. Есть глава воспоминаний, в которой Лем рассказывает о своей юности и начале писательской карьеры; есть главы, посвященные текущей политике, религии, оценке тех или иных произведений, научным прогнозам и развитию нашей цивилизации. В целом это важный документ, дополняющий творчество Лема; бесспорно, эта книга помогает лучше понять взгляды великого писателя на наш земной мир и Вселенную.

Я бы отметил жестокую логику и цельность этих взглядов.

Лем полагает, что ничего хорошего в будущем нас не ждет и что причины нелепых цивилизационных конфликтов нашей эпохи, которую мы считаем столь высокоразвитой (войны, терроризм, религиозный фанатизм, технологические опасности, угнетение окружающей среды и т. д.), коренятся в устройстве нашего мозга, в способе человеческого мышления и порождаемой им ущербной этике.

Лем не предсказывает ужасов вроде падения метеорита или конца научного прогресса; наоборот, он уверен, что наука и технология будут непрерывно развиваться, что это – факт объективной реальности и что призывы «вернуться к природе» – пустые мечты. Но он подчеркивает, что прогресс сам по себе не несет добра или зла, а лишь усложняет существование человека, подбрасывая ему всевозможные вызовы. Например, такой: предположим, произошла массовая роботизация производства и сферы услуг, и в результате миллиарды людей остались без работы. Их вполне можно кормить, одевать, развлекать, ибо высокоэффективная технология это допускает, но смысл жизни окажется утерянным. Лем подходит к такой ситуации с большим реализмом, чем Ефремов в «Туманности Андромеды», развенчивая одну из «коммунистических легенд» – что каждый человек способен к творчеству. По Лему, творческий дар – редкость, и обладает им, возможно, один процент земного населения. Что же делать толпам бесталанных? Вот проблема, которую надо решать сегодня, так как этот вызов будущего уже стучится в наши двери.

Напомню, что Станислав Лем (1921–2006) прожил долгую жизнь, повидал многое, над многим размышлял. Он, бесспорно, выдающийся мыслитель нашей эпохи. А это значит, что нужно прислушаться к его пророчествам.

Уильям Голдинг. Двойной язык. Изд-во «АСТ», 2001, 239 стр., тираж 5000 экз; Бог-скорпион. СПб.: изд-во «Азбука», 2000, 277 стр., тираж 8000 экз.

Мне повезло – мне достались две книги Голдинга, которых у меня не было. Я купил задешево уцененные издания 2000 и 2001 гг., что говорит о явном оскудении в среде питерских интеллектуалов. Уильям Голдинг (1911–1993) – один из великих писателей двадцатого века, фигура, равная Хемингуэю, Ремарку, Торнтону Уайлеру и, если угодно, нашим Булгакову и Солженицыну. Впервые я познакомился с ним в далекой юности, прочитав в журнале «Вокруг света» его роман «Повелитель мух». Будучи молодым и глупым, я воспринял Голдинга как писателя-приключенца.

Спустя много лет мне удалось приобрести сборник его романов «Шпиль» (М.: Прогресс, 1981 г.), где были три вещи: «Повелитель мух», «Наследники» и «Шпиль». Прочитав их, я понял, сколь велик, самобытен и мудр этот автор. Можно сказать, что он трудился в редком жанре притчи, облекая ее в одеяния исторической повести. Есть у него повествования о Древнем Египте, о Риме и Греции, о доисторической эпохе, но это всегда притча – то есть нечто такое, где говорится о всечеловеческих и вневременных ценностях. Пересказывать его вещи бесполезно, и я этого делать не буду. Советую его почитать.

Даниил Гранин. Вечера с Петром Великим. М. – СПб.: изд-ва «Центрполиграф», «МиМ-Дельта», 2009, 447 стр., тираж 3000 экз.

Андрей Буровский. Россия, которая могла быть. Изд-во «ОЛМА-ПРЕСС», 2005, 509 стр., доп. тираж 3000 экз., и другие книги А. Буровского об эпохе Петра Великого.

Гранин – крупный писатель, Буровский – ученый-историк и философ, тоже писатель, и их книги я прочитал с большим интересом. Оба автора пишут о Петре достаточно подробно и откровенно, не обходят «острые углы» – зверства Петра, его пьянство, сексуальную распущенность и т. д. (хотя Буровский, конечно, описывает эти фокусы с большей детализацией). Однако взгляды Гранина и Буровского на личность Петра диаметрально противоположны.

Гранин считает его гением, вытащившим Россию из болота застоя; всякие же причуды объясняет жестокостью эпохи и тяжелым детством (был свидетелем убийств, напуган стрелецким бунтом и т. д.). Мне показалось, что у Гранина проходит и такая мысль: гениальную личность нельзя оценивать с обычных общечеловеческих позиций, ибо нам, малым, не дотянуться до помыслов великих, не осознать масштабы творимого ими добра и зла.

Что до Буровского, то он к Петру беспощаден и считает его душевнобольным извергом, который нанес России огромный вред, ощущаемый до сих пор. Это доказывается не только анализом деяний Петра, но в более широком контексте.

Буровский рассматривает допетровскую эпоху, весьма положительно характеризуя ситуацию в России (она была вовсе не застойной), собственно петровское время и эпоху его ничтожных преемников (вплоть до Екатерины Великой).

Все это описано очень убедительно, на базе фактического материала о состоянии экономики страны, ее культуры, политики, военного дела, развития торговли и промышленности. Буровский утверждает, что, если бы не случай, отдавший власть бесноватому правителю, мы бы имели сейчас совсем другую Россию.

Но это уже из области фантастики. Что же касается оценки личности Петра I, то аргументы ученого-историка представляются мне более вескими, чем версия писателя. Буровский прав: Петр был деспотом и извергом, закабалившим страну, ввергнувшим ее народ в рабство. Рабское миропонимание до сих пор доминирует в нашем обществе. Петр наглядно продемонстрировал, что высший – царь, генерал, начальник – может куражиться над низшим, топтать и унижать его, лишать достояния и жизни, не тревожась о совести и не боясь Бога. Хамство и безжалостность, которыми, к сожалению, отличаются наши люди, в значительной мере пошли от Петра.

Колин Маккалоу. Песнь о Трое. М. – СПб.: изд-ва «ЭКСМО», «Домино», 2009, 542 стр., тираж 10 000 экз.

Книга очень знаменитого автора – вспомните «Поющие в терновнике». На сей раз Маккалоу обратилась к гомеровскому сюжету, к событиям войны ахейцев с Троей. Я бы сказал, что ее роман написан в традиции Мэри Рено («Тезей») и Мэри Стюарт (трилогия о Мерлине и короле Артуре), суть которой в следующем: автор старается дать рациональное объяснение мифологическим событиям, что придает повествованию реальность, заставляет читателя верить сказочному действу. На мой взгляд, Рено и Стюарт справились с этой задачей лучше Маккалоу, сохранив в своих книгах таинственную патину мистики.

Маккалоу же все мистическое и божественное постаралась изгнать, насытив свой вариант Троянской войны не просто рационализмом, а реалиями войн XX века, которые велись не ради чести державы и не из-за прекрасных женщин, а сугубо по экономическим причинам. Это сильно снизило эмоциональную составляющую романа. У Маккалоу Елена Прекрасная – просто шлюха, Парис – мелкий бабник, Одиссей и Диомед – мужеложцы, Приам – глупый старый властолюбец, Менелай – плаксивый обманутый супруг, Агамемнон – кукла, которой вертит Одиссей, и даже Ахилл на героя не очень похож. К тому же все персонажи – лицемеры, лишенные искренней веры в богов, а лишь декларирующие ее перед народом и войском. Эта нарочито «невозвышенная» трактовка персонажей и событий сыграла с Маккалоу плохую шутку: при чтении ее романа волей-неволей вспоминаешь «Илиаду», и становится очевидным, кто из двух авторов велик, а кто много-много мельче.

Я не хочу сказать, что Колин Маккалоу написала плохую книгу, но убежден, что книга могла быть гораздо лучше. Во всяком случае, по тем ожиданиям, какие предъявляются к автору «Поющих в терновнике».

Александра Романова. Кукольник., СПб.: изд-во «Геликон Плюс», 2008, 203 стр., без указания тиража.

Эта книга досталась мне, потому что 27 апреля 2010 года мы принимали Романову в члены нашего писательского союза. И приняли с большим удовольствием. Я подозреваю, что Романова издала книгу за свой счет, ибо в «Геликон Плюс» так принято. Это очень печально. Я знаю и других женщин-писателей с хорошими текстами, которым в печать никак не пробиться. Пишут они, как Романова, не басни в стиле Юлии Шиловой, а серьезную, иногда трагическую прозу. Я бы назвал это женским городским романом, ибо автору-мужчине так не написать. Отчасти эти дамы вдумывают, отчасти пишут о своей реальной судьбе, и сразу видно – есть им что сказать. Читатели тоже нашлись бы, хоть на три тысячи тиража, а вот издателей нет. Печально!

Героиня Александры Романовой – тоже Александра Романова, молодая женщина, талантливый художник кукольного театра. Работы нет, перебивается в Питере случайными заработками. И вдруг приглашают ее на периферию для участия в постановке конкурсного спектакля. Едет она туда и делает этот спектакль, делает как сценарист, режиссер и художник, душу вкладывает, и ее спектакль получает на конкурсе премию. Только он уже не ее, другой приписался режиссер, ему и слава, а ограбленной Саше Романовой – волчий билет за неуживчивость. С тем она и возвращается в Петербург.

Грустная и очень реалистичная история, но написано так, что не остается тягостного чувства и даже злости на мерзавцев, обокравших героиню. Для себя я подвел такой итог: ну, обокрали, и черт с ними, с бездарями! Счастья все равно им не будет. А у Саши остается ее талант, ее обаяние, ее молодость. Разве это не главное?

Уверен, Саша себя еще покажет. И Александра Романова тоже.