Наказать и дать умереть Ульссон Матс
Я ее помнил.
– Вчера он был здесь.
– Кто?
– Он.
– Он?
– Именно.
Всхлипывая, она рассказала, что мужчина, который бил ее тростью в БДСМ-салоне, внезапно оказался у дверей кафе, где она работала, ударил ее в солнечное сплетение и затащил в машину.
Он интересовался мной. Спрашивал, что я показывал ей в «Дане Тюрелле» и что мне известно. Она выложила все, что знала.
– Я испугалась.
– Успокойтесь, – отозвался я, хотя у самого поджилки тряслись от страха.
– Я сказала, что не знаю вашего имени, хотя и помнила его: Харри Свенссон. А потом нашла и ваш номер.
Шеннон чуть не погибла. Бергстрём решал ее судьбу у нее на глазах. Он не хотел рисковать, однако что-то его остановило. Он позволил ей уйти.
– Но перед тем как отпустить, он меня отшлепал. Все происходило на пляже на Амагере. Я поклялась молчать и в полицию не звонила. Только вам.
– Это ваш номер? – спросил я.
– Да.
– Могу я выслать вам еще несколько фотографий и видео?
Она согласилась, и, завершив разговор, я отправил два снимка.
Через тридцать секунд пришла эсэмэска:
Это он.
Я перезвонил и спросил, насколько она уверена.
В отличие от Сесилии и Малин, Шеннон не усомнилась ни на секунду.
Тогда я поинтересовался, свяжется ли она с полицией.
Однако полиция не входила в планы Шеннон. Она не хотела заходить так далеко. Кроме того, Шеннон прослышала, что полицейские закрыли заведение фру Саньи. Теперь она боялась ареста, хотя и не знала, насколько противозаконно то, чем занималась у сербки.
– Даже если меня не посадят, не хочу, чтобы об этом узнали, – всхлипнула Шеннон.
Мне, как никому другому, было знакомо это чувство.
– Ничего, если я когда-нибудь позвоню вам по этому номеру? Вдруг появится что-то новое. Обещаю нигде не упоминать вашего имени.
– Звоните, конечно, но вам может ответить мой приятель, а у него неважно с английским. У нас один телефон на двоих. И потом, не могу сказать, как долго еще у меня сохранится этот номер: мы собираемся переезжать в Берлин.
Завершив разговор, я задумался: откуда Бергстрём узнал, что я не только встречался с Шеннон в Копенгагене, но и показывал ей что-то на мобильном. Уже потом Шеннон рассказала ему, что это был фильм с Юстиной.
Что там говорила Йордис, соседка Арне?
Какой-то мужчина стоял на улице и наблюдал за мной, когда я вернулся с кладбища. Разве не в этот день я уезжал в Копенгаген?
Я выбрал в меню мобильника «записную книжку». Догадка подтвердилась. Вполне возможно, Бергстрём преследовал меня до самого Копенгагена, хотя я ничего не заметил. Я вышел на кухню, оттуда – на улицу. Там стояло четыре машины, одна принадлежала мне, а другая – Арне. Вокруг – ни души. Как я ни всматривался, не заметил, чтобы кто-нибудь за мной следил. И все-таки не мог избавиться от мысли, что, пока я выискивал в Сети информацию о Герте-Инге Бергстрёме и слушал запись передачи местного радио о его фирме, он сидел в машине на этой улице и наблюдал за мной в бинокль, а потом по моим пятам отправился в Копенгаген.
Я повернул к дому, когда снова зазвонил мобильник. На дисплее высветился незнакомый номер.
– Это Харри Свенссон? – спросила женщина на сконском диалекте.
– Да.
– Меня зовут Линда Йенсен. Ваш номер мне дали коллеги…. Вы звонили в «Дан Тюрелль» и спрашивали девушку из Швеции… Это я.
Вкратце изложив суть ситуации, я предложил Линде посмотреть несколько снимков и видеороликов и сказать, нет ли на них мужчины, которого она обслуживала в «Дане Тюрелле».
Получив согласие, я отправил файлы, тут же получил эсэмэску с ответом и перезвонил.
Этот человек не представился Линде, но она его узнала.
– Как же, это же чемпион по игре в бильярд!
– Бильярд? – удивился я.
– Он притащил с собой футляр с палкой… Я не очень понимаю в бильярде… Кажется, кий. Даже предлагал мне у него поучиться.
Поблагодарив Линду, я спросил у нее разрешения обращаться к ней впредь в случае необходимости.
Она разрешила.
О том, что в футляре Герта-Инге Бергстрёма лежал не кий, я предусмотрительно умолчал. Как и о том, чему ее на самом деле собирались учить.
Когда я передал Арне разговор с официанткой, он хлопнул по столу:
– Теперь он попался.
– Думаешь? – усомнился я. – А по-моему, это доказывает лишь то, что Бергстрём был в Копенгагене. Но полиция прикрыла БДСМ-салон, а Линда уверена, что Бергстрём приезжал в Копенгаген играть в бильярд.
– Но был ли там турнир? Если нет, он лжет. Я мог бы навести справки.
– Даже если Бергстрём врал официантке, это не значит, что он убийца. Он просто распушил перед ней перья. Что, если она ему понравилась?
Арне предложил перекусить бутербродами, но я отказался. Голода я не испытывал, зато бессонная ночь давала о себе знать.
Я удалился в свою комнату, однако стоило мне прилечь на постель, как позвонила Анетта Якобсон.
– Вы сегодня разговаривали с Лизен? – спросила она.
– Нет, у меня были другие дела.
– Не могу с ней связаться. Что, если она поехала к Бергстрёму?
Договорив с Анеттой, я набрал номер мобильника, а потом домашнего телефона Лизен, не дождался ответа и позвонил в галерею «Гусь». Инес Йорнфальк сказала, что Лизен не объявлялась, но в этом нет ничего удивительного: она владелица галереи и ни перед кем не обязана отчитываться. В конце концов, у нее своя жизнь.
Меня это объяснение мало утешило.
Я послал Лизен эсэмэску. Что я еще мог сделать?
Глава 61
Хелльвикен, ноябрь
В половине восьмого утра в квартире Лизен Карлберг зажегся свет, хотя жалюзи оставались опущенными.
День обещал быть пасмурным, что неудивительно для сконской осени. Когда Герт-Инге упаковал сумку и выехал из дому в Хелльвикен, моросил дождь.
Герт-Инге спал неспокойно, ему снилась мать. Но не такой, какой была накануне смерти, а молодой, как на старой выцветшей фотографии. Она махала Герту-Инге рукой, как кинозвезда. Остальное – словно в тумане, и Герт-Инге ничего не запомил.
Он подумал о Лизен: его чувства к ней не просто противоречивы, они перевернули всю его жизнь.
До сих пор Герт-Инге знал, чего хочет. Но Лизен за несколько коротких встреч изменила его до неузнаваемости. Если бы не она, ему бы и в голову не пришло оставлять в живых ирландку.
Так можно окончательно раскиснуть.
Он должен что-то сделать с Лизен.
И вообще, откуда журналист узнал про фильм?
Вероятно, отыскал его на сайте.
Неужели он заходит на такие сайты?
В этом можно не сомневаться.
Но как? За что Герт-Инге заплатил сто девяносто три кроны плюс почтовые расходы? Узнать польку в этом парике невозможно. Однако у журналиста получилось. Может, ему кто-то помог, подсказал? Или он не такой плохой журналист, как поначалу думал Герт-Инге?
И все-таки он ничего не докажет.
Или…
В ту ночь Герт-Инге решился: он привезет Лизен Карлберг к себе.
А если откажется, применит силу.
Герт-Инге уже не сомневался, что прошлую ночь она провела с мужчиной. «Она такая же, как и все бабы». Эта мысль иглой пронзила ему мозг.
Он припарковался через три места от ее «собачьей конуры». Хотел позвонить, но испугался, что Лизен неправильно истолкует его предложение.
Он не должен идти у нее на поводу.
В окне мелькнула пижама. Лизен подняла жалюзи, пригладила рукой волосы и исчезла.
Прошло час и двадцать пять минут, прежде чем она вышла на улицу, в узких черных брюках, заправленных в зашнурованные полусапожки, и чем-то похожем на пончо. С правой стороны волосы заложены за уши. С той же сумкой, которая была у нее в Мальмё, через плечо.
Лизен направилась к машине, больше на парковке никого не было.
Герт-Инге включил мотор и пошел к ней:
– Эй, Лизен!
Она удивленно повернулась к нему. Хотела что-то сказать, но не успела.
Сжав правую руку в кулак, Герт-Инге ударил девушку в солнечное сплетение. Потом подхватил, падающую, подтащил к машине и уложил на заднее сиденье. Наручники он заранее прикрепил к ремню безопасности. Осталось завести ей руки за спину и защелкнуть замки. Лизен раскрыла рот, но Герт-Инге тут же залепил его скотчем. Нащупав кнопку, расстегнул ей брюки. Потом расстегнул молнию и спустил их до щиколоток. Этот прием Герт-Инге вычитал в книге, им пользовались полицейские американского штата Луизиана. В наручниках и со спущенными штанами задержанный далеко не убежит.
Герт-Инге гордился своей находчивостью.
Он посмотрел на трусы Лизен, из блестящей ткани, с кружевами. Почти прозрачные. Зачем носить нижнее белье, если сквозь него все видно?
Герт-Инге накрыл Лизен пледом и поехал домой.
Он взял дело в свои руки.
Глава 62
Андерслёв, ноябрь
Когда я вернулся, Арне решал на кухне кроссворд.
Уснуть мне не удалось, но я полежал, расслабился и на некоторое время избавился от навязчивых мыслей. Обнулил, так сказать, систему, что мне и требовалось.
Иногда, как в этот раз, это срабатывало, хотя чаще нет.
Я встал с постели и еще раз попытался дозвониться до Лизен по мобильному и домашнему номерам. Не получив ответа, снова побеспокоил Инес Йорнфальк, но и она не взяла трубку.
Зато объявилась Эва Монссон и сразу расставила все по местам.
– Сама не знаю, с чего я решила держать тебя в курсе дела, которое тебя не касается, – объявила она, не поздоровавшись. – В конце концов, и ты можешь оказаться нам полезным, хотя я и представить не могу в чем…
– Рад тебя слышать, – перебил я.
Оказалось, Эва Монссон рассказала о Бергстрёме начальству, которое немедленно приняло решение: действовать.
– Мы собирались уже сегодня после обеда ехать к Бергстрёму, конфисковать у него компьютер и телефон. Но Оскар Бенгтзен, наш прокурор, занят, поэтому операцию перенесли на завтрашнее утро.
В этот момент меня наверняка прошиб бы холодный пот, будь я к этому склонен. Теплый, от которого взмокли ладони, не в счет.
Между тем Эва продолжала:
– Тогда мы конфискуем его мобильник, пройдемся по списку звонков и выясним, нет ли чего подозрительного. Телефонные звонки – мой следовательский конек.
– Не думаю, что вы доберетесь до нужного телефона.
– Все преступники ошибаются.
– Наверняка он покупает предоплаченные карты и выбрасывает их вместе с мобильниками по завершении разговора. А в семидесятые годы вообще не было мобильников.
– Ничего нельзя исключать. В Капстадене, например, все вышло совершенно случайно, – вероятно, мобильник лежал у него во внутреннем кармане. Насколько тщательно он спланировал убийство Юханны Эклунд, тоже неизвестно. Все ошибаются, он не исключение.
– Двое моих свидетелей опознали Бергстрёма со стопроцентной уверенностью.
– Главное, чтобы они опознали его, когда мы их об этом попросим.
Судя по голосу, инспектор криминальной полиции Эва Монссон пребывала в состоянии радостного возбуждения.
Я хорошо ее понимал. Сам бы радовался, выложи в свое время перед ней все карты.
– Меня беспокоит, что ни я, ни Анетта не можем дозвониться до Лизен, – сказал я Арне после разговора с Эвой.
GPS-женщина помогла мне найти дом Лизен Карлберг, где я до сих пор ни разу не бывал. Увидев машину Лизен на парковке, я облегченно вздохнул.
Значит, она дома.
Я несколько раз нажал кнопку домофона на воротах, потом позвонил ей на мобильный и на домашний – мне никто не ответил.
Тогда я направился к машине Лизен. Капот был холодный, значит хозяйка давно никуда не выезжала.
Я вернулся к воротам и стал жать на другие кнопки. Их, как и фамилий на щитке, было шесть: Вульфф, Йонссон, Карлберг, Херцберг, Эдблум и Фьелльстрём.
И никаких признаков жизни.
Я собрался уезжать, когда к дому подошел мужчина с собакой.
Это был пожилой человек, лет шестидесяти пяти – семидесяти, в элегантном спортивном костюме, кепке с надписью «Titleist»[69] и огромных прямоугольных очках. Его джек-рассел тут же потянул любопытную морду к моим ботинкам и завилял хвостом.
Мужчина не разделял его восторга.
– Чем могу служить? – подозрительно спросил он.
– Я… хотел пройти вовнутрь.
– А кто вам нужен?
Я вторгся на его территорию, и мужчина выглядел раздраженным. Выговор был совершенно не сконский. Вероятно, стокгольмец.
– Лизен Карлберг, – ответил я.
– Ее нет дома.
– А вы откуда знаете?
Он вскинул брови, – вероятно, вопрос показался ему дерзким.
– Я видел, как она уезжала.
– Но ее машина здесь.
– Она села в другую.
– Вы точно это видели?
– Не имею привычки следить за соседями, но как раз когда я с утра отдергивал шторы, Лизен разговаривала с мужчиной.
– Как он выглядел?
– Я был без очков.
– Но Лизен вы разглядели?
– Да, без сомнения.
– Вы хорошо с ней знакомы?
– Мы здороваемся, иногда я хожу на ее вернисажи. Тигр очень любит ее.
Я догадался, что Тигр – это собака, а мужчина проявляет к соседке больший интерес, чем хочет показать.
– А как выглядела машина?
– Большая и черная. Думаю, «вольво».
– И Лизен в нее села?
– Села, надо полагать.
– Надо полагать?
– Да. Пока я искал очки, машина исчезла. Лизен больше на парковке не было, и я решил, что она уехала в ней.
– Меня зовут Харри Свенссон, вот мой телефон. – Я выдернул листок из чековой книжки и записал номер на обратной стороне. – Если увидите еще что-нибудь интересное, звоните.
– Меня часто не бывает дома, увлекаюсь гольфом и… Хорошо, – кивнул мужчина, принимая бумажку.
– Которая из них ваша? – спросил я, показывая на кнопки.
– Эдблум, Карл Эдблум. – Мужчина протянул руку. – Приятно познакомиться.
Мы пожали друг другу руки, после чего я сел в машину и поехал в Андерслёв.
Арне все еще решал кроссворд. Я рассказал ему о поездке в Хелльвикен, Карле Эдблуме и о том, что Лизен уехала в большой черной машине.
Арне кивнул.
– У тебя есть лестница? – поинтересовался я.
– Что ты задумал?
– У Бергстрёма высокий забор.
– Ты идиот, – ответил Арне. – Позвони Эве.
– И что я ей скажу? Что Лизен не ночевала дома?
– Скажешь, что думаешь.
– Есть лестница или нет?
– Посмотри в кладовке. Свея доставала ее, когда мыла окна.
Я составил короткий список из фамилий и телефонных номеров и протянул его Арне.
– «Эва Монссон, Анетта Якобсон, Карл-Эрик Юханссон из газеты, Симон Пендер и Андрюс Сискаускас из Сольвикена»… – прочитал старик. – Что мне с ними делать?
– Это на случай, если меня долго не будет.
Я погрузил лестницу в багажник и поехал.
Арне долго смотрел мне вслед с крыльца.
Глава 63
Сарай Бергстрёма, ноябрь
Герт-Инге поставил машину возле дома.
Когда он отстегнул наручники от ремня безопасности, Лизен попыталась освободиться. Она оказалась сильнее, чем он думал: извивалась в его руках, лягалась и даже пыталась ударить. Стоило Герту-Инге ослабить хватку, как она вырвалась, но тут же упала, запутавшись в джинсах, которые болтались у нее на щиколотках.
Собравшись с силами, Герт-Инге обхватил ее за талию и перебросил через плечо, как мешок с мукой, захватил правой рукой сумки – свою и ее – и зашагал по дорожке через березовую рощу.
Голова Лизен болталась у него за спиной.
Герт-Инге ускорил шаг.
Он швырнул ее в темно-синее кресло с полированными махагоновыми подлокотниками. Лизен – в наручниках, со скотчем на губах и спущенными штанами – испуганно озиралась, словно до сих пор не поняла, что случилось. В машине она боролась с охватившим ее паническим страхом, все произошло слишком быстро.
Кресло, куда ее посадили, похоже, было не из того же гарнитура, что диван по другую сторону стола. Он показался Лизен знакомым. Ах да, именно на нем сидела женщина в чудовищном парике из фильма на мобильнике Харри Свенссона.
Герт-Инге стоял спиной к ней и рылся в ее сумочке.
Лизен попыталась подняться, но сил для рывка не хватило. Она завертелась, сползая с кресла, пока подоспевший Герт-Инге не вернул ее в вертикальное положение.
Он сорвал скотч, губы обожгло болью. Лизен заскрежетала зубами, разминая челюсти, и сглотнула.
– Как ты познакомилась с журналистом? – спросил Герт-Инге.
– Журналистом?
Лизен сама удивилась, насколько спокоен был ее голос.
– Ты знаешь, о ком я.
– Никакого журнали…
Левая щека запылала, хлопок эхом отскочил от стен. Только после этого Лизен поняла, что ей влепили пощечину. Потом еще раз, по другой щеке, тыльной стороной ладони.
– Не ври!
Глаза Лизен наполнились слезами, и лицо мужчины расплылось.
Щеки все еще горели.
– Разве отец не учил тебя, что врать нельзя?
Он схватил ее мобильник и нажал на кнопки.
– Вот, вот он, вот он… журналист, – повторял Герт-Инге, тыча ей в лицо светящийся дисплей. – Ты умеешь читать?
Лизен кивнула. У нее оказалось восемь пропущенных звонков и две эсэмэски. Все от Харри. Его имя стояло на дисплее.
– Значит, ты знаешь журналиста?
Лизен кивнула.
– Тогда почему врешь?
Она молчала.
– Я думал, ты другая.
– Прости.
Прости? Вот как она заговорила! Что ж, самое время.
Герт-Инге с удовлетворением посмотрел на ее щеки – красные, со следами его пальцев. Сила удара в запястье, кисть расслаблена, пальцы чуть расставлены – хорошая работа!
Читать бесплатно другие книги:
