Хроники Перекрёстка. Невеста в бегах Успенская Ирина

Белая дама растерялась, она явно не ожидала такого приема.

– Ты меня совершенно не боишься? – удивленно приподняла она черные брови. – И не помнишь?

– А что, должна? – Летта откинулась в кресле, любуясь незнакомкой. Вот везет же некоторым. Высокая, стройная, идеальное лицо, безукоризненная фигура и волосы шикарные, а ей хоть к зеркалу не подходи. Графиня вздохнула.

– Вообще-то должна. – Дама наконец-то решилась присесть в предложенное кресло.

Двигалась она с грацией балерины и сидела как истинная аристократка. С идеально ровной спиной, непринужденно сложив руки на коленях, при этом платье лежало так, словно его специально укладывала толпа служанок. Летта вновь завистливо вздохнула. Ей никогда так не научиться, даже если будет перед зеркалом годами тренироваться. С таким даром нужно родиться. В даме чувствовалось не одно поколение породистых предков – вальяжных, уверенных в себе мужчин и грациозных гордых женщин.

– Если ты меня совершенно не боишься, значит, не откажешься от моего поцелуя? – Черные глаза таинственно мерцали в свете свечей.

– Вот уж нет! – Летта даже руку вперед выставила с растопыренной ладонью. – Я против однополой любви! Мне больше по душе традиционные отношения. Нет, если ты считаешь это нормой, то я уважаю твое мнение, но ко мне с такими предложениями лучше не подходить.

Дама ошалело смотрела на графиню.

– Ты ничего ко мне не чувствуешь? – с недоверием спросила она.

– Не-а, но ты не расстраивайся. Найдется девушка, которая оценит тебя по достоинству. – Летте стало жалко призрака: одиноко, наверное, вот так жить веками без друзей и подруг, даже поговорить не с кем. – А как ты умерла? Ведь призраком можно стать лишь после смерти.

– Почему ты решила, что я призрак? – растерянно произнесла гостья. – Я – белая дама! И пришла за твоей душой.

– Оба-на! Пожалуй, начну бояться, – пробормотала Летта, хотя бояться ну никак не получалось, наоборот, хотелось дурачиться, петь и хохотать. Зато в мозгу начала крутиться какая-то мысль. Где-то же она уже слышала о белых дамах… Вспомнила! – Это ты жила в лесу?

– Да. Но меня пригласили в этот дом, и я пришла.

– Если не секрет, кто тебя пригласил?

– Хозяйка.

– Графиня Барбара? – Летта была поражена, как безумная женщина смогла проделать путь до леса? Она в собственном саду блуждала в трех яблонях.

– Ты говоришь о той несчастной, что живет в мире грез? Нет. Меня пригласила ты.

Летта нахмурилась, напрягла память, почесала макушку, покусала губу, но так и не вспомнила, когда это она умудрилась встретиться с таинственной гостьей и пригласить ее в замок.

– А ты ничего не путаешь, подруга?

– Подруга… – смакуя слово, словно маринованную вишенку, произнесла собеседница. – Возможно… Как интересно… Смертная, ты предлагаешь мне дружбу?

«А вот с этого места, если можно, поподробнее», – подумала Летта. Уж очень заинтересованно-выжидательными стали черные глаза. Не вляпается ли она в очередную историю, наподобие той, в которую ее уже втянул Антео, отдав свое парное кольцо?

Однажды Летта тоже поддалась на красивые слова красивого мужчины. Нет, нет, слова совершенно не касались любви, романтических чувств и прочих беззаботных мелочей, как можно было бы подумать, увидев произносящего их импозантного молодого человека. Слова были посвящены чудодейственной кастрюле. Производитель устами своего представителя клялся, что кастрюля готовит без огня и воды, в ней никогда ничего не пригорает и пища становится чуть ли не божественным нектаром, и при этом ее полезность сродни лекарству от всех бед. И купить ее можно было в рассрочку. Так красиво и заманчиво все это звучало, что Летта не устояла и потом целый год выплачивала за эту волшебную кастрюлю, которую в общаге парни из параллельной группы умудрились насквозь пропалить в первый же вечер эксплуатации, поставив варить традиционные пельмени и увлекшись заигрываниями с соседками по этажу. Они потом посадили в этой замечательной кастрюле лимонные косточки, из которых вырос чахлый росток с парочкой листьев, не проживший и года. Правда, тут трудно определить, что послужило причиной гибели деревца – уникальная кастрюля или постоянный полив остатками чая, кофе и прочих жидкостей. Но с тех пор Летта старалась не рисковать, давая опрометчивые обещания.

– Ты не помнишь, – догадалась гостья. – Тогда в лесу, четыре года назад, я помогла тебе уйти живой взамен на приглашение в гости, когда ты станешь совершеннолетней.

– От волков?

– Нет, от моих сородичей. – И она широко улыбнулась, обнажая небольшие, но острые клыки.

– Так ты банальный вампир? – Летта была разочарована. – Нет, это просто несправедливо! Стоило оказаться у черта на куличках, чтобы попасть в «Сумерки»! Еще дома надоело это повальное увлечение кровососами! Возможно, я бы стерпела, если бы ко мне пришел красавец-мужчина! Но вампир-лесбиянка – это слишком даже для такой чокнутой, как я!

Выслушав всю эту малопонятную тираду, белая дама потрясла головой и поинтересовалась:

– Как ты меня обозвала?

– Вампир! Кровосос! Упырь! Вурдалак! Дракула! Раз другого имени у тебя нет. – Летта рассмеялась. В голове образовалась и начала растекаться пустота, появилась легкая эйфория. Ей казалось, что сейчас она сможет все, даже взлететь, если ей очень сильно захочется.

– Не знаю ни одного из названных тобой. Я – белая дама. И среди нас не бывает особей мужского пола, – как-то грустно улыбнулась гостья, и Летта моментально почувствовала жалость к одинокой девушке. Настроение за секунду поменяло полярность. Захотелось сделать для этой черноокой красавицы все, что она попросит, только чтобы она опять улыбалась.

– Откуда же вы появляетесь?

– Не знаю. Я не помню. Осознала себя уже такой, какая сейчас. Мы просто появляемся, и все. Сразу взрослыми, с навыками и умениями.

– Послушай, тебе не кажется, что разговор у нас какой-то дурацкий? Давай начнем сначала. Ты вообще питаешься чем-нибудь, кроме крови? – Летта потерла виски. Ощущение, будто она выпила бокал крепкого вина. Чары? Или просто усталость?

– Я не пью кровь! – брезгливо заявила гостья. – А имя, – она на секунду задумалась, – я уже называла тебе свое имя, когда мы скрепляли клятву призыва, но если ты и правда его забыла, могу напомнить, – словно рассуждая вслух, задумчиво проговорила незнакомка, – мое имя Адараида, что означает Вечная, если ты не помнишь.

То, что произошло затем, вспоминалось Летте как жуткое, но притягательное зрелище. Знаете, так бывает, когда вы встречаете на улице калеку, мозг понимает, что глазеть на несчастного неприлично, а взгляд так и тянется утолить глупое любопытство.

Над челом белой дамы вспыхнул изумительно красивый сверкающий венок, сплетенный из серебряных листочков и украшенный множеством маленьких, но очень ярких бриллиантов. Он повисел над головой девушки, резко контрастируя с черными волосами, а затем внутри его появились шипы, и, повинуясь неизвестной силе, серебряный венец с силой опустился на лоб Адараиды. Белая дама коротко всхлипнула, по безукоризненной матовой коже потекли темные густые капли крови.

– Ты не Виола! – закричала она, пытаясь сорвать венец.

Летта моментально почувствовала облегчение. Исчез шум из головы, мозг словно отряхнулся от пьянящего воздействия, и она поняла, что последние десять минут вела себя неадекватно. Адараида с тихим воем раскачивалась на стуле, вцепившись руками в венец, но чем сильнее она тянула его вверх, тем глубже впивались шипы в голову. Ее безукоризненное лицо в потеках крови казалось страшной готической маской, и Летта впервые за вечер испугалась. Расширенными от ужаса глазами она завороженно смотрела на безупречно белое платье гостьи, которое без остатка поглощало тяжелые капли почти черной крови, оставаясь все таким же идеально чистым.

– Как мне помочь тебе?

– Убей! – взвизгнула Адараида. – Убей! У тебя тхатья, черный клинок златоглазых, он сможет меня убить! Кто ты?

Летта опустила руку на теплую костяную рукоять кинжала, который подарил ей Ромариз. Клинок был настолько легок и изящен, что она и позабыла о нем. Виола достала кинжал из ножен. Она не раз любовалась на сверкающую серебром сталь клинка, на хищные, чуть изогнутые линии, на великолепную рукоять, выточенную из цельной кости, и поэтому, увидев почти черный матовый металл, по которому пробегали огненные всполохи, пораженно застыла.

– Тхатья… – раздался знакомый голос. Летта вздрогнула, не услышав, как колдун вошел в комнату. – Ты полна сюрпризов, госпожа моя.

Мужчина, не выпуская из рук жезла, обошел стол и встал напротив белой дамы, с интересом следя за ее попытками избавиться от венца. Без злорадства, без эмоций, лишь с нескрываемым любопытством исследователя, наблюдающего за рождением гомункулуса.

– Как ей помочь? – Летта с сочувствием смотрела на истекающую кровью девушку.

– Добей, – безразлично пожал плечами колдун.

Летта вспыхнула и с яростью посмотрела в глаза альбиносу.

– Она не сделала мне ничего плохого!

– Вот это и странно. – Колдун как ни в чем не бывало налил в два бокала вина, один из них подал графине, второй взял сам и уселся за стол, закинув ногу на ногу. – Она не смогла подчинить тебя. Почему?

– Она не Виола! – крикнула Адараида. – Виола знала мое имя! Она давала клятву души! – Белая дама закатила глаза и, задыхаясь, продолжила, с трудом выталкивая слова сквозь хрипящее горло: – Она носит тело глупышки Ви, но внутри тела находится душа воина. Остерегайся, колдун, а лучше убей ее сейчас, пока она не уничтожила тебя!

Летта резко отскочила к стене, выставив перед собой кинжал и подумав, что глупо это все: если мистер Икс захочет ее убить, ему не понадобится подходить к жертве. Однако колдун даже не сделал попытки напасть.

По прекрасному телу белой дамы пробежала судорога, тонкие изящные пальцы выгнуло и перекрутило, превращая в согнутые, искореженные птичьи лапы. Она закричала и попыталась вырвать себе глаза, но Летта, бросившись вперед, изо всех сил вцепилась в тонкие запястья, не давая Адараиде покалечить себя. Это было настолько страшно, что графиня не выдержала. Кем бы ни была эта красивая девушка, она не должна так умирать!

– Помоги ей! – Летта плакала от сострадания. Она вцепилась в венец, пытаясь растянуть казавшееся хрупким серебро, но металл оказался прочнее титана. Бриллианты, ставшие вдруг острыми как бритва, резали пальцы, и кровь Летты смешивалась с кровью белой дамы. – Икс! Сделай что-нибудь! Она же умирает!

– Она не умрет, пока ты ей не прикажешь, – флегматично сообщил альбинос.

Колдун встал, медленно подошел, склонил голову набок, моментально становясь похожим на белую взъерошенную птицу, и вперил в несчастную задумчивый взгляд.

– Прикажи венцу на время остановиться, – не отрывая взгляд от Адараиды, как само собой разумеющееся произнес он.

Летта поверила сразу, а может быть, просто так хотела помочь несчастной, что не задумывалась.

– Остановись! Я могу его снять? – с надеждой поинтересовалась она, когда белая дама с облегчением замерла в полной неподвижности.

– Нет.

– Да кто они такие, эти белые дамы?

– Никто до сих пор не знает, откуда приходят и куда уходят белые дамы. Есть несколько теорий их появления. Одни считают, что это неудачный эксперимент сильного мага, который хотел создать для себя идеальную женщину, другие настаивают на их иномирном происхождении, а слуги Единой утверждают, что белые дамы посланы нам как испытание веры и силы духа. Я склоняюсь к первому варианту. Все дело в том, что безумный маг, их создавший, понимал, что такие сильные существа могут по какой-либо причине захотеть уничтожить его, поэтому он создал предохранитель. Имя. На имени держится вся магия этих существ. Своим истинным именем они скрепляют клятву души, чтобы получить полный контроль над жертвой, этим же именем можно их убить. Те, кто узнает истинное имя белой дамы, получают доступ к «венцу контроля». – Колдун кивнул на серебристый венец, жутким украшением сияющий на голове белой дамы.

– Значит, я могу ее контролировать при помощи венца?

– Нет, – безжизненным голосом произнесла белая дама. – Связь нарушена, кровь пролита, жертва не принесена. Ты можешь лишь убить меня.

Летта перевела растерянный взгляд на колдуна.

– Белые дамы могут жить, лишь питаясь энергией девственниц.

– Это не так, – таким же потусторонним голосом возразила Адараида. – Деревенские предрассудки. Мы берем энергию любого живого существа. Просто у девственниц она чище.

Летта вдруг почувствовала, что ноги держать ее больше не хотят. Она беспомощно посмотрела на колдуна, перевела взгляд на белую даму и осторожно опустилась на пол, прислонившись спиной к стене. Мужчина тотчас вскочил, сунул ей в руки свой бокал с вином, заставил выпить. Вино разлилось по телу теплым комочком, но руки все равно продолжали мелко дрожать. Что же делать? Что делать? Убить? Она не сможет! Как можно убить такую красоту? Как можно убить девушку, которая не успела сделать тебе ничего плохого, которая спасла ту прежнюю Летту четыре года назад? Девушку, которая не помнит, кто она и откуда пришла в этот мир? Девушку, не виноватую в том, что ее такой создал самоуверенный, безалаберный, безумный маг. Должен быть выход! Должен!

– Я такого выхода не знаю.

Она рассуждала вслух?

– Ты и правда желаешь мне помочь? – В голосе белой дамы проскользнул намек на эмоции. – После того как я хотела поработить тебя и пить твою энергию годами, лишая жизненных сил?

Летта задумалась, но не смогла возненавидеть сидящую перед ней девушку. Неосуществленные намерения не вызывали в ней ненависти. Поэтому она кивнула.

– Если есть хоть малейший шанс спасти тебя, я попробую.

– Мне кажется, мы бы действительно могли стать подругами, – прошептала белая дама, и по ее щеке скатилась прозрачная слезинка. Не смешиваясь с кровью, размазанной по лицу, она упала на платье да так и застыла на нем маленьким мокрым пятнышком. – Есть один способ… Но никогда никто из смертных не рискнул применить его.

– Объединение, – кивнул хмуро колдун. – Я читал. Но я категорически против. Никто не знает, что получится после объединения ваших душ, разума и тел.

– Глупец, – насмешливо прошелестел голос белой дамы. – Эта жертва усилит твою госпожу, а мне даст покой. Та, кто называет себя Виолой, согласна ли ты принять мою жертву? Впитать мою силу, знания, умения? Взять меня частью себя?

– Во мне будет две личности? – деловито уточнила Летта. Она уже взяла себя в руки и пыталась мыслить трезво. – Два голоса в голове?

– Конечно нет! Ты просто поглотишь меня, как мы поглощаем энергию смертных. Ты станешь сильнее.

– И все? А внешность? Магия?

– Не знаю, – грустно улыбнулась Адараида, – моя родовая память не хранит воспоминаний о таких объединениях. Я могу лишь поклясться, что добровольно отдаю тебя себе и не причиню вреда.

– У тебя два пути: убить ее или принять. Что выбираешь? – Мистер Икс твердо решил не вмешиваться. Поговорку «Двое бьются – третий плачет» он помнил очень хорошо. – Не забудь, что завтра с утра нам нужно выезжать в Ропшу, – ворчливо заметил колдун и сам поперхнулся своими словами. Нашел о чем вспоминать, когда здесь и сейчас он станет свидетелем небывалого эксперимента.

Летта не раздумывала. Интуитивно она чувствовала, что все будет хорошо. Правильно.

– Я согласна. Что нужно делать?

– Просто поцелуй меня. И… спасибо тебе за все.

Алмар

После неудавшегося покушения манов Алмара еще четыре раза пытались убить. Причем три нападения были весьма странными. Один раз прислали букет цветов, в котором находился ядовитый паук, второй раз в банке с чаем оказался яд, а третий случай вообще вызвал у Антео, занимающегося расследованиями покушений, безудержный смех. Крыльцо дома в Тиши обрызгали настойкой салери[11], по-видимому, в надежде привлечь к дому агрессивных кошар. Но вместо этого крыльцо оккупировали бродячие коты, бабочки-цветочницы и два прибалдевших паренька из сумеречного народца – маленькие, размером с палец взрослого айта, безобидные человечки, населявшие леса этого мира еще задолго до прихода предков айтов и теббов. Привыкшие к полумраку лесных чащ, они не любили яркое солнце и поэтому предпочитали появляться в сумерках, откуда и получили свое название. С котами дворецкий Алмара справился быстро, спустив на них двух волкодавов, охраняющих дом, дольше служанкам пришлось отмывать крыльцо от следов жизнедеятельности животных. Бабочек Алмар сдул «воздушной волной», а любители нюхнуть салери были аккуратно перенесены под ближайший куст роз да там и оставлены. Дворецкий хотел перекинуть их через забор, но Алмар не позволил. Он питал к этому народцу необъяснимую симпатию.

И лишь одно из нападений насторожило мага. Кто-то умудрился натравить на него создание Дна, весьма сильного кабира, заставившего Алмара изрядно потрудиться, пока он смог отправить его обратно. Это было удивительно и очень неприятно. До сих пор Алмар считал себя единственным магом, имеющим власть над этими существами.

– Завтра собирается общее Собрание глав классов[12] и Домов, – сообщил голодный Антео, заскочивший к брату по пути во дворец. Он со вчерашнего вечера гонялся за шпионом теббов, поэтому сейчас с жадностью поглощал булочки, запивая их горячим чаем. – Отец приказал нам явиться. Он намерен обвинить манов в нападении на тебя и в связи с этим протянуть через Собрание закон, обязывающий храмы платить в казну десятину от пожертвований прихожан.

– Ты ее нашел? – перебил брата Алмар, очень надеясь, что нет.

– Да.

– Где?

– Она у себя дома, в графстве Луань, готовится к свадьбе с виконтом Рольфом Чедре. – Антео весело подмигнул младшему брату. – Наши друзья маги выполнили все условия переноса. Девица оказалась графиней.

– Но почему не работают метки? – нахмурился сай Алмар.

– В ее окружении замечен колдун. Возможно, ему удалось блокировать маячки.

– Как ты ее нашел? Ромариз решил нарушить клятву, данную девице? – презрительно процедил сквозь зубы маг.

– Нет, – вздохнул Антео, которого очень бы порадовало такое моральное падение извечного соперника. – Я вышел на девушку случайно.

– Тео, может, ты на ней женишься? – с надеждой ухватился за последние слова Алмар. – Кто-то рассказал Алии о пророчестве, теперь у меня дома филиал клиники для умалишенных. Вот уж не ожидал, что моя женщина умеет закатывать истерики со слезами, проклятиями и битьем посуды. Меня это начинает раздражать, и я хочу просить отца позволения избавиться от этих отношений.

– Попробуй, – хмыкнул Тео, старательно выковыривая из булочек изюм.

– Он меня кое о чем попросил, а за это я собираюсь выторговать себе некоторую свободу.

Во время последнего покушения Алмар получил неприятное ранение, и они решили, что ему лучше на время исчезнуть с глаз заговорщиков, так жаждущих его смерти. Пусть решат, что покушение увенчалось успехом. На следующий день Владычица появилась среди своих придворных дам в траурном белом цвете, чем вызвала массу пересудов и сплетен. По городу поползли слухи один нелепее другого, и одновременно с ними в утреннем выпуске «Новостей Тании» появилась небольшая заметка следующего содержания: «В последнее время участились упоминания о трагической кончине Его Высочества Алмара. Канцелярия Владыки заявляет, что Его Высочество жив и здоров и в данный момент находится с визитом в одном из королевств людей». После этой заметки слухи о преждевременной кончине принца стали обрастать подробностями, а в некоторых храмах жрецы начали молиться за успешное перерождение невинно убиенного мага.

Антео наконец-то очистил булочку от изюма и с наслаждением запихнул ее в рот.

– Знаешь, мне совершено не импонирует трон Верховного, я бы и от трона отца отказался, если бы мог. Но даже не в этом причина. Отец вчера прямо дал мне понять, что предпочел бы видеть тебя во главе объединенных народов.

Алмар застонал.

– Крепись, братишка, – смеясь, посоветовал Тео.

– Ты сможешь выяснить, что именно сказал Оракул?

– Постараюсь.

– Сделай это, а я тоже приму кое-какие меры.

– Мар, ситуация в стране сейчас очень нестабильна. Некоторые Дома рвутся к власти и с удовольствием используют наши склоки в собственных интересах. Надеюсь, ты не собираешься сейчас выступать против Владыки и подрывать его авторитет перед ванирами главных Домов? Учти, это плохая затея.

– О нет! Наоборот, я заставлю их нас бояться, – оскалился Алмар.

Зал, где заседали Собрания, был самым большим во дворце, но сегодня он был полон. Впервые за последние годы проходило объединенное Собрание глав классов и глав Домов. На возвышении, лицом к залу, стоял трон Владыки, украшенный гербом Сан-Тании: два скрещенных клинка, над ними две ладони держат пламя источника, а внизу изображен кувшин с колосьями. Эмблема единения всех каст айтов. Пламя символизировало чистых кровью ваниров, ладони – манов, несущих просвещение и веру, кувшин – ремесленников и мастеров тайши, а колосья – землепашцев иолатов. И двойные мечи – любимое оружие воинов, защищающих все народы айтов.

По бокам от трона полукругом выстроились двенадцать кресел с личными гербами старших Домов Сан-Тании. Это были места глав самых сильных родов. Тех, кто вел свои родословные от Первых – зейтов. Остальные кресла были расставлены напротив возвышения, и сейчас они заполнялись разодетыми по последней моде айтами.

Антео занял свое место за троном отца. Он окинул взглядом зал и балкон, на котором разместились придворные дамы, газетчики и просто любопытные, кому повезло купить разрешение на присутствие. Антео про себя улыбнулся. Продажа разрешений полностью окупала затраты на проведение Собраний. Кстати, это была идея Владычицы, которую отец встретил сначала с возмущением, но затем, увидев сумму чистого дохода, был приятно удивлен и больше не возмущался. Магов Антео тоже разместил среди зрителей, а вот лучников – за тяжелыми занавесями, обрамляющими четыре входа в зал, и еще троих, самых умелых, в нише за троном. Алмара не было, и это слегка нервировало старшего принца. Брат всегда был излишне независим и скрытен. Вот что ему стоило посвятить начальника безопасности в свои планы? Но куда там, он же предназначенный! Фаталист, на короткой ноге с сатией Смертью.

Антео вздохнул. Вопреки слухам, он любил младшего брата, несмотря на то что тот был рожден от наложницы. Они с детства прекрасно ладили и не раз делили наказания поровну, хотя Алмар никогда не нарушал правила, в отличие от Антео, который старательно влезал во все запретные места. Когда они подросли, Алмар частенько за компанию со старшим принцем стойко выслушивал строгие нотации из-за того, что братишка в противовес родителям вступал во всевозможные сомнительные организации, за что был неоднократно порот и лишен карманных денег. И ни разу Алмар не признался, что он был не в курсе дел старшего брата. Он, пожалуй, был единственным айтом на свете, кому начальник госбезопасности Сан-Тании мог доверять как самому себе.

И вот теперь Антео напряженно ожидал появления братца, а тот не спешил почтить высокое собрание своим присутствием.

Появился Владыка в сопровождении двенадцати сай-лордов, а Алмара все не было. Антео внимательно следил за публикой, исполняя привычную роль цепного пса. Он рассеянно слушал жалобы тайши, претензии представителей иолатов из-за низких цен на зерно, склоки между Домами ваниров. Но вот наконец крики стихли, были подписаны договоры, выбиты скидки, получены преференции, и слово взял глава Дома ла Сурте, один из ближайших советников Владыки.

– Уважаемые саи, хочу вам сообщить, что с одобрения Совета Домов Владыка решил заключить торговые и дипломатические отношения с одним из королевств людей. – В зале начался шум, и сай повысил голос: – В связи с этим нам нужно решить, какие товары и по каким ценам мы можем предложить людям, что хотим взамен и на каких условиях. А также выработать такую линию поведения, чтобы ни у кого не возникло желания прийти к нам с захватническими целями. Вы все знаете, что вместе с товарами придут купцы, следом потянутся артисты и просто любопытные, а вместе с ними появятся новые идеи и новые знания. Поэтому сегодня нам нужно решить, допускать ли на наши земли жрецов других религий.

Антео про себя усмехнулся. Отец никогда ничего не упускал из виду, вот и сейчас устами сай-лорда был озвучено то, что так беспокоило Владыку: на что готовы пойти маны, чтобы остаться единовластными представителями богов Сан-Тании?

– Мы категорически против чужих богов на наших землях! – пылко заявил глава касты манов жрец Девяти сай Сламон. Он поднялся с кресла и, опираясь на резной посох – символ власти, повернулся к залу. – Веками наш народ веровал в лики Девяти, и не стоит изменять традициям, сея смуту и растерянность в душах.

– А что будет с налогами? – выкрикнул с места один из представителей тайши. – Не кажется ли вам, что пора пересмотреть систему налогообложения?

– Почему жрецы не платят налоги от заработков храмовников, а мы должны оплачивать не только свои пошлины, но и налог с продажи серебра храмам, которые на этом наживаются? – встал во весь свой немаленький рост глава класса ювелиров. – Мы оплачиваем налоги, а они не платят ни медяшки, когда продают верующим изделия из этого серебра! Мы считаем это несправедливым!

А вот и то главное, из-за чего все и было затеяно. Антео бросил взгляд на отца. Владыка удовлетворенно наблюдал за разгорающимся скандалом. А в зале маны сцепились с тайши, припоминая друг другу прежние обиды. Когда скандал начал грозить перейти в драку, Владыка слегка махнул кистью руки, и Антео понял, что наступил его черед задавать вопросы.

– Саи, у меня как у начальника госбезопасности тоже есть несколько вопросов к уважаемому саю Сламону, – тихим голосом начал он. Однако, несмотря на то что Антео не повышал голоса, в зале наступила мгновенная тишина. – За последние трое суток на моего брата его высочество Алмара было совершено пять покушений, и два из них организованы и исполнены айтами из касты манов.

По залу пронесся ропот.

– Это доказано. У нас имеется свидетель нападения и один из убийц. Здесь и сейчас, перед лицом высокого Собрания, мы бы хотели получить от сая Сламона объяснения. А если главный жрец Девяти не сможет их дать, то нам кажется, касте манов пора задуматься о новом главе.

Это был вызов. Так открыто бросать обвинение одному из самых влиятельных лиц государства уже давно никто не решался. Антео это знал, поэтому тщательно готовился, чтобы нанести рассчитанный и выверенный удар. Среди манов уже давно шла борьба за власть, и на пост главы претендовали двое. Антео был доволен, заметив, как соперники нынешнего лидера встрепенулись и схватились за переговорные амулеты. Однако Сламон сдаваться не собирался. Он гордо вышел вперед и, опираясь на посох, хорошо поставленным голосом с негодованием заявил:

– Это все гнусная клевета нынешнего правителя айтов, который давно уже жаждет обложить наши храмы данью! Не было никакого нападения! Где доказательства? Отчего сам пострадавший не предстал перед Собранием и не предъявил обвинения? Где сай Алмар? Мне доложили, что его вообще нет и не было в городе! А может быть, он глупо погиб, проводя неугодные богам магические опыты с проклятыми исчадиями Дна? Но, скорее всего, принц разыскивает избранную, предсказание о появлении которой сделал Оракул и которая приведет на трон Верховного Владыку!

Последние слова жреца вызвали ажиотаж. Солидные главы классов и Домов, бурно жестикулируя, крича и перебивая друг друга, бросились обсуждать новость. Газетчики, схватившись за амулеты, диктовали писарям текст сенсационного заявления, стремясь быть первыми. И только двенадцать сай-лордов, для которых предсказание Оракула не было новостью, тихонько обсуждали со своими советниками сложившуюся ситуацию. Сламон довольно улыбался, стоя на возвышении. Теперь все будут думать, как найти женщину, привлечь ее на свою сторону, и забудут, из-за чего возник спор. Жрец погладил навершие посоха и подумал, что стоит перевести золото в одно из отсталых людских королевств, где он со своими серебряными глазами и магическими возможностями запросто сойдет за посланника богов. Построит свой собственный монастырь, пока за девчонкой будет идти настоящая охота, а там с помощью верных айтов завладеет силой Источника. Вот тогда все будут платить дань ему. И не только золотом, а что более важно – знаниями. Ведь многие великие Дома ваниров хранят в своих библиотеках тайные знания о Первых. Именно эти, тщательно оберегаемые, сведения интересовали жреца. У Сламона была мечта. Он хотел вернуться в мир, из которого пришли предки. Вернуться богатым победителем, обладающим собственным источником силы! И его совершенно не волновало, что, поглотив энергию Источника, он обречет на вымирание многие сотни тысяч своих соотечественников. Великие цели требуют великих жертв.

Старческая рука потянулась к черному каплевидному кулону, скрытому парадными одеждами. Прикоснувшись к нему, жрец почувствовал спокойствие и мощь Покровителя. Он был уверен, что маг смерти мертв и ничто теперь не помешает его планам.

Антео про себя выматерился. Где же Алмар? Уж не случилось ли чего с младшим принцем? Хотя вряд ли, они бы с отцом почувствовали. В зале словно повеяло сквозняком, и наступила тишина, а затем завизжали женщины, везде начали вспыхивать защитные щиты и коконы, а перед троном Владыки моментально выстроился ряд закованных в магическую броню воинов, обвешанных амулетами, – личная гвардия его величества.

По проходу медленно шел Алмар де Лемарье ла Круат. Строгий белоснежный костюм, на лацкане которого, словно капля крови, мерцала рубиновая булавка, мягко облегал худощавую фигуру. Вместо традиционного для магов высокого хвоста черные волосы принца были собраны в другую прическу – низкую длинную косу. По залу пронесся шепот, айты прекрасно знали, что означает коса у мага. Алмар пришел убивать.

На лице мага застыла чуть презрительная улыбка, а взгляд золотых с легкой зеленью глаз неотрывно следил за напрягшимся жрецом, который успел укутаться в двойной защитный кокон. Алмар двигался с грацией леопарда, подняв все щиты. В зале наступила такая тишина, что было слышно, как у кого-то стучат зубы. Позади мага плыли два крылатых трехметровых кабира, вооруженные огромными клыками и когтями. Существа Дна постоянно меняли тела, перетекая из одной ужасающей формы в другую и распространяя вокруг себя зловоние.

Алмар остановился напротив Сламона, жуткая свита замерла за спиной мага.

– Ты хотел меня видеть, жрец?

Антео отметил про себя это пренебрежительное обращение брата к главе манов и слегка сместился в сторону, чтобы не оказаться на линии удара, который, он был уверен, обязательно последует. Его движение повторили все находящиеся на помосте, поэтому спустя мгновение Сламон остался один на один с презрительно рассматривающим его магом.

– Ты считаешь, что один можешь управлять жителями Дна? – Жрец усмехнулся и взмахнул посохом. В сторону левого кабира полетела серебряная сеть, она упала сверху, разрезая существо на мелкие кусочки, и Сламон победно повернулся к Алмару, который с любопытством следил за процессом уничтожения своего охранника.

– Интересное витье[13], и след от него точно такой, как был на кабире, который пытался меня недавно сожрать, – задумчиво произнес Алмар, развеяв сеть легким движением кисти и поворачиваясь к торжествующему Сламону, с лица которого сползала улыбка по мере понимания, какой промах он только что совершил.

Недолго думая жрец швырнул в Алмара заклинанием, но принц лишь усмехнулся, следя, как поток огня стекает с его тела и растекается у ног небольшой лужицей, которую с восторгом поглотил его охранник. Не зря он потратил почти два дня, создавая свою защиту. Тем временем разрезанный на кусочки кабир полностью восстановил тело и плотоядно уставился на жреца. Одновременно с этим Алмар снял защиту мана и блокировал его связь с Источником. Это был самый сложный момент, он опустошил резерв мага почти на восемьдесят процентов.

– Видишь ли, Сламон, в отличие от тебя меня обучала лучшая наставница этого мира и… – он понизил голос, – лучший наставник мира другого. Я тоже учился у Хозяина Перекрестка.

Сламон побледнел, это имя ему явно было знакомо. Он схватился за черный кулон, но от него больше не шла сила Покровителя, талисман превратился в простой кусок стекла. Боги отвернулись от своего служителя.

Алмар кивнул – и два голодных кабира набросились на жреца. Несколько ударов сердца – и все было закончено, лишь капли крови, блестящие на полу, напоминали о жутком пиршестве. Маг повернулся к отшатнувшимся от него айтам.

– Вот что бывает, когда подданные забывают о почтении и начинают плести интриги и рваться к власти. Наш Владыка слишком добр, позволив вам всем почувствовать себя независимыми от обязательств и вассальных клятв. Вы заигрались в народовластие, забыв, кто правит страной. Так я вам сегодня об этом напомнил. Наш род всегда отвечает на вызов, кто бы его ни бросил. Помните об этом.

С этими словами Алмар поклонился Владыке и сай-лордам и в звенящей тишине покинул зал в сопровождении своих страшных охранников.

Антео вздохнул с облегчением. Он ожидал от братца чего-то подобного, но только сейчас осознал, насколько опасен маг. На мгновение в мозгу пронеслась мысль: а быть может, не так уж и неправ был Сламон, пытаясь уничтожить ученика Смерти? Ведь будь Алмар хоть немного властолюбивее, и неизвестно, кто бы сейчас занимал трон Владыки. Одно спасение, что он еще слишком молод. По меркам айтов – подросток. И выходки у него подростковые! Вот зачем было убивать мана так жестоко и на глазах у стольких айтов?

После триумфального выступления Алмара моментально был принят закон, обязывающий храмы платить в казну государства десятину. И здесь же, на Собрании, был утвержден новый глава касты манов, который сразу же принес вассальную клятву Владыке Сан-Тании.

– Как все прошло? – Владычица обняла мужа и поцеловала его в щеку.

– Мальчики справились отлично, – привлекая жену к себе, ответил айт. – Но Алмар, по-моему, слегка перегнул. Не стоило позволять кабирам пожирать главу манов на глазах у общего Собрания.

– Он считает, что такого короля, каким он сегодня себя показал, айты и теббы не захотят, и это его избавит от трона Верховного, – вздохнула зеленоглазая женщина, усаживаясь на колени мужа. – Дорогой, он очень не хочет жениться.

– Оракул сказал, что Верховным станет тот, кого изберет иномирянка, а не тот, кто возьмет ее в жены. – Владыка положил голову на грудь жене и умиротворенно вздохнул. – Но мальчикам об этом знать необязательно, пусть постараются найти свою любовь, как когда-то ее нашел я. Завтра они отправятся с посольством к людям. – Он нежно провел рукой по ее спине. – Я соскучился.

– Я тоже. – Она взъерошила волосы любимого и наклонилась, подставляя губы под его поцелуй.

Алмар лежал на траве и смотрел на бегущие по небу лохматые облака. Рядом, вытянувшись во всю длину своего немаленького тела, развалилась белая котехийская волчица. Хищница, высунув длинный розовый язык, внимательно следила за рукой хозяина, пальцы которого выплетали узоры, связывая их между собой, создавая очередное магическое витье. Волчица не любила, когда хозяин вил пахнущие озоном или раскаленной лавой золотые узоры. От магических структур у нее свербело в носу и слезились глаза. Вот и сейчас она громко чихнула и с укоризной посмотрела на мага. Зверю было жарко, хотелось уйти в дом, забраться в полутемный прохладный зал и улечься на холодном мраморном полу, но обожаемый хозяин не спешил домой, и волчица терпеливо ждала.

Над рукой мага поднялась и медленно закрутилась небольшая красная ящерица. Он какое-то время внимательно ее изучал, затем дунул – и маленькая рептилия исчезла, оставив неприятный запах тины. Волчица в очередной раз чихнула и жалобно глянула на хозяина. Что, мол, за мерзость ты здесь распыляешь? Алмар потрепал ее по загривку.

– Ну прости, Грозная. Мне скучно. Пойдешь со мной к людям?

Грозная немного подумала, а потом в мозгу мужчины сформировалась визуальная картинка: лес, стадо оленей, рядом бегут снежный барс и белая волчица, азарт погони и кровавый пир на берегу ручья.

– Ты права, я ведь могу исполнить волю Владыки и отправиться к людям, но совершенно не обязан сидеть во дворце и слушать глупую болтовню этой избранной.

Грозная согласно кивнула и выжидательно уставилась на Алмара.

– Обещаю, – твердо сказал четвероногой подруге маг, – мы пойдем на охоту.

Волчица счастливо вздохнула и лизнула ему руку, выражая так свою любовь и преданность.

– Как считаешь, Грозная, мне стоит встречаться с избранной?

На вопрос Алмара хищница вопросительно склонила большую голову.

– Знаешь, подруга, я заметил одну закономерность. Милые, приятные девушки, как только получают титул, богатство и власть, становятся амбициозными, самоуверенными дурами, у которых на уме одни наряды, украшения и богатые женихи. Боюсь, Летта тоже не избежала этой участи. Ведь она пришла из мира, где была простой студенткой в университете. Я читал ее память и знаю, что отец девушки не имел никакого титула. Простолюдинка, вдруг ставшая графиней. Эх, Грозная, была бы ты девушкой, я бы на тебе женился. – Он чмокнул волчицу в черный нос. – Ну что ж, пошли собираться. Пойдем через портал в Ропше.

Алмар плавным движением поднялся с земли, окинул взглядом сад, увидел на грядке с земляникой маленькую представительницу сумеречного народца, которая изо всех сил тянула к себе ягоду, пытаясь оторвать ее от ветки. Алмар улыбнулся и отправил в ее сторону маленькое витье ножа. Долетев до земляники, оно легко перерубило ветку, и малышка, не ожидавшая этого, с веселым смехом шлепнулась на попу, прижимая к себе спелую ягодку. Сай помахал ей рукой и направился в дом, ему еще предстояло выдержать непростой разговор с Алией. А собственно, зачем ругаться? Ведь он может взять ее с собой, пусть женщина развлечется, быть может, путешествие ко двору Тэтвуда вернет им угасшие чувства?

В своем поместье Алмар появился через три часа. Он вышел из портала в саду и в сопровождении Грозной сразу прошел на женскую половину. Хотя это поместье и находилось на территории одного из королевств людей, оно полностью соответствовало представлениям принца о традиционном танийском доме.

Чтобы попасть внутрь, нужно было пройти через ворота в двухметровой каменной стене, охраняемые айтами из касты воинов, пересечь круглую площадь, в центре которой находился фонтан, и подняться по девяти мраморным ступеням. Большой белоснежный каменный дом под синей крышей располагался среди великолепного старого парка. Вдоль передней стены тянулась галерея, поддерживаемая девятью колоннами.

Центральная парадная часть дома служила для приема гостей и поражала людей своей лаконичной роскошью. Ничего из того, что так любят местные богачи, никаких гобеленов, статуй, ваз, охотничьих трофеев и оружия. Только мрамор, цветное стекло и натуральный шелк. Из украшений – портреты основателей рода и несколько ваз с живыми цветами. И мебель – легкая, изящная, выдержанная в тех же бледно-зеленых тонах, что и стены.

Правая сторона дома традиционно была отдана мужчинам. Там находились оружейная, лаборатория, библиотека, кабинет и спальня Алмара и несколько гостевых комнат. Из женщин в эту часть дома вход был разрешен лишь постельницам, в обязанности которых входило согревать мужчинам постель со всеми вытекающими из этого последствиями. Благородные дамы принимали гостей на своей половине, куда был запрещен вход лишь мужчинам низших сословий.

Именно туда Алмар и свернул, поднялся на второй этаж, прошел по длинному светлому коридору, миновал комнату для рукоделия, апартаменты Алии и остановился у входа в гостиную. Из-за двери раздавались голоса, сай поднял руку, чтобы толкнуть дверь, но услышал свое имя и прислушался.

– Алия, – Витальяна, как всегда, не сдерживала свои эмоции, – Кассия права, тебе нужно завести любовника. Саи, что охраняют ворота, такие душки! И они совершенно не против провести ночь на нашей половине. – Она захихикала.

Значит, Кассия подталкивает его женщину к измене. Ну что же, если Алия согласится, то он, пожалуй, возражать не будет. Правда, прослыть рогоносцем не очень приятно, но как-нибудь переживет.

– Дуры вы обе. – Томный голос Ронды мягким перышком пробежал по телу, вызывая приятные воспоминания.

– И чего это мы дуры? – В голосе Витальяны звучала злость.

– Променять принца на солдафона. Общалась я с ними, ничего выдающегося. Так себе, средний уровень.

– А ты уже и сравнительный анализ провела? – Ироничный голос Кассии раздался со стороны окна.

– Сравнивать их – все равно что сравнивать слепого котенка с матерым кошарой, но, чтобы в этом убедиться, мне пришлось пригласить в гости некоторых господ.

Алмар усмехнулся и твердо решил сегодня же ночью навестить пышногрудую красавицу.

– То, что через твою спальню прошли все саи, ни для кого не секрет, – язвительно сообщила Витальяна.

– Да, я нравлюсь мужчинам, в отличие от тебя. – В голосе Ронды слышалось лишь веселье. – Но ты не права, я еще не испытала на прочность сая Берта, который что-то давно не заглядывал к нашей подружке Кассии. Наверное, нашел себе чистокровную сатию.

– Ну и сука ты, Ронда! – со злостью крикнула Кассия, и Алмар услышал шум падающего стула, а затем женский визг.

Принц толкнул дверь и расхохотался, стоя в проеме. Грозная протиснулась между ним и косяком и с любопытством уставилась на катающиеся по полу женские тела. Кассия, вцепившись в волосы Ронды, пыталась увернуться от кулаков соперницы. Витальяна, забравшись на диван с ногами, с азартом следила за представлением, а у окна стояла Алия и беспомощно хлопала глазами.

Волчица озадаченно оглянулась на смеющегося хозяина. Картинка, которая пришла к магу от животного, выражала полное недоумение. Добычи рядом не было, и она не понимала, из-за чего сцепились эти самки, но потом Грозная сообразила, что, наверное, двуногие дерутся из-за хозяина. Он ведь очень сильный самец, и иметь от такого детеныша должна самая сильная самка стаи. Только отчего тогда две другие не участвуют в битве? Волчица вопросительно оглянулась на Алмара. Тот, прекратив смеяться, потрепал зверя по загривку.

– Да просто они озабоченные дуры, – пояснил он и гаркнул так, что стены задрожали: – Прекратить!

Кассия моментально вскочила на ноги, одергивая на себе голубое шелковое платье, пышный воротник которого превратился в лохмотья. На скуле дамы алела длинная царапина. Ронда же подниматься не спешила. Она дождалась, пока сай протянет ей руку, и только тогда легко встала на ноги.

– Ах, сай Алмар, вы, как всегда, вовремя, – проворковала Ронда с придыханием, прижимаясь к мужчине грудью. – Я покину вас, мне нужно привести себя в порядок, но затем… я в вашем полном распоряжении.

– Ронда, погоди немного, – не выпуская руки женщины, попросил Алмар. – Алия, что здесь произошло? – строго спросил он, поворачиваясь к фаворитке.

– Дамы не сошлись в оценке некоторых достоинств представителей вашей расы, – ехидно ответила Алия. – Здравствуйте, ваше высочество.

Алмар намек понял.

– Прости, дорогая, мою неучтивость. – Он наконец-то отпустил руку Ронды и, подойдя к любовнице, поцеловал ее в щеку. – У меня для тебя сюрприз. Нас пригласили ко двору Тэтвуда.

– Сай Алмар, вы оставите меня скучать в этой глуши? – Ронда отреагировала на это заявление первая.

– Так как Алия является для айтов моей наложницей, – заметив, как женщина недовольно поджала губы, Алмар поспешил исправиться, – а для людей официальной фавориткой, ей положена свита, в которую кроме служанок должны входить две благородные дамы. Я бы желал видеть Ронду и Витальяну, а тебе, Кассия, следует немедленно покинуть мой дом. И не стоит ждать сая Берта. – Маг не удержался и мстительно добавил: – Он превратился в камень при попытке моего убийства.

Витальяна радостно взвизгнула, Ронда с притворным сочувствием смотрела на разочарованно хлопающую глазами Кассию, Алия хранила высокомерное молчание, вновь натянув на лицо маску холодной невозмутимости.

Алмар с удовольствием увидел, как лицо баронессы Кассии Джой покрывается красными пятнами, а сама женщина молча открывает рот. Следовало бы прибить интриганку, но лень. Поэтому Алмар свистнул Грозной и, довольный тем, как сложились обстоятельства, покинул женскую половину, на прощанье шепнув Ронде, что придет к ней, когда стемнеет.

Летта

Летта лежала в маленькой белой палате со стеклянной стеной. Сквозь стекло был виден длинный коридор, выкрашенный в персиковый цвет, пост медсестры, сейчас пустующий, и такие же прозрачные стены в палатах напротив. Играла тихая музыка, вроде Моцарт. Интересно, который сейчас час? Странно, но ничего не болит. Наверное, врачи сжалились и разрешили уколоть трамал. Тело ничего не помнило. Нужно встать, принять душ, успокоить маму.

По коридору шел худощавый мужчина в белом костюме-тройке. Лица его девушка рассмотреть не могла, только отметила про себя, что двигается он, словно крадется, и еще Летта подумала, что мужчина с длинной черной косой, диссонирующей с белоснежным нарядом, совершенно неуместен в этом здании, пропитанном болью и безнадежностью. На носу у незнакомца красовались солнцезащитные очки, и Летта удивилась: зачем он их надел в помещении? Мужчина поравнялся с палатой, замер, медленно снял очки и едва уловимым движением переместился к прозрачной стене, положив на нее ладони и приблизив лицо к стеклу так, что оно моментально запотело от его дыхания. У Летты замерло сердце, а затем с громким топотом попыталось сбежать из груди. На лицо незнакомца была надета белая улыбающаяся пластмассовая маска. Холодная, неподвижная, мертвая. Глаза мужчины, без белков, абсолютно черные с золотыми искрами в том месте, где у обычных людей бывают зрачки, не моргая, следили за Леттой с прижатых к стеклу ладоней. Она хотела закричать, позвать на помощь, но страх парализовал горло, липкой холодной сетью сковал тело. Летта с ужасом смотрела, как страшное существо просачивается сквозь стекло и медленно плывет в ее сторону. Вот он подошел совсем близко, склонился над лежащей девушкой. «Не надо бояться. Всего один поцелуй». – Голос оказался очень приятным, но отчего-то стало еще страшнее. Незнакомец склонился над Леттой и прижался холодными пластиковыми губами к ее рту. Она попыталась оттолкнуть, но он навалился сверху, оказавшись на удивление тяжелым. Летта задыхалась, тогда она в панике нащупала веревку, удерживающую маску на лице, и рванула ее, вцепившись другой рукой в белую личину. Мужчина резко отшатнулся, маска осталась в руке девушки, и… она проснулась.

Летта распахнула глаза и обнаружила, что лежит на большой кровати в круглой комнате со сводчатым потолком и узкими арочными окнами.

Это был сон, просто сон. Сердце все еще бешено колотилось в груди, словно она пробежала несколько километров в гору. Приснится же такая ерунда. Летта прикрыла глаза и вдруг ощутила горе и грусть. А потом пришло сожаление и чувство вины, захотелось плакать. Она почувствовала тревогу за своего ребенка. Стоп! Какого ребенка? У нее нет детей. Летта вновь открыла глаза и осторожно повернула голову. В кресле спала Рина, свернувшись калачиком. По ее щекам текли слезы. Это ее эмоции ощущала Летта. Рядом на полу, опершись спиной о кровать, сидел колдун, и от него тянуло горечью и чувством вины. С ума сойти. Вот и первый результат объединения. Она стала эмпатом.

– Доброе утро, мистер Икс.

Мужчина повернулся, и Летту обдало такой искренней радостью и облегчением, что она даже смутилась от неожиданности. Альбинос улыбнулся, но тотчас напустил на себя сердитый вид:

– Госпожа моя, наверное, забыла, что теперь она графиня, которая отвечает за множество жизней? Как ты могла так опрометчиво поступить и, не дождавшись, пока я просчитаю варианты, броситься в объятия белой дамы? А если бы все, что она тебе говорила, оказалось ложью? Если бы она поглотила тебя, а не ты ее? Разве можно быть такой безрассудно доверчивой? Как ты вообще смогла дожить до своих лет?

Он еще что-то говорил, а Летта просто лежала на кровати и с улыбкой смотрела на колдуна. Она ведь прекрасно чувствовала его радость, облегчение, любопытство и заботу. А то, что он ругается, – мелочи. Просто он испугался, ведь никогда в жизни у него не было того, о ком он мог бы заботиться. А еще Летта уловила в эмоциях своего управляющего маленький намек на зарождающуюся еще не любовь, но симпатию. Интересно, кто смог растопить сердце грозного колдуна? Девушка про себя хихикнула и покосилась на распекающего ее мужчину, представив, как он поет серенады под балконом своей возлюбленной. Вот лезет же в голову всякая ерунда.

Летта прислушалась к себе, благоразумно давая мужчине высказаться. Странные это были ощущения, словно она стала огромным облаком, впитавшим в себя множество маленьких капель. Со всех сторон хлынули чужие эмоции, и это было необычно, но интересно. Рина даже во сне боялась, что в случае смерти юной графини ее выгонят из замка, а еще она очень переживала о своем нерожденном ребенке, причем ее переживания были связаны с внешностью малыша. Странно, ведь для матери ее ребенок всегда самый красивый. Летта решила, что обязательно нужно поговорить с травницей.

В своем кабинете Арам сожалел об утерянном богатстве, но очень надеялся на приезд какого-то мужчины, еще дальше металась запертая в собственных эмоциях, словно в клетке, графиня Барбара. Где-то внизу под полом ощущалась дикая ненависть, а в той стороне, где находилась казарма, Летта почувствовала направленные на нее переживания. Марик вновь переживал их встречу и жаждал следующей, несмотря на то что ему было стыдно за свое поведение и обидно за понесенное наказание.

Летта попыталась раздвинуть границы своей чувствительности и с удивлением поняла, что отрывается от тела и мчится вверх, не видя преград, свободно проходя сквозь каменную кладку. Она сравнила себя с пробкой от шампанского, так стремителен был ее полет.