Потерянная Плотников Сергей

И тут же прикусила язык – прекрасно знаю, где нашел, по крайней мере, одного. Варда внимательно посмотрел на меня, лицо серьезное, но в глазах пляшут веселые огоньки.

– Мне везет, – проговорил он многозначительно и поднял тушки.

Я облегченно выдохнула и с благодарностью посмотрела на рыжего. Тот уже отвернулся, будто его совсем не волнует произошедшее на ручье, и принялся деловито свежевать зайцев. Даже немного обидно.

Взгляд Лисгарда стал растерянным, он готовился к битве за поруганную честь, а его не то что победили – проигнорировали. В конце концов, он раздраженно фыркнул и демонстративно отошел подальше к березе.

Усевшись спиной к стволу, солнечный одарил меня оскорбленным взглядом, словно его обвинили в бесполезности. Я улыбнулась, пытаясь ободрить, показать – ты очень даже полезный, но он сложил руки на груди и уставился в сторону ущелья.

В груди болезненно сжалось, появилось мерзкое чувство, которое напомнило – он по моей вине покинул дом и тащится неизвестно куда.

Стараясь отвлечься от тяжких дум, я отвела взгляд от Лисгарда. Варда закончил возиться. Я заглянула через плечо – на самодельном вертеле висят две здоровые тушки, огонь по-кошачьи облизывает блестящее мясо, заставляя выделяться капельки жира. В животе голодно заурчало.

Рыжий сел напротив меня, откидывая ногами мелкие веточки, и отвернулся. Смотрит в огонь, пламя отражается волосах, делая его похожим на полыхающего демона, который очнулся от векового сна и пытается разобраться в новом мире.

– Зачем тебе к Забытой горе? – спросил он, не отрывая взгляд от костра.

Я вздрогнула и сильнее запахнула плащ. Выждав несколько мгновений, проговорила:

– Чародей сказал, что Золотой Талисман может вернуть память.

Варда скривился:

– Я тебя умоляю, Талисман такая же выдумка, как ворон с белыми глазами.

Грозно посмотрев на рыжего, я подняла уши, но тот даже не подумал пугаться. Смотрит в пламя, словно там интересней, чем со мной. Лицо суровое, в глазах насмешка.

С губ уже были готовы сорваться едкие замечания по поводу и без повода, как неожиданная мысль вспыхнула, как разбившийся адуляр.

Я осторожно придвинулась, стараясь не выдать волнения. Наклонившись вперед, спросила, как бы между прочим:

– И что это за сказка?

– Чего?

Чтобы не показаться слишком любопытной, я снова выждала паузу. Ткнула заостренной палочкой заячью тушку, кое-где мясо покрылось хрустящей корочкой, она потрескалась и исходит соком. При мысли о нежной зайчатине рот наполнился слюной.

– Сказка про ворона, – проговорила я терпеливо и голодно сглотнула.

Варда снова поморщился и покрутил ладонями так, будто подгребает воздух к животу:

– И ты туда же.

– А что такого?

– Не люблю бредни шаманов, – отозвался он.

Я не унималась:

– А все-таки.

Варда вздохнул.

– Вообще, о вороне ходят разные легенды, – проговорил он. – Но все сводятся к тому, что он помогает путникам.

– Зачем им помогать? – не поняла я.

Рыжий странно посмотрел на меня:

– Все путники мечтают о покровителе. Поскитайся пару сотен лет, поймешь.

– Значит, птица охраняет тех, кто в дороге… – произнесла я задумчиво.

– По одной из легенд, – нехотя начал Варда, – когда-то существовали древние эльфы. Обладали сильной магией, тайными знаниями, все как полается. Между кланами вспыхнула война. Из-за своей неуемной силы перебили друг друга. Но один эльф не участвовал в сражении. Он считал, что спастись можно в новых землях. В общем, обернулся вороном и с тех пор помогает странникам. Вроде хранителя движения.

Я заслушалась, воображение моментально нарисовало долины, всемогущих эльфов с дворцами и яствами, у всех по гаюину, обязательно белому и по два… нет, по три единорога.

Варда продолжил:

– Это легенда Чумнолесья. У эльфов разлома – своя легенда.

– О чем? – встрепенулась я.

Варда пожал плечами:

– Не знаю. Темных уже пять тысяч лет не видели.

– А у солнечных? – спросила я, косясь на Лисгарда.

Варда ответил:

– Они, кажется, вообще о ней не слышали. Хотя лучше спроси сама.

Рыжий перевернул вертело с тушками, от которых уже пошел одуряющий запах, я потянула носом и облизнулась. Рыжий кинул быстрый взгляд на меня и хмыкнул.

– В общем, подумай, надо ли тебе бежать на край земли, – посоветовал он. – Все-таки Золотой Талисман – легенда.

В затылке появилось знакомое тепло, уши угрожающе поднялись, в кончиках быстро запульсировало, как после бега. Я вцепилась в край плаща, который нацеплял мелких травинок с земли.

– У каждого должно быть то, за что готов умереть, – огрызнулась я.

Варда хмыкнул:

– Смелая, что ли?

– Может, и не смелая, – ответила я. – Но если не верну память, буду мертвая. Умение ходить и разговаривать не подразумевает жизнь. Вон смарги тоже шевелятся, воняют, как трупы, но шевелятся.

Варда улыбнулся уголком рта, глянул куда-то вверх, словно извиняясь за то, что такой замечательный и великолепный.

– Язык у тебя острый, а с виду и не скажешь, – проговорил он.

Я вперила в него раздраженный взгляд, в надежде, что испугается, он лишь усмехнулся и принялся вытирать нож, которым разделывал зайцев.

– Слушай, если ты все забыла, могу рассказать, как мир устроен, – предложил рыжий.

Я прошипела:

– Мне Лисгард рассказывает и вполне справляется.

– Да, вижу, – хохотнул Варда. – Наверно, когда я вытаскивал вас из каменных лап, он именно этим занимался. На практике показывал.

– Что ты вообще к нему привязался! – вспылила я. – Он солнечный эльф, откуда ему знать, что творится за пределами Светлолесья?

– Вот именно, – согласился рыжий. – Именно.

Из травы высунулась любопытная мордочка ласки, блестящий нос задергался, отсеивая запахи. Зверек испуганно посмотрел на рыжего, затем шевельнув усами, перевел взгляд на меня.

Я протянула ладонь и поманила малявку пальцами. Ласка осторожно подняла одну лапку, проверяя – не обманываю ли, затем покрутила головой, сжалась и в два прыжка оказалась на ладони.

Горячие лапки с острыми, как иголки, коготками защекотали кожу. Зверек поерзал в руках, пытаясь уместиться. Я засмеялась, когда он стал тыкаться мокрым носом в пальцы, затем каким-то чудесным образом скрутился калачиком; укрыв морду хвостом, он уставился на меня левым глазом.

– Ну что ты, маленький, набегался? – проворковала я. – Отдыхай. Не бойся этого злого Варды. Серая эльфийка не даст тебя в обиду.

Эльф поднялся, снял с костра готовые тушки, ловко разделал коротким ножом и протянул мне кусок со словами:

– Не трону я твою зверушку. У нее мясо сухое.

Я возмущенно посмотрела на него. Прижав к груди пушистый комочек, взяла дымящийся ломоть. Пальцы обожгло, я сердито уставилась на Варду, но смолчала. Боль от жара свежеприготовленной еды – самая лучшая боль.

Вдыхая одуряющий аромат, я облизнулась и откусила от ломтя. Язык опалило, но мир стал ярче, воздух чище, а эльфы добрее.

Не заметила, как расправилась со своей порцией. Думала, захочу еще, но заяц оказался на удивление жирным и сытным.

Ласка мирно посапывает на руке, я смакую мелкие косточки и облизываю руки – сладкий жир стекает почти до локтя.

Варда отложил одну порцию на кусок бересты, другую принялся жевать, глотая большими кусками, словно хищник. Затем повернулся ко мне, внимательный взгляд несколько секунд сверлил лоб, затем вытер жирные губы и что-то пробормотал.

Я сдвинула брови и спросила сурово:

– Что?

Он выставил ладонь перед собой и отклонился.

– Да нет. Ничего.

– Говори.

Рыжий быстро доел кусок и вытер пальцы о бедра.

– Вообще, ласки не очень даются в руки, – сказал он. – Даже лесным эльфам.

Я погладила зверька по пушистой шерстке, тот приподнял голову и вопросительно посмотрел мне в глаза, мол, зачем разбудила? Я сплю, никому не мешаю. Когда почесала ему подбородок, малявка задрал голову и блаженно закрыл глаза.

– Отдыхай, пушистик. Ты в безопасности, – произнесла я и подняла глаза на Варду. – Может, я ему нравлюсь.

Он кивнул:

– Точно. Нравишься.

Попыталась найти в словах рыжего скрытый смысл, но если он и был, то незаметный для моей опустевшей памяти. Пришлось смириться с его искренностью, хотя странное ощущение осталось.

Чтобы не думать о тяжелом, я повертела головой в поисках отвлечения. Лисгард замер под березой, глаза закрыты, похоже, отключился после ночной гонки.

Я осторожно переложила ласку на траву под корягой. Зверек недовольно засопел, но глаза не открыл. Разнежился в тепле и спит без задних ног, даже ухом не ведет. В опасной близости с троллями здоровый сон особо ценный – никогда не знаешь, когда из скалы вылезет каменная рука и раздавит, только красное пятнышко останется.

Взяв порцию мяса, я подошла к высокородному и аккуратно толкнула в плечо.

– Поешь, нам далеко идти, – проговорила я. – Не хочу слышать за спиной голодные стоны.

Лисгард поднял веки, секунду смотрел на меня, будто впервые видит, затем спохватился и выпрямил спину.

– Долго я так просидел? – спросил он хрипло.

Варда буркнул, отворачиваясь:

– Достаточно, чтобы рисковать остаться без еды. Серая косилась на твоего зайца.

Я протянула мясо Лисгарду, тот молча принял, с недоверием ковырнул подрумяненный бок.

Несколько секунд косился на кусок; когда желудок призывно квакнул, все же взял и стал методично жевать. На лице появилась глубокая задумчивость, будто пытается понять – что бедный заяц ел на завтрак и сколько потомства успел оставить.

Белокожий долго оценивал пригодность блюда, потом, словно признав его сносным, пожал плечами и перехватил кусок поудобней.

– Итак, Варда, – проговорил он, поглощая ломоть за ломтем. – Пришло время вам рассказать, кто вы и откуда?

Я сделала шаг в сторону и села на траву рядом с белокожим. Ловкач развернулся полубоком, словно подставляет нам лучшую свою часть. Солнечный луч упал на рыжую шевелюру и окрасил огненным сиянием.

Варда пошерудил палкой в костре, снопы крошечных искр взлетели в воздух. После этого он поднялся и закидал огонь песком.

– Я странник, – просто сказал рыжий.

Лисгард чуть не поперхнулся, дожевывая остатки зайца.

– Из Чумнолесья? – не поверил высокородный.

– Догадливый.

Варда повернул ко мне голову и проговорил:

– Понимаешь, почему не верю в ворона? Сколько путешествую – никогда не видел.

Белокожий вперил на Варду изумленный взгляд и долго смотрел на него, будто сравнивал рисунки из манускриптов с реальным эльфом Чумнолесья. Затем манерно вытер пальцы о платок, который, как оказалось, не выбросил после того, как почистил ноги.

Отложив бересту в сторону, Лисгард отклонился назад.

– Я считал, странники осели в зараженном лесу, – сказал он.

Рыжий, извиняясь, развел руками:

– На то мы и странники, чтобы нигде не оседать. Забыл? Когда Безумный маг проклял лес, народ лесных эльфов раскололся. Некоторые до сих пор пытаются найти контакт с отравленными деревьями и очумевшим зверьем.

– И правильно делают, – отозвался высокородный.

Варда фыркнул:

– Да? Видел, как какой-нибудь наивный дурень пытается приручить клыкастого лося? Зверь смотрит на него внимательно, а потом трубит атаку и разрывает на части.

Белокожий угрюмо промолчал, рыжий продолжил:

– В общем, их попытки – пустая затея.

Лисгард встал, поправляя доспехи и оружие, затем поднял гаюиновые глаза на Варду.

– Зато они не предали родину, – проговорил он с нажимом.

Варда подтянул пояс и оскалился:

– Ха! Родину. Если родина превратилась в монстра, который пожирает все подряд, – зачем оставаться? Лучше отправиться туда, где можно жить, а не выживать. Ну, я так думаю. Хотя в вопросах выживания я поднаторел, поднаторел.

Я робко встряла в разговор:

– Может, мы продолжим путь?

Варда кивнул и подал мне руку:

– Именно. Я иду с вами.

Лисгард скрипнул зубами, на лбу вздулась и запульсировала вена, пальцы сжались и стали белее обычного.

Он прочистил горло и сказал, с трудом сдерживая напряжение:

– Чем обязаны?

Я схватилась за грубую ладонь Варды, тот резко рванул на себя, приводя меня в вертикальное положение. Взгляд рыжего скользнул в вырез.

– Вам не добраться до Забытой горы самим, – проговорил он невозмутимо. – Желтоглазую не отговорить. Упертая. Но дорога идет через Чумнолесье, одна она не пройдет.

Идеальное лицо высокородного помрачнело. Буквально кожей ощутила, как он закипает, и только богам известно, почему до сих пор не набросился на рыжего и не разорвал на куски.

Жвалки на белом лице играют, зубы плотно сжаты. По какой-то неведомой причине соблюдает выдержку и уравновешенность, хотя взглядом способен прожечь гору.

– У миледи Каонэль уже есть защитник, – угрюмо проговорил высокородный.

Со стороны Ущелья потянуло сухим воздухом и глиной, солнце поднялось выше, нагревая утренний воздух. В памяти всплыли недавние события, когда очнулась на песке под нещадными лучами. Внутри все невольно сжалось.

Варда бросил короткий взгляд на теснину, затем покосился на белокожего. По лицу вижу – с языка рыжего вот-вот сорвется то, из-за чего придется разнимать двух огромных эльфов.

Странник сделал вдох, чтобы отпустить очередную остроту, но в последний момент махнул рукой.

– Один хорошо, а два лучше, – бросил он беспечно.

Рыжий глянул на потухший костер, затем прошелся везде, где трава оказалась примята, взбил, чтоб следы дневки быстрей исчезли.

Остановившись возле мирно спящего зверька, он наклонился и прошептал в пушистое ухо:

– Беги давай отсюда.

Ласка подняла встревоженную мордочку, глазки-пуговки зыркнули на рыжего. Она перевела на меня осуждающий взгляд. Смотрит внимательно, разве что не говорит – эх ты, защитница, как гладить, так первая. А как пришел большой рыжий зверь и гонит в шею, так молчишь.

Я подошла к зверьку и виновато опустилась рядом.

– Он прав, малыш, мы уходим. Никому не говори, что нас видел.

Пушистый комочек будто понял меня. Ласка поднялась и вытянула лапы, гибкий позвоночник растянулся, как у кошки. Она ткнулась мокрым носом в ладонь и в один прыжок скрылась в траве.

Из-за спины раздался удивленный голос Варды:

– Мда. И правда необычно.

Лисгард все еще стоит под березой и бросает гневные взгляды на рыжего. Я подошла к нему и постаралась говорить тихо, чтобы странник, сосредоточенный на затягивании ремней колчана, не услышал:

– Слушай, Лис, думаю, придется потерпеть. Он ведь действительно знает дорогу. Если ты и правда взялся меня защищать, лучше будет взять Варду с собой.

Белокожий странно покосился на меня, глаза все еще полыхают, но за языками синего пламени проступило сознание.

Он нервно повел ушами и проговорил с раздражением:

– Что еще за Лис? У Варды нахватались?

– Ничего подобного, – фыркнула я. – Просто так удобнее.

Высокородный многозначительно промычал что-то под нос и смиренно опустил руки.

– Пускай идет, – произнес он. – Кто ему запретит.

Глава 16

После коротких сборов мы двинулись дальше. Лисгард шагат молча, доспехи тихо позвякивают, прям как колокольчики. Лицо недовольное, словно голого гнома увидел. Изредка бросает подозрительные взгляды на рыжего. Синий камень в обруче на лбу блестит в утренних лучах, словно еще один глаз.

В просветах между листьями ласковая и добродушная синева, но я знаю, как обманчиво небо. Это белокожим хорошо нежиться в солнечных лучах. Я не сахарная – от нескольких мгновений на жаре не растаю, но радости особой нет.

Воздух стал теплее, пчелы с жужжанием отправились на ежедневный облет, утро на удивление спокойное: если бы не спешила, могла бы насладиться.

Варда чуть сзади шагает почти бесшумно – долгая жизнь среди опасностей приучила к незаметности и осторожности. Кожей чувствую, как изредка на меня поглядывает.

Через пару перелетов стрелы деревья стали реже, зато кусты калины и падуба пошли плотными рядами, царапая руки.

Из-за огромного валуна в конце рощи донеслись хриплые голоса. Я потянула воздух, в носу защекотало от запаха крепкого пота и нестираной одежды.

– Там кто-то есть, – сказала я тихо и притормозила.

Рыжий остановился, повернув голову боком, он замер на несколько секунд. Уши зашевелились, как у зайца, в унисон голосам, затем понюхал воздух и вытер нос рукавом.

– У тебя хороший слух, – проговорил Варда.

Я довольно хмыкнула и заправила за ухо локон. Тон рыжего все такой же насмешливый, но в груди странно потеплело. Чтобы не выдавать смятения, я воинственно подняла подбородок и бросила:

– Я еще не то умею.

Варда заинтересованно приподнял бровь:

– А что еще?

– Не знаю, – сказала я, пожимая плечами. – У меня ж потеря памяти.

Рыжий обнажил белоснежные клыки и тихо засмеялся, затем наклонился и стал поправлять шнуровку на сапоге. Он поплевал на пальцы, скручивая лохматый шнурок, и произнес:

– Мы вошли в Межземье.

– Ну и что? – спросила я.

– Здесь правят меч и брага, – пояснил Варда. – Любой может всадить вам клинок в спину или пустить стрелу меж глаз. Держитесь рядом, вперед не лезьте. Ничему не удивляйтесь – тут можно встретить кого угодно.

Он справился с правым сапогом и перешел к левому, деловито перетягивая тугие узлы, чтобы ткань облегала плотнее. Я понимающе кивнула – в дороге сапоги должны быть как вторая кожа, чтобы никакой камешек не попал.

Рыжий продолжил:

– За валуном начинается дорога на восток, но там отдыхают разбойники. Лучше обойти.

Лисгард молчал, оперевшись плечом на ствол березы. Он придирчиво разглядывал грязь под ногтями. Последние слова Варды заставили его оторваться от щепетильного занятия и поднять голову.

– Человеческие разбойники? – спросил высокородный небрежно.

Варда откинул рыжую копну с лица и посмотрел на белокожего, как на умалишенного.

– А какие они еще бывают? – огрызнулся он. – Гномьи, что ли? Или, может, солнечные эльфы решили сменить ремесло?

Он сокрушенно покачал головой и вернулся к перетягиванию шнуровки.

Лисгард провел ладонью по белоснежной гриве, затем поправил обруч с гаюином на лбу, пальцы сжались на мече. Через секунду он уже мчался к валуну, как бешеный олень.

Я схватилась за голову и крикнула:

– Куда ты!

Белокожий достиг камня и начал огибать справа. Солнце блеснуло в адамантиновых доспехах, пуская солнечных зайчиков в разные стороны. Металл хоть и легкий, но гремит, как настоящая сталь.

– Оказывается, странники трусы, – бросил он на бегу. – Это всего лишь люди!

Варда поднял голову, в глазах блеснули молнии. Он тихо выругался под нос и выхватил лук из-за спины.

– Болван! – рявкнул рыжий. – Это не те люди!

За камнем раздался хор побеспокоенных разбойников, дружный рык, лязг металла и изумленный возглас белокожего.

Варда зыркнул на меня и спросил быстро:

– Оружие есть?

Я отодвинула в сторону плащ, на поясе сверкнул коротенький керис.

Он поморщился и проговорил раздраженно:

– Без толку.

В несколько прыжков странник преодолел расстояние до валуна и, как на веревочках, взлетел на камень. Его руки быстро замелькали, выхватывая стрелы из колчана. Свистящий звук заполнил воздух, словно они не ждут спуска, а сами срываются с тетивы.

Затылок потеплел. Едва успела моргнуть, как поняла, что бегу в гущу сражения. Лезвие кериса блестит в ладони, как плавленое серебро, в ушах свист ветра, сердце молотит, будто собирается пробить грудную клетку.

Когда обогнула валун, увидела, как на поляне Лисгард рубится во все стороны. Вокруг него плотным кольцом два десятка разбойников машут саблями и топорами. В траве несколько трупов, у одних в голове стрелы, другие просто разрублены до груди.

– Их много! – выдохнула я.

– Не мало, – крикнул Варда, не оглядываясь.

Люди дерутся умело и сосредоточенно, лица перекошены яростью и праведным гневом. Огромный бородач с дубиной пытается подобраться к белокожему сзади, но тот вертится, как мангуст. Бородач отскакивает, боясь идти в лобовую атаку.

Доспехи высокородного побагровели, по лбу течет красная струйка, движения прерывисты и сдержанны. Старается беречь силы. Я пригляделась и облегченно выдохнула – высокородный не ранен, а кровь на броне чужая. Варда пускает стрелы, методично убирая разбойников одного за другим.

Когда запас кончился, он выхватил из ножен изогнутый меч. С яростным криком рухнул на голову разбойнику, который оказался под камнем. Вдвоем они упали в траву, Варда моментально вскочил и с размаху всадил клинок в затылок.

Удары Лисгарда стали слабее, но разбойников еще много. Варда с ревом бросился в самую гущу, рассекая врага прямо в прыжке.

Я замерла, глядя на кровавую баню.

Сзади хрустнуло.

Когда развернулась, в голове пронеслись все проклятия, какие смогла вспомнить. Трое громил зашли с подветренной стороны и покачивают кривыми саблями. Тела закованы в железо, в бородах остатки еды вперемешку с травой.

Страницы: «« « ... 910111213141516 » ... »»