Потерянная Плотников Сергей

– А если случайно? – осторожно поинтересовалась я.

– Что случайно?

– Убил случайно.

– Какая разница? – фыркнул рыжий. – Убил – окаменел. Там за конюшней целый сад с глянцевыми статуями. Все случайные.

Я снова задумалась о странных землях, в которые нас затащил рыжий, где карают всех подряд, без суда и следствия. Минуту шевелила ушами под капюшоном, разглядывая кусты с белыми цветами. Пчел стало больше, в некоторых бутонах по две, а то и три. Копошатся, с недовольным жужжанием отнимают друг у друга пыльцу, когда кому-то удается выхватить лакомый кусок, остальные делают вид, что совершенно не заинтересованы.

Пауза затянулась, я проводила взглядом очередной куст и решила – какое мне дело, пускай карают, главное, чтоб меня не трогали, на пути не вставали.

– Они навсегда статуями останутся? – спросила я.

Варда пожал плечами.

– Откуда мне знать, – ответил он безразлично. – Говорят, если снять чары с постоялых дворов, камни оживут. Только кому надо, чтобы толпа гномов, людей и эльфов вмиг очнулась от сна и принялась за старое? Нет. Пускай уж лучше статуи.

Я сперва возмутилась, хотела отпустить что-нибудь едкое, но рыжий преградил путь рукой.

– Тьфу ты, пропасть, – скривился он и указал на ветхую избушку рядом с перелеском. – Не услышал, старею, наверное. Говорят, когда возраст переваливает за тысячу, слух портится.

Я махнула рукой:

– Ерунду говорят. Вон белокожий вообще тугоухий, в Эолуме все чуток глуховаты. И ничего, не жалуются.

Рыжий покосился на Лисгарда через плечо.

– Правильно, – пояснил он, – зачем им слух в городе? Там главное – зрение и солнечная магия. А в лесу без хорошего носа и чутких ушей вот так – прям в лапы к врагу.

Из-за деревьев показался большой отряд солнечных эльфов в ярких, как знойный день, доспехах.

Я сокрушенно вздохнула, не понимая, почему тоже я не уловила их запах. Обычно от белокожих за версту тянет чем-то терпким. На всякий случай принюхалась, но всюду лишь запах травы и плодородной земли.

Еще несколько секунд дергала носом, пока не сообразила – ветер с другой стороны. Зато уши уловили мерное грохотание адамантиновой брони и оружия.

Меня затрясло, эти фанатики не отстанут просто так, ясно, зачем ломились в такую даль. Только белого камня у меня больше нет, а вот голова серой эльфийки в качестве утешительного приза королю вполне сгодится.

Варда сплюнул на землю и сказал:

– Нас уже заметили, спрятаться не успеем.

Я затравленно оглянулась на белокожего. У того взгляд загадочный и спокойный, даже на отца похож больше обычного.

– Кто-то говорил, погони не будет, – выпалила я.

Лисгард звякнул броней, мечи с тихим шорохом полезли из ножен, он проговорил сдержанно:

– Я был уверен, миледи, что король сочтет нас мертвыми. После ночного тумана обычно не остается даже костей, а трупы искать бы не стали.

– Почему? – удивился Варда.

Лисгард бросил:

– Высокородные таким не занимаются.

– Ага, трупов не нашли, – фыркнула я. – Но отряд отправили, да еще какой.

Я пригляделась, насчитала около пятидесяти эльфов, каждый в полном боевом оснащении. Половина пешие, налегке, остальные верхом на серебристых единорогах с красными глазами, даже отсюда вижу. Отряд движется сквозь заросли к дороге наперерез. На пути избушка с перекошенной дверью, крыльцо поросло бурьяном, но справа огромный малинник, а за ним поле с оранжевыми приплюснутыми шариками.

Я проверила меч и керис, натянула сильнее капюшон, чтоб спрятать лицо. Бессмысленно, конечно, но иначе не могу.

– Как же эти солнечные ханжи оказались здесь раньше нас? – спросила я.

Лисгард потер пальцами кончик уха и предположил:

– Думаю, эолумский маг перебросил через портал.

Варда странно покосился на белокожего.

– Откуда, интересно, они узнали, каким путем пойдем?

– Скорее всего, меня отследили по крови, – сказал Лисгард. – В аметистовом хранилище есть колба с моей.

Пока я пыталась сообразить, как по крови можно найти эльфа за пределами Светлолесья, от отряда отделились десяток крепких всадников и галопом помчались к нам. Под копытами единорогов клубится пыль, земля сотрясается от грохота, подковы наверняка из адамантина. Острые пики на лбах зверей недобро поблескивают.

Я спросила робко, в надежде, что все само разрешится:

– Может, обойдем как-нибудь? Их много – не отобьемся.

Лисгард подошел слева, посмотрел на меня, как на насекомое, которое вздумало читать стихи.

– Знаете, миледи, – проговорил он чопорно, – говорят, когда рождается эльфийка, боги наделяют ее одним из трех даров: красотой, умом или силой. Так вот, следите за внешностью.

Я вспыхнула до самых кончиков ушей, под капюшоном не видно, как пылают щеки. Хотела ответить что-нибудь резкое, но смолчала, чтобы не накалять обстановку.

Облако пыли стремительно растет, разбрасывая в стороны серебристые крупицы из-под копыт. Такие звери в бою стоят пары-тройки воинов, если не больше. Приблизиться к ним во время сражения – уже подвиг. Не проткнут рогом, так копытами зашибут.

Уши Варды стали похожи на две торчащие пики, на руках проступили жилы, глаза сверкнули и превратились в две узкие полоски.

Он положил ладонь на рукоять и сказал:

– Ну-ну, солнечный, ты полегче. В ее словах есть доля правда – отбиться не сможем.

Всадники приблизились и окружили плотным кольцом. У всех подбородки вздернуты, на благородных лицах непроницаемое спокойствие. Волосы туго заплетены, хотя всегда считала, что косы – прическа для эльфиек. Но в воинственности этих эльфов сомневаться не приходится. Наверное, волосы убирают для удобства в бою, чтоб в лицо не лезли.

Броня как на подбор – ковали по одному заказу. Единороги беспокойно фыркают и роют копытами землю, все, как один, похожи на Арума.

Вперед выехал высокий эльф с глубоким шрамом на щеке, оказывается, он остановился перед высокородным, признав в нем лидера.

– Далеко собрались, милорды? – проговорил он бархатным голосом.

Рыжий смерил солнечного таким взглядом, будто уже разрубил пополам и любуется ювелирной работой. Он выступил вперед и сказал, глядя в лазурные глаза белоухого:

– Мирные эльфы. Идем через Межземье.

Воин смерил его пренебрежительным взглядом и скривился.

– Если вы не заметили, милорд из Сильвирела, – сказал он снисходительно, – я обращался не к вам. Кроме того, мирные через Межземье не ходят. Сдайте оружие. Нам не нужны неприятности.

Он поправил локон гривы, которую едва придерживал пальцами, и выжидающе уставился на Варду.

Пришлось подчиниться, это не кучка разбойников на привале, чтобы раскидать их, как новорожденных котят. Здесь хорошо обученные, умелые бойцы.

Осторожно, стараясь не распахивать плащ и не поднимать головы, я вытащила керис. Темный клинок пришлось распластать по ноге и прикрыть плащом, чтоб незаметно было.

Затем медленно протянула в сторону изогнутую рукоять, держа двумя пальцами за лезвие. Один из воинов быстро подхватил и передал эльфу со шрамом.

Солнечный удивленно приподнял бровь и присвистнул:

– Ничего себе. Зачарованный керис, такие только шаманы изготавливают.

Он чуть наклонился и попытался заглянуть под капюшон. Я сильней наклонила голову, понимая – он не из армии Эолума, иначе уже давно догадался бы, кто мы такие.

Солнечный разочарованно хмыкнул, затем обернулся к остальным.

– Ведем к командиру Эолума. Полагаю, у него найдутся к вам вопросы, – проговорил он, бросив на меня многозначительный взгляд.

Его единорог развернулся и зашагал прочь.

Внутри все рухнуло, я затравленно глянула на Лисгарда, потом перевела взгляд на Варду. Тех тоже разоружили и жестами указали встать рядом со мной. Кольцо всадников сузилось, тот, что был ближе ко мне, свесился с единорога и прошептал горячо:

– Ты, наверное, темная? Никогда не встречал темную. Правда, что у темных под…

Он не закончил, Варда посмотрел на него дикими глазами, гвардеец со звуком захлопнул рот и замер, повиснув на боку единорога. Если у него и вертелись какие-то двусмысленные слова во рту, то они прилипли вместе с языком к нёбу.

Волна отвращения и злости расползлась из центра грудной клетки, пробежала по коже жгучими мурашками, хорошо, что не видно, как трясутся губы. Мысленно поблагодарила рыжего.

Я осторожно приподняла голову так, чтобы оставаться под капюшоном, и прошипела в лицо гвардейцу:

– Сунешься ко мне, лишишься важной части тела.

Солнечный изумленно отпрянул, видимо, привык, что все млеют от его безупречной физиономии и сияющей кожи. По отряду, словно шорох паучьего шелка, прошелестели сдержанные смешки.

Варда сурово посмотрел на меня, в глазах решимость и злость. Такие, как он, не любят терять контроль, а оказываться в плену – тем более. Но сейчас не время для геройств, нужно выждать момент и действовать по обстоятельствам.

Сбоку Лисгард сжимает в ладонях рукояти клинков, смотрит исподлобья взглядом эльфенка, у которого отняли светлячка, но обещают отдать, когда съест кашу.

Думала, если забрали оружие, то свяжут, но гвардейцы лишь обступили на достаточном для удара расстоянии и бесстрастно косятся.

Потом мы быстро спустились с холма и остановились у заброшенной избушки, солнечные рассредоточились и внимательно наблюдают за нами. Кажутся расслабленными, но пальцы на рукоятях, а взгляды холодные и внимательные.

В середине отряда сверкает карета, дверцы в витиеватых узорах и крупных цветах из золота, над окном переливаются маленькие синие камешки. Колеса широкие, подходящие для путешествий по бездорожью. Впереди упряжка из четырех единорогов, те покачивают головами, красные глаза смотрят устало, но рога блестят грозно.

Карета скрипнула и качнулась, откинулся сиреневый полог, из прохода шагнул высокий сапог. Из-под полога высунулась белобрысая голова с волосами до пояса. В маленьких светлых глазках недобрый огонек, левое ухо надломлено в сторону и нелепо дергается на ветру. Броня сияет так, что глаза слепит. На поясе огромный меч, все доспехи расписаны мелкими рунами и покрыты слоем серебристой пыльцы.

Он зыркнул на нас из-под изогнутых бровей и легонько щелкнул пальцами. Тут же непонятно откуда выскочил паж с мягкой табуреткой. Он согнулся в почтительном поклоне, поставил стул и исчез за каретой.

Солнечный эльф водрузил себя на табуретку, словно на трон, закинув ногу на ногу, облокотился на колено. Минуту изучал нас пристально, потом манерно проговорил:

– Вы быстро идете. Мы надеялись перехватить вас еще в Светлолесье.

Тот, который нас привел, спрыгнул с единорога. Подойдя к желтоволосому, он наклонился.

– Эта странная компания идет по Звериному тракту, – проговорил гвардеец. – Прикажете убить их, командир?

Эльф со сломанным ухом оценивающе посмотрел на Варду, скользнул взглядом по могучей фигуре. Потом глянул на белокожего – Лисгард морщит лоб, кулаки нервно сжимаются. Высокородный поглядывает на отобранные мечи в руках сородича и что-то шепчет одними губами.

Командир скривился и проговорил с издевкой:

– Милорд Лисгард, и каково это – своих предать, а?

Белокожий поднял на него гаюиновые глаза.

– Наверное, так же, как пытаться убить молодую шаманку с новорожденным эльфом на руках, – ответил он жестко.

В толпе воинов прокатился легкий шепот. Из шелеста голосов смогла понять, что командир когда-то служил старой королеве, той самой, что пыталась извести бабку Лисгарда.

Пришлось наклонить голову, чтобы разглядеть лицо желтоволосого. Лицо, как и у остальных высокородных, такое же безупречное, не считая сломанного уха. Странно лишь, что на вид ему не больше пятисот, ну максимум семисот лет. А должно быть значительно больше.

Командир довольно оскалился и стал похож на хищную зубастую ящерицу.

– К сожалению, – проговорил он, – я не смог выполнить приказ моей госпожи, да пребудет она в сияющем сне. Не могла же королева оставить отпрыска один на один с сыном шаманки.

Лисгард процедил:

– Какая преданность.

Командир снисходительно улыбнулся и продолжил:

– Однако она все равно меня наградила. За верность.

Он демонстративно указал себе на лицо.

– Продался за внешность, как эльфийка, – снова выдавил сын казначея.

Командир опять проигнорировал его выпад.

– Поэтому я снова спрошу, – сказал он. – Милорд, что чувствуете, помогая беглянке? И где, в конце концов, камень, который вы помогли украсть?

Я слушала бред желтоволосого и не понимала, серьезно он или шутит, пытаясь убить косноязычием и маразмом. А маразм у него точно есть, учитывая возраст.

Лисгард не ответил, лишь сдвинул брови, наклоняя голову, и стал похож на рассерженного барана.

Эльф со сломанным ухом удовлетворенно хмыкнул, затем достал из-за пояса белоснежный платок, прокашлялся в него и вытянул в сторону двумя пальцами. Снова появился расторопный паж. Он подхватил испачканный невидимой грязью платок, сунул за пояс командиру новый – чистый и благоухающий, затем шмыгнул назад.

Желтоволосый поправил на лбу обруч с гаюином и посмотрел на меня.

– Миледи, отчего вы прячете лицо? Давайте не будем изображать притворную скромность. Или, может, вы боитесь дневного света, как темные? – спросил он, наклоняясь вперед.

Сердце заколотилось, как у загнанного кролика. Думала, от страха, но через секунду поняла – это злость. По венам словно течет раскаленная жидкость, затылок теплый, но с каждой секундой нагревается сильнее.

Я сжала зубы, командир откинулся назад и уперся спиной в колесо. Поломанное ухо уродливо трепыхнулось, он повернул голову так, чтобы его было не видно, и проговорил елейно:

– Миледи, может, вам нужен кусочек железа, чтобы собраться с духом?

Из ряда воинов выдвинулся один с небольшой коробочкой на ладони, прошел вперед и остановился рядом с желтоволосым. Пальцы легли на крышку, он вопросительно оглянулся на командира.

Тот сделал небольшую паузу, я в ужасе затаила дыхание. В памяти всплыло недавнее свидание с железной решеткой, по спине прокатилась холодная струйка.

Желтоволосый кивнул, и воин молча открыл коробочку. В середине небольшой ржавый кусок, кое-где налипла ржавая крошка и старая плесень.

На глаза медленно поползла красноватая пелена, ноги стали ватными. Я громко сглотнула и сжала кулаки, пытаясь сосредоточиться на равновесии, чтобы не рухнуть перед чванливым ханжой.

Лисгард незаметно приблизился и легонько придавил ладонь к спине. Красная пелена моментально растворилась, конечности обрели прежнюю крепость, а ум ясность.

Я непонимающе захлопала ресницами, пытаясь понять, как это возможно. Потом решила, что сила его камешка от прикосновения распространилась и на меня. Я слегка прижала под капюшоном уши в знак благодарности и смирения.

Потом ухмыльнулась: если бы белый гаюин оказался у Лисгарда, он был бы уже на полпути к Эолуму, спеша предстать перед королем и заслужить прощение.

Желтоволосый проговорил недовольно:

– Ну? Может, вам поближе поднести?

Я печально вздохнула и, подняв голову, откинула капюшон.

По отряду прокатился удивленный вздох, десятки изумленных глаз, не моргая, застыли на мне. Здоровенный эльф с кудрявой головой замер на месте с мешком в руках. Ткань надорвалась, из дыры сыплется золотистое зерно, гвардеец хлопает ресницами, горка с тихим шуршанием растет.

Меня мелко затрясло, если решат убить прямо сейчас – от нас мокрого места не останется. Чтобы сохранить лицо перед Лисгардом и Вардой, я мысленно досчитала до семи. Дрожь постепенно исчезла, дыхание успокоилось, только гнев все еще плавает по венам.

Кто-то из гвардейцев прошептал:

– Красивая. Зачем только капюшон носит…

Я покосилась в его сторону и проговорила:

– Прячу, чтоб не пялились.

В тишине завывает ветер, в перелеске настырно чирикает птичка – ей плевать на людей, на гномов, на эльфов и на весь мир вообще. Главное – червяки пожирнее.

Рядом тяжело дышит Лисгард, у бедняги нервы на пределе, еще немного – и сорвется. Слева, словно тень Сильвирела, замер Варда – этому вообще начхать на всех. Он даже проводить до горы решил, чтобы потешить самолюбие.

Командир несколько секунд глазел на меня, затем проговорил:

– Говорят, кто был в Межземье, видел все. Но я, кажется, видел все еще в Эолуме.

Он оглянулся на гвардейцев, те стоят с круглыми глазами, рты раскрыты. Некоторые даже вперед подались, чтобы лучше рассмотреть.

– Серая… – раздался шепот из отряда.

Хозяйский тон командира злил, я сжимала и разжимала кулаки. Желтоволосый еще сильней раззадорился, повернулся к стражу со шрамом и толкнул под локоть:

– Кто сказал, красивая? И правда красивая. Глаза – желтые, как у кошки, даже жалко королю везти. Казнит ведь. Может, продадим Безумному магу? И нам хорошо, и ему приятно.

Страж Межземья в ужасе отшатнулся и выпучил глаза.

– Вы, верно, умом тронулись, милорд, – прошептал он.

Командир досадно скривился, на лице сверкнули белоснежные зубы.

– Зато представь, как маг наградит за такую диковинку, – сказал он и впился в меня взглядом. – Это же настоящее сокровище.

Воины посмотрели на него, как на свихнувшегося, стараясь подобрать отвисшие челюсти.

Командир разочарованно выдохнул.

– Какие вы все зануды, милорды, – сказал он. – Я пошутил, право. У меня приказ: доставить белый гаюин королю. Эльфийку, живую или мертвую, предоставить в тронный зал, а милорда Лисгарда пленить как изменника.

Варда молча рассматривал отряд и заносчивого командира, но, услышав о Безумном маге, дернул ушами и прорычал:

– Если приблизишься к серой, клянусь, скормлю тебе твою же печень.

Желтоволосый изящно подпер кулаком высокородный подбородок.

– Интересно, – проговорил он заинтересованно, – как вы собираетесь сражаться с пятью десятками вооруженных гвардейцев? Мы прикончим вас, как котят.

Варда хищно оскалился:

– Посчитай, скольких заберем с собой.

Он покосился, занял боевую стойку, прикидывая, как извернуться, чтобы выхватить меч у рядом стоящего эльфа. Лисгард встал рядом и замер, сжав кулаки до белых костяшек.

Командир поднял брови и сцепил пальцы.

– Может, проверим? – предложил он.

Но проверять никто не спешит – все переминаются на ногах и медлят. Может, я так смутила, или злобный оскал Варды вогнал в ступор. Стоим, как истуканы, и выжидательно переводим друг на друга напряженные взгляды.

Порыв ветра налетел с холма и распахнул плащ. Секунду толпа эльфов пялилась на вырез корсета, затем взгляд стража со шрамом скользнул ниже и замер на клинке с антрацитовой рукоятью.

Его глаза расширились, он воскликнул:

– Это ведь Темный клинок! Их только в Великом разломе делают. Серая – пособница темных эльфов!

Варда с Лисгардом одновременно оглянулись на меня. Я виновато скривилась и зажмурилась, перебирая в голове проклятия и ругательства. Пособница или нет, уже никто разбираться не станет. Послышался грохот адамантина, я сделала глубокий вдох и открыла глаза.

Гвардейцы застыли, потом раздалась команда. Солнечные воины с воинственным криком ринулись в атаку.

Я схватилась за антрацитовую рукоять и приготовилась к бою, втайне надеясь, что удастся незаметно ускользнуть в пылу схватки.

Варда поднял уши, зарычал и прыгнул вперед, как дикий леопард, на лету пнул зазевавшегося эльфа и выхватил меч. Лезвия засверкали, как молнии, от блестящих полос в стороны разлетелись багровые брызги, упали на стебли и застыли кровавой росой. Трое бойцов схватились за бока и с руганью упали в траву.

Остальные нерешительно замерли, командир подскочил с табуретки и заорал в бешенстве:

– Убейте предателей!

Я в очередной раз приготовилась умереть. Против такой толпы не выстоять даже Варде, чего уж говорить обо мне и белокожем. Хотя этот хмурит брови, откуда-то вернул солнечные клинки и держит наготове.

Пара десятков воинов пошли на нас. По движениям видно – не новички, каждый шаг и жест выверен. Они отработанно растянулись по дуге, стараясь взять в кольцо.

Воздух треснул и задрожал, как студень. Все разом прижали уши и оглянулись на дом. Я снова выругалась про себя и замерла.

Дверь избушки с грохотом распахнулась, из-за трубы с криком выпорхнула сорока. Со старых петель посыпалась труха вперемешку с кусками мертвой коры, в воздухе заклубилось коричневое.

Я принюхалась, из черноты прохода потянуло затхлой сыростью и гнилью. Бревна дома заходили ходуном, как гигантские челюсти, затем искривились и замерли.

Гвардейцы застыли с поднятым в воздух оружием, командир вылупил глаза и с тревогой всматривается внутрь дома. В темноте послышались шаркающие шаги и скрип половиц.

По спине пробежали мурашки, внутри все сжалось.

Звук приблизился и замер.

Глава 18

На порог шагнула карга в черном, как уголь, тряпье. Седые волосы свисают до земли, платок повязан небрежно и затянут сзади. На ногах огромные, словно кандалы, башмаки.

На лице, похожем на перележавшее яблоко, громоздится крючковатый нос, острый кончик загнут вниз. Из-под изогнутых бровей зло смотрят ясные травяные глаза.

Карга проползла тяжелым взглядом по гвардейцам. Мурашки на коже превратились в огромных жуков и перепуганно бегают в поисках укрытия.

Она открыла морщинистый рот, раздался громкий скрипучий голос, от которого кровь заледенела.

– Какого лешего тут делается?

Командир первый пришел в себя, одернул доспехи, соломенная шевелюра колыхнулась от ветра.

– Иди-ка ты, старая, в свою хибару и не высовывайся, – сказал он пренебрежительно. – Тогда не тронем.

Карга скривила правый глаз и причмокнула губами.

– Эт кто энто мы? – спросила она недовольно.

Страж Межземья все еще стоял с открытым ртом. Когда старуха заговорила, челюсть со звуком захлопнулась. Он шагнул к командиру и прошептал запинаясь:

– Нехорошо это, милорд. Нехорошо. Плохой знак, изба была пустая.

Командир отмахнулся от эльфа, как от назойливой мухи, и проговорил, все больше раздражаясь:

– Мы, значит, карательный отряд Эолума. Я командир этого войска.

Он гордо выпятил грудь. Карга покосилась на нас зеленым глазом, оценивающий взгляд прополз сверху вниз и обратно. Затем снова посмотрела на командира и уперлась рукой в поясницу.

– Энто, значится, вы тут шастаетя у меня по двору? – спросила она.

Командир снисходительно закатил глаза и скривил нос, на лице отразилось что-то среднее между презрением и жалостью. Затем вытер двумя пальцами уголки губ и пожал плечами:

– Ну шастаем. И что?

Старуха хлопнула в ладоши и захихикала старческим голосом:

– Хе-хе-хе. Вот-те, попались, голубчики. Я вас поджидаю, поджидаю, выпасти не могу. Сплю нынча много. Видать, от старости.

Я незаметно приблизилась к Варде, рядом с ним плечи немного расслабились. Он заметил мое шевеление, взглядом велел стать за ним.

Лисгард недовольно покосился на меня, в глазах немой укор и обида, затем оскорбленно отвернулся и сконцентрировался на карге.

Командир Элума переступил с ноги на ногу и выставил правое плечо вперед.

– Зачем это ты, старуха, нас выпасаешь? – спросил он настороженно.

Карга недовольно причмокнула, закатывая глаза. Она уперла руки в бока, худосочная фигура выпрямилась. Когда топнула по трухлявым доскам, из трещин и щелей с шорохом взвились то ли мухи, то ли снопы черных молний.

Старуха снова хихикнула и сказала неожиданно чистым, ясным голосом:

– Катитесь отсюда, пока отпускаю. Что-то добрость на меня напала сегодня. И больше чтоб не видела. Не то костей не соберете.

Страж Межземья снова приблизился к желтоволосому и затараторил горячим шепотом:

– Командир, идемте, прошу. Полагаю, эта старуха нехорошая. Очень нехорошая.

Эльф с поломанным ухом выхватил меч из-за пояса и с размаху стукнул рукоятью по лбу стража. Тот взвыл от неожиданности, из рассеченного лба брызнуло красным, он зажал пальцами рану и отскочил в сторону. Круглые глаза таращатся на взбешенного лорда, уши торчком, еще немного, и скажет то, за что придется ушами же расплачиваться.

– Да что ты заладил, как сорока! – завопил командир и обернулся к карге: – Из ума выжила, бабка? У меня пять сотен гвардейцев.

Пока желтоволосый пререкался со старухой, приблизился Лисгард и стал рядом. В руках поблескивают клинки, на меня даже не смотрит. Я попыталась ему улыбнуться, но получилось что-то вроде ухмылки.

Ветер поменялся. Из перелеска потянуло зеленью и чем-то терпко-кислым. Долго пыталась найти подходящее определение запаху, наконец поняла – похоже на муравьиную кислоту.

Варда взял меня за руку и прошептал на ухо:

Страницы: «« « ... 1112131415161718 » »»