Злые игры Марсонс Анжела

Глава 57

Каждый раз, когда дверь открывалась, Алекс поднимала на нее глаза, с нетерпением ожидая появления своей новой лучшей подруги. Их взаимоотношения сильно изменились во время последней встречи. Теперь они называли друг друга по имени, и ее план успешно развивался.

Когда Ким позвонила ей и предложила встретиться за чашечкой кофе, она сама подумывала о том же. Это еще раз доказывало, что они сильно интересуют друг друга. Стоун предложила встретиться в уютном кафе, всего в пятидесяти футах от офиса Алекс, и та с удовольствием согласилась.

Дверь открылась еще раз, и Ким в своем фирменном черном направилась в сторону столика доктора Торн. Интересно, подумала Алекс, она понимает, сколько внимания привлекает к себе? Ее походка была решительной и целенаправленной. Глаза прокладывали путь, с которого ее ноги не решались свернуть.

– Доктор… – произнесла инспектор, присаживаясь.

Алекс заметила, что Стоун предпочла официальное обращение. Но во время последней встречи они перешли на уровень обращения по именам, и Алекс не собиралась с него отступать.

Если Ким и заметила царапины на лице Торн, скрытые под тональным кремом, то ничем себя не выдала.

– Рада вас видеть, Ким. Я заказала вам латте.

– Благодарю вас, доктор. – Стоун скрестила под столом ноги. – Но сейчас я инспектор, и у меня к вам есть несколько вопросов.

Она даже не попыталась смягчить свою резкость улыбкой, и Торн почему-то почувствовала легкое разочарование. Она не знала, был ли неожиданный визит Ким в ее офис спонтанным или хорошо подготовленным, но Алекс хотелось продолжать играть с этой женщиной, притворяясь ее подругой. Ну что ж, будем работать с тем, что у нас уже есть.

– Полагаю, что на этот раз мы не будем рассуждать о расстройствах сна?

– Если хотите, то почему нет? У вас же они начались после гибели вашей семьи?

Доктор Торн вздернула голову и ничего не сказала. Вопрос прозвучал как риторический.

– Хотя, простите, я совсем забыла… У вас ведь никогда не было семьи и никто не умирал.

Алекс умело скрыла свое удивление. На мгновение она подумала, что неплохо было бы пустить слезу и заговорить об одиночестве, о карьере и о тех жертвах, на которые пришлось пойти ради нее, но они уже успели миновать этот уровень. Ким на это не поведется, поэтому Торн решила не тратить энергию на все эти игры. Более того, она была польщена тем, что инспектор потратила время на то, чтобы побольше узнать о ней.

– Так что все это ложь, не так ли?

– Вполне безобидная, – пожала плечами Алекс. – Для моих пациентов важным является как мое хорошее образование, так и мой жизненный опыт.

– Но это не точное отражение того, кем вы являетесь на самом деле, правда, доктор?

– Мы редко полностью бываем самими собой – уверена, что вы знаете это так же хорошо, как и другие. Фотография на моем столе стоит для тех, кто хочет делать предположения, вот они их и делают. Все мы показываем окружающему миру нашу витрину. Мне было удобнее демонстрировать наличие семьи. Даже перед вами, Ким.

Глаза Стоун блеснули, когда она услышала свое имя, но инспектор сдержалась.

– Значит, это манипуляция?

– Наверное, да, но, как я уже сказала, безобидная.

– И все ваши манипуляции такие безобидные? – спросила Ким, наклоняя голову.

– Не понимаю, о чем вы.

– Вы еще как-то манипулируете своими пациентами?

Алекс позволила себе слегка приподнять уголки губ, притворяясь озадаченной.

– А в чем, собственно, вы меня обвиняете?

– Это вопрос, а не обвинение.

Значит, детектив анализирует каждое ее слово. Отлично. Сейчас ты получишь по полной, подумала доктор Торн.

– Ким, у меня много пациентов. Я сталкиваюсь с состояниями, которые включают в себя весь спектр психиатрических нарушений, начиная от стрессов и кончая параноидальной шизофренией. Мне приходится лечить людей, которые уже никогда не смогут оправиться от травм, полученных в детстве. Я лечу людей с различными комплексами вины, начиная от вины за то, что им удалось спастись, и далее по списку.

Алекс не была уверена, сколько очков она заработала своим монологом, но то, как напряглась спина ее собеседницы, сказало ей о том, что пара ее дротиков попала точно в цель.

– Так что если вы выразитесь поточнее, то я постараюсь вам помочь.

– Руфь Уиллис.

Доктор была заинтригована тем, что могла узнать Стоун.

– Иногда людей невозможно вылечить, Ким. Думаю, что у вас в прошлом тоже были преступления, которые вы не смогли раскрыть; случаи, в которых, несмотря на все ваши усилия, вы так и не смогли арестовать преступника. Я искренне хотела вернуть Руфь к нормальной жизни, но она – очень трудный случай. Понимаете, иногда ярость может быть положительным фактором, а желание отомстить может удерживать пациента от сумасшествия. – Алекс опустила глаза. – Руфь никогда не сможет излечиться.

– Да вообще-то дела у нее не так уж и плохи, – неожиданно вставила Стоун.

Это рассказало Алекс именно о том, что она и хотела узнать. Детектив видела Руфь. Но это было не важно. Никто и никогда не поверит Руфи, даже если она решится заговорить.

– Во время вашей последней встречи вы с ней проделали интересное упражнение по визуализации.

– Эта техника широко используется, – Алекс пожала плечами, – для снятия стресса, достижения цели и хорошо работает при избавлении от отрицательных эмоций. Само упражнение достаточно символично.

– А может быть, это руководство к действию для нестабильной психики?

Доктор рассмеялась. Она уже давно так не веселилась – пожалуй, с того момента, когда ей удалось убедить полную комнату пациенток, страдающих от анорексии, что им повезло в жизни, потому что они пользуются всем лучшим, что есть как в мире полных, так и в мире худых.

– Я вас умоляю! Визуализация как методика может включать в себя массу разных вещей, но это не значит, что после нее люди выходят на улицы и делают их. Еще раз – это методика, а не руководство к действию.

– А вы и не заметили, что Руфь настолько нестабильна, что не сможет выбросить эту ролевую игру из головы?

Алекс задумалась на какое-то время.

– А вы полностью верите в чистоту вашей профессии и в непогрешимость тех людей, которые защищают закон?

– Хоть вы и отвечаете вопросом на вопрос, я вам отвечу – да, верю.

– И вы гордитесь этой вашей системой, несмотря на ее недостатки?

– Конечно!

– Хотя это было еще до того, как вы поступили в полицию, я уверена, что вы слышали о деле Карла Бриджуотера. Тринадцатилетнего мальчишку – разносчика газет застрелили на ферме недалеко отсюда. Отдел по расследованию особо тяжких преступлений вышел на группу из четырех мужчин и постепенно получил признательные показания от всех четверых, хотя прямых доказательств практически не было. Много позже было проведено служебное расследование методов работы сотрудников отдела, и он был расформирован за, помимо всего прочего, массовую фабрикацию улик; многие из приговоров, основанных на этих доказательствах, были отменены. Годы спустя трое из оставшихся в живых осужденных за убийство Карла Бриджуотера были освобождены после апелляции… А теперь скажите мне, чем вы больше всего гордитесь в этой истории? – Доктор Торн склонила голову набок.

– Но один из осужденных прямо признался в убийстве, – ответила Ким, пытаясь защищаться.

– Да, после того, как к нему были применены весьма специфические методы ведения допроса. Я хочу доказать вам следующее: все эти офицеры, в худшем случае, знали о том, что подставляют невинных людей, а это значит, что система не сработала! А может быть и наоборот – они слегка перегнули палку, допрашивая действительно виновных, а потом тех выпустили после апелляции, но это опять значит, что система не сработала. В любой профессии встречаются несообразности. Это именно те исключения, которые лишь подтверждают правила. Я абсолютно верю в то, что делаю, но значит ли это, что я не допускаю, что некоторые из моих пациентов будут действовать не так, как я им предписываю? Конечно, допускаю, потому что люди есть люди.

– То есть если вернуться к вашему примеру, – Стоун нахмурила брови, – эти офицеры или намеренно манипулировали доказательствами, или были абсолютно некомпетентны. И как же, по-вашему, вы выглядите в случае вашей неудачи с Руфью Уиллис, доктор?

Алекс усмехнулась. Она получала истинное удовольствие от таких острых разговоров.

– Уверяю вас, что в неудаче виновата только Руфь.

– Вот этого-то я как раз и не могу понять. – Ким посмотрела на свою собеседницу обезоруживающим взглядом. – Или вы намеренно выбрали методику лечения, которая должна была привести девушку к преступлению, или сделали ошибку, предложив ей это упражнение. Вы со мной не согласны, доктор?

– А случается, что задержанные совершают самоубийства в камере предварительного заключения? – Доктор Торн глубоко вздохнула.

Ким кивнула утвердительно.

– А почему? Как такое вообще может произойти?

Инспектор промолчала.

– Заключение подозреваемого под стражу – это часть процесса, поэтому вы это и делаете. Вы же не знаете, что от этого подозреваемый может решить покончить счеты с жизнью. Если б вы это знали, то не стали бы его задерживать…

– А вот вы вполне могли бы, если б захотели, узнать его возможную реакцию на арест.

– Человек, который посвятил себя лечению душевных заболеваний, никогда не заинтересуется пациентом как предметом исследования.

– Как вы удачно сказали об этом в третьем лице… – Впервые за весь разговор Ким улыбнулась.

Разочарованная Алекс почувствовала приближение первых признаков скуки.

– Хорошо, Ким. Лично я никогда не использовала бы свои знания и опыт таким образом!

– Гм, – Стоун почесала в затылке, – думаю, что ваша сестра с вами не согласилась бы.

Торн была потрясена тем, что инспектор упомянула о Саре. Она не просчитала возможность общения Ким со своей сестрой – и все из-за того, что предпочитала не держать все яйца в одном лукошке. Однако она очень быстро пришла в себя.

– Мы с сестрой не слишком близки. Так что верить ее представлениям о моей работе не стоит.

– Неужели? А вот ваши письма говорят о том, что вы с удовольствием делитесь с ней информацией о том, как идет лечение ваших пациентов…

Алекс почувствовала, как ее шея окаменела. Как смеет эта слабохарактерная сучка копаться в ее личной жизни?!

– Более того, Сара считает, что вы мучаете ее и издеваетесь над ней вот уже много лет.

– Зависть – это очень плохая черта характера, – Торн попыталась улыбнуться, чтобы расслабить челюстные мышцы. – Между братьями и сестрами всегда возникает соревнование. У меня очень успешная карьера. У меня превосходный ай-кью, и когда мы были детьми, я всегда была любимицей, так что, как видите, у нее масса причин меня ненавидеть.

Ким кивнула в знак согласия.

– Она действительно много рассказывала мне о вашем детстве и в особенности о разных подходах к домашним любимцам.

Алекс пришлось напрячься, чтобы не зарычать вслух. Боже, когда же эта маленькая идиотка забудет наконец о том дурацком случае?

Доктор не любила сталкиваться с неожиданными неприятностями. Еще будучи ребенком, она не любила сюрпризов, а когда ее загоняли в угол, то мгновенно переходила в наступление. Она и сейчас была готова ускорить происходящее.

– Знаете, Ким, все эти семейные отношения – вещь очень запутанная. И если б Мики не умер рядом с вами, вы бы это знали. Но вам не повезло, и то насилие и заброшенность, с которыми вы столкнулись в детстве, так и остались навсегда с вами. Так что речь здесь идет не только о чувстве вины у оставшегося в живых. Вы…

– Вы ничего не знаете о…

Наградой для Алекс стали эмоции, появившиеся в глазах собеседницы.

– Да все я знаю, – произнесла доктор Торн светским тоном. – Я вообще много всего про вас знаю. Я знаю, что ваша боль не исчезла после того, как вы избавились от матери. Что в ваших приемных семьях происходили вещи, которыми вы никогда ни с кем в жизни не поделитесь…

– Вижу, что вы хорошо сделали домашнюю работу, доктор. Просто десять баллов из десяти возможных!

Алекс услышала, как изменился голос женщины, и поняла, что нащупала болевую точку.

– А я всегда любила получать высшие оценки, Ким. Я знаю, что самоутвердиться вы можете только благодаря вашей работе. Я знаю, что вы живете уединенной жизнью и холодны в эмоциональном плане. Когда кто-то вторгается на вашу личную территорию, то вы чувствуете недостаток воздуха и хотите освободиться. И отношения вы заводите только на своих собственных условиях или не заводите их вовсе.

Стоун сильно побледнела, но доктору захотелось уколоть ее еще больнее.

– И в любую минуту вы можете провалиться в темноту, которая ходит за вами по пятам. Я знаю, что у вас случаются дни, когда вам хочется ослабить хватку и позволить вашему сознанию проглотить самое себя.

Здесь Алекс остановилась. Она могла бы сказать и больше, но сказала уже достаточно, чтобы достичь своей цели. Остальное – позже.

– До встречи, инспектор, – психолог встала и взяла свою сумочку.

Темные глаза смотрели на нее с нескрываемой ненавистью. Доктор Торн почувствовала удовлетворение и не смогла удержаться: проходя за стулом Ким, она наклонилась и поцеловала ее в щеку.

– И вот еще что, Кимми: мамочка передает тебе привет!

Глава 58

Когда Ким вошла в дом, слова, сказанные на встрече, все еще эхом звучали у нее в голове. По дороге домой она проскочила на два красных и обогнала всех, кто подвернулся под руку. Но эти безрассудства так и не смогли избавить ее от клокотавшей внутри ярости, и у нее все еще было желание что-нибудь сломать.

– Черт бы побрал эту гребаную бабу! – крикнула Стоун, бросив куртку на кофейный столик. Журнал и две свечи зажигания свалились на пол.

Виляя хвостом, к ней подошел Барни, который, по-видимому, еще не разобрался в ее настроении.

– А ты, если хочешь остаться цел, держись от меня подальше, – посоветовала Ким собаке.

Барни прошел за ней на кухню, как будто знал, что ему ничего не угрожает. И он был абсолютно прав.

Пес встретил ее с тем же энтузиазмом, с которым встречал каждый раз, когда она возвращалась домой. Обычно, несколько раз взмахнув хвостом, он устраивался у второго буфета, того, в котором хранилась еда.

Инспектор включила чайник и уселась за обеденным столом. Она подумала, не пройти ли ей в гараж, но голова была занята другими мыслями.

Барни сел и облокотился о ее ногу так, как он сделал, когда Ким была в доме его бывшего хозяина. Правда, на этот раз Стоун положила руку ему на голову. Он не шевелился под поглаживающими движениями ее ладони.

Ким призналась себе, что ее гнев вызвала не только доктор. Она еще никогда не чувствовала себя в таких стесненных обстоятельствах. Два нынешних дела разваливались у нее под руками.

Частную жизнь Леонарда Данна уже изучили под микроскопом несчетное количество раз. Во время первичного расследования были допрошены сотни людей, и результатом этих усилий был арест преступника. А теперь они охотятся за призраком. Подозревать можно кого угодно, и инспектор с ужасом понимала, что у нее есть только один выход.

Она достала мобильный и впечатала в список дел несколько имен: Бретт Ловетт из «Кар спарз нэшнл». Чарльз Кук из «Блэкхит». Венди Данн. Робин Паркс.

Ким понимала, что на раскрытие преступления у нее почти не осталось времени. Каждый раз, когда ее вызывал Вуди, она ждала, что он прикажет ей закрыть дело Данна. Стоун боялась услышать нечто подобное от него, потому что она не смогла бы подчиниться такому приказу. Она не остановится до тех пор, пока не разыщет мужчину, который стоял в комнате и наблюдал, как отец растлевает собственную дочь. Если уж на то пошло, то в лучшем случае тот человек покинул дом, зная, что это будет происходить еще и еще раз, но тем не менее не стал заявлять об этом в полицию. А в худшем… Она просто не могла заставить себя подумать об этом.

Ким открыла рот, чтобы избавиться от судороги, которая сводила ей челюсти. Казалось, что все ее напряжение сконцентрировалось именно в ее челюстях. Нет, она никогда не откажется от этого дела. До тех пор, пока не найдет негодяя.

А теперь еще это расследование, которое она ведет в одиночку…

Инспектор понимала, что их с доктором следующая встреча уже не будет такой цивилизованной. И пока есть время, ей необходимо приготовить для себя броню, через которую Алекс не сможет проникнуть.

Тед посоветовал ей поостеречься. Он даже сказал «беги со всех ног».

Кажется, эта женщина знает о ней абсолютно все. Обе они подняли забрала, и теперь Ким чувствовала некоторое облегчение от того, что все это время была права относительно того, что представляет собой Алекс. Теперь надо найти способ доказать это.

Стоун включила поисковик и вновь внесла имя доктора в строку поиска. Когда она делала это в первый раз, то просмотрела только официальные сайты, на которых размещались или статьи об Алекс, или собственные статьи психиатра. Сейчас же она стала просматривать сайты, на которых имя доктора просто упоминалось.

Она переходила с сайта на сайт, с блога на блог, с одного форума на другой. Через сорок минут Ким уже стала подумывать о том, не стоит ли выдвинуть доктора Торн на соискание Нобелевской премии мира. Все, что она прочитала, было невероятно сентиментально, а в некоторых случаях и благоговейно.

Инспектор налила себе свежую порцию кофе и подумала: черт побери, а ведь я пытаюсь найти компромат на мать Терезу. Она вернулась к компьютеру – и наконец нашла то, что искала!

Это было почти спрятано на одном из форумов, связанных гиперссылкой с агорафобией[74]: один из читателей спрашивал, лечился ли кто-нибудь у доктора Торн. Стоун насчитала семнадцать ответов. Все они были положительными, а вот никакой реакции от человека, разместившего оригинальный пост, не было.

Ким понимала, что за этим может ничего и не стоять, но ведь автор первого сообщения, КрепкийОрешек137, задавал этот вопрос по какой-то причине. Отсутствие продолжения свидетельствовало о том, что он не получил в ответ того, на что рассчитывал. Если КрепкийОрешек137 хотел сделать доктору приятное, то почему он не разместил второй пост, соглашаясь со всеми теми, кто ответил на его запрос?

Она почувствовала некоторое волнение, которое быстро сошло на нет. Узнать, кто такой этот КрепкийОрешек137, не было абсолютно никакой возможности. Конечно, у них в Техническом управлении были специалисты, которые могли бы разыскать его в течение нескольких минут, но такой запрос от нее незамедлительно лег бы на стол самому Вуди.

Стоун достала чистый блокнот и стала записывать в него все, что произошло во время ее встреч с доктором, стараясь вспомнить, где происходила каждая встреча. Ручка Ким летала по бумаге, когда она описывала их встречу в кабинете Алекс. Пациентка, мимо которой она прошла, когда выходила, та, что прервала их встречу, – в ней было что-то знакомое. Инспектор попыталась вспомнить какие-то детали, но никак не могла сосредоточиться. Тогда она представила себе это лицо: нервное, взволнованное… но опять не смогла вспомнить, где могла его видеть.

Ким встала из-за стола и стала ходить по комнате, отбрасывая одну гипотезу за другой. Женщина не была свидетельницей – Ким знала, что не разговаривала с ней, поэтому все ее последние дела автоматически исключались. Она подумала, что, может быть, встречала эту женщину где-то в городе, но отбросила и это предположение.

Суд! Это слово неожиданно вспыхнуло у нее в голове. И это не было ни одно из ее дел, но фрагмент мозаики встал на место.

Она набрала номер Брайанта. Тот ответил после второго звонка.

– Брайант, постарайся вспомнить то дело о мошенничестве, которое слушалось пару недель назад. Какие еще дела слушались в тот день? – Брайант обязательно знает. Он говорил с кем-то из группы помощи свидетелям и потерпевшим. Он ведь со всеми общается.

– Э-э-э… ограбление с отягощающими обстоятельствами и… и нанесение физического вреда младенцу.

Вот оно! Женщина, которую она видела, выходя из офиса доктора Торн, скорее всего, направлялась к ней по решению суда.

– Спасибо, Брайант! – Инспектор повесила трубку до того, как он смог задать вопрос.

Ее волнение, так же как и страх, усилилось. Алекс лечила женщину, которая нанесла – или позволила нанести – вред своему ребенку еще до того, как с ней начала работать психиатр. Ким страшно было и подумать, что может получиться из нее под «чутким руководством» доктора Торн.

Стоун опустила голову на руки. Ни один человек ей не поверит. И что же ей делать? Как она может обнаружить эту женщину, а если ей это и удастся, то что она должна ей сказать?

Ким потерла глаза и посмотрела на экран компьютера. От удивления у нее открылся рот.

– Ты что, издеваешься, что ли? – вслух произнесла женщина.

Очевидно, Барни подумал, что она обращается к нему. Пес спрыгнул с софы и уселся рядом с ней. Она опустила левую руку и стала машинально гладить его по голове.

– Не может быть, – выдохнула Ким, еще раз прочитав подпись на посте, с которого началась цепочка посланий. Она уже успела подумать, что «КрепкийОрешек137» был классным ником, и так оно и было, – особенно если имя пользователя было Дэвид Хардвик из Хардвик-хаус[75].

Глава 59

– Инспектор? – На лице мужчины, открывшего дверь, появилось недоуменное выражение.

Ким думала над тем, не позвонить ли ей Вуди, чтобы предупредить его о своих подозрениях, но у нее все еще не было никаких доказательств. Она надеялась, что здесь ей удастся хоть что-то разыскать.

– Вы меня помните? – спросила она.

– Ну конечно. Для всех нас это был вполне запоминающийся вечер. Какие-то проблемы?

Стоун подумала, что для тех людей, которые жили в этом доме, посещение полиции было обычным делом.

– Можно войти?

– Ну, конечно.

Дэвид приоткрыл дверь, и Ким прошла мимо него. От мужчины исходил чистый запах сосны.

– Проходите на кухню.

Она прошла вслед за Хардвиком и села. Тот тоже сел за исцарапанный деревянный стол прямо напротив нее.

В дверях появился высокий мужчина. На нем были одеты светлые джинсы и свитер с эмблемой университета. Глаза его смотрели слегка вверх и влево. Мужчина соединил вместе два своих указательных пальца.

– Дуги, это… простите меня, я не знаю…

– Инспектор Стоун.

– Дуги, эта женщина – офицер полиции, и пришла она к нам, чтобы… я не знаю точно, зачем она к нам пришла, но с ней всё в порядке, понятно?

Мужчина кивнул и вышел.

– Дуги не очень жалует новых людей.

– А разве это не «дом на полпути» для бывших преступников? – спросила слегка запутавшаяся Ким.

– Вы хорошо подготовились, инспектор.

– А что тогда здесь делает Дуги?

– Ну-у… Дуги находится здесь неофициально. И он находится на полпути в никуда.

Ким нахмурилась. Эти слова показались ей грубыми.

– Прошу прощения. Это прозвучало жестче, чем я хотел. А хотел я сказать, что Дуги останется с нами до тех пор, пока ему это будет нужно. Он у нас не зарегистрирован и не отвечает критериям, которые позволили бы ему находиться в Хардвик-хаус официально. Как вы заметили, он почти полный аутист, и расходы на него проходят у нас по статье «Прочее».

– А каковы ваши критерии? – поинтересовалась Стоун. К посту она подойдет чуть позже; сначала ей хотелось понять, что же привлекло Алекс в этом учреждении.

– Первая судимость и искреннее сожаление о совершенном преступлении. Послушайте, вы не возражаете, если мы поговорим на свежем воздухе? Мне надо кое-что закончить…

Ким прошла вслед за ним к задней двери. На земле лежал испорченный мотоцикл для спидвея «Ява 500».

– Вы занимаетесь спидвеем?

– Было дело. – Лицо мужчины стало жестче. – Но слишком широкий заход в поворот вдребезги разбил мою коленную чашечку.

От него исходил целый набор эмоций: печаль, сожаление, желание вернуться. Было видно, что спорт для него важен.

Дэвид уселся на брезент, расстеленный на земле, который защищал мотоцикл от влажной травы. Инспектор устроилась на белом пластмассовом стуле.

– Хороший мотоцикл, – заметила она.

На его лице появилась улыбка типа «да что вы в этом понимаете?»

– Итак, что же конкретно вы предлагаете вашим резидентам? – поинтересовалась Ким.

– В основном – реинтеграцию в окружающую жизнь. Попробуйте назвать мне хоть что-нибудь, что осталось неизменным за последние десять лет.

– Отварная солонина, – предложила Стоун после секундной паузы.

– Простите, что? – Дэвид повернул к ней непонимающее лицо.

– Понимаете, со всеми прорывами в области технологий этот богом забытый ключ, который крепится к дну банки, с неизбежным треском ломается всякий раз, когда вы пытаетесь ее открыть.

Дэвид громко рассмеялся.

– Нет, действительно, почему никто никогда не обратил на это внимания?

Лицо Хардвика расслабилось.

– Знаете, а я вас понимаю. – Он замолчал и встретился с Ким глазами. Стоун увидела в глазах мужчины искру заинтересованности, и у нее появилось желание отвести взгляд, но она сдержалась. – Расскажите о себе, инспектор. Как вы стали офицером полиции?

Ни за что на свете! Какой бы расслабленной она себя ни ощущала.

– Люблю очищать мир от плохих людей.

– Понял, этот разговор закончен. Тогда объясните, почему вы здесь?

Ким оглянулась вокруг и увидела, как Дуги вышел из задней двери, а потом опять скрылся в ней. Дэвид не обратил на это никакого внимания.

– Вы навещали Барри?

– Да, но он все еще на аппарате искусственной вентиляции легких, – инспектор ясно увидела боль на лице Хардвика.

– А вы знали, что он собирается посетить свою бывшую жену?

– Нет. Но если б я об этом узнал, то постарался бы его от этого отговорить. – Мужчина покачал головой. – Мне непонятна эта внезапная перемена в нем. Он так хотел двигаться дальше и строить новую жизнь…

Совсем не похоже на человека, который готов убить свою семью, подумала Ким.

– Должна сказать, что доктор Торн прекрасно смотрелась, когда поддерживала с ним такой долгий разговор, а вы как думаете?

Дэвид кивнул и опустил глаза. Он все еще ни до чего не дотронулся в мотоцикле, просто сидел и смотрел на него.

– Вам, должно быть, приятно, что у вас работает такой уважаемый специалист?

– Она официально здесь не работает, – пояснил он.

– Я не понимаю… – Стоун об этом уже догадывалась, но она хотела услышать всю историю.

– Алекс пришла к нам восемнадцать месяцев назад, вскоре после гибели мужа и двух сыновей. Они были убиты водителем-пьяницей, для которого это было первое преступление и который получил за него пятилетний срок. Пять лет за три жизни. Она знала, что наша философия заключается в помощи тем людям, которые оступились в первый раз в жизни, и сказала, что для нее жизненно необходимо помогать таким людям, как человек, который убил ее семью.

Совершенно очевидно, что это ее любимая ложь.

– И вас это удовлетворило?

– А вы когда-нибудь слышали, чтобы люди смотрели в зубы дареному коню?

Ким не была уверена, что получила прямой ответ на свой вопрос.

Дуги дважды вышел и вернулся на кухню.

– Он услышал имя Алекс. У него превосходный слух, а ее он просто обожает. Когда она появляется здесь, то Дуги ходит за ней как привязанный.

То, что доктор Торн до сих пор не нашла способа использовать такое обожание, оказалось для инспектора загадкой.

– Вы, наверное, очень уважаете ее?

– Она – очень хороший и широко известный психиатр.

Просто констатация факта, без высказывания личного мнения. Разговор все больше напоминал танец, только Ким никак не могла понять, кто в нем ведущий, а кто ведомый.

– Но, знаете ли, то, что она посвящает свое время добровольной, неоплачиваемой работе, характеризует ее с очень хорошей стороны! Вы не согласны?

– Мне кажется любой, кто добровольно отдает свое время…

– Черт побери, почему вы не хотите прямо ответить на мой вопрос? – Стоун решила, что будет ведущей. – Ваши ответы на мои вопросы так выверены, будто вы не хотите подписываться под каким-либо мнением. Боюсь, что мне придется хорошенько проучить вас.

– А я не думал, что это допрос.