Злые игры Марсонс Анжела
– У нее ведь даже друзей нет, правильно? Вы нигде не задерживаетесь достаточно долго, чтобы она их завела. Сколько ей лет – шесть? Семь?
– Шесть.
– Вам пора уже где-то осесть, так почему не здесь?
– Потому что она нас разыскала.
– Сара, я хочу вам помочь, но мне нужна хоть какая-то информация.
– Мне никто не может помочь, – улыбнулась Сара. – Я еще не встречала человека, который…
– Вы никогда раньше не встречали меня, – сказала Ким, отступая от двери. – У меня на ее счет есть некоторые подозрения, и если они подтвердятся, то я не успокоюсь, пока не прихвачу ее.
– Что же между вами двумя произошло? – На этот раз в глазах Сары появился интерес.
– Ну уж нет, я первая спросила, – улыбнулась Стоун.
Сара надолго задумалась, потом вздохнула и закрыла дверь.
– Если я вам кое-что покажу, вы оставите меня в покое?
Ким кивнула и вернулась вслед за хозяйкой на кухню. Сара указала ей на стул.
– Вот в чем дело, – сказала она, протягивая инспектору письмо. – Прочитайте…
Ким развернула лист бумаги, прочитала его, а потом перечитала еще раз. После этого она пожала плечами. Если это все, что ей удастся нарыть на Александру Торн, то у нее большие проблемы.
– Мне это кажется обычным письмом, написанным старшей сестрой.
– Я живу здесь с мужем и дочерью всего девять месяцев. Вот сколько ей понадобилось, чтобы разыскать меня на этот раз.
– На этот раз?
– За последние семь лет я с семьей переезжала пять раз, чтобы спрятать дочь от этой женщины, и каждый раз она меня находила! Прочитайте письмо еще раз. Обратите внимание, что она абсолютно точно указывает, где стоит наш дом, где расположена школа Мадди и даже как выглядит новая прическа дочери! Она играет на моих страхах, потому что точно знает, что я буду делать дальше.
Стоун прочитала письмо в третий раз, но теперь за словами она постаралась увидеть ту Алекс, которую подозревала. И в каждом предложении зазвучала неприкрытая угроза.
– И почему же вы убегаете?
– А вы, оказывается, не знаете ее так хорошо, как я надеялась… – Тяжело вздохнув, Сара забрала у Ким письмо. – Моя сестра – социопат[56]. Вы уже знаете, что она очень привлекательная и немного таинственная личность. Она умна и очаровательна. И в то же время она беспощадна и начисто лишена совести! Она – опасный человек, который не остановится ни перед чем, чтобы получить желаемое. Проще говоря, она не может иметь никаких тесных связей ни с одним живым существом. – Сара сложила письмо и уставилась на него.
– А почему вы думаете, что ваша сестра – социопат?
– Потому что за всю свою жизнь она не испытывала эмоциональной привязанности ни к кому и ни к чему.
– А как насчет мужа и двух сыновей? – спросила Стоун.
– Она никогда не была замужем, и у нее совершенно точно нет детей, – нахмурилась Сара. – Социопаты иногда женятся и рожают детей, но для них это скорее трофей и прикрытие, а не эмоциональная привязанность.
Ким подняла брови.
– Ну вот видите? – улыбнулась Сара. – У вас у самой не укладывается в голове, что кто-то может относиться к детям как к статусному символу вроде новой машины или большого дома… На это и рассчитывают социопаты. Нормальные люди, такие как мы с вами, не могут понять их мотивы и поэтому постоянно ищут для них оправдания. Поэтому их так трудно обнаружить. И именно поэтому ее никто не остановит, – Сара печально покачала головой.
– Она сказала мне, что вы умерли, – заметила инспектор.
– Наверное, так было бы лучше, – Сара ничуть не удивилась. – Может быть, тогда она оставила бы меня в покое!
Сара посмотрела на Ким взглядом, полным печального смирения. Это была ее жизнь, и никто не мог ее изменить. Она уже многие годы пыталась убежать от сестры, и так будет продолжаться всю ее оставшуюся жизнь.
Женщина посмотрела на входную дверь. Она показала Стоун письмо, и теперь той пора было уходить.
– Сара, мне кажется, что она использует своих пациентов для проведения экспериментов над ними, – выпалила Ким. – И я хочу это прекратить. Я хочу посадить вашу сестру.
Женщина склонила голову набок, и в ее глазах инспектор увидела интерес.
– Ну же, Сара, – сказала Ким умоляющим голосом. – Позвольте мне вернуть вам вашу жизнь.
Инспектор видела, как женщина борется со страхом довериться человеку, которого совсем не знает. Стоун надеялась, что сказала уже достаточно.
– Инспектор, мне кажется, что нам пора выпить кофе, – наконец произнесла Сара со слабой улыбкой.
Глава 45
Они сидели друг напротив друга, а на столе между ними дымились две чашки кофе.
– Вы должны понять, что для меня это совсем нелегко, – сказала Сара, поставив локти на стол. – Я всю жизнь знала, что с моей сестрой что-то не так, но мне никто не хотел верить. – Она пожала плечами. – Именно поэтому я все время убегаю.
Ким хорошо ее понимала, ведь ее собственные подозрения тоже игнорировались боссом и коллегами.
– Вы тоже первый человек, который не считает, что я сошла с ума, – заметила она.
– Да будет так, – сухо заметила Сара.
– Так вы считаете, что это возможно? То, что я вам сказала?
– Нет, я считаю, что это вероятно. – Сара взяла кружку в обе руки и передернула плечами. – Помню, когда мне только исполнилось пять лет, я заметила, что Алекс стала слишком много времени проводить в своей спальне. Она выходила оттуда только в школу и поесть. Однажды ночью она разбудила меня, в восторге хлопая руками. Она заставила меня вылезти из кровати и притащила к себе. Усадила меня на кровать и убрала большой том энциклопедии, который стоял перед клеткой с хомяком.
Хомяк, голова которого оказалась зажатой между вертикальными прутьями, был мертв. Рядом с клеткой, вне пределов его досягаемости, но так, чтобы он мог хорошо их видеть, стояли вода и еда. Животное умерло страшной смертью, пытаясь до них добраться.
– Боже… – в ужасе выдохнула Ким.
– Сначала я этого не поняла. Подумала, что она играет со мной в какую-то игру, но потом она стала объяснять, как развивалась ситуация с хомяком и как она стала наблюдать прогресс сразу после того, как слегка раздвинула прутья клетки. У нее даже были готовые графики и все такое.
Стоун молчала.
– Алекс наблюдала за ним все дни напролет, наблюдала, как он становился все слабее от голода, пока не обнаружил увеличенный просвет между прутьями.
– Но зачем? – спросила Ким.
– Чтобы понять, до чего он сможет дойти, чтобы получить желаемое, – ответила Сара, прикрывая глаза. – Помню, я тогда жутко рыдала. Отчаянная, измученная хомячья морда являлась мне в ночных кошмарах еще очень долго.
Эти воспоминания Сары вызвали у инспектора отвращение, но у нее появились новые вопросы.
– А насколько близка она была с родителями?
– Мама редко ласкала ее, – покачала головой женщина. – Между ними существовал вежливый нейтралитет, как будто они не были матерью и дочерью. Теперь мне кажется, что мама раньше других поняла, в кого превратилась Алекс.
Помню, как-то раз мама щекотала меня и дула мне на живот, от чего у меня по телу бежали мурашки. Мы обе смеялись до слез, а потом я заметила Алекс, стоявшую в дверях. Клянусь, что я увидела слезы у нее на глазах, но она развернулась и убежала еще до того, как мама ее заметила. Тогда ей было не больше шести-семи лет, но я никогда больше не видела у нее такого выражения лица.
– Но чего ей надо от вас? – поинтересовалась Ким.
– Она просто хочет меня помучить. Она понимает, как я ее боюсь, и ей доставляет удовольствие играть со мной. Пока она удовлетворялась тем, что дергала меня за мои страхи, как марионетку за веревочки. Ее писем всегда было достаточно.
– А вы думаете, что она может пойти дальше?
– Не знаю, но проверять не хочу. Она ненавидит меня и наслаждается тем, что гоняет меня по всей стране – ну и пусть; ведь, пока переезжаем, мы в безопасности.
Сара встретилась взглядом с инспектором. На ее лице появилась безрадостная улыбка.
– Глупо, правда? – спросила она.
– Мне кажется, что вы гораздо сильнее, чем думаете, – покачала головой Ким. – Вы делаете все возможное, чтобы обезопасить свою семью. И, вопреки вашей сестре, у вас очаровательный дом, муж и дочь. Может быть, она и выигрывает в отдельных стычках, но вы победите в войне.
– Спасибо вам. Я так благодарна… – Губы женщины раздвинула первая искренняя улыбка.
– И последний вопрос, Сара: почему она вас так ненавидит? – спросила Ким, допивая свой кофе.
– Потому что хочет, чтобы я была рядом с ней, была такой же, как она. Если проще, то мне кажется, что ей нужен друг.
Глава 46
– Итак, парни, несколько слов о деле Данна, прежде чем мы примемся за работу. – Ким повернулась к Доусону. – Что там с соседями?
– Ничего, – покачал головой детектив. – Все окна в домах на улице плотно завешены шторами, а от чая меня уже тошнит.
Он походил на шестилетку, которому родители велели убрать «Лего», но на этот раз Стоун была с ним согласна. Многие согласились бы гонять чаи целыми днями, но только не детективы по призванию.
– Дом Данна. Что-нибудь помимо волоса и семенной жидкости?
– Да. Там я поняла, что Доусон осёл, – подала голос Стейси.
Все замолчали.
Доусон посмотрел на Ким и Брайанта.
– Хотя бы один из вас мог бы не согласиться.
Стоун сдержала улыбку. Интересно, понимают ли эти двое, какая они прекрасная пара?
– А вот от экспертов пока ничего нет, командир, – продолжила Стейси.
Это Ким совсем не удивило. Она бы дорого заплатила за технологию, которую использовали на телевидении, где анализы волос, волокон и жидкостей делались в течение нескольких часов, если не минут, чтобы вместиться в сорокачетырехминутный формат серии.
– А что удалось узнать про клуб, Стейси?
– Он принадлежит владельцу одного из магазинов в Роули-Ригс – Чарльзу Куку. Собираются в первый вторник каждого месяца в пабе «Дрюкерс» в Мерри-Хилл. Довольно бледная страничка в «Фейсбуке» с тремя лайками и двумя постами. Последние четыре месяца на ней ничего не менялось. Я написала тем, кто разместил посты.
– И что же они ответили?
– Один из них посетил одно-единственное заседание, а потом поменял работу и больше ходить туда не может. Со вторым будет поинтереснее. Написал, что с этим парнем, Куком, что-то не так. Это ему не понравилось, и он прекратил ходить после третьего заседания.
Ким хотела что-то сказать, но Вуд продолжала:
– Я опять написала ему, чтобы выяснить все поподробнее. Он прочитал мое послание два часа назад, но пока не ответил. Я поговорила с самим Куком и выяснила, что в клубе меньше десятка членов. А я в него вступить не могу, потому что женщина.
– Да брось ты, Стейс, – подал голос Доусон, – надо было сказать ему, что это почти незаметно.
Стейси только взглянула в его сторону, пока он притворно смеялся над своей собственной шуткой.
– И если этот говорящий пенис наконец заткнется, то могу добавить, что члены клуба выбрали «Самую длинную дорогу» книгой месяца.
Стоун нахмурилась. Она где-то уже слышала это название, но не могла вспомнить где.
– Книга что, пользуется успехом, Стейс? – спросила она.
– Ага. На «Амазоне»[57] она входит в первую десятку вот уже семь месяцев.
Ах, вот в чем дело. Значит, она видела ее в чартах или что-нибудь в этом роде.
– Дженкс и Уайли почти ничего не рассказали. Мы только знаем, что в день ссоры детей домой привела учительница, хотя обычно это делал брат Венди.
Доусон приподнял бровь. Любой мужчина, с которым контактировали девочки, становился потенциальным подозреваемым.
– Найди его рабочий и домашний адреса, – велела Ким Стейси.
– Доусон, еще раз внимательно просмотри все старые файлы. Ищи все что угодно, что мы могли пропустить. Брайант… – Стоун заколебалась. Что делать с Брайантом, который обычно работал с ней в паре? Но только не нынче! – Ты помогаешь Доусону. А у меня сегодня дантист.
Она прошла в «кутузку» и взяла свою куртку прежде, чем лицо выдало ее.
Глава 47
В девять тридцать утра Ким припарковалась за углом дома Александры Торн, чувствуя себя школьницей, которая впервые в жизни прогуливает урок. Сказав Брайанту, что она должна идти к дантисту, Стоун в первый раз соврала ему. Она надеялась, что больше ей этого делать не придется, но на эту встречу она пойдет в одиночестве.
Дверь открылась почти мгновенно.
Так как встреча состоялась по ее просьбе, то Ким решила продемонстрировать светские манеры.
– Благодарю вас за то, что нашли для меня время, доктор Торн.
– Не стоит благодарности, инспектор Стоун. – Алекс широко улыбнулась. – Но так как этот визит неофициальный, я настаиваю на том, чтобы вы называли меня Алекс.
Ким согласно кивнула и прошла вслед за Алекс в кабинет. Доктор выглядела просто безукоризненно в сшитых на заказ кремовых брюках и голубой шелковой блузе. На ней не было никаких драгоценностей, а волосы были тщательно уложены.
– Прошу вас, садитесь, где вам будет удобнее.
– Сегодня утро без пациентов? – спросила Стоун и только потом поняла, что ее вопрос больше походит на допрос. А ведь сначала она хотела сказать что-то вроде: «Надеюсь, я не отвлекаю вас ни от чего важного». Да, похоже, все говорит о том, что ее запас хороших манер полностью истощился.
– Точно. В это время я обычно занимаюсь бухгалтерией и счетами, – на лице Алекс появилась легкая гримаса недовольства. – Не самое любимое мое занятие, но надо же как-то зарабатывать на хлеб.
И на масло тоже, подумала Ким, которая знала, что психолог арендует весь дом. По мнению инспектора, стоило это совсем недешево.
Стоун понимала, что должна что-то сказать по поводу их последней встречи, во время которой она продемонстрировала свое недовольство тем, как Алекс удерживала Барри Гранта на карнизе.
– Послушайте, в прошлый раз…
– Прошу вас, не говорите ничего. – Торн подняла руку и рассмеялась. – Я совсем не уверена, что смогу выслушать вашу похвалу.
Ким была потрясена уверенностью Алекс в том, что она пришла ее хвалить. Ну, естественно, ведь ничего другого она не может сказать по определению!
Это была новая Алекс Торн, по сравнению с теми, каких Ким видела до этого. Во время первого визита психолог выглядела профессионалом до мозга костей и, в угоду Брайанту, говорила с ними с некоторой робостью. На кладбище она казалась погруженной в себя и уязвимой. А с Барри Алекс была активна и целеустремленна. Сейчас же она была почти игрива и кокетлива.
– Я бы хотела быть уверенной, что наш разговор не выйдет за пределы этой комнаты, – заявила Стоун.
Чтобы разбудить в психологе любопытство, Ким сказала ей, что хотела бы обсудить с ней некоторые вопросы, но не хочет, чтобы этот визит был зарегистрирован должным образом. Любой другой психиатр немедленно послал бы ее куда подальше, а вот готовность Алекс щедро уделить ей свое время инспектора совершенно не удивила. Алекс явно было от нее что-то нужно, но она не была уверена, что именно.
– Ну, конечно, Ким. На мой взгляд, это не более чем встреча двух приятельниц, болтающих за чашечкой кофе. Кстати, о кофе – с молоком и без сахара?
Стоун кивнула. Ей пришло в голову, что Алекс стала называть ее по имени, даже не спросив разрешения. Мало кто называл ее просто Ким. Из-за этого она чувствовала себя не совсем в своей тарелке, но, принимая во внимание объявленную цель визита, жаловаться было поздно.
Пока Торн расставляла на столе чашки, инспектору пришло в голову, что когда она предложила ей выбрать кресло, то встала как раз перед единственным свободным, так что Ким была вынуждена сесть в кресло, предназначенное для пациентов. Стоун поняла, что с этой женщиной надо держать ухо востро.
– Итак, чем я могу вам помочь?
– Когда мы встретились на кладбище, вы сказали некоторые вещи, которые заставили меня задуматься. – Ким тщательно подбирала слова.
В этот момент она подняла глаза на Алекс. Менее наблюдательный зритель мог бы пропустить триумф, мелькнувший в глазах психиатра и мгновенно замененный извиняющимся покачиванием головой.
Но Ким заметила всё.
– Мне очень жаль. Мне совсем не надо было этого говорить. Я не хотела доставлять вам неудобства. У меня мало друзей, а такие места, как кладбище, обычно только усиливают нашу ранимость, – доктор Торн откинула голову назад. – Кроме того, вы производите впечатление человека, с которым легко разговаривать.
Опять эта лесть, подумала Стоун. К счастью, у нее на лесть иммунитет, ведь она сама прекрасно знает, что обладает теплотой и очарованием средневекового восточного сатрапа. Ким просто кивнула и промолчала, заставив Алекс продолжать.
– Никто из нас не идеален. У всех у нас есть свои страхи, но обычно мы прячем от окружающих свои слабости из опасения, что люди будут нас меньше уважать. Возьмите, для примера, саму себя: то, что вы хотите обсудить со мной, вы, скорее всего, не стали бы обсуждать с коллегами по работе.
Доктор была права. Ким назначила эту встречу якобы для того, чтобы обсудить свою бессонницу, и хотя это было не что иное, как уловка, эту проблему она не хотела бы обсуждать ни с кем из посторонних.
Стоун молча отхлебнула кофе, вновь заставив Алекс продолжать монолог:
– Женщина в вашем положении, да еще и руководящая коллективом, состоящим в основном из мужчин, не может себе позволить демонстрировать свою уязвимость. Возможно, вы думаете, что в этом случае потеряете уважение ваших сотрудников, поэтому работаете вдвое больше, чтобы скрыть свои слабости. Их мнение о вас не может повлиять на ваши способности выполнять вашу работу, а вот их оценка и уважение важны для вас по гораздо большему количеству причин, чем вы можете себе представить!
Ким подумала, что, наверное, доктора пора остановить. Эта ее теория слишком уж соответствовала действительности.
– Вы тогда говорили о расстройствах сна. Мне не помешал бы совет по этому поводу.
– Ой, Ким, мне опять очень жаль. Я поставила вас в неловкое положение… Прошу прощения. Боюсь, что это у меня чисто профессиональное.
В ее словах инспектор почувствовала больше забавы, чем серьезности, и восприняла фразу Алекс как легкое кокетство: «Смотрите, что может произойти, если меня вовремя не остановить…»
– Ну что вы, всё в порядке, – улыбнулась Стоун. Эта неестественная улыбка мешала ей, поэтому она быстро убрала ее.
– Вы когда-нибудь обращались к врачам по этому поводу?
Ким покачала головой. Она не искала излечения. Отказалась от этого много лет назад. Нет, сюда она пришла совсем по другой причине: установить, насколько Алекс Торн виновата или замешана в преступлениях.
Алекс уселась в свое кресло, закинула ногу на ногу и улыбнулась.
– У людей, страдающих инсомнией, есть одно преимущество – у них более быстрый метаболизм, и поэтому они живут дольше тех, кто спит по семь-восемь часов. А вот когда человек спит меньше трех с половиной часов в сутки, то можно уже говорить о серьезном заболевании.
– Это как раз про меня.
– А вы пытались как-то лечиться? Например, темнотой или когнитивно-поведенческой терапией? Вы следите за гигиеной сна?
Ким покачала головой. Она обо всем этом читала, но никогда не пробовала. Да и сейчас лечение нарушения сна не было причиной ее визита.
– Понимаете, существуют разные типы бессонницы. Например, некоторые люди с трудом засыпают – обычно это связано с перевозбуждением. Другие засыпают быстро, но просыпаются ночью, а третьи очень рано просыпаются, независимо от того, когда легли накануне.
– Я не могу заснуть, – честно призналась Стоун. Хуже не будет, если она поделится хоть какой-то информацией.
– Это может быть симптомом нарушения сна, вызванного посттравматическим шоком. Может возникнуть парадоксальное желание вообще не засыпать.
– Поверьте мне, я хочу заснуть.
Алекс, кажется, задумалась.
– А когда у вас появилась эта проблема?
– Много лет назад, – туманно ответила Ким. Правда, без привязки к конкретным датам.
– А вы когда-нибудь слышали термин сомнифобия?
Инспектор покачала головой и постаралась дышать ровно. Может быть, ей все-таки не стоило приходить сюда?
– Это анормальная боязнь сна, которая часто возникает в детстве после какой-то психологической травмы.
Ким готова была поклясться, что доктор слегка понизила голос. Если нет, то она превратилась в законченного параноика. Слова «детство» и «травма» доктор Торн точно произнесла чуть слышным шепотом.
– Нет, мне кажется, что все началось в колледже.
Психолог промолчала.
– Мое детство было абсолютно нормальным, – продолжила Стоун с полуулыбкой. – Я любила конфеты и ненавидела капусту и, как и все дети, препиралась с родителями по поводу того, когда приходить домой после гулянья.
Алекс улыбнулась и понимающе кивнула.
– Вполне возможно, что это связано со стрессами во время экзаменов.
Ким вовремя поняла, что доктор использует против нее ее же оружие – молчание. К счастью, она поняла это еще до того, как рассказала ей хоть какую-то правду о своем детстве.
– Знаете, Ким, вы удивительно часто используете слово «нормальный». Хотя большинство людей именно так и говорят о своем детстве, но в жизни такого не бывает, если вы, конечно, не живете в мире телевизионной рекламы. Чем занимались ваши родители?
Инспектор на мгновение задумалась и выбрала приемную семью номер шесть.
– Мама работала неполный рабочий день в «Сэйнсбериз»[58], а папа был водителем автобуса.
– Братья или сестры?
Во рту у Стоун мгновенно пересохло, и она решилась только покачать головой.
– Никаких серьезных потерь или травмирующих происшествий до десяти лет?
Ким опять покачала головой.
– Тогда у вас действительно было очаровательное детство, – рассмеялась Алекс.
– А как быстро после того, как вы потеряли вашу семью, у вас начались проблемы со сном? – задала вопрос Стоун, стараясь отвести беседу от себя. Может быть, ей удастся что-то узнать, если Торн заговорит о себе?
Алекс удивилась неожиданному вопросу, но быстро пришла в себя. Она бросила взгляд на фото, которое стояло на столе, и ее голос стал едва слышен.
– Потеря Роберта и детей почти уничтожила меня. Роберт был моим единомышленником. В отличие от вас, и у него, и у меня было тяжелое детство, поэтому мы тянулись друг к другу. Майкл родился только на второй год после свадьбы. Он оказался спокойным и легко ранимым малышом. А еще через девятнадцать месяцев на свет появился Гарри, его полная противоположность, – доктор посмотрела на Ким и увидела, что вокруг глаз у нее появились красные круги. – У меня была прекрасная семья, которую в один прекрасный день стер с лица земли усталый водитель грузовика, отделавшийся всего лишь сломанной кистью руки.
Инспектор была просто восхищена Алекс и теперь уже серьезно задумалась обо всех тех факторах, которые заставили ее назначить эту встречу. Искусство доктора Торн превосходило искусство Пэлтроу, Бэрри и Стрип[59] вместе взятых. И все-таки чего-то во всем этом не хватало. В этом Ким была уверена сейчас больше, чем когда-либо.
– А у вас была семья, которая могла бы вас поддержать?
– Мои родители умерли, и я, кажется, уже говорила вам, что потеряла сестру, когда мне было девять лет, – Алекс покачала головой, как бы собираясь с силами.
Если б Стоун не знала реальных фактов, то поверила бы каждому слову женщины. Но она знала правду – и из-за этого игра Торн производила на нее еще более кошмарное впечатление.
– Это ужасно. Мне так жаль… А вы были близки с…
– С Сарой. Ее звали Сара. Она была моложе меня и всюду таскалась за мной как хвостик. В один прекрасный день я велела ей отвалить. Тогда она пошла на пруд и упала в него. Моя мама, м-м-м… скажем так: была немного рассеянная и не смогла за ней уследить. Потерять сестру в юном возрасте просто ужасно, особенно когда что-то в душе подсказывает тебе, что ты была обязана ее спасти.
Ким сжала зубы и постаралась не думать о пустоте, которая стала заполнять ее голову. Ей надо выбираться из этой комнаты, пока она еще может дышать.
– Но вы с вашим нормальным детством этого никогда не поймете.
Инспектора спас звук входного звонка. На лице Алекс появилось недовольство, когда она увидела, как быстро Ким встала.
– Мне действительно уже пора…
– Прошу прощения, Ким. Это мой пациент на десять тридцать слегка поторопился.
– Благодарю вас за встречу, док. Думаю, что я попробую один из способов лечения, о которых вы говорили.
– Не стесняйтесь и приходите еще раз. Мне очень понравилась наша милая беседа.
Стоун еще раз кивнула в знак благодарности и пошла вслед за доктором к входной двери. Она мельком взглянула на женщину, стоявшую перед ней, но сейчас все ее внимание было сконцентрировано на безопасной кабине «Гольфа». Она должна добраться до него прежде, чем потеряет сознание.
Ким успешно забралась в машину, но вот вставить ключ в зажигание было уже выше ее сил, так что он выпал из ее пальцев на коврик.
Было очевидно, что, хотя встреча состоялась по инициативе Ким, прошла она по сценарию Алекс.
Инспектор ударила кулаком по рулевому колесу. Черт побери, не такой беседы она хотела!
Доктор опять врала насчет своей семьи, которой никогда не существовало в природе, и придумала абсолютно лживую историю про свою сестру. Ким чувствовала тошноту.
Она заранее знала, что Алекс будет опасным противником. Ее ум и отсутствие каких-либо эмоций уже смогли подвести Стоун к самому краю. Но и сейчас Ким была готова вступить в эту битву с тем оружием, которое имелось в ее распоряжении. Потому что эта битва должна происходить в настоящем, а не в прошлом.
Если инспектор была права хотя бы по поводу половины манипуляций Торн, те знания о прошлом психолога, которыми она располагала, полностью меняли схему их борьбы.
Было понятно, что у Алекс была какая-то причина придумать себе новую биографию. И теперь Ким оставалось только предполагать, какую цену ей придется заплатить за то, чтобы узнать правду.
Глава 48
Свою следующую пациентку Алекс попросила подождать несколько минут в холле. Ей надо было собраться с мыслями. С одной стороны, доктор Торн ликовала, а с другой – была раздражена. Джессика Росс при всем желании не могла явиться в более неподходящее время!
Вчерашний звонок от Ким стал для доктора полным сюрпризом и раздался как раз в тот момент, когда Алекс раздумывала, как ей подстроить очередную встречу с инспектором. Она встала необычно рано, чтобы приготовиться к этому визиту, и нервничала так, как будто готовилась к первому свиданию. Тот факт, что Стоун связалась с ней по доброй воле, доказывал, что между ними существует эмоциональная связь.
Алекс знала, что на каждой их встрече Ким будет давать ей все больше и больше информации, и сегодня она действительно очень много узнала. У нее начала формироваться идея о том, как включить инспектора в свой глобальный план.
То, что Ким отрицала свое ужасное детство, и очевидные следы боли, которую она испытала в то время, обрадовали Алекс. Было понятно, что женщина никогда не искала помощи в избавлении от тех демонов, которые ее преследовали, – и хотя Стоун была уверена, что надежно скрывает свои эмоции за суровым внешним видом, она мало что могла скрыть от человека, который всю свою жизнь занимался изучением людей и их эмоций.
А так как Ким никогда не пыталась разобраться с болью, которую она испытала в детстве, то ее здоровая психика была в лучшем случае очень непрочной. Если к ней правильно подойти, то могут вернуться ощущения боли и потери, хотя и без угрозы полностью овладеть ею. Алекс не могла не задуматься, на какие поступки она сможет подтолкнуть Ким прежде, чем та рухнет в бездну настоящей болезни. Единственным, что сейчас удерживало Стоун от сумасшествия, был барьер, который она воздвигла между собой нынешней и болезненными воспоминаниями прошлых лет.
В конце концов, доктор Торн была уверена, что ее контакты с детективом будут по крайней мере плодотворными и познавательными – в худшем же случае они просто повеселят ее.
Ее порог скуки требовал новых вызовов. И некто, похожий на Ким, был для нее именно таким вызовом. Психика детектива была настолько запутана, что притягивала внимание Алекс, как луч маяка притягивает корабль во мраке ночи. В ее голове могут быть такие вещи, о которых и сама доктор Торн еще не подозревает, а это ее невероятно возбуждало. Стоун была новой игрушкой, с которой Алекс хотела развлекаться очень долго.
Она заставила себя оторваться от мыслей о Ким, глубоко вздохнула и поправила очки. Не стоит показывать пациентам свое раздражение. По крайней мере, не за те деньги, которые она брала за час беседы.
– Прошу вас, миссис Росс, заходите, – приветливо произнесла Алекс, открывая дверь. Женщина прошаркала в кабинет, даже не взглянув на нее.
Некоторые из ее пациентов, которых направлял к ней суд, начинали именно так. Они отнюдь не радовались необходимости посещать психиатра, но другого выхода у них не было.
Доктор Торн обвела женщину оценивающим взглядом. Ее живот все еще отвисал после родов, и хотя малышу было уже семь месяцев от роду, Джессика Росс так и не удосужилась сбросить лишний вес. Непричесанные волосы падали ниже плеч. Двигалась женщина походкой бездомной, давно потерявшей всякую надежду. Она не красилась, и ее изнуренный внешний вид добавлял лишние десять лет к ее двадцати пяти.
Ее случай не представлял для Алекс никакого интереса. Женщина просто заплатит за новый компьютер, о котором мечтала Торн, и, возможно, за обслуживание ее машины, если доктору удастся немного потянуть время.
Читать бесплатно другие книги:
