Пансион искусных фавориток. Борьба за жизнь Богданова Екатерина

В результате со мной остались всего лишь шесть молодых леди, но в них я была уверена. Нет, я конечно же понимала, что эти девушки не пойдут ради меня на смерть или предательство. Но они, по крайней мере, не будут вносить смуту и не посмеют относиться ко мне как к равной.

Мы успели все перезнакомиться и довольно мило пообщаться, когда дверь отворилась, впуская статс-даму и следующих за ней трех леди лет двадцати пяти.

— Старые девы на службе короны, — прошептала Пилома, самая младшая из моих фрейлин. Девочке было всего четырнадцать, но она была осиротевшей внучкой кузины королевы, вот и получила послабление в отборе по возрасту. Пилома совершенно не стеснялась говорить то, что думает, и была еще не наигравшимся ребенком. Маленький лучик непосредственности в напыщенном придворном мире.

— Ваше высочество, — делая реверанс, приветствовала меня статс-дама, пожилая женщина с проницательным взглядом и идеальными манерами. Насколько я поняла, статс-дама была сводной сестрой нашего короля, незаконнорожденной, разумеется, что не мешало ей руководить двором на протяжении нескольких десятилетий. Королевы менялись, умирая при родах или от болезней, а статс-дама правила двором железной рукой. И никто не смел даже помыслить о смене негласной правительницы. Слишком сильна была в ней королевская кровь.

А после того как статс-дама представила пришедших с ней леди как уже одобренных ею фрейлин, я поняла, что эта женщина была не только первой женщиной при королевском дворе, она еще и к тайной канцелярии имела прямое отношение. Вот так парочка подобралась — Мордок и сестра короля. Мелькнула даже мысль, что это они правят Возренией, а король только на троне хондроз зарабатывает да наследников с завидным рвением воспроизводит.

Приставленные ко мне соглядатаи мало того что оказались сестрами, они еще и похожи были как три капли воды. Яркие рыжеволосые кареглазые красавицы с пылающей во взглядах уверенностью в себе. Но женщины мило улыбались, почтительно опускали головы, стоило мне на них взглянуть, и приветливо общались с остальными фрейлинами. Я не заметила, как наступил вечер, и одна из сестер, Натисса, кажется, сказала, что пора переодеваться к ужину. Но настоящим шоком для меня стало известие, что за ужином мне предстоит встретиться с «братьями». Трапеза, так сказать, состоится в узком семейном кругу.

Узким семейным кругом оказались три длинных стола и около девяноста человек. За одним столом сидели король с королевой, двенадцать законнорожденных принцев и я. За вторым столом собрались незаконнорожденные носители королевской крови, к которым присоединилась и статс-дама. А вот третий стол заняли приближенные из свиты самого Возрена Седьмого, королевы и королевские фаворитки. Девушки гордо восседали рядом с фрейлинами и герцогами и без стеснения демонстрировали украшенные лилиями плечи. Но их было немного, я насчитала всего девять бывших пансионерок. А где же остальные? Было пять выпусков по пять девушек, значит, их должно быть двадцать пять. Возможно, первый выпуск уже отправился на покой, получив заслуженные титулы и земли? Но даже если это и так, то фавориток все равно мало. Нужно будет обязательно разузнать о судьбе своих товарок по несчастью. Да, мне удалось избежать такой участи, но это не означает, что я сразу же забыла о подругах.

Король начал трапезу, подав тем самым знак и остальным тоже приступить к еде. Я без энтузиазма ковырялась ложкой в тарелке с бурдой, пахнущей морем, и даже пробовать это сомнительное блюдо не собиралась. Хотелось пить, но передо мной было только два бокала, один с белым вином, другой с красным.

Сидящий рядом принц Валир, первый сын второй жены короля, наклонился ко мне и тихо проговорил:

— Правильно, сестренка, я тоже не ем эту гадость. Лучше дождаться второго блюда.

— Спасибо, — смущенно ответила «брату».

— А ты изменилась, Кари. Когда я видел тебя в последний раз, ты была очаровательной белокурой девчушкой лет трех и носилась за няней с игольчатым подсвечником наперевес. Знатно ты тогда ее потрепала, — явно провоцируя меня, изрек Валир.

— Все мы не идеальны. Я была маленькой, глупой и жестокой, как все дети, — ответила я, улыбаясь принцу.

— Ну да, я тоже в свое время немало прислуги замучил, — усмехнулся братец.

Рука дрогнула, но бурая жижа приглушила звук удара ложкой по дну тарелки.

— А ты действительно вполне нормальна. И зачем только отец тебя прятал столько лет? Или все-таки бывают… странности? — открыто издеваясь, продолжал принц. Остальные братики молча прислушивались к нашему разговору.

Король тоже все слышал, но не вмешивался. Очевидно, сейчас я должна была доказать всем, что являюсь уравновешенной, рассудительной принцессой и не страдаю душевным расстройством. Я же решила поступить иначе.

Аккуратно сложила салфетку, бросила ее на стол, встала, заставив подскочить всех мужчин за столом, кроме короля, и обратилась напрямую к «отцу»:

— Ваше величество, позвольте мне удалиться в свои покои! Я еще не привыкла к царящим при дворе жестокости и безнаказанности и не могу должным образом отвечать на нападки окружающих, — проговорила тихо, так, чтобы услышали только «родственники». — Вы столько лет оберегали меня от этого, что потребуется время, чтобы научиться жить в безжалостном мире, не рискуя поставить под сомнение свою репутацию неосторожным словом или поступком.

И покорно опустила голову, ожидая ответа короля.

— Не уходи, дорогая. Порадуй отцовский взор своей красотой, — ласково изрек король. После чего обратил гневный взгляд на провинившегося сына и приказал: — Извинись перед сестрой.

Валир заметно оскорбился, но короля ослушаться не посмел. С видимой неохотой пробурчал извинение, сверля злобным взглядом. Я благосклонно кивнула и опустилась на стул. Принцы тоже вернулись на свои места и продолжили трапезу.

— Нечестно играешь, малявка, — шепнул Валир, спустя пару минут, когда подали вторую смену блюд.

Играю теми картами, которые есть. И проигрывать не намерена.

— Папенька! — несколько фамильярно обратилась к королю.

Валир шикнул и умоляюще сложил ладони, пряча их так, чтобы его величество не увидел через стол.

— Я бы хотела прогуляться с вами по саду, если у вас будет свободное от государственных дел время, — сказала взирающему на меня с ожиданием королю.

— Сегодня я, к сожалению, буду занят, но моя супруга с радостью составит тебе компанию, дочь моя. Тем более что свежий воздух полезен для ребенка. А завтра мы обязательно погуляем по вечернему саду, — ответил король.

— Как вам будет угодно, — покорно согласилась я. С королевой общаться совершенно не хотелось, а вот к королю у меня было несколько вопросов по работе, так сказать. Но, если монарх не боится оставлять носящую его дитя жену наедине с дочерью, у придворных не должно остаться сомнений в душевном здоровье принцессы.

Валир облегченно вздохнул и восхищенно прошептал:

— Вот же ты стервочка! Сразу видно, что из нашего рода. Думаю, мы подружимся.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — улыбнулась «братцу». Теперь они все будут со мной дружить. Поняли, что король мне благоволит, вот и будут лебезить перед сестричкой, которая оказалась в фаворе.

До конца ужина больше не было никаких попыток меня дискредитировать. Валир завел разговор о моем досуге, предлагая выехать на охоту или устроить прием в мою честь. Сидящие рядом «братья» присоединились к беседе, уговаривая меня повеселиться. Я же отшучивалась и уверяла их, что еще не время, мотивируя отказ тем, что еще не привыкла к такому активному образу жизни и от постоянно мелькающих перед глазами новых лиц голова идет кругом.

— Я даже не со всеми своими братьями знакома! — проговорила, обводя взором сидящих за нашим столом. После чего перевела взгляд на соседний стол и спросила у Валира, наивно хлопая ресницами: — А что за леди с узорами на плечах сидят рядом с моими фрейлинами? Они из свиты ее величества?

— Да это же… — начал Валир, но его перебил Возрен, старший сын короля и первый наследник престола.

— Тебе еще рано знать такие вещи, сестра, — строго проговорил он, и все умолкли. Возможно, мне показалось, но складывалось такое впечатление, что Возрена братья боялись даже больше, чем самого короля.

— Мне уже семнадцать, — наивно возразила, изображая праведный гнев обиженной невинности.

Ответом мне был дружный хохот.

— Сущий ребенок, — покачал головой Возрен.

Рано мне, значит? А пансионеркам проходить практическое обучение, чтобы потом вас удовлетворять, не рано? Ненавижу! Как же я в этот момент ненавидела всех принцев! Уже прошел почти месяц с тех пор, как я покинула пансион, и у девочек наверняка начались практические занятия. Как же они с этим справились? И больше всего я переживала за Юлону, мне казалось, что она не выдержала такого унижения. Я просто обязана узнать о судьбе своих подруг!

По окончании трапезы фрейлины окружили меня, и мы дружной стайкой отправились в мои покои. План дворца я изучила еще накануне приезда, но уверяла девушек, что совершенно не помню, куда идти.

— Я не привыкла к таким огромным дворцам! Мой был значительно меньше, всего три этажа и два крыла. Да и придворных там не было.

Рыжеволосые сестры только усмехались и уверенной походкой шли впереди принцессы, что нарушало правила этикета.

— Леди, вам не кажется, что вы слишком торопитесь? — холодно поинтересовалась я у сестер. Процессия остановилась, и все замерли в ожидании развития событий. — Возможно, ваши кандидатуры и одобрила статс-дама, но не думаете же вы, что я буду терпеть неуважение. Знайте свое место.

Рыжеволосые головы почтительно склонились, и сестрички отошли в хвост процессии. Но злобные взгляды я заметила. Нужно будет поговорить с ними наедине. Ведь женщины далеко не глупы, иначе Мордок не приставил бы их ко мне, и должны понимать, что ставить под сомнение мой престиж опасно для всей операции.

Придя в свои покои, я оставила фрейлин в гостиной, а сама в компании Авройи, которую выбрала в помощницы, отправилась переодеваться для прогулки в саду.

С помощью Авройи и Мадолии быстро облачилась в вечернее платье для прогулок и вышла к фрейлинам, ожидать приглашения на прогулку от королевы. Я была уверена, что ее величество не ослушается мужа и придется нам терпеть друг друга весь вечер.

Королева лично почтила меня своим визитом. Двери распахнулись без предупреждения, и в мою гостиную вплыла ее величество Элинария Возренийская собственной персоной.

— Король желает, чтобы мы провели этот вечер вместе, — совершенно не пытаясь скрыть неприязни, произнесла она. — Я не желаю огорчать мужа. Следуй за мной.

Да, такого высокомерия мне не сыграть никогда! Но пришлось проглотить слабо завуалированное оскорбление и последовать за ее величеством. В данной ситуации радовало только то, что нам не суждено жить вместе в этом дворце на протяжении многих лет. В скором времени я покину родное королевство и освобожусь от нежелательного соседства.

Прогулка в саду была сущим фарсом. Королева со своими фрейлинами шла впереди, я со своими следовала за ней, и так продолжалось минут десять. После чего ее величество устала и возжелала посидеть на скамье. Я отослала свою свиту и подсела к ней.

— Возможно, ваши фрейлины научат моих придворным премудростям? — с намеком спросила у Элинарии.

Королева состроила недовольную гримасу, но приказала сопровождению отойти.

— Я не хочу враждовать с вами, ваше величество, и уж тем более не стремлюсь занять ваше место при дворе, — высказалась напрямую. — И мне непонятна ваша неприязнь, ведь я ни словом, ни делом ее не вызывала.

— Ты уже заняла то место, которое по праву принадлежит моей дочери, — неприязненно проговорила королева, поглаживая округлый живот. — Это моя дочь должна была стать принцессой Возренийской, а не ты, дурноголовая девчонка! Думаешь, я поверю слухам, что ты никогда не была больна на голову? Возможно, сейчас ты в своем уме, но скоро бесы вернутся, и ты опозоришься сама и опозоришь короля.

— Вы даже не представляете, как ошибаетесь. Скоро место принцессы Возрении освободится. А в сердце короля оно и так свободно, — усмехнулась я. — У вас нет повода для опасений. С вашей стороны было бы осмотрительней оказать мне поддержку. Это порадовало бы отца и возвысило вас как справедливую правительницу.

— Как же, слышала! Прекрасную принцессу отправляют к наминайцам. Вот будет им сюрприз! Не дай тебе богиня подвести Возрена и стать причиной войны, — прошипела королева.

Все мои попытки оказались напрасными, Элинария была глуха к моим доводам и не желала понимать очевидного. Грубость норовила сорваться с языка, но эта в высшей степени самолюбивая и недальновидная женщина была в положении, и я не посмела оскорбить будущую мать. Не смогла только удержаться от вопроса.

— Почему вы так уверены в том, что родится именно дочь? — спросила, рискуя навлечь на себя еще больший гнев королевы.

Но она на удивление спокойно восприняла мой вопрос и, любовно поглаживая живот, проговорила:

— Я видела ее во сне. Она самая лучшая девочка и станет спасением для Возрении.

Возможно, сидящая передо мной женщина была не лучшей королевой, но мать из нее получится просто замечательная. И это было достойно уважения!

— Уверена, что так все и будет, — не удержавшись, проговорила полушепотом.

— Ой! — вдруг вскрикнула ее величество. — Она толкается! Да как сильно! Ей понравился твой шепот, я чувствую.

— Позвольте? — спросила у королевы, протягивая руку к ее животу.

Элинария задумалась на мгновение, но снова охнув, разрешила. Я с величайшей осторожностью положила руку на живот королевы и прошептала:

— Ну, здравствуй, принцесса Возрении.

То, что произошло потом, я не смогла бы объяснить ни тогда, ни спустя годы.

Перед глазами встала немыслимая картина: высокий, много выше того, который занимал король Возрен, трон, невероятное множество людей, преклоняющих перед ним колени, и маленькая светловолосая девочка, восседающая на этом троне. И самым невероятным в этой картине было то, что я стояла рядом с этой девочкой, крепко держа ее за руку.

— Мне дурно! — сквозь дымку видения услышала я. — Кажется, пришло время.

В считаные мгновения набежали фрейлины, слуги и лекари. Королеву унесли во дворец.

Я тоже отправилась в свои покои; был уже поздний вечер, и бессонная ночь давала о себе знать. У входа отпустила всех фрейлин, кроме рыжеволосых сестер.

Предстоял нелегкий разговор с сообщницами. Судя по их поведению, они были посвящены во все детали заговора, и я считала необходимым расставить все по местам. Я принцесса и первая скрипка в этом оркестре, а они только мои помощницы, и никак иначе.

Войдя в гостиную и дождавшись, когда за фрейлинами закроется дверь, сразу же перешла к делу.

— Что вы себе позволяете? Возможно, мне стоит побеседовать с Мордоком о ваших выходках? — спросила, гневно глядя на сестричек.

Они синхронно усмехнулись, и в следующее мгновение я оказалась лежащей на полу, а мою шею передавило колено одной из девиц.

— Мы два года готовились к этой миссии, а кто ты? Жалкая выскочка, на кого наугад показали пальцем. Твое дело улыбаться и раздвигать ноги перед тем, кем надо, — прошипела напавшая на меня женщина.

— Поосторожнее, Манри. Не оставь синяков, — предупредила ее одна из сестер.

Я же чувствовала себя весьма некомфортно, но дышала без проблем. Что не помешало мне закатить глаза и изобразить удушье. В критической ситуации я становилась непревзойденной актрисой.

Нападающая ослабила хватку, давая мне возможность вскинуть руку и дотянуться до ее шеи. Женщина упала на пол как подкошенная. Вот и пригодились уроки наставника Эниро! Сестры бросились к ней, но замерли, увидев, как я приставила к шее поверженной соперницы выдернутую из прически острую инкрустированную рубином булавку.

— Я тоже не прохлаждалась в последние годы, — произнесла с усмешкой. Внутри все тряслось от страха, но внешне я была невозмутима. — Если мы не сработаемся, заменят вас, а не меня. А теперь подумайте, что сделают с теми, кто посвящен, но не оправдал надежд? Нам лучше не ссориться. Что скажете?

— Что ты с ней сделала? — враждебно спросила, кажется, Натисса, а возможно, и Ольгира. Их действительно было трудно различить.

— Всего лишь обездвижила… пока, — ответила я, продолжая держать острый шип у шеи Манри.

— Отпусти. Мы поняли, не дуры, — проговорила та, у которой голос был немного грубее, чем у сестер.

— Ты Натисса? — спросила, продолжая угрожать поверженной фрейлине.

— Да, — ответила она, стараясь выглядеть спокойной, и уселась на кушетку.

— С этой минуты вы должны уяснить, что я ваша принцесса, а вы всего лишь фрейлины, — произнесла я, поднимаясь и отбрасывая в сторону булавку. — В Наминайской империи ваше неповиновение может стать причиной провала. И вы прекрасно представляете, чем это грозит всем нам.

— Как скажешь, — недовольно проговорила Натисса, продолжая восседать на кушетке. Ольгира же бросилась к лежащей без движения на полу сестре.

— Не волнуйтесь, способность двигаться вернется через несколько минут, — успокоила я сестер. — Можете остаться или уйти, я и сама о себе позабочусь.

И гордо удалилась в спальню.

Раздеться мне помогла Мади, она же распорядилась насчет позднего ужина. Ведь на семейной трапезе я не смогла съесть ни кусочка. Тогда было не до еды, слишком опасалась сделать или сказать что-то лишнее. Сейчас на душе тоже было тревожно. Спокойствию не способствовали и приглушенные стенами, но все же доходящие до моих ушей крики королевы. Возможно, что-то пошло не так, или ее величество была настолько изнеженной, что кричала даже от малейшей боли. Мне уже доводилось слышать крики сестры, когда она рожала. Но Виколла кричала гораздо тише и только перед самым появлением на свет ребенка. Королева же еще только готовилась к этому действу.

Но, несмотря на волнительные события и шум за стеной, мне все же удалось уснуть, чтобы проснуться глубокой ночью от уже знакомого ощущения, что кто-то дышит в лицо. Стараясь не шевелиться и не сбиться с дыхания, открыла глаза и зажала рот руками, чтобы не закричать. Прямо передо мной светились два звериных глаза. Два больших глаза! Слишком больших для обычной собаки или волка.

Ночную тишину разорвал истошный вопль из-за стены, и через мгновение тонкий детский крик, в котором потонул звук глухого хлопка. Светящиеся глаза исчезли.

Я медленно, глубоко вдохнула, так же медленно выдохнула и закашлялась от неожиданности. Где-то за стеной, только уже не за той, которая разделяла апартаменты королевы и принцессы, а с другой стороны, прозвучал еще один вопль. Да что в этом дворце происходит? Встала, набросила халат и пошла проверять, что же случилось. Выйдя из своей спальни, обнаружила камеристку, носящуюся по комнатам и везде зажигающую свечи.

— Мади, что случилось? — спросила встрепанную, перепуганную до дрожи женщину.

— Баргест! Приходил баргест! — завопила она. — Я умру! Нам всем грозит смерть!

Мадолия убежала зажигать свечи в кабинете, а я присела на ближайший стул и попыталась найти в памяти информацию о смутно знакомом слове. Кажется, это было что-то из старой религии. Какой-то монстр или дух, являющийся тем, кому грозит смертельная опасность. Если бы этот баргест действительно существовал, мы с ним бы уже друзьями стали.

Вернулась камеристка; я приказала ей успокоиться и рассказать, что она видела.

— Огромный, глаза светятся! Зверь! Это баргест, я точно знаю. Мне бабушка рассказывала, как он выглядит. Он предвестник смерти! — эмоционально размахивая руками, поведала женщина.

Похоже, мой ночной гость случайно забрел не туда и перепугал Мадолию до полусмерти. В мифического предвестника смерти я не верила и была уверена, что если происходящее и связано со сверхъестественным, то, скорее всего, тут замешана магия. Вернее, какой-то маг. Король вряд ли бы стал бродить по ночному дворцу в обличье зверя, да и не умеет он менять облик, иначе подправил бы свою внешность. Из чего следует, что меня проверяют или пытаются запугать.

Ночную тишину нарушил колокольный звон. Торжественной звон. Мади вздрогнула, прикрыла уши руками и прошептала:

— Королева родила.

— Ну вот, а ты о какой-то смерти твердишь, — улыбнулась я. — Возможно, этот зверь был предвестником жизни. А сейчас пошли спать, еще слишком рано для подъема.

— Я не могу, не вернусь в ту комнату, — активно помотала головой камеристка.

— Ну, пошли тогда ко мне, на диване хоть приляжешь, — вздохнула я.

— Спасибо, ваше высочество. Благодарю, вы так добры и такая смелая! Ведь к вам вчера тоже баргест приходил? — затараторила Мади.

— Да не приходил ко мне никто, — отмахнулась я. — И прекрати эти еретические россказни. Этот твой баргест просто выдумка, которой детей пугают.

Остаток ночи я провела, накрывшись одеялом с головой. Мадолия притащила в спальню два больших канделябра и поставила один возле диванчика, а второй на туалетный столик перед зеркалом. Свет отражался в зеркальной глади и рассеивался по всей спальне, мешая спать и отбрасывая замысловатые тени.

Утро началось с визитов. Сначала явился Мордок. Мужчина посмотрел на меня с лукавым прищуром и облагодетельствовал комплиментом.

— А вы не только умны и красивы, ваше высочество. Вы еще и постоять за себя можете, — посмеиваясь, проговорил советник. — Порадовали старика.

— Я так понимаю, вам доложили о… небольшом недопонимании между мной и некоторыми из моих фрейлин накануне вечером? — спросила, возвращая интригану лукавую усмешку.

— Доложили, — не стал отрицать Мордок. — И весьма порадовали.

— Надеюсь, в дальнейшем подобных инцидентов не возникнет? Не хотелось бы удалять девушек из своей свиты, — проговорила я холодно.

— Больше они вас не огорчат, принцесса, — поклонился Мордок.

— Время покажет, — с некоторой долей сомнения приняла я заверения советника.

— Сегодня вы можете отдыхать. Вечером состоятся празднества в честь рождения принцессы Никеллы. Вы, должно быть, уже знаете, что сегодня ночью королева Элинария благополучно разрешилась, произведя на свет прекрасную, здоровую, по словам лекарей, девочку? — проговорил Мордок.

— Догадывалась. Теперь знаю, — улыбнулась мужчине. — Как чувствуют себя ее величество и моя сестра?

— Принцесса в добром здравии, а королева еще слишком слаба, чтобы принимать поздравления, — ответил советник. — Так вот, о чем это я… Ах да! Сегодня празднества, а завтра мы принимаем посольство Наминайской империи, и ваше присутствие необходимо. Переговоры о вашем визите в империю ведутся уже довольно давно, но завтра будет оформлено официальное приглашение к Наминайскому двору. У вас будет шанс блеснуть знанием наминайского языка, ваше высочество, — поведал мне посерьезневший Мордок.

— Мне еще долго предстоит демонстрировать и совершенствовать это знание, — усмехнулась в ответ.

После ухода Мордока принесли завтрак, но поесть спокойно мне не дали. Пришли рыжеволосые фрейлины, раскланялись и принесли извинения за вчерашний инцидент. Я их выслушала, извинения приняла и отпустила. Однако леди пожелали подождать меня и других фрейлин в комнате для рукоделия.

Я успела съесть почти весь завтрак, когда пришла первая фрейлина ее величества и уведомила, что королева желает меня видеть. Пришлось распроститься с мечтой доесть воздушный крем с бисквитами и отправиться на аудиенцию к королеве. Фрейлины-шпионки увязались за мной, но дальше королевской гостиной их не пустили. Меня же провели в спальню Элинарии.

В комнате стоял полумрак, окна были зашторены плотными портьерами. В воздухе висел тяжелый запах крови вперемежку со щекочущим нос ароматом молока. Королева лежала спиной на подушках и была очень слаба, но, увидев меня, попыталась сесть.

— Не беспокойтесь, ваше величество, — подходя ближе, проговорила полушепотом. По другую сторону кровати стояла красивая, укрытая балдахином детская кроватка.

— Выйдите, — слабым голосом приказала Элинария фрейлинам и служанкам.

Когда все, кроме меня, покинули спальню, ее величество протянула ко мне руку и прошептала:

— Ближе…

Я подошла вплотную к кровати.

— Присядь, — указала королева на край своего ложа. А дождавшись, когда я устроюсь, заговорила более громко и уверенно: — Не буду скрывать, ты мне не нравишься и у меня нет желания с тобой общаться. Но и выбора у меня тоже нет. Никелла выбрала тебя, и я не смею противиться ее выбору. Ты должна стать нареченной матерью моей дочери. Мне осталось немного мучиться, скоро я умру, и ты должна пообещать, что, когда придет время, поможешь моей дочери — во всем будешь поддерживать ее.

Я хотела возразить, что королева просто ослаблена родами и в скором времени поправится, но Элинария остановила меня взмахом руки.

— Не стоит. Я знаю, что говорю. Моя девочка показала мне, что меня ожидает, что ожидает нас всех, — ослабев, прошептала ее величество. — Поклянись. Я не отпущу тебя, пока не получу клятву. — В подтверждение своих слов женщина схватила меня за руку, с неожиданной силой сжала ладонь.

— Вам просто немного нездоровится. Вы устали и переволновались, — попыталась я высвободить руку, но королева не желала отступать.

— Я не сумасшедшая! — почти прокричала она. — Моя девочка необычная. И не говори, что ты не почувствовала этого вчера вечером, когда положила ладонь на мой живот. Я видела это в твоих глазах! Не знаю, как так вышло, но Никелла обладает магией, и она считает, что ты сможешь ее защитить.

— Но я скоро покину Возрению, — попыталась я воззвать к рассудку королевы.

— Не покинешь или потом вернешься. Поклянись, а там судьба рассудит, — совсем слабым шепотом произнесла Элинария.

— Клянусь, — сдалась я. — Клянусь, что буду заботиться о вашей дочери, если нам суждено встретиться в будущем. Но это лишнее, вы и сами позаботитесь о своем ребенке.

— Иди. Я устала, — прошептала королева, отворачиваясь.

За все время нашего разговора из кроватки не донеслось ни звука. Но стоило мне подойти к двери, как новорожденная разразилась громким криком. Ребенок не унимался еще минут десять. Я слышала ее крики из-за стены, и в детском плаче мне чудился зов, словно девочка звала именно меня. Либо мы с королевой обе сошли с ума, либо малышка действительно является носительницей магических сил.

Мордок дал мне свободу на весь день, чем я и решила воспользоваться. Уединившись в кабинете, быстро написала, казалось бы, ничего не значащее сообщение для сестры. Вот только были в этом сообщении слова и обороты, по которым она наверняка поймет, от кого послание. Да и почерк мой Виколла узнает, но сестренка у меня сообразительная, лишнего не скажет и не сделает. Запечатав письмо, вызвала к себе Авройю.

Фрейлина вошла в кабинет и остановилась у дверей, испуганно переминаясь с ноги на ногу.

— Аври, милая, надеюсь, я могу тебе доверять? — спросила у несмело приблизившейся к столу девушки.

— Да, ваше высочество, конечно, можете, — заверила меня она, склоняясь в глубоком реверансе.

— Вот и хорошо. Возьми этот конверт и доставь его по указанному на обороте адресу. Это конфиденциальное поручение, я на тебя рассчитываю. И буду ждать вас с леди Виколлой в саду, у той скамьи, на которой вчера вечером отдыхали мы с ее величеством королевой Элинарией. Ступай, — напутствовала фрейлину.

Авройя поспешила удалиться, но я ее окликнула.

— Аври, — позвала девушку, а когда она обернулась, многозначительно посмотрела на конверт.

Девушка всплеснула руками, виновато улыбнулась, прочитала адрес доставки и спрятала конверт за корсаж.

После ухода фрейлины я еще долго сидела за столом и в задумчивости ставила кляксы на лист гербовой бумаги. Предстояло встретиться с сестрой. Встретиться, скорее всего, в последний раз, чтобы проститься с прошлым навсегда. На душе было неспокойно и больно. Виколла была единственным близким мне человеком. Будучи фавориткой, я могла бы довольно часто с ней видеться, принцесса же не может позволить себе привязанность к посторонней вдове низкого рода.

Прогнала непрошеные грустные мысли и отправилась к фрейлинам. Леди занимались рукоделием и обсуждали меня. Почему меня? Да потому что стоило мне войти, как все мгновенно умолкли, уткнувшись в шитье.

— Я желаю провести время на свежем воздухе, — уведомила фрейлин, развернулась и вышла. Девушки вскочили и последовали за мной.

В саду было достаточно многолюдно, день выдался солнечным, и придворные тоже наслаждались прогулкой. Я отпустила фрейлин, оставив при себе только рыжих сестричек, и отправилась к той самой скамье, которую вчера облюбовала королева.

Долго ждать не пришлось. Минут через десять, которые я провела, прогуливаясь поблизости от скамьи, приметила вдали знакомые фигуры и подозвала сестер.

— Я хочу сделать сюрприз наминайскому императору и приказала Авройе привести мне портретиста, — сказала фрейлинам. — Вы при дворе дольше меня и могли бы посоветовать, в какой обстановке было бы целесообразнее запечатлеть принцессу.

— Хм, портрет… — задумчиво проговорила Манри. — А это неплохая идея.

Натисса и Ольгира согласно закивали.

— Так можно прямо здесь, в саду, — сказала Манри. — Натисса, Ольги, принесите принцессе корзину с рукоделием и белую лилию в волосы.

Девушки без возражений убежали выполнять распоряжение сестры. Видимо, она была главной среди них.

— Лилия? — усмехнулась я. — Странный выбор.

— Ничего странного, принцесса, — спокойно ответила Манри. — Вопреки досужим мнениям, лилия является символом чистоты и королевской крови.

— А моим портретистом, похоже, будет женщина, — проговорила я, всматриваясь в приближающиеся фигуры.

— Не думали же вы, что фрейлина приведет принцессе мужчину? Все закономерно, — усмехнулась Манри.

— Возможно, и так, но мужчина мог бы сам озаботиться всем необходимым для работы. А хрупкой женщине не под силу таскать за собой мольберт и холсты, — возразила я. — Распорядитесь, пожалуйста, чтобы слуги принесли все необходимое.

— И оставить вас одну? — явно не обрадовалась Манри.

— Так Авройя уже практически здесь. Идите, — с нажимом сказала я рыжеволосой фрейлине, и она была вынуждена подчиниться.

Когда Авройя подвела к скамье Виколлу, поблизости не было никого.

— Аври, милая, сбегай распорядись о напитках, — сказала фрейлине, глядя на ошарашенную, но молча ожидающую в сторонке Викки.

Когда и Авройя отошла на значительное расстояние, я указала Виколле на скамью рядом с собой.

— Здравствуй, сестренка, — проговорила полушепотом, дождавшись, когда Викки устроится рядом.

— Рика, что происходит? Почему ты здесь? И какая вообще принцесса? Это ты — принцесса? Не смеши меня! — засыпала меня вопросами Виколла.

— Прости, Вик, я не могу ничего тебе объяснить. Но в скором времени я покину Возрению, и сейчас мы видимся с тобой в последний раз, а я даже обнять тебя не могу, — прошептала в ответ.

— Но зато теперь я знаю, что ты жива. Баронесса Ангори уведомила меня, что ты не смогла смириться со своей участью и была отослана в монастырь, ухаживать за королевой-матерью. — Виколла украдкой смахнула набежавшие слезинки.

— Прости, но и плакать тоже нельзя, — сказала сестре, сама с трудом борясь с этой напастью. — Обещаю, что, если вернусь в Возрению, ты об этом узнаешь. К сожалению, я не могу ничем тебе помочь, это привлекло бы внимание тех, чьего взгляда все стремятся избегать.

— Тайная канцелярия? — в ужасе прошептала Виколла.

— Ну, не сама же я себе на голову корону напялила, — усмехнулась в ответ.

Викки метнула взгляд на мою голову и тоже улыбнулась. Никакой короны там конечно же не было, но мы друг друга поняли.

— Вот, возьми пока это. Разбери и продай камни по отдельности, — прошептала, вынимая из волос гребень и незаметно подсовывая его сестре. — Ну, и за портрет получишь приличный гонорар. Все, фрейлины идут. Мы друг друга не знаем, и не забудь: я принцесса Саминкара.

Меня усадили на другую скамью, чтобы свет падал с нужной стороны, сунули в руки пяльцы, в прическу вставили лилию и заставили сидеть без движения. И сделали все это еще до того, как был установлен мольберт с холстом. Вернулась Авройя, привела служанку с корзинкой для пикника… В общем, фрейлины сопели и усаживали меня заново.

По прошествии часа идея с портретом уже не казалась мне такой блестящей, и принцесса изволила затребовать перерыв. Но отступать теперь было некуда, и мучения продлились почти до вечера. Когда моему терпению пришел конец, Виколла оторвалась от холста, подошла, сделала реверанс и сказала, что продолжит работу в любое удобное для меня время.

— Завтра с утра, — величественно ответила я и удалилась не оборачиваясь, предварительно велев Авройе обо всем договориться с портретисткой.

Только бы наминайские послы не заявились на рассвете! Мне так хотелось еще хоть разок увидеться с сестрой.

Но мои опасения не оправдались, послы явились не на рассвете, а на закате. В разгар празднества по случаю рождения принцессы Никеллы. Своеобразно так явились…

Прямо в центре приемного зала, между столами с яствами, распугав скоморохов и заставив всех, включая короля, испуганно повскакивать со своих мест, из ниоткуда появилось маленькое, но быстро разрастающееся серое облачко. Потом послышался приглушенный хлопок (кажется, что-то такое я уже где-то слышала), и из облачка вышли трое мужчин и две женщины.

Набежала стража. Незваных, а вернее нежданных так рано, гостей взяли в оцепление, а придворных в срочном порядке эвакуировали из приемного зала. Я пожелала остаться, так же как и принц Возрен. Королю же по статусу полагалось присутствовать, хотя, судя по выражению его лица, он этого не очень-то и хотел. Все понимали, кто явился таким экстравагантным образом, но король почему-то не желал отпускать многочисленную стражу. Вывод был очевиден: Возрен Седьмой до дрожи в коленях боялся магов, даже несмотря на то, что сам являлся одним из них. Ситуацию сгладил уверенной походкой вошедший в зал Мордок. Советник приказал страже выйти и остаться за дверью до дальнейших распоряжений, после чего подошел к королю, склонился и прошептал монарху что-то на ухо. Возрен Седьмой расправил плечи, величественно встал и наконец-то поприветствовал послов как полагается. Фарс, конечно, был жуткий, даже ребенок понял бы, кто в действительности правит Возренией. Но момент был упущен, и исправить что-либо не представлялось возможным.

— Ваш визит, которого мы так ждали, открывает новые границы и возможности в отношениях между нашими державами… — соловьем заливался король.

Мородок незаметно подошел ко мне и прошептал:

— Все намного хуже, чем мы думали. Они прислали военного переговорщика. Не подведи, девочка. Ты должна убедить всех, что жаждешь отправиться к наминайскому двору.

Я едва заметно кивнула, но на языке вертелась колкость относительно поведения драгоценного папочки. Он в один момент чуть не загубил все переговоры. И как только наш король мог удерживать трон столько лет? Вернее, как трон его до сих пор держит!

Пока король вещал о новых возможностях и достижениях, я рассматривала послов. Примечательно, что первым послом была женщина. Молодая, красивая леди в платье необычного покроя, с закрытыми плечами и длинными рукавами, но узкой юбкой чуть ниже колен с двумя разрезами на бедрах, в которых виднелись серебрящиеся в свете свечей непрозрачные чулки, стояла впереди делегации. На ногах у нее были элегантные остроносые ботиночки на тонком каблуке. Волосы у леди были распущены, что в Возрении считалось признаком если не инакомыслия, то скверной репутации уж точно. В шаге от первого посла стоял высокий широкоплечий мужчина в простой серой рубахе и серых же облегающих штанах. Обут мужчина был в странные узкие сапоги, казалось, вообще без подошвы. И этот мужчина беззастенчиво меня рассматривал. Когда я заметила его взгляд, посол не отвернулся, а уставился прямо мне в глаза, насмешливо изогнув бровь и криво ухмыльнувшись. Я величественно отвернулась, демонстрируя полное презрение к плохим манерам. Вторая женщина стояла рядом с глазеющим наглецом и периодически что-то ему тихо говорила, обводя взглядом окружающих. Одета она была примерно так же, как и первый посол, но выглядела значительно старше. Замыкающими были склонившие головы мужчины явно рангом ниже остальных, видимо, охрана.

Приветственная речь наконец-то закончилась, вызвав всеобщий вздох облегчения, и началось неформальное знакомство, в ходе которого выяснилось, что первым послом является не кто иная, как та самая негласная правительница Наминайской империи. Нет, она конечно же не объявила во всеуслышание, что является любовницей императора. Но в ознакомительной характеристике, которую я практически наизусть выучила, готовясь к роли принцессы, стояло ее имя — Раниярса Свободная. Его-то леди и озвучила. Необычная фамилия, но как нельзя лучше отражающая действительность. Наглым мужчиной оказался военный переговорщик, деликатно назвавшийся противоконфликтным атташе, стоящая рядом с ним пожилая леди вообще не пожелала объяснить, какую роль играет в посольстве, только извинилась за некоторую путаницу со временем. Не было учтено, что утро в Наминайской империи — это поздний вечер в Возрении.

В то, что послы об этом не подумали, верилось с трудом. Наверняка подумали, но сделали так, как было им удобнее. Не выгонит же их король, да и эффект неожиданности как нельзя лучше показал, чего стоит Возрен Седьмой. С другой стороны, продемонстрировали свои силы и полнейшее небрежение к нам. Их поступок прямо кричал: «Вы нам не нужны, это вам необходима наша благосклонность! Будьте рады, что мы вообще пришли». И этих людей я должна убедить, что являюсь послом мира и, самое главное, что мой визит выгоден обеим сторонам! Задача, прямо скажем, трудновыполнимая, но тем больше шансов добиться уважения наминайцев и позиционировать себя как достойную уважения личность… если справлюсь. Еще мне предстояло сломать свои стереотипы, потому что, судя по всему, у наминайцев существует равноправие полов. Что для меня было полной дикостью, ведь я выросла в среде преклонения перед сильным полом, где мужчина априори хозяин, а женщина должна подчиняться. Покорная, склоняющаяся перед мужчиной принцесса вряд ли вызовет уважение как у свободолюбивых женщин, так и у привыкших к сильным женщинам мужчин. После всеобщего знакомства король и первый посол удалились на приватную беседу, а мне же было поручено, как радушной хозяйке, развлекать гостей вместе с принцем Возреном.

Мы устроились за столом, и первой, как ни странно, со мной заговорила наминайская женщина.

— Принцесса, вы прекрасно держались, даже под провоцирующим взглядом сэра Вира. А этот человек способен вывести из равновесия кого угодно, уж поверьте моему опыту, — проговорила наминайка, поглядывая на беседующих принца и того самого сэра Вира.

— Видимо, сэр Вир не слишком-то старался, — улыбнулась я в ответ. — Прямой взгляд — недостаточная мера, чтобы лишить сдержанности дочь возренийского рода.

Женщина звонко рассмеялась, демонстрируя еще одно отступление от привычных для меня норм поведения.

— Мои учителя, по всей видимости, не сочли нужным упомянуть о правах женщин в Наминайской империи, — сказала я, дождавшись, когда собеседница успокоится.

— Ничего удивительного! — воскликнула она. — Было бы странно, если бы ваши мужчины начали трезвонить на каждом шагу, что не везде женщина является рабыней. Но лично в вас, принцесса Саминкара, я не ощущаю присущего местным жительницам раболепства. Вы даже к собственному отцу относитесь с некоторой долей тщательно скрываемого превосходства. Я права?

«Да, если он идиот!» — Но это я подумала, вслух же произнесла совсем другое.

— Ваша прямолинейность несколько выбивает из колеи, — проговорила с вежливой улыбкой.

— Не сказала бы. Насколько я чувствую, вы вполне уверены в себе, ваше высочество… а вот такое обращение вам не нравится, — задумчиво разглядывая меня, ответила женщина. — Вы отличаетесь от других членов королевской семьи. С чем же это связано?

— Возможно, причина в том, что я нахожусь при дворе всего несколько дней. Большую часть сознательной жизни я провела в отдалении от придворной суеты и нисколько об этом не жалею, — сказала сущую правду. Даже напрягаться, чтобы солгать, не пришлось.

— А вы мне нравитесь, — вынесла вердикт наминайка.

Ну что ж, с одной общий язык нашла. С остальными наверняка будет сложнее.