Верой и правдой. Битвы фельдъегеря (сборник) Корчевский Юрий

– Это едят? – Конрад показал на куст малины.

– Конечно! Тебе половина, и мне половина.

Есть хотелось, поэтому они стали рвать ягоды малины и класть себе в рот. Ягоды были сочные, сладкие, одно жалко – куст небольшой. Но в желудке появилось ощущение лёгкой тяжести.

Они снова пошли прежним порядком.

Внезапно Алексей услышал, как сзади, со стороны стана возник и стал приближаться стук копыт. Он сделал Конраду знак и сам встал за дерево.

Всадники шли рысью, рассыпавшись широким строем, как огромным неводом. Со стороны – смешно, ведь в лесу спрятаться шансов значительно больше, чем на открытой местности.

Однако степняки проскакали ещё с километр, свернули к лесу и спешились. Лошадей они привязали к деревьям, как к коновязи, и оставили с ними одного человека – для охраны. Остальные же вошли в лес и, встав шеренгой, двинулись по направлению к своему стану, фактически – навстречу рыцарям.

Все их передвижения Алексей наблюдал из-за дерева.

А они не так глупы! Надо уходить в глубь леса, подальше от опушки. Половцев не так много, десятка два, и большую площадь они не прочешут. Одно плохо: степняки – прирождённые охотники и воины, могут читать следы на земле. Отпечаток сапога, примятая трава, сломанная ветка на кусте – всё это для них верная подсказка.

Мысли Алексея заметались, потом взгляд его упал на могучий дуб.

Он подбежал к Конраду:

– Быстро за мной, только не шуми. Половцы по лесу облавой идут.

Вдвоём они торопливо направились к облюбованному Алексеем дереву. Дуб был стар, но ветви его прочны, а крона велика, и в ней можно было укрыться.

– Полезай, – скомандовал Алексей Конраду.

– Я не белка, – парировал тот.

– Значит, ни червяком, ни белкой быть не хочешь? А вонючим трупом?

Алексей полез первым. Он ухватился руками за сук, подтянулся, затем схватился за могучую ветку и стал взбираться всё выше и выше. Конрад, сопя и чертыхаясь сквозь зубы, карабкался за ним.

Они забрались в самый центр кроны. Со стороны их не было видно, укрытие надёжное. Но и они видели только небольшой участок земли рядом с деревом.

Алексей уселся на ветку и опёрся спиной о ствол дуба. Конрад примостился на соседней ветке. Оба молчали, прислушиваясь.

Вскоре послышались тревожные крики птиц – это приближались половцы.

– Не шевелись и дыши через раз, – прошептал Алексей. Конрад кивнул.

Половцы не скрывались, шли шумно, переговаривались. Вот звуки их голосов уже под деревом. Алексей затаил дыхание, но половцы прошли мимо, и голоса стали удаляться. Дети степей не поднимали голов, они и предположить не могли, что беглые пленники могут прятаться над ними, в кронах деревьев. Вскоре голосов и вовсе не стало слышно.

Алексей считал, что надо подождать ещё немного – хотя бы с четверть часа, но у Конрада с непривычки затекли ноги. Он хотел переменить положение, но не удержался и свалился с ветки. Он хватался руками за сучки и ветви дерева, но всё равно падал.

Алексей с ужасом смотрел вниз. Если Конрад сломает себе руку или ногу, то станет обузой в пути, а в худшем случае свернёт себе шею.

Ловко, как обезьяна, Алексей спустился вниз, и от увиденного глаза его стали круглыми: Конрад лежал на спине, но рук и ног у него было вдвое больше.

Несколько секунд Конрад не двигался, находясь в шоке от сильного удара. Потом он зашевелился, перевернулся на бок и неловко поднялся.

– Кажется, я кого-то придавил.

Алексей едва не захохотал: на земле лежал половец со свёрнутой шеей. Всем своим телом Конрад рухнул на степняка, убив его. Тот и пискнуть не успел, смерть свалилась на него сверху.

– Ты цел?

– Вроде. Рука только побаливает. Надо с половца пояс с оружием снять.

– Нет, не сейчас. Бери его на загорбок и неси. Сам убил – сам и неси.

– Зачем он нам?

– Ты думаешь, половцы не заметят пропажу? Его начнут искать, и если обнаружат труп, значит – мы рядом. Вызовут подмогу и заглянут в каждую барсучью нору. А если он пропадёт, значит – заблудился, для степняка дело нехитрое. Ещё больше леса опасаться будут.

– Хм, пожалуй, ты прав.

Конрад взял половца за руку, легко поднял и, как узел с тряпьём, забросил за спину.

– Идём.

Они пошли в глубь леса, подальше от опушки и облавы. Километра через два натолкнулись на промоину от вешних вод.

– Стой, – скомандовал Алексей, – сбрось половца на землю.

Конрад с облегчением сбросил труп.

– Вот теперь снимаем оружие.

Они расстегнули пояс с саблей в ножнах и ножом – ничего полезного у степняка больше не было, а тело ногами столкнули в узкую и глубокую промоину.

– Кой чёрт тебя угораздило упасть? Не было бы половца – убился бы!

Конрад выглядел виноватым:

– Ноги затекли. Думал – позу немного сменю, и упал. А что его под дерево занесло, один бог ведает.

– Ладно, не будем о погибшем плохо. Он тебе жизнь спас и оружие нам дал.

Саблю Конрад оставил себе, нацепив пояс с ножнами, а нож в чехле отдал Алексею. Тот не возражал: ведь с саблей хорошо ехать, а идти неудобно, ножны в ногах путаются.

– Садись, передохнём. К опушке возвращаться нельзя. Сначала искали нас, теперь будут искать пропавшего воина.

И точно – через короткое время послышались крики. Это половцы, думая, что воин заблудился, подавали ему сигнал. Только они не знали, что их воин бездыханный лежит в промоине.

Половцы покричали с полчаса, но в глубь леса заходить не отважились. Кто его знает, может, воин и не заблудился вовсе, может, его схватил страшный дух этого леса и сожрал живьём? Известно ведь, против нечисти обычное оружие не помогает.

Половцы ушли, голоса стихли.

– Ну что, Конрад, идём?

– Есть охота и спать.

– Насчёт поесть ничем помочь не могу, а воду найдём.

Алексей осмотрелся. Они находились в лесу у подножия невысокой горы. В таких местах всегда бьют родники, надо только поискать.

Они двинулись на восток, огибая гору по окружности, и вскоре обнаружился родничок. Маленький – они бы и не заметили его, мимо прошли, если бы не звук. Журчал родничок, извещал о себе.

Напились до отвала. Конечно, пить много не стоило, потом вода выходить будет, силы забирать. Но жажда у обоих была велика, ведь скоро сутки, как они пили в последний раз из бурдюка в яме.

Алексей посматривал на деревья, чтобы всё время держать правильное направление. Мох возле них всегда растёт с северной стороны, а крона гуще с юга. Не зная этого, будешь ходить по лесу кругами. А он выбирал самое высокое дерево поодаль, как ориентир, и они шли к нему. Дойдя, высматривали новый ориентир.

За день они заметно выбились из сил. Отшагали много, главное – теряли силы, а еды не было. К вечеру наткнулись на орешник и решили устроить ночёвку здесь. Земля вокруг куста была изрыта кабанами.

Они насобирали павших орехов и наелись до отвала – аж челюсти заболели перемалывать орехи. За ночь прекрасно выспались на земле. Воздух здесь был намного чище, чем в яме, в которой их содержали.

Ночью заявилось стадо кабанов, но секач, вожак стада, учуял запах людей и увёл маток и поросят.

За ночь Конрад не раз просыпался от непонятных звуков. Лес жил своей ночной жизнью. Хлопали крыльями птицы, ухал филин, подвывали волки или шакалы. В общем, страшновато, хотя днём лес производил впечатление спокойного, безобидного.

Утром они позавтракали орехами. Алексей снял пропотевшую рубаху, насыпал туда орехов и завязал рубаху узлом.

– Будет у нас обед.

К полудню вышли к речке. Она была небольшой, метра два шириной.

При виде её Конрад сорвал с себя всю одежду и бухнулся в воду, но тут же с воплем выскочил на берег.

– Ты чего пугаешь? – отшатнулся от него Алексей.

– Холодная! Бр-р-р!

– Конечно, с горы течёт. Ты не смотри, что тепло, горные реки холодные.

Алексей снял с себя одежду, как мог, постирал её и разложил на траве сушиться под солнцем. Потом окунулся в воду, смыл с тела пот и грязь. Соскучился он по бане, но вода в реке холодная, аж ноги сводит.

Выскочив из реки, а скорее всего – из ручья, он сделал несколько упражнений, чтобы согреться. Глядя на него, залез в воду и Конрад. Он обмылся и с песком простирал одежду. Выбравшись на берег, тоже разложил её для просушки и стал бегать, чтобы согреться. Вернулся сухой и порозовевший.

– Сейчас бы ещё поесть.

– Могу предложить орехи.

Оба принялись за орехи и довольно быстро уничтожили весь запас. К вечеру повезло: снова наткнулись на заросли малины и наелись до икоты, правда, здорово исцарапались.

Скрываясь в лесу, шли на восток ещё пять дней, питаясь съедобными кореньями, недозрелыми дикими грушами и ягодами. Оба сильно похудели, одежда болталась.

К шестому дню лес стал редеть, и к полудню закончился. Беглецы остановились у последнего дерева.

Впереди расстилалась неровная, с холмами, степь, поросшая высоким ковылём.

– Ну, ты сюда меня вёл? – не выдержал Конрад. – По-моему, это владения степняков. Мы же тут как на ладони будем.

Мысленно Алексей с ним согласился. В лесу они были скрыты от чужих глаз, а в степи куда денешься? Издалека увидят. Кто это там движется пешком? Потому как хоть и выглядит степь безлюдной и пустой, а пригляд за ней есть. Чужаки могут напасть или скот пригнать на выпас – то есть дозорные есть всегда. Только кому она принадлежит, эта степь? Половцам или славянам? В пути Алексей забирал немного на север от чисто восточного направления с целью выйти на земли Киевской Руси – было у него такое желание, которым он не делился с Конрадом.

Гористо-холмистая местность осталась позади, впереди должны быть крупные реки: Днестр, Южный Буг, потом Днепр. Их не пересечёшь, не заметив. Реки полноводные, их только вплавь преодолевать, уцепившись для верности за какую-нибудь корягу или бревно. Но реки видно не было.

– Идём вон туда, между холмами – всё какое-то укрытие.

Они направились к седловине между холмами. На середине пути Конрад потянул носом:

– Дымом тянет, костром.

Алексей беспокойно завертел головой, втянул носом воздух. Вроде ничего настораживающего. И только через полчаса хода и сам почувствовал запах костра. Наверное, у Конрада от голода обоняние обострилось, нос стал чутким, как у собаки.

Едва они ступили в седловину, навстречу с громким лаем бросились две собаки. Конрад выхватил половецкую саблю, Алексей – нож. Однако с холма раздался громкий окрик, и собаки отбежали.

На холме, на его боковом склоне стоял пастух, сжимая в руке длинную палку-посох. В том, что он именно пастух, сомнений не было, поскольку дальше были видны пасущиеся овцы – целое стадо.

До пастуха далековато, и детали одежды разглядеть было невозможно. Кто он? Друг или враг? Половец или славянин?

Рыцари подошли ближе. Псы смотрели на них злобно, рычали, но не бросались.

Пастух был вполне европейской внешности, одет опрятно, и одежда не половецкая. Но тревога в душе Алексея не исчезла. Может, он раб, в плену у половцев?

Алексей поприветствовал мужчину на греческом языке:

– Добрый день.

– Я не понимаю, что ты сказал, путник, – произнёс пастух, услышав приветствие, – но желаю тебе доброго пути.

Пастух говорил по-русски, но в его речи была странная смесь старославянского и малороссийского языков.

– Ты рус? – с надеждой спросил Алексей.

Пастух кивнул.

– Половцев здесь нет?

Алексей спрашивал его на русском языке и медленно, чтобы его поняли.

– Нет, они на полуденную сторону и за Днепром.

– Чьи это земли?

– А сами вы кто будете? – вопросом на вопрос ответил пастух.

– Мы византийские воины, попали в плен к половцам, бежали. Сейчас идём в Киев.

Пастух выразительно посмотрел на саблю, висящую на ремне Конрада.

– По виду вы не половцы, а сабля у него – половецкая.

– Степняка убили, а оружие забрали. До этого совсем безоружными были.

– А не врёшь? Безоружному убить половца трудно. Да и не видел я, чтобы из половецкого плена бежали. Оттуда только два выхода: либо выкупят, либо дохлым в яму бросят.

– И мы в яме сидели, почти месяц. Не выкупила нас империя, вот и сбежали.

– И пешком столько прошли? – Пастух продолжал сомневаться в его словах.

– Что ты допрос устроил, как в пыточной избе? Дал бы хоть по куску хлеба, на ногах еле стоим.

– Это можно.

Пастух достал из плечевой сумы полкаравая хлеба и разломил его на три части. Одну часть убрал в сумку, а две другие протянул беглецам.

Рыцари уселись на траву. Собаки жадно смотрели на хлеб.

А пастух достал из сумки кусок сыра, располосовал его ножом и тоже протянул Алексею и Конраду.

– Чем богаты, тем и рады. Угощайтесь.

– Вот спасибо! Я хлеба давно не ел, соскучился, – ответил Алексей с набитым ртом.

– Друг-то твой больше на сыр налегает. И молчит всё время. Он немтырь?

– Не, говорит. Но он немец, по-русски не понимает.

– Так вы не греки?

– Наёмники мы, на службе у империи. Катафракты. Слыхал про таких?

– Не приходилось. Я ведь не воин, моё дело – овец пасти.

– Ты скажи всё-таки, уважаемый, далеко ли до ближайшего города и чьи это земли?

– Земли эти Киевского княжества, а ближний город – в одном дне пути. Волынь называется, княжества Волынского.

– А Киев далеко?

– Вон туда, – пастух махнул рукой на восток. – Дён семь идти, если спешно.

Да, далековато стольный град.

– А половцы не беспокоят?

– Ещё как! Месяца не проходит, чтобы не грабили. То отару угонят, то деревню сожгут, а жителей в полон уведут, язычники проклятые.

– А князья что же?

– Великий князь киевский Всеволод Ярославич, сказывают, тяжко болен. А другие князья в своих городах заперлись.

– Что-то не радостно у вас!

То ли какой-то сигнал пастух подал, причём Алексей ничего не заметил, то ли условлено у него с кем-то было, но вдали показались четверо всадников. Они довольно быстро приблизились, спрыгнули с коней. Одеты были как русские дружинники: шлемы-шишаки, кольчуги, круглые червлёные щиты, на поясах – прямые мечи в ножнах. Лошади не половецкие, крупные.

– Кого приветил, Иванко?

– Да приблудились вот двое, говорят – из плена кыпчакского бежали, а сами вроде из армии греческой.

– Разберёмся.

Старший из дружинников повернулся к рыцарям:

– Кто такие?

Рыцари поднялись с земли.

– Анри Саваж, маркиз бургундский, – представился Алексей. – Рыцарь, служил императору Константинополя. Месяц назад попал в плен к половцам, бежал. Мой товарищ – барон саксонский, Конрад Бюллов, тоже рыцарь. Только он по-русски не говорит.

Конрад не понял ни слова, но, услышав, что Алексей назвал его имя, кивнул.

Дружинник покрутил ус:

– К княжескому двору их доставить надо, пусть разбирается. Вроде не враги, к тому же – дворяне. Меж собой они быстрее сговорятся. Ты сабельку-то отдай, – обратился он к Конраду.

Тот непонимающе посмотрел на дружинника.

– Конрад, воин приказывает тебе саблю отдать, – пришёл на помощь дружиннику Алексей.

– Не он мне её вручал, не ему и забирать.

Алексей перевёл.

– Ну смотри, немтырь, забирать не буду, но если попробуешь из ножен её вытащить – срублю.

Алексей перевёл и эту фразу.

– По коням!

Воины вскочили в сёдла. Старший критически посмотрел на рыцарей. Исхудали мужики, но в кости широкие.

– Садитесь сзади.

Конрад и Алексей уселись на лошадей позади воинов. Лошади так и присели на задние ноги.

– Трогаем!

Ехали шагом. Если гнать рысью или галопом, лошади долго не выдержат.

Через час они подъехали к маленькому городку, окружённому высоким бревенчатым тыном. Проехали по подъёмному мосту, гулко простучав подковами. Ворота в крепость были распахнуты, но на площадке над воротами стоял дозорный.

– О! Пленных взяли?

– Не, говорят – лыцари.

Улочки городка были узкие и кривые, избы деревянные, в один этаж, и только церковь возвышалась над ними. Выехали на небольшую площадь.

– Слазьте, приехали.

И беглецы, и воины спрыгнули с коней.

– Вы тут присмотрите, – фраза относилась к воинам, остававшимся с рыцарями.

Старший прошёл вперёд и нырнул в калитку. Не было его довольно долго, не меньше четверти часа.

Алексей и Конрад с любопытством рассматривали окружающее. В русском городе ни один из них ещё не был, и всё им было внове. И мощённые плашками улицы, и сделанные из жердей тротуары, и даже сами избы – с резными наличниками окон, с продыхами у крыши для выхода дыма. Увидев, что у одной избы из-под крыши идёт дым, Конрад забеспокоился:

– Смотри, горит что-то.

– Очаг внутри топится, успокойся.

Наконец вышел старший дружинник:

– Князь к себе зовёт.