Верой и правдой. Битвы фельдъегеря (сборник) Корчевский Юрий

– А что платил император?

– Пятнадцать золотых монет, гиперпироны называются.

– Ого! Богат император, однако. За год?

Алексей усмехнулся:

– В месяц. Катафракты – ударная сила его армии, один такой всадник трёх, а то и четырёх легковооружённых всадников стоит. К тому же мы не рядовыми были, а кентархами. Им платили жалованье выше.

– Предлагаю вам у меня служить. Харч за мой счёт, жить будете в воинской избе, конь, справа и оружие мои.

– А жалованье?

– Опять ты о своём! Что трофеями возьмёте, то и ваше, ну, кроме моей доли.

– Я с товарищем посоветоваться должен.

– Поговорите во дворе, потом скажешь. Проводи, – это уже относилось к дружиннику, приведшему рыцарей сюда.

Дружинник вывел их во двор. И непонятно было, конвоировал он их или дорогу показывал. Но переходы в тереме и впрямь запутанные, заблудиться поначалу можно.

Алексей с Конрадом уселись на лавке у коновязи, и Алексей вкратце рассказал о разговоре.

Конрад нахмурился:

– Половцы – враги серьёзные, хотя бы из-за многочисленности своей. Но служить только за кров и хлеб я не согласен. Я не холоп – дворянин. Не хочет платить нам – найдёт других.

– Лады! Я узнал твоё мнение. Мне и самому не хочется служить под его рукой. Слышал я о нём: жаден, скуп, лжив и коварен.

– И когда ты только прослышать успел?

– Бывал в этих краях. Откуда, ты думаешь, язык знаю? – с этими словами Алексей поднялся и обратился к дружиннику: – Веди к князю.

Когда они снова вошли к князю, Алексей заявил, что за харч и кров они служить не согласны.

– Вот как? – неприятно удивился князь. – Мои за честь почитают.

– В западных странах деньгами платят.

– К другим князьям подадитесь? Ну-ну… Только условий лучше никто не предложит.

Князь сделал жест рукой, вроде – свободны, выметайтесь, и скривил презрительную рожу.

Дружинник вывел их со двора.

– Идите на все четыре стороны.

Идти-то можно было, только вечер скоро, и есть охота – дальше некуда.

– Что делать будем? – спросил Конрад.

– Ну, переночевать и на улице можно, всё же в крепости, под защитой. А насчёт поесть – ума не приложу. Ни денег нет, ни продать что-либо, вот если только саблю…

– Ни в коем случае! Я без оружия – как голый.

– Тогда надо наняться на разовую работу – за кусок хлеба и миску супа. Другого выхода я не вижу.

– Я дворянин, мне работать статус не позволяет.

– Говоришь, благородных кровей? Тогда и умрёшь от голода благородно.

Конрад засопел носом. Перспектива умереть от голода в далёкой стране его не прельщала.

В это время в город въехал обоз из четырёх повозок, гружённых мешками.

– Идём за ним, – скомандовал Алексей.

– Зачем?

– Может, поможем разгрузить за еду.

Обоз, громыхая колёсами, проехал квартал и остановился у постоялого двора. На крики извозчиков выбежал хозяин.

– Во двор заезжайте, к амбару.

Алексей подошёл к нему:

– Работы не найдётся? Нас двое.

– Денег не дам, – отрезал хозяин, – только за харчи.

– Договорились.

Пока перетащили тяжеленные, килограммов по семьдесят, мешки с гречей, просом да пшеницей в амбар, порядком устали. Силы были не те после плена и побега, истощали рыцари, ослабли.

Тем не менее хозяин слово своё сдержал, дав рыцарям по миске чечевичной похлёбки и по куску хлеба с салом. Оба давно не ели горячего, и Конрад с жадностью накинулся на еду.

– Ты помедленнее, – остановил его Алексей, – не то живот болеть будет.

Они съели всё, даже крошки со стола собрали. В животе разлилась приятная тяжесть, накатила истома.

– Хозяин, можно у тебя во дворе ночь провести?

– Не украдёте ничего?

– Как можно? Мы не тати, из плена половецкого бежали, к себе идём.

– Ох, Господи! Конечно, можно – рядом с амбаром, там навес есть. А утречком зайдите, я вам ещё хлебца дам.

Алексей горячо поблагодарил хозяина.

– Что он сказал? – поинтересовался Конрад, когда оба вышли из постоялого двора.

– Что мы можем переночевать во дворе, под навесом.

– Добрый хозяин! Пусть святая Мария ниспошлёт ему удачу в делах.

Под навесом лежало немного сена для лошадей. Рыцари соорудили себе лежанки и улеглись. Хорошо-то как! Алексей впервые за последний месяц почувствовал себя в безопасности. Жизнь пока не устроена, перспективы туманные, но в данный момент вполне сносно.

Конрад тут же отрубился, захрапел. Алексей покрутился, слушая могучий храп соседа, да и тоже уснул.

Разбудила их прислуга. Не специально, просто стали носить дрова из соседнего с амбаром сарая. Надо было печь топить, еду готовить для постояльцев.

Рыцари проснулись. Как могли, отряхнулись от остатков сена в волосах и одежде, зашли на кухню с чёрного хода. Тут уже хлопотали кухарки, а подросток подбрасывал дрова в печь.

Хозяин был тут. Увидев беглецов, он дал им целый каравай ржаного хлеба вчерашней выпечки и небольшой шматок сала.

– Не взыщите, хлопцы, чем могу…

Рыцари и этому были рады, искренне поблагодарили.

Вернувшись под навес, они съели половину хлеба и всё сало. Оставшийся хлеб Алексей сунул себе за пазуху.

– Будет чем пообедать. Ну что, идём, брат мой во Христе?

– А куда идём?

– В Чернигов, к князю Владимиру Мономаху.

– Откуда ты князей местных знаешь?

– Говорю же тебе, бывал я в этих краях.

– Полагаюсь на тебя. А в какой стороне моя страна?

– Вон там, – Алексей махнул рукой на северо-запад. – Только тебе одному, без денег, не добраться. Можно, конечно, если дойти до Днепра и наняться к купцам на судно. Так и с ними только до Новгорода, потом – пешком до Балтики, море такое.

– Знаю. Далеко меня судьба забросила!

– Ничего. Зато мир увидишь, диковины разные.

– Я ведь в Крестовый поход шёл, а оказался здесь. Варварская страна. Воистину, неисповедимы пути Господни.

– Идём, путь долгий.

Они вышли через городские ворота на восток. Перед ними лежала наезженная грунтовка, по обеим сторонам которой – холмистая степь с небольшими рощицами.

Дружинник на воротах внимательно посмотрел на них.

Когда отошли уже на изрядное расстояние, Алексей сказал:

– Не понравилось мне, как воин у ворот на нас посмотрел.

– Плюнь и забудь. Ты что, девица?

– Как бы князь подлость какую-нибудь над нами не учинил.

– Ты слишком подозрителен, Анри.

Они были в пути не менее часа. Уже и города не было видно, и Алексей успокоился.

Однако опасения его оправдались. Они уже миновали одну рощу и подходили к другой, как вдруг сзади послышался цокот копыт – ехал одинокий всадник.

Рыцари повернулись на звук, и Алексей заметил, что в опущенной правой руке наездника что-то блеснуло.

– Конрад, берегись, у него меч в руке! – и сам отпрыгнул в сторону.

В принципе для всадника двое пеших – лёгкая разминка, особенно если они не ожидают нападения, да еще без щитов и серьёзного оружия.

А между тем всадник уже был рядом. Он взмахнул мечом, но Конрад поднырнул под клинок и отшатнулся в сторону.

Дружинник пронёсся мимо и развернул коня.

– Что это он? – недоумевал Конрад. – Он мне незнаком, обиды ему я не наносил…

– По велению князя, не иначе. И дружинник – для особых поручений.

А всадник уже снова разогнал коня.

Конрад выхватил саблю, и перед мордой коня отпрыгнул в сторону. Алексей благора зумно стоял на другой стороне дороги, слева от всадника – в ту сторону бить правой рукой неудобно.

Дружинник, видимо, решил сначала расправиться с Конрадом, поскольку сабля была у него и немец представлял опасность. На Алексее пояса с оружием не было, и княжий гридь решил оставить его «на закуску». Но у Алексея был нож. Когда дружинник делал замах мечом, он не смотрел на Алексея, чем тот и воспользовался. С трёх метров он метнул нож, целясь всаднику в шею. На голове у того шлем, торс прикрывает кольчуга – её ножом не пробьёшь.

Раздался звон, короткий вскрик, лошадь со всадником пронеслась дальше, и Алексей с испугом посмотрел на Конрада – цел ли? Но рыцарь стоял, сжимая в руке саблю, крови нигде не было видно.

– Конрад, ты как?

– Цел. Воина успел по ноге ударить.

Лошадь, проскакав полсотни метров, остановилась. Всадник завалился на шею коня, потом сполз вбок и соскользнул на землю. Одна нога его так и осталась в стремени.

Конрад удивился:

– Слаб русский на рану.

– Я нож в шею ему кинул. Идём, посмотрим.

Они подбежали к дружиннику. Тот был мёртв. Бедро глубоко рассечено, нога в крови – удачно попал Конрад. Но не эта рана была причиной его смерти. Из шеи, у нижней челюсти, торчала рукоятка ножа.

Алексей нож выдернул, обтёр о порты дружинника и вложил в ножны. Ногу убитого вытащили из стремени.

– Конрад, бери под уздцы – и в лес.

Конрад вложил половецкую саблю в ножны и повёл лошадь в рощу. Алексей подхватил дружинника за ноги и потащил за Конрадом. Не дай бог, покажется кто-нибудь на дороге! Убийство княжеского дружинника – тяжкое преступление, и карается смертной казнью. Никто и слушать не будет, что гридь напал первым и на тех, кто, обороняясь, убил его, нет вины. Всё делать надо было быстро.

Когда дорогу скрыли кусты и деревья, Алексей снял с убитого шлем и надел на себя.

– Конрад, лошадь привяжи, чтобы не ускакала. Да помоги убитого раздеть.

Они сняли с гридя пояс с ножнами.

– Меч где?

– Наверное, на дороге.

– Снимай с него всё, что можно, а я сейчас.

Алексей метнулся на дорогу, бросил быстрый взгляд влево-вправо. Никого! Это просто удача! Он побежал по дороге. Да где же его меч?

Он нашёл меч на обочине, в траве. Схватив его, сразу нырнул за кусты.

Конрад уже стянул с убитого сапоги и кольчугу.

– Рубашку снимать?

– Брось, она в крови.

– Примерь кольчугу.

Конрад попробовал влезть в металлическую рубашку.

– Узко, не могу. Попробуй ты.

Алексей кольчугу надел. Немного тесновато, полной грудью вздохнуть невозможно, но на какое-то время сойдёт. Снова надел шлем, застегнул кожаный ремешок под подбородком. Обул сапоги дружинника – они были добротные. Хотел пояс с мечом на себя надеть, да передумал. Для Конрада меч – оружие более привычное, и он протянул пояс другу:

– Надень на себя, а мне пояс с саблей отдай.

Конрад надел на себя пояс, выхватил из ножен меч и сделал им несколько взмахов.

– Хороший клинок, и рукоять прикладистая.

Алексей оглядел себя. Вроде на дружинника похож. Шлем, кольчуга, сапоги добротные. Порты бы поновее, его совсем потёртые, едва ли не до дыр. Ну да это дело наживное.

И Конрад приободрился, завладев привычным оружием.

– Давай тогда хлеб съедим.

Алексей, перед тем как кольчугу натянуть, положил краюху на траву.

– Давай.

Насухую они дожевали ржаной хлеб.

– Эх, сала бы сюда!

По дороге, не спеша, прогромыхала повозка.

– Конрад, нам нужно отсюда убираться. Мы убили княжеского воина, а за это полагается смерть.

– Я сразу это понял, во всех землях так. Пойдём или поедем?

– Лошадь одна, долго не протянет.

– Гнать не будем.

– Уж больно приметно будет – вдвоём на лошади. У нас есть выбор? Насколько я помню, волынские земли скоро закончатся, мы на самом их краю. Потом киевские владения пойдут, а затем уже – черниговские. Нам точно на восток надо.

– Тогда в седло.

Алексей взобрался в седло. Конрад опёрся рукой о заднюю луку, подпрыгнул и уселся на круп коня позади Алексея.

– С богом!

Они выехали на пустынную дорогу и повернули налево, подальше от владений коварного князя.

Город Волынь располагался почти на краю Волынского княжества, каких-нибудь двадцать километров – и уже киевская земля. Но преодолеть эту дистанцию на лошади можно быстро при условии, если всадник один. Однако ехать всё же лучше, чем идти пешком.

Несколько раз Конрад оборачивался, опасаясь погони. Алексей догадался о беспокойстве рыцаря:

– Князь будет ждать до полудня, не раньше – до времени, когда дружинник вернуться должен. Мы к тому времени с его земель убраться должны. Если он и вышлет погоню, то они дорогу осматривать будут, следы схватки искать. Время у нас в запасе есть.

– Надо было убитого спрятать.

– Куда? Ни реки, ни оврага. Да не найдут они его скоро, если случайно только.

Конрад потёр шею:

– В пеньковую петлю не хочется.

– Наши желания совпадают.

– Ну и князья тут! За что он убить нас хотел? Я так и не понял.

– Если уж мы ему служить отказались – так пусть никому. Как собака на сене – и сама не ест, и другим не даёт.

Не выслал князь Давыд Игоревич погоню или не нашли их, но до вечера их никто не беспокоил. Дали лошади один раз отдых, подпругу ослабили, травы позволили пощипать – и снова до вечера ехали. Однако лошадь была уж очень приметная, каурая, с белым пятном на морде, и Алексей решил от неё избавиться.

Ночь они провели в лесу, отойдя подальше от дороги, а утром, едва отъехали немного, наткнулись на село. Первого же встречного Алексей спросил: «Чья земля?» – и с облегчением услышал, что землица – князя киевского Святополка.

– Не подскажешь, кому коня продать можно?

– Ступай на торг – по левую руку.

За коня Алексей денег не ломил, поэтому покупатель нашёлся быстро. На вырученные деньги они поели в харчевне, заказав на двоих жареную курицу, луковую похлёбку с пампушками и по большой сырной лепёшке на каждого. Конрад с вожделением посматривал на кувшин с вином на стойке, но Алексей, заметив его взгляды, сказал:

– Друг мой, нам надо экономить деньги, тогда хоть раз в день удастся досыта поесть.

В ответ Конрад только вздохнул. В бытовых вопросах он подчинялся Алексею беспрекословно. Алексей знает язык, обычаи – даже князей и города, вот пусть он и верховодит.

Так они и шли почти неделю. Устали, пропылились. Хотелось нормально отдохнуть, поесть, вымыться и сменить рубашку, пропотевшую насквозь.

Так они добрались до Вышгорода, уже и Чернигов недалеко – но кончились деньги. Киев, столица великого княжества, был недалеко, южнее, и движение по дорогам стало оживленнее. Люди с удивлением поглядывали на странную парочку: два воина изрядного роста, а идут пешком – обычно дружинники передвигались верхами. Однако вопросы задавать все, как один, остерегались. Дружинники – народ невоздержанный, за любопытство любого смерда запросто поколотить могут.

– Конрад, давай я саблю половецкую продам? Хоть поедим по-человечески!

Немец немного подумал. Для воина оружие – атрибут абсолютно необходимый. Но сталь у клинка неважная, да и рукоять с ножнами сразу выдаёт половецкое происхождение сабли. Ежели возьмут их дружинниками, князь оружие даст.

Посомневавшись немного, рыцарь кивнул:

– Продавай.

Они зашли в город, нашли торг и сразу прошли в угол, где предлагали свой товар кузнецы и оружейники. Торг был невелик – товары старались везти в Киев. Там столица, торговых гостей много – как и покупателей, торг оживлённее.

Алексей стал предлагать саблю. Оружейники смотрели, морщились:

– Дрянная сталь, хорошего удара о меч не выдержит. Да ещё зазубрины на лезвии.

– Так ведь не новая сабля, не в одной сече уже побывала.

– Ладно, могу дать две монеты.

Много это или мало – непонятно. Железо ценилось дорого – но заморское или трофейное. Наши же кузнецы по большей части железо использовали болотное, скверного качества.

Денежное обращение было запутанное. Использовались гривны из серебра, золотые монеты – златники, а ещё куны – куньи хвосты. Проводился и натуральный обмен – соль на муку или быка на пять-шесть овец. Налоги и дань взимались также. Крестьяне сдавали тиунам или мытарям капусту, репу, пшеницу, рожь, горожане обычно расплачивались деньгами. Княжескому двору и дружине требовалось всё – провизия, ткани, шерсть, железо, соль.

Получив деньги, оба рыцаря прошли в ближайшую харчевню и наелись досыта, заплатив одну деньгу. Тратить оставшиеся деньги на ночлег в мягких постелях на постоялом дворе было жалко. Решили ночевать, как и всегда, на свежем воздухе.

Выбравшись из города, они первым делом спросили, где дорога на Чернигов. Сытому шагалось легче, и до вечера успели отойти от города километров на десять.

– Всё, устал, больше не могу. Делаем привал, – выдохнул Конрад, повалившись на траву.

В бою немец был неутомим, и походы верхом давались ему легко. Когда Алексей уже едва сидел в седле от усталости – ещё в бытность свою катафрактом, Конрад выглядел огурчиком. Но вот ноги были его слабым местом, привык он за свою рыцарскую жизнь на коне разъезжать. В военное училище его или бы в гоплиты. Побегал бы с грузом, мышцы бы накачал.

Едва они отошли с дороги и нашли укромное место, как немец растянулся на траве и захрапел, да так могуче, что птицы смолкли.

Алексей повертелся рядом, но храп соседа мешал ему заснуть, и он перебрался подальше – где было тише и спокойнее. Уснул быстро: длительные ежедневные переходы и скудная еда выматывали. Зато спали до того времени, пока солнце едва ли не в зените оказалось.

Проснувшись, нашли ручей, умылись и напились.

– Идём до ближайшего села, поедим по-человечески, – плотоядно облизнулся Конрад.

– Согласен!

Они прошли рощу, спустились с пригорка. Впереди просматривалось село. Однако вид его что-то насторожил обоих.

– Праздник у них какой-то, что ли?

И впрямь – по улицам села бегали люди. Только потом, приблизившись, они услышали крики.

– На праздник непохоже, Конрад. На гуляньях русские песни поют, протяжные. А тут – не половцы ли на село напали? Или другие степняки?

Рыцари свернули с дороги и отбежали в сторону, прячась за крайние избы. Алексей выглянул из-за тына.

Половцы бегали по селу пешие, бросив коней. Одни, как овец, сгоняли селян к площади и сразу же вязали. Другие степняки шастали по домам, вытаскивали и грузили на подводы хозяев их же пожитки. Степняков было много – не меньше двух-трёх десятков. Поди их сосчитай, когда они постоянно передвигаются!

Алексей пожалел, что продал саблю.

– Конрад, половцы село грабят, их десятка два-три. Что делать будем?

– Застоялся я что-то, Анри, размяться пора, – Конрад стал разминать руки.

– А я как же? У меня сабли нет!

– Сейчас прибью кого-нибудь – заберёшь оружие, – как о само собой разумеющемся деле, спокойно сказал Конрад. – У меня половцы в потрохах сидят! Здесь земля для них чужая, в долгий бой ввязываться не будут.

– Тогда предлагаю на улице не показываться – пойдём задами, по дворам. Прибьём в одной избе одного-другого степняка – в другую избу перейдём. И нам проще их порознь бить будет.

– Сам хотел такой же план предложить. Идём! – Конрад обнажил меч. Алексей выбил жердь из забора и пролез в дыру. Конрад – за ним. Пока их прикрывали хозяйственные постройки – амбар, баня, конюшня, коровник.

Они обогнули баню и почти нос к носу столкнулись с половцем. Руки его были заняты узлами. Схватиться за саблю или крикнуть он не успел – не был готов, и Конрад мечом сразу снёс ему голову.

– Пояс с оружием сними.

Алексей расстегнул на убитом пояс, вытащил его из-под тела и нацепил на себя. Извлёк из ножен саблю, сделал пару взмахов. Она была не лучше той, что продали, но всё-таки оружие, и с нею Алексей чувствовал себя увереннее.

В это время из избы вышел ещё один грабитель. За плечами он держал большой узел. Увидев рыцарей и лежащий на земле обезглавленный труп, он мгновенно сориентировался, тут же бросил узел и выхватил из ножен саблю. Конечно, выхватить он её успел, но вот пустить в ход – нет. С каким-то звериным, прямо-таки львиным рыком Конрад в два прыжка преодолел расстояние до крыльца и, всадив меч в живот половцу, ещё и провернул его в ране. Половец рухнул на ступени.

Оба рыцаря ворвались в дом. Пол в комнате везде был залит кровью. У лежанки лежал старый дед с сабельной раной на шее, немного дальше – едва ли не пополам разрубленный ребёнок.

– Господи, дитя-то зачем? – Алексей отвернулся, не в силах переносить ужасное зрелище. Но должны же быть и другие обитатели избы? Ребёнок – внук, а то и правнук деда. Или половцы успели выгнать их на площадь и связать? Ведь в плен уводили молодых и здоровых – мужчин, женщин, подростков. Зачем им старики? Их никто не купит, да и к тяжёлой работе они не способны – так зачем кормить в дороге? Проще зарубить. Примерно так думали половцы.

– Чего стоим? Идём дальше.

В Конрада как будто вселился какой-то бес – он жаждал половецкой крови. В нём явно говорила жажда мести за те лишения, которые он перенёс в плену, за полуголодное существование.

Широкими шагами немец направился на задний двор. Чтобы не отстать, Алексей торопился следом за ним бегом.

Обежав постройки, они оказались на соседнем дворе. Там была аналогичная картина. Часть хозяев была убита, и двое половцев во дворе укладывали на подводу награбленное добро. Они так увлеклись, что заметили рыцарей в последний момент. Схватились за оружие, но было уже поздно, оба так и упали возле подводы.