Не выходи из дома Льюис Сьюзен

У Пейдж защипало глаза. Не это она хотела услышать. Почему Оуэн постоянно все портит?

Несколько минут они молчали, пока Жасмина сжимала руки Пейдж и что-то тихонько бормотала себе под нос, сначала что-то нечленораздельное, но затем Пейдж различила слова.

– Тут кто-то есть. Твой дедушка. Он говорит. Хочет, чтобы ты знала, что он присматривает за тобой.

По щеке Пейдж скатилась слеза. Было невыносимо, что дедушка рядом, а она его не видит.

– Он говорит, что ты должна доверять своей матери.

– Я доверяю, – прошептала Пейдж.

– И бабушке тоже.

Пейдж не поняла, зачем дедушка все это говорит, ведь она и так им обеим доверяет.

Жасмина медленно покачала головой и продолжила:

– А происходящее в школе… он говорит, нельзя, чтобы ситуация вышла из-под контроля. – Она открыла глаза и посмотрела на Пейдж с такой нежностью и так пристально, что Пейдж не выдержала и отвернулась. – Можно спросить, что происходит у тебя в школе? – тихо спросила Жасмина.

Пейдж сглотнула.

– Да просто девочки… пристают ко мне, и все.

Жасмина продолжила изучать ее.

– Если это тебя беспокоит, нужно рассказать кому-то. Вот что говорит дедушка.

Пейдж опустила глаза, у нее перехватило горло.

– Хорошо, – промямлила она. – Я разберусь.

Сжав ладони Пейдж в своих, Жасмина сказала:

– Думаю, на сегодня хватит, но если захочешь поговорить, то приходи в любой момент, ты знаешь, где меня найти.

– Спасибо, – пробормотала Пейдж, пытаясь не волноваться из-за этого приглашения. Что Жасмина увидела такое, о чем Пейдж захочется поговорить в будущем?

– Не прячься, – сказала Жасмина, – не слушай ничьих советов, особенно если в глубине души понимаешь, что они неправильные. – Она помолчала немного, словно ждала, пока Пейдж переварит сказанное. – И берегись ненастоящих друзей. Ей или ему не место в твоей жизни.

Через несколько минут девушки вышли из гадательного салона и направились по Ньютон-роуд в сторону залива, не обращая внимания на происходящее вокруг них и снова пересказывая друг дружке, что поведала им гадалка.

– Мое предсказание было ужасным, – посетовала Пейдж. – Она меня реально напугала, особенно про Оливера.

– Но это не Оливер, тебе нужно остерегаться Оуэна, – настаивала Шарлотта. – И ты это уже знала.

– Нет, не знала, то есть мы поссорились, это да, но Жасмина сказала, что от него идет настоящий негатив.

– Тогда давай постараемся избегать его. А еще ты должна послать эту Джули Моррис к черту. Готова поклясться, это она.

– Я бы тоже так подумала, но она такая приветливая.

– Ради всего святого, Пейдж, ты не должна вступаться за нее, особенно после всего.

– Да, я знаю, просто… Господи, эта тетка мне столько всего наговорила, слова так и крутятся в голове… я все и не помню.

Они повернули на набережную, миновали кафе «У Патрика», куда родители брали ее поужинать в день пятнадцатилетия, и двинулись в сторону волнолома и кафе «Верди», куда папа иногда по субботам водил Джоша и двойняшек, пока они с мамой получали удовольствие в косметическом салоне или бродили по сельскохозяйственному рынку. Пейдж посмотрела через залив на Суонси.

– Она постоянно твердила про то, что мама беспокоится. – Пейдж замедлила шаг. – И «М» пробивает себе дорогу… – Внезапно ее лицо побледнело, когда на ум пришла ужасная мысль. – Господи! – пробормотала она дрожащим голосом. – Я сказала, что не знаю никого, чье имя начинается на «М», но я знаю. – Она посмотрела на Шарлотту испуганными глазами. – Мне надо домой. Поговорить с мамой.

Дженна сидела в похожей на оранжерею столовой, глядя в окно на густой серебристый туман, волнами омывающий торфяник, подбирающийся к дому, скрывающий все из виду.

Словно бы метафора ее жизни.

У Дженны ввалились щеки, а в глазах застыли усталость и боль. Дженна чувствовала себя опустошенной и сбитой с толку, как после смерти, словно она выпала из реальности и застряла в каком-то мире, где нет никаких ощущений и ничего вещественного. Ее переполняло чувство утраты. Ей хотелось вернуть Джека, а еще хотелось вернуть отца, причем так сильно, что она готова была кричать в голос. Папа знал бы, как поступить, как ей справиться с этим кризисом, а это был именно кризис, рано или поздно он разрешится, и тогда жизнь пойдет своим чередом.

Мать и Бена сидели за столом, перед ними стояли пустые чашки из-под чая и тарелки с нетронутым печеньем. Они наблюдали за Дженной и волновались, Дженна ощущала это кожей, но сказать было больше нечего. Последние несколько часов они провели, снова и снова проговаривая одно и то же. Обсуждать что-то бесполезно, все зависело от того, передумает ли Джек.

А этого не случится.

– Не вижу смысла тянуть, – сказал он ей утром, – будет только хуже. Я сегодня заберу кое-какие свои вещи после того, как привезу Джоша и двойняшек из школы.

– Не останешься на чай? – спросила Дженна, отчаянно надеясь, что он согласится, и при этом желая послать его куда подальше, чтоб не подходил к ее детям.

– Я хотел отвести их в «Макдоналдс».

– А Пейдж?

Джек ничего не ответил, но Дженна и так увидела, насколько он волнуется из-за того, что предстоит обрушить новость на падчерицу. Пейдж поймет, что это предательство, увидит его слабость, неспособность поставить на первое место семью, почувствует, насколько раздавлена ее мать.

Утром он вернулся не для того чтобы признать, что совершил ужасную ошибку, как убеждала себя Дженна, а чтобы отвезти младших детей в школу. Через несколько минут после их отъезда Дженна свалила все его вещи в кучу перед домом и закрыла все двери.

Она уже не помнила, как именно Джек уговаривал впустить его, когда вернулся. Она наблюдала из окна, как муж запихивает вещи в машину, а в следующий момент они уже стояли на кухне, говорили, плакали, обнимали друг друга крепко, словно бы не могли вынести происходящего, хотя Джек-то явно мог. Горечь и гнев. Дженна влепила ему пощечину, накинулась с кулаками, а потом билась на полу в истерике. Он поднял ее, отнес на диван, налил ей чаю.

Теперь у Дженны болела голова. Глаза опухли от слез. Желудок молил о еде, хотя она знала, что не в состоянии есть. Джек сам все сказал Бене и теще, когда они появились в привычное время. Бена погрустнела от того, что сбылись худшие подозрения подруги, у Дженны снова навернулись слезы на глаза.

– Я буду рядом с тобой, – пообещала Бена в присутствии Джека. – Я хочу, чтобы ты знала, что, несмотря ни на что, я не брошу тебя в беде.

Дженна понятия не имела, уловил ли Джек колкость в свой адрес. Он не подал виду и лишь поблагодарил Бену, словно она оказывает любезность ему, а не Дженне.

Ее мать, которая обычно считала невозможным поменять свое расписание, тем более в последнюю минуту, позвонила в дом престарелых, где работала волонтером дважды в неделю, и сказала, что не приедет. Она не плакала, не кричала и не вопила, как это делали другие, поэтому ужасное осознание, что случившееся значит для дочери и внуков, скрывалось в глубине ее души. При виде того, как мать пытается справиться, у Дженны снова разрывалось сердце. Мать редко проявляла эмоции, но у нее есть чувства, как и у любого человека, а потому предательство зятя и его уход причинили ей почти такую же боль, как Дженне.

– Ты же женатый мужик, – сказала она Джеку с обычной прямотой, – отец четверых детей, что накладывает на тебя ответственность. Я не понимаю, как что-то или кто-то может быть важнее этого.

– Дети важнее всего, – заверил Джек, – вот почему я это и делаю. Жить во лжи неправильно.

– Забавно, – ядовито парировала Дженна. – Однако тебе отлично это удавалось в течение последнего года. Пожалуйста, не надо ля-ля про то, что ты делаешь это ради нас. Ты это делаешь ради себя и ради нее. Мы больше ничего для тебя не значим, ты ясно даешь нам это понять, пусть даже не хватает смелости признаться.

Ответил ли он на этот выпад? Если и ответил, то Дженна забыла, что он сказал, помнила лишь, какой подавленный и огорченный вид ему удалось напустить на большую часть дня, вот только жалел ли он себя или стыдился содеянного, известно лишь ему самому. Наверное, все вместе. Она много раз прогоняла его, но он не слушал, хотя одежда, которую Дженна выкинула, так и лежала в машине.

Дженна наблюдала за сороками, чайками, куликами и кроншнепами, которые сновали туда-сюда в тумане, и чувствовала себя изнуренной после стольких эмоциональных всплесков. Гнев, паника, крайняя степень отчаяния. Каждая вспышка оставляла Дженну еще более опустошенной, чем предыдущая, но при этом они не заканчивались. Дженна понимала, что она не справляется с ситуацией, но не знала, можно ли вести себя иначе, да и нужно ли? Даже мысль о детях сейчас была мучительна. Что она будет делать, когда они ворвутся в дом, требуя еды, питья, ее внимания, ее любви? Если бы был какой-то способ избежать встречи с ними, она определенно прибегла бы к нему. Дженна презирала себя за слабость, еще сильнее она презирала Джека, но разве это поможет?

– Самое обидное, – нарушила она молчание, – что он бросает детей. Я знаю, что он так не считает, но я-то считаю именно так. Он разрушит их мир. Эта травма останется с ними до конца жизни, и я не знаю, как он может так поступать.

Бена сказала:

– Может, в итоге ничего такого и не произойдет. Может, когда до Джека дойдет, что он натворил, он опомнится.

Дженне хотелось бы верить, причем так сильно, что она ощущала, как цепляется за эту мысль. Джек вернется в течение следующего часа и скажет, что на самом деле любит ее и только ее, а это было какое-то умопомрачение из-за кризиса среднего возраста.

– Это Пейдж? – Мать поднялась с места.

Дженна обернулась, когда Пейдж распахнула кухонную дверь и бросила школьную сумку на пол. Пончик тут же подскочил к ней, но Пейдж уставилась на мать. Ее глаза горели, зато лицо было слишком бледным. Господи, Джек ведь еще ничего не сказал ей. Если сказал, то по телефону, и этого Дженна ему никогда не простит.

– Где папа? – резко спросила Пейдж.

– Поехал в школу за мелкими, – ответила бабушка. – Налить тебе попить? Или хочешь кушать?

Пейдж все еще смотрела на мать. Дженна выдержала взгляд дочери, ощущая, какие сильные узы их связывают.

– Что происходит? – спросила Пейдж. – Я знаю, что что-то происходит, поэтому не…

– Садись. – Дженна пододвинула стул.

Пейдж отшатнулась. Поняв, что нужно подойти к дочери, Дженна сделала было шаг, но Пейдж остановила ее.

– У папы… любовница? – выдавила она из себя.

Дженна с трудом сглотнула, когда боль дочери наложилась на ее собственную.

– Это так?

Дженна кивнула.

– Господи! – Пейдж заплакала, спрятав лицо в ладонях.

Дженна подошла и обняла, а потом мягко спросила:

– Как ты узнала?

Пейдж затрясла головой, слишком расстроенная, чтобы отвечать.

– Ты говорила с папой?

И она снова покачала головой.

– Я… я их видела, – запинаясь, проговорила Пейдж. – Пару дней назад. Тогда я не подумала ничего плохого, но потом вспомнила, что она звонила перед тем, как он ушел куда-то в прошлую субботу…

– А где ты их видела?

– Рядом с Центром Дилана Томаса. Папа сказал, что они были на встрече… – Ее испуганные глаза встретились с глазами матери. Пейдж прошептала: – Теперь, когда ты все знаешь, он порвет с ней?

У Дженны так сжалось сердце, что пришлось закрыть глаза.

– Да? Прошу тебя, ответь, что он ее бросит.

Дженна смогла только покачать головой.

– Он говорит… что любит ее.

– Это… это отвратительно! – закричала Пейдж, яростно мотая головой. – Он не может любить ее. Ты его жена…

– Да, но иногда такое случается, и я ничего не могу поделать.

– Но ты должна! Нельзя позволить ему и дальше встречаться с ней. Это неправильно. Он женат. У него дети…

Взяв лицо Пейдж в свои ладони, Дженна заглянула в глаза дочери и едва смогла вынести то, что увидела. Однако Пейдж уже пятнадцать, она достаточно взрослая, чтобы услышать правду, да и что толку пытаться скрыть ее?

– После того, как он привезет Джоша и двойняшек, он поедет к Марте.

Лицо Пейдж побледнело так, что Дженне показалось, дочь может упасть в обморок. Она и сама готова была упасть в обморок, но должна держаться ради Пейдж и остальных детей, когда те вернутся. Где они, кстати? Уже пора бы приехать. Дженна глянула на часы, в голове прокручивались худшие из возможных сценариев. Она схватила телефон и набрала номер Джека.

– Мы уже едем к дому, – сказал он, явно догадываясь, почему она звонит.

Вспомнив, что он собирался отвезти младших детей в «Макдоналдс», Дженна сказала:

– Пейдж знает.

С этими словами она взяла дочь за руку. После некоторой заминки Джек спросил:

– И как она это восприняла?

Положив голову на голову Пейдж, Дженна сказала:

– А сам как думаешь? Ты ее отец. Ты предал и ее.

– Она рядом?

– Да.

– И ты говоришь это при ней?

– Это правда. Зачем я буду скрывать?

Джек со вздохом сказал:

– Сворачиваю к дому.

И повесил трубку.

Спустя несколько минут в дом ворвался Джош с криком: «Привет, мам! Мне надо в туалет!» – и пулей рванул по ступенькам.

– Мам! Мам! Угадай, что? – закричала Флора, подпрыгивая так, что одна косичка подпрыгивала вместе с ней, а вторая болталась у уха. – Мы ездили в «Макдоналдс». Я взяла себе чизбургер. Пейдж, мы можем поиграть в переодевания, когда ты закончишь с уроками?

– Флора! – позвала ее Кей. – А ты не забыла принести пакет с формой для физры?!

Флора закрыла рот ладошкой.

– О нет! Я совсем забыла.

– Не волнуйся, завтра заберем, – успокоила ее Дженна. – Уиллс, посмотри на себя! Ты что, подрался?

– Да, с Джошем на заднем сиденье машины, – пробурчал Уиллс, потрясая кулаками в воздухе, – и выиграл! Можно мы сегодня посмотрим «Декстера»[43], мам? Ой, сегодня ж будут показывать «Приключения Эбни и Тила»[44]…

– Это чушь! – завопила Флора. – Можно мы посмотрим MTV, это реально круто!

Собрав детей, Кей велела:

– Пойдемте, обсудим это в гостиной.

– Пейдж, а можно я сегодня буду спать в твоей комнате? – обернувшись, спросила Флора.

– Нет, – отрезала Пейдж.

Флора показала ей язык и скрылась за дверью.

– А где папа? – поинтересовалась Пейдж.

Дженна посмотрела на Бену.

– Наверное, болтает по телефону с Мартой, – ответила она.

– Хочешь, чтобы я осталась? – спросила Бена.

Пока Дженна решала, вошел Джек с мобильным в одной руке и детскими рюкзаками в другой. Никогда раньше Дженна не видела мужа таким изможденным и почти пожалела Джека, когда тот перевел взгляд на Пейдж.

– Я знаю, мама тебе сказала, – начал он, – но я хочу…

– Она мне ничего не говорила! – рявкнула Пейдж. – Я сама все вычислила и считаю тебя омерзительным.

– Пейдж, – одернула ее Дженна.

– Не заступайся за него! Он лживый изменщик и лицемер, и если уж речь обо мне, то он мне даже не отец!

– Пейдж, прошу, выслушай меня, – начал Джек. – Это не должно…

– Заткнись! – заорала Пейдж. – Я не хочу ничего слышать, особенно если речь про эту суку, которая…

– Не называй ее так…

– …пусть идет к черту!

– Я понимаю, что ты злишься, – мрачно сказал Джек, – но чтобы я больше не слышал от тебя таких слов. Ты поняла?

– У тебя нет права отчитывать меня! Ты мне теперь никто, так что просто убирайся отсюда. Давай! Катись! Ты нам не нужен. Мы отлично проживем и без тебя. Правда, мама?

У Дженны пересохло в горле.

– Почему бы тебе не подняться к себе, дорогая. Я приду через минуту.

– Только не говори, что ему сойдет это с рук….

– Пейдж, успокойся…

– Ах, простите! Я просто притворюсь, что я восприняла это нормально, да? Но мы все отлично знаем, что это не так, с таким же успехом я могла бы умереть! – Она схватила сумку и убежала к себе.

Дженна посмотрела на Джека. Его явно потрясло поведение Пейдж, но Дженна гнала от себя жалость.

– Ты это заслужил.

Он закрыл глаза, а когда заговорил, то обратился к Бене:

– Она специально настраивает Пейдж против меня?

– Не стоит втягивать в это меня, – запротестовала Бена. – Но если уж отвечать на твой вопрос, то, как Пейдж сказала, она сама обо всем догадалась.

– Но как?

– Вообще-то она видела вас вместе, – сообщила Дженна.

Джек сначала обжег ее взглядом, но потом закивал.

– Да, видела, – подтвердил он.

Он потянулся к холодильнику, но Дженна не дала этого сделать и напомнила:

– Ты здесь больше не живешь.

Джек собирался было поспорить, но потом запал прошел, и он лишь провел рукой по волосам.

– Если ты уходишь, не думаешь, что стоит проститься с Джошем и двойняшками? – бросила Дженна.

Наступил подходящий момент, чтобы Джек сказал, что никуда не уходит, ему очень жаль, что Дженне пришлось через все это пройти, и он хочет остаться.

Помолчав, Джек спросил:

– Не хочешь, чтобы я помог их уложить?

– Сейчас их слишком рано укладывать, – услышала она свой голос, – а я не хочу, чтобы ты тут ошивался. Думаю, лучше, если ты уйдешь прямо сейчас. – Дженна с трудом верила, что говорит такое. Хотя слова прозвучали на полном серьезе, она всем существом молила, чтобы муж остался.

Глядя на Бену, Джек сказал:

– Сколько ты собираешься здесь пробыть?

– Столько, сколько нужно, – ответила она. – Эл отвез Эйдена к своим родителям с ночевкой.

Джек кивнул, словно бы понял, что раз она все устроила, то сможет побыть с Дженной, а потом перевел взгляд на жену.

– А что ты хочешь, чтобы я сказал детям по поводу того, почему ухожу сейчас?

– Тебе не все равно?

– Ты же знаешь, что нет. Я не хочу, чтобы им было тяжело…

– Тебе необязательно их обижать. Помни – это твой выбор. Ты предпочел ее. Пейдж это уже понимает, в свое время и младшие поймут.

Он с трудом сглотнул и посмотрел на свой зазвонивший телефон. Была ли это Марта, Дженна понятия не имела, поскольку Джек не ответил.

– Кстати, – продолжила она, – нам понадобится пароль от твоего компьютера.

Он опустил глаза, словно бы не мог понять, что от него хотят, а потом набрал пароль в текстовом сообщении и нажал кнопку «отправить».

Дженна уже догадывалась, что там окажется, но, когда прочитала, ей стало больно до глубины души. «Jack_Martha».

– Уходи, – проговорила она. – Видеть тебя больше не могу.

– Мне надо попрощаться с детьми.

– Мало ли что тебе надо. Ты лишился права голоса в тот день, когда позволил Марте Гвинн увести себя из семьи.

Джек явно решил, что споров на сегодня достаточно, и просто сказал:

– Позвоню утром.

– Не утруждайся, – начала она, но ее задушили рыдания.

Джек стоял, не в состоянии двинуться с места, но в итоге все же повернулся и пошел в сторону двери.

– Тебе стыдно? – в отчаянии спросила его Дженна.

Джек остановился.

– Как ты сейчас себя чувствуешь? Тебе стыдно за то, что ты бесхребетный эгоист, раз вот так уходишь из семьи?

– Я чувствую, – тихо ответил он, – сожаление от того, что тебе так больно, и еще большее сожаление, что я тому причина.

Потрепав Пончика по голове, Джек открыл дверь и вышел на улицу.

Пейдж задыхалась от слез, когда сидела перед компьютером и говорила по видеосвязи с Шарлоттой.

– Не могу поверить, что оказалась права! Как он, черт побери, мог завести любовницу?! Это гадко! Мне от одной только мысли противно! Господи, как мне тошно!

– Он еще там? – спросила Шарлотта, выглядевшая обеспокоенной и заинтригованной.

– Не думаю. Я только что слышала, как его машина… – Слезы снова одержали верх, когда Пейдж представила, как отчим выруливает с тихой улочки на главную дорогу, оставив маму, которой очень больно и которая вряд ли знает, как теперь быть… От одной мысли о том, что мама страдает, Пейдж закрыла рот ладонью, чтобы сдержать рыдание. Она не могла справиться с этой болью, как и со своей собственной, просто не могла.

– Он ушел к этой Марте? – аккуратно спросила Шарлотта.

Пейдж хотелось отключиться от всего этого, притвориться, что ничего не случилось.

– Я не знаю. Думаю, да. – Голова гудела от ужаса произошедшего. – Мама говорит, что он хочет жить с ней. Как, черт побери, он может там жить, когда здесь все мы? Словно мы больше ничего не значим. Я его ненавижу. Действительно ненавижу.

– А остальные в курсе? Ну, Джош и малышня.

– Не знаю. Думаю, нет. Иначе они не устроили бы эту возню. – Она крикнула через плечо: – Господи! Почему они долбятся в мою дверь! Клянусь, они это специально. – Она встала и распахнула дверь. Уиллс завизжал и быстро закатил велосипед в детскую, а Флора смотрела снизу вверх перепуганными глазенками.

Пейдж хотелось закричать на нее, встряхнуть сестренку за плечи, но стоило подумать, как Флора расстроится, поняв, что папочка ушел, и Пейдж расплакалась.

– Прости, – залепетала Флора. – Я не хотела…

– Ничего, – сказала Пейдж, присев на корточки и обняв сестренку. – Просто больше так не делай, хорошо?

– Хорошо, – прошептала Флора, и глаза у нее тоже наполнились слезами.

– Что случилось? – На лестнице появилась бабушка.

– Мы просто играли, – запинаясь, ответила Флора. – Я так больше не буду, – шепотом пообещала она Пейдж.

– Умничка. – Пейдж поцеловала сестренку.

Когда Флора заехала на велосипеде в свою комнату, Кей обратилась к Пейдж.

– Ты в порядке? – поинтересовалась бабушка, пристально глядя на внучку серыми глазами.

У Пейдж так сжалось горло, что она не могла ответить.

– Тебе надо поесть, – велела Кей.

Понимая, что не сможет съесть ни крошки, Пейдж просто кивнула и закрыла дверь.

– Не дом, а психушка, – сказала она Шарлотте, вернувшись за компьютер. – Иногда мне кажется, что я больше не выдержу, и тут оказывается, что это лишь начало.

– Ты правда думаешь, что он уйдет навсегда? – недоверчиво спросила Шарлотта.

– Он уже ушел. Если только вдруг не передумает, но я понятия не имею, что мы тогда будем делать. Знаю только, что ей не стоило его отпускать.

– Ты про свою маму? Но она же не может удерживать его силой.

Пейдж не хотела слушать этого, поэтому отодвинула мысль куда-то на задний план и взяла телефон. К счастью, никаких новых сообщений от Келли. Если ей повезло, то Келли нашла себе другую жертву. От Оливера тоже ничего, не то чтобы Пейдж ожидала что-то получить, но было бы неплохо, если бы что-то в жизни поменялось в лучшую сторону.