Говори со мной по-итальянски Тонян Лаура

Глава 12

Лукас

С самого утра в семье, наверняка, было принято решение меня раздражать. Киан свел с ума вопросами о Еве. Он встал раньше обычного и увидел меня в коридоре. Я спускался вниз, собираясь на пробежку. Но брат не давал мне покоя, все спрашивая и спрашивая, когда Ева придет ещё раз, сможет ли она проводить с ним время чаще… Я был готов взорваться. Я был готов начать материться! И ощущал огонь внутри, когда отец, завтракающий с мамой на кухне, позвал меня. Не тот огонь, который согревает, делится теплотой. Но тот огонь, который разрушает, превращаясь в вулкан.

— Доброе утро, — здоровается Исабэл. Я не удосуживаюсь улыбнуться ей: мне просто не хочется. — Позавтракаешь с нами?

— Нет, спасибо.

Сухой отзыв с моей стороны ее явно не порадовал. Отец смотрит на меня с прищуром, о чем-то размышляя. Его руки, в которых он держит приборы, зависают над тарелкой перед ним.

— Что-то случилось, Лукас? — После он продолжает есть, оставаясь, как всегда, спокойным и уравновешенным.

Ты — дерьмо.

— Нет, все в порядке.

— Ты не в духе, — объясняет папа свое беспокойство, — потому и интересуюсь.

Я закусываю больно нижнюю губу и пожимаю плечами.

Стискиваю сильно зубы. Кулаки в карманах серой толстовки сжимаются. Ненавижу. Все ненавижу. Я не мог уснуть всю ночь, удалось это сделать только под утро. Я все думал о ее словах, пытаясь понять, что произошло. В смысле… у меня есть предположения…, но это нереально. Невозможно. Нет!

Невозможно.

От подобных размышлений я завожусь. Так же, как и прошедшей ночью, чувствую, как кадык дергается. Я с трудом проталкиваю воображаемый ком в горле. Нервничаю. Очень сильно нервничаю!..

Ты — дерьмо. И твои друзья — тоже дерьмо.

Это нереально. Пожалуйста, нет.

— Может…, — начинает отец, но я громко и раздражительно перебиваю его.

— Может, уже хватит?! — неожиданно, даже для самого себя, кричу я. — Дай мне уйти! Пожалуйста. Дай мне уйти!

Я быстро разворачиваюсь, без намерений выслушивать в свой адрес не лестные отклики. Про то, как я не сдержан и плох. Я и сам это знаю. Я — ДЕРЬМО! И ни мама, ни папа не заслуживают такого тона от меня, однако мне отчаянно нужен глоток свежего воздуха. Выскочив из дома и захлопнув за собой дверь, я становлюсь на крыльце и пару минут просто дышу.

Да, я нуждался в этом. Достав из кармана айпод, подсоединяю к нему наушники, включаю музыку, разрешая ей звучать оглушительно. Пронзительно. Разрешая ей забирать все раздумья из моей головы. Я не хочу слышать презренный голос

Евы в башке!

Не хочу.

Пошла она к черту.

Ты — дерьмо…

Песня группы Cоldplаy заменяет ее слова. Она мне не нравится.

Ева мне не нравится. Я врал и себе, и ей.

Не нравится…

Ева

Я вырываю из рук Селест мобильный телефон. Она хлопает ресницами. Рассерженная, но все ещё пытающаяся меня понять. Потом все же делает попытки забрать сотовый, однако я отдаляюсь, не позволяя подруге сделать этого.

— Ты же не серьезно, да? — Она хоть и зла, все равно выглядит растерянной.

Потому что прекрасно знает: никто не сможет заставить меня делать то, что я не хочу. Сейчас я не могу объяснить

Селест, почему так категорически настроена по отношению к вечеринке перед началом учебного года. Да что там… Я никогда, наверное, не смогу рассказать правду, и мне совершенно не хочется быть на том вечере. Нет, нет, и нет.

— Я серьезно, — склонив голову на бок, я складываю руки на груди. Мой голос еле слышен, и это, как ни странно, не мешает быть в нашей беседе доминирующей стороной. — Не нужно никому звонить. Ни Доминик, ни Пьетре. Они не смогут меня уговорить.

— Но что случилось?! — взрывается Селест, взмахнув руками. Она переходит на крик и принимается ходить по моей комнате, измеряя ее шагами. — Почему ты вдруг передумала? Я ведь смогла тебя убедить! Еще вчера все было нормально!

Еще вчера Лукас не признался в том, что я предпочла бы не слышать… Но я не могу об этом говорить ни с Селест, ни с кем-либо другим. Мне надоело все держать в себе, у меня просто выхода другого нет.

Подойдя к окну, я все так же крепко сжимаю в ладони телефон подруги. Прислоняюсь лбом к стеклу, наблюдая за размеренной дневной жизнью города. Магазины на другой части улицы закрываются на перерыв, тротуары заметно пустеют, через открытое окно рядом доносятся голоса, но в разы меньше и тише. Как будто город медленно засыпает.

Только на время. Через несколько часов он станет таким же оживленным и радостным, каким я смогла запомнить его с утра. Можно почувствовать, как старается повар из бара на первом этаже нашего дома. Несмотря на то, что мы расположились высоко, вкусные запахи преследуют. И время от времени мы с папой ужинаем в этом заведении. Садимся, чаще всего, на улице, если есть свободный столик. Внутри темно, немного шумно и громко, и все же это придает бару прекрасности. Без шуток.

Воспоминания и собственные наблюдения спасают.

Заставляют выпасть из суровой реальности хоть на пару минут.

Но этого достаточно, чтобы легкие заново заполнились воздухом, и стало легче дышать. Однако это не сыграло в пользу Селест. Когда я поворачиваюсь к ней, она, наверное, считает, что я соглашусь с ее просьбой. Все не так. Я сделала передышку, но ничего не забыла.

Не могу. Просто не могу.

— Почему ты такая упрямая? — говорит обреченно блондинка, зарываясь пальцами обеих рук в своих волосах, когда на ее немой вопрос я отрицательно качаю головой.

Мой ответ был красноречивее и понятнее любых слов.

— Я только прошу уважать мое мнение. И мое решение, Селест…

— Да ты хоть скажи, что случилось! — не выдержав, подруга уже кричит на меня.

Хорошо. Если я и скажу, кто от этого выиграет? Мм? Кто?

Как Пьетра будет обращаться к Маркусу? Как изменятся их отношения… Лукас, Дейл, Марк, Пьетра, Доминик, Селест…

Все они одна компания. Друзья. И я ненавижу одних, но дорожу другими. И те, кто мне важен, не должны страдать из-за тех, кого я презираю.

Я делаю глубокий вдох и присаживаюсь на кровать.

Давление Селест сильно, она действительно хочет, чтобы я была откровенна. И я почти готова, но знаю, что ни к чему правильному это не приведет, поэтому буду молчать и дальше.

— Не хочу. И все. Такого быть не может? Я лучше сосредоточусь на своей учебе, ладно? Мне совсем не нужно облажаться в первую неделю занятий. Потом я войду в ритм, но начальный этап очень важен.

Селест выпускает воздух из легких. Ее рот остается открытым, когда она глядит на меня с легким потрясением.

— Поверить не могу, что ты сначала пообещала мне пойти на черно-белую вечеринку, а теперь отрекаешься…

— Я не отрекаюсь! — перебиваю я в грубой форме, мне не свойственной. — Сказала же: передумала!

Подруга шлепает ладонями о свои ноги, покрытые светлыми джинсами.

— Хорошо, — безрадостно отзывается девушка. — Как знаешь.

Она надувает щеки и выдыхает, показывая, как сильно устала спорить со мной. Берется собирать свои вещи, складывает в сумку блокнот, ручку, расческу и платье, которое купила для меня по своему настоянию. Осекшись, снова достает его и кладет аккуратно на кровать, не взглянув в моем направлении.

После ее изящная рука тянется вперед, и девушка холодно смотрит на меня, раскрыв ладонь. Селест ожидает свой телефон. Когда я собираюсь ей его отдать, он звонит. В моей руке звонит. На дисплее высвечивается имя Пьетры, Селест тут же изгибает выразительно бровь.

— Пожалуйста, ничего ей не говори.

Селест становится в позу.

— Давай я буду решать, хорошо?

— Значит, я не отдам тебе мобильный. — Я настроена основательно, прячу смартфон за спиной.

Подруга округляет глаза, закатывает их и, в конце концов, кивком головы недовольно соглашается. Нерешительно все таки отдаю ей телефон, который не прекращает вибрировать в ладони. Селест забирает без промедлений свой сотовый и принимает вызов. Все она делает так живо и на одном духу, словно от этого зависит ее жизнь.

— Алло! — звучит вымотанный голос подруги, стоит ей отвернуться от меня, чтобы заговорить. — Угу, да, а у тебя все в порядке?… Конечно, буду вовремя… Ага, передавай ей привет… — Далее следует небольшая пауза, после чего Селест задает вопрос, а голос ее слышится мне каким-то обескураженным: — Как это?… Я очень удивлена. Думаю, и она будет, — произносит девушка, косясь взглядом на меня.

Я воинственно скрещиваю руки поверх груди и вскидываю брови. Удивление и интерес поселяются в моей голове, но, к счастью, Селест заканчивает разговор, вновь разворачивается, однако не перестает смотреть на экран своего смартфона, находясь в некотором оцепенении.

— Такого никогда не было… Декан бы не стал… Кто подал ему такую идею?.. — Селест, как будто разговаривает сама с собой.

На ее в меру пухлых губах расцветает счастливая улыбка. И я еще больше этому изумляюсь.

— Что происходит? — осторожно говорю.

Прошло немало времени, прежде чем блондинка подняла на меня взгляд своих голубых глаз. Не удается ничего в них прочитать, ведь я все ещё не осознала, чему она так радуется, не поняла, что произошло, что такого ей сказала Пьетра.

— Может, расскажешь? — не настаиваю, но ожидание затянулось.

Честное слово.

Селест кивает головой, то вскидывая на меня глаза, то опуская их.

— Точно! — словно приходит в себя. — Вот черт. — Касается тыльной стороной ладони своего лба. — Ты не поверишь, но…Пьетра сказала, что было принято решение награждать десятью баллами всех студентов, посетивших черно-белую вечеринку. Говорят, для сближения учащихся. Я точно всего не знаю…

Иронично засмеявшись, я закусываю нижнюю губу и поднимаюсь на ноги. Тем самым, заставляя подругу замолчать.

— Не могу поверить, Селест. Я сейчас тебе говорю, что не хочу, что не пойду, да? А ты что делаешь? — На этом веселый тон испаряется из следующих моих фраз. — Скажи, что ты делаешь? Врешь мне насчет системы начисления баллов за присутствие на какой-то дискотеке, ага? Это хорошо?

Селест потрясенно оглядывает меня с головы до ног, поджимает губы. Согласна, мне необходимо сбавить обороты, но не могу терпеть ложь. Она не знает причину, по которой я отказываюсь идти. Она представляет себе, что это какая-то глупость. Если бы она знала, если бы взглянула на ситуацию изнутри, возможно, вела бы себя по-другому. Но имею ли я право выражаться дерзостно?

В ответ на мои нападки подруга лишь утыкается опять в свой проклятый телефон. Несколько раз, проведя пальцами по экрану, открыв какие-то вкладки в браузере, она бросает смартфон на кресло, в котором я только что сидела.

Следующее, чем занимается Селест — это быстро выходит из моей комнаты. В непонимании я шагаю за ней, глядя, как девушка застегивает молнию на своей сумке из темной искусственной кожи. Прежде чем успевает открыть входную дверь в прихожей, я становлюсь перед нею.

— Я теперь оказалась виноватой? — все так же раздраженно говорю ей, и ещё больше бешусь на себя за то, что никак не могу изменить манеру разговора.

Прямо сейчас это однозначно необходимо.

— Ладно, — сдавшись, я прикрываю глаза. — Прости за грубость, о'кей?

Несмотря на мои попытки перегородить дорогу подруге, она все равно выходит из квартиры. Наклоняет голову и проходит под моей рукой. Останавливается в коридоре и указывает пальцем куда-то позади меня.

— Мне не веришь. — Пожимает плечами. — Пьетре не веришь, — снова тот же жест, но голос ее подрагивает, из-за чего мне хочется ударить себя очень сильно. — Пусть так. Но в мой сотовый загляни. Заберу его позже.

Она разворачивается на каблуках и спешит уйти прочь.

Вместо того, чтобы остановить ее, я возвращаюсь в спальню и беру в руки телефон подруги. Проведя пальцем по экрану, я могу видеть открытую ссылку. Яркий баннер в верхней части дисплея выглядит так же, как пригласительные билеты.

Название вечеринки, ее тематика и время начала прописаны на самом верху. Чуть ниже можно видеть свежие новости, а рядом с текстом стоит мигающий восклицательный знак красного цвета. Там говорится…, что все студенты, появившиеся завтра вечером по указанному адресу получат привилегии в виде дополнительных баллов к любому выбранному предмету.

Некоторое время я все ещё моргаю, пытаясь переварить информацию, пытаясь осознать, что обидела Селест просто так.

Ни за что. Она, наверное, уже уехала на своем мопеде. Я даже позвонить ей не могу. Тогда я хватаю свой смартфон и набираю номер Пьетры. Селест упомянула в разговоре с ней об общей встрече — значит, кузина Маркуса передаст ей мои слова.

Она берет трубку не сразу? больше, чем через пять гудков.

Я уже готова говорить, набираю воздуха в грудь, собираясь передать мои искренние сожаления, ведь Селест всерьез выглядела задетой. Но вдруг вместо милого и звонкого голоса Пьетры на том конце провода слышится низкий и надломленный голос ее двоюродного брата:

— Хей-хей, красотка! — на английском выдает он, хрипло засмеявшись. — Увидел, что ты звонишь, и не смог удержаться от ответа. Я не здороваюсь, но грубо заявляю:

— Передай трубку сестре!

Его комментарий к моему требованию — это цоканье языком.

А через несколько секунд следует:

— На самом деле, она куда-то собирается, поэтому сейчас принимает душ. Не хочешь заглянуть в гости?

Не дождавшись его следующей тупой реплики, я отключаюсь. Затем бросаю сотовый на кровать, присаживаюсь на нее с краю и зарываюсь пальцами в волосы. Дьявол. Что творится с моей жизнью?

Глава 13

Лукас

Маркус оглядывается на дверь ванной комнаты, а потом вновь заходит в спальню Пьетры, встречаясь при этом со мной взглядом.

— Тебе очень повезло, — вскинув многозначительно брови, друг машет телефоном кузины. — У крошки настроен GPS. Я уже определил местонахождение.

Он хватает со стола ручку, отрывает листок из блокнота сестры и записывает на нем адрес Евы. Когда выпрямляется, чтобы отдать мне лист, я подхожу к нему вплотную.

Достаточно близко, чтобы не казаться ему счастливым или веселым. Чтобы дать понять, как я настроен.

— Давай кое-что проясним, — начинаю, касаясь воротника его темной кофты. — Ты больше ее так не называешь.

Он внимательно наблюдает за мной, после усмехается. И только через приблизительно полминуты кивает головой, однако, без удовлетворенности. Кто бы сомневался…

— Без проблем. — Я забираю написанный на бумаге адрес, и Маркус разводит руками в стороны. — Только Ева еще не твоя девушка, помнишь, да? — Смешинки в его зеленых глазах только заводят меня. Я сдерживаю свой пыл, ощущая, что с каждой секундой получается все хуже. Этот нрав Марка в последние годы всегда создавал неприятности. — Где тут кнопочка?

Я хмурюсь, а он делает вид, что рассматривает мое тело и одежду в поисках чего-то.

— Та самая кнопочка, — объясняет лучший друг, — которая отвечает за властность, ревность и тому подобную хрень.

Пожалуйста, убавь все это. Пока не время представлять себя в качестве бойфренда красотки, ладно?

Натянуто улыбнувшись, я кладу ладонь на плечо друга и сильно его сжимаю. Подавшись вперед, шепчу у самого его уха:

— Кнопки нет, брат.

Он играет желваками, а я медленно отхожу назад и убираю руку.

— Ее нет.

Мы бы, наверное, еще поговорили и поспорили бы, но Пьетра выходит из душа. На ней розовый махровый халат, полотенце для волос на голове и… недовольное выражение лица. Марк сваливает с ее спальни, и то же самое тороплюсь сделать я.

— Извини, сестренка! — кричит друг Пьетре. — Вот, что бывает, когда наглые кузены остаются ночевать в твоем доме!

Девушка почти что рычит на него, обзывается и захлопывает дверь перед нашим носами. В последний раз Маркус беспокоит ее, прежде чем спуститься вниз. Он стучит в дверь, чтобы сказать, что Ева звонила ей. После чего мы оба отправляемся на первый этаж. Я накидываю на себя свою куртку, отмечая про себя, что погода постепенно улучшается.

Маркус, скрестив руки, опирается о стену плечом.

— Я собираюсь встретиться с Дейлом в «Exеdrа»[1], - сообщает парень.

Облизнув губы, я слегка опускаю уголки вниз, не ощущая себя заинтересованным.

— Очень хорошо.

— Ему хочется поговорить о той девчонке из Индии. Совсем себя извел.

Я проверяю сообщения на своем телефоне и потом веду одним плечом.

— Прекрасно.

Маркус реагирует сразу. Он понимающе усмехается.

— Нет. Вообще-то, в этом ничего прекрасного нет.

Я поднимаю на него глаза то, чего он и добивался.

— Мы теперь вроде как временно плохо общаемся? — спрашивает друг, его голос звучит абсолютно ровно. Я смотрю в сторону, потом вновь обращаю внимание на парня.

— Не знаю. Все было хорошо…

— … до появления Евы, не так ли? — взгляд Марка суровеет. — Слушай, всем уже понятно, что ты хочешь ее трахнуть. Расслабься, о'кей? Просто расслабься.

Дело не в том, что она мне понравилась. Не только в этом.

Очень важен наш с ней последний разговор, и о котором я никому не рассказывал. Мне нужно кое-что выяснить, ведь это не дает мне покоя. Клянусь, неведение может свести меня с ума!

— Поговорим об этом позже, — сглотнув, говорю я.

Желая избегать этой темы, я спешу выйти из дома, что принадлежит родителям Пьетры. Мой Lеxus стоит невдалеке.

Я, не медля, запрыгиваю на переднее сидение и завожу автомобиль. Меньше, чем через минуту двигатель ревет, машина начинает работу, направляясь в сторону квартала Монти.

Отстегнув ремень безопасности, собираюсь уже выходить из машины, но прямо у дома Евы замечаю ее саму вместе с

Селест. Хорошо, что я остановился немного дальше и мой автомобиль перекрывает ещё один. И все же отсюда мне все хорошо видно: девушки о чем-то говорят, Ева хмурится, потом складки на ее лбу разглаживаются, и она тянется обнять подругу. Селест улыбается, гладит Еву по волосам, и потом, выпрямившись, они снова общаются, жестикулируют руками.

Селест вертит в руках свой смартфон, изредка заглядываясь на его экран. Только спустя десять минут или около того они расстаются. Селест машет рукою, когда садится на свой мопед серебристого цвета с красочными рисунками по бокам.

Надевает шлем. А уезжая, оставляет после себя небольшие клубы пыли. Ева все еще следит взглядом за мопедом, пока тот вовсе не скрывается за горизонтом. И только после этого делает шаг назад, вставая на первую ступеньку крыльца ветхого дома, открывает парадную дверь. Я промаргиваюсь, понимая, что сейчас она зайдет внутрь, потому буквально вылетаю из машины и по дороге, пока не добравшись до девушки, окликаю ее.

— Ева! Ева, постой.

Она вздрагивает и поворачивается. Ладонь, словно сама по себе отпускает металлическую ручку. Итальянка обескуражена, замерла на месте, опустив руки по швам. Выглядящая сейчас, как кукла. Марионетка. Будто не в силах и не в состоянии пошевелиться. Я достигаю ее, поджимаю губы, спрятав сжатые кулаки в карманах кожаной куртки. Расстроил ее.

Я расстроил ее. Я этого не хотел, но ведь с самого начала подозревал, что именно таким исход и будет.

— Зачем ты здесь? — все, что удается произнести Еве.

Следующее, что она предпринимает — это все-таки встает на крыльцо, таким образом, становясь выше меня. Ладно, хорошо. Если ей так комфортнее, то ради Бога…

— Я пришел с тобой поговорить. Ты позволишь?

Позволит ведь? Мне это необходимо больше, чем она может себе представить. Но девушка не отвечает, и я принимаюсь рассматривать ее недлинный бежевый сарафан, украшенный изображениями гавайских цветов. Босоножки в тон платью смотрятся безупречно на длинных загорелых ногах.

Открытые плечи, покрытые редкими веснушками, хочется расцеловать. Без всяких преувеличений.

— Не знаю, почему, когда я что-то решаю в своей жизни, появляешься ты? Я начинаю думать, что в твоей голове установлен датчик, отвечающий за мои мысли.

Я коротко смеюсь, на мгновение, взглянув в сторону. — Поверь, мне бы этого очень хотелось…

Она вздыхает, сложив руки на груди. Только сейчас до меня доходит, что Ева совсем легко одета для осени. Несмотря на то, что на улице снова жарко, погода улучшилась, я все равно беспокоюсь, что она ничего не надела поверх сарафана.

— Ладно, — девушка снова вздыхает, — о чем ты хотел поговорить? Только быстро, — предупреждает Ева.

Я утвердительно киваю, указывая на кафе за углом. Бар ли это? Ресторан ли? Плевать. Я не смогу попросить пригласить меня домой, и Ева точно будет против этого. Поэтому было бы неплохо посидеть в заведении, что расположилось на первом этаже ее дома. Я поднимаю глаза вверх, почему-то желая угадать, на каком этаже находится их квартира с отцом.

Словно одержимый напоминаю себе, что это прописано в личном деле мистера Мадэри. Если удастся получить доступ к документам, я сумею узнать. А если попытаться не усложнять, можно выведать подобную информацию у подружек Евы. Здесь только один нюанс — нет гарантий, что они мне что-либо расскажут.

— Давай присядем там, — говорю, показывая большим пальцем левой руки в сторону.

Ева бросает на меня взгляд, полный строгости и жесткости.

— У тебя две минуты, Лукас.

Качнув головой, я стою на своем.

— Двух минут мне не хватит…

Ева тянется к двери, почти полностью отвернувшись от меня.

— Тогда увидимся на вечеринке.

Я раздражаюсь! Просто поразительно, насколько упряма эта девушка! Кладу сам свою ладонь на ее руку, но она отстраняется от меня — энергично, метко, резким движением.

Ее медово-карие глаза широко распахиваются, полные красивые губы приоткрываются. Я понимаю, что могу очень долго на них смотреть. Ни грамма помады, естественный розовый цвет, чувственный рот… Я просто нуждаюсь в том, чтобы узнать правду. Узнать, что Ева — не та девчонка у забора около костровой вечеринки. Это не может быть она. Если все так, как я и думаю, значит, все пропало. Значит, я просто не могу позволить себе думать о ней в таком контексте.

До конца ни в чем не уверен. Но все эти ее намеки, ненависть ко мне, к моим друзьям. Я был чертовски пьян, мне не вспомнить в точности, как выглядел тот перепуганный подросток, родом из прошлого. Не могу сопоставить внешние сходства. То, что проплывает в моей памяти, не походит на нынешнюю Еву, ни в коем случае. Факт того, что она изменилась за эти пять лет, разумеется, не исключается.

Переходный возраст, откровенно говоря, может сыграть злую шутку…

— Я о большем не попрошу, — спокойно, одергивая себя, говорю. Не разрешаю больше трогать ее. По крайней мере, пока все не решится. — Давай просто сядем и поговорим. Это не продлится долго.

В конечном счете, она сдается. Без единого слова девушка обходит здание, и я иду следом за ней. Она присаживается за столик на улице, хотя я бы предпочел — в помещении ради ее здоровья. Удобно разместившись, все же снимаю с себя куртку и вешаю на спинку своего стула. К нам подходит не официант, а как ни странно, сам хозяин заведения. Так он и представляется, прежде чем здоровается с нами.

— Добро пожаловать! — следует его приветливая фраза на итальянском.

И, кажется, он хочет понять, туристы ли мы, но заметно расслабляется, стоит Еве идеально без акцента ответить ему.

— Что будете пить, молодежь?

— Мне содовую, пожалуйста. Что ты желаешь? — обращаюсь я к девушке, внимательно рассматривающей меня.

Уж не знаю, хороший ли это знак…

— Ничего не хочу, — железно отрезает она. Я свожу брови на переносице и, отдав владельцу заведения меню, которое он мне предложил, заказываю Еве то же самое, что и мне.

— Не хочу, — говорит без эмоционально. — Не люблю содовую.

— Хорошо, тогда колу, будьте добры.

Хозяин разводит руками.

— Увы, у нас только пепси.

— Отлично, подойдет, — соглашаюсь я, мельком взглянув на Еву.

Та уже открыла рот, чтобы возразить мне. Вот зараза! Не может немного помолчать?

— Не люблю! Не люблю такое. — Наверное, она не в курсе, что со стороны выглядит, как маленький ребенок, что, несомненно, делает ее обаятельной и вызывает у меня улыбку, которую я прячу за пальцами вытянутой ладони.

Положив локоть на подлокотник стула, я сдавливаю кисть в кулак и упираюсь им в подбородок.

— Принесите, пожалуйста, девушке какое-нибудь антикапризное лекарство, — не выдержав, прошу я.

Ева цокает языком, а слегка полный мужчина с чуть длинноватыми волосами, в зеленой просторной рубахе и темных джинсах искренне смеется.

— Эх, парень-парень, поверь моему опыту: нет такого лекарства.

Он удаляется, дав поручения официанту, оставляя нас наедине. Из самого помещения доносится неторопливая итальянская музыка. Я прислушиваюсь к словам и не замечаю поначалу, что Ева ерзает на стуле. Буквально в течение минуты, пока мы все еще не начали разговор, нам приносят одну содовую — мне и, похоже, клубничный коктейль, Еве. Она переводит глаза в направление открытой двери бара, я делаю так же. Владелец, помешивая ложкой напиток в своей светлой чашке, подмигивает нам. Поступок мужчины вызывает у Евы улыбку. Мне очень сложно быть хорошим парнем — я не такой. Но ради нее держусь, сдерживая себя. Не показывая плохую сторону, не показывая взрывного характера и желания закричать, когда того вынуждает обстановка или человек. Я чертовски, чертовски хорошо держу себя в узде. Боюсь, однажды этому придет конец.