Дневники Энди Уорхола Уорхол Энди

Поехал в офис, чтобы встретиться с Рупертом, он уже вернулся с похорон (5 долларов). Я не говорил об этом до самого вечера, потому что не хотел затрагивать эту тему, но он сам сказал, что все было жутко. Эдмунд сейчас без конца звонит Руперту, в любое время суток, потому что весь на нервах. Я позвал Руперта после работы сходить со мной в кино.

Вторая половина дня – сплошные визиты. Заходила Гейл показать фотографии Джо Далессандро, которые Грег Горман сделал для Interview, и, бог ты мой, он все еще такой красавец, выглядит просто прекрасно – у него, видимо, очень здоровая кожа.

Да, а Долли Фокс сейчас стала встречаться со Стивеном Гринбергом, и вот она попросила меня узнать, что там у него с Марго. Она сказала, что он заехал за ней в 8.00 и она провела с ним время до 5.00, а теперь он хочет снова встретиться с ней во вторник.

Посмотрел фильм с Робом Лоу, про хоккей, потом пригласил Руперта на сладкий пирог в «Серендипити», а там официантки поют, пока разносят еду, и ему немного полегчало (20 долларов).

Вторник, 25 февраля 1986 года

Позвонил Жан-Мишель, сказал, что вчера обнаружил у себя на заднем дворе мертвеца. Вызвал полицию, они провозились там, во дворе, целый день и к шести вечера все еще не увезли тело. Человек этот, как оказалось, из ночлежки по соседству. И еще – Жан-Мишель отослал в Атланту кота, который не ловил крыс, он за сто долларов выслал его туда на самолете для какой-то тамошней галереи. Бедный кот, наверное, вообще не знает, что такое ласка и забота – ну ты можешь себе представить, что значит быть котом Жан-Мишеля? Пытался работать с Фредом и Винсентом, но в моем помещении столько хлама, а я никак не могу от него избавиться. Померял парики от «Фьоруччи», но они все выглядели так, будто у меня на голове большая шапка, это слишком. Но это нужно для «Автопортретов». Пейдж звонила несколько раз с курорта для страдающих избыточным весом, куда она отправилась, чтобы еще больше похудеть, и мы с ней славно поговорили. Номер журнала, посвященный музыке, обойдется нам очень дорого. На обложке у нас там Синди Лопер[1438].

Четверг, 27 февраля 1986 года

Да, а эта дама, которую Хальстон должен был привести к нам по поводу портрета, свой визит отменила, но только, видишь ли, всякий, кто без конца повторяет, что держит в бумажнике чек на 999 миллионов долларов… – у нее, короче, либо нервное расстройство, либо она на кокаине. Арнольд Шварценеггер так нам и не позвонил. Он собирался заказать портрет Марии Шрайвер в качестве свадебного подарка для нее, а потом еще для ее матери и двоюродных родственников.

Пятница, 28 февраля 1986 года

Мы с Сэмом пошли в кинотеатр «Истсайд» на «Полицию нравов Голливуда» (билеты 12 долларов, попкорн 5 долларов). Сидевшие сзади нас жаловались, что им из-за моей прически плохо виден экран, и это меня так разозлило, что мы пересели на два места в сторону. А вот рюкзак свой я не перенес. Во время сеанса дверь в зал несколько раз открывалась-закрывалась. Ко гда фильм закончился, мы вышли из зала, и уже на улице я вдруг понял, что не взял свой рюкзак, и тогда Сэм вернулся за ним, но его нигде не было. Потом мы искали повсюду, во всех туалетных комнатах и так далее, во всех мусорных ящиках, сказали про это служащим кинотеатра, но рюкзак так нигде и не нашелся, а им было все равно. В нем остались банковские документы, моя косметика, пепельница из какого-то ресторана и разные счета. Ключи были со мной. Еще – три апельсина, счет за телефон, моя медицинская карточка от страховой компании «Пруденшл» и немного денег. В общем, мы быстро обошли весь квартал, проверяя каждый мусорный ящик, Сэм был просто в ужасном состоянии, и тут нас чуть было не сбил большой грузовик, но, правда, не задел даже, а вот сам врезался в фонарный столб. В общем, я пошел домой, чувствуя себя оскорбленным. Украли все мои проблемы, которые я носил в этом рюкзачке. Хотя, на самом деле, это большое облегчение. Я решил, что покупать новый рюкзак не буду. Мой брат сообщил мне, что Виктор Бокрис дал объявление в питтсбургской газете, он просит всех, кто меня когда-либо знал, связаться с ним, потому что он пишет про меня книгу.

Воскресенье, 2 марта 1986 года

Пошел в церковь, увидел Адольфо, но был несколько обижен, потому что он прошел прямо мимо меня и не поздоровался. Я почему-то всегда представляю себе его в костюме, по типу моделей Шанель. Я считаю, что модельеры должны сами носить свою одежду.

Ходил в «Кристис» и в «Филипс», но поскольку мой рюкзак украден, у меня возникли видения – как нечто вселяется в меня. Безумные видения с внедрениями. Пошел домой.

Сэм и П. Х. заехали за мной, и мы отправились в «Хард-рок кафе» на прямой эфир радиопередачи Пола Шэффера (такси 7 долларов). У Пола был Кристофер Рив, и он сказал, что ему невероятно понравилось, как Грег Горман снял его для Interview. Был Питер Фрэмптон, были двое из Grateful dead и двое из The Cars. Мы познакомились со Стивом Джорданом, это барабанщик в оркестре Пола Шэффера в передаче «Леттермэн», и он просто обворожителен – умный, привлекательный.

На выходе меня вдруг со всех сторон окружили совсем молоденькие девушки, я раздавал автографы, а потом мы взяли такси, и я дал Сэму денег, чтобы он нас развез по домам (7 долларов).

Среда, 5 марта 1986 года

Джей вернулся из Парижа и сказал, что хорошо провел там время. Там также была вся семья де Менилов, потому что умер Пьер Шлюмберже[1439] (телефон 2 доллара, газеты 2 доллара).

Когда я приехал в офис, то застал конец ланча в честь этого парня по фамилии Стрингфеллоу, который открывает клуб на Восточной 21-й улице, и он вел себя странно, а ушел вообще как-то непонятно, поэтому я начал было думать, что он поступил так только потому, что я приехал так поздно. Фред тоже не понял, в чем, собственно, проблема, однако позже Пейдж позвонила девушке, которая приходила вместе с ним, и оказалось, что все так и есть: он обиделся, что меня не было на ланче. Он из Англии. Позже, правда, он все же позвонил нам и заплатил за рекламу.

Пятница, 7 марта 1986 года

На улице жутко холодно. Пошел в кинотеатр «Гринвич» посмотреть фильм «Из Африки» – мы были вдвоем с тем диетологом, с которым я познакомился во время «свидания вслепую». Сеанс шел два с половиной часа. Еще один фильм, где ничего не происходит: люди делают одно, а потом другое, после чего они делают опять одно и дальше другое – но событий в нем вообще нет.

Суббота, 8 марта 1986 года – Нью-Йорк – Нью-Хоуп (штат Пенсильвания) – Нью-Йорк

Джон Райнхолд заехал за мной на своем японском автомобиле, и мы поехали в Нью-Хоуп, чтобы обсудить с Рупертом художественные проекты. Его дом – все равно что театральная декорация. Руперт у нас большая шишка, у него два «бентли». Его дом был раньше мельницей, он похож на что-то древнеримское, причем некоторые его части в развалинах. Четыре персидских кота. Камины топятся без конца. Его кузина, молодая девушка, приехала из Нью-Йорка, чтобы приготовить для нас сладкий пирог, и еще она испекла хлеб, и это быо лучше всего.

В Нью-Хоуп 90 процентов жителей – «голубые». Мы пошли в заведение, которое называется «Рамона», нас обслуживала драг-квин, и посетители там уже пили крепкое, хотя было только два часа дня. Старые геи. По мне, все это слишком уж «голубое», на меня это производит тяжкое впечатление. Как будто разрывы во времени, как в фантастическом романе. Гейский отель-мотель. Драг-квин похожа на мать Руперта с ее белокурым «вшивым домиком». Драг-квин была в брюках, и кожаный ремень шириной сантиметров в десять сильно стягивал ее талию. Какой-то тип подошел к Руперту и сказал, что тот, наверное, иностранец, а Руперт ответил: «Никакой я не иностранец. Я Руперт Джейсон Смит» (ланч 60 долларов). А потом Руперт сказал, что мне нужно дать драг-квин хорошие чаевые, потому что она все время была в нашем распоряжении (чаевые 25 долларов). У меня мурашки пошли по коже. Потом мы пошли по разным лавкам, в которых сидели «голубые» сынки и жирные мамаши. Антикварные лавки. Потом мы вернулись домой, и эта кузина уже, оказывается, сделала десерт, так что мы ели много мучного. Потом в половине восьмого мы отправились в Нью-Йорк, и уже после того, как Джон меня довез до дома, я вспомнил, что меня пригласили на день рождения Честити Боно.

Поэтому я поехал на такси на Шестую авеню, в мексиканский ресторан между 9-й и 10-й улицами (6 долларов). Вечеринка была в полном разгаре. Каждая женщина была как кинозвезда, ну то есть копировала чью-нибудь внешность. Некоторые были похожи на Молли Рингуолд, было три или четыре Мадонны. Шер не пришла на эту вечеринку, потому что они с Честити поссорились. Честити учится в Школе исполнительского искусства. Пробыл там до половины первого ночи (такси 7 долларов).

Воскресенье, 9 марта 1986 года

В «Таймс» сказано, что Имельда Маркос оставила на Филиппинах три тысячи пар обуви. Может, она полная дрянь, если подумать, что за людишки там крутились вокруг нее, кого она кормила-поила. А в комнате самого Маркоса нашли порнофильмы. Представь, что кто-то обыскал бы твою квартиру и написал об этом [смеется] в «Нью-Йорк таймс». А хорошая получилась бы телепередача: «Вот ваша квартира… Вот две чашки, и они явно из отеля “ Плаза”. Расскажите-ка нам про это». В России такое наверняка могли бы сделать. О, в России такое совершенно точно сделали бы. «А, так вам нравится душиться женскими духами, мистер Уорхол?»

На блошином рынке наткнулся на Билли Боя, он покупал там старые флаконы от духов «Скьяпарелли» и «Шанель», он был в своем зеленоватом пальто. Он в самом деле вкладывает в это деньги, платит столько, сколько запросят, потратил, по-моему, что-то около тысячи долларов. У него наметанный глаз, он действительно умеет выбрать лучшее.

Четверг, 13 марта 1986 года

Сегодня весь день проливной дождь. Мы с Пейдж отправились в кинотеатр «Париж», посмотрели там фильм «Комната с видом». Ничего в нем не происходит, он такой же, что и «Из Африки», но снято красиво. Прекрасные виды Флоренции.

Пятница, 14 марта 1986 года

Ох, Господи, все эти художники, у которых не жизнь, а сказка… Кит только что уехал в Бразилию, а Фишль, как я узнал, сейчас получает сто тысяч долларов за один холст – больше, чем Шнабель.

За мной заехал Стивен Гринберг в своем лимузине, и мы отправились к Стюарту Пивару – на пресс-ужин. Пейдж пришла в своем китайском халате, тогда Стюарт тоже надел китайский халат, а Деннис Смит – бывший пожарный, который написал недавно бестселлер, – надел шляпу испанского кабальеро и взял в зубы розу, хотя он ведь ирландец, весь вечер пел и явно готовился ко дню Святого Патрика, все это было необычно, но очень здорово. Потом он упомянул о том, что у него пятеро детей, и я не знаю, что там у него с женой случилось, но как только Пейдж, которая начала было проявлять к нему интерес, услышала «пятеро детей»… – это для нее уже было слишком. Он, правда, отличный человек, очень умный. Сейчас ищет себе домработницу.

Воскресенье, 16 марта 1986 года

Пошел в церковь. Адольфо был в последнем ряду. По дороге в церковь я дал Interview привратнику одного из домов, он чернокожий, а я всегда рад подарить чернокожим наш журнал, когда на обложке кто-то из таких же, как они, – вот, например, когда у нас был номер с Грейс Джонс или, как в этот раз, с Ричардом Прайором.

Про супругов Маркос по-прежнему появляются новости. Теперь обнаружили три тысячи черных трусов. Та к смешно, какой-то конгрессмен спросил: «А зачем ей столько трусов?» Жаль, что у меня не сохранилась рубашка, которую мне подарил как-то раз сын Маркоса, просто сняв ее с себя, это было несколько лет назад. А их счет при покупках в «Булгари» доходил до миллиона долларов.

Вторник, 18 марта 1986 года

Звонил Арнольд Шварценеггер и сказал, что снова заказывает портреты Марии. Пол Моррисси сейчас делает кинофильмы с Дэвидом Вайсманом. Я вчера ударился головой, и у меня сразу же началось головокружение. Это может быть легкое сотрясение мозга.

Потом я поехал на такси встретиться с Пейдж и Генри Бенделом[1440] в одном китайском ресторане на 44-й улице и площади ООН (такси 5 долларов). Мистер Бендел был владельцем универмага «Бендел», пока не продал его в 1955 году. Сейчас он владеет фабрикой по изготовлению обуви, она называется «Белджем шуз», и обувь эту делают вручную. Он сказал, что чувствует себя одиноким, и я спросил его, отчего бы ему не завести собаку, и он ответил, что у него был бигль, но как-то раз он шел с ним, держа его на поводке, вдруг бигль выскочил за бордюр и тут же какая-то машина переехала его, прямо на поводке… А ему пришлось потом идти домой и объяснять жене, которая тогда еще была жива, что собака погибла. Он из Луизианы.

Отправился домой, смотрел «Леттермэна», там показывали всякие удивительные штуки, которым хозяева обучили своих домашних животных.

Среда, 19 марта 1986 года

Чудесный день. У меня была встреча с Мартином Поллом[1441], хотя зачем – непонятно. Я пришел к нему в офис, на 57-ю улицу и Седьмую авеню, он сказал: «Мы хотим сделать историю вашей жизни» – и начал распространяться про шестидесятые годы и про то, как надо бы переплести сразу четыре сюжета, и я сказал ему, что о шестидесятых уже сделан совершенно волшебный фильм и что ему нужно просто снять римейк «Волшебного сада Стэнли Свитхарта», и тут он сказал: «Да это я его и сделал». А я совсем забыл про это. Точнее, даже не знал. Он ведь нашел тогда этого актера – Дона Джонсона. Собирался снимать Ричарда Томаса, а потом заменил его на Дона Джонсона. Когда я дальше заговорил о деньгах для меня, он сказал: «Деньги? Какие деньги? Ну что такое деньги? Это же будет для тебя рекламой». Тогда я сказал ему, что ему нужно поговорить с Фредом, просто купить права на «ПОПизм», а мы выступим в роли консультантов при съемках его фильма. Сценарий может П. Х. сделать. Но тут он заговорил про Виву и Джо Далессандро и всякое такое, и я в результате пустился оттуда наутек (газеты 2 доллара, такси 6 долларов). Отправился на прием и на ужин у Уолтера Стейта на Восточную 57-ю улицу (такси 6 долларов). Потом повел Сэма в «Серендипити». Сам я съел пломбир с горячим сиропом, и сахар вдруг так подействовал на меня, что я оставил кучу чаевых. Ощутил себя великодушным (25 долларов).

Пришел домой, включил «Леттермэна» и посмотрел передачу, в которую меня хотели пригласить в качестве гостя, – это передача об обезьяне с фотоаппаратом, и у них выступала доктор Рут Вестхаймер. Разве не было бы странно, если у доктора Рут в действительности не было бы акцента?[1442] Только что позвонила Бриджид и сказала, что на встрече группы «Анонимные алкоголики» были все из нашего офиса – и Дон Манроу, и служанка Йоко Оно, которая мне так нравится, и Кейт Хэррингтон, и Сью Эткин, так надо ли удивляться, что ничего не удается сделать как следует: ведь у нас, оказывается, работает теплая компания выпивох.

Когда я позвонил вчера в офис и попросил Майкла Уолша дать мне номер телефона из картотеки «Ролодекс», его не было целых две минуты, а потом он взял трубку и сообщил мне мой собственный номер телефона! Ну, я тут же гаркнул на него, а он сказал: «Извините, просто я, услышав ваше имя, стал искать ваш номер».

Четверг, 20 марта 1986 года

Сай Ньюхаус пришел в офис, и он никак не может решить, покупать ли ему моего «Элвиса» и картину «Тунец: консервы».

Понедельник, 24 марта 1986 года

В новостях сообщили, что арестованы члены шайки, которая изготавливала порнографию, и показали, как выводят их, связанных канатом: один из них – руководитель местной группы бойскаутов, другой – школьный учитель. [Смеется.] Вот ведь странное зрелище.

Пришел домой после ужина с Жан-Мишелем и успел еще застать церемонию вручения наград Киноакадемии. Слышал, как Джеральдин Пейдж сказала, что она действительно заслужила эту награду, видел и всех этих старых дам, которые выходят завернутыми в восемь метров материи – Дебби Рейнольдс, Сид Чарисс, Джун Эллисон, Энн Миллер и Кэтрин Грейсон.

Вторник, 25 марта 1986 года

Позвонила Мария Шрайвер и перенесла свой визит к нам на следующую неделю, потому что, как она сказала, сломала четыре пальца на ноге. Ходили с Китом в отель «Гранд Хаятт» на церемонию вручения «Эмми». Я сказал, что не хочу выступать и что-то говорить, поэтому организаторы объявили, что у меня ларингит и я не состоянии разговаривать. Но когда они это объявляли, некоторые зрители засмеялись – они понимали, в чем дело. А потом ко мне подошел один человек, сказал, что он врач и работает в этом качестве во время церемонии «Эмми», что он меня вылечит – тогда мне пришлось объяснить, что на самом деле у меня нет никакого ларингита. После того как вся эта история закончилась, я прошелся до офиса, а там в полном разгаре был ланч. К нам пришла госпожа де Менил вместе с Йоласом, Фред провел их всюду по нашему зданию и очень разозлился на меня, потому что я уделил ей недостаточно времени. Вещи Йоласа так и не нашлись, но он сказал, что обожает делать покупки в магазине «Александер» – ведь надо заменить пропажу.

Среда, 26 марта 1986 года

Ох, эта коммерческая реклама по телевидению – ну, для «Энкуайрера». На этой неделе ее делает Кэрролл Бейкер, она рассказывает о книге, которую сама только что написала, – про свои приключения в Африке в 1970 году. Честно говоря, я считаю, что все придумано. Она, наверное, прочитала книгу про дикую природу, а потом просто сказала, что вот это с ней и случилось. Ведь кто может это проверить? Кто знает? Она говорит, что была такая голодная, что откусила голову ящерицы и высосала из нее жидкость. Ну да, она, наверное, делала кому-то минет в палатке, и мимо пробежала ящерка, вот у нее и возникла такая фантазия. Пригласил Сэма на премьеру фильма Феллини «Джинджер и Фред» в МоМА. Я так вовлечен в эти свои отношения с Сэмом, что могу потерять целый день, решая какие-то глупые, незначительные проблемы.

А потом Фред сказал: «Ну зачем я вообще работаю здесь, если ты не собираешься быть хорошим художником!» Ему не нравятся мои работы. И я сказал ему, что зачем мне что-то другое – ведь нынешняя молодежь делает все это куда лучше. Правда, ну в чем смысл жизни, а? И есть ли он? Ты вот вдруг – раз! – заболел и умер. И все. Поэтому нужно постоянно чем-нибудь заниматься. Мы приехали в музей очень рано. И после того, как фильм закончился, начали фотографировать Феллини, а он, увидев меня, великолепно поступил: подозвал к себе, расцеловал в обе щеки и представил своей супруге, которая в жизни выглядит еще лучше, чем в кино.

Четверг, 27 марта 1986 года

Поехал в «Ле сирк», чтобы встретиться там за ужином с Пейдж, Гейл и с кем-то из компании «Янг энд Рубикам», а еще там появилась Клэр Тревор с Дональдом Бруксом, и она сказала мне, что я совершенно чудесный человек, а я ответил ей, что это она совершенно чудесная, а она сказала: «Нет, вы куда более чудесный!», но я стоял на своем, мол, это она куда более чудесная. Она ела совершенно так же, как Полетт и все женщины этого круга: тосты с икрой сельди-шэда с тремя полосками бэкона, ванильное мороженое, и при этом курила сигареты. Потом у Кита Харинга была, оказывается, вечеринка в честь выхода его эпизода в телепрограмме «20/20» (такси 6 долларов). Но мы приехали туда как раз тогда, когда все уже закончилось.

Воскресенье, 30 марта 1986 года

Пасха. Проснулся – и сегодня снова прекрасный день! Позвонила Пейдж, сказала, что будет готова к половине первого, а потом звонил Вилфредо – и я попросил его тоже прийти. Мы собрались помочь раздавать пасхальное угощение неимущим в Церкви упокоения во Христе на 90-й улице и Пятой авеню. Заехал за Пейдж, и она сказала, что Стивен Спрауз уже в метро, на пути туда (такси 3 доллара). Как оказалось, наша помощь была очень даже нужна, потому что если бы мы не приехали, у них не хватало бы рабочих рук. Я ни разу даже не посмотрел людям в глаза, смотрел вбок или вверх или вниз. Все прошло хорошо. Люди запасались апельсинами, яблоками, пасхальными яйцами, многие были с хозяйственными сумками, все разобрали, кое-кто брал даже чашки и пластмассовые ножи и вилки.

Что еще… У одной дамы зубы были завернуты в салфетку, и один из парней хотел выкинуть эту салфетку в мусорное ведро, так что она сильно разволновалась. Было много тяжелой физической работы. Вилфредо повел себя молодцом, он раздавал куски окорока, работал не покладая рук. У них там стояло шесть ресторанных кофейников. Четверо из нас молились, и мы видели, как одна женщина принесла назад растение в горшке и обменяла его на более хорошее. Многие женщины были похожи на мою мать. Один мужчина был похож на персонажа «Тысячи и одной ночи», он был весь завернут в ткань. Было здорово, я хорошо провел время. На улице светило яркое солнце, и мы наконец выбежали наружу. А Джеймс Кэгни умер.

Понедельник, 31 марта 1986 года

Странно, что после того как я видел доктор Рут на церемонии вручения «Эмми», она уже не кажется мне такой, как по телевизору. Магия телевидения делает ее хрупкой. А в жизни она обычный человек, ей хочется даже вломить как следует.

Поехал на такси на Вест-Сайд (3 доллара) и к доктору Линде Ли. Она возилась с моим париком, мой мозг не функционировал. Я не понимаю, что она вообще делает, но когда от нее выходишь, чувствуешь себя лучше (телефон 2 доллара). Музей народного искусства убрал меня из списка совета попечителей! Ну, это в любом случае смехотворно, только ведь они даже не потрудились известить меня об этом!

Вторник, 1 апреля 1986 года

Сходил со Стюартом на выставку Рока Хадсона в галерее Уильяма Дойла (такси 3 доллара). Все там было такое слащавенькое – вообще ни одной хорошей вещи. Хотелось бы думать, что у такого здоровенного парня, настоящей кинозвезды будут отличные вещи пятидесятых, например, большая прочная мебель фирмы «Нолл», а тут все только удобная слюнявая ерунда из его нью-йоркской квартиры. Была там одна вещица, более или менее милая, – деревянный ящик, невероятно уродливый, и Элизабет Тэйлор что-то на нем написала.

Заходила Фрэн Лебовиц – забрать кое-какие картины, которые Боб Колачелло пообещал ей, когда она еще писала для Interview. Она приехала в своем бежевом такси «Марафон Чеккер»[1443] и увезла их.

Четверг, 3 апреля 1986 года

Поехал в даунтаун, потому что Мария Шрайвер должна была прийти в одиннадцать утра (такси 5 долларов). Она по-настоящему привлекательная, получились хорошие фотографии. Несколько тяжеловата в нижней части. Она была остроумная, много говорила.

Мы с Пейдж захотели купить шоколадные конфеты по дороге домой, поэтому зашли в «Невшатель», и они подарили нам бесплатные пакетики с шоколадом, четверть фунта каждый, и мы просто пошли дальше по Мэдисон-авеню, наслаждаясь шоколадом. Доктор Ли дала Пейдж какую-то цветочную воду, и всякий раз, как она съест конфеты, она должна сказать: «Мне очень понравилось то, что я сейчас сделала, но больше я этого делать не буду», а потом выпить лиловые Цветы Провидения.

Пятница, 4 апреля 1986 года

Руперт сделал при печати несколько ошибок. У него новый бойфренд, он учится в Принстонском университете, а еще он точная копия самого Руперта. Точная. Это так странно. Элизабет Солцман устроила нам сюрприз: пригласила нас отметить день рождения Вилфредо на Кони-Айленде. И даже заказала для нас такси «Олл-сити».

В этом заведении под названием «Каролина» все было вроде как замечательно, оно будто создано для мафиози. Подают спагетти. Аттракционы Кони-Айленда все закрыты, шел дождь. Приехали только Вилфредо, Бенджамин в женской одежде и Кейт Хэррингтон. Владелец заведения, итальянец, узнал, кто я такой, и получил автограф. А потом выключили свет – вообще темень, и все эти грузные крутые пятидесятилетние официанты вошли в зал с зажженными свечами на именинном пироге, запели «С днем рожденья тебя», и Вилфредо было застонал, но покорился судьбе и уже приготовился все это вынести, мы ждали, когда они подойдут к нам, а они… прошли мимо нас прямиком к другому столу! [Смеется.] Это было так неожиданно. Все равно что думаешь: вот-вот тебе вручат «Оскара», а он достается вдруг кому-то другому. Этот момент был кульминацией всего вечера. Замечательно. Мы не могли поверить своим глазам. Но позже они действительно вынесли пирог для Вилфредо.

Воскресенье, 6 апреля 1986 года

Жан-Мишель должен был заехать за мной, чтобы мы оба поехали на концерт Майлза Дэвиса в зале «Бикон»; был дождливый холодный день, я свернулся клубочком на диване и какое-то время смотрел телевизор, съел немного чеснока, а потом он позвонил и сказал, чтобы лучше нам встретиться прямо там (такси 4 доллара). Его такси подъехало прямо следом за моим, и у него там был Гленн О’Брайен[1444] и кое-кто еще. Они с Гленном снова друзья. Сначала выступил Би-Би Кинг, и он играл просто замечательно. А потом вышел Майлз Дэвис, со светлыми волосами, в золотом костюме из лам, и он играл невероятную, потрясающую музыку. Он на высоких каблуках. Позже мы поехали в «Одеон» на ужин.

Вторник, 8 апреля 1986 года

Работал до восьми. Мне нужно эту штуковину с Марией Шрайвер сделать поскорее. Я, наверное, не смогу пойти на ее свадьбу, потому что мне не разрешат взять туда с собой еще кого-нибудь. Тогда мне пришлось бы остановиться в Бостоне, а оттуда поехать в Хайаннис одному. Фреда не пригласили. Его даже на свадьбу Кэролайн не пригласили. Ее свадьба будет, по-моему, до свадьбы Марии.

Среда, 9 апреля 1986 года

Пейдж заехала за мной в одиннадцать. Мы отправились на фирму грамзаписи «Электра рекордс», и у Пейдж было странное настроение, притом целый день, она так и не смогла от него избавиться. Потом, в конце вечера, она отдала мне свою видеокамеру и сказала, что не хочет держать ее, что она больше не будет снимать.

Четверг, 10 апреля 1986 года

Пропустил ланч в офисе, но зато несколько часов как следует поработал. Пейдж отдала мне все прибамбасы от своей камеры, и я сказал ей, что не смогу пользоваться ею в Европе, потому что там другое напряжение в сети, но она ответила, что я могу делать с камерой все, что захочу, она от нее уже устала.

Суббота, 12 апреля 1986 года – Париж

Галерея была вполне неплохая, и этот человек, ее владелец, он, по-моему, просто пытается сделать себе имя (такси 5 долларов). Называется «Лавинь-Бастиль». Курс доллара в Париже снизился, и все стали проявлять больше интереса к искусству. Я сделал эту серию «Десять статуй Свободы» (такси 6 долларов). Бродил по Парижу с Крисом Макосом и Фредом. Пошел в «Кафе Флор», однако никого из знакомых там не встретил (ужин 100 долларов). Остался в номере, смотрел телевизор, потом отоспался всласть.

Вторник, 15 апреля 1986 года – Париж

Мы пошли на передачу по типу шоу Джонни Карсона, она очень знаменитая и идет в прямом эфире. Когда мы туда приехали, они как раз устанавливали все оборудование. Тут вдруг они узнали, что бомбят Ливию, поэтому главному в этом шоу тут же пришлось уехать, он оставил вместо себя какую-то даму, и все тут же потеряли ко мне всяческий интерес, хотя и притворялись, что это не так, и я даже не понял, делали ли они хоть что-нибудь по-настоящему или только для галочки. По-моему, они валяли дурака, ради меня. Они даже не задавали мне никаких вопросов, и можно было подумать, что они все просто сляпали на ходу. Хотя они и сказали мне, что записали все на видео, я не думаю, что это так (такси 10 долларов и 5 долларов).

Пошел в какой-то арабский ресторан – может, и в ливийский, это один из таких ресторанов в богатом районе, около Ива Сен-Лорана. Там было здорово, а на улице дождь припустил еще больше. Кускус (ланч 75 долларов). Ужин с Билли Боем и всеми людьми из галереи, целое пиршество со сменой двадцати блюд, и Билли Бой, который рассказывал, что теперь ест только здоровую пищу и совсем не пьет, сидел прямо передо мной и пил спиртное. Он ел мясо, а мне говорил, что не ест его. Он прекрасный собеседник, с ним приятно проводить время, потому что достаточно сказать лишь одно слово – «Барби», и он тут же начинает говорить без умолку, и это решает любые проблемы, потому что никому не нужно беспокоиться насчет того, о чем и как говорить. Мы прекрасно провели время, а потом Крис отправился с Билли Боем «в ночное»: они пошли шляться по клубам.

Понедельник, 21 апреля 1986 года – Нью-Йорк

Сэм не звонил. Пейдж не звонила.

Поехал на 33-ю улицу и Пятую авеню (6 долларов), и тут начались проблемы с празднованием. Я планировал сюрприз для Сэма, хотел отметить его день рождения, не предупреждая заранее, однако Пейдж уже все сама организовала, ничего не сказав мне. Я позвонил ей в Interview, и она сказала: «Я сейчас работаю, не могу разговаривать». Я ей: «Пейдж, но это же я!» А она на это: «Хорошо, ну да, но только я очень-очень занята». В общем, она на меня была сердита, но я знал, что она сердилась на меня за что-то еще до нашего отъезда в Европу, потому что она тогда отдала мне видеокамеру, а теперь без видеокамеры она просто-напросто перестала быть самой собой – ведь теперь ей не нужно метаться туда-сюда и устраивать истерики. Та к все и продолжалось всю вторую половину дня, а потом позвонил Жан-Мишель, приехал в офис, и Пейдж зашла как раз в тот момент, когда мы с ним сидели вместе, и это тоже добавило напряженности, а она сказала, что организует ужин в честь Сэма в «Одеоне», но сама туда не пойдет, и она действительно рано ушла с работы. Уже потом кто-то из офиса, поговорив с Пейдж, выяснил, в чем дело, и мы в результате все уладили: она разозлилась, что я не звонил ей, пока был в Европе, она ведь всегда звонит мне, когда она в отпуске, а еще она сказала, что я ее до последней минуты динамил, она думала, что я договорюсь с Фредом, чтобы она тоже смогла поехать в Париж, а потом мы вообще взяли с собой Криса. Фред просто не захотел лишней мороки – ведь Криса легко поселить в любой отель, а для Пейдж пришлось бы искать хорошую гостиницу, потом за ней туда нужно было бы заезжать, водить на ужины, встречаться с рекламодателями и все такое. Фред вообще ворчал всю поездку, на что я ему и указал, а он ответил: «Я уже достаточно стар, так что могу вести себя паршиво, если мне так хочется».

В офисе я поговорил с девицей, которая занимается свадьбой Шварценеггера, и они мне не разрешили никого с собой привозить, тогда я сказал им, что просто не в состоянии ехать в одиночку, и она принялась предлагать мне на выбор, с кем бы я мог к ним туда отправиться, и вот она говорит: «Вы можете приехать с Грейс Джонс». Я отвечаю: «Грейс человек ненадежный. На нее нельзя положиться. А потом, если она поедет, то наверняка возьмет с собой кого-то из своих». Тогда они говорят: «Ну хорошо, а вот поедет Эйб Поц, вы с ним можете поехать», а я на это: «Я не знаком с Эйбом Поцем». Тогда они говорят: «А еще Джоанн Поц едет», и я отвечаю: «Но я не знаком с Джоанн Поц». А они на это: «И леди Поц приедет, вы можете ехать с ней», я же опять засвое: «Знать не знаю никакой леди Поц». Я хочу сказать, кто все эти Поцы? Все эти никому не известные личности. Я сказал: «Что ж, наверное, я тогда не смогу приехать». Та к что я, по-видимому, никуда не поеду. И Фред сказал, чтобы я даже и не пытался заставить их пригласить его, потому что его самого по себе никто не звал. Тут позвонила Мора Мойнихан и сказала, что ее никто туда не приглашал, но она все равно поедет, правда, в Бостон, потому что Керри Кеннеди и Мэри Ричардсон собирались быть там.

Как бы то ни было, мы с Пейдж вроде как помирились, и вся эта история забыта, хотя было интересно. Странно, что Пейдж вдруг устроила из-за меня такую бурю. Еще мне пришлось придумывать, что подарить Сэму – это во время моей ссоры с Пейдж. Я вложил деньги в поздравительную открытку бабушкиных времен, а еще сделал холст, к которому приклеил долларовые бумажки, и потом вспомнил, что печатают ведь целые денежные полотна, но у меня можно просто отрывать деньги от холста, как только понадобится, – например, чтобы давать чаевые. Отправился домой, и Джеральдо Ривера как раз начал вскрывать тайные помещения Аль Капоне в прямом эфире из Чикаго, но это должно было продолжаться целых два часа[1445].

Сэм зашел за мной (такси 10 долларов), и мы поехали в «Одеон». Там была Пейдж с кем-то из рекламодателей, они пришли по делу, и я сказал ей, что пригласил Кита и его нового Хуана, а потом только что в город из Далласа прибыл Билли Бой, и Пейдж тоже пригласила его сюда, так что все было очень весело и совершенно непринужденно. Кит подарил Сэму радиоприемник из «Поп Шопа», который он только что открыл, Пейдж подарила книгу про Белый Дом, а Вилфредо трусы от Армани.

Вторник, 22 апреля 1986 года

Слонялся туда-сюда. Пошел в офис. Появилась Гейл и стала издавать эти особые звуки, которые обычно издает, когда ей что-то нравится, – «м-м-м», выясни лось, что она так мычала, разглядывая свой портрет. Я решил сделать портрет, а не рисунок, потому что портрет легче. Ее трудно изобразить. У нее хорошие глаза, но все непросто с подбородком. Она, судя по всему, была в восторге. Грейс Джонс позвонила – сообщила, что у нее ларингит, и я сказал, что, пожалуй, найму самолет, чтобы попасть на свадьбу Шварценеггера в субботу, так что мы с ней, возможно, полетим вместе.

Среда, 23 апреля 1986 года

Не звонил Грейс вчера, но мы с ней, по-видимому, поедем вместе на свадьбу Шварценеггера, погода должна быть хорошая.

Некоторое время прошелся пешком, но потом взял такси (3 доллара), а когда приехал в офис, там уже начался грандиозный ланч. Были представители музея Уитни и косметической фирмы «Шисейдо», был кто-то от «Ги Лароша». Представители Лароша рассказали, что они обитают в одном здании с «Адольфо» и что работники «Адольфо» обрызгивают своими духами весь вестибюль, но потом приходят люди из «Ги Лароша», все смывают и обрызгивают своими духами – и так далее.

Приходил Билли Бой, чтобы зачем-то встретиться с Гейл, я застал его и пригласил к себе наверх, и хорошо, что так получилось, потому что он развлекал этих людей из «Шисейдо», он просто заполнил все время ланча разговорами про Барби.

Четверг, 24 апреля 1986 года

Прямо посреди ланча с представителями «Фьоруччи» в комнату влетела взбудораженная Бриджид, я не мог сообразить, что это с ней случилось, – а на ней был золотой браслет, и она сказала: «Я торговалась с этим парнем на улице, и вот смотри – было шестьдесят долларов, а я взяла за сорок!» Я лишь посмотрел на нее и сказал: «Ты серьезно?» Она сказала: «Да ты посмотри: тут в четырех местах стоит клеймо – 14 каратов». Джей лишь рассмеялся и спросил ее: «А продавец был черный?», и она сказала, что да, черный. И я сказал: «Ты что, разве не знаешь, как эти ребята сидят на улице с клеймовочной машинкой и всюду ставят клеймо “14К”?» Она не хотела нам верить, и я сказал ей, чтобы пошла в ювелирный магазин на углу и спросила у продавца. Я поспорил с ней на пять долларов, и когда она вернулась, то прислала наверх пять долларов: ювелир только взглянул на браслет и сразу сказал: «Нет». Мне, правда, деньги эти были не нужны – я лишь хотел, чтобы она проверила браслет у специалиста. Джей сегодня пришел в костюме. Когда он в костюме и при галстуке, то славно выглядит, но тогда, правда, его нельзя попросить хоть что-нибудь сделать. Позвонил Руперту, чтобы узнать, где он, и он сказал, что Эдмунда Голтни на скорой отправили в больницу Святого Винсента. Он только что вернулся из Таоса. Собирается переехать туда. Не понимаю, зачем он летал на самолетах – ведь в полете как раз и подхватываешь всякие вирусы. Это как когда он раньше летал в Ки-Уэст. Думали, что у него инфаркт, а это эпилептический припадок. Сейчас он в коме.

Пятница, 25 апреля 1986 года

Я поговорил с Долли Фокс, и она сказала, что Чарли Шин прислал ей билет, чтобы она побывала на Филиппинах. Ну, это замечательно. Я прочитал в газетах, что Грейс Джонс полетит на свадьбу Шварценеггера и Шрайвер на собственном самолете и возьмет меня с собой, так что Грейс, наверное, позвонила своему рекламному агенту и рассказала это, а значит, надо полагать, что мы с ней все же отправимся туда. Я звонил ей несколько раз в течение дня, она снимала трубку, говорила «Алло!» таким тихим, почти неразборчивым голосом, а потом – отбой. Наверное, гуляла всю ночь, а теперь отвечает на звонки, не просыпаясь. С нами согласился полететь Питер Уайз – свадьба ведь будет проходить неподалеку от его дома на Кейп-Ко де, а потом он еще и подвезет нас обратно к самолету, так что все к лучшему.

Ходил к Бернсону, и это было вроде прикольно. Он меня вдруг обнял, да так, что кости затрещали, и спросил, обнимал ли меня вообще кто-нибудь когда-нибудь вот так, и я ответил, что нет. Но я не сказал ему, что мне и не хотелось. Работал над портретами Марии Шрайвер, чтобы было что подарить на свадьбу.

Суббота, 26 апреля 1986 года – Нью-Йорк – Хайаннис (штат Массачусетс) – Нью-Йорк

Встал в шесть утра, позвонил Питеру в семь. В дверь мне позвонили на полчаса раньше, чем договаривались, и это был Питер, но без Грейс. Он сказал, что заехал к ней и разбудил ее, и она сказала, чтобы он вернулся за ней через час. Погода не из лучших. Немного облачно.

Поехали за Грейс в Виллидж, и она вышла в нижнем белье от Нормы Камали – из черной шерсти. А еще в меховой шляпе от Кензо. Красилась она, пока ехали в машине, а потом еще и в самолете. Приехали в аэропорт с опозданием на час. Летели хорошо, все время через этот серый туман, от начала до конца полета, и ничего не случилось, тогда как в ясный день самолет иногда попадает в воздушную яму и тогда его бросает вниз. Грейс надела зеленое платье от Аззедина – переоделась прямо в туалете аэропорта. Питер взял напрокат машину, желтый микроавтобус, он знал, где находится церковь, в которой все будет происходить, так что отвез нас прямо туда. А потом отправился посмотреть собственный дом в Ист-Фэлмэсе.

Толпа, собравшаяся перед церковью, принялась кричать: «Грейс!» и «Энди!» Толпа была огромная – я таких таких толп около церкви никогда не видел. Мы вошли внутрь, и там у двери нужно было брать складные стулья. Речь говорила Опра Уинфри. Прямо перед нами сидели Джейми и Филлис Уайет, и они оба, повернувшись к нам, сказали, что из-за нас снаружи поднялся слишком уж большой ажиотаж, – ну до чего же они потешные. Мы еще в конторе по прокату автомобилей обратили внимание на все эти гламурные имена – например, «Клинт Иствуд» или «Барбара Уолтерс», а еще там значилась эта девица Сент-Джеймс[1446], но в церкви их не было. И когда смотришь на брачную церемонию, как в сказке со счастливым концом, почему-то задаешься вопросом, как все будет выглядеть, когда дело дойдет до развода.

Джекки причастилась, и они с Джоном-Джоном обошли всю церковь вместе, чтобы покрасоваться, – она выглядела великолепно. Месса длилась час, а брачная церемония пятнадцать минут. Девушка пела «Аве Мария». Питер ждал нас снаружи, позже он рассказал, что когда Арнольд и Мария вышли из церкви, они благосклонно отнеслись к фотографам – опустили стекло в машине, улыбались, позировали. А Джекки никому не улыбалась, она очень была мрачная. Они, по-видимому, праздновали это событие уже дня три или около того, потому что мне рассказали, как накануне вечером на какой-то вечеринке, Арнольд, вручая родителям Марии сделанный мною ее портрет, заявил: «Мне досталась жена, а вам достался портрет». И все мне говорили, как им нравится этот портрет, какой он замечательный. Потом один из приятелей Арнольда внес скульптуру, которую прислал в подарок Курт Вальдхайм, и она была некрасивая. Арнольд всегда ораторствует, вот он и сказал: «Мои друзья не хотели, чтобы я упоминал имя Курта из-за всей этой истории с нацизмом и из-за конфликтной ситуации в ООН, но я все равно люблю его, и Мария тоже, так что спасибо тебе, Курт»[1447]. Перед церковью стоял какой-то лимузин, и кто-то затащил нас в него, но где был Питер? Наконец мы приехали на место, и Питер, который, оказывается, увидел, что мы попали в лимузин, приехал следом за ним, так что не потерял нас. Он отдал мне мои рисунки Марии, но я не знал, куда их деть. Тут их увидел Эдди Шлосберг[1448] и сказал, что положит их где-нибудь в доме, и я поблагодарил его за это.

Было жутко холодно. Я наткнулся на Австрийца[1449], и он отвел нас в шатер, где официанты раскрывали устриц, и Грейс тут же захотела их отведать, но нам сказали, что их подают в другом шатре, – правда, несколько позже кто-то подошел к нам с тарелкой устриц только для нее, и она съела целых тридцать штук, а потом еще двадцать, она с шумом всасывала их, причмокивая. Там был и Кристофер Кеннеди, он очень славный. Джекки сидела с Беттиной. И с Марком Боаном[1450]. Я не смотрел на Джекки, у меня было какое-то слишком странное ощущение. Потом заиграла музыка и все принялись танцевать. Играли Питер Дачин с женой. Питер [смеется] торопился на другую вечеринку. Он так много работает. Грейс тоже стала танцевать, и тут же все стало точь-в-точь как сцена из кинофильма: все смотрели только на нее, больше никто не танцевал. А она танцевала с маленьким мальчиком. Мы сидели за столом Джо Кеннеди и его жены. Я разговаривал с Нэнси Коллинз. Спросил ее, будет ли она писать об этой свадьбе, но она запротестовала: «Нет-нет, что вы, это же сугубо частное событие». Она – лучшая подруга Марии, не знаю уж, с каких пор. Мы поговорили про статью о Сталлоне, которую она написала для Rolling Stone, а там мало что было сказано, и она заметила, что она на него сердита, потому что, как она сказала, он шесть раз отменял их встречу, а потом даже не дал ей достаточно времени на интервью. Но ведь он же встречался с П. Х. всего час, на большее не был согласен, и интервью у нас в журнале получилось отличное и, к тому же, необычное. Я все пытался фотографировать, но никак не мог никуда пролезть, не хотелось расталкивать всех. Друзья Арнольда – его собратья-культуристы – все были с фотоаппаратами, и никто из Кеннеди не мог ничего им запретить, но у них был свой фотограф, и они все время говорили: «Будьте добры, Чак, снимите-ка нас!». В этом случае все фотографии принадлежали семье Кеннеди. Им стоило разрешить гостям фотографировать, как это было на свадьбе Мадонны, потому что гости все равно будут снимать для себя. Ну, может, через много лет эти фотографии как-то и удастся использовать, но никто не побежит с ними завтра утром в «Нью-Йорк пост».

Еда была замечательная: сырые овощи, которые варили на пару прямо при тебе. Грейс танцевала с Тедом Кеннеди. Потом Грейс и Арнольд принялись обсуждать, что ей делать с этим Дольфом, потому что он трахает всех ее подруг. Я сказал ей, что она должна выйти за него замуж, пусть на минутку, потому что свадьба у них была бы великолепнейшая. Но я вечно даю Грейс не тот совет, какой нужно. Вот я говорил ей, например, что она никогда не добьется большой популярности, если не будет выглядеть скромнее, ведь публика не любит крайностей. Свадебный торт был высотой не то два, не то три метра. Все подходили ко мне и без конца говорили, до чего же им нравится портрет Марии. Папаша Шрайвер выступил с речью, он был во фраке. Он говорил о том, что «теряет дочь». Ну, скажу я тебе, ей же двадцать девять лет – ему вообще-то повезло, что он ее наконец потерял.

Арнольд тоже выступил с речью, он произнес чудесные слова любящего человека, ну, например, что сделает жену счастливой. Я впервые присутствовал при том, что о любви говорили вслух, все как есть.

Потом нам настала пора уезжать, и двое из парней Кеннеди зажали Грейс в дверях, и один из них терся о ее бок своим членом, а потом мы уехали в аэропорт.

Воскресенье, 27 апреля 1986 года

День начался рано, все из-за моего брата Джона и его жены. Как же странно, ведь эти двое людей, которых ты на самом деле совершенно не знаешь, кардинально отличаются от тебя, и мысли у них такие своеобразные – еще один повод призадуматься: а в чем, собственно, смысл жизни? Их сын Дональд еще учится в колледже, он получит диплом в августе, он специалист по компьютерам, так что, может быть, нам стоит нанять его на работу в Interview, если не будет слишком поздно, если нам не понадобится компьютерщик раньше. Пошел на блошиный рынок, там наткнулся на Билли Боя с Мелом Одомом. Когда солнце выглядывает из-за облаков, то даже жарко, но если его нет, то холодно. Билли Бой сегодня был не в настроении тратить деньги. И как только продавцы видят, что он появился на блошином рынке, они тут же задирают цены на вещи Скьяпарелли. Он вполне мог бы быть красавцем, у него хорошие пропорции, но он горбится, косолапит, так что на него не слишком обращаешь внимание. Ну, у него, конечно, рост под 190 сантиметров, на нем леопардовой расцветки пиджак, обтягивающие брюки и остроносые ботинки, мальтийский крест, по типу Шанель, темные очки – и вообще никакой косметики. В новостях показывали Имельду Маркос, она рыдала, что все еще торчит на Гавайях, и это как в английских фильмах, когда родственники приходят в темницу и говорят: «Мы тебя любим, дорогая, но нам все же придется отрезать тебе голову».

Понедельник, 28 апреля 1986 года

Был у доктора Ли, и она сказала: «Вы пили шампанское и ели торт» – она ведь видела в газетах, что я побывал на свадьбе. Но тут она прокололась. Потом я поехал в офис (такси 6 долларов). Фред, когда я появился там, принялся вовсю разоряться, что он не в состоянии развлекать всю эту толпу людей, ведь они приехали, чтобы повидаться именно со мной. И я сказал: «Ну хорошо, но я же был у врача».

Тем временем какую-то даму уже гримировали перед съемкой для портрета. Она одна из тех, кому и пластическая хирургия не помогла: разницы почти нет, что до операции, что после. У нее, однако, приятная, очаровательная улыбка, она открытая, любящая натура. Ланч заказали из «Кафе Кондотти», и еды было очень много. Я тут как-то раз наорал на Валери из Interview, потому что она выкидывала в мусорное ведро все эти прекрасные помидоры и свежий базилик, а она ответила, что уже три часа дня, а никто ничего так и не ест. Эта молодежь так избалована.

Потом приехала съемочная группа, человек пятьдесят, им надо было снять меня ради одной секунды экранного времени, это для «Кемикэл бэнк», они бог знает сколько времени разворачивали все это свое оборудование, и я сделал все, что им было нужно.

Позвонил Сурен Эрмоян, попросил меня сделать портрет Теда Тернера для обложки журнала «Мэдисон-авеню», и я сказал, что сделаю, потому что он был одним из первых, кто дал мне работу, он в пятидесятых годах заведовал художественным отделом у Херста, а потом Фред стал на меня орать. Но мне было неудобно отказывать Сурену, потому что я когда-то уже отказался от того, чтобы нарисовать для них американский флаг.

Вторник, 29 апреля 1986 года

Пришел в офис, поговорил с Фредом насчет его выходки накануне. Он все еще ссылается на то, что я ему сказал в Париже, это явно засело у него в голове: ему нужно, мол, вести себя так, будто он – молодой человек, нужно перестать вечно ворчать.

Звонил Кит, сказал, что заедет за мной в шесть – нужно быть на благотворительном мероприятии в пользу больных СПИДом, которое Кельвин организует в центре имени Джейвитса, где они собрались сделать огромную фотографию – причем снимать ее частями – вместе с Лиз Тейлор и другими знаменитостями. Приехал в этот центр, там было сто учащихся из Политехнического института моды (F.I.T.) и «Парсонс». Центр этот сам по себе огромный, да еще сложно спланированный. Лиз Тейлор опоздала, потому что получала платье у Кельвина. Там был маленький мальчик из Индианы, и про него говорят, что он болен СПИДом, поэтому ему не разрешают ходить в школу. Он очень симпатичный. Была Брук Шилдс, вид у нее весьма элегантный. Она самая красивая из всех женщин, которых я когда-либо видел. Я всегда считал Корнелию красавицей, однако когда она оказалась рядом с Брук, то выглядела гадким утенком, все-то у нее не то и не так, и говорила она что-то такое, вроде бы в сторону Брук, и притом еле слышно: «Брысь отсюда!» Корнелия не хотела оказаться на фотографии рядом с ней – выходит, понимает…

Уже и мэр наконец приехал, встал в центр, а Лиз все еще не выходила. В этом кадре должны были быть она, Кельвин и мэр. Я разговаривал с одним парнем, и вдруг он сказал, что болен СПИДом, и тут даже не знаешь, что и сказать, – это вам не «Ах, боже, какая чудесная вечеринка!»… Пригляделся, а у него на коже характерные пятна, вот она – суровая правда-то…

Когда появилась Лиз, все тут же посходили с ума и набросились на нее, и Кит сказал: «Это что же нужно такое совершить, чтобы стать такой знаменитой?» А потом ее поволокли по залу, и все фотографы тут же кинулись к ней, они чуть не задушили ее и не раздавили в своих объятиях, но как только они ее полностью отработали, все ее просто бросили, ненужную, и она осталась совершенно одна, ведь они получили все, что хотели. Это было так странно видеть. Прыгнул в лимузин и поехал в «Мистер Чау», а там снова здоровался со всеми, с кем совсем недавно попрощался. Грейс Джонс не раз звонила кому-то в Рим – и, по-моему, Тина ничего об этом не знала.

Четверг, 1 мая 1986 года

Фред очень был мил со мной, а потом стало наконец понятно, чего он хотел. Он сказал: «Если ты поедешь в Европу на прием, который устраивают Турн-унд-Таксисы, это полностью испортит всю мою поездку». Потому что он думает, будто ему там придется все время обо мне заботиться. А он, по-видимому, хочет валяться, задрав ноги, и ни черта не делать или что там еще? Но ведь я могу взять с собой кого-то другого, я не знаю, отчего это он так забеспокоился – ведь я не обязан ехать именно с ним. Там будет грандиозное празднование дня рождения, которое устраивает Глория, жена Иоганна, – несколько дней самых разнообразных событий.

У Сэма дурное настроение, вот мы и поссорились – я попросил его пойти купить чипсы, а он отказался. Он просто жутко хандрит. Винсент попросил его кое-что сделать, и он не сделал. Он говорит, что хочет, чтобы его у него была «более значительная» работа.

Суббота, 3 мая 1986 года

Заходил в «Сотбис». Смотрел на свои картины. Кто-то выставил на аукцион одну из моих работ из серии, которая называется «Билет в “Студию 54”», и этот кто-то заработает пять-семь тысяч долларов – это стартовая цена. Н-да, хотел бы я знать, кто же это продает? Я дарил эти работы Хальстону и Барбаре Аллен, вот таким людям.

За мной заехала Пейдж, и мы отправились на вернисаж Кенни, но сначала мы заехали в «Поп шоп», магазин, который открыл Кит, я там еще ни разу не был. У него работает пять человек: два босса и трое пареньков. Платят там восемь долларов в час. Магазин этот, правда, оказалось трудно найти, он в стороне от основных дорог, а ведь это играет большую роль. Я даже не знаю, поедут ли туда люди, хотя кое-кто там, конечно, был. Купил часы. Доехали до Кенни. Вечеринка получилась хорошая. Было три повара, они делали всякие итальянские макароны, причем каждое блюдо было освещено особым, подходящим по настроению светом, и это выглядело так элегантно. Кенни был в необычном для него состоянии – крайне возбужден.

Понедельник, 5 мая 1986 года

Поехал в офис на такси (6 долларов), и там весь день прошел в бесконечных делах. Был Энтони д’Оффей из Лондона, который решил, что обожает мои «Автопортреты». Они были так неуверены в том, как к ним относиться, и я уже было решил, что они вообще их не возьмут, а потом их увидел Кит и захотел использовать на футболках для своего «Поп шопа», и я сказал – ладно, и Кит сделал, по-моему, уже штук двести, так что теперь нам придется, наверное, их все выкупать.

Заходили Бруно и сенатор Додд, я даже не понял, зачем, на минуту заскочил Питер Бирд, и все это как-то одновременно. Я водил их по нашему зданию. Потом Сильвия Майлс сказала, чтобы я заехал за ней в восемь, перед вечером в «Линкольн-центре», посвященным Лиз Тейлор. Поехал на такси в аптаун (5 долларов). Сильвия принарядилась, и мы с ней дошли до «Линкольн-центра». Лиз опоздала на полтора часа. Наконец она приехала, стали показывать различные кинофрагменты, выступать с речами. Я вот не понимаю, как ей удается получать работу, если она так сильно опаздывает. Там была ее мать, удивительная красавица! Она была единственной, кого Лиз поблагодарила. У самой Лиз сейчас такая проблема с внешним видом: да, она похудела, но ее нос никуда не делся. И вся выпивка на нем отражается. Зато талия у нее сейчас – всего пятьдесят сантиметров!

Вторник, 6 мая 1986 года

Вилфредо зашел за мной, и мы отправились к Кельвину Кляйну на 38-ю улицу и Бродвей, а там у него в случае пожара – совершенная западня: лифт нужно ждать часами. Джон Фэрчайлд опоздал на двадцать минут, и они ради него задержали начало показа. Как приятно было прочитать в рубрике «Шестая полоса», что рекламное агентство Джерри Делла Фемины сделало рекламу для Перри Эллиса, в которой модель, молодой человек, читал книгу, и там в тексте можно было разглядеть слово fuck, а Фэрчайлд не взял эту рекламу и не напечатал ее у себя в «Уименс уэр дейли», и Делла Фемина на это сказал что-то вроде: «Что это Джон Фэрчайлд о себе возомнил? Он, может, и способен нахамить Джерри Зипкину и всяким таким прочим “ кавалерам”, но только не рекламным агентствам!» Это было, в общем, замечательно: услышать, что Фэрчайлду насыпали соли на хвост. По-моему, этот показ мод был вроде упрощенного Хальстона, со всеми этими свитерами, повязанными вокруг плеч, и тому подобным, пальто, шляпами, брюками разной длины, но, как сказал Фред, это было все для богатеньких. Решил довести работу до конца (такси 4 доллара). Бруно оставил для меня конфеты, и по приезде на работу я мог думать только о них, так что я их все съел, и это придало мне силы.

Приехал Руперт, у него все еще кашель, но он сказал, что его психиатр говорит: это просто подсознательное желание по-прежнему быть связанным с покойным бойфрендом.

Среда, 7 мая 1986 года

На улице случайно встретил Бьянку, и она поблагодарила меня за то, что я спас ей жизнь, послав ее к Эйзо на шиацу, он потом отправил ее к другому специалисту, который проведет с ней дополнительные процедуры. Она уже ходит без трости.

Клодия Коэн Перелман устроила прием в честь Билла Бласса, я приехал туда в половине восьмого (такси 5 долларов). Все было очень круто. Их дом очень элегантный, она пригласила Джерри Зипкина, Нэн Кемпнер, Каролину Эрреру. Как, по-твоему, они хотят купить Билла Бласса? Там была девица из «Уименс уэр дейли», а она из тех, кто не пользуется губной помадой и задает трудные вопросы, так что она далеко пойдет.

Главная медиа-новость дня: Джоан Риверс теперь будет конкурировать с Джонни Карсоном, и именно Барри Диллер смог заполучить ее для телесети FOX. Ее передача будет выходить в эфир на полчаса раньше, чем у Джонни. Не знаю, правда, как получится, – результат ведь может выйти и прямо противоположный. Зрителям ведь можно надоесть, можно перекормить публику, если везде будет один и тот же стиль. Бедняга Джонни – ему теперь придется беспокоиться насчет еще одной женщины.

Четверг, 8 мая 1986 года

Вилфредо зашел за мной, и мы поехали на показ мод Перри Эллиса на 40-й улице и Седьмой авеню (такси 6 долларов). Уже ближе к концу показа возникла пауза – и тут на сцену вынесли Перри. Некоторые рыдали, говорили, что у него СПИД. Раньше ведь все твердили, будто он ужасно расстроен, что у него нервный срыв из-за того, что умер его бойфренд, от СПИДа.

Отправился в «Палладиум» на вечерний вариант показа моделей Андре Уокера. И как раз когда мы стояли и смотрели с балкона, мой кристалл упал прямо на танцпол, так что пришлось пойти вниз разыскивать его. Нашел его Вилфредо. Когда кристалл выпал, рядом со мной стоял Тони Шафрази. А кристалл ведь мог там, внизу, кого-нибудь убить. Я ношу его на животе, между хирургическими корсетами, и он взял да и выпал.

Суббота, 10 мая 1986 года

На Мэдисон-авеню и 72-й улице на входе в новый магазин Ральфа Лорена стояла очередь, как у метро в час пик.

У меня случилась странная перепалка с Тамой во время делового ужина в «Одеоне», на очередном «свидании вслепую». Она начала мне говорить что-то вроде: «Дети – это ведь хорошо, как считаешь?» и «Можно всегда усыновить кого-нибудь» и «Тебе нужно жениться». Потом она сказала: «Может быть, это все слишком интимные темы для тебя, мы можем поговорить об этом в другой раз». И вот теперь я думаю, что это, может быть, Тама и внушила всякие мысли Пейдж, потому что было так странно, когда Пейдж ужасно расстроилась, что я не звонил ей из Европы. Но потом я подумал, что, может быть, Тама все это замутила для себя. Не знаю, как-то слишком странно. Что это с ними? Разве не ясно, что они совершенно не на того напали? Кто-то должен был бы направить их на путь истинный.

Четверг, 15 мая 1986 года

Винсент, который сейчас звонит мне по другой линии, сказал, что наше шоу «Пятнадцать минут» получило премию за лучшее видео во время вчерашнего мероприятия в «Палладиуме». Я стал избегать Пейдж, потому что на меня странно подействовало все то, о чем мне недавно говорила Тама. Да, еще я разговаривал с Хальстоном, и он сказал, что мне нужно пригласить «художественную прессу» на благотворительный вечер Марты Грэм, и я сказал ему: «Э-э, понимаешь, Хальстон, [смеется] у искусства на самом деле никакой отдельной “прессы” нет». Он лишь переспросил: «Нет художественной прессы? Как нет?» Это для него было полной неожиданностью. Он сказал: «Ну хорошо, тогда давай пригласим туда агентства новостей – Ю-Пи-Ай и Эй-Пи[1451]».

Пятница, 16 мая 1986 года

Работал до восьми. Без четверти девять за мной заехал Томас Амманн, чтобы поехать на ужин в ресторан «Орора» на Восточной 49-й улице. Его открыл Джо Боум, владелец «Фор Сизонс», «Уиндоуз он зе уорлд» и «Брасери». Встретил там Стюарта Пивара и Барбару Гуггенхайм, а в ресторане этом висит шестьдесят люстр – можно подумать, что ты в магазине осветительных товаров. Стюарту, правда, очень понравилось. И почему Стюарт без конца ищет каких-то еще девушек, когда рядом есть Барбара – она же его так любит, она красивая, умная, а сейчас еще и зарабатывает много. Почему? Просто очуметь! Ну то есть почему он оставил свою семью, чтобы жить одному – так, как он живет, – и без конца беспокоиться о том, где бы найти девушку, с которой можно перепихнуться? На самом деле я думаю, что его интересуют только двенадцатилетние девочки. Я же вижу, как он их разглядывает. Он больной. Кошмар. И я еще думаю, что ему, наверное, нравится нюхать грязное нижнее белье, что-то такое. Это у меня просто [смеется] такое ощущение. Барбаре он нравится, потому что, как она говорит, с ним – как ни с кем другим, и он совершенно погружен в свои собственные размышления. При всем при том он по-настоящему интересный человек, так много знает об искусстве, музыке, истории – да обо всем! Еда была холодная, но ее подавали в закрытой посуде, то есть ей полагалось быть горячей.

Суббота, 17 мая 1986 года

Фред огорчен, что я продолжаю тиражировать Марту Грэм, то есть более трехсот моих принтов будут бродить по коллекциям. А я огорчен, что в договоре на серию «Ковбои и индейцы» с Кентом Клайнменом зафиксировано право Клайнмена на «окончательное одобрение», и я не могу поверить, что Фред мог такое допустить.

Еще – возникла проблема в отношении плаката, на котором изображен Джон Уэйн: невозможно получить разрешение на его использование, просто не у кого. Это кадр из одного фильма студии «Уорнер», и я не понимаю даже, почему его вообще назвали «Джон Уэйн», ведь если бы не было указано его имя, невозможно было бы вообще понять, кто именно изображен. Случайно встретил Таму на улице, и она сказала: «Вы меня, пожалуйста, простите, что я недавно задавала вам все эти личные вопросы».

Воскресенье, 18 мая 1986 года

Мы отправились в центр имени Джейвитса на выставку винтажных аксессуаров. Раздал там 250 экземпляров Interview. Я на этой выставке испытал некоторое потрясение: я ведь недавно на блошином рынке купил у одной девушки шарики, и мы с ней типа подружились, она была из «Макса» и так далее, и она рассказала мне целую историю, откуда у нее эти шарики, единственные в своем роде, – а тут я пришел на эту выставку и увидел: да их у нее целый поддон! Я был так уязвлен: я ведь было решил, что она мне друг. Я перестал покупать так называемый «американский примитив», потому что все эти «вещи» просто раскрашивают, зарывают на день в землю и потом продают как старину. Вот почему я теперь занимаюсь «ар-деко»: там на всем есть маркировка, этикетки, там все расписано по книгам. Но у Стюарта возникла прекрасная мысль, как отомстить этой девице, он собирается ей сказать: «Помните, я у вас тут как-то купил одну лошадку, ну, за 12 долларов? Та к вот, я ее потом продал – за 12 тысяч. Оказалось, что она была прототипом для всех остальных – ну, для подделок». Он только это ей и скажет. И больше ничего. Ну разве не умно? Разве не замечательно?

Да, а я успел рассказать, что Тама сообщила мне? Она была когда-то знакома с одной девушкой, которая работала у Стюарта, в его квартире, и эта девушка считала его очень эксцентричным, потому что он держал у себя в холодильнике литровую упаковку скисшего молока и каждый час подходил к холодильнику и нюхал ее.

Среда, 21 мая 1986 года

Энтони д’Оффей прилетел из Лондона, он сказал, что ему не нравятся мои «Автопортреты». Вот к чему приводит совмещение профессий: он и владелец галереи, и ее арт-директор. Он сказал, что другие мои серии ему понравились, а эти – нет, потому что на этих у меня волосы дыбом, как у Жан-Мишеля. А Руперт как раз над этими так много работал… Эдмунд по-прежнему в коме. Врачи говорят, что надо бы выключить систему жизнеобеспечения. Я так боюсь впасть в маразм, но как узнать, что он уже настал? Я сказал П. Х., что даю ей такое задание: сообщить мне, когда у меня начнется маразм, и она ответила: «Обещаю, что скажу, но я готова на что угодно поспорить: ты мне не поверишь». Позвонил Стивен Спрауз, сказал, что идет в «Палладиум» на день рождения Кита. Мы поехали вместе, еще нужно было забрать Дебби Харри из отеля «Челси» (такси 5 долларов). Вечеринка была отличная, вот только этот славный актер по имени Тим увел у меня моего спутника – Сэма [смеется], потому что когда Ти м сказал, что еще там побудет, Сэм сказал: «Я, пожалуй, тоже». Но я не расстроился, я даже рад, потому что это означает, что мне не нужно чувствовать себя виноватым, когда я куда-то хожу с Вилфредо. Правда-правда, я ощутил облегчение, потому что не хочу ни заводить, ни развивать отношения. Так приятно, что тебя никто по-настоящему не волнует. Кто-то спросил меня, Сэм – гомосексуалист или просто еще незрелый молодой человек? А я не знаю, ничего не могу про это сказать. Ему нравятся женщины постарше, но он, возможно, просто хочет, чтобы у него была мамочка. Кто знает? Хорошо, конечно, если бы мне было двадцать лет и я мог бы снова пройти все эти круги – вот только я больше нисколько не желаю ни через что и ни через кого проходить, вообще никогда в моей жизни. Мы с Сэмом просто валяем дурака. Еще он прекрасно наводит порядок и быстро учится. Правда, если кто-нибудь его поправит или скажет, как нужно поступить, он может полезть в бутылку, и это в нем трудно изменить.

Четверг, 22 мая 1986 года

Только что прочитал интервью, которое у меня взял тот парень из журнала «Сплэш», и я не понимаю, как это ему удалось все так здорово написать, ведь я отвечал на его вопросы не так уж здорово.

В офисе меня ждала съемочная группа, что-то для чего-то английского, и это устроил д’Оффей, я даже не понял, что это было. Проборматал что-то.

Уехал рано. За мной в восемь вечера заехал Сэм (такси 8 долларов). Поехали в «Бикон» на моноспектакль, в котором играет Йоко, она уже была на сцене.

Встретил там Стивена Спрауза. Йоко изображала счастливые годы, после 1980–1981-го, она была в мужской одежде и в кроссовках, и я не понимаю, зачем она за это взялась. Она прекрасно выглядит, но это все так глупо – ей бы быть там, на сцене, в мехах, в костюмах от Армани, как очень богатой женщине. Ей пора бы уже дать Джону упокоиться, не тревожить его дух. Я все время думал лишь об одном: Шон, по-видимому, очень хотел бы, чтобы его мама прекратила все это. Он, должно быть, очень смущен и растерян.

Потом поехали отмечать день рождения Грейс Джонс в «Стрингфеллоу», это было как путешествие во времени, в семидесятые: неоновый танцпол, все эти плейбоевские «зайчики» с задницами. А ужина не было, так что мы оттуда уехали, ведь все были страшно голодные, так что пошли в «Кафе Рома», хотели что-то быстро перекусить в спокойном месте, а попали на совершенно грандиозный банкет в честь принца Альберта, там были Боб Колачелло, и Сесилия Пек, и Корнелия Ге с т. Ст о человек, с кем нужно поздороваться, пообщаться… Убрал сыр с пиццы, а все остальное съел.

Понедельник, 26 мая 1986 года

День поминовения. Я снова пошел вместе со Стюартом побродить по городу, заходили все в те же места, в аукционные дома, и так здорово, что можно оказаться там не раз и не два, потому что когда видишь все эти вещи несколько раз, они уже выглядят полной ерундой и надоедают тебе, хотя ты их даже и не купил. Столкнулся с Томом Армстронгом и его женой.

Вторник, 27 мая 1986 года

Фред едет в пятницу в Европу на это грандиозное празднество у Турн-унд-Таксисов. А я не еду – ведь он не хочет заботиться обо мне. Работал до 18.30, а потом оказалось, что тарелки от ланча все еще на кухне, и я сказал Фреду, что кухня у нас грязная, а он взглянул на меня и произнес: «Ну, я, во всяком случае, не собираюсь мыть посуду». На него явно плохо повлияла Диана Вриланд. Надо бы разрушить их альянс. В прежние времена Фред первым бы закатал рукава и начал все мыть и чистить. Я уже вызвал машину, поэтому у меня времени хватило только на то, чтобы вымыть кофейник, а Джей, надо думать, помыл все остальное. Джей последнее время в хорошем настроении. Наверное, у него новая подружка. Томас Амманн увидел картину Джея и она ему страшно понравилась, но она была одна-единственная в таком духе – он больше так не пишет. Молодые художники сейчас все создают абстрактные картины, потому что им такое сейчас по приколу. Они проходят через все, играя с любым периодом в искусстве.

Пошел с Дженни Хольцер и Хальстоном посмотреть Марту Грэм. Хальстон делал для нее костюмы. Они исполняли балеты старых лет, 1906 и 1930 годов, и было смешно видеть, как тогда танцевали – это же танец живота, тот самый «хучи-кучи», какой танцуют девицы из балаганов на ярмарках. [Смеется.] Балету нужны новые перебежчики – когда смотришь на этих танцоров из России, понимаешь, что у нас нет ничего подобного. Я видел, как в каком-то театре в России танцуют «Лебединое озеро», – разница просто огромная.

Четверг, 29 мая 1986 года – Нью-Йорк – Бостон – Нью-Йорк

Читал статью про этих ребят из «Клуба молодых миллиардеров», которых будут судить в Лос-Анджелесе за убийство Ронни Левина. В половине третьего за мной заехали Фред и Кейт Хэррингтон, потому что нам нужно было отправляться в Бостон. На такси приехали в аэропорт. Авиакомпания «Нью-Йорк эйр». Я читал книгу Пегги Гуггенхайм, и лучшее место в ней – когда Айрис Лав узнает [смеется], что она – еврейка: это случилось в школе, ее отвели в сторонку и сказали…

Сейчас гость в программе «Донахью» – Тед Тернер. Он такой самоуверенный. Я его терпеть не могу. С того самого момента, когда он однажды не захотел поздороваться со мной – мы с ним были в Белом доме.

Когда мы прилетели в Бостон, нас встретила Мэри Ричардсон и отвезла в отель «Хилтон». Вышел Джо Кеннеди, выступил с речью, но он неумелый оратор. Он сказал: «Этот великий американский художник, который раздал искусство, – тут Фред чуть не потерял сознание, – всему американскому народу». Да, поп-арт, пожалуй, именно это и сделал, однако Джо Кеннеди все же плохой оратор. Его слова звучали фальшиво, он не вкладывал в них чувства.

Воскресенье, 1 июня 1986 года

Эдмунд Голтни и Перри Эллис оба умерли на прошлой неделе.

Понедельник, 2 июня 1986 года

Джо Кеннеди приходил вместе с Майклом Кеннеди, и я не понимаю, как он может участвовать в выборах, он какой-то странный. Они пришли с телохранителем, были до нас на Уолл-стрит. А после их ухода у меня никак не получалось просушить одну картину с помощью фена.

Среда, 4 июня 1986 года

В офисе устроили ланч на сорок пять человек – в честь Криса Александра, потому что он уходит на пенсию. Там была Пегги Кэсс, и я сказал, что ей стоит снять фильм про то, как ей делали операцию на колене, да только, как оказалось, не на том, и в результате она стала инвалидом. А все потому, что она хотела быть примерной католичкой и вставать в церкви на колени, – и она выиграла суд против врачей.

Кент Клайнмен пришел в офис, ему не понравилась «Энни Оукли»[1452], и я сказал, что как же это ему могло не понравиться – ведь он сам заставил меня сделать этот портрет именно таким. А потом я спросил, смог ли он уладить эту историю с Джоном Уэйном, и он сказал, о да, его сын, Патрик Уэйн, даст разрешение на использование, если я подарю ему картину, которую он мог бы передать от своего имени в какой-нибудь благотворительный фонд, так что все улажено, а я сказал: «Э-э, что-что?» Он сказал, что Фред на такие условия согласился, но я-то понимаю, что Фред ни за что не согласился бы. Ну то есть за все это нес ответственность Клайнмен, и я не собираюсь за него отдуваться. Если Патрик хочет получить картину, Кент должен мне за нее заплатить, а потом уже он может подарить ее ему. А потом было пора идти в Музей американских индейцев на мой вернисаж, поэтому мне нужно было еще поехать вместе с Кентом на Бродвей и 155-ю улицу, и это после того как мы с ним поцапались, просто взять и забыть о произошедшем, потому что так надо – в наше время бывают деловые споры, после которых нужно по-прежнему оставаться в дружес ких отношениях.

В Музее, смотрю, уже и Псих Мэтти появился, чтобы меня приветствовать, сидит и пьет себе вино. Там есть двор, в нем небольшие строения. Очень мило, и оформили выставку очень хорошо. Народу было много.

Пятница, 6 июня 1986 года

В отеле «Уолдорф» давали ужин в честь печенья «Орео», и я в самом деле хотел бы сделать портрет печенья. Ему исполнилось семьдесят пять лет. Я решил взять туда с собой Вилфредо. Собрались все продавцы печенья, все разодетые, и как же грустно видеть, что эти люди, приехавшие в Нью-Йорк со всех концов страны, принарядились только для того, чтобы попасть на праздник печенья. Когда мы на цыпочках входили туда, охранник сказал [смеется]: «Мистер Уорхол? Вы без приглашения пришли?» Пришлось вызывать даму-пиарщицу, которая сказала ему, что все в порядке. А большое печенье выглядит так здорово. Это новое печенье «Орео», оно гигантское, всего одно в упаковке. В пять раз больше обычного, и там много крема, а шоколад черный и горький, просто отлично.

Я был в черно-белом, поэтому сам выглядел, как «Орео», и когда включили телекамеры, я принялся есть печенье и сказал: «Мисс Орео желает получить портрет». В общем, надеюсь, что все эти шишки в компании поняли мой намек. О, вот было бы хорошо сделать его. Церемонию вел Джерри Льюис.

Среда, 11 июня 1986 года

Мы с Рупертом сильно поссорились, это было в офисе, из-за панихиды по Эдмунду, идти мне туда или нет, – ну, в результате я пошел. Движение было жутким, и теперь я понимаю, почему у ездящих туда-сюда, на работу и с работы, бывают инфаркты от стресса, и это притом, что я вовсе не торопился туда попасть, а ведь если бы торопился, был бы полный кошмар. В конце концов доехали. Отец Эдмунда похож на проповедника из южных штатов, прямо персонаж из фильма. Он не такой, как все.

Потом мы с Пейдж пошли в «Плаза» на представление Йоко Оно, и Пейдж сняла туфли и пошла босиком, а я сказал ей, что она совсем чокнутая. Заставил ее вывернуть наизнанку ее футболку с надписью Interview, потому что женщин приглашали прийти «в вечернем туалете» (такси 4 доллара). Йоко и Шон уже там были. И Нона Хендрикс[1453] тоже была, а Роберта Флэк приехала через час после начала. Кэб Кэллоуэй получил медаль. Это было благотворительное мероприятие – чтобы собрать средства на программу усыновления гарлемских детей. Когда ты их реально видишь, так и хочется кого-нибудь усыновить. Они такие славные. Я дам деньги любому, кто возьмется вырастить одного из них. Та к всем и скажи.

Потом мы пошли в «Хантер колледж», на вечеринку в честь фильма «Снова в школу», в котором снялся Родни Дэнджерфилд[1454]. Приехали туда и увидели Сэма и П. Х. в самой гуще происходящего – ох, тоже мне фанаты! Они топтались вокруг Ронни с фотоаппаратами, а П. Х. попросила его сфотографироваться со мной, и он был очень любезен, сказал: «Энди, я просто обязан фотографироваться с любым, кто смог продержаться на таком поприще столько лет, сколько ты!» Пейдж довела меня до дома, а все остальные отправились в клуб «Эриа» на вечер байкеров «Харли-Дэвидсон».

Воскресенье, 15 июня 1986 года

Фред сказал, что на дне рождения у Турн-унд-Таксисов был один их этих старомодных пирогов с членами, какие делали в семидесятые, – знаешь ведь: сотни членов вокруг пирога, так, чтобы каждому досталось!

Понедельник, 16 июня 1986 года

Съемочная группа, которая снимала меня для британского телевидения, опять явилась к нам в офис, и я им сказал, что они могут просто всюду по городу следовать за мной и все снимать, но не записывая звук, и они согласились на это, тогда я взял собаку Бриджид, ее зовут Фейм, и мы с ней обошли наш квартал. Фейм сделала по-большому, и я все подобрал с тротуара, так что это была хорошая сцена, а потом мы пошли в сторону 27-й улицы в поисках магазинов, и в одном месте стояли два парня, и один, обращаясь ко мне, сказал: «А я сфотографировал тебя с Брук Шилдс», а другой едва слышно буркнул [смеется]: «Сукин сын!» Это было очень здорово. Я не знал, чт это – он в самом деле меня знает или что, но на улице всегда попадаются колоритные личности. У Кита был лимузин, и я решил поехать с ним в «Карлайл» на прием в честь молодого Эллиса, который написал роман «Меньше, чем ноль»[1455]. Он закончил Беннингтонский колледж. Когда мы туда входили, рядом с нами шла лысая девица в модном, но ужасном платье. Интересно, люди что, вообще перестали носить обычную, не дизайнерскую, одежду? Будет ли эта молодежь хотя бы когда-нибудь одеваться нормально, ну, типа, как тот же Фил Донахью? А вечеринка была славная. Я не читал его книгу, но кто-то мне ее уже прислал. Весь молодняк был с какими надо модными прическами и в какой надо модной одежде. Я всегда представляю себе калифорнийскую молодежь людьми рослыми, а эти были все ростом около метра.

Из Лондона звонил Ник Роудс, оставил сообщение, что просит перезвонить ему, когда я приеду домой, он сказал, что Джули Энн[1456] должна в августе родить. Как он выразился: «Мы ожидаем замечательное скульптурное произведение».

Вторник, 17 июня 1986 года

В отеле «Пьер» – показ моделей Бернара Перриса[1457]. За мной зашла Пейдж. Одежда эта – как будто для маскарада. Как будто кто-то просто нарисовал эскиз, а потом каким-то образом это все же удалось реализовать. В таких нарядах щеголяют обычно проститутки из бара «Гарри», выглядит дорого, ты это видишь, понимаешь, что это стоило немалых денег, но тебе совершенно непонятно, кто мог такое создать. Ну вот, теперь ясно – Бернар Перрис, сейчас все носят Бернара Перриса. Это, в общем, похоже на то, что делает Нолан Миллер, вроде одежды для телевидения. Рядом со мной сидела Эбе Дорси, она пишет для «Интернэшнл геральд трибьюн», и безумно восторгалась Питером Марино. Я обожаю ее имя[1458]. Подумать только: «Э-бе!» Если у меня когда-нибудь будет ребенок, я обязательно назову его Эбе.

Четверг, 19 июня 1986 года

Приехал в офис, а там эта дама из Флориды, подруга Дороти Блау, и ей не понравился ее портрет: она хочет, чтобы я сделал ее волосы более пушистыми, а это, как я хорошо понимаю, совершенно не даст нужного эффекта. Дороти прислала с ней потрясающе вкусные конфеты. Наконец я смог уйти из офиса, и мы со съемочной группой пошли к 42-й улице. Ну почему все эти съемочные группы и вообще все приезжие вечно хотят попасть туда? Там ведь совсем ничего нет. Поехал домой, увидел, что Марк Гудсон устраивает прием в честь Нормана Лира[1459], и пошел туда, это в доме номер один на Бикман-плейс (такси 4 доллара). Там была Бьянка с Карлом Бернстайном. Были Синди и Джоуи Эдамс, я заговорил о Рое Коне, и она сказала, что он дышит на ладан, что она видела его, когда он приехал в город на небольшую коктейль-вечеринку, которую кто-то устроил в его честь. Еще там была одна дама, которая сказала, что ей ужасно скучно, потому что она больше не работает, а дети выросли, и тут я сказал: «А почему бы вам не усыновить ребенка из Гарлема?» Я рассказал ей, до чего они милые и что можно просто туда приехать, заплатить и забрать ребенка самовывозом.

Понедельник, 23 июня 1986 года

Фред пошел к Доку Коксу сделать анализ крови, он считает, что надо все о себе знать, не понимаю, зачем… Но Розмари не было на месте, и анализ никто не взял.

Йолас позвонил из аэропорта и сказал, что будет в офисе через двадцать минут – и так оно и было! Как это ему удалось приехать так быстро? С ним был Брукс Джексон, и вид у него был совершенно ужасный. Я не хотел спрашивать его про его жену – Адриану, потому что мне говорили, что она при смерти. Рак. Джей отдал свой билет на премьеру «Американского гимна» Лену, новому секретарю в приемной, ему семнадцать, он скоро начнет учиться в Брауновском университете, и потом Сэм спросил Лена, не хочет ли он поехать с нами, что меня удивило, потому что обычно он этого не делает, и тут вскоре Сэм удивился сам, потому что узнал, что Лену всего семнадцать, и он, Сэм, уже не самый младший в офисе. Лен по-настоящему умен для семнадцатилетнего парня.

Среда, 25 июня 1986 года

Был предварительный показ фильма «Безжалостные люди», и Дэнни Де Вито ужасно славный, нам всем нужно жениться на нем, правда! Он очарователен.

Воскресенье, 29 июня 1986 года