Дневники Энди Уорхола Уорхол Энди
Все-все – и «Энкуайрер», и «Пипл», и «Ньюсуик», и «Тайм» – поместили фотографию Рока Хадсона на обложки. Вот и нам бы стоило поместить его на обложку Interview. Было бы смешно опубликовать выдуманное интервью с ним и чтобы именно сейчас во всех киосках красовался наш журнал с заголовком на обложке: «Рок Хадсон: почему я натурал». Позвонила Гейл, сказала, что на обложку ноябрьского номера пойдет Ким Бейсингер, и я лишь сказал: «Чтоооо?» Ну, в самом деле, она ведь немолода и уже не прославится, а даже если и прославится, то все равно… Понимаешь? Мне так надоели эти кинозвезды для яппи.
Был у доктора Ли, и она сказала мне, чтобы я прекратил есть бананы, пшеницу, брокколи и разогретую пищу.
Для Мадонны я хочу поместить заголовок из «Пост»: «МАДОННА О СВОЕМ НЮ: “НУ И ЧТО?”» – и взять ее фотографию, сделанную в какое-нибудь другое время[1382], но чтобы это подошло к заголовку, а Кит хочет использовать фотографию, которую сделал он: там она с Шоном Пенном. Как-то уныло. Ну, я попробую и так и так. Мы с ним вместе делаем картину – в подарок к свадьбе. Позвонил Уолтер Стейт и сказал, что умер Тед Кери, в Ист-Хэмптоне. В субботу там должна была открыться первая выставка всех его картин. Я не знал, что он жил в том же доме, где и Джед, на Западной 67-й. В доме Стюарта Пивара. Жил он с каким-то итальянским парнем. Но я знал, что его дела плохи: Уолтер говорил мне об этом еще на прошлой неделе.
Вторник, 6 августа 1985 года
Утром Бенджамин забрал меня из дома, день был славный. А поскольку это день моего рождения, я решил побаловать себя сладким, сделать такой совершенно сладкий день, не отказывать себе ни в чем (такси 6 долларов). Ну, все эти бесконечные «С днем рожденья». Бернард, который выступает с перформансами в женской одежде, принес мне самый замечательный подарок – он очень умный. Это была красивая коробка фирмы «Ван Клиф энд Арпель», а внутри – большая красивая коробка от браслета, все такое совершенное и очень красивое, мне ужасно понравилось, а внутри этой коробки от браслета карточка с надписью: «Энди Уорхол на свой день рождения ничего не хочет», потому что именно это я сказал журналу, когда меня спросили, какой для меня лучший подарок. «Ничего». Я не знаю, пришлось ли ему платить за упаковку или как это вообще вышло. Короче, я столкнулся лицом к лицу со своей собственной позицией, и я был [смеется] обманут в своих ожиданиях… Это было отлично. Даже хуже, чем просто увидеть собственные слова – ведь мне их вернули в изящнейшей коробке «Ван Клиф энд Арпель».
Позвонила Корнелия, вся мрачная и раздраженная. Ни подарка не прислала, вообще ничего, она даже не вспомнила про мой день рождения. Стивен Спрауз принес мне в подарок одну из своих старых картин. Кит спросил меня, кого я хотел бы пригласить на ужин. Он сказал, что в качестве подарка на день рождения сводит меня на матч по софтболу: играть будет команда Гленна О’Брайена, причем на Лерой-стрит, и Мэтт Диллон с художниками-граффитистами выступит против нее. В общем, жду с нетерпением. Команда Гленна играла против команды Футуры: художники-граффисты с Мэттом Диллоном. Ронни был в команде Гленна, и тут мимо нас проходила одна женщина с маленькой собачкой, она остановилась, поздоровалась – и знаешь, кто это был? Джиджи! Она сказала, что она и Ронни уже целых две недели живут вместе. Я посмотрел на эту собачку и вспомнил, как Ронни утопил котов, когда они с Джиджи в тот раз расходились. А вот теперь он разошелся с Тамой Яновиц, а она была очень славная. И Мария, дизайнер ювелирных украшений, она ведь тоже была славная. Джиджи сказала, что работает в кино. Мэтт Диллон ухитрился трижды промахнуться, когда трое игроков были на базах, – но все равно он был такой клевый. Потом к нам подошла Лидия: ей сказали в офисе, что я на этом матче. Джей не играл, потому что у него болит не то рука, не то нога. А Вилфредо до того обожает Мэтта Диллона, что носит всюду с собой книгу, которая называется [смеется] «Жизнь Мэтта Диллона». Я не шучу – есть такая!
Среда, 7 августа 1985 года
Кто-то сказал мне, что Джону Гулду удалось найти одного богача из Южной Африки, который хочет финансировать производство фильмов, причем Джон провел сделку так, что этот человек будет вкладывать в проект столько же, сколько и студия «Парамаунт».
Вчера вечером, за ужином, я встретился с Фредом, а еще с нами были Боб Денисон и его новая жена, поэтому я не смог пойти вместе с Керен Лернер и Стивом Аронзоном в «Айриш Тиэтер» – посмотреть, как Джон-Джон Кеннеди играет в поставленной там пьесе: билеты на спектакль не продаются, и попасть можно только по приглашению кого-то из занятых в спектакле актеров. Джон-Джон отказался от обложки Interview. Видно, понимает, что в нашем журнале ему пришлось бы слишком много рассказать, чтобы попасть на обложку, а вот для «Пипл» все сойдет – они напишут про него большую статью, хотя он им ничего и не расскажет[1383].
Боб Денисон женился на женщине, которая лучше всего подходит такому человеку, как он: курносый нос, блондинка типа Джоан Ланден, чуть старше тридцати, она пришла в платье от Валентино, и у нее было красивое кольцо с сапфиром. Она работает в утреннем выпуске программы «Тудей», в редакции моды и красоты. Ее имени я не знаю. И я так много жаловался, что у меня совершенно нет денег, что Боб подарил мне один доллар, попросив свою жену написать на нем свое имя, чтобы я мог узнать наконец, как ее зовут, но я все равно не смог прочесть, что она написала, а сам Боб не называл ее по имени. А Фред по-прежнему говорит с британским акцентом. Он, правда, умен, и это хорошо. Он знает, как заговорить на нужную тему, чего я вообще не умею. Мы разговаривали про самые элегантные духи, про самого шикарного мужчину, про самый шикарный спектакль, про самый шикарный автомобиль. По дороге домой из ресторана «Ле сирк» нас с Фредом остановил хорошо одетый мужчина с портфелем, который сказал, что у него только что украли кошелек и все такое, и Фред поверил ему, дал ему сколько-то денег. Я, правда, не поверил, потому что нормальный человек не стал бы просить деньги у прохожих, а поступил бы как-то иначе, обратился бы куда-то. Но Фред дал ему немного денег, и он пошел себе в сторону метро. Но тут Фред спохватился, что забыл в ресторане зонтик, мы пошли назад, и этот же самый мужчина точно так же просил денег у кого-то еще. Фред наорал на него и обозвал жуликом.
Четверг, 8 августа 1985 года
В офис пришла Тама Яновиц – встретиться с Пейдж. Тама расстроена, потому что Ронни снова сошелся с Джиджи, а я почему-то без конца оговаривался и все время упоминал его, хотя вовсе не собирался. Она вроде бы нормально переносила все это, но потом дала волю чувствам, сказав, что все еще любит его, что не знает, что делать, а я ей сказал, что она такая талантливая и такая красивая, что все при ней, что я совершенно не понимаю, почему это Ронни оставил ее, чтобы вернуться к такой действительно ужасной личности, как Джиджи, и Тама сказала, что ужасно рада была все это услышать от меня. Я сказал ей, чтобы она отключилась от своих переживаний и просто использовала их как материал для книги.
Понедельник, 12 августа 1985 года
Корнелия вчера выглядела прекрасно, когда мы были на вечеринке в честь фильма «Обмен ключами». Происходило все в ювелирном магазине Гарри Уинстона на углу 55-й улицы и Пятой авеню, потому что его сын Ронни Уинстон участвовал, по-моему, в продюсировании этого фильма. Корнелия пришла в платье золотисто-желтого цвета, и у нее была длинная светлая коса. Несколько недель назад она увидела у кого-то такую же косу, и она в этом очень шустрая – тут же узнала, где это было куплено, поехала туда на следующий же день и купила себе косу. Платье у нее было из «Блумингдейл», стоило всего сорок долларов, а на ней выглядело так, будто она его купила за несколько тысяч. Верх совершенно свободный, с мини-юбкой. Она там была лучше всех. Ей бы вот только избавиться от двойного подбородка – следствия шикарной жизни. И все присутствующие заставили ее пожалеть, что она не отправилась в Голливуд.
Вчера вечером она была добродушной, вовсе не нахалкой. Говорила, что ее мать никогда ей не помогает и соперничает с ней, даже не хочет ставить ее на обложку журнала «Таун энд кантри», – и я сказал ей, что она сама может поставить себя на обложку, но если обложка не будет продаваться, то все будет зря. Я сказал ей, что не нужно злиться на мать, винить ее во всем, я сказал так: «Понимаешь, когда тебе немало лет, но ты не чувствуешь себя старым, ты хочешь быть вместе с новым поколением, хочешь быть его частью…» И она сказала, что ей очень не хватает отца, потому что он был единственным, кто о ней заботился[1384]. В общем, я думаю, она поедет в Голливуд на месяц, попробует получить там какие-нибудь роли.
Вторник, 13 августа 1985 года
В офис зашла Долли Фокс, и я хотел, чтобы она познакомилась с Корнелией. Они прекрасно поладили, говорили о своих друзьях, которых они перезнакомили между собой, а те потом влюблялись друг в друга, и почему же такое никак не случится с ними обеими, и Долли заявила, что, на ее взгляд, все дело в одном: они обе богаты. Долли рассказала, что ей пришлось долго уговаривать Джулиан пойти на концерт Брюса Спрингстина, а потом они обе пошли за кулисы, и Брюс и Джулиан только взглянули друг на друга, как – все, свершилось… Я спросил у Долли, не трахалась ли она сама с Брюсом, до того как познакомила с ним эту свою подругу, и она сказала, что нет, ничего еще не было, но что она вот-вот собиралась дойти до этого. Я спросил ее, не в первый ли вечер Джулиан переспала с Брюсом, и Долли сказала, что нет, не в первый. Или еще вот: она познакомила другую свою подругу, Дану, с Эриком Робертсом, и он тут же бросил Сэнди Деннис и теперь они уже собираются пожениться. Долли выглядела великолепно – у нее идеальные брови и макияж вокруг глаз.
Среда, 14 августа 1985 года
Кит приходил вчера, ему было нужно воспользоваться моим чертежным станком – он ведь, надо думать, знал, что у меня он есть, и вот [смеется] мне пришлось признать, что это в самом деле так. С ним пришел какой-то бейсболист. А тот, кто поедет со мной на свадьбу Мадонны, Мартин Бергойн, – о, его поят и кормят в журнале «Пипл», потому что они пытаются выудить из него какие-либо сведения насчет свадьбы: ведь он и Мадонна раньше жили вместе, в одной квартире. Пока что никто еще не знает, где именно будет свадьба. Мартину предстоит стоять в дверях, чтобы впускать всех, кого обязательно нужно впустить, например, тех важных лиц, кого Шон и Мадонна встретят и пригласят буквально в последнюю минуту.
Я взял трубку вчера, и оказалось, что звонит Долли Партон, она была очаровательна, сказала: «Привет, Энди! Знаешь, кто это?» И я сказал: «Ох, боже ты мой, с таким-то голосом… – как не узнать!» Она сказала, что хотела бы подарить свой портрет агенту, Сэнди Голлину, и потом спросила, сколько это будет стоить, и я был ужасно смущен, сказал, что на эту тему ей лучше поговорить с Фредом или Винсентом. Она сказала, что уезжает в Лос-Анджелес в пятницу, но во второй половине дня, поэтому мы договорились, что встретимся для фотосъемки в пятницу ровно в 11 утра – я надеюсь, что все у нас получится. Сегодня должны были получить номер со Сталлоне. Все говорят про интервью, которое он дал, что он очень умен. Неужели такое возможно?
Четверг, 15 августа 1985 года – Нью-Йорк – Лос-Анджелес
Сидели в самолете двенадцать часов. Нам не давали разрешения на взлет, потому что в тех областях, через которые мы должны были лететь, шли сильные грозы. Потом Дайан Китон поссорилась со стюардессами: она хотела сойти, но ей не разрешили, потому что наш самолет был уже вторым в очереди на взлет, и капитан корабля в конце концов чуть не плакал, сказал, что хуже у него в жизни ничего не бывало, что он никак не может в этот момент повернуть и подъехать куда-то, где можно было бы высадить людей. Стив Рубелл тоже жутко поругался со стюардессами. Причем не когда мы еще были на земле, потому что он не хотел, чтобы его высадили, а как только мы поднялись в воздух – и тут он как начал: «Ах ты сукин сын, а ну-ка, как тебя зовут?» Компания была «Пан-Американ». В конце концов прилетели в Лос-Анджелес, почти в 1.30, и поехали прямиком в отель «Беверли-Хиллз».
Пятница, 16 августа 1985 года – Лос-Анджелес
Пожалуй, самый восхитительный уикенд всей моей жизни. Мартин отправился к парикмахеру рано утром, чтобы сделать прическу. Мы поехали на лимузине в Малибу, и когда мы издали увидели вертолеты, то сразу поняли, что свадьба – там. Кто-то сообщил репортерам, где все будет происходить, и над этим местом зависло штук десять вертолетов – ну прямо «Апокалипсис сегодня». На одном вертолете снаружи повисла какая-то женщина с камерой, и они все пытались подобраться поближе к месту церемонии. А сотрудники охраны нашли в кустах фотографов в камуфляже. Я разглядывал Мадонну с близкого расстояния – она такая красавица. Они с Шоном так влюблены друг в друга! На ней были белое платье и черная шляпа-котелок, и я не понял, что бы это могло означать. Кто-то сказал, что Шон накануне стрелял по вертолетам. Единственной скучной гостьей из числа знаменитостей была Дайан Китон. Там была идеальная смесь знаменитостей и никому не известных людей. Шон подошел ко мне поздороваться, и на свадьбе были все родственники Мадонны, все ее красавцы-братья. И, конечно, невооруженным глазом видно, что Шон и Мадонна сильно любят друг друга. Да, для меня это в самом деле было волнующее событие. На свадьбе Стив Рубелл был в полной отключке – по-моему, наелся ква алюда. Как мне показалось, Мадонна отпихнула его от себя, и он потом блевал в машине. Она танцевала с единственным маленьким мальчиком. Можно было разглядеть всех, кто пришел на свадьбу, все были под шатром, народу не так уж и много. А молодые актеры, казалось, надели костюмы своих родителей – например, Эмилио Эстевес и Том Круз. Все эти молоденькие кинозвезды с сильными ногами, ростом метр семьдесят пять или около того. Видимо, это новый облик Голливуда. Актеры вроде тех, кто на большой фотографии Мэтью Ролстона, на развороте нашего номера со Сталлоне. Я говорил, какая она потрясающая? Мэтью сейчас наш лучший фотограф – он использует прекрасные места для своих съемок, придает этим ребятам «характер». Благодаря ему все эти новые парни выглядят сногсшибательно – как настоящие звезды, и это он сделал их всех такими классными. Да, а когда мы уже уезжали, я глазам своим не мог поверить: Том Круз просто прыгнул к нам в машину, спасаясь от фотографов. Его машина была припаркована дальше по дороге. Я его сфотографировал. Мы с Фредом решили, что свадьба Марисы была более гламурной, однако эта оказалась более захватывающей – из-за вертолетов.
Суббота, 1 7 августа 1985 года – Лос-Анджелес
Я возненавидел отель «Беверли-Хиллз». В номере два телевизора, но нет пультов. А ванная хуже, чем в «Холидей инн» пятидесятых годов. Я не понимаю, как женщина может там поворачиваться – я сам-то не слишком мог. Света не было. Зато там висело какое-то новомодное устройство – наверное, фен. А может быть, телефон. И сотрудники охраны в «Беверли-Хиллз» такие, что издалека понятно, кто они, – а вот в «Бель-Эр» их не отличишь от гостей. Стив Рубелл решил не ходить с нами на встречу с Долли Партон. Он принялся звонить по делам, не вставая с постели. Знаешь, так странно наблюдать, как ведет себя Стив, потому что он ужасно старается быть «оригиналом». Ну, например, он будет есть кетчуп вместе с «Кока-колой» и при этом без конца повторять, что именно так ему нравится больше всего. Лишь бы другие обратили внимание на его «оригинальность». Такое впечатление, что он прочитал пособие о том, как надо себя вести, чтобы окружающие тебя запомнили, как производить на всех особенное впечатление, и он буквально следует всем этим предписаниям. Он закажет блюда в ресторане, а потом даже не притронется к ним. Или мы все заказали мороженое, и он устроил большой спектакль, дожидаясь, пока оно не растает, чтобы высосать его, и объяснил, что любит есть его так с детства, когда отец покупал ему мороженое и он ел его именно так. Взял такси, чтобы повидать Долли Партон у Сэнди Голлина. Долли не хочет, чтобы кто-то знал, где именно она живет, потому что ей угрожали, что убьют. Ну, мы туда приехали, и Долли, по-моему, была в ужасе, что мы привезли с собой столько людей, но ведь Кит и все прочие хотели, чтобы вокруг них весь день были одни звезды. Сэнди Голлин приказал измерить те места, куда он хотел бы повесить портреты. Потом мы вернулись пешком в наш отель. Мне звонила Шер, и у нее была запись на автоответчике, что, мол, всех, кто звонит по этому, личному, номеру, автоматически приглашают прийти на барбекю прямо сейчас.
Ну, мы отправились к Шер, нам открыли и впустили внутрь, однако мы заметили, что и Шер, и ее бойфренд были ошарашены, когда увидели всех нас. Шер подавала вкусную свинину с бобами и не хотела говорить, в чем секрет приготовления этого блюда, но в конце концов призналась, что открыла банку бобов «Кэмпбелл» и полила ее содержимое большим количеством острого соуса. А малыш Элайджа, сын Оллмана[1385], шалил, он срезал с цветов все бутоны, которые должны были вот-вот распуститься. Шер была забавная, рассказала историю про журавля, который как-то прилетел к ней на участок, прожил два дня и съел всю рыбу в пруду. А позже мы поехали к Лизе Лав, и она говорит: «Ох, Господи, ко мне на участок только что прилетел журавль, и он поедает всех моих рыбок!» В общем, этот журавль никого не обходит своим вниманием. Еще Шер рассказала, что Мадонна спросила у нее во время свадьбы, как полагается разрезать торт. А Шер ей на это: «Да откуда мне знать!» Потом Мадонна спрашивала у гостей, не положить ли им торт, – и всем подавала куски прямо своей рукой. По-простому, понимаешь ли.
Там лежал номер «Стар» со статьей про Шер. И как-то так получилось, что все прочли ее. А Шер расстроилась, потому что там сказано, что она никогда не моется. И еще вот это: «На следующей неделе: Шер встречается с Джеки Кеннеди». И никто не стал ее спрашивать, встречалась она все же с Джеки или нет. Шер вспомнила, как познакомилась со мной в аэропорту, где-то вроде Атланты, году в 1965-м. Это было во время одной из наших первых поездок по стране. Она была тогда со своим Санни.
Дэвид Хории, новый иллюстратор Interview, пришел с нами на ужин в «Мистер Чау», и я сказал Фреду, что Дэвид очень хороший художник, а Фред был в одном из этих своих настроений, поэтому ответил: «Сначала мне нужно посмотреть его работы. Я ничего пока не видел». И я сказал: «Знаешь что, Фред, я тебе говорю: этот человек прекрасный художник, вот и все!» (ужин 530 долларов). Потом мы поехали к Брэду Брэнсону. Раньше он был личным секретарем Пола Джесмина, а теперь он еще и фотограф. Оказалось, что всем там понравилось больше всего, потому что Кита и всех прочих повезли в порно-магазин, где они купили аэрозольный баллон под названием «Фарт» (Fart, «Пердун»), а потом побрызгали в автомобиле – и всем пришлось срочно из него выскочить (чаевые в отеле 50 долларов).
Воскресенье, 18 августа 1985 года – Лос-Анджелес – Нью-Йорк
Мы вернулись в Нью-Йорк, и я попросил остановить лимузин (моя доля 50 долларов) на углу моей улицы, и пока я шел по 66-й улице к своему дому, какая-то женщина крикнула: «Энди!» А когда я не обернулся, она завопила: «Твоя мать – шлюха!» Странно, что такое кричала женщина. Тут же я вспомнил самое плохое – Валери Соланас и то, как она в меня стреляла.
Четверг, 22 августа 1985 года
Разговаривал с Сэнди Голлином про всю эту историю с Долли Партон. Фред попросил его послать задаток, и он сказал, что обязательно это сделает.
Понедельник, 26 августа 1985 года
Увидел в «Энкуайрере» телевизионный поцелуй Линды Эванс и Рока Хадсона[1386]. На улице ужасно жарко и душно.
Пытался прочитать «Окончательный монтаж»[1387], но это все равно что читать «Уолл-стрит джорнэл».
Вторник, 27 августа 1985 года
Был на работе до четверти восьмого вечера.
Позвонила Сьюзен Блонд, сказала, что у нее есть билеты на концерт Боя Джорджа сегодня вечером в Эсбери-Парк, причем сказала, что может дать два билета мне и еще два Киту. Это был благотворительный концерт в пользу «Бней Брит»[1388]. Его организовал Рон Делсинер, он и сам был там, на концерте, я ему оказался нужен для рекламы и спросил его: «Да, кстати, а что случилось тогда, в тот вечер, когда выступала Тина Тернер: почему ты не мог пропустить нас за кулисы?» И он ответил: «М-м-м, э-э-э, это было невозможно». Я не послал его куда подальше, но очень хотел. В общем, мы туда поехали вместе с Сьюзен, приехали с опозданием, так что не услышали первую песню. За кулисы мы сходили. А потом, когда вернулись, весь этот молодняк в зале принялся кричать: «Эн-ди! Эн-ди!» Смеха ради. Джордж трижды выступал на бис. Еще он раздал миллион автографов, потому что теперь он уже снизошел до этого – а ведь раньше вообще всем отказывал. Он обрадовался нам. Мэрилин не было, и Сьюзен предупредила, чтобы мы вообще не упоминали его имя при бойфренде Джорджа, потому что он, наверное, ревнует.
Кит и все прочие высмеивали и Эсбери-Парк, и то, что Джордж вообще туда поехал выступать, и говорили они так: «О, смотрите, вон корреспондент агентства новостей Эсбери-Парка!» Или: «А, телеканал Эсбери-парк берет интервью!» А Джордж спросил Кита: «Где моя картина?» Потому что на дне рождения Кита Джордж сказал, что споет для него «С днем рожденья тебя» только при условии, что Кит подарит ему какую-нибудь свою картину. А Кит ответил тогда, что он подарит ему картину не за то, что Джордж споет для него «С днем рожденья!», а просто потому, что ему самому этого хочется.
Среда, 28 августа 1985 года
Позвонили из сериала «Полиция Майами: отдел нравов», предложили 325 долларов, чтобы я снялся в одном эпизоде. Фред даже рассмеялся и ответил им, чтобы перезвонили, когда наскребут побольше денег. Они все равно прислали мне сценарий, и я никак не мог понять, какую роль они хотели мне дать. Мне сказали, что это роль мошенника-пуэрториканца, но в «Полиции Майами» все персонажи – мошенники-пуэрториканцы.
Гейл по-настоящему хорошо выглядит, наконец-то похудела. Она зашла в офис, и Крис предсказал, что не просто так, а чтобы получить подарок ко дню рождения, и [смеется] так оно и вышло.
Пригласил Вилфредо на ужин, который давала Пейдж в «Тексаркане» для наших рекламодателей (такси 5 долларов). Это – часть новой стратегии Пейдж, потому что она так устала иметь дело со всеми этими подчиненными каких-то начальников, что решила приглашать в ресторан только самих президентов компаний, и, как оказалось, они помирают со скуки и просто жаждут пойти куда-нибудь.
Отвез Вилфредо домой (такси 10 долларов). Потом, вернувшись к себе, некоторое время смотрел программу «Леттермэн», и у него в гостях был Эдди Мерфи, очень раскованный и клевый, а следом появился Дик Каветт, и он был по-настоящему смешной. Он сейчас все больше выглядит и ведет себя как гей, а Леттермэн даже явно занервничал, потому что Каветт так шутил, что затмил ведущего. Дик в самом деле старался изо всех сил, использовал смешные и мудреные слова, каламбурил.
Воскресенье, 1 сентября 1985 года
Добрались до Медоулэндс на концерт Спрингстина, это было замечательно, море людей. У нас были проходки в пресс-зону, но мы остались в партере. Долли Фокс и Кит не могли поверить, сколько автографов мне пришлось раздать молодежи из Джерси.
Концерт был длинный, с семи вечера до половины двенадцатого. Этот «Босс» говорит глупости и он сторонник демократической партии, хотя напрямую этого не высказывает – просто говорит, что надо снова загрузить сталеплавильные заводы и так далее, чтобы у людей была работа. Он настоящий метеор. А хореография… ну, если это хореография, тогда и я могу быть хореографом. Да, а что касается слэма, мне кажется, что я в самом деле могу очень в этом преуспеть. Правда-правда. Смеется Брюс ужасно мило, он хихикает. Он теперь стал хорошеньким. Когда он был моложе, то вовсе не был таким. Потом мы поехали назад в Нью-Йорк и пошли в «Пи-Джей Кларк». Домой я приехал около двух ночи (ужин 110 долларов).
Вторник, 3 сентября 1985 года
Бенджамин зашел за мной, и мы наскочили на Психа Мэтти, и я предложил, почему бы ему не пойти на 52-ю улицу и не начать докучать Грете Гарбо – и он записал нужный адрес. Та к и вижу заголовки в газетах после того, как он ее убьет: «Ее адрес мне дал Энди Уорхол».
Да, знаешь что? Я вчера с кем-то разговорился и узнал, что Брюс Спрингстин на самом деле отдает на благотворительность большие средства, так что я теперь к нему хорошо отношусь. Может быть, мы сможем заполучить его на обложку Interview, когда он захочет рекламировать «Фарм Эйд»[1389]. Посмотрел «Американские велогонщики». Я весь фильм пялился на одну девушку с таким крючковатым носом, а потом вдруг понял, что это Дженнифер Грей. Вот ведь в самом деле как грустно: ее отец пошел и сделал себе новый нос, а вот ее к специалисту не послал[1390]. Ну не гадко ли так поступать? Да, обязательно посмотри этот фильм хотя бы ради ее носа – это надо видеть! А вот Кевин Костнер – у него будет большая карьера. Фильм, кстати, очень хороший.
Среда, 4 сентября 1985 года
Я не в состоянии определить, когда Фред пил накануне вечером, а когда нет. Просто никак не пойму: он становится высокомерным и величественным после того, как сильно напьется накануне, или же наоборот – когда не напьется. Он порой ну прямо сам Конде Наст[1391] или что-то вроде того. Я сказал ему, что номер Interview, посвященный Сталлоне, получился отличный, но не похоже, что он себя окупил. А он отвечал мне: да, да, он сам прекрасно знает, что сколько стоило, что он знал вообще все-все… Я ему: «Ну, хорошо, конечно, ты все-все знал и понимал, пусть так. Правда, я помню, у нас была грандиозная задолженность, про которую никто ничего не знал, но если ты все-все знаешь, тогда, значит, все прекрасно!»
Пошел на вечеринку к Киту в его новый лофт (такси 3 доллара). Гости у Кита были замечательные, много женщин. Там был Мартин Бергойн, он сказал мне, что Мадонна очень огорчена, потому что мы позволили фотографу из журнала «Пипл» сфотографировать те картины, которые мы с Китом подарили ей на день рождения. Из «Пипл» в самом деле позвонили мне, и я им не разрешил ничего фотографировать, но потом зачем-то сказал, что если они хотят позвонить Киту и спросить его мнения, то пожалуйста. В общем, Мартин сказал, что Мадонна ненавидит нас за это, а я ответил, что он просто обязан сделать так, чтобы она перестала нас ненавидеть.
Четверг, 5 сентября 1985 года
Позвонил Жан-Мишель, сказал, что хочет пойти с нами посмотреть проект Сьюзен Блонд – Лютера Вандросса, он выступает в «Радио-сити» (такси 3 доллара). Одна чернокожая девушка сказала, что покажет нам наши места, провела нас по проходу, потом попросила меня где-то там расписаться и ушла. Мы постояли некоторое время, и тут я сообразил, что она просто хотела получить автограф, что она даже не сотрудница этого заведения. Это странно. Ну то есть она могла хотя бы провести нас по тому проходу, какой нам был нужен… В общем, мы сами нашли наши места, и кто-то сказал, что Эд ди Мерфи где-то рядом, но я его не видел. Ну, Лютер пел, и его баллады – это длинные-предлинные истории. Правда, очень хорошие, и публике он очень понравился. Потом мы поехали на такси в «Эриа» (7 долларов).
Там был Лестер Перски, совершенно пьяный, он целовал всех подряд, рассказывал, как я вытащил его из сточной канавы и сделал важным и значительным и [смеется], ну да, конечно, я ему говорил это столько раз, что он и в самом деле в это поверил. Он хотел познакомиться с Боем Джорджем, поэтому заставил меня представить его, а уже позже, когда я оставил их одних, Бой Джордж, надо думать, совершенно потерял к нему интерес, потому что Лестер опять подошел ко мне с просьбой представить его еще раз.
Там был приятель Лестера по имени Томми Дин, я его терпеть не могу. Я ведь не забыл, как он сказал Лестеру, что не нужно давать нам деньги на съемки «Плохого». И он сделал это с такой самоуверенностью. О, я хорошо все помню. Та к о й был самодовольный… Бенджамин проводил меня до такси, и я поехал к себе в аптаун (8 долларов).
Пятница, 6 сентября 1985 года
Пришел Жан-Мишель, наша выставка открывается в субботу. Правда, все обращают внимание на те выставки, которые происходят в октябре и ноябре, так что наша рановато открывается, но ничего, это ведь небольшое событие. Жан-Мишель в ступоре опрокинул банку с краской на портрет Долли Партон и испортил его. А Сэнди Голлин все звонит и звонит, требует немедленно прислать портрет, а мне хотелось бы, чтобы они не подгоняли меня, потому что я хочу сделать все хорошо, он еще не готов.
Суббота, 7 сентября 1985 года
Собирался пойти на прием к доктору Карен Берк на коллаген, однако пока что стоит жара, а я не хотел бы в такую погоду еще и переносить боль. Вилфредо зашел в офис и помог мне. Interview, по-видимому, поставит Мадонну на обложку рождественского номера. Интервью у нее возьмет Шон Пенн и еще один человек. Я получил свои фотографии со свадьбы – отпечатки делал бывший ассистент Криса, Терри, он ведь теперь печатает для меня фотографии, и на них видно, что Мадонна знает, как накладывать макияж – профессионально, по-голливудски. Кто-то, наверное, показал ей все это или же всегда делает макияж для нее – ведь все нанесено просто идеально. Шон будет новым Дастином Хоффманом. У него впереди большая карьера.
Потом я решил пойти в клуб «Пирамида» – посмотреть представление Энн Магнусон. Она играет три скетча: «Эди и Энди», «Гала и Дали» и «Принс и Фаллопия». Ну, вроде как Аполлония, ты поняла? Интеллектуальная женщина из даунтауна. Ее выступление не было смешным, но она хорошая актриса и работает, как вол, – в этом что-то есть.
Понедельник, 9 сентября 1985 года
Сегодня в программе «Донахью» была Бетти Роллин, убившая свою мать. Они с мужем сказали матери, сколько каких таблеток и в каком сочетании нужно принять, чтобы покончить с собой, и сидели с ней в одной комнате, когда она это сделала, и теперь Бетти Роллин написала про это книгу[1392]. Звонили насчет портрета Долли Партон: «Родинку оставили или убрали?» Я ее убрал, а они хотят, чтобы была, поэтому я позвонил Руперту и сказал ему, что родинку нужно вернуть.
Потом мы с Пейдж пошли в «Ла Колонна», потому что Эсте Лаудер выпустила новые духи под названием «Бьютифул». Разве не великолепно? Кто-то говорил мне, что сегодня люди хотят пользоваться такими духами, чтобы сразу было понятно, что это за аромат. Ну, как у Джорджио. Это ведь показатель статуса. Правда, интересно? Я сидел рядом с редактором из ELLE, я как-то недавно купил этот журнал, его хорошо делают.
Пришел домой, позвонил П. Х., чтобы рассказать про свой день с «Бьютифул», потому что мы ведь собрались выпускать вместе свою линию духов, и у нас есть отличные идеи – как назвать три разных аромата и как их упаковать.
Вторник, 10 сентября 1985 года
Крис продал фотографию меня в журнал «Ин тач», и там еще внутри есть интервью. Он готов продать меня в любую сточную канаву. Надо запомнить, что когда я в следующий раз буду подписывать ему разрешение на публикацию, надо будет указать, что оно – разовое.
Сандро Киа зашел в гости, он был весьма мил. А новость сегодня такая: художник Карл Андре, возможно, выкинул свою жену из окна квартиры в высотном доме в Виллидж, где они жили. Огромный заголовок говорит, что его подозревают в убийстве, но вообще вся статья скорее о том, как это так получилось, что она выпала сама[1393]. А Сандро еще сказал: «Отлично, отлично, надо всех женщин убить». Он разводится со своей женой.
Среда, 11 сентября 1985 года
Некоторые из портретов Долли Партон вышли светлыми, а некоторые темными. А они без конца звонят мне из Лос-Анджелеса: ну как, готово? ну как, готово? – в общем, они меня совсем задолбали, и я в конце концов сказал, что да, готово. Хотя мог сделать куда лучше.
Четверг, 12 сентября 1985 года
Пит Роуз в программе «Донахью». Да, вот бы хорошо сделать еще один его портрет. Смотрю сейчас на него: он ведь по-настоящему хорош собой, хороший нос, хорошие волосы – я бы сделал очень хороший портрет, только голову. Звонил Жан-Мишель, и я прямо-таки затаил дыхание, ожидая, что он поссорится со мной прямо накануне открытия выставки наших совместных картин в галерее Шафрази. Вернисаж в субботу.
Да, я девушке на одном аукционе за один браслет назвал сумму в 1 200 долларов, и вот после аукциона она позвонила и сказала, что его купили за 850 долларов и что она просто не успела вовремя назвать мою сумму. Я лишь сказал ей: «О, ну разве это не замечательно?» Я ведь могу прожить без него, потому что я могу прожить вообще безо всего, но он был такой славный. И я все хожу к той даме, чьи серьги подходят к кольцу, которое я подарил П. Х., но она всякий раз не понижает свою цену, а повышает ее… Она одна из тех отчаявшихся людей, кто вбил себе что-то в голову и никак не может изменить свое решение. Упрямая. Надо мне будет пойти к ней в тот день, когда ей нужно платить по счетам.
Я позвонил Стивену Спраузу, чтобы пригласить его на ужин в «Иль Кантинори» (такси 6 долларов). Туда вскоре пришла Палома вместе с Фрэн Лебовиц и ее мужем. Я сказал им: «Не хотите присоединиться к нам?» Тут Фрэн пропищала: «Нет, не хотим. Мы ждем еще кое-кого». А на самом деле никого они не ждали. Никто так и не появился. В общем, по-моему, Фрэн просто ужасно себя ведет, с ними наш ужин был бы забавным – я так давно не разговаривал с Паломой.
Пятница, 13 сентября 1985 года
Звонил Жан-Мишель, сказал, что его пригласили на вручение наград MTV. Позвонил Кит – то же самое. Наверное, MTV срочно понадобилось сделать новый логотип, вот они и приглашают художников. Кит расстроился, что его места были в бельэтаже. Жан-Мишель приехал на лимузине. Он сказал, что не хотел ехать с Китом, потому что Кит слишком настырный. И несколько позже это и проявилось: Кит ужасно хотел, чтобы его сфотографировали. И он хотел обязательно идти рядом со мной, потому что тогда его наверняка сфотографируют. Ну, мы подъехали к «Радио-сити», и там бурлила огромная толпа, однако камеры уже успели убрать, поэтому Кит был очень разочарован. В прошлом году моей дамой была Мора Мойнихан. Она сейчас на восемь месяцев уехала в Индию. Ее бойфренд – индус, и Сэм сказал, что она носит сари и низко кланяется – звучит ужасно.
Выступление Эд ди Мерфи было славное, он часто говорил «да ссать на это» или «да клали мы», потом еще пошел в женский туалет и выбрал там девушку, а потом вышел на улицу и привел от туда кого-то, чтобы вместе вести программу. Ну, знаешь, как у Леттермэна, эта мулька под названием «человек с улицы», ее раньше Стив Аллен использовал. Но все было скучно. Не очень-то по-молодежному. Потом все закончилось, и мы были голодны, как волки. Пошли в сторону «Одеона». Но Кит захотел сразу идти в «Палладиум», потому что не хотел пропустить звезд, он хотел снова увидеть Шер. Ну, только мы зашли в «Одеон», как он уже собрался уходить. Сказал, что не голоден, сказал: «Я уже ел», хотя мы знали прекрасно, что ничего подобного, потому что все мы были вместе несколько часов подряд и все ничего не ели. Кит мне нравится, но это все было так глупо! Ужин вышел дешевым, но это, по-моему, от того, что никто не пил (135 долларов). Потом мы поехали на лимузине в «Палладиум». Провели там час или два. Единственным, с кем я поговорил о чем-то, был Дэвид Ли Рот.
Суббота, 14 сентября 1985 года
Один из этих непонятных дней, которые просто хочется вычеркнуть. Работал до семи вечера. Позвонил Жан-Мишелю, сказал, что заеду за ним, и заехал. Поехали в галерею Тони Шафрази (такси 5 долларов), и там народу тьма, от стенки до стенки не протолкнуться. В дверях стоял дворецкий из «Дансетерии». Пришедших организованно запускали в галерею, а потом выводили. Джерард Маланга попросил мой автограф. Там был Тейлор Мид. Был Рене Рикар. Картины выглядели очень хорошо, просто великолепно, и всем, по-видимому, понравились. Была Иман, она разошлась со своим мужем. У Тони внизу были люди, которых угощали шампанским, но это все те же самые люди и разговаривали все об одном и том же. Я позвал на выставку гостей из двух магазинов – Ли из «Мацуда» и Филип из «Фьоруччи» плюс еще Бенджамин. Разговаривал с Мэдлин Неттер, которая пришла в спортивном костюме. Фред попросил Сабрину Гиннесс привести Дэвида Ли Рота.
На мне был пиджак от Стефано, где на спине нарисована картина Жан-Мишеля, но я решил, что мне не стоит носить такие эксцентричные вещи, я выгляжу в них как фрик. Буду теперь одеваться в обычный черный костюм.
Понедельник, 16 сентября 1985 года
Фред отправляется в Лос-Анджелес, потому что здание на Дохени-стрит невозможно купить для наших целей – для него не смогли изменить статус использования. Новый номер Interview вышел со Шварценеггером на обложке, и мне она очень нравится – выглядит совершенно как комикс. И весь номер мне тоже нравится. Все в нем так, как должен был бы выглядеть журнал «Вэнити фэйр». С нужной дозой странного и эксцентричного.
Умерла Лора Эшли, она упала на каменные ступени в доме своей дочери. Но она никогда не заказывала рекламу. Я вот все думаю про этих англичан, которые только и знают, что берут, берут, берут, а для тебя ничего не делают. Мы никогда не получаем никакой рекламы от лучшего друга Фреда – лорда Джермина. Да, а ты знаешь про эти портреты Мика Джаггера, которые супруги Хескет собрались выбросить на рынок? Все получилось хорошо – мы снова выкупили их, и теперь это самые популярные из моих работ, идут сразу после «Мэрилин», так что это было правильное решение. Пейдж пригласила кое-кого на ланч, и я думал, что украшения на них – простенькая бижутерия, а они сказали мне, сколько это стоит, и я ответил [смеется]: «Господи, это ведь цена за настоящие вещи!» И ведь это на самом деле были настоящие вещи.
Гейл не вышла на работу в связи с иудейским праздником, хотя говорила мне, что католичка, а в другой раз – что ходит в Епископальную церковь.
Вторник, 17 сентября 1985 года
Мы с Бенджамином пошли в «Сотбис», чтобы посмотреть большую индийскую выставку. Там миллионы разных вещей. Я пропустил ланч у Кенни Лейна в честь Джекки О., ведь жена самого махараджи приехала в Нью-Йорк, а Джекки делала книгу об Индии. День был очень занятой. Работал до половины восьмого, ушел слишком поздно.
Отправился на «Пирс 17», там была вечеринка, где планировали собраться все ребята из тех, кто играет рок-н-ролл (такси 7 долларов). Это новый огромный ресторан на воде, он занимает целый квартал. Вечеринка уже как бы завершалась. Джеллибин как раз уходил, когда я появился там. Мэтт Диллон был пьян, как и все его друзья, он начал задаваться, чтобы произвести на них впечатление: «Приве-е-е-ет, Энди!», долго тряс мою руку и крепко, по-мужски, обнял меня за плечи. А потом вроде как поцеловал меня.
Среда, 18 сентября 1985 года
Только мы с Бенджамином вышли на улицу из моего дома, а мой телохранитель – Мэтти – уже тут как тут. Я дал ему доллар и сказал, чтобы он проваливал, но он и не думал, остался со мной. Он еще больше похудел, стал еще более грязным, у него болит нога, он хромает, это грустно – он явно слишком много бродит по улицам. Потом я отправился к доктору Бернсону. Я провел у него довольно много времени, пытаясь понять, какого такого духа они изгоняли. Его ассистентка Джуди не была на работе три дня, а когда пришла, увидела, что доктор Бернсон рыдает, потому что ему противостояла такая мощная сила. Ему сказали, что не нужно было вызывать этого духа, потому что он еврей, что это должна была сделать Джуди, она ведь католичка и более беспечная, чем он, и ведь это не похоже на выдумки. Ну то есть зачем им было бы нужно выдумывать все это? Нет, наверняка так все и есть. В общем, я оттуда уехал. А Мэтти все еще дожидался меня на улице.
Я сказал Мэтти, что ему нужно ходить в музеи и на аукционы, чтобы многое понять и многому научиться. Ему нужно найти работу в одном из подобных заведений, чтобы не проводить все свое время на улице. Он мне на это ответил, и ответ его был очень длинным – что-то насчет того, что нужно на самолете врезаться в Мэдисон-авеню и убить всех евреев. Он об этом много говорит. Дело в том, что у нас одинаковая жизнь. Мы ходим в одни и те же места. Он все время повторял, какой я привлекательный. Но, увы, я привлекаю к себе лишь его одного (журналы и газеты 4 доллара).
А компании «Кэмпбелл Суп» не понравилась картина, которую они мне заказали. Оказалось, что они хотели исключительно то, про что они говорили, – картину, на которой была бы изображена их новая упаковка. А я попытался что-то придумать сверх этого, но им совершенно не понравилось, так что теперь мне придется все делать заново.
А самая ужасная новость сегодня состояла в том, что я позвонил Сэнди Голлину, потому что он ничего не сказал мне про портреты Долли Партон, и его секретарша взяла трубку и сказала: «О-о-о, Сэнди в тако-о-м замешательстве…», она объяснила, что портреты вообще не похожи на мой стиль. Сэнди они просто-напросто не понравились. И через пятнадцать минут она задала прямой вопрос: может ли он получить назад свои десять тысяч долларов? И я сказал: «Разумеется, конечно, но разве он не хочет, чтобы я переделал эти портреты?» Как она сказала, они думали, что будет больше цвета, больше в духе поп-арта. Но все же, я хочу сказать, мне раньше следовало бы понять, что к чему, потому что началось это все так странно: Долли позвонила и сказала, что это она хочет купить картины в подарок для Сэнди, а потом – чтобы договориться о более благоприятной цене, наверное, потому что когда я сказал: «Ну, я могу подарить тебе один портрет, Долли, за то, что ты так прекрасно относишься к Сэнди и даришь ему остальные», и тогда они перезвонили и сказали: «Ну, знаешь, поскольку ты все равно хотел один портрет подарить, отчего бы не снизить цену?» Понимаешь? Это же Голливуд. Ну ладно, я кое-чему благодаря этому научился. В следующий раз я заставлю их поработать – например, приехать, посмотреть, нравится ли им картина, и так далее, чтобы на каждом шагу заставить их как следует потрудиться. Да, а потом они даже сказали, что я могу попытаться продать их. Они сказали мне, что дадут «разрешение» на это. Кошмар.
Четверг, 19 сентября 1985 года
День в офисе был горячий. Фред встречался с Бруно. У Руперта возникла идея, как натянуть холст на ящик, – для этой истории с фирмой «Кэмпбелл». Уехал рано, был на приеме у ветеринара (такси 6 долларов). Не попал на вернисаж, который Пейдж устроила для своего мексиканского художника. Это уже вторая попытка, но бедняга Пейдж: как раз когда они открывали выставку, стало известно, что в Мексике случилось ужасное землетрясение – может, даже 7,8 балла. Не везет этому парню, этому художнику. Жан-Мишель заехал за мной на лимузине, и мы отправились в Рокфеллер-центр на прием, который этот самый человек по имени Стивен Гринберг устроил у себя в офисе, как раз на два этажа выше «Рейнбоу-рум». Там две террасы и кругом разные произведения искусства, миллионов на десять долларов. Этот самый Гринберг[1394] (у него седые волосы, пажеская прическа) и устроил для меня выступление в Линкольн-центре, когда нужно было рисовать с компьютером «Коммодор». Ну, в тот раз, с Дебби Харри. Он инвестор, по-моему. Кто-то сказал, что он дает консультации компаниям по ведению бизнеса, а гонорар берет акциями. Это он порекомендовал Клайву Дэвису[1395] обратиться к нам. Там было так много молодежи, просто отличной. Все накрашеные, парни андрогинного типа, красота! Ребята из даунтауна. Я все думал: вот было бы здорово возродить «Рейнбоу-рум».
По дороге в «Эриа» мы решили зайти в «Одеон». Когда сели в «Одеоне», я попросил газету, и в номере «Таймс», уже за пятницу, увидел огромный заголовок: «Па-де-де Баския и Уорхола». Смог прочесть лишь одну строчку: что Жан-Мишель – это мой талисман. О боги!
Пятница, 20 сентября 1985 года
Нужно было пойти на открытие моей выставки у Лео Кастелли, там серия «Царствующие королевы», и я возненавидел Джорджа Мульдера за то, что он показывает ее в Америке. Предполагалось, что эта серия – только для Европы: ведь здесь, в Америке, всем плевать на царствующих особ, и в результате будет очередная плохая пресса. Я сказал Жан-Мишелю, чтобы он на вернисаж не приходил. Я спросил его, не разозлился ли он на меня за ту рецензию, где его назвали моим талисманом, и он сказал: нет, не разозлился.
Воскресенье, 22 сентября 1985 года
Ходил в церковь. Я всегда захожу туда на пять минут. Десять или пять минут. Там обычно пусто, но иногда бывают свадьбы. Потом взял такси до угла Шестой авеню и 26-й улицы, где блошиный рынок (такси 6 долларов). День очаровательный. Все еще можно дешево купить посуду «Фиеста». Полагаю, она никогда не закончится[1396].
Понедельник, 23 сентября 1985 года
Бенджамин раздавал Interview, пока я был на приеме у доктора Ли. Она сказала мне, что разговаривала с Джоном Гулдом, и он сказал ей, что сумел устроить сделку на общую сумму в сто миллионов долларов для производства кинофильмов: этот человек из Южной Африки, который занимается кристаллами, дает ему 50 миллионов и «Парамаунт» добавляет столько же. Получил записку от Сэнди Голлина, в ней написано: «Спасибо, что ты такой терпеливый». Что это может означать – понятия не имею. Фред не хочет, чтобы я баловал его нового секретаря, он из Ньюпорта, его зовут Сэм Болтон, – не хочет, чтобы я водил его всюду, брал с собой, а ведь с ним так славно ходить в кино.
Вторник, 24 сентября 1985 года
Людям из «Кэмпбелл» очень понравилась розовая картина с упаковкой их супа. Секретарша Сэнди Голлина оставила сообщение на моем автоответчике, чтобы я перезвонил ей, когда окажусь дома, ну, я позвонил, конечно, а она была такая бодрая, спросила меня, получил ли я цветы, – ну да, это были самые крошечные орхидеи на свете… – и вообще сплошной позитив и всякое такое, и меня так и подмывало сказать: «Да кончай уже нести все это, давай о деле: что ты хочешь на самом деле сказать?» Но я понимаю: она всего лишь выполняла свою работу, ей вовсе не хотелось всего этого говорить мне, но она все равно никак не унималась, все продолжала нести всю эту фигню, а потом попросила выслать Сэнди его деньги. Я сказал, что да, конечно, я их верну. Фреду иногда так нравится наезжать на кого-нибудь, так что пусть это будет его амплуа, а я останусь белым и пушистым. Ну что это он вдруг устроил, заставил меня делать работу – скорей, скорей, скорей и все такое прочее? В общем, после этого я съел немного шоколада, посмотрел телевизор и вскоре уснул.
Пятница, 27 сентября 1985 года
Все утро смотрел по телевизору про ураган «Глория», потому что больше смотреть было нечего. По какой-то непонятной причине они решили отменить программу «Тудэй» и всякое такое, чтобы постоянно передавать сообщения о продвижении этого урагана, создали впечатление, что он такой ужасный. А он, по большому счету, и не затронул Нью-Йорк.
Воскресенье, 29 сентября 1985 года
Солнце сегодня жаркое, и я, наверное, немного сгорел. Ходил на 86-ю улицу и Третью авеню, в «Дойл», там был совместный аукцион по распродаже вещей Луи Армстронга и Джеймса Бирда[1397]. В этом есть нечто феноменальное: на аукционе встретились две совершенно различные жизни и продавалось все на свете: любая взбивалка для крема, кастрюлька, любая нотная страница, – а люди толпились вокруг и глазели на все это. Я удивлен, что такие распродажи не устраивают прямо в квартирах покойных. Купил два каталога (20 долларов).
Понедельник, 30 сентября 1985 года
Никому вчера не было до меня дела. Я побывал всюду, где обычно, и сам был такой же, как всегда, но раньше ко мне бросались толпы, а теперь я оказался никому не нужен. Странно, почему дни бывают настолько разными (газеты 2 доллара, телефон 1 доллар).
Четверг, 3 октября 1985 года
Ох, ну почему мы все обязательно стареем? В этой статье из газеты «Энкуайрер», за которую Фрэнк Синатра сейчас подал на них в суд, было сказано, что когда он утром встает, то так беспокоится, не постарел ли за ночь, что спрашивает свою жену Барбару: «А сегодня я как выгляжу?» Ох, Фрэнки… Я помню, как я добрался до Питтсбурга пешком, чтобы попасть на его концерт и посмотреть, из-за чего все девушки тогда просто с ума сходили, и на этом концерте не было никаких девушек, сходивших с ума по нему. Я пришел в этот зал и тут же познакомился с одним парнем, который тоже явился бог знает откуда, чтобы увидеть и услышать, как он поет с оркестром Томми Дорси. Это был один из первых случаев, когда я что-то предпринял в одиночку: отправился в город и побывал на его концерте.
Пошел в музей Уитни, чтобы прорекламировать свою картину «Коробка супа Кэмпбелл». И за эту работу и за рекламу для них, для их музея, мне следовало бы выставить им счет на 250 тысяч долларов – это ведь огромная компания! – а не просто взять цену картины. Есть отчего прийти в отчаяние. Я стою там уже двадцать лет, все с тем же супом «Кэмпбелл» – это прямо как комикс из журнала «Нью-Йоркер». Там была Рита Морено, пресс-секретарь компании «Кэмпбелл», и все обращались со мной так, словно я важнее нее, говорили, что хотят фотографировать только меня, и она сказала: «Но ведь он попросил меня, чтобы я тоже была в кадре», а ей ответили: «Нам нужен только он!» Потому что это просто из другой категории. Точно так же было у меня, когда я сделал портрет этого великого бейсболиста, и фотографировали только его, а меня отодвигали в сторону.
Я так обижен: мы увидели в газете фотографию Долли Партон, она приехала в Нью-Йорк, они с Сэнди Голлином ходили на какое-то бродвейское шоу, а мне даже не позвонили. Я ведь так и не узнал, что на самом деле случилось с портретом. Узнаю как-нибудь у Стива Рубелла, когда он будет пьян.
Все заголовки про то, что умер Рок Хадсон.
Кит позвонил, чтобы сказать, что Грейс Джонс будет выступать в «Гараже», притом в четыре часа утра! И как же мне быть? Рано лечь спать и проснуться еще ночью?
Понедельник, 7 октября 1985 года
Женщина в магазине канцтоваров сказала: «Так вы, значит, телезвезда». Она, наверное, прочла где-то, что я буду в «Лодке любви» в эту субботу. Купил газеты (2 доллара). Там были всякие истории про Рока Хадсона, где говорилось, что у него в личной жизни были два великих игрока в бейсбол и [смеется] сорок дальнобойщиков.
Вторник, 8 октября 1985 года
Мы с Пейдж решили, что начнем устраивать «свидания вслепую», то есть станем приглашать людей на ужин, и они не будут знать, кого они там встретят: это ведь очень хороший способ познакомиться с новыми людьми и одновременно развлечь рекламодателей. Таме Яновиц я приглашу в кавалеры доктора Бернсона, потому что, по-моему, она может получить от него нужный материал для работы, а для Пейдж я вызову манекенщика из агентства «Форд». Стив Рубелл позвонил насчет всей этой истории с Долли Партон и Сэнди Голлином. Он сказал, что на самом деле эта картина была предназначена для Геффена. Как он сказал, Долли даже ее не видела, и она будто бы не поняла, что картину должны были повесить над камином, но я ответил, что ничего подобного: она прекрасно знала, куда повесят эту картину, потому что стояла рядом, когда Сэнди показывал мне это место.
В восемь вечера взял такси, чтобы заехать за Корнелией. Мы отправились в «Режин» (4 доллара), и на мне был легкий пиджак, а во всех этих местах кондиционеры такие мощные, что даже страшно делается (привратнику 5 долларов, лимузин 25 долларов). Это был костюмированный прием, и там были Энтони Квинн, Пеле и Ли Радзивилл – в общем, все старые друзья-товарищи. Муж Мариэль Хемингуэй, Стив Крисман[1398], очень дружелюбный, такой приятный, и он принялся вводить меня в курс дела, так сказать: говорил, например: «Дай два» и показывал два пальца, а я сказал, что не знаю всех этих штучек, и тогда он признался, что он на самом деле тоже. Еще он распространялся насчет употребления мандраксов[1399], путешествия в Индию и всякого такого. Корнелия захотела пойти в «Зулу Лаунж», так что мы направились туда. Гейл Лав была несколько сконфужена тем, что я увидел, как она танцует с этим здоровенным мужиком, который косит под крутого парня, он пишет для нашего журнала. Его еще нашел Боб, лет пять назад, – а, вот, вспомнил: Чак Пфайфер[1400].
Кто-то говорил, что он женат, но его никогда не встретишь с женой, и он… – его во всем слишком много, понимаешь?
Тама пришла вместе с Гейл, она сказала, что ее отношения с Бобом Гуччионе младшим так ни к чему и не привели: ведь предполагалось, что он повезет ее в Лос-Анджелес, а он этого не сделал.
Среда, 9 октября 1985 года
В новостях – все только про историю с захватом судна, «Акилле Лауро», в Египте. Теперь все, наверное, из-за этого посмотрят «Лодку любви», а как раз на этой неделе покажут эпизод с моим участием. Мне уже столько людей сказали, что собираются смотреть эту серию!
Вошла Гейл, тяжко вздохнула и сообщила, что изо всех сил старается найти кого-нибудь подходящего для Тамы. Отчего это они все так озабочены поисками нового бойфренда для нее? Ну, вообще-то «свидания вслепую» за ужином – это клевая идея. Найдешь кого-то, пусть даже ни на что не годного, просто приведешь его с собой, а кому-то он, может, и понравится – наперед ведь нельзя знать.
М-да, я убил таракана, и это было ужасно. По-настоящему ужасно. И для меня это – невероятная травма. Правда-правда.
Ну вот, потом настало время для этого ужина со «свиданием вслепую». Я-то на самом деле занялся этим потому, что хочу, чтобы Тама написала обо мне в одном из своих текстов, – да, я хочу туда попасть. Ну и это, конечно, прекрасный способ встретиться со множеством совершенно новых людей. Идея была в том, что каждый приводит с собой кого-то в качестве партнера по свиданию с кем-то другим. Я привел для Тамы доктора Бернсона, и Тама такая смешная, прямо как еврейская мамаша: надела китайскую одежду, потому что мы направлялись в ресторан «Мистер Чау», на ней были серьги из хрусталя, чтобы литотерапевт сразу их заметил. Ну вот, а теперь я опасаюсь, что она и в самом деле напишет про доктора Бернсона и тогда у него могут быть неприятности. Дело в том, что по закону не разрешается использовать кристаллы для исцеления людей и всякого такого. Да, а в предыдущий вечер, когда Тама стояла рядом с Сильвией Майлз, я подумал: вот пройдет двадцать лет, и она будет один в один как Сильвия – она подвыпила, и волосы у нее были растрепаны. А Тама сейчас в отчаянии: она сказала, что на днях кто-то по ошибке набрал ее номер телефона, но она с этим человеком все равно договорилась о свидании. А он, оказывается, пытался дозвониться до своей бывшей подруги, которая выходит замуж, и вот после разговора с Тамой он-таки смог до нее дозвониться и рассказал, что случилось, так что теперь она тоже придет на его с Тамой свидание. Вот до чего доходят люди, совсем уже отчаялись (такси 5 долларов, ужин 350 долларов).
А мой «кавалер», ох, Господи, он мне ужасно не понравился, с первого взгляда. Ну, тот, кого привели для меня. С ним недавно познакомилась Пейдж, он студент Колумбийского университета.
Я случайно встретил Джерарда, он сейчас работает в управлении городских парков, оно находится в здании зоопарка, напротив 64-й улицы. Доктор Бернсон поначалу заинтересовался было Пейдж, потому что Тама выглядит совсем как его мать, такой же тип. Я просто несколько раз видел его мать. А этот человек, который набрал не тот номер, ну, с которым Тама собирается встречаться, он из египетской делегации в ООН, так что можешь себе представить… Для меня они изначально пригласили какого-то врача, но его в последнюю минуту вызвали в больницу. А мой «кавалер» в какой-то момент отошел – позвонить своему бойфренду. Но все равно – знакомиться с новыми людьми очень интересно. Потом исчез куда-то этот манекенщик из агентства «Форд», которого я привел для Пейдж. Она была все равно разочарована, потому что у него ветер в голове и ничего в ней не задерживается, он был способен только болтать о том, о чем болтают все эти манекенщики. Мы случайно встретились с Холли Вудлон, которая отмечала здесь, в этом ресторане, подтяжку лица – да, она себе ее сделала! И всем об этом рассказывала. Надо же – несмотря на все свои проблемы, взяла и сделала подтяжку! А вот пол она все же не изменила, по-моему[1401]. Пейдж отвезла меня домой.
Четверг, 10 октября 1985 года
Вчерашний день я посвятил тому, что читал все-все про Юла Бриннера: про него написали, что он был просто лучше всех. Позже, в тот же день, в новостях сказали, что умер Орсон Уэллс, и о нем опять такого наговорили, как будто они оба – одного поля ягоды. О, для меня было большим удовольствием встретиться однажды с Орсоном Уэллсом. Он ведь действительно великий. Я не про его фильмы, я про него самого.
Все правительства только и знали, что врать побольше про эту историю с «Акилле Лауро», которая случилась вчера. Если бы я был родственником Клингхофферов, я бы просто пошел на этот суд и пристрелил их, всех четверых[1402]. Я, правда, не смог бы четыре раза выстрелить в зале суда, но все равно – одного бы я застрелил. Мне плевать, кого именно. Одного уже достаточно. Знаю-знаю, вчера я так страдал из-за того, что убил таракана. Но тут ведь совсем другое дело: таракан никому ничего плохого не сделал, и я, к тому же, убил его не сразу, так что он еще дергался, он был такой большой, он прожил немало, раз таким большим вырос. Ох, слушай, а ведь будет война. Давай запасаться всем необходимым. Шелковыми чулками. Конфетами. (Та к с и 4,30 доллара, телефон 1,50 доллара, газеты 2 доллара.)
Пришел этот парень из фирмы «Колеко», которая делает куклы «Капустная грядка». Ему не понравились мои портреты этих кукол, хотя он все равно заплатит за работу. Мы разговорились, и он сказал мне, что Питер Макс был для него примером, что он сам раньше был иллюстратором, а теперь стал менеджером. Он предложил выпускать вместе со мной «линию одежды Энди Уорхола», чтобы мы оба могли заработать кучу денег. Он сказал, что его компьютер сообщил, что я – самый знаменитый из живущих ныне художников. Я ему сказал, что знаю человека, который уже готов заниматься этой идеей по выпуску одежды. Это Стивен Спрауз. Он о нем вообще не слышал. Я ему рассказал тогда про Кита Харинга и его футболки, про магазин Кита, но этот парень и о нем ничего не слышал. Да, а все кругом только и говорят, что про «Лодку любви». В «ТВ-гиде» напечатали только фотографии танцовщиц-«русалок», а меня там нет. Что же это они меня не поместили прямо на обложку?
Пятница, 11 октября 1985 года
Позвонил Милан, устроитель вечеринок, и сказал, что организовал прием и ужин для бельгийского наследного принца[1403], в «Тюильри», и что наследный принц пожелал встретиться с Миком Джаггером, а Фред в этот момент как раз случайно разговаривал с Миком, и Мик сказал, что придет. Проработал до половины девятого (такси 5 долларов). Наследный принц за весь вечер вообще рта не раскрыл – ну до того скучен. Ужин подали ужасный, и все были под кокаином. Начали говорить про «миллионы» фотографов вокруг ресторана, провели два часа за рассуждениями, как лучше всего выбраться оттуда, но потом оказалось, что там и был-то один лишь Рон Галелла! Когда ты сам не под кайфом, уколбашенным людям нельзя верить. Если не знать, что они все «в ауте», и послушать, как и про что они говорили, можно подумать, что все на самом деле совершенно реально. Потом мы пошли в «Палладиум», на вечеринку в честь кинофестиваля. Какая-то женщина все пыталась увезти меня к себе домой на своем лимузине, но я не поехал, потому что это значило бы познакомиться с еще одним человеком, а потом мне еще пришлось бы с ней встречаться. Вернулся домой не то в половине третьего, не то в три часа ночи.
Воскресенье, 13 октября 1985 года
Пошел в «Сотбис», там выставлена моя картина «Десять Лиз» – как предпоказ предстоящего аукциона. Они сильно обрезали картину – наверное, натягивали, чтобы она «получше выглядела». У них будут и другие мои вещи – картины за 200 и 300 тысяч долларов. «Десять Лиз» должна принести 400 тысяч. Они все – из коллекции Филиппы и Хайнера Фридрихов, из их фонда «Диа». Ко мне подходили старые дамы, их было много, они все говорили, что видели меня в «Лодке любви».
Потом я приехал домой, позвонил этому парню Стивену Блаттэлю из МоМА, который пригласил меня в Линкольн-центр на закрытие кинофестиваля (такси 3 доллара). В фильме[1404], который показывали на закрытии, пять новелл, сквозной образ – птица с колокольчиком. Действие происходит в Италии, в одном из этих красивых пустых городов, которые всегда находят киношники.
Понедельник, 14 октября 1985 года
Тама еще раз встретилась с доктором Бернсоном, и я спросил у Пейдж, как они там, и, как она сказала, у нее не сложилось впечатления, что они так уж сильно понравились друг другу. На следующей неделе у нас будет еще один вечер «сви даний вслепую». Для меня пригласили врача, а также владельца строительной компании, а я решил, что мне на самом деле вообще ни с кем не хочется знакомиться, что все это, конечно, приятно и здорово делать ради других – притворяться «дедушкой» и радоваться, что малыши вовсю веселятся… Да, а еще я как раз вчера что-то начал скучать по Жан-Мишелю. Я позвонил ему, но он либо старался сохранять дистанцию, либо уже принял наркотик. Я сказал, что очень скучаю без него. Он теперь часто встречается с Дженнифер Гуд[1405], и вот когда они разойдутся, только тогда, наверное, он снова будет доступен. Да, насчет следующего «свидания вслепую» у Пейдж – я сказал ей, что пригласил для нее тренера из спортзала Лидии, он высокий (190 см), чернокожий, а Пейдж ответила, что это – «не предмет для замужества». В общем, не знаю. Он не голубой. Хотя изначально работал в [смеется] модном ателье «Дмитри Фэшнс». Однако он сказал, что он не гей, а ведь людям нужно верить, правда? По дороге домой прошел мимо всех охранников, которые по-прежнему охраняют дом Никсона на 65-й улице. Я думал, что он его продал. Неподалеку были полицейские, и они меня всегда узнают, ну, я хотел было спросить их, кто теперь живет в этом доме, который так охраняют, но тогда они бы занесли мой вопрос в свой рапорт, и я ничего не спросил.
Вторник, 15 октября 1985 года
Пошел в «Сотбис». Это так ужасно видить, как люди снимают обивку на стульях и вообще, они просто рвут ее, но это ведь разрешено, чтобы проверить, действительно ли это настоящее американское деревянное изделие. Глупость какая. Потом я на такси поехал поговорить с Пейдж у нас в офисе (5 долларов, еще газеты 2 доллара, телефон 1,50 доллара). У меня с Пейдж произошла большая размолвка из-за шоколадных конфет, которые нам принесла дама от шоколадной компании «Невшатель». Ну эта Пейдж совершенно чокнутая. Я разговаривал с Фредом, и он сказал, что не стоит так приближать к себе людей из офиса, и он, пожалуй, прав, потому что я ведь вижу их только с одной стороны, а ведь есть у них и другие…
В общем, эта дама принесла нам шоколад, а Пейдж стала ей рассказывать, как у нас в офисе все обожают шоколад, а сама при этом даже не взяла ни одной конфеты из этого набора! Я ей говорю: «Пейдж, пожалуйста, бери конфету», а она только хохочет и визжит совершенно истерически, отказывается наотрез, ну, я в итоге съел много конфет, а из них никто ни одной не взял. Короче, перед нами стоит эта дама, которая хочет давать рекламу в нашем журнале, а все эти тайные любители шоколада ни одной конфетки так и не попробовали! В результате я забрал весь шоколад с собой, унес наверх, и вот тут Пейдж пришла ко мне, ей захотелось попробовать, но я не дал ей ни одной конфеты. Я наконец прочитал в ксерокопии рассказ Тамы из «Нью-Йоркера», и это было здорово написано – про то, каково жить вместе с Ронни (она вывела его под другим именем, «Стэш», а себя назвала «Элинор», и она там не писательница, а дизайнер ювелирных изделий).
Никто из тех, с кем я сейчас больше всего времени провожу, больше не пьет и вообще ничего такого не делает. Вилфредо не пьет, Пейдж не пьет. А вчера вечером П. Х. напомнила мне про то, как я, бывало, наезжал на тех, кто не пил, и я тогда говорил: «Они думают, что слишком хороши для того, чтобы выпить», и это правда, я в самом деле так думал, так все воспринимал, но когда сам перестаешь пить, все вокруг воспринимается, конечно, иначе.
Четверг, 17 октября 1985 года
Позвонил рано утром Руперту, трубку сняла его «жена», и я собираюсь сказать Руперту, что ему, конечно же, нужно от «нее» избавиться. Я просто вижу все далеко вперед: «она», разумеется, захочет иметь дом, собаку и машину – в качестве компенсации морального ущерба. Вот ведь что неприятно: когда говоришь что-нибудь подобное людям, они тебя не слушают, потому что они в этот момент влюблены. Еще хуже: тот, кому такое скажешь, обязательно пойдет к своей возлюбленной и перескажет ей все, что только что было сказано. Такова природа человека. Когда кто-то влюблен, он ничего этого не понимает – и обязательно проболтается.
Винсент сказал, что в «Таймс» хотят написать про наше телешоу «Пятнадцать минут». Про него на этой неделе было отличный критический отзыв в «Войс». Отправился на яхту Forbes, чтобы присутствовать на ежегодном благотворительном вечере в пользу киноархивов Йонаса Мекаса. Йонас купил новое здание. Я поздоровался с ним, и он, смеясь, сказал, что в его гороскопе было написано, чтобы он не покупал недвижимость, а он все же купил, за пятьдесят тысяч долларов, и вот теперь это здание стоит миллион. Я не понимаю, почему бы всем людям из Голливуда просто не давать Йонасу копии всех своих фильмов? Он – один из совсем немногих, кого вообще волнует киноискусство. Ему нужно просто все отдавать. Не могу поверить, что в Голливуде нет хотя бы одного музея кино, однако это так. Ужасно! А ведь могли бы как минимум это создать. Повидался с Ширли Кларк[1406], и она выглядит точно так же, как и пятьдесят лет назад.
Нам вернули из розницы непроданные экземпляры номера со Сталлоне – его продано куда больше, чем любых других номеров Interview когда-либо до сих пор.
Суббота, 19 октября 1985 года
Взял такси до даунтауна (5,50 доллара), чтобы встретиться с Винсентом, который уже открыл собственный офис, и оказывается, его мать сейчас в Нью-Йорке, она приехала из Калифорнии погостить на две недели, но потом, как только она уедет, появится его отец. Ты не поверишь, до чего в ней много энергии. Она говорит, что она моего возраста, но на вид ее можно было бы счесть сестрой Винсента. Она, кстати, пишет прекрасные картины – по-настоящему строгие, они хорошо сделаны. Она хочет стать новой Элис Нил. Я ее, по-моему, видел в какой-то телепередаче.
Встретил на улице одного художника, по имени Билл Катц, который восторгался выставкой у Тони Шафрази – где представлены наши с Жан-Мишелем совместные работы. Она закрывается в ближайшие выходные. Все хорошие критические отзывы были о Жан-Мишеле, не обо мне. И Тони не слишком доволен – наверное, не очень много продал. Он большую цену выставил – сорок и пятьдесят тысяч долларов. Такие цены еще рано назначать. Я придерживаю пока что свои «Писс-пейнтингс».
Воскресенье, 20 октября 1985 года
Сейчас отмечают сороковую годовщину создания ООН, и, по-моему, миссис Маркос приехала в Нью-Йорк. На Филиппинах ситуация все хуже и хуже. Некоторые газеты пишут, что супруги Маркос скупают в США все подряд, но это, возможно, неправда – газеты же врут. Наше правительство, наверное, уже хочет, чтобы они ушли. Ведь США, должно быть, хотели, чтобы шах Ирана потерял власть. Хотя если подумать – а проиграть войну во Вьетнаме мы хотели? Нет, но после всего, что на этой неделе написали в газетах, складывается ощущение, что братья Кеннеди были слишком поглощены своими отношениями с Мэрилин, чтобы еще беспокоиться насчет Вьетнама.
Понедельник, 21 октября 1985 года
Позвонил Киту, он не смог приехать к нам, зато пригласил нас к себе, у него там сейчас работает Джордж Кондо, он художник[1407]. Бруно недавно подписал с ним договор, и вот теперь, как оказалось, этот «бедный художник» снял номер в отеле «Ритц-Карлтон», прямо под номером Ника Роудса, – а дело в том, что Бруно купил у него все его картины! Штук триста (такси 5 долларов).
Среда, 23 октября 1985 года
Мы звоним по всей Европе, пытаясь выяснить, где же мой портрет Мао, потому что его хочет купить мистер Чау, и если мы сможем его найти, он совершенно точно его купит, но это одна из тех картин, которые Лео передал кому-то на время, а ее так и не вернули. У меня с Лео теперь такая договоренность, что если он что-то продает из моих вещей, то получает комиссионные. Только он вообще не занимается тем, чтобы цены на мои вещи росли. Я не понимаю, в чем дело, и его галерея вообще до сих пор существует, похоже, только благодаря Рою и Джасперу. Он мог бы показать нашу с Жан-Мишелем выставку у себя, но не захотел брать эти картины. А вот Тони Шафрази в самом деле хотел их заполучить.
Четверг, 24 октября 1985 года
На такси в «Палладиум» (6 долларов) на вечеринку в честь Дебби Харри, а точнее, ее песни, которую продюсировал Джеллибин, она называется Feel the Spin. Когда приехала Дебби, она увидела нас на балконе и пришла сразу наверх, потому что думала, что тут ей и нужно было находиться [смеется], а потом так оно и получилось, поскольку все фотографы прибежали за ней следом. Она отлично выглядит. На самом деле Дебби была первой Мадонной.
Пятница, 25 октября 1985 года
Эта секретарша, которую недавно взяла на работу Гейл, – она уже во второй раз не поняла, кто я такой, когда я позвонил в офис, так что ее надо немедленно уволить (телефон 2 доллара, поездки на такси 3 и 4 доллара).
Суббота, 26 октября 1985 года
У Кита Харинга открывается выставка, поэтому я поехал в галерею (такси 4 доллара). Кит сказал, что едва они сегодня вошли туда – а он пришел со своей матерью и с Джоуи Дитрихом, наверное, около полудня, как вдруг два белых подростка принялись швырять в них перья и деготь, и единственным, в кого они попали, был Джоуи. И мы с ним все пытались понять, что бы это означало – деготь и перья? В каком случае это делают и что за люди пускаются на такое? Что они хотят этим сказать?
Да, в бульварных газетах написали, что один крупный телепродюсер заболел СПИДом, но только кто бы это мог быть? Я тебе точно говорю: больше ни с кем до конца дней моих не хочу сходиться. Куда лучше просто пойти с кем-нибудь поужинать. Существует столько способов получить удовольствие, есть столько разных людей, с кем можно прекрасно провести время. Мне больше не нужны никакие романы.
Понедельник, 28 октября 1985 года
Тратил время на всякие пустяки, потом отправился на Вест-Сайд (такси 4 доллара). У меня было бесплатное занятие – дама по имени Энн Мэри учила, как правильно стоять на цыпочках, мне ее порекомендовала доктор Ли, она требует, чтобы я ходил к ней на занятия по исправлению осанки – это 75 долларов за занятие. Но я не понимаю, зачем. Ей пятьдесят пять лет, а она старается выглядеть, как будто ей тринадцать. Совсем как я. На самом деле мы просто платим деньги кому-то, кто проявит к нам внимание. Взял такси (такси 5,50 доллара, газеты 2 доллара, телефон 2 доллара).
Отправился в офис. Из-за того, что случилось с Китом в прошлую субботу, я весь переволновался: ведь мне нужно было быть в книжном магазине «Б. Долтон» на 8-й улице и Пятой авеню – подписывать свою книгу.
Еще мне что-то так трудно собраться с силами и послать эти десять тысяч долларов Сэнди Голлину. Без конца теряю его адрес.
На такси в «Б. Долтон» (5 долларов). Толпа была не слишком большая, никто не толкался, порядок соблюдали все время, пока мы там были, – но эта длинная, как спагетти, очередь закончилась только через два с половиной часа, мы продали 150 книг, а Крэйг Нельсон из «Харпер энд Роу» вел себя, как будто звезда всего происходящего именно он. Зашел Крис Макос, и на него моя популярность произвела большое впечатление. Он, правда, проглядел эту книгу, «Америка», и сказал: «Господи, да в ней половина фотографий сделана в Европе!» [Смеется.] И ведь он совершенно прав! Было так приятно услышать, что он щелкнул Крэйга по носу. Мне это понравилось. Книга стоит 16,95 доллара, магазин сделал скидку в 10 процентов, одна женщина купила целых шесть экземпляров, и мне пришлось для нее писать всякие длинные посвящения, например, такое: «Дорогой Гарри, я надеюсь, что у тебя в горах, в Адирондаке, хорошая осень…». Все забываю сказать, что новая инсталляция в «Эриа» представляет меня и Диану Вриланд – как мы пытаемся попасть в «Студию 54». Выглядит смешно.
Вторник, 29 октября 1985 года
Я кое-что сломал – и понял, что мне раз в неделю нужно обязательно что-нибудь ломать, чтобы помнить о том, как хрупка наша жизнь. А сломал я хорошее пластмассовое кольцо, еще двадцатых годов. Я прошелся по Мэдисон-авеню, и в тени было холодно, а на солнце жарко. На мне было пальто, которое мне подарила Марина, оно мне очень нравится – это модель Кельвина Кляйна, с капюшоном, хотя карманы не слишком удобные. Они такие большие и там такой разрез – из них все вываливается, что ни положишь. Дошел до самого офиса, и солнце так слепило прохожих, которые шли навстречу, что меня узнавали немногие. Фред возвращается из Лос-Анджелеса.
Крэйг Нельсон несколько раз звонил, но я его настолько не переношу, что, наверное, возьму с собой Кристофера, когда меня повезут по разным городам в рекламный тур в поддержку книги, – и сделаю это только с одной целью: доводить Крэйга. Я читал в колонке «Сюзи» про прием у Клюге, который я пропустил в Виргинии, – а ведь туда поехали все-все. Я просто не хотел выбиваться из привычной колеи, а надо было: ох, боже, там же побывали все, чьи портреты мне нужно было бы сделать.
Фильм Пола Моррисси Mixed Blood все еще собирает залы, как говорят. Мы получили назад от «Синема 5» права на «Хлам», и это странно, что нужно куда-то ехать и физически забирать их.
Моя большая картина «Мао» все еще затерялась где-то в Европе, и думают, что в Ницце. Это вина Лео. А Лео сейчас стал такой же дурной, как Хантингтон Хартфорд[1408]: говорят, он согласен на что угодно, если его попросит об этом любая женщина.
Среда, 30 октября 1985 года
Ну, наверное нельзя больше тянуть, надо все рассказать, как есть. [Энди несколько дней откладывал свой рассказ о том, что случилось в этот день. Наконец, 2 ноября рассказал Дневнику.]
Ну хорошо, давай, пусть все останется позади. Это было в среду. Когда самый жуткий мой кошмар стал реальностью.
День начался с того, что Бенджамин не зашел за мной (телефон 2 доллара, журналы 2 доллара). А я не пошел на показ мод Мацуды. Я лучше сейчас побыстрее все расскажу, а то не смогу опять все вспоминать…
Из офиса никто не мог пойти со мной в книжный магазин «Риццоли» в Сохо, но к нам в гости зашел старый помощник Руперта, Бернард, и он сказал, что пойдет за компанию. Руперт нас отвез туда. Магазин этот большой, длинный, а подписывать книги нужно было на втором этаже, на балконе. Я сидел и подписывал книги «Америка», не меньше часа, и тут одна девица из очереди подала мне свою книгу на подпись, а потом она… сделала то, что сделала. Дневник может дальше сам все описать.
[Она потянула Энди за парик, стащила его с головы и швырнула с балкона вниз какому-то мужчине, который тут же выбежал с ним в руках на улицу. Бернард держал эту женщину, пока из магазина звонили в полицию, однако Энди отказался подавать в суд и требовать возмещения ущерба. Продавцы из «Риццоли» спросили у Энди, не хочет ли он уйти, перестать подписывать книги, однако людей в очереди на подпись было еще много, и Энди сказал, что он не уйдет, не раздав всем автографы. На нем было это пальто от Кельвина Кляйна – с капюшоном, поэтому он надел капюшон и в таком виде продолжал подписывать книги.]
Я не знаю, что удержало меня от того, чтобы не скинуть ее с балкона. Она была такая хорошенькая, в красивой одежде. Я ее, кажется, обозвал сукой или как-то так, еще спросил, как она посмела такое совершить! Впрочем, мне все равно – если опубликуют мою фотографию без парика, то и ладно. Там было столько людей с фотоаппаратами. Может, фотография окажется на обложке «Дитейлс», даже не знаю. Если бы я ударил эту девицу или еще что в таком же духе, вина была бы на мне, начались бы судебные процессы и всякое такое. Сейчас снова, как в шестидесятые, люди принялись совершать насильственные действия. Обычно я во время таких мероприятий стою, а тут сидел за столом и все нависали надо мной, все было неправильно организовано, я был уставший, злился на этого Крэйга Нельсона и не среагировал достаточно быстро, все случилось молниеносно, а вот Бернард действительно молодец. Ну, понимаешь, ведь ты в книжном магазине, все такие милые, так что даже не подумаешь, будто что-нибудь может случиться. Она ведь на самом деле хорошенькая девушка, такая приятная на вид, хорошо одетая. Ее какое-то время держали в углу, а потом отпустили. Это все слишком необычно. Эти двое, по-видимому, некоторое время даже рассказывали кому-то, что они собираются сделать, потому что позже мне многие говорили, что они что-то такое, про все случившееся, уже слышали. Это все так возмутительно. И больно. Физически больно. А еще мне было обидно, что никто даже удосужился меня предупредить, что такое возможно… Я как раз только что купил еще один магический кристалл, который, как предполагалось, будет защищать меня и не допустит, чтобы нечто подобное со мной случалось. В общем, мне все это ужасно подействовало на нервы, все это было прямо как в кино. Я подписывал книги еще полтора часа, делая вид, будто произошедшее не играет никакой роли, и в конечном счете так оно и есть. Нужно лишь привыкнуть к этому и жить себе дальше. Но чувство такое, будто в меня снова стреляли, это было совершенно нереально. Я потом вел себя, как шут, веселя людей. Уже совсем скоро Хэллоуин. Потом Бернард довез меня до моего дома, и я дал ему десять долларов.
В общем, я приехал домой, съел два маффина, они с маргарином, а это нездорово, и с чесноком, выпил две чашки чая, морковный сок и попробовал суповой концентрат «Кэмпбелл». Было вкусно. Ничего лишнего. Потом позвонила П. Х., чтобы узнать, в котором часу я улетаю утром в Вашингтон, однако разговор у нас был короткий, я вскоре повесил трубку, так ничего и не сказав ей о случившемся – просто потому, что не мог снова все это переживать. Она, правда, явно сама узнала об этом, потому что через час перезвонила мне и сказала, что гордится мной, что я – «великий человек». А вот этого [смеется] совершенно точно мне никто никогда не говорил. Ну, вот и все, собственно, и больше мне никогда не нужно будет про это говорить.
Четверг, 31 октября 1985 года – Нью-Йорк – Вашингтон (округ Колумбия) – Нью-Йорк
Встал в пять утра, и мои нервы все еще были в полном раздрае от всего, что случилось накануне. Кристофер должен был заехать за мной в семь. Я не смог заснуть до двух часов ночи, а теперь пришлось вот так рано вставать, но мне как-то удалось вытащить себя из кровати. Та к сразу вставать, не поговорив с Дневником в течение часа, а то и больше, – это так ужасно, но придется потихоньку привыкать к этому. Все же я смог встать, и шофер, которого заказал Крис, был очень любезен (шоферу 40 долларов).
Приехали в аэропорт «Ла Гуардиа», Крэйг Нельсон уже ждал там, снаружи (журналы 8 долларов), мы купили билеты на шаттл до Вашингтона. Там нас встретила в аэропорту одна дама, у которой была маленькая машина. Она повезла нас на радио, и парень ведущий считается у них самым приятным из всех в этом городе, но интервью получилось совершенно жуткое. Я все еще был взбудоражен случившимся накануне и поэтому не мог сказать ничего смешного, а он хотел узнать побольше про книгу, только я ничего про нее не знал, и в результате он сказал: «Вы, видимо, не писали эту книгу», и я ответил: «Видимо, не писал». Для него это было одно из самых трудных интервью. Он его запомнит навсегда. Во время этих поездок… ох, боже ты мой, ну до чего я ненавижу этого Крэйга. Вот он говорит: «Нас с Энди обоих интересует секс». А я говорю после этого: «Крэйг, меня не интересует секс». Я хочу сказать, Крис по сравнению с этим Крэйгом – просто ангел небесный. Впрочем, [смеется] они два сапога пара. Оба думают только про еду-еду-еду, а еще – что они могут забрать из ресторана с собой на вынос. Правда, Крэйг толще Криса. Они оба косолапые. Но Крис хотя бы начал наконец-то отрабатывать за все прошлое, потому что согласился поехать со мной на это мероприятие – он даже не фотографирует ничего и не собирает у присутствующих телефонные номера, он действительно работает, он заботится обо мне и помогает мне организовать мою жизнь. Эта дама с небольшим автомобилем отвезла нас в аэропорт, самолет прилетел с опозданием, вылет был только без десяти девять, и мы случайно встретили Сюзан Малкэхи. Она, наверное, ничего не знала о случившемся со мной в «Риццоли» и, наверное, не была на своей работе в «Пост», поэтому я не знал, как лучше поступить. Когда ты с кем-то дружишь, то надо ли все рассказать – и тогда про это не напишут в газете, или как? Я не знал, как быть. В общем, я ничего ей не сказал, а она сама несколько смутилась, что я застал ее в Вашингтоне. Может, она прилетела на свидание с кем-то, с кем у нее роман, тем более что выглядела она так женственно, была такая очаровательная, как будто у нее позади целый день целований-обжиманий. В общем, она вовсе не обратила внимания на меня, она больше думала о себе самой. Потом, уже в Нью-Йорке, Крис и Крэйг отвезли меня домой, и я понимал, что как только я выйду из машины, они начнут перемывать мне косточки, пусть и недолюбливают друг друга. А Крэйг всем весь день рассказывал о том, что случилось накануне, в среду. Я был совершенно вымотан, съел чесночный хлеб и лег спать в час ночи.
Пятница, 1 ноября 1985 года – Нью-Йорк – Детройт – Нью-Йорк
Встал в пять утра, весь измученный. Снова этот кошмар: проснуться и сразу же вставать. Кристофер заехал за мной на лимузине. Крэйг добирался в аэропорт самостоятельно. Мы приехали в аэропорт около семи. Бывшая секретарша Фреда – Вера, самая богатая женщина Португалии, – тоже оказалась в аэропорту, она с группой богатых мексиканцев направлялась в Акапулько. Купили билеты и газеты для Криса (7 долларов). Я пролистал «Дейли ньюс», и в колонке Лиз Смит был отрывок, посвященный тому, что случилось со мной, и это было славно, она изобразила все весьма деликатно. Еще была новость про продавца хот-догов на 33-й улице и Парк-авеню, на которого напало какое-то хулиганье, бродяги, что ли, они украли у него деньги, а тележку перевернули. Но на следующий день он снова стоял на том же углу, потому что ему ведь нужно зарабатывать на жизнь – хотя у него были ожоги второй и третьей степени.
Сели в самолет, полетели в Детройт. Там одна толстуха высоко держала книгу «Америка» – в знак того, что она и есть наш шофер. В ней все сто килограммов. Симпатичная. А Детройт такой большой город. На вид вообще как Лос-Анджелес. Только здесь все чернокожие, где бы они ни работали. На ланч мы поднялись на верхний этаж отеля, оттуда из ресторана шикарный вид на Детройт. Мне понадобилось в туалет, а там был какой-то чернокожий мужчина, такой дружелюбный, что было похоже, что дело может дойти до секса, и я оттуда поскорее ушел. Потом туда же направился Крэйг, и его не было целых двадцать пять минут. Потом мы отправились в Детройтский музей – там продавали нашу книгу, и я подписал все экземпляры. Пришел, кстати, тот самый человек, который устроил свадьбу в Детройте, когда мы приезжали туда в шестидесятые годы! Он принес с собой объявление о свадьбе[1409] и старую афишу The Velvet Underground, на которой расписались все «Велветы», кроме, по-моему, Лу. А моя подпись с тех пор так сильно изменилась. Я тогда расписывался шариковой ручкой, ну… диски Мика Джаггера с моим дизайном я подписывал карандашом, а вот потом уже я всегда расписывался маркером.
Потом мы поехали в Блумингтон. Продали там 400 книг и 190 экземпляров Interview. Продали все, что привезли с собой. Мне нужно было выехать в половине восьмого, чтобы попасть на самолет в половине девятого. А люди, по-моему, снова и снова становились в очередь, уже с другими экземплярами на подпись. И вот по пути в аэропорт, после того как я весь день давал автографы, эта женщина, которая целый день была за рулем, вдруг положила передо мной целую стопку книг, которые попросила подписать! Это была просто сцена из кинофильма, правда. Успели на самолет. Когда прилетели в Нью-Йорк, там была ясная, чудесная ночь.
Суббота, 2 ноября 1985 года
Все так замечательно [смеется] ко мне относятся. Никто даже не упомянет о том, что случилось в среду.
Воскресенье, 3 ноября 1985 года
Я решил не ходить в офис, остаться дома. Позвонил Стивен Спрауз, сказал, что был в Лос-Анджелесе, и там есть магазин, который называется «Парики Энди Уорхола», вот он и хотел узнать, не принадлежит ли этот магазин мне. Ох, ну как же мне избежать старения? Моя мать в том же возрасте, в каком я сейчас, приехала в Нью-Йорк. И тогда я думал, что она очень старая. Но ведь она умерла только в восемьдесят лет. И у нее было много энергии.
Понедельник, 4 ноября 1985 года
Был на приеме у доктора Ли и ничего не стал ей рассказывать про все ужасы прошедшей недели, она же меня осмотрела, потом потянула за пальцы рук и сказала, что теперь у меня идеальное состояние позвоночника. Ну, после всего, что мне довелось пережить, это означает, что либо я очень сильный, либо [смеется] она. Она сказала, что в мой кристалл что-то внедрилось. Что в нем сейчас мало энергии и мне нужно держать его на солнце, чтобы он зарядился. И в него надо добавлять свою «долю», откинув назад голову. Только нельзя делать это стоя. Нужно глаза завести назад, сильно, пока не увидишь все в желтом свете. Ее беспокоит то же, что и доктора Бернсона, – мои печень, почки, толстый кишечник. Только я не думаю, что это мой брат мог внедриться ко мне в кристалл, это, скорее, та девица, ну, которая была в книжном магазине. Они меня предупреждали, что мой брат вскоре внедрится в кристалл, и я тогда подумал, что… ну… это не исключено, потому что в каком-то интервью я упомянул про своего племянника, который ушел из священников, чтобы жениться на монахине-мексиканке, и вот тут я решил, что из-за этого брат мог на меня сильно разозлиться. Только я все же думаю, что в кристалл на самом деле внедрилась та девушка. Ли и Бернсон не перекрывают друг друга, каждый занимается своим. И доктор Ли лучше. Она могла бы заняться кристаллами, но занялась физиологией движений, а еще она массирует болевые точки да к тому же она специалист по лечебному питанию.
После работы я в своем серебристом пиджаке и черных очках отправился на благотворительный вечер в пользу больницы «Слоун-Кеттеринг», однако когда я там появился, их представитель по связям с общественностью, который без конца нам звонил, чтобы узнать, буду ли я, отвел меня в сторону и сказал: «Мистер Уорхол, извините, но для вас у меня нет карточки за столом». [Смеется.] А Бриджид ведь клялалсь и божилась, что позвонила ему и ответила на их приглашение положительно.
В результате я ушел, несолоно хлебавши, но на самом деле был страшно рад этому. Правда, если бы я вообще туда не пошел, я мог бы провести приятный вечер, пойти с ребятами в кино или что-то в таком духе. Ну ладно, все, про ехали. Эдмунд Голтни вчера отправился наконец к обычному врачу – после того как долгое время ходил к гомеопату. Он болен, и это страшно. Не знаю, не понимаю. Видишь ли, я бы не удивился, если бы сейчас всех «голубых» вдруг стали сгонять в концентрационные лагеря. Всем геям придется тогда срочно жениться, чтобы их не забрали в лагерь. Ну прямо как ради гринкард.
Среда, 6 ноября 1985 года – Нью-Йорк – Бостон