Дневники Энди Уорхола Уорхол Энди
Вчера вечером на аукционе, где продавались картины от Филиппы де Менил и Хайнера Фридриха, цены были очень низкие. Томас Амманн предлагал Дагни Коркоран купить у нее мою синюю «Лиз» за 350 тысяч долларов, но она решила, что эта вещь уйдет за полмиллиона, вот и отдала ее на аукцион, а она вообще не продалась – наибольшая предложенная сумма была 250 тысяч долларов. И Джаспера Джонса, который должен был уйти за два миллиона, продали за 700 тысяч.
Я не понимаю, почему и де Менилы, и Дагни не продали эти картины частным образом, сами, зачем им нужно было выставлять их на аукцион? Да, а Филип Джонсон купил «Марки» за 150 тысяч долларов. Он бился с Томасом Амманном. Но ведь это должно было уйти за полмиллиона…
Среда, 13 ноября 1985 года – Нью-Йорк
За мной зашел Бенджамин, и мы отправились к Бернсону. Как я ему сказал, доктор Ли считает, что в мой кристалл и в мою «долю» внедрилось нечто. Разница между «кристаллом» и «долей» с том, что доля – это исцеляющее начало, круглый кристалл, который я ношу у себя на шее. Основной же кристалл для защиты. Предохраняет. Правда, он не помог мне в книжном магазине – с той женщиной. А может, все же помог? Не знаю. Я ведь продолжил подписывать книги, до конца. И не запаниковал.
А эта женщина, которая так ужасно поступила, она вчера позвонила к нам в офис. Она сказала, что сама не понимает, почему она это сделала. Может, у нее сейчас из-за этого нервный срыв? Ведь это может стать самым серьезным событием в ее жизни, понимаешь?
Потом мы поехали на 15-ю улицу и Пятую авеню, чтобы встретиться с Пейдж около рекламного агентства, которое делает рекламу для сока лайма фирмы «Роуз». Они работают с малоизвестными людьми и говорят, что очень даже хорошо получается. Например, они сказали, что реклама с Джоном Лури дала более хороший результат, чем реклама с Джеймсом Мейзерсом, а на этот раз они хотели, чтобы в рекламе была женщина. Малоизвестные актеры получают у них за работу пять тысяч долларов, и Пейдж пыталась продвинуть к ним Таму. Мне кажется, что это Тама заставила Пейдж отчаянно искать бойфрендов – такое у нее отношение к жизни. И Пейдж теперь страстно желает встречи с Джоном Лури: она считает, что он привлекательный. Она, мне кажется, станет его преследовать, как будто он – потенциальный рекламодатель. Потом мы поехали назад, в офис. Работал там до половины восьмого. Заходил этот парень, который занимается куклами «Капустная грядка».
Четверг, 14 ноября 1985 года
Сэм, который не то бойфренд, не то муж Йоко Оно, позвонил мне и сказал, что Йоко устраивает импровизированный ужин в честь Боба Дилана. Я пригласил с собой Сэма Болтона, секретаря Фреда.
Пошел домой и, пока готовился к выходу, смотрел «Энтертейнмент тунайт». Показали репортаж про выступление Дилана в музее Уитни, это было накануне, и я не пошел туда, но теперь, посмотрев эту программу, понял, что надо было сходить. Они спрашивали разных людей, какое влияние оказал на них Дилан. Я и не знал, что уже продано тридцать миллионов его пластинок. Тут за мной зашел Сэм, и мы отправились к Йоко (такси 8 долларов).
Всем снова пришлось снимать обувь, я теперь уже ее снимаю, как все, но только у меня оказалась дырка в носке. Мы вошли, и там были все самые-самые, все из узкого круга. Еда была из магазина – нарезанная курица. Там был Дэвид Боуи, и я разочарован: у него слишком современный костюм. У всех было налито шампанское, однако никто его на самом деле не пил. Приехала Мадонна, она как раз недавно посмотрела фильм Пола Mixed Blood, но только потому, что там играл какой-то ее приятель. Она сказала, что очень даже хорошо, что ее муж Шон не приехал, поэтому она теперь сможет оттянуться как следует. Ей было неловко без туфель, потому что у нее не было носков, и она сказала, что ей куда более приятно снять с себя блузку, чем туфли. Йоко попросила Шона принести плакат, чтобы его все подписали в качестве подарка кому-то, и он внимательно разглядывал каждую подпись, потому что совершенно запутался, кто все эти люди.
Пятница, 15 ноября 1985 года
В три часа пополудни я пошел во «Фьоруччи», потому что там был Ричард Бернстайн, который подписывал свою книгу «Мегастар». С ним был Дивайн, но в мужской одежде (такси 4 доллара). Вернулся в офис. Работал до того часа, когда мне нужно было встретиться с Китом в «Ниппон», вместе с Грейс Джонс. Взял с собой Сэма (такси 5 долларов).
Грейс ждала своего бойфренда – его зовут теперь Дольф, а раньше его звали Ханс. Он приехал в Нью-Йорк, чтобы продвигать «Рокки IV»[1410]. У Дольфа этого уже практически исчез акцент, он похудел на все десять килограммов, и Грейс говорит, что теперь его бедра не издают этот странный звук, как будто он шлепает по воде, когда он направляется к ней. Она была такая смешная, подражала этому звуку его ног, издавала физиологические звуки. Грейс вытащила целую пачку стодолларовых бумажек и сказала, что заплатит за ужин, однако я заплатил первым (ужин 280 долларов).
Понедельник, 18 ноября 1985 года
Да, а недавно, когда я лежал в постели и читал, Хальстон по ошибке набрал мой номер и спросил Бьянку, а я, сразу узнав его голос, сказал: «Да-да, сейчас, конечно, она как раз со мной рядом, в постели». Это было очень смешно. Позвонила Корнелия, сказала, что я должен буду заехать за ней: мы ведь идем вместе на ужин в честь Марти Рейнса в «21». На этом ужине были все богачи и все манекенщицы, а также все бывшие манекенщицы, которые преуспели в жизни. В смысле – вышли замуж за богачей. У каждого, кто там был, – миллион миллионов за пазухой, вот они и были шикарные, элегантные, с этими красавицами, в смокингах, галстуках-бабочках. А я – я черт знает в каком виде. Черной икры там – вагон и маленькая тележка. Я ел все подряд, потому что страшно нервничал. Отвез Корнелию домой. Как раз в тот момент, когда мы подъехали к «Олимпик-тауэр», где она сейчас живет, туда же пожаловал и Хашогги[1411], и раньше она с ним никогда не встречалась – так же, как и я. Хотя она дружит с его дочерью, Нубилой. А он большой человек. Не выглядел иностранцем. Он очень крупный. Он был любезен.
Среда, 20 ноября 1985 года – Даллас – Нью-Йорк
Встал в шесть утра, это после того, как накануне вечером подписал тысячу двести книг. Приехал в аэропорт. Я был разочарован, что в Далласе уже никто не носит ковбойские шляпы. Видимо, имидж ковбоя больше не работает. Вернулись в Нью-Йорк. Крис такой наглый, заявил, что у него срочная встреча, и вот он уже говорит шоферу лимузина, которому, между прочим, я плачу за эту поездку, что он очень спешит, а мне говорит, что я ведь не буду возражать, правда, если меня высадят из машины за несколько кварталов от моего дома и мне придется дойти до дома пешком, а? Еще он выставил Крэйга, он сказал ему [смеется]: «Прошу прощения, но вам придется поехать на автобусе или еще как-нибудь» (лимузин 100 долларов).
Крис, кстати, опять растолстел. У него как будто вокруг талии шина шириной в два дюйма. Это потому что он снова живет с Питером, а значит ест домашние пироги с тыквой и с яблоками.
Четверг, 21 ноября 1985 года
Зашел Бенджамин. Прошлись по Мэдисон-авеню. Навестили славный магазин шоколада, он находится за зданием телефонной компании «Эй-Ти-энд-Ти», и там нас угостили конфетами, так что, надеюсь, они будут преуспевать. Эдмунд Голтни зашел в офис, он снова поправился, выглядит неплохо. Перестал сидеть на макробиотической диете. Еду ему готовит сейчас Питер Уайз. Супруги Сэклер снова устроили прием в клубе «Метрополитен», я прикидывал, кого взять с собой, – следовало бы, наверное, пригласить доктора Ли, потому что в результате я оказался за одним столом с доктором Лайнусом Полингом, а я пригласил Пейдж, и ей там было очень весело. Можно, конечно, было бы позвать доктора Карен Берк, но она бы кидалась на всех мужчин, и их жены были бы страшно недовольны. У меня так и нет никаких заказов на портреты. Нам все еще нужен такой человек, как Боб Колачелло.
В общем, доехал на такси в клуб «Метрополитен» (5 долларов). Пейдж уже сидела внизу в холле. Там эти ужасные привратники в дверях не пускали ее внутрь, потому что на ней не было мехового пальто! Мы столкнулись с Ричардом Джонсоном, который работает для «Пост», и он сказал, что Сюзан Малкэхи только что уволилась. Вот его, кстати, имеет смысл пригласить потом на один из наших вечеров «свиданий вслепую».
А доктор Полинг пожал мне руку, он должен был получить награду. Наверху я был рядом с Джилл Сэклер, напротив Марты Грэм, и Джилл сказала: «Марта столько лет мечтала познакомиться с Лайнусом Полингом, а теперь она сидит с ним рядом и даже не понимает этого».
Я познакомился с человеком, который сказал, что это он изобрел витамин В или С.
А доктор Полинг все говорил нам, что настоящий убийца – это сахар, но позже мы с Пейдж совершенно остолбенели: вынесли десерт, и он, как ни в чем не бывало, поедал пирожные. Пейдж отвезла меня домой.
Воскресенье, 24 ноября 1985 года
Жан-Мишель не звонил мне уже больше месяца, так что у нас с ним все, наверное, закончилось. Он ездил на Гавайи, был в Японии, но сейчас он всего лишь в Лос-Анджелесе, так что мог бы как-нибудь и позвонить. Но, может, у него плохо с деньгами, может, он больше не швыряется ими, как прежде. Я слышал, что он запер дверь своей спальни на ключ, когда уезжал, чтобы Шенге не мог туда зайти, и он не оставил ему денег. Можешь представить, каково быть женой Жан-Мишеля? Ты бы всю жизнь провела, как на иголках…
Потом Филип Джонсон уехал в Даллас, и Дэвид Уитни устроил ужин в «Одеоне» для меня и Майкла Хайзера (такси 8 долларов). Дэвид выпил первую порцию из приблизительно семи мартини и еще пиво. И он снова начал это свое «когда Папаша долго жить прикажет». Дэвид, глядишь, прикажет долго жить еще до Папаши. Он теперь носит такие же очки, как Филип. Он похож на Филипа, он такой же, каким Филип был двадцать лет назад, когда я с ним только познакомился. Дэвид устроил выставку Майкла Хайзера в музее Уитни, он устроил также выставку мне, а сейчас будет выставка Эрика Фишля – это, по-видимому, самый крутой новый художник.
Среда, 27 ноября 1985 года
Я случайно встретил того манекенщика, с которым познакомил Пейдж, и до чего же он красив! Пейдж про него сказала, что у него ветер в голове, но ведь это красивый парень, мускулистый, с широкой грудью, идеальными зубами, он из Нью-Джерси, и из него можно сделать что угодно, можно заставить его читать или что угодно еще.
Четверг, 28 ноября 1985 года
Позвонил Виктор и сказал, что Хальстон приглашает меня на ужин в честь Дня благодарения, а еще что у него, возможно, будет заказ на портрет. Я позвонил Пейдж, она за мной заехала, и мы отправились к Хальстону, и там была Дженни Хольцер, а еще Бьянка, она сейчас такая томная на своих костылях, и я сказал ей про доктора Ли, потому что она ходит к гомеопату, а они могут принести вред, если не найти хорошего, какого надо. И еще там была эта дама, которая сказала, что у нее в сумочке лежит чек на 999 миллионов долларов, он предназначен для «Ревлона». Она сказала, что целый день провела с юристами, и мы удивились, как же ей удалось найти их в День благодарения, а она ответила: «Деньги решают все».
У Хальстона всегда самый лучший сладкий пирог с джемовой начинкой «минсмит» в середине – я не знаю даже, где он такое берет. Его никто обычно не ест, а он его обожает, но за компанию тоже не ест. Потом Пейдж проводила меня до дома, и я посмотрел телевизор.
Суббота, 30 ноября 1985 года
Встал и пошел на кухню, поел индейку, которую приготовили Нэна и Аврора. Собрался позвонить доктору Карен, однако никак не мог собраться с духом – ведь это означает пытку коллагеном. Я даже не позвонил ей, чтобы пожелать счастливого Дня благодарения.
Ну, я был в офисе, и тут зазвонил телефон, это звонила Джери Миллер из приюта для женщин, она от «Ах ты, сволочь!» переходила к самому милому тону и обратно. Она кричала в сторону, обращаясь к какому-то полицейскому: «Эй ты, ниггер!», и я услышал, что он дико разозлился на нее, а потом она же заорала женщине из социальной службы: «Убери копыта, негритянская лесбиянка!» Она заявила, что ее отец – Марио Куомо, хотя в другой раз, когда она вот так же звонила, ее отцом был Мохаммед Али, а вообще она в курсе всего: например, видела обложку с Куомо, которую я сделал для журнала «Манхэттен, Инкорпорейтед». Еще она сказала: «У него родинка – там, и у меня – там же: значит, он мой отец!» Короче, разговаривать с ней – то же, что с Психом Мэтти. Они оба так и брызжут энергией. Она сказала мне: «Когда ты в последний раз видел меня на улице, я работала риэлтором у Элис Мейсон». Та к и сказала. У меня странное ощущение, что это – ранняя старческая деменция. Ну, насмотришься этих телепередач с Донахью… Потому что она говорит, что ей ставят диагноз «шизофрения», но я что-то не верю. Девушка-еврейка, приехавшая к нам из Нью-Джерси, она была самая разумная из всех моих суперзвезд, а потом, в семидесятые годы, вдруг совершенно сошла с ума. То она была очень трезвой и практичной, ее беспокоила ее карьера топлесс-танцовщицы, а то появи лась у нас в доме 860 босая, крича, что мафия подсыпала ей ЛСД, потому что ей слишком многое про них известно! Ну да, конечно, потому что она работала во всех этих полукриминальных топлесс-барах на 45-й улице.
В общем, она звонит из приютов, и вот что странно: она помнит в мельчайших деталях абсолютно все, что было с ней давным-давно. Вот она, например, упомянула о том, что переспала с Эриком де Ротшильдом, это случилось еще в шестидесятые годы, и она сказала, что после секса он позвал Дженни Хольцер – пойти погулять в парке, и потом она его спросила: «Ну, и зачем ему понадобилось звать Дженни Хольцер? Почему же он меня не пригласил на прогулку?» Вот это да, все детали помнит. Может, это означает, что с тех пор в ее жизни больше ничего и не происходило?
Да, еще про шестидесятые. Позвонила моя шестидесятилетняя кузина, она приехала в Нью-Йорк со своим сыном, сказала, что они хотят прийти в мой офис, повидаться – в общем, они приехали. А ее сын как раз знал Ондина по Питтсбургу. Он однажды ходил к нему на курсы киноискусства, которые Ондин [смеется] вел там у них, вот он-то мне и сказал, что Ондин теперь продает хот-доги около «Мэдисон-сквер-гарден». Серьезно. Понимаешь, Ондин взял у нас все эти фильмы «напрокат», а потом их так и не вернул. Там были «Любовники Ондина», «Девушки из “ Челси”». А еще в журнале «Нью-Йорк» была статья про Джерарда Малангу, про то, что он стал заведовать архивом в управлении городских парков, и Винсент почему-то огорчился, что Джерард сказал, что ему тридцать восемь лет. Я, кстати, на той неделе сфотографировал Джерарда, и он прекрасно выглядит. Но сколько же ему на самом деле лет? Сорок два или сорок три? Ох, боже ты мой, я на своем формуляре страховой компании «Блу Кросс» обычно накалякаю что-нибудь, я вечно придумываю, сколько мне лет, а потом получаю от них эти извещения, где написано, что мой день рождения – 28 августа 1982 года, так что если я попаду в автокатастрофу, то, наверное, вообще не получу [смеется] от них денег.
Я начинаю думать, что кристаллы все же не работают. Потому что, вот смотри сама, сколько всего случилось за последнее время, когда они как раз должны были защищать меня от всего на свете: мой ковер весь в дырах из-за моли, я наступил на это красивое старинное пластмассовое кольцо и сломал его, и еще на меня напали, когда я подписывал книги. Однако мне все же нужно во что-нибудь верить, поэтому продолжу-ка я верить в кристаллы. Ведь все может быть еще хуже.
Воскресенье, 1 декабря 1985 года
На улице дождь, и мне, в общем, хотелось только спать и спать дальше. Собаки ушли сегодня с Джедом. Я все думал про моль в ковре и бесцельно слонялся по дому.
Поехал на встречу с Вилфредо, Бернардом и П. Х. – мы идем на пьесу с Мэттом Диллоном, она называется «Дети зимы» (такси 4 доллара). Пьеса эта, я хочу сказать, – ну что еще можно сделать после фильма «Апокалипсис сегодня»? Если бы она появилась восемь лет назад, то стала бы настоящей сенсацией. Всех в ней убивают, все так грустно, хотя концовка вообще тупая, потому что этот герой ни за что не убил бы вот так своего друга. И на Бродвее это сейчас самая «голубая» пьеса. Если бы кто-нибудь упомянул об этом в одной из рецензий, она могла бы, пожалуй, стать сенсацией. Потому что в ней одни мужчины и они все время проявляют внимание и нежность друг к другу[1412].
На улице по-прежнему лило, и мы пошли в сторону Восьмой авеню. Взяли лимузин, который проезжал мимо нас (20 долларов). Поехали в «Хард-рок кафе», и Мэтт уже был там. Он познакомил меня со своей матерью, и помнишь, я говорил уже, что когда в прошлый раз мы с ним встретились, он похлопал меня по плечу и поцеловал? Ну вот, а вчера вечером он лишь похлопал по плечу. Ну, может быть, это при матери. Но если подумать, то когда он видел меня в прошлый раз, он, возможно, просто-напросто репетировал свою роль в этой пьесе и хотел понять, какие будут ощущения, если при всех поцеловать «голубого». Мы сидели с Линдой Стайн, и она говорила про то, что пытается продать дом Сталлоне. Он позвонил ей из самолета и сказал: «Линда? Это Слай. Хочу спросить одну вещь, прежде чем мы с тобой подробно все обговорим: вот если бы Элвис был жив, он предпочел бы жить в квартире или в отдельном доме?» Ну, вот я и подумал, а не продать ли мне ему мой дом за пять миллионов долларов? Она сказала, что ей для начала нужно на него взглянуть. Соседний дом только что ушел за 1,9 миллиона, но кто знает, за сколько она способна его продать? Бернард отошел и совсем пропал, он, оказывается, разговорился с Сьюзен Дей[1413] у барной стойки. Он, значит, у нас теперь начинающий фанат-подстилка? Сьюзен Дей так разволновалась после этой пьесы, она сказала, что теперь против войны. Не знаю, какой именно. В Никарагуа, наверное. Мы ушли оттуда, и дождь тем временем превратился в мерцающий туман. Мы прошли мимо кого-то в камуфляжной куртке, этот человек шел в сторону «Хард-рок кафе», и П. Х. крикнула: «Гарри Дин!», потому что решила, что он похож на Гарри Дина Стэнтона, и оказалось, что это он и есть, так что мы с ним немного поговорили. Я всегда думал, что он просто подросток, который плохо выглядит, потому что принимает много наркотиков, а оказалось, что он далеко не подросток – ему почти шестьдесят, и до чего же хорошо он выглядит! Потом Бернард и Вилфредо отвезли меня домой, и я дал им двадцать долларов – все, что у меня было.
На работе, еще после обеда, я пролил чай на стопку полароидов, которые предназначались для каких-то портретов, а потом не мог их разлепить, они все совершенно склеились. Я ведь сам поналепил всюду объявления вроде «Не носить воду в комнату для печати» и в результате сам это сделал.
Вторник, 3 декабря 1985 года – Нью-Йорк – Ричмонд (штат Виргиния)
Нужно было съездить на юг, потому что Льюисы подарили зданию музея в Ричмонде целое крыло[1414]. Мы с Фредом взяли билеты на самолет компании «Батлер эвиэйшн», думая, что на чартерном рейсе будет мало пассажиров, а оказалось – человек сто! Да еще все те люди из моего прошлого, кого я так хотел снова увидеть, ага? Дикое ощущение. Я сказал Фреду: «Хочу домой». И Корис Арман высказалась так же, когда увидела всю эту толпу. Например, стоило мне увидеть мистера и миссис Филип Перлстайн, как я тут же перенесся в 1949 год, когда впервые приехал в Нью-Йорк на автобусе вместе с ними. С нами летел и Дуранджело, который делает эти картины на шоссе. И Майкл Грейвс. И уже в Виргинии объявился Вентури, но не знаю, летел ли он тем же рейсом. Там был Том Вулф с женой.
В самолете был еще Лукас Самарас[1415] – пожалуй, единственный, с кем мне хотелось бы поговорить. Я сейчас все время думаю, что вся эта молодежь очень богата, а он сказал, что нет – по-прежнему живет, где и прежде. Он плохо отзывался о работах Шнабеля. Я ему сказал, что двадцать лет назад он сам был таким же Шнабелем. Знаешь, этот Шнабель, если протянуть ему руку, с тобой не поздоровается, но уже через минуту, как только ему встретится кто-то получше тебя, он тут же полезет обниматься. Там был Арне Глимчер, он сейчас продюсирует фильм Роберта Редфорда про мир искусства. Поехали в дом к Льюисам. Болтали о том о сем, а потом всем там же, прямо у Льюисов, нужно было переодеться в смокинги, чтобы отправиться в музей. На мне были водолазка и пальто, так что целый день у меня был такой вид, как будто я вот-вот уйду. Пальто от Кельвина Кляйна, с капюшоном. Но почему-то никто не посчитал такой вид необычным. Мне сказали, что в шесть вечера надо быть перед телекамерами – будет прямая трансляция, ну, и я сразу занервничал. Но потом мне стало все безразлично, и я справился с тремором. Приехали Джулиан Шнабель с женой – они опоздали на самолет, и Алекс Катц – тоже.
Мне нужно было в уборную, это из-за витамина С, который я сейчас принимаю, а там полным-полно людей и все курили сигары, и мне пора уже наконец справиться с этим своим страхом перед уборной, потому что я просто чувствую себя так… Ну то есть там была кабинка, но в ней кто-то был, я хотел дождаться, но… Все сказали: «О, так вы и есть Энди Уорхол», а я в это время пытался пописать, и еще они всегда хотят пожать тебе руку – сразу после того, как ты помочился. Лео Кастелли приехал со своей женой Тойни, причем и она была какая-то потеряннаяя, а он совершенно в отключке. Но самое ужасное – это видеть все тех же самых, только на тридцать лет старше. Я ведь так избалован тем, что все время нахожусь в обществе девятнадцатилетних. Хотя бы у Айвена Карпа много энергии и с ним весело. Да, этот Айвен сказал мне, что он теперь [смеется] коллекционирует дохристианские ювелирные изделия, он покупает их в одном магазине на Восточных 90-х улицах. Это дикие племена, древние орды.
Пятница, 6 декабря 1985 года – Нью-Йорк
В здании «Галф энд Вестерн» был показ фильма «Молодой Шерлок Холмс», однако я хочу держаться подальше от этого места – Джон Гулд теперь снова стал приезжать в Нью-Йорк, но даже ни разу мне не позвонил.
Работал до половины девятого, потом пошел к Шнабелю, на 20-ю улицу и Парк-авеню. Там все так элегантно, уже поставили рождественскую елку. Там был Фред в артистичном настроении. Ужин привезли от «Иль Кантинори». Все женщины без исключения надели самые короткие юбки, какие только существуют, и сетчатые чулки, как у Мадонны. Мариса Беренсон была в черной мини-юбке. У нее для этого подходящее тело. Этакая попка юноши. И у жены Шнабеля юбка тоже на полметра выше колен.
Воскресенье, 8 декабря 1985 года
Ходил в церковь. Позвонила Пейдж: она собирается пойти в одно заведение в аптауне, чтобы вылечиться от «шоколадной мании», и процедура там точно такая же, как для героиновых наркоманов. Она сказала, что только сейчас наконец совершенно избавилась от своего пристрастия к Жан-Мишелю. Это случилось на показе мод фирмы «Ком де гарсон». По ее словам, он выглядел на подиуме полным идиотом – он ведь взялся выступить для них в качестве манекенщика, и вот тут она окончательно к нему остыла. Боб Колачелло устроил ужин в честь Сан Шлюмберже, это в ресторане «Мортимер» в девять вечера. Я приехал туда, когда все уже сели за стол. Я оказался рядом с индийской дамой по имени Гита Мехта и с бразильянкой, которая замужем за ирландцем.
Разговаривал с Фредом, который накануне вместе с Твинкл Бэйо и ее мужем Брэдли[1416] ходил по разным галереям и всякое такое, и он сказал, что мне уже пора придумать новые идеи для живописи. Он сказал, что Рой Лихтенштейн продает сейчас каждую написанную картину, что во всех галереях на них красные наклейки «Продано» и все они уходят за 200 или 300 тысяч долларов.
Понедельник, 9 декабря 1985 года
Рано утром мне позвонил Жан-Мишель, чтобы рассказать про свою ссору с Филиппом Ниархосом – это случилось у Шнабеля в пятницу вечером. Наверное, он все еще не забыл странные слова Филиппа, сказанные им как-то раньше: что, мол, ну вот, теперь уже «и ниггеров пускают в Санкт-Мориц». Ко мне в гости зашли два этих молодых художника – Макдермотт-Макгоф[1417]. Они живут на Нижнем Ист-Сайде, а поскольку они все делают в стиле девятнадцатого века, у них нет ни телефона, ни современной кухни, хотя именно сейчас они все это устанавливают в одной из комнат своей квартиры. В общем, они меняются. Однако одеты по-прежнему в стиле девятнадцатого века. Они сказали, что недавно встречались в «Парамаунте» с Джоном Гулдом, в связи с теми историями, которые они мне рассказывали и которые я записал на магнитофон, а потом попросил Бриджид расшифровать. Теперь, как они говорят, он хочет быть продюсером этого фильма, в котором они будут играть. И разве я все это не предсказывал? Ну какой душка!
Четверг, 12 декабря 1985 года
Бостонский музей вернул мне картину «Электрический стул», потому что, как они сказали, оттенок красного положен неравномерно. Он действительно несколько «гуляет», но я сказал им, что это только делает картину интереснее, однако они все равно решили прислать ее обратно, чтобы я подумал, как все исправить. Если бы они повесили ее на черный фон, все это вообще не было бы заметно. По-моему, они просто тянут время. А ведь послать такую картину куда-то стоит четыре тысячи долларов – страховка и все такое. Фред едет в Атланту.
Воскресенье, 15 декабря 1985 года
Посмотрев накануне вечером пьесу Сэма Шепарда, я, как только проснулся, первым делом прочитал расшифровки тех записей с Труменом, когда он ходил к массажисту, потом к психиатру, потом на коктейли, потом на ужин – но я там так много разговариваю сам, что только все испортил. Надо было молчать, как рыба. А я все говорил, понимаешь ли, что все такое чудесное и все такие прекрасные – ну, как всегда. Я-то думал, что смогу превратить эти записи в пьесу, и это будет моя маленькая удача, а они отнюдь не такие, они просто ужасные. Пейдж сказала, что она и П. Х. отправляются на музыкальный вечер к Стюарту Пивару, потому что П. Х. желает поместить его в нашу «Книгу вечеринок». Я не хочу туда идти по одной простой причине: не могу слышать, как Арчи и Амос лают в квартире Джеда, которая как раз напротив квартиры Пивара, а они там проводят выходные. Понимаешь, о чем я?
П. Х. позвонила мне потом и сказала, что все это так походило на сцену из комедии, когда мальчик приводит свою подругу на такой вечер, чтобы доказать ей, что у него есть способность тонко чувствовать. И что там и мужчины и женщины были все такие интеллектуальные и мечтательные, все сидели в креслах девятнадцатого века и все такое, впитывая прекрасные звуки волшебной музыки.
Понедельник, 16 декабря 1985 года
По второй линии только что позвонила Бриджид, она прочла мне заметку из «Нью-Йорк таймс», и, по-моему, это про бойфренда Руперта. Подожди-ка… там сказано: «Патрик Маколистер», и я не знаю, его ли это фамилия, но говорится, что у него СПИД, и имя Руперта там не указано, просто написано, что у него бойфренд, который работает «у одного знаменитого художника». Ну, я сразу почувствовал себя виноватым, потому что всегда плохо относился к Патрику. Он узнал, что у него СПИД, в августе – но я ведь не мог его терпеть уже давно, не один год. Все равно у меня нехорошо на душе – но теперь стало сразу понятно многое, что происходит сейчас с Рупертом: он ведь занялся макробиотическим питанием и тому подобными вещами, стал ходить на курсы вроде ЭСТ. В офис приходила Крисси Берлин, и ей очень понравились ее портреты. День был очень деловой. Фред уезжает в Европу, чтобы там продавать картины. Мой бывший кавалер, манекенщик Шон Маккин, снова в Нью-Йорке, его не было тут около года, он ставил пьесы во Франции. Одна девушка спросила у меня про Шона: «А он не голубой?» Я ей ответил, что нет. Ну потому что откуда мне на самом-то деле знать? Я познакомился с ним, когда он был с какой-то девицей! И потом, нужно же верить тому, что люди тебе говорят, правда?
Работал до 8.20 вечера, потом пошел в «Ритц Кафе», это новый ресторан, там же, где был «Ла Куполь». Я должен был встретиться с этим манекенщиком из агентства «Форд», которого для меня пригласила Пейдж. Он только что вернулся из Японии, ему там ужасно не понравилось, и весь вечер я слушал все то, что говорил бы любой другой манекенщик из Нью-Джерси – про мотоциклы, модельный бизнес, про еду и про то, как ему не понравилась Япония. У таких, как он, правда, очень приятная внешность, и этого достаточно. Идеальный нос, и до того похож на Шона Маккина, что можно подумать, будто их делали по одному шаблону. А если очки надеть, они могут выглядеть благородными, утонченными, но только вот мозгов у них нет и в помине. Пейдж пригласила для Тамы чернокожего юриста-еврея по фамилии Рбин, и он был [смеется] и чернокожим, и евреем. А Тама привела для Пейдж писателя, который опубликовал четыре романа, и он завидовал Таме, потому что она печаталась в «Нью-Йоркере», а Тама завидовала ему, потому что у него опубликованы четыре романа.
И все это ради поисков новых лиц, мозгов и идей. Мы были в кабинете на шесть человек, и всем было весело.
Домой приехал до полуночи и не успел посмотреть «Леттермэн». А раньше сегодня я уже видел в новостях сообщение про стрельбу в средней части Манхэттена, это связано с мафией, но все же так абстрактно. Они просто продолжают заниматься тем же самым, только теперь в более хороших районах[1418].
Среда, 18 декабря 1985 года
Кто-то долго звонит во входную дверь. Очень долго. Может быть, это Псих Мэтти. Его давно уже не было. А, нет, это разносчик шоколада. Подожди-ка… Считается, что сегодня самый холодный день года, однако на солнце было не так уж и плохо. Ходил к доктору Бернсону, и он испортил мне настроение. Он показал мне один кристалл и сказал: «Я заплатил за него тысячу долларов, так-то он стоит пять тысяч, но его истинная стоимость для меня – миллионы, такого больше нет нигде на свете!» Я сказал, что ладно, я, может быть, смог бы дать за него свой принт или что-то такое… и тут он сказал: «Принт? Принт?! Нет, я думаю, лучше два портрета – один для моей матери, а другой для меня». Он хочет портреты на сумму в пятьдесят тысяч?! Он сказал, чтобы я ему дал знать в пятницу, согласен я или нет, потому что доктор Рийс «распрограммирует» кристалл, если я все затяну. Думаю, я просто не буду ему больше звонить. Пора ведь где-то провести черту.
Четверг, 19 декабря 1985 года
Прочитав большую статью про Карла Андре, про то, выкинул он жену из окна или нет, я легко представляю себе их ссору. Интересно, ссорились ли они вообще? Может, она бросилась к окну, а он попытался ее остановить?
Он сказал, что царапины на его лице – от того, что он «передвигал мебель». Этого, конечно, не нужно было говорить. Я буду разочарован, если окажется, что он виновен. По-моему, если бы он в самом деле был виновен, он так бы и сказал, он ведь такой прямолинейный. В общем, если он виновен, то почему же он пытается себя спасти? Я был бы в нем разочарован. Мне кажется, что он бы все рассказал, как есть.
А леди Энн Лэмтон получила роль в фильме про Сида Вишеса и его подругу. Она пришла на кинопробы в прикиде панк-рокера, и ей дали роль. Позвонила Тина Чау, сказала, что в девять будет ужин в честь Жан-Мишеля но очень камерный. Жан-Мишель привел с собой свою мать и ее друга. Я принес ему подарок, один из моих собственных париков. Он был потрясен. Это один из старых париков. В рамке. Я написал на нем «83», но я на самом деле не знаю, какого он года. Это один из моих париков от Пола Бокиккьо. «Оригинальный, от Пола».
Понимаешь, я услышал, как наша молодежь в офисе обсуждает мои парики, и когда я подумаю, сколько же часов рабочего времени они проводят, сплетничая обо мне… Я хочу сказать, вот теперь, например, Бриджид может ненавидеть Сэма, потому что я его всюду таскаю с собой, но ведь он же у меня как бы за бебиситтера… Или Вилфредо – он самый лучший бебиситтер. Он милый и славный, но воспитан по законам улицы. Он записывает телефонные номера и следит, чтобы мы потом связались с этими людьми по делам. Он работает у нас в Interview стилистом, а по субботам еще подрабатывает у Армани. Отвез Сэма домой. Дал шоферу большие чаевые, сейчас ведь рождественские праздники (10 долларов).
Суббота, 21 декабря 1985 года
Позвонил П. Х. и сказал, что ходил в «Джин», купил ей серьги, которые ей так понравились, и что заеду за ней, чтобы поехать на рождественскую вечеринку к Винсенту, но подарю их ей уже прямо там (такси 6,50 доллара). Мне эти серьги сначала не понравились, но сейчас я думаю, что это, наверное, Скьяпарелли – я действительно так думаю. Она была в восторге, она не думала, что получит еще и брошку. А когда она их надела, они ее соврешенно преобразили, они ведь необычные – это пряди крученого золота, они постоянно подрагивают, а в центре рубины.
Воскресенье, 22 декабря 1985 года
Позвонил Стюарт Пивар, позвал меня поразмыслить вместе с ним на разные темы. Ходил в церковь (такси 4 и 3 доллара). Зашел на блошиный рынок на 76-й улице, тот, что под крышей. Купил еще одну фигуру Санта-Клауса. Просто не знаю даже, что бы мне еще нарисовать. Фред действительно помогает мне все время искать идеи для картин. Правда. Но в конце концов идеи сами по себе – это еще не все: идею ведь нужно еще довести до ума. Можно подумать, что все просто – достаточно найти хорошую идею и все уже в порядке, но это вовсе не так. Точно то же самое с писательством. Или вот эта пьеса с Труменом Капоте, которую я хотел сделать: если бы я прочитал все это до его смерти, я бы еще три дня всюду за ним ходил и молчал бы, как рыба, и тогда что-то могло бы из всего этого получиться. В общем, мы бродили туда-сюда, и люди при виде нас толкали друг друг в бок.
Потом мы пошли на ланч в честь дня рождения Жан-Мишеля, его давала Марша Мэй[1419] из Техаса в ресторане «Мортимер». Я наконец смог сделать Жан-Мишелю подарок, который ему в самом деле понравился, – это набор из шести дисков, ритм-энд-блюз, фирма «Атлантик» недавно выпустила. Некоторые из этих песен написал Ахмет Эртегюн, тогда ведь были его лучшие годы. Жан-Мишель прямо во время ланча принялся читать аннотации на дисках. А потом, после ланча, Жан-Мишель хотел пойти в «Блумингдейл», была половина пятого. В общем, мы пошли туда. Он хотел купить подарочный сертификат на три тысячи долларов – для своей матери, и когда он предъявил свою золотую кредитную карточку «Америкэн экспресс», один из администраторов попросил его показать удостоверение личности, но другой пихнул его в бок и сказал: «Все в порядке».
Понедельник, 23 декабря 1985 года
Я спросил у Джея, что ему подарить на Рождество, и он сказал, что в феврале, когда мне нужно быть в Париже, чтобы устроить одно дело, он бы поехал вместо меня и сделал все сам, и я сказал, что хорошо, договорились, ведь так я смогу остаться тут и работать.
У меня в этом году на Рождество такое отношение к подаркам: все брать и ничего не давать. Молодежи из Interview, тем, кого я знаю, подарю часы с циферблатом Кита Харинга и свои книги «Америка» с автографом. Работал до половины девятого. Заходил Шон Маккин, но в последнее время я вполне счастлив и доволен моими двумя детьми – Сэмом и Вилфредо. Просто Бенджамин в последнее время плотно занят всякими своими делами. Занимается пиаром для кутюрье. Хотя он, конечно, хороший компаньон. Хотел бы я придумать что-то, чтобы скоординировать его дела и он продолжал бы по-прежнему работать у нас. Он, правда, не хочет слишком много постоянной ответственности. Он – вольный человек.
Посмотрел «Цветы лиловые полей», и мужчины в этом фильме такие жестокие по отношению к женщинам. В общем, слезу вышибает. А Вупи Голдберг, по-моему, очень похожа на Жан-Мишеля. И когда смеется, точно так же прикрывает рукой рот – ну просто во всем похожа (билеты 18 долларов).
Вторник, 24 декабря 1985 года
За мной зашел Бенджамин. На улице плюс двенадцать градусов, но по ощущениям все пятнадцать, очень приятно. Ходили повсюду, развлекались. Когда пришли в офис, то праздник в Interview уже шумел на полную катушку. Я к ним так и не пошел, однако люди оттуда забредали на нашу сторону здания. Все там закончилось около четырех.
Попросил Гейл зайти ко мне и позировать для фотографий, я ведь собрался сделать ее портрет – Фред сказал мне, что это нужно. Она хорошо выглядит сейчас, очень тонкая. У нее прекрасные волосы, здоровая кожа и она не пользуется косметикой. Питер, ее муж, зашел, чтобы забрать ее, она была в кожаном платье бледно-розового цвета, и я спросил: «Откуда такое чудесное платье?», и первое, что она ответила, было: «Ну, понимаешь, я никогда ничего не беру бесплатно, вот они и продали мне его за десять долларов, потому что никто больше его не хотел!» Она сразу же стала оправдываться, как будто знала, что я не раз слышал про все те вещи, которые ей дарят партнеры по бизнесу из Лос-Анджелеса, они ее обожают, присылают цветы, конфеты и всякое такое. Я забываю о том, что редакторы из Interview на самом деле обладают большой властью. Я сказал ей, что ей нужно постоянно водить клиентов на ужин, как это делает Энни Флэндерс из «Дитейлз», и она ответила: «Я не шлюха какая-нибудь».
А Грег Гормэн, фотограф из Лос-Анджелеса, который был на празднике в Interview, рассказал мне, что Джо Далессандро получил большую роль в новом сериале про полицейских, съемки начинаются в январе. Потом я отправился к себе, Гейл с Питером довезли меня до дома. Встретил на улице высоченного, почти двухметрового, сына моего соседа, доктора Хэмилтона. Он за этот год так вытянулся, ведь теперь он уже учится в колледже. Он красив. Это он обычно играл в мяч на улице вместе с отцом, это он рассказал как-то, что не раз видел, как Юл Бриннер забегал в дом на противоположной стороне улицы, чтобы встретиться с какой-то дамой, и этот парень засекал время – сколько минут понадобится им на этот раз. Пригласил кое-кого в «Ниппон» на ужин в канун Рождества, раздарил свои маленькие картинки «Стань тем, у кого есть тело»[1420] (ужин 280 долларов). Потом мы поехали к Кенни Шарфу, в его лофт на Грейт-Джонс-стрит. В спальне у Кенни были оригиналы рисунков для мультипликационных фильмов «Флинтстоуны» и «Джетсоны», и он сказал: «Это мне Джон Гулд купил». Правда, так и сказал. Это было так странно слышать. Он сказал, что Джон купил рисунки на аукционе. Понимаешь, вот ты знаешь кого-то, этот человек живет у тебя в доме, а потом вдруг он с тобой больше не знается, но с твоими друзьями видится. Я никого из гостей Кенни не знал, какие-то они все странные. Отвез домой П. Х., Пейдж и Бернарда (такси 20 долларов).
Среда, 25 декабря 1985 года
Поехал на 90-ю улицу и Пятую авеню (такси 4 доллара), чтобы встретиться с Пейдж в бесплатной столовой для нуждающихся при Церкви упокоения во Христе. Она Епископальная. Тама оттуда уже уехала, потому что, надо думать, ей все это было трудно вынести. А Пейдж была расстроена, потому что эта еда, по ее мнению, слишком ужасна. Но все дело лишь в том, что мы все привыкли к исключительно хорошей пище. А здесь она не хуже, чем в школьной столовой. Да, здесь видишь людей с плохими зубами и все такое. Мы-то привыкли ко всем этим идеальным красавцам. Просто тут – совершенно другой мир. Священник там как раз вкушал бурбон, и он был весьма симпатичный. Церковь принимает на ночлег около двадцати человек, кормит их, но только вот я не понял, каждую ночь это одни и те же люди или их как-то выбирают? Раздавал Interview.
Пятница, 27 декабря 1985 года
Ты знаешь, я все еще получаю подарки от чехословацкой церкви, потому что они, надо думать, так и не знают, что моя мать уже на небе, и я смотрю на их список, и там фамилии такие простые и такие замечательные, я даже не пойму, их сократили когда-то или что? Например, «Колл». Или «Кисс». Я не знаю, как такие фамилии получились. А еще там есть и Уорхола, и Вархола, и Вархол…
На Рождество я всегда вспоминаю свою мать, думаю, правильно ли я поступил, отправив ее назад, в Питтсбург. Я все же чувствую такую вину за собой. [см.: «Введение».]
Суббота, 28 декабря 1985 года
Позвонила Сьюзан Блонд, мы договорились встретиться за ужином, и к концу дня я уже пригласил не то десять, не то одиннадцать человек, и я решил, что «Бад» будет дешевле, чем, скажем, «Джемс», так что туда мы и направились (такси 6 долларов).
Пришел Джордж Кондо, и он у нас, оказывается, тот самый новый художник. Он делает все эти маленькие вещи. И они с Пейдж вовсю любезничали, хотя Кенни Шарф пригласил для Кондо эту актрису, Кэрол Дэвис, но она явилась с опозданием, уже после ужина, – это она играла роль девочки-еврейки в кинокомедии «Парень-фламинго». В общем, Джордж запутался, кто на самом деле был его дамой. А эта девушка стала звездой всего вечера. Она была по-настоящему смешная. Она только что рассталась с хирургом – он специалист по пластическим операциям, не то армянин, не то индус, и он выпрямлял носы, как она сказала, уже трем поколениям пациентов, и она говорила про свою операцию на подбородке, только вот, по-моему, она и нос свой тоже прооперировала. Она сказала, что ее лучшая сцена была вырезана из «Парня-фламинго» – это когда она пытается сделать Мэтту Диллону минет с помощью кубиков льда. Она сказала, что у Мэтта на нее вообще не было никакой реакции (ужин 600 долларов, включая обслуживание). Бернард отвез меня домой (10 долларов). На самом деле американцев среди таксистов уже больше нет. Этот был из Афганистана или откуда там? Может, дело в том, что такие люди согласны рисковать своей жизнью, а американцы нет?
Воскресенье, 29 декабря 1985 года
Ходил в церковь. Потом пошел встретиться около блошиного рынка с Джеймсом Брауном, не музыкантом, а художником. Там один из продавцов сказал мне, что у него есть суперобложка, которую я делал для одной книги, которая называлась «Приключения…» кого-то – я забыл, кого именно. Для издательства «Нью дирекшнс». Это было британское издание книги, на ней не было ни моего имени, ни вообще чего бы то ни было, и я точно знаю, что издательство не заплатило мне за британское издание. Там был хорошо сделанный узор из африканских масок и текст, написанный почерком моей матери, но они все испортили, потому что заставили меня нарисовать на всем этом гламурную женщину… Для «коммерческой привлекательности». Я сдал им работу без нее, а потом они потребовали, чтобы я добавил эту даму. Я только не понял, откуда этот человек знал, что это моя работа. Может, он видел оригинальное американское издание – на нем-то мое имя было.
Потом мы пошли в студию к Джеймсу Брауну неподалеку от «Катц деликатессен», он сам живет на третьем этаже дома, а на первом там бордель, и в этот день полиция трижды устраивала рейд, и все эти пуэрториканские дамы разбегались во все стороны в… ну, вроде бы [смеется] в шелковых корсетах, а их бандерша была очень уж похожа на Режин. У нее был помощник, очень красивый парень, такой «голубой» ассистент. А мужики туда просто идут и все тут – это же ведь как поесть в ресторане. Они просто делают свое дело, чтобы не сойти с ума, через пять минут кончают, и все – привет. Это как купить лотерейный билет. Дом отремонтирован, и у бандерши в холле стоит зеркало под углом – чтобы она могла видеть, кто к ним направляется. Мне это так живо напомнило Билли Нейма – и у него были такие зеркала. Пейдж пришла в полнейший восторг от борделя. Она хотела снять его на видео.
Вторник, 31 декабря 1985 года
Ну что же, новогодняя ночь была практически беззвездная. Я чувствую себя обойденным. По-моему, Кельвин устроил встречу Нового года, но меня не пригласил, и Бьянка сейчас в Нью-Йорке, но она мне не звонила, она даже не позвонила, чтобы сказать, что зайдет за своим подарком к Рождеству. А ведь, между прочим, у нее не слишком много других друзей. Но этот Новый год прошел легко и без особых эмоций. Без сантиментов.
Весь день Джей без дела слонялся по офису и хандрил, но все же ему теперь лучше, после того как я сказал ему, что его негативный настрой, наверное, и вызывает герпес у него на губах.
Купил газеты, увидел, что один из магазинов оптики опубликовал статейку, что я, мол, покупаю у них очки и что они пуленепробиваемые – как у президента Никарагуа (газеты 5 долларов, такси 3 доллара и 2 доллара). Ну, теперь я у них больше никогда не появлюсь. Зачем они все это выдумали? То есть что это вообще такое – пуленепробиваемые очки?! На кой они вообще кому-то сдались?
Я хотел позвонить много кому и пожелать счастливого Нового года, но все никак не мог собраться с духом и все-таки набрать хоть чей-то номер. Сэм заехал за П. Х., они заехали за мной (такси 10 долларов). Мы приехали к Дженни Хольцер, и она, конечно же, еще не была готова – это после того, что она говорила, что хочет попасть на вечеринку к Рою Кону около девяти, чтобы как следует пообщаться с гостями по риэлторским делам. Она еще была в халате. А потом она накрасилась, накинула черный пиджак от Армани и надела брюки. Она несколько пополнела.
Мы поехали в таунхаус Роя Кона, и было так грустно видеть его в таком положении, правда. Он не выглядел постаревшим, но, бог ты мой, он на вид был таким больным. Я даже не знаю, как описать, на что это похоже. В гостях у него были люди вроде супругов Джоуи и Синди Эдамс.
Стив Данливи, этот австралийский журналист, сказал: «Скажи мне что-нибудь остроумное на Новый год», и я не смог ничего придумать. Там была девяностолетняя тетка Роя, владелица рубашек «Ван Хьюсен», именно она дала мне разрешение на то, чтобы я использовал на своей картине старую рекламу этой фирмы, на которой был Рональд Рейган. Она – воплощенный образ вдовствующей аристократки, этакая «белая кость, голубая кровь», только что у нее нос крючковатый, а так она совершенно в своем уме. Джейн подошла к ней и сказала: «Вы меня наверняка не помните», и та ответила: «Ну как же, Джейн, конечно, помню, а как ваш чудесный сынок Расти – все ездит на лошадях?» Там была Дорис Лилли. Еще племянник Роя (или кем он там ему приходится), из Палм-Бич, журналист «Майами геральд», он хотел бы писать что-то для Interview. Была Моника Ван Вурен, она вошла в переднюю, прикрывая лицо рукой, и сказала: «О, боже мой, все то же чудесное освещение, как всегда». Хотя оно было совершенно жуткое, яркое, и эта толпа стариков представляла собой на самом деле настоящий паноптикум.
Там была и Режин, и она пригласила нас на ужин-концерт с Хулио Иглесиасом, две тысячи долларов за место, в «Эссекс хаус», сразу после нашей вечеринки, так что мы все пришли в восторг от такой перспективы. Да, я получил рождественскую открытку от Янна Уэннера, его жены и его младенца. Они родили ребенка или взяли на воспитание? Назвали Уэннер. Я что-то не припомню, чтобы она была беременной.
В «Эссекс хаусе» лучше всего было то, что к нам первым делом подошла какая-то девица и выдала нам всем медные цепочки для ключей, на них были выгравированы билеты на концерт, и текст там был такой: «Хулио Иглесиас, “Эссекс хаус”, 31 декабря 1985 года, 2 000 долларов». Там была Энджи Диккинсон, как всегда очень милая и любезная. Сэм подошел к ней, сфотографировал и сказал, что работает у меня, и она сказала: «О, я его обожаю!» Риджис Филбин исполнил комедийный скетч – про то, как его называют то Фибус Риджин, то Ребус Фиблин и так далее, а потом он представил знаменитостей, прожектор осветил меня, и я замер. А потом, в полночь, они стреляли из пушек крупными яркими конфетти. Кругом цвели орхидеи, было очень здорово, а Хулио, когда вышел на сцену, прекрасно обратился к публике: «Что делать? Я виновен. Я вас люблю!» Потом он все говорил про то, что мы все одна семья. И все, кто потом узнал, сколько это все стоило, говорили, что это был, конечно же, благотворительный концерт, а на самом деле вовсе нет: Хулио сам снял кассу.
Ушел оттуда и отправился в «Хард-рок кафе», и толпа любителей рок-н-ролла там была самой банальной толпой на свете. Как всегда. Какие-то сотрудники «Си-Эн-Эн» взяли у меня интервью, они спрашивали, что я собираюсь делать в будущем году, и я ответил, что работаю сейчас над образом куклы Барби. А потом кто-то из вновь пришедших рассказал нам, что Рики Нельсон только что погиб в авиакатастрофе в Техасе.
1986
Среда, 1 января 1986 года
Сэм сильно привязался ко мне, наверное, потому, что я его избаловал. Фред предупреждал меня, чтобы я не кружил ему голову, однако уже во время нашего с ним первого похода в гости, когда я привел его к Йоко Оно, он сидел рядом с Диланом, Дэвидом Боуи и Мадонной, и это все так шарахнуло ему по мозгам, что теперь он стал моим абсолютным фанатом. Как бы то ни было, он позвонил и хотел уже сегодня приниматься за работу, но мне хотелось побыть дома и отдохнуть, что я и сделал, решив просто посмотреть телевизор и устроить себе выходной. Убил нескольких насекомых – моль.
Четверг, 2 января 1986 года
Работал в офисе. Написал несколько «Гамбургеров». Отправился домой. Запек картофелину. У ситкомов сейчас самый высокий рейтинг – что у «Косби шоу», что у «Семейных уз». «Династия» опустилась на восьмое место, а «Даллас» – на девятое, так что и их стоило бы превратить в ситкомы. Разве это не было бы смешно?
Пятница, 3 января 1986 года
Фильм Пола, Mixed Blood, показывают в полночь в кинотеатре «Уэйверли», вот мы с Сэмом и пошли туда (билеты 10 долларов, попкорн 5 долларов). Фильм мне очень понравился. В нем было все, что Пол делал прежде, однако это было очень хорошо снято плюс он, по-видимому, очень хорошо знает Нижний Ист-Сайд и Алфавитный город – улицы А, В, С и D, а это удивительно для человека, который не так уж давно живет в Нью-Йорке.
Суббота, 4 января 1986 года
Солнечный день. Карен Берк наконец сдала свой экзамен на врача. Она прислала мне открытку с этой новостью.
Пришел на работу в четыре часа пополудни. Просмотрел некоторые номера журнала «Солдаты удачи», потому что задумал картины на военные темы. Я сделал несколько ксерокопий оттуда, точнее, попросил Сэма, но когда пошел посмотреть, как он там справляется, оказалось, что у него в мусорной корзинке уже целая тысяча страниц! Он делал копии на бумаге не того размера, изображение полностью не влезало, и я ему что-то сказал об этом, а он, оказалось, неспособен выслушивать критику, потому что он даже крикнул: «Я из-за вас нервничаю!» Ну, я хочу сказать, он ведь знает цену деньгам, так почему у него столько отходов?
Вторник, 7 января 1986 года
Я собрался пойти на прием, который Эрл Макгрет устроил в честь Янна Уэннера, но сначала мы с Бенджамином сходили в это новое здание в районе ювелиров – оно все мраморное, конечно, но выглядит дешево. Там проходил показ мод, в заведении, которое называлось «Мужская одежда Билла Робинсона». А все манекенщики стояли на пьедесталах! Выглядело отлично, по-настоящему замечательно, и все женщины пытались познакомиться с ними, но парни лишь стояли на пьедесталах, молчали и смотрели перед собой, а публика стояла под ними – не идеальное решение. Потом ты подходишь, чтобы потрогать одежду, и твое лицо [смеется] оказывается прямо на уровне ширинки. Шоу закончилось в половине восьмого, и тогда манекенщики сошли со своих пьедесталов. Встретился там с Вилфредо, и мы пошли пешком на север, до 61-й улицы и Пятой авеню, на вернисаж Ферейдуна Ховейды в галерее Дэвида Мэнна.
Ветер совершенно жуткий, очень сильный и холодный. Надеюсь, я не простудился. Ферейдун был в восторге, что мы пришли. Раньше он делал абстрактные рисунки, а теперь они выглядят как иллюстрации к «Тысяче и одной ночи». В духе фигуративного искусства.
Потом мы доехали на такси до 57-й улицы и Седьмой авеню, в «Эрлс». Ахмет был со мной холоден. Раньше он меня целовал, рассказывал мне разные истории, но вот в последние несколько наших встреч он был в самом деле холоден – например, я стал восторгаться его набором из семи пластинок, а он послушал-послушал, потом ему это надоело и он ушел. Придется послать ему какую-нибудь картину или что-то еще. Вот я и пытаюсь понять, что я сделал не так. Половина гостей только вернулась в Нью-Йорк после круиза с Янном Уэннером. Я поговорил с Джейн, его женой, которая сказала, что они женаты уже девятнадцать лет. Они только что усыновили младенца. А Янн ну такой толстый, это просто невероятно.
Фред подвез меня до дома, я приехал в полночь. У Жан-Мишеля был сегодня вернисаж в Лос-Анджелесе, и я чувствую себя ужасно – я забыл позвонить ему.
Среда, 8 января 1986 года
Моя невестка позвонила мне утром, она в Нью-Йорке. Она хочет продать мне вибратор за 90 долларов, потому что она купила целых три штуки, и ей столько не нужно. Она – рефлексотерапевт. Она по пять часов в день массирует вибратором нужные точки на ногах пациентов, чтобы излечить их от всех болезней, – прямо как эти мои специалисты, к кому я хожу, однако я думаю, что если бы я ходил к ней, меня бы это только отвратило от всех ее процедур, понимаешь? А мой брат Пол, который старьевщик, у него дела идут хорошо, он еще купил ферму, настоящую ферму, где все как полагается. Они только что забили шесть свиней, понаделали из них сосисок, колбас и тому подобное. Он скупает дома в негритянских районах, там теперь будет получше. Покупает дома у реки, на севере города. А жена моего племянника Джорджа по-прежнему подает на него в суд. Она ведь уже снова вышла замуж. А когда Джордж приехал повидаться с детьми, у него ведь их двое, два сына, очень славные, жена выбежала из дома и поскорее сфотографировала его кадиллак, чтобы попытаться выжать из него еще больше денег. У него нет подруги, он все еще расстроен из-за того, что их брак распался, он ведь хороший парень. Жена его бывшая, надо думать, хорошенькая. Ирландка или что-то такое. Джордж у нас в семье самый красивый (такси в аптаун 5 долларов).
Звонил Жан-Мишелю в Лос-Анджелес, и он сказал, что на его вернисаж никто из звезд не пришел, и еще сказал, что приходил Джон Гулд, но он почему-то о нем не захотел ничего рассказывать.
Четверг, 9 января 1986 года
Работал всю вторую половину дня. Ушел в пять, чтобы поехать в аптаун на день рождения Сабрины Гиннесс, который отмечали в пятнадцатикомнатной квартире Энн Ронсон в «Сан-Ремо» на Сентрал-Парк Вест – она ведь замужем за Миком Джонсом из группы Foreigner.
Там каждая комната решена в особом стиле. Одна – в английском, другая – «ар-деко», следующая – «тромплей». Еды не было. Только три кусочка сашими из курицы. Я обнаружил немного икры на подносе в том углу комнаты, куда никто никогда и не посмотрел бы.
Там была одна девушка-негритянка, из той породы чрезмерно бурных девушек, которых я терпеть не могу, – она из Африки, сказала она, но только потом заявила, что ей так нравится быть в обществе, потому что она живет у себя в Гринвиче совершенным отшельником, со всеми своими родственниками, – так что же, по-твоему, это означает? Она сказала, что училась в одном из лучших лондонских учебных заведений. Майклу Дугласу, по-видимому, нравятся негритянки, потому что он сказал: «Послушай, дорогая, дай-ка мне твой номер, пока я не ушел», а потом, когда он в какой-то момент встал и пошел за чем-то, он ей сказал: «Сейчас приду».
Там был Эрл Макгрет, ходил с кислым видом, пока Джон Тэйлор из Duran Duran не сунул ему косяк. А потом он представил меня Рэнди Херсту, отцу Патти, а потом еще оказалось, что и сама Патти была тут со своим мужем-полицейским, и я с ним тоже познакомился, а потом Патти подошла ко мне, она оказалась очень дружелюбная и приятная, прекрасно выглядит. Там был Найл Роджерс, этот музыкальный продюсер. Жуткий модник – у него прическа, как у Грейс Джонс: волосы выстрижены «кубиком».
Пятница, 10 января 1986 года
Позвонил Ричард Вайсман, сказал, что женится и церемония состоится в следующую субботу, здесь, в Нью-Йорке.
Четверг, 14 января 1986 года
Крис сказал мне, что у Эдмунда на самом деле туберкулез и что он теперь выздоравливает. Так было у моей матери, после того как она приехала в Нью-Йорк, – надо просто принимать много антибиотиков. Она даже не кашляла никогда, и я не понимаю, откуда в Нью-Йорке туберкулез – это, наверное, вирус. Док Ко кс обнаружил тогда, что у нее туберкулез, и она выздоровела уже через месяц. Но представители отдела здравоохранения потом не один год приходили к нам в связи с этим.
Бриджид сказала, что отправляется на две недели в Париж – с Чарльзом Райделлом. Еще она сказала, что ее мать купила гроб для ее отца. Они думают, что он в любой момент может отправится на тот свет. Теперь ему в глотку вставили воронку, через которую его и кормят.
Посмотрел «Жемчужину Нила» – скукотища (билеты 18 долларов, попкорн 7 долларов). Нос у Майкла Дугласа становится горбатым. Интересно, а может, его отец[1421] делал себе пластическую операцию, изменив форму носа?
Среда, 15 января 1986 года
Приходил один англичанин, он хочет, чтобы я сделал новую серию «Автопортреты». Я работаю над картинами «Война», и это так трудно – я совершенно не понимаю, как они должны выглядеть. Еще делаю «Пистолеты», но я уже ведь рисовал пистолеты прежде.
Суббота, 18 января 1986 года
Нарядился в смокинг, взял такси до площади ООН – там праздновали свадьбу Ричарда Вайсмана (такси 4,50 доллара). И кого же я первым делом вижу там у них в вестибюле? – Психа Мэтти! И его никто даже не выгонит или еще что… Ричард был совершенно в отключке. Его младшая дочь пришла с сыном той женщины, с которой Ричард жил лет пять, но на которой не женился. А потом он познакомился с этой девицей и вдруг решил жениться. И вот она вышла, и я был поражен – он ведь не сказал, что она азиатка, а его отец, Фред Вайсман, совсем недавно натерпелся от восточной женщины, и вот теперь Ричард тоже женится на такой же. Она манекенщица. Наполовину американка, наполовину кореянка.
Сама церемония бракосочетания заняла буквально секунду. Прошла почти незаметно. «Вы берете эту женщину?» «Да». Вот, собственно, и все. А потом я съел, наверное, четыре куска свадебного пирога. Я спросил, почему нет Сюзи Франкфурт, и кто-то объяснил мне, что у них с Ричардом вышла размолвка, потому что он дал ей двадцать тысяч долларов на то, чтобы убрать штукатурку со стен, а она этого не сделала.
И все говорили, что совершенно не были уверены, что эта свадьба вообще состоится. Джон Мартин из «Эй-Би-Си» сказал, что даже перед тем, как надеть смокинг, он на всякий случай позвонил – чтобы быть уверенным. А жена Ричарда сказала ему, что на свадьбу хочет только один подарок – пойти на «Супербоул». Ага, как же… «Ах, дорогой, только “Супербоул” – вот все, что мне нужно». Когда я уходил, Мэтти все еще ошивался в вестибюле. Я сказал привратнику: «Почему вы позволяете этому человеку так долго быть здесь, почему не вышвырнете его?», и тот отвечал: «Что вы, он ведь работает в журнале Interview…».
Понедельник, 20 января 1986 года
Жан-Мишель разбудил меня сегодня в шесть утра, и хотя я потом снова заснул, у меня едва ворочается язык. У него сейчас неприятности, потому что он пытается выставить Шенге из дома, говорит, что целых три года помогал ему деньгами, но все потому, что [смеется] теперь Шенге пишет такие же картины, как и он сам. Это копии его картин. Дженнифер ушла. Да, с Жан-Мишелем, конечно, очень трудно жить. Я сказал ему, что был на ужине с Кенни и с мистером Чау и его женой, а он тут же потребовал объяснить ему, почему я его туда не пригласил, а я ответил, что звонил ему за три дня до этого, но он не перезвонил мне.
Как сказал Фред, эти люди из Бостонского музея все еще темнят насчет того, купят ли они в конце концов большую картину «Электрический стул» или нет.
Вторник, 21 января 1986 года
По-моему, я забыл рассказать про девицу на углу 57-й улицы и Парк-авеню, которая полностью разделась, помочилась прямо на мостовой, а потом вернулась на тротуар и снова надела все свои вещи. Это было напротив того магазина, где продают чемоданы и саквояжи и где я ни разу не видел покупателей. На юго-восточном углу, знаешь? А прохожие делали вид, будто ничего не происходит. На ней были только туфли на шпильках.
За мной зашел Бенджамин, и по дороге в даунтаун мы наткнулись на Джимми Бреслина[1422], который был в одном свитере, он сказал, что только что прошел через весь парк, потому что каждый день из Вест-Сайда ходит так к себе на работу, в «Дейли ньюс», и сказал, что пройдется с нами вместе, но нас испу гала такая перспектива, потому что мы направлялись в «Булгари», и можешь представить себе, что бы он написал про это? В общем, мы сказали ему, что нам надо скорей попасть на встречу с рекламодателями, но все равно отвязаться от него было трудно. Подумать только, он каждое утро проходит такое большое расстояние – нормально, да?
В офисе появилась Грейс Джонс, забрала свой портрет, на ней был костюм от Иссеи Мияке, а шляпа – ну точь-в-точь дреды, и она всех-всех расцеловала в губы, даже Сэма. Грейс взбудоражена тем, что отправляется в Голливуд, чтобы сыграть роль женщины-Дракулы[1423]. Ну сколько же еще им нужно женщин-вампирш? А она в таком бешеном восторге! Говорит, что ей предоставили право на «творческий контроль». И что она будет желтой, потом белой, а потом зеленой, и тогда я подумал, что, наверное, это самое право на «творческий контроль» ей дали только в плане грима.
Суббота, 25 января 1986 года
Пошел к Джулиану Шнабелю. Когда мы туда приехали, еда уже закончилась, и все убрали со стола на кухню. Видимо, когда они приглашали к половине восьмого, они именно так все и задумывали. Джулиан повел нас на кухню, и мы сели там поесть кускус. Он был великолепный. Джулиан подарил мне экземпляр своей книги[1424], чтобы я прочел и сказал свое мнение. А я думаю вот что: на него, на самом деле, повлиял мой «ПОПизм». Там у него все начинается с того, как он приехал из Техаса, из своего городка Уэйко, а потом как он тусовался в «Максе» и с кем встречался. Со всеми, кроме меня. Это вроде как интересная книга, потому что он без конца переходит от одного момента к другому, с тогдашних событий к более поздним, например, пишет: «август 1983 года», а сам вставит еще что-нибудь. Только я не понял, что это – пролог к книге, каталог или что? Продаваться она будет хорошо.
Потом вынесли именинный пирог. Я фотографировал, и тут вдруг какая-то женщина натянула шляпу на лоб, закрывая лицо, и выскочила из комнаты, а я даже не знал, что это и кто это, потом я тоже вышел в кухню, а там Дайан Китон, она сказала: «Привет, ребята, как дела?» Ну вот что она о себе думает? Я же фотографировал пирог. И вообще: она сама ходит всюду, снимает всех и вся, кого только пожелает, – и после всего этого она еще имеет наглость так себя вести? А потом она пришла вниз, где я как раз говорил, довольно громко, что считаю ее пустышкой, и она, наверное, все это услышала, но мне наплевать. Если я ее еще раз увижу в этой жизни, то пошлю эту фальшивку куда подальше раз и навсегда. У Джулиана много новых работ. Он скупает свои же ранние картины, которые продавал когда-то по 600 долларов за штуку или что-то вроде того, а теперь ему приходится за то же самое платить тысяч по сорок, потому что он понимает – так надо. Он не знает, как вести себя со мной и с Жан-Мишелем. Он должен нам несколько картин (канц товары 1 доллар).
У него много всякой всячины от Йозефа Бойса. Тот только что умер, в пятницу. И Тинкербелл умерла. Это напечатали в газетах, тоже в пятницу. Там говорилось, что она еще во вторник погибла – выпрыгнула из окна.
Эдит Деак[1425] была в одной из этих афганских шапок, и она сказала, что как-то раз заявила Дайан Китон, что той «пора уже перестать носить эти идиотске шапки», а потом сама пришла в точно такой идиотской шапке, и первой, с кем она столк нулась, была именно Дайан Китон, так что она ужасно смутилась. Скоро будем готовить номер Interview, посвященный музыке, так что мне нужно перезвонить Эрику Андерсену[1426], он ведь мне не раз звонил: хочу попросить его поучаствовать в этом номере. Да, из Interview ко мне больше не обращаются для того, чтобы я с кем-нибудь поговорил для журнала, и вообще… А ведь когда-то просили время от времени: сделай интервью с таким-то. Что же это: мои интервью были плохие или…
Воскресенье, 26 января 1986 года
Пошел на блошиный рынок, лил дождь. Потом перебрался на Ист-Сайд, на выставку в Арсенале. В «Сотбис» недавно продали стол за 1,2 миллиона долларов. Рекорд. А в Арсенале представлены все те, у кого я когда-то покупал ерунду, всякие мелочи за 35 долларов, и если бы я только покупал тогда то, что они продавали по сто долларов, это сейчас ценилось бы очень высоко, но я брал что подешевле. Сейчас все хотят приобрести нечто этакое, единственное в своем роде. А мои работы принциально не такие.
Вторник, 28 января 1986 года
Пришла Бриджид, сказала, что умер ее отец и что она хочет поехать домой, и я ей ответил, чтобы никуда не ездила, а продолжала работать. Пейдж очень сочувствует ей, но я просто старался, понимаешь, сделать так, чтобы для нее все это было не столь травматично.
Четверг, 30 января 1986 года
Пришел Бенджамин Лю и сообщил мне трагическую новость: его бизнес – изготовление дизайнерской бижутерии – процветает и ему теперь нужно заниматься этим полный рабочий день, так что он больше не будет заходить за мной по утрам. Вот и закончилась еще одна эра. Видимо, начну ходить из дома прямо на работу, это даже хорошо, так я смогу больше времени посвящать работе. Есть, конечно, и другие люди, и можно попробовать что-то придумать с ними, только Бенджамин – это особый случай. Позвонил Джордж, секретарь Йоко Оно, пригласил на прием и ужин в честь показа кинофильма, который она и Джон сделали в 1972 году, а еще на благотворительный концерт в «Мэдисон-сквер-гарден» – по-моему, в пользу Бангладеша. Сегодня еще много всякого другого, на что нужно бы обратить внимание, но я решил сконцентрироваться на этом. Я спросил его, можно ли привести с собой кого-то к Йоко, а потом на концерт, и они позже перезвонили и сказали, что да, можно, так что я пригласил Сэма Болтона. Ему ведь интересно только там, где есть знаменитости.
Сэм заехал за мной, и мы на такси добрались до Амстердам-авеню и 64-й или 65-й улицы – на кинопоказ, и я сидел рядом с Янном Уэннером (такси 4 доллара). Да, Джон был великий комик, он так естественно вел себя на сцене, у него такие смешные мелкие жесты, такие хорошие реплики. Йоко же тогда просто вопила изо всех сил, это еще одно из ее ранних выступлений. Потом был ужин в «Джезебел», и Джэнн подвез нас туда на своем лимузине. С нами приехала Роберта Флэк, а еще Эрл и Камилла Макгреты, и когда мы все вошли внутрь, их поразило это элегантное заведение, о котором они ничего не знали. Джезебел сделала там ремонт, и теперь все выглядит куда лучше. Она подошла к нам, крепко поцеловала меня в щеку. Я сидел рядом с Робертой Флэк, а вскоре пришел один из братьев Спинкс[1427], он был в большой меховой шубе. Майкл Дуглас появился позже.
Я, видимо, не умею разговаривать с малышом Шоном Ленноном. Я слишком абстрактно выражаюсь. А вот Роберта Флэк так здорово с ним разговаривала. Он спросил у нее: «Роберта, а что такое блюзовые страдания?» Она ответила: «Понимаешь, Шон, это когда ты поешь очень мягко, с чувством и без громкой музыки». И он вдруг почувствовал, что понял. Пирог с бататом был замечательный, но уже позже я понял, что в него, наверное, положили свиной жир – чтобы получилась корочка.
Позже Янн Уэннер предложил подвезти меня до дома, так что мы с Сэмом отправились с ним, и я сказал, что ему не нужно везти Сэма в даунтаун, что он выйдет со мной на 66-й улице и просто возьмет такси до своего дома, на что Джэнн ответил как-то так: его, мол, моя личная жизнь не интересует. В общем, мы вылезли на 66-й и Парк-авеню, и я дал Сэму деньги на такси, а сам пошел домой (5 долларов).
Суббота, 1 февраля 1986 года
Мы с Пейдж пошли в мебельный магазин «Глобал фэничер» – они дают нам рекламу. У них там продавалась конструкция вроде огромного зонта, размером с целую комнату, и, по-моему, нам нужно купить ее для той части нашего здания, которая выходит на Мэдисон-авеню, чтобы люди с противоположной стороны улицы, глядя вниз, не видели, как я работаю над моими картинами. Это здоровенный зонтик – примерно шесть на шесть метров. Стоит всего 800 долларов. Мы там провели всю вторую половину дня.
Воскресенье, 2 февраля 1986 года
Я слонялся туда-сюда, потом сходил в церковь, и пока молился, ко мне подошел какой-то тип и предложил купить за сто долларов лотерейный билет. Веришь, нет? Для нужд церкви. И ведь всунул-таки мне свой билет, вот ведь тип, а потом я услышал, как он кому-то сзади сказал, что только что продал билет, и на самом деле он, по-моему, просто избавился от собственного билета – купил его, а потом захотел сбыть с рук. В церкви этой продают триста билетов по сто долларов за штуку, и это сколько же будет – ого, тридцать тысяч! А выигрыш выдают на десять тысяч долларов, и ты сама прекрасно понимаешь, что это означает: если ты выиграл, они тут же захотят получить деньги назад в качестве пожертвования. Он еще сказал мне: «Мне так неудобно, что я мешаю вам, пока вы молитесь, но…».
Среда, 5 февраля 1986 года
Я купил экземпляр журнала «Статус», номер еще шестидесятых годов, и он оказался таким интересным, там ведь про всех этих людей, которые пытались забраться повыше по общественной лестнице – и до сих пор все еще пытаются. Его редактором был Уайет Купер. Последний муж Глории Вандербилт[1428]. Пейдж устроила деловой ужин в честь Жанет Сартин и Стивена Гринберга, который привел с собой Марго Хемингуэй в качестве своей дамы. Он заехал за нами на своем лимузине, а когда мы с Пейдж уже вышли из подъезда, то увидели, что он и Марго целуются там, внутри, и они были очень смущены, что мы их застукали. А поехали мы в «Мистер Чау».
Лучший момент за весь вечер: там оказался Бёрджесс Мередит, а я ведь как бы знаком с ним, еще с тех лет, он тогда ухаживал за одной девушкой, она жила в огромной квартире, которую я делил со всеми этими ребятами на 103-й улице. И когда он уходил, то подошел ко мне попрощаться и тут же спросил: «А как твоя бывшая жена Полетт?» Он, видимо, в самом деле решил, что я был на ней женат. Он появился в этот раз с какой-то красавицей, я не разглядел ее толком. Может, это его дочка, а может, его спутница сегодня, не знаю.
Понедельник, 10 февраля 1986 года
В половине восьмого за мной прибыла машина от компании «Мэттел»[1429], чтобы доставить меня на Пирс 92, это у 55-й улицы и Двенадцатой авеню, на открытие грандиозной выставки кукол Барби из коллекции Билли Боя[1430], и они собирались там официально представить публике мой портрет Барби, который выглядит так плохо, что вовсе мне не нравится. У Барби [смеется] возникли проблемы. В пятидесятые годы у нее рот был более прикрыт и были прекрасные чувственные губы, а Барби восьмидесятых улыбается. Я не знаю, зачем они наделили ее улыбкой. Я вообще никогда не мог определить своего отношения к Барби, потому что она слишком тщедушная. Кстати, кто-то недавно мне рассказал, будто арабы попросили сделать Барби размером побольше. Фред сказал, что мне заказали ее портрет благодаря Билли Бою. Я думаю, это он попросил Билли Боя предложить такую идею компании «Мэттел». Надо будет выяснить у Фреда, как все было на самом деле, потому что для меня это было полным сюрпризом. Я не понял, что произошло. У Билли Боя, видимо, много великолепных вещей шестидесятых годов, потому что все картинки в витринах были его – например, наша с Эди фотография, рисунки для Vogue и мой плакат «Корова». Откуда он берет время на все – и собирать старые образцы дизайнерской одежды, и разрабатывать свою бижутерию? По-моему, Беттина многое для него делает. Фред сказал, что именно Беттина была образцом для самой первой Барби. Я немного поговорил с Мелом Одомом[1431], который сделал очень многое из того, что тут выставлено, он очень талантлив. Собравшимся представили мою картину, и президент фирмы сказал, что с нетерпением ждал момента, когда сможет наконец ее увидеть, а меня просто-напросто перекорежило от этих слов.
Потом мы уехали оттуда и отправились на день рождения Питера Аллена в «Бад», на Коламбус-авеню и 77-ю улицу. Туда прибыл Либераче, и он отлично выглядел. В газетах все пишут, что он будто бы болен, однако вид у него ничуть не больной. Он сам подозвал меня, чтобы нас с ним сфотографировали вместе, но все же это выглядело так, словно кто-то пытается вылезти на передний план.
Среда, 12 февраля 1986 года
Пейдж устроила солидный деловой ужин в «Кафе Кондотти». Руперт подвез нас туда, на 38-ю и Восточную 58-ю улицу, славное заведение, хотя размером едва ли не с ларек «Кока-колы». А я был в шоке, когда вошел туда и тут же увидел Джеда. Сюда пришли, чтобы встретиться со мной, два человека: Бернсон и тот врач-диетолог, с которым Тама и Пейдж познакомили меня несколько недель назад во время ужина «свиданий вслепую», и я представлял его светловолосым, а он оказался седым. Пришли Стивен Гринберг и Марго Хемингуэй. А Беттина пришла с Билли Боем, и на ней было черное платье от Аззедина[1432]. Его модели прекрасно смотрятся на ней. Джед сделал дизайн этого ресторана, он на всех стенах воспроизвел мои картины «Виноград». А после этого Стивен Спрауз довел меня до моего дома и рассказал, что компания «Лимитед»[1433] хотела заключить с ним контракт, но он не собирается его подписывать.
Четверг, 13 февраля 1986 года
Отправился к Мартину Полу, у него квартира на Парк-авеню, на вечеринку в честь Сильвестра Сталлоне и Бригитты Нильсен (такси 5 долларов). Все должны были прийти в костюмах красного и черного цвета, поэтому Бригитта оделась в зеленое. Сталлоне воспользовался моим собственным приколом, чтобы заговорить со мной. Он сказал: «Я читал про тебя во всех газетах». Я сказал ему то же самое, и он сказал, что газета «Стар» теперь берет интервью даже у его матери, и я ответил, что уже читал. Вот, собственно, и все, что он сказал, да и то только под конец, когда они уже уходили.
Я подарил Сталлоне одну из своих картин – «Стань тем, у кого есть тело», и она ему очень понравилась.
Пятница, 14 февраля 1986 года
Немного поработал, а потом, с четырех до шести пополудни, был в магазине «Фьоруччи» на автограф-сессии, подписал 185 книг «Америка». Туда зашел Билли Бой, потом появилась Пейдж, которая повела нас в «Кафе Кондотти» – «на чай». Это было замечательно. Когда мы сидели под всеми этими моими картинами «Виноград», то казалось, будто это наше помещение или что-то в таком роде.
А Жан-Мишель сейчас ужасно огорчен: дело в том, что Шенге устроил собственную выставку. Ну, он [смеется], конечно, ничем не хуже самого Жан-Мишеля. Жан-Мишель наконец выпер его из своей квартиры, сменил замки, но потом в конце концов впустил его – чтобы он смог забрать свои картины.
Понедельник, 17 февраля 1986 года
Я наорал на девиц из Interview, потому что из-за одной из них сработала сигнализация, а это каждый раз стоит мне 50 долларов, ведь тут же приезжают из компании, которая ее установила. Даже если им позвонить через секунду после того, как зазвонил сигнал, и сказать, что это случилось по ошибке, они все равно хотят получить свои 50 долларов и говорят: «К вам уже едут», и правда – вскоре кто-нибудь от них появляется.
Домой меня отвез Руперт. В новостях услышал про «тайну тайленола»[1434]. Я посмотрел программу «Леттермэн», и Леттермэн как-то стал вдруг слишком уверенным в себе. Слишком нагло шутит. Ему это вовсе не к лицу. К нему в программу пришла Ракель Уэлч. Да, а еще была Сандра Бернхард[1435], и она принесла с собой какие-то бумажные полотенца бренда «Диана фон Фюрстенберг», а потом говорит: «Энди Уорхол позвонил Диане фон Фюрстенберг и сказал: “Пошли на танцы”, но та ответила ему: “Извини, не могу, мне нужно сделать уборку с помощью Дианы фон Фюрстенберг, моих бумажных полотенец”».
Среда, 19 февраля 986 года
Бенджамина больше нет, так что, очевидно, все и в самом деле закончилось. А еще я теряю Лидию, потому что теперь, когда она открывает собственный тренажерный зал, она может проводить тренировки со мной только по утрам, а я так не хочу, поэтому мне придется найти кого-нибудь еще. На работу я дошел пешком.
Сходил в «50/50», а потом в «Спик-изи». Оттуда мы двинули в офис (такси 4 доллара).
Потом я узнал, что умер Патрик, друг Руперта, сегодня утром, в три часа, принимая душ. Он был в больнице в штате Мэриленд, но на выходные приезжал к Руперту в Нью-Хоуп, в Пенсильванию. Обычно с ним было два человека, но тут он решил сам принять душ, и там и умер. Он был подопытным кроликом для какого-то нового вида лечения, поэтому точно не известно, что же произошло. Это – плохая новость. А хорошая – что Эдмунд выписался из больницы.
Питер Уайз тут же отправился к нему, чтобы приготовить еду. Я хотел бы помочь ему хоть чем-то, но хорошо уже хотя бы знать, что он вышел из больницы.
У нас в офисе был Кент Клайнмен, мы говорили с ним и Фредом про серию «Ковбои и индейцы», которую он мне заказал.
Ходил на выставку Эрика Фишля в музей Уитни, и она действительно интересная. Картины его ни о чем, перспектива неверная, но все же, как ни странно, они работают. Это как картинки в Playboy. Разговаривал с Эриком.
Поблагодарил Мэри Бун, что она нас всех приглашает.
Четверг, 20 февраля 1986 года
В офисе устроили ланч для трех рекламодателей Пейдж, а также в честь Билли Боя, чтобы подарить ему портрет Барби. С ним пришла Беттина. Руперт зашел с какой-то сделанной работой, прежде чем уехать на похороны Патрика. Также был Энтони д’Оффей[1436] из Лондона, чтобы взглянуть на мои «Автопортреты». Завершил день тем, что смотрел «Леттермэн» с участием Рона Рейгана младшего, и он сильно изменился. Я удивлен тем, какие у него прогрессивные взгляды. Леттермэн был в полном восторге, что Рон пришел к нему на передачу. А дочка Рейгана попала на обложку «Пипл» из-за своей дрянной книжки[1437], так что вся семья раскручивается по полной.
Пятница, 21 февраля 1986 года
Работал всю вторую половину дня. Руперт не вышел на работу – он все еще там, на похоронах. Живи сегодняшним днем, дорогой Дневник. Работал совсем допоздна.
Суббота, 22 февраля 1986 года
В офисе Сэм пытался сфотографировать меня, потому что мне нужно работать над «Автопортретами» для выставки в Англии, и я накрутил волосы на бигуди и всякое такое, а он никак не мог сделать нужный кадр, а ведь когда Сэм не может чего-то сделать с первого раза, он начинает злиться, перестает даже пытаться, устраивает нечто вроде истерики, так что теперь я понимаю, чт помешало ему получить образование.
Воскресенье, 23 февраля 1986 года
Ходил в церковь. Я все еще не заплатил тому типу за лотерейный билет. Я, кстати, по нему ничего не выиграл, и вот как ты думаешь – мне надо ему послать эти сто долларов, да? Не знаю даже, но, пожалуй, пошлю. Позвонил Фред, сказал, что мои «Серпы и молоты» подешевели. Цены на меня были высокими до этого аукциона де Менилов, который их обрушил. И выставка у Тони Шафрази тоже никому не понравилась. Надо было выждать и сделать ее в этом году. Спешить было некуда, и мы бы могли еще поработать над этими совместными картинами. И ведь все выставки такие же – ну организовали выставку, потом она прошла, а все свои идеи, весь материал ты уже использовал.
Понедельник, 24 февраля 1986 года
Читать бесплатно другие книги:
