Дневники Энди Уорхола Уорхол Энди

Барбара очень худая, а ведь съела три порции карри. Выглядит она великолепно. У нее сейчас прямые волосы и одежда подчеркивает все как надо. Правда, мне кажется, что этот ее бойфренд и был режиссером ее последнего совершенно ужасного клипа на песню «Переживание», – хотя я в этом все же не уверен. Еще она судится с хозяином дома, в котором сейчас живет в Нью-Йорке, – там течет крыша. Дом этот на 92-й и Сентрал-Парк-Вест, и она не помнила, что приглашала меня туда к себе как-то раз на вечеринку, лет семь или девять назад (мы туда сходили вместе с Джедом), и потому спросила: «А я с тобой была уже знакома? Ты уже был знаменит, когда приходил ко мне на ту вечеринку?» Как будто она пригласила бы меня к себе, если бы я тогда еще не был знаменитым. А меня так и подмывало ей сказать: «Да, я у тебя был, ты тогда еще на всех блюдах расставила маленькие такие таблички с надписями, как в кулинарии: “печеночный паштет”, “ фаршированная рыба” и, ну, не знаю, скажем, “ халва” и так далее». И все шло к тому, я еле сдержался… Я ей сказал: «Барбара, у тебя украшения такие все маленькие, отчего бы не купить что-нибудь побольше?» И она ответила: «Ой, я тут как-то купила бриллианты по шестьдесят тысяч долларов за карат, а на следующий день цена упала до двадцати тысяч!» Это верно, такое было, года три назад. Я ей тут же сказал, что прямо в тот же день, когда цена упала втрое, нужно было пойти и купить еще три бриллианта, чтобы компенсировать понесенный ущерб. Там был Шон Коннери, но с ним я не разговаривал. Был и Алан Лэдд-младший[1345], он выглядит совершенно божественно.

Все без конца говорили про тех евреев, которые стараются превратиться в так называемых «стопроцентных американцев», подражают белым англосаксонским протестантам, хотят раствориться среди них, и, в первую очередь, обсуждали, конечно, Вуди Аллена и Мию Фэрроу, причем последнюю ругали особенно сильно.

Четверг, 4 апреля 1985 года – Лос-Анджелес

Поехал в павильон «Лодки любви» только для того, чтобы раздать некоторые свои отпечатки – из серии об американских индейцах, потому что многим они не достались, когда я раздавал их накануне, и я легко понял, кому именно: эти люди просто перестали со мной разговаривать – они решили, что я проигнорировал их. Потом мы вернулись назад в отель, чтобы встретиться с Ланой. По мне, она восхитительна. Она была «под мухой» – ну просто совсем другой человек. Я закрыл глаза, и у меня возникло ощущение, что я в обществе Полетт, совершенно такая же атмосфера. Она сказала: «Поцелуй меня». Лана тоже использует кристаллы. У нее трещина в ребре, и она винит в этом платье от Нолана Миллера[1346], из-за которого якобы споткнулась и упала, а я вот думаю, что она просто была пьяна. У нее на шее небольшой крестик – в четверть дюйма. Да, а в последний день съемок «Лодки любви» Энди Гриффит вдруг стал совершенно счастливым человеком, относился ко всем невероятно по-друже ски, и никто не мог понять, в чем же дело: ведь он всю неделю был до того озлобленным на всех и вся. Наверное, выпил с утра.

Пятница, 5 апреля 1985 года – Лос-Анджелес – Нью-Йорк

Ну вот, двенадцать дней блаженства в самом красивом отеле мира постепенно подошли к концу, а потом все действительно резко закончилось, когда нам выставили счет за проживание – 9 500 долларов! Нам пришлось оплатить половину этой суммы. По-моему, в этот счет включили сервис и номер Фреда. Правда, мы получили здесь немало заказов на портреты. От жены Спеллинга, Дага Крамера и Ланы.

За нами пришла машина, отвезла на рейс «Риджент Эр»[1347]. За первый класс доплата всего сто долларов. Итого 800 долларов. Летело всего пятнадцать человек. Самолет небольшой, так что турбулентность была неслабая. Когда летишь на Боинге-747, ничего такого не ощущаешь. Из пассажиров единственным известным человеком был Марк Гудсон. Остальные только выглядели как знаменитости: какая-то дама была как две капли воды похожа на Милтона Берла, еще парень с золотыми цепочками на шее – это, наверное, какой-нибудь сценарист из Голливуда или что-то в таком роде (чаевые 50 долларов). В полете показали два фильма подряд – «Протокол» и «Клуб “Коттон”», оба они не стали популярными, а ведь сделаны хорошо, и это грустно. Туалет в этом самолете был в три раза больше, чем обычно. И еще летела какая-то девица с большой папкой-портфелем, то ли манекенщица, то ли шлюха, бойкая и восторженная. Еще в этом самолете жарят яичницу прямо при тебе. Когда прилетели в Нью-Йорк, около выхода стояло двадцать лимузинов. Дал шоферу двадцать долларов чаевых. Ну, приехал, в Нью-Йорке было уже шесть часов вечера, это как-то совершенно сбивает с толку. Терпеть не могу такого. Ты смертельно устал, а все кажется, что день еще не закончен и надо что-то делать. Начал звонить людям, но сейчас Пасха и все куда-то уехали. Потом, правда, раздался звонок, это была Корнелия, она пригласила меня на ужин в «Ле сирк» с Дженни Хольцер. Корнелия сейчас встречается с Эриком Гудом, этим парнем из «Эриа», она говорит, что он пытается расстаться с Элизабет Солтцмэн, мать которой руководит универмагом «Сакс, Пятая авеню»[1348].

Понедельник, 8 апреля 1985 года

Пошел на прием к доктору Бернсону. Он попросил меня устроить ему свидание с доктором Карен Берк. Он натурал. Его последняя подруга увлекалась культуризмом, но он расстался с ней, когда она занялась хилерством: он сказал, что не мог понять, как же она будет исцелять кого-то, принимая на себя все недуги, а потом этими же руками прикасаться к его телу – ведь они же впитали все от ее пациентов. Интересно, да? Оставил у него двадцать пять экземпляров Interview. Я не мог включить его в наш выпуск о здоровье, потому что исцеление с помощью кристаллов не признано официально.

Жан-Мишеля все еще нет, у него каникулы с Дженнифер, сестрой этого Эрика из «Эриа». Они, наверное, поехали в Гонконг. Интересно, когда же они приедут? Ну как долго вообще можно сосать член?.. Ох, я даже не могу ответить на этот вопрос, я, наверное, очень многое упустил в жизни – вот, например, никогда не знакомился с кем попало на улице или что-то в таком духе. У меня сейчас такое чувство, что жизнь прошла мимо (звонки по телефону 2 доллара). В офисе было много дел. Должен был зайти Йолас. Потом на верхнем этаже стало слишком много света, чтобы переводить изображение на холст, потом потемнело, пошел дождь, а после этого снова стало слишком светло. На 74-й улице я наткнулся на Психа Мэтти, он протянул мне монету в 25 центов и тут же совершенно обалдел, потому что я [смеется] взял ее. Поехал на такси домой (6 долларов), вышел на углу, я ведь люблю немного пройтись, подойти к своему дому с угла, но больше делать этого не буду, так как из тени вдруг выскочил этот Мэтти, он ждал меня у дверей, я не смог быстро нырнуть внутрь, и он меня схватил. Ну, он быстро отпустил меня и ушел восвояси, только я больше не буду так рисковать. Ведь это означает, что на меня кто угодно может точно так же напасть. Он сказал, что ему нужна работа. В общем, я вошел к себе, съел четыре шоколадки «Рийс» с арахисом, бутерброд с чесночным маслом, а потом не стал выключать телевизор и проснулся в результате, когда уже начались «Новости на рассвете».

Четверг, 11 апреля 1985 года

Кто-то из заходивших в офис рассказал мне про книгу Дотсона Рейдера о Теннесси Уильямсе, поэтому я тут же послал за ней Майкла Уолша (18,75 доллара). А там у него – все эти выдуманные глупости, что, мол, Эди кому-то делала минет и еще лизала какой-то девушке «киску» – да это же все полная чушь! И еще он пишет, что Теннесси прямо-таки влюбился в Джо Далессандро, и вот, когда Джо пришел к нему в гости, Теннесси, мол, устроил этот номер – притворился, будто теряет сознание, чтобы Джо подхватил его и обнял. Господи, я всегда подозревал, что этот Дотсон Рейдер – из ЦРУ. Ну что за мерзкий тип! А он теперь, после Картеров, занялся тем, что выгуливает Пэт [Кеннеди] Лоуфорд. Ну то есть мы с ним познакомились году, что ли, в 1969-м, он тогда показал наш фильм «Минет» в Колумбийском университете, где, как говорил нам, он учился. Он уже тогда на вид был довольно-таки немолод, чтобы быть студентом, поэтому меня всегда удивляло, что это вообще за тип. Приходила Лидия, я совершенно потерял форму – целых две недели, что провел в Калифорнии, у меня не было никаких физических нагрузок. В здании по соседству, рядом с моим, находится офис врача-рентгенолога. Он только что купил аппарат, который стоит миллион долларов, и чтобы его установить, пришлось ломать стену, и вот теперь я беспокоюсь, не попадет ли весь этот радий ко мне, потому что у меня с этим врачом общая система парового отопления. Все говорят, что эти аппараты совершенно безопасны и защищены даже от неумелого обращения. Как же, как же. А это польское посольство рядом с моим домом – теперь за него хотят уже четыре миллиона долларов! Эх, надо было мне его купить, когда просили миллион триста. Пришлось рано уйти из офиса, поехал на такси в концертный зал «Радиосити» на Либераче (6 долларов). Рядом со мной там сидел один человек, который пишет книгу о Либераче, и он рассказал, что Либераче действительно был сильно влюблен в своего шофера, того, который давал все эти интервью для «Нэншл Энкуйарер», и что вся эта история его совершенно сломила – а шофера звали Скотт Торсон[1349]. Ну, сейчас у Либераче другой шофер. Представление было просто шикарное. Плащ-накидка со стразами, которые великолепно блестели. Много шуток и анекдотов про голубых и просто непристойных шуток, и еще у него выступали все эти маленькие дети, которым он протежирует: они играли на рояле, когда он уходил со сцены немного передохнуть. Одни маленькие мальчики, которых он представлял как «мой дорогой маленький друг, мой лучший маленький друг», – и ни одной маленькой девочки. Еще он показал фильм про собственные пальцы и рассказал про каждое из своих колец.

Воскресенье, 14 апреля 1985 года

Ходил в церковь, а потом отправился на встречу со Стивеном Спраузом в отель «Мейфэр», и он так волновался насчет того, о чем собрался меня попросить, что к тому моменту, когда он наконец решился что-то произнести, я решил, что он собрался просить у меня руки и сердца, – но оказалось [смеется], что он хочет, чтобы я ему дал взаймы полтора миллиона долларов. Я же на самом деле очень обрадовался, было бы здорово попасть в модный бизнес. Я не собираюсь давать ему полтора миллиона сам, но сказал, что поговорю с Фредом, чтобы мы нашли для него инвесторов, и тогда мы могли бы, в компенсацию за такую помощь, получить некоторую долю его бизнеса. Стивен подарил мне два парика (чай 25 долларов), я отправился домой, поговорил с Фредом, и он согласился, что это хорошая идея. Позвонил Джону, который сейчас в Нью-Йорке, но живет в своей квартире на Вест-Сайде, а потом прошелся через Центральный парк, чтобы повидаться с ним, и там случайно встретил Арчи и Амоса, у них ведь сегодня выходной день: они проводят его вне моего дома – так они даже не узнали меня. Я был… раздавлен. Их спустили с поводка, они были с Джедом, и они вообще не обратили на меня никакого внимания! В общем, встретились с Джоном, пошли в «Кафе Люксембург», поужинали, но его новую жизнь особо не обсуждали (75 долларов).

Понедельник, 15 апреля 1985 года

Прочитал штук десять различных журналов и очень разволновался, потому что все выглядит так блистательно. Даже все, кто болен, в журналах выглядят блистательно.

Да, насчет книги про Теннесси Уильямса, которую написал Дотсон. Крис Макос рассказал мне, что он усматривает много собственных черт в некоем «Дэвиде», персонаже книги, том самом парне-проститутке, который, как пишет Дотсон, заставил и Теннесси Уильямса, и «Кинозвезду» – то есть Тони Перкинса – оплачивать его квартиру. При этом каждый из них думал, что платит полную сумму.

Ну, вот это совершенно точно похоже на Криса, а в остальном, наверное, Дотсон просто все выдумал.

Среда, 17 апреля 1985 года

Фред занялся моей идеей насчет Стивена Спрауза, и Ричард Вайсман уже проявил интерес.

Эрик Гуд пригласил меня на вечеринку в клуб «Эриа» в честь [смеется] «единорога». Того единорога, про которого писали во всех газетах, из цирка. Мы с П. Х. обязательно должны включить эту историю в нашу «Книгу вечеринок». Это смешно.

Пятница, 19 апреля 1985 года

Сегодня весь день у меня был посвящен кристаллам. Эта большая шишка, доктор Рийс, приехал в Нью-Йорк, так что у меня был назначен прием в полдень у доктора Бернсона – он собрался повести меня и Рийса на ланч и они оба собирались заняться моим черепом. Я спросил Рийса, когда он начал заниматься кристаллами, и он ответил, что еще когда был совсем маленьким, его пришел проведать «мистер Морнинг». Ему еще четырех лет не было. Он сам видел этого «мистера Морнинга», но больше его никто не видел. А потом, уже на военной службе, его заинтересовало электричество и тело человека и все вокруг этого. Рийс рассказал про свое путешествие, когда он ездил по миру, втыкая кристаллы во все пирамиды и в Стену Плача. Он питается в основном кофе и донатсами. Кофе он очищает, проводя над ним кристаллом, раз десять. Еще он рассказал, что знает одного человека из Южной Африки, который съездил к Стене Плача, а теперь хочет вывести все свои деньги из Африки и заняться кино. Рийс принадлежит к Епископальной церкви, и я почему-то чувствую себя в его обществе лучше, чем с литотерапевтами-евреями, – ведь, зная, что он верит в Христа, мне не нужно беспокоиться о том, что кристаллы каким-то образом могут быть против Христа. А его ассистентка – девица такая бойкая – все спрашивала у него: «Может, сказать ему? Может, сказать, чт мы хотим от него, а?», и вот наконец Рийс вымолвил: «Да». И тогда девица сказала: «Ваши силы – с нами. Вы должны отправиться с нами в Тибет. У вас есть способности совершать великие дела». И потом они принялись рассуждать о том, как им нужны люди, которые поддержали бы их исследования. Ну что, по-твоему, они собрались у меня денег просить? Все так просто? Этот Бернсон – материалист до мозга костей: мечтает о новом проигрывателе лазерных дисков да новой квартире. Они еще рассказали мне, что я в прошлой жизни был китайцем и что мне обязательно нужно ехать с ними в Тибет. Понимаешь, я знаю, что люди эти – смешны и нелепы, но в кристаллы я верю. Они-то как раз действуют, притом так, как надо. Подумать только: ведь они побывали прямо в центре Земли, это же какая в них заключена энергия… Ах, да, еще: я получил письмо от своей племянницы Эвы из Денвера, и там написано: «Благослови тебя Бог, и, кстати, это я украла твои рисунки десять лет назад. Хочешь, я их тебе верну?» Это было когда она жила здесь у меня, году в 1970-м, когда ухаживала за моей матерью. Она сказала, что свернула некоторые из моих принтов из серии «Цветы» и увезла с собой, и все это время они были у нее в подвале. Но ее письмо до того напичкано всевозможными «Благослови тебя Бог» и «Наш Благословенный Дом» и «Наше Благословенное все-на-свете», что она очень уж напоминает мне членов «Морального большинства»[1350]. А мой племянник Пол по-прежнему живет в Денвере – этот бывший священник женился на бывшей монахине, и у них уже двое детей.

Суббота, 20 апреля 1985 года

Мне позвонил Кит, он хотел поработать целый день, расписать слона. Фред загрунтовал слона белым, чтобы Кит мог написать на нем картину. Этого слона мне пришлось купить для маскарада, который Диана Вриланд устраивала в «Метрополитен»: он предназначался для «Мэрилин Моно», она на нем должна была ехать. Он был розовым, после маскарада его привезли на «Фабрику» к Фреду, а потом Жан-Мишель и Виктор на нем кое-что нарисовали, но немного, и я, пожалуй, оставил бы его как работу Жан-Мишеля, пусть даже не слишком удачную, но Фред решил, что слон будет лучше как произведение Кита Харинга, поэтому Кит и будет его расписывать – ведь сейчас слон все равно весь белый.

На такси доехал в «Мортимер» на ужин с Корнелией (4 доллара). Ее там не было, однако была Козима фон Бюлов со своим отцом, Клаусом. Он красив. Он сказал: «Благодарю вас за то, что вы так хорошо ко мне относились еще до того, как я стал кинозвездой». Я не понял, шутка ли это. Наверное, он хотел сказать, что раньше приходил к нам в офис на ланч, когда у нас еще работала Кэтрин Гиннесс. Вскоре он ушел, сказав, что знает: Козима в хороших руках. Она удивительно красива. Мы с ней очень хорошо поговорили. Она сказала, что не хотела быть актрисой, потому что после того как она выступила в какой-то пьесе в одной из этих школ, вроде Бриэрли, ее учительница не советовала ей заниматься театром, сказав, что она плохо играла или что-то в таком духе. Все подходили к ней и спрашивали ее про отца. Просто все-все. Даже те, кто не знаком с ней. Она же, на самом деле, очень хорошая актриса – она так хорошо с этим всем справлялась[1351].

Понедельник, 22 апреля 1985 года

Мой вес сейчас опять 128 фунтов (58 кг), а я хочу вернуться к 125 (56,7 кг). Ходил в «Сотбис», там целую неделю идут аукционы ювелирных изделий, и желающие их купить занимают целых восемь рядов. Можно подумать, что сейчас все покупают вещи на аукционах, а не в магазинах. Так что, наверное, антикварные магазины скоро пострадают от этого – или уже пострадали. Но я уверен: они посылают сюда своих людей, чтобы скупать вещи и делать заявки во время аукциона, чтобы их вещи были дороже. Случайно встретил там Ивану Трамп, она была в подвале, разглядывала всякие дешевки. Да, вот что! С кем же я столкнулся здесь, на ювелирном аукционе, как не с собственным сотрудником, которого я никогда не могу найти на работе? С Рупертом Смитом! Я сказал: «Та к вот где тебя носит целыми днями!» А он испугался, увидев меня.

Да, еще, о Господи, я увидел Ли Радзивилл на старой обложке журнала «Лайф», и она была в самом деле хорошенькая, я сразу понял, почему Трумен так хотел, чтобы она стала актрисой.

Среда, 24 апреля 1985 года

Большая новость по телевидению: изменили состав «Кока-колы». Зачем это было нужно? Совершенно непонятно. Они ведь могли просто выпустить новый продукт и оставить «Кока-колу» в покое. Совсем с ума сошли. И все новостные программы по телевидению, конечно же, просто обожают эту новость, они все показывают бесконечные сюжеты про то, как все сидят за столами и пробуют новый напиток. Утром ходил к доктору Бернсону, и он сказал, что Рийс почувствовал, что я – один из «Джануки» и что он ощутил: даже среди них я мог бы стать по-настоящему знаменитым. «Джануки» – самые главные среди тех, кто занимается кристаллами.

Ушел оттуда и, встретив на улице Дэвида Уитни, пригласил его на ланч, чтобы узнать, как идут дела в арт-бизнесе. Он сказал, что Питер Брент заплатил за принт Джаспера Джонса сорок тысяч долларов. Да-да, всего лишь за принт! Винсент был огорчен, потому что позвонили из фирмы «Полиграм» и сказали, что Лу Рид не хочет снова играть с The Velvet Underground. А «Полиграм» хотел купить наши записи за 15 тысяч долларов, но это мало. Я все-таки не понимаю, почему это я не получил ни единого пенни за ту, первую пластинку The Velvet Underground? Она продается хорошо, а я был ее продюсером! Разве мне ничего за это не полагается? Ведь полагается, да? И чего я еще не могу понять, так это на каком этапе Лу перестал ко мне хорошо относиться. Он ведь даже приобрел точно таких же такс, как у меня, и вот именно после этого он вдруг перестал ко мне хорошо относиться, но только я совершенно не понимаю, ни почему это случилось, ни даже когда точно. Может быть, когда он был женат на этой своей последней жене, вот тогда решил, что не хочет больше связываться со всякими чудиками? Я не удивлен, что у него нет детей, понимаешь ли. Работал над портретами Ланы Тернер, превращая эту шестидесятилетнюю женщину в двадцатипятилетнюю девушку. Это заняло немало времени. Вот если бы я работал по старой фотографии, тогда получилась бы прекрасная картина. А так ее вряд ли можно назвать хорошей.

Четверг, 25 апреля 1985 года

Доктор Бернсон сказал, что не хочет заниматься исключительно кристаллами, потому что тогда он может потерять свою лицензию на врачебную деятельность – он сказал, что в Массачусетсе, например, у некоторых врачей взяли и отобрали лицензии. Но ведь когда во что-то действительно веришь, надо брать на себя ответсвенность, а иначе как-то странно получается… Пытаюсь найти еще один магазин, где продавали бы скульптурную композицию Тайной вечери, чтобы она была не больше полуметра – одну такую продают на Пятой авеню около универмага «Лорд энд Тейлор», это магазин, где можно купить разные вещи, привезенные откуда-нибудь издалека, однако там она очень уж дорога: около двух с половиной тысяч долларов. В общем, я хочу найти на Таймс-сквер то же самое, но подешевле. Я делаю «Тайную вечерю» для Йоласа. А для Лючио Амелио делаю серию «Вулканы». Вот и получается, что я, как ни крути, коммерческий художник. Видно, на роду написано.

Пятница, 26 апреля 1985 года

Работал всю вторую половину дня и собирался работать до восьми, но у меня перегорела лампочка в копировальном аппарате, и работу пришлось прервать. Позвонил Жан-Мишелю – узнать, приглашен ли он к Шнабелям, потому что тогда я бы за ним заехал, но мне ответил Шенге, я говорю ему, что хочу знать, пригласили ли его, а Шенге мне на это: «А-а, пригласили… Это хорошо. Пойду скажу ему». Я тут же закричал: «Да нет же, нет-нет-нет!» Ужин – в честь дня рождения жены Шнабеля, Жаклин.

Наклеился. Доехал на такси до Восточной 20-й улицы (6 долларов). Как хорошо оказаться в старом районе, поблизости от Юнион-сквер! Среди гостей был Филипп Ниархос, он сказал мне, что у него родился ребенок. Я и забыл совсем, что он женился, и никак не мог вспомнить, на ком. Но потом вспомнил – на Виктории Гиннесс. Полагаю, по финансовым соображениям. Торт на день рождения был итальянский. Время пролетело быстро. Домой вернулся в четверть первого, заснул перед телевизором.

Суббота, 27 апреля 1985 года

Пытаюсь вспомнить, где у нас могут быть хоть какие-нибудь видеозаписи The Velvet Underground. Потому что, видишь ли, эта свара с Лу, который не хочет являться на встречу со своими старыми музыкантами, подвела меня к простой мысли: а как бы найти способ заработать деньги еще на том, самом первом их альбоме? То есть, я хочу сказать, ведь я же был его продюсером! И вот Винсент только что нашел исходные записи! Значит, оригиналы все – у нас! И я не буду даже беспокоиться по поводу того, имеем ли мы право использовать их или сделать фильм из наших старых клипов. Пусть только попробуют подать на нас в суд. Понимаешь? Кит пришел в офис, чтобы расписать большого слона, и сделал это отлично. Он черный и белый с красным основанием. Мне, пожалуй, он понравился бы больше только черно-белым, но и так отлично. Кит молодец. Он ведь на самом деле карикатурист. Почему-то говорят, что он похож на Питера Макса, а это совершенно не так. У него что-то свое, иное. Питер Макс был просто бизнесменом, который попытался стать художником. И много копировал меня. А теперь получает по сто тысяч долларов за один портрет. Видишь? Вот как это все работает: встречаешься с богатыми людьми, проводишь с ними время, и однажды вечером, после коктейлей, они тебе говорят: «Я это покупаю!» А потом они говорят своим подругам: «Ты просто обязана иметь его работы, дорогая», и больше ничего не нужно. Ну, например, вот как Шнабель сидит там у себя с этим Филиппом Ниархосом. Больше ничего ведь не требуется. Так и устанавливается цена на твои вещи. Понятно?

Понедельник, 29 апреля 1985 года

Фред улетел в Цюрих, и я даже не понимаю, зачем. Какая-то таинственная поездка. Может, ему будут делать операцию на глазах или же вставят эти овечьи железы… Только я не понимаю, почему это он делает, а вот своим собственным носом никак не займется.

Корнелия, а потом и Джей сказали мне, что видели по телевидению рекламу диетической «Кока-колы» и что там много меня.

Пошел в «Тюильри», занял большой стол сзади, а потом пришла эта некрасивая, неказистая женщина, и официантка, подойдя ко мне, сказала: «Вам придется проявить участие к Роксане», и тут до меня дошло, что это – Роксана Пулитцер, а на дворе уже восьмидесятые годы. Ну то есть вот я недавно видел фон Бюлова, он подошел ко мне и мы разговаривали, а потом я увидел его по телевидению в какой-то программе, как он рыдает во время суда, говорит, что хочет вернуться домой, а теперь еще и вот эта молодая дама, это все как-то слишком абстрактно, понимаешь ли, – все эти знаменитости в зале суда. Мне-то нравится. Это ведь, по-видимому, то же самое, что гангстеры в двадцатые годы.

Вторник, 30 апреля 1985 года

Пошел на показ мод Кельвина Кляйна. Пришел туда в пять минут двенадцатого, а там Боб Колачелло – стоит себе, и вид у него как у «преппи». Одеж да у него всегда безупречна. Я даже не понимаю, как ему это удается. А девицы у Кельвина мясисты – у них тонкие талии, но широкие бедра, это теперь такой «нью лук». Пошел в «Сотбис». В лифте случайно встретил Патрицию Нил, спросил ее, встречается ли она все еще с Барри Ландау, и она сказала, что да, встречается – ну, тогда я не стал катить на него бочку. Она продавала работу Бэкона и была разочарована низкой стартовой ценой – всего, по ее словам, 250 тысяч долларов. Видимо, нуждается в деньгах. Она сказала, что они продали другую работу Бэкона, чтобы их сын смог учиться в кулинарном институте, но все, как она сказала, оказалось чистой потерей времени и денег, потому что он ничего не готовит. Она ходит с палочкой, но выглядит чудесно. Столкнулся с Джоном Ричардсоном, начал было его расспрашивать про Эндрю Криспо, и тут нас окружили телекамеры, а мы, конечно, вовсе не хотели, чтобы они узнали, о чем мы говорим, поэтому я сразу же начал называть Криспо «она», и Джон мгновенно понял, что к чему. Он сказал: «Я ведь ее по-настоящему не знал и думал, что она человек ненадежный». Еще Джон говорил про клуб «Хеллфайер», и я был удивлен, что ни разу там не был, что меня туда вообще ни разу не заносило как-нибудь ночью. Правда, я терпеть не могу того, как пахнет в этих местах, даже «Серф клаб», где тусуются «преппи», трудно переносить. Я взял каталоги, на продажу была выставлена одна моя картина, портрет Хэппи Рокфеллер, это ранняя работа, 1964 года. Ее оценили не то в тридцать, не то в сорок тысяч долларов, а ведь если бы Хэппи только догадалась подарить ее какому-нибудь музею, она могла бы получить полное списание с налогов суммы в полмиллиона долларов, это благодаря новому порядку ценообразования, так что я не понимаю, зачем она продает мою картину здесь. Может быть, это ее дети продают. Но она ведь продала и портрет Нельсона Рокфеллера, уже много месяцев назад.

Сейчас всюду в Нью-Йорке проходит Неделя моды, так что все вокруг ужасно красивы, и это так действует на нервы.

Да, мне позвонил Виктор, я спросил, почему он не приходит в гости, и он ответил, что завтра же появится. Он живет на 57-й улице – с кем-то, конечно, живет, он-то всегда устроится, ведь у него все тот же здоровенный член. Я что-то не пойму, зачем Interview печатает все эти фотографии Брюса Вебера с обнаженными людьми? Я имею в виду страницы, где люди без одежды, – там нет ссылок на модельеров или на дома мод. В чем тогда смысл? Не понимаю! Нам нужно думать про рекламодателей. В общем, я ввожу такой закон: «Больше не печатать в чем мать родила».

Среда, 1 мая 1985 года

Был у Вито Джалло, разглядывал редкие книги. Потом мы с Дэвидом Уитни пошли на ланч, и, оказывается, Питер Брент снова стал покупать картины. Купил у Розенквиста. Его работы все еще недооценены. Ничего, скоро у них закончатся художники, и они устроят для Розенквиста большую выставку, и вот тогда цены на него поднимутся. Ведь даже вещи Дэвида Салла[1352] продают за те же деньги, что и картины Розенквиста!

Четверг, 2 мая 1985 года

Поехал на такси на 82-ю улицу и Первую авеню (4 доллара) на день рождения Бьянки. Звонил ее бойфренд Гленн Дьюбин. Эта Бьянка действует мне на нервы, она говорит, что занимается изысканиями о том, как я жил в Питтсбурге, потому что пишет книгу про великих людей, и вот она завела волынку насчет того, что я сломал систему, сломал систему, сломал систему, и мне все хотелось сказать ей: «Слушай, Бьянка, я ведь вот он, весь тут. И я просто рабочий человек, я – работаю. Ну какую же я сломал систему?» Боже ты мой, до чего глупая!

Пятница, 3 мая 1985 года

Утром шел дождь. Мы с Бенджамином обошли все вокруг. На четверть второго назначена встреча со Стивеном Спраузом, чтобы посмотреть показ мод, который он устроил для Vogue и для меня (такси 6 долларов). Приехал я в дом 860 на Бродвее, это наш прежний лофт, и до чего же было здорово снова назвать шоферу такси этот адрес: «На 17-ю и Бродвей».

Лофт сейчас разделен на несколько комнат, вся передняя часть покрашена золотым цветом, и уже пришли красавицы-манекенщицы, чтобы показывать модели для нас, было замечательно, очень интересно, а что до меня, я бы просто хотел купить все его вещи.

Я уже обещал Жан-Мишелю, что приглашу его на ужин в «Ле сирк». Ну, Бенджамин довел меня до дома, я наклеился и пошел туда. Он пригласил Эрика Гуда и его подругу и еще Клементе с женой Альбой, а когда он заказал самое дорогое вино, ему сказали, что оно закончилось, и тогда он заказал следующее по дороговизне вино, но и его у них уже не было. По-моему, они просто не хотели нам его подавать, ведь это был, видишь ли, бесплатный ужин. Сирио мне уже много лет говорил, как ему хочется подарить мне бесплатный ужин, и вот н тебе, пожалуйста… Они, конечно, ужасно извинялись и приводили всякие доводы, ну, тогда Жан-Мишель заказал самое дешевое вино, и оно у них, конечно же, было. И, кстати, оказалось хорошим. На следующий день, когда мы с Пейдж зашли к ним с экземплярами Interview, Сирио все еще продолжал извиняться. Как бы то ни было, за ужин все равно пришлось что-то заплатить, дав чаевые, – и получилось немало (200 долларов). Да, а когда я в последний раз был в «Ле сирк», там оказался этот манекенщик, который сказал мне, что он – знакомый Тома Кашина, и когда я увидел его там с мужчиной постарше, я подумал, что не стоит ходить в рестораны для натуралов с мальчиками – это выглядит слишком странно. Все удивляются, что эти белые вороны тут делают.

Понедельник, 6 мая 1985 года

Ронни очень хорошо выглядит сейчас, и его картины все еще хорошо продаются. Он появляется всюду с этой девицей по имени Тама Яновиц, она очень уж борзая писательница, пишет так много всего и печатается всюду. Он вроде Джерарда Маланги. Оба так и остались эмоционально незрелыми. У Ронни большой член. Он обслуживает этих девиц, сам остается молодым, прямо как Джерард, – и они оба никак не повзрослеют.

Позвонила Дебби Харри, сказала, что это пока огромная тайна, но она только что подписала договор с Дэвидом Геффеном. А Стивен Спрауз так рад этому, потому что он отказал, например, Мадонне, которая хотела, чтобы он делал одежду для нее, и все потому, что именно Дебби сделала ему карьеру, и он хочет остаться ей верным, вот какой он человек. В общем, Дебби теперь снова будет там, «в высших сферах».

Вторник, 7 мая 1985 года

Позвонил Фред из Европы, сказал, что прилетает сегодня. Жан-Мишель сказал, что решил ничего не делать для нового клуба Стива Рубелла, потому что он спросил Стива, зачем ему нужен этот клуб, и тот ответил: «Для славы, для престижа». Представляешь, чтобы Стив сказал такое, а? Я все пытаюсь сделать для него талоны на коктейли, разрабатываю дизайн, поэтому я спрошу его, в каой день мы с П. Х. можем записать интервью с ним для нашей «Книги вечеринок», – видимо, как только я отдам ему свою работу, у него будет чувство, что он мне обязан.

Среда, 8 мая 1985 года

Была большая вечеринка в «Эриа». Жан-Мишель зашел за мной, и мы выдвинулись туда. В моей витрине была моя «Невидимая скульптура», и работа Жан-Мишеля – огромная пластинка – выглядела замечательно, а Кит там просто повсюду. Инсталляции отличные. Стив Рубелл ходил туда-сюда и про все говорил: «Отлично, отлично», а сам явно завидовал: он наверняка хотел бы, чтобы это был его клуб.

Четверг, 9 мая 1985 года

Как я понимаю, в одном из шоу на Бродвее появилось платье с рисунком банки томатного супа – я его увидел в рекламе по телевизору. Не мог понять, в каком именно шоу, может, это «Терка»[1353]. Зашел к Жан-Мишелю, забрал его с собой (такси 6 долларов). Он снова взялся за работу, делает удивительные вещи, это так замечательно, и, по-моему, он никогда не сойдет со сцены. Пришли в «Одеон», поужинали, разговаривали со Стивом Рубеллом и Эриком Гудом про клубы, и это было интересно, ведь Стив нанимает художников, чтобы оформить свой новый клуб, он будет называться «Палладиум», и Кит сделал для него занавес, который будет опускаться прямо на танцпол, а Стив сидит себе и говорит, небрежно так: «Если он будет так себе, тогда мы не будем опускать его слишком часто». Ну, знаете… (ужин 240 долларов). Потом шофер Стива отвез нас в «Палладиум», и он совершенно такой, как в фильмах тридцатых годов, – снаружи грязный, а внутри эти белые первозданные колонны, и все такое большое и лакированное, синие пилоны и лестницы, как будто для кордебалета из «Зигфельд Фоллис». Клементе там расписывает потолок. И ведь это же все равно всего лишь очередное заведение, куда можно пойти вечером, и «Эриа» настолько успешна в этом жанре, они ведь без конца меняют темы, так что, в общем, не знаю… И Стив, и Иэн всего лишь «заведуют» этим клубом, потому что нельзя быть владельцем, если у тебя судимость. Вот, например, когда мы в 1965 году открывали наш клуб Dom, у нас сняли отпечатки пальцев и проверили всех до пятого колена. Оттуда все отправились дальше, в «Эриа», а я поехал домой (такси 6 долларов). Подумать только: Мадонна всего лишь год назад была официанткой в «Лаки Страйк».

Воскресенье, 12 мая 1985 года

Позвонил Жан-Мишель, он работает над картиной для «Палладиума». Она, правда, складывается, так что он может в любой момент забрать ее с собой.

Понедельник, 13 мая 1985 года

Позвонил Иэн Шрегер, а я как раз закончил дизайн талонов на коктейли и Винсент успел их отксерить, так что я поехал в «Палладиум» вместе с Бенджамином, показал их Стиву Рубеллу, и мы с П. Х. записали его для нашей «Книги вечеринок» – он проговорил полтора часа. Получилась хорошая запись, а потом я вернулся в офис.

Вторник, 14 мая 1985 года

Сегодня открытие «Палладиума». День начался с неприятности: заболел Амос. Потом этот парень, который красил крышу дома напротив, зашел ко мне и сказал, что мою тоже пора красить. Он узнал мое имя, наверное, у управдома в том здании, и я сказал ему: давай, мол, делай, и он все покрасил. А потом вручил мне счет – на 4 900 долларов. Я забыл спросить его заранее, сколько это будет стоить. Сам виноват. И тут я получил записку от соседа, который пишет, что крыша у меня теперь серебряная и что она их слепит, смотреть невозможно, надо перекрасить. И потом сообщает мне, кто мне нужен для этого, понимаешь? Чтобы никакого серебра на крыше… Та к или иначе, я сказал этому парню, что надо заново все покрасить, но тут уже спросил, сколько это будет стоить, и он сказал, что понадобится тридцать галлонов краски, чтобы ее распылить, и что стоит это 1 200 долларов. Покрасил он все за пять минут. Пять минут! Я-то думал, что на это уйдет несколько часов. А потом он говорит: давайте, мол, полторы тысячи, а я ему напомнил, что он же сам сказал – тысяча двести. В общем, у меня с утра все эти проблемы, а тут за мной довольно рано зашел Бенджамин, и мы поехали в офис на такси (4 доллара), и там все-таки такое большое здание, одно помещение от другого далеко, и я опять носился по лестницам, вверх-вниз, вверх-вниз, и по боковой вверх-вниз тоже. Вот какая у меня там жизнь. Вот как я зарабатываю на жизнь после переезда. Появился Кит. Мы ждали звонка Кенни Шарфа, чтобы узнать, хочет ли он отправиться к Стивену Спраузу и купить там костюм, но он, оказывается, решил поехать сам по себе. Он взял розовый костюм с заниженной талией и носит его с блузой, которую сшила его жена, Тереза. Я, правда, не думаю, что это так уж привлекательно, когда видна ложбинка между ягодицами. И у женщин тоже. Мне это действительно совсем не нравится.

Потом мы заехали за П. Х. и отправились с Китом в «Палладиум», вошли через черный вход с 13-й улицы, там вовсю кипела работа у электриков и строителей. Мы пришли к Стиву Рубеллу в офис, у него без конца звонили телефоны, и он всем говорил: «Списка на вход не будет, все приглашения были доставлены еще вчера, и никакого списка совершенно точно нет!» Между тем как раз вошел кто-то со списком. Мы еще немного поговорили с ним, записали дополнительные сведения для «Книги вечеринок», пофотографировали. Отвез П. Х. домой (5 долларов). Пошел домой, наклеился.

Заехал за Корнелией, она выглядела красавицей, ей пришла мысль носить длинную косу, и она была похожа на Бритт Экланд или что-то в таком духе (такси 6 долларов). Хальстон тоже поехал – ведь это большое событие. Как бы то ни было, мы вошли и постояли по разным углам. Бенджамин был там в облике Мин Воз, на нем красновато-лиловое платье без бретелек, и тюлевая юбка. Борегард, который пишет статьи для «Дитейлз», тоже был в женской одежде. Бой Джордж был с Мэрилин, которая всегда ведет себя беспардонно, у нее был фотоаппарат. Эрик и Шон из клуба «Эриа» пришли тоже, и вид у них был мрачный. Крис пришел в полосатом костюме, он жаловался, что коктейли здесь не бесплатные, а Дэн, шофер Стива из Нью-Хэмпшира, угостил Корнелию шампанским «Кристалл» – он ведь выступает здесь в качестве «главного управляющего», однако мне кажется, что он слишком мягкий человек, не такой, какой нужен, чтобы руководить подобным заведением.

У Жан-Мишеля ужасное настроение. Он купил Дженнифер платье специально для этого события, но сам пришел, а ее с собой не привел, оставил дома. Я не стал читать ему нотацию про героин, который он принимает, – не хотел с ним ссориться. Еще меня беспокоит, что Мин может стать алкоголиком, потому что я видел, как это произошло с Керли: поначалу все ужасно весело, сплошное удовольствие, но в результате заканчивается совершенно иначе. «Палладиум», даже не знаю, как сказать… он был хорош в этот вечер, когда только что открылся, однако им придется без конца думать над тем, как его заполнить, – а это значит привлекать тех, кто живет не на Манхэттене, но ездит сюда по делам. И если это им удастся, значит экономический спад закончился. Эта странная идея – поместить в дискотеке произведения искусства – в конечном счете приводит к тому, что когда внутрь набивается много народа, никто не обращает внимания на искусство. Никакой разницы – есть оно или нет его… Ты ведь ничего толком там не видишь. Вот они оформили танцпол, как в «Лихорадке субботнего вечера», – но когда помещение заполнено людьми, невозможно даже понять, чт оно из себя должно представлять, там одни танцующие тела и нельзя разобраться, чт там вообще есть. Ну что ж, у Стива Рубелла уже сложилась интересная история жизни: попал в тюрьму, а потом вернулся с триумфом. «Я никогда не терял веры», – сказал он. Но он потерял волосы. Уехал я домой в половине третьего.

Среда, 15 мая 1985 года

Ох, ну и ужасный был денек!

Поехал на 80-ю улицу и Вторую авеню к ветеринару, доктору Мардеру, чтобы проведать Амоса. Он все еще там, они его оставили у себя. Надеюсь, что он в порядке. А доктор Мардер совершил большую оплошность: он сказал, что хорошо помнит моего «бигля».

Потом позвонил в офис, и мне сказали, что меня жду Talking Heads, а я и забыл про них, но к тому времени, когда я наконец туда добрался (такси 6 долларов), их солист уже ушел. Они друзья Дона Манроу, и он вместе с Винсентом пытается убедить их сделать видеопрограмму. У меня почему-то всегда было странное чувство, будто я их всех давным-давно знаю. Они учились в Институте дизайна штата Род-Айленд.

Корнелия звонила раз восемнадцать.

И мы еще не ушли из офиса, как в самом конце дня кто-то позвонил и сказал, что умер Джеки Кертис, передоз. Все, нет его. Мне так не хотелось это услышать.

Понедельник, 20 мая 1985 года

После работы готовился к вечеринке Клодии Коэн в «Палладиуме». Я опаздывал, и Корнелия уже ждала меня внизу, на улице. Мы на такси ехали по 14-й улице, и вокруг были одни лимузины.

Был Сол Стейнберг со своей третьей женой по имени Гейфрид, она удивительно красива, выглядит как девушка из старых журналов. Была мать Клодии, она очень элегантна и по-настоящему красива, тогда как Клодия всего лишь «хорошенькая». Ну что ж, пройдет некоторое время, прежде чем Рон Перелман заменит ее другой, а она ему тем временем сможет немало помочь. Вся вечеринка состояла, собственно, в том, что все эти стариканы танцевали со своими новыми молодыми женами, которых они, что называется, «поменяли с доплатой».

Вот входишь в двери – и там человек со свечой, поднимаешься вверх по лестнице – и там через некоторое время еще один человек со свечой, а потом и еще один. Коктейли подавали в «Зале Майка Тодда»[1354], а на танцполе поставили столы, на них лежали букеты, и на каждый высокий цветок был направлен луч прожектора – очень красиво! Если цветок был синий, его освещал синий свет и он казался еще более синим. Как будто рассыпали блестки. А если цветок был розовый, на него был направлен розовый свет и он выглядел еще более розовым. Стулья были покрашены в серебряный цвет, из пульверизатора. Стояло по пять бокалов на персону. Звук в «Палладиуме» очень хороший. Большая сцена с великолепной звуковой системой. Весь вечер играл Питер Дачин. Он подошел ко мне, поздоровался, но не задержался: сказал, что работает. Правда, он все же однажды прервался – чтобы поужинать. Стив Рубелл как-то обмолвился, что Клодия заплатила трио The Pointer Sisters сто тысяч долларов. Они вышли на сцену после десерта и исполнили шесть или восемь песен. У меня было самое лучшее место, прямо перед ними, за столом номер «7». Корнелия была за столом под номером «1», она сидела с Роем Коном и его бойфрендом, который пришел в синем смокинге, наполовину из кожи. Под конец появились Бой Джордж и Мэрилин. Корнелия и Мэрилин тут же подру жились, так что она не уехала со мной, а осталась с ними – танцевать. Еда была хорошая – от «Глориэс фуд». Только вот они больше не нанимают в официанты обалденных красавцев. Тебя больше не прошибает током. Теперь они все выглядят лет на тридцать пять. Наверное, красавцы устраиваются куда-нибудь еще, потому что раньше они выглядели так, будто Стив Рубелл отбирал каждого из них лично. И еще: официанты от «Глориэс фуд» теперь носят белые перчатки – наверное, их фирма боится, что они могут распространять заразу от того, что все они занимаются фистингом. Идея верная, потому что я заметил среди них, например, одного из приятелей Виктора. Единственный, кто блистал там, был Херальдо Ривера.

Вторник, 21 мая 1985 года

Мой день сегодня начался с ликвидации. Я поднял ковер, а его, оказывается, насквозь проела моль. Она сидела на его обратной стороне. Надо снова все обработать средством от моли. Пока что моль уничтожила лишь индийский ковер, но ведь она может добраться и до моих костюмов от Стивена Спрауза. Пришел Бенджамин, и мы решили пройтись вниз по Мэдисон-авеню до самого офиса. Журналов на раздачу с собой не взяли. Руперт пришел на работу только в половине седьмого, немного поработал. За ним заехал его бойфренд, он был в «роллс-ройсе» Руперта, сидел в машине с видом сварливой жены, которая недовольна задержкой, но, я думаю, Руперту как раз это и нужно. Бедняга Руперт весь заклеван. Я вот жду не дождусь, когда они крупно поругаются. Парень этот хотел взять Руперта прокатиться. Вот он и ждал его в этом великолепном «роллс-ройсе» с левым рулем. Они и меня подвезли до дома, потому что шел дождь и было трудно поймать такси.

А днем я накупил разных газет, все из-за новостей на первой полосе: одна женщина родила сразу шестерых (2 доллара за газеты)! В журнале «Пипл» была статья о художниках, и там сказано: «Энди Уорхол, 58 лет». А рядом «Кит Харинг, 22». В общем, если кто-то спросит про мой возраст, говори, что мне восемьдесят. Всегда говори: «Ему 80».

Среда, 22 мая 1985 года

Опять летала моль.

Энди Френдли по-прежнему не дает денег на наше телешоу, так что мы, пожалуй, найдем их сами – Пейдж постарается разыскать желающих давать нам рекламу. Ходил на вечеринку Кита в «Палладиуме», и народа было полным-полно, причем там ведь огромный зал – и все равно: набито под завязку! Потом решили пойти в «Прайвит айз», в этот видеоклуб. У них была гей-вечеринка, и снова народу полным полно, от стены до стены. Если увидишь этих ребят на улице, ни за что не подумаешь, что они голубые. Они все – как из рекламы «Лос-Анджелес кидс». Побыл там несколько минут. Вернулся домой в два часа (такси 6 долларов).

Четверг, 23 мая 1985 года

Кто-то сказал мне, что в «Нью-Йорк таймс» про Джеки Кертиса был большой некролог. Я все еще хотел бы думать, что это всего лишь розыгрыш, как, например, все его свадьбы. Сказали, что ему было тридцать восемь лет, – значит, когда я с ним познакомился, ему сколько было? Восемнадцать? На ланч к нам в офис приехала Хете из Дюссельдорфа, партнерша Ханса Майера. Мы с Фредом несколько поругались, потому что он был такой весь из себя элегантный и величественный, и он сказал мне прямо при ней: «Почему ты не скажешь Хете, как ты на самом деле относишься к тому, что ее галерея тебе ничего не платит?» В общем, я вошел в ступор. Фред сейчас действительно ни в чем не заинтересован. Он хочет, наверное, что-то изменить в своей жизни. Как в свое время Пол Моррисси.

Потом за мной заехала Пейдж, но она была просто на такси, не на машине. Я сказал ей, что я просил ведь взять машину, а она ответила: «Ну так это и есть машина» (такси 9 долларов). Приехали к «Аполло», а там миллионы полицейских. Там должны были снимать Холла и Оутса, это было их благотворительное выступление в пользу Фонда негритянских колледжей. Холл и Оутс вышли на сцену, они отлично выступали, пели свои хиты. Бой Джордж приехал с Корнелией, они сидели в ложе и он посылал воздушные поцелуи. Потом вышли двое из «Темптейшнс», они импровизировали вместе с Холлом и Оутсом, отлично это делали, и причем стало сразу понятно, кого копируют Холл и Оутс. Когда все закончилось, мы вышли на улицу, и тут полицейские стали сходить с ума из-за Боя Джорджа. Я ничего подобного в жизни не видел, никогда. Они все так хотели его автограф, а Мэрилин сказала одному из них: «Я хочу с тобой встречаться», и он ответил: «О, у меня есть один знакомый, он тебе очень понравится». Ну то есть никогда я не видел, чтобы полицейские так себя вели.

Суббота, 25 мая 1985 года

Пешком на работу. Заходил Кенни Шарф. Он сказал, что не знает, как быть, потому что он любит свободу, любит поступать, как ему заблагорассудится, но любит и Терезу и ребенка, только с ними ему не хватает этого чувства свободы. Кенни просидел у нас целый день и наконец в семь вечера ушел. А знаешь эту пиццерию, что рядом с нашим офисом на 33-й улице, ее владельцы не то корейцы, не то китайцы? Это так грустно, они делали генеральную уборку и выкидывали все на улицу, наверное, из подвала – а там были книги и всякое разное, и я хотел было просмотреть, что там у них есть, но все же не стал. А одна женщина стояла рядом и держала двух больших белых собак на поводке, и я даже не знаю, имела она какое-то отношение к этой пиццерии или нет. Ничего мы не знаем о людях. Каждый занимается только своим делом, сообразно своему масштабу. А в пиццерии этой, прямо посреди комнаты, сидел голый ребенок.

Воскресенье, 26 мая 1985 года

Еще один жаркий день. Ездил по городу, потом поехали в Нью-Джерси с Крисом и Рэндэлом. Питер и Крис пытаются решить, нужно ли им продолжать быть вместе или нет. А Рэндэл – он гимнаст, приехал в Нью-Йорк повидать мир, получить новый опыт, и первым, кого он тут встретил, оказался, конечно же, Крис, ну и теперь сама понимаешь, какую сторону этого мира он больше всего узнал. Потом я поехал домой и сел смотреть телевизор. «Уловки» со Стефани Пауэрс[1355]. В результате я заснул, оставшись в одиночестве, наедине с жизнью.

Среда, 29 мая 1985 года

За мной зашел Бенджамин, а у моей двери на улице – записка от Психа Мэтти. Он и в офисе оставлял записки для Бриджид.

Потом поехал на такси (4 доллара), чтобы встретиться с Пейдж во время ланча в офисе, его устроили для некоторых рекламодателей. Пейдж удается получить столько рекламы, потому что она действительно радуется общению с рекламодателями, ей нравится проводить с ними время, развлекать и угощать их – все это, конечно, она делает ради бизнеса, но многие ли умеют так себя вести? Потом приехал Жан-Мишель, чтобы работать над картиной, но лишь без конца смеялся, валял дурака, и тут Пейдж вдруг позвонила мне по телефону и как закричит: «Выгони его отсюда вон!» Я просто не знал, что сказать, она тут же бросила трубку, и я даже не мог ничего сообразить, а потом она просто взяла и ушла из офиса. Обозвала Жан-Мишеля мерзавцем и все такое. Поехал на такси в «Канастел» (5 долларов) на ужин, устроенный Кейти Форд, куда, как она сказала, она приглашает только мужчин-манекенщиков[1356]. Владелец этого ресторана хотел, чтобы я расписал там стены, однако давать деньги вперед не собирался, – а я должен был делать эту работу вместе с Жан-Мишелем, и в конце концов эта стена оказалась бы дороже всего ресторана. Правда, место это прекрасное, популярное, там у них розовые софиты, а главное – просто очень хорошая еда и в качестве закуски дают овощи на пару, причем порция такая же, как основное блюдо в «Одеоне». Ну, как еда в Калифорнии. В общем, я сидел с одним манекенщиком, он блондин, у него пронзительные черные глаза, и он знал все-все про «входящих». Это когда кто-то проникает в твое тело. А что? – вполне логично. Происходит это, если ты получил травму или если болен и всякое такое. И знаешь что? Когда я был маленьким, помню, очень сильно заболел и мне не нравилась школа, меня туда надо было тащить изо всех сил, а потом я вдруг изменился – разом, в один день. И с того дня я полюбил школу и все такое прочее, так что, наверное, кто-то как раз тогда мог просто внедриться в меня… Только я не пойму, кто они такие, эти «входящие»? Души. И мне не ясно, откуда они берутся.

Понедельник, 3 июня 1985 года

Бенджамин зашел за мной, и мы отправились на Вест-Сайд к доктору Линде Ли. Она сказала мне, что «Фантастик»[1357] – яд, поэтому им ни в коем случае нельзя пользоваться (телефон 2 доллара). Решил провести на улице как можно больше времени, потому что несколько дней провел взаперти, а сегодня чудесная погода. Пошел в «Бейгл нош» (10 долларов), постоял в очереди за яичницей, и там было ужасно грязно, но ничего – я справился с этим. Дошел до 46-й улицы. Разглядывал достопримечательности. Сфотографировал пьяных теток, которые спали на скамейках в парке, и почувствовал, что жизнь – это такая жуткая штуковина. Я не знаю, например, для чего, для какой цели я стараюсь хорошо выглядеть. Ведь кто угодно, если рассмотреть человека очень внимательно, выглядит, как окажется, совершенно ужасно. Совершенно по-животному. Потом настала пора идти на открытие моей выставки «Царствующие королевы» – это на Западном Бродвее и Грин-стрит. Выставку устроил Джордж Мульдер[1358]. Всего на один вечер, это какая-то голландская благотворительная ерунда. «Жена» Руперта заехала за нами на бентли и опять была недовольна. Потом мы туда добрались наконец и припарковались рядом с лимузином Виктора. Виктор смог получить от Хальстона какую-то сумму, согласно миро вому соглашению. По-моему, ему пришлось подписать некий документ о неразглашении сведений о Хальстоне – но только что же это такое? Он сейчас, конечно, рад, что получил свою пачку денег, но вот когда он ее потратит… А я… я дошел до ручки. Эта выставка[1359] – да я из-за нее просто попал на дно сточной канавы… Дальше некуда: все как в трущобах, на далекой окраине, за конечной станцией. Все равно что развесить картинки в чьей-то бедной квартире. Да что говорить: они там зеркало просто взяли да закрыли бумагой! А канапе для фуршета делали, наверное, тут же, на кухне. И кругом одни голландские телевизионщики. Так все плохо, так безвкусно. Фреда не было. Он уже уехал, не захотел сталкиваться со мной лицом к лицу, он, наверное, в шоке. Позже мы нашли его, он шел по Кристофер-стрит, совершенно ошеломленный, он направлялся в «Болрум» на благотворительную выставку Скавулло в пользу церкви в Гринвич-Виллидж. Мы случайно встретили его по дороге – и подвезли до места. В общем, мы оттуда, с моей выставки, отправились на выставку Скавулло, я там уселся было, но Корнелия тут же завопила, что вот-вот начнется показ мод и что я обязательно должен там присутствовать, и кто-то меня подхватил, повел в подвал, а там, оказывается, собрались вообще все самые знаменитые модели, их сиськи так и болтались повсюду. На мне был пиджак Стивена Спрауза, и нам с Корнелией аплодировали больше всех. Среди зрителей были Бой Джордж со своей Мэрилин, и они сказали, что хорошо бы пойти куда-то поужинать вместе, у них был лимузин, но я поехал на такси – в «Мистер Чау» (такси 6 долларов). На ужине были я, Бенджамин, Бой Джордж, Мэрилин, Корнелия и Кури Хэй, и эти двое вели себя как страшно невоспитанные дети – Кури через всю комнату крикнул Дайанн Брилл: «Эй, тащи свою задницу сюда!», а ведь в этот ресторан ходят обычные люди; а Корнелия заявила кому-то, кто попросил не слишком шуметь: «Ну ты – вяленая утка!» или что-то в этом роде. Просто ужасно. А потом Мэрилин увидел, что за одним из столиков сидит Мэри Уилсон, пошел к ней, и Бенджамин чуть не свалился со стула, потому что он ее обожает, а потом она сама подошла к нам и поблагодарила, что я приходил на ее концерт несколько лет назад, когда она снова стала выступать[1360] (ужин 400 долларов).

А Бой Джордж и Мэрилин любят быть в моем обществе, как мне кажется, потому, что они могут сказать мне какую-нибудь гадость, а я не всегда могу быстро придумать, что сказать в ответ, так что я для них не представляю никакой угрозы.

Среда, 5 июня 1985 года

За мной зашел Бенджамин. Я вынес на улицу все вещи, посыпанные нафталином, и я был просто поражен, сколько их у меня. И доктор Линда Ли, и доктор Бернсон заявили мне, что нафталин – сущий яд. Бернсон вообще сказал, что не подходил бы к нему ближе, чем на двенадцать метров.

Я спросил Бернсона, есть ли у него какие-нибудь идеи в отношении картин. И еще я поднял эту тему насчет «входящих» и сказал ему, что, по-моему, кто-то, наверное, внедрился в меня после тех выстрелов, и это помимо того, что в меня, наверное, проникли, еще когда я был маленьким. Правда, все эти идеи насчет «входящих», они не на сто процентов кажутся мне правильными. Он ответил, что если твое тело слишком ослаблено болезнью, никто в него входить не захочет. Но потом я ему сказал: «Та к это ведь значит, что в остальное время кто-то может внедряться и внедряться…» Все-таки мне это все непонятно. Поехали с Джоном (он снова в Нью-Йорке, на несколько дней) на такси посмотреть «Рэмбо» на 32-й улице. Фильм дурацкий. Похож на фильм ужасов «Пятница, 13-е», только со взрывами.

Четверг, 6 июня 1985 года

Пошел в «Мейси», чтобы участвовать в жюри на конкурсе девушек – двойников Мадонны. Ожидали двести участниц, а явилось всего только сто. Все эти девицы потратили целые состояния на одежду и украшения. Закончилось все довольно быстро, уже в десять минут шестого, а началось в половине пятого. Отправился на концерт Мадонны в зале «Радио-сити» (такси 6 долларов). Представление было великолепное. Та к все просто и эротично, и Мадонна такая прелесть. Сейчас она похудела и стала совершенно прекрасной. Потом мы пошли вниз, где была частная вечеринка, на том этаже, где дамские туалеты. Мадонна пришла с Жан-Мишелем – он, надо думать, явился к ней за кулисы. Она очень забавная. Сказала, что собралась в «Палладиум» и что, может быть, пойдет на ужин, который устраивает Кит, и вся была такая любезная и такая славная. Ну, мы поехали в «Исо» на 11-ю улицу и Вторую авеню, а за нами приехала и Мадонна, на грузовике. Ее посадили рядом со мной, и она была очень клевая. Ее поддразнивали из-за накладных ресниц – сказали, что у нее они даже больше, чем у Луиз Невельсон. Все были в экстазе, официанты вообще сбились с ног. А она все рисовала члены на брюках у Футуры[1361].

Понедельник, 10 июня 1985 года

Утро началось с того, что в мою входную дверь громко позвонили, это был Псих Мэтти, и мои соседи уже всерьез обеспокоились, что он вечно торчит возле моего дома. Бенджамин вышел поговорить с ним, и у этого Мэтти все дни, оказывается, расписаны – график не хуже моего. Например, в час дня он собирается пойти в «Карлайл» и потревожить там Уоррена Битти, а в три ему нужно позвонить Вуди Аллену, чтобы досадить и ему, потом в восемь вечера он обязательно будет на церемонии вручения «Эмми», и там он будет стоять, понятное дело, позади полицейского ограждения и выкрикивать всякое в адрес Селесты Холм[1362], когда она будет идти на церемонию, ну и всякое такое. Я дал ему 25 центов, чтобы он позвонил в офис и поговорил с Бриджид, а заодно отвлекся от моей персоны. Я просто не знаю, что послать Лео для выставки, которую он сейчас организует. Что бы я ни послал, все будет походить на то, что весь этот молодняк делает сейчас, разве что они делают это лучше, чем я. И никто даже не захочет копировать мою вещь. А Жан-Мишель сказал, что получил жуткий счет – по-моему, что-то вроде ста тысяч долларов, это от его галерейщика из Лос-Анджелеса, Гагосяна, и счет этот за расходы во время его пребывания там, потому что он ни в чем себе не отказывал.

Четверг, 13 июня 1985 года

Взял такси, а шофер, оказывается, знал про меня все, он сказал, что только что смотрел «Плохого» на видео, он знал все про это здание на 33-й улице. Он сказал: «Ну, ты меня порадовал! На весь вечер!» Что ж, это хорошее название для песни [поет]: «Я порадовал тебя, я порадовал тебя – на весь вечер» так что пришлось дать ему большие чаевые (7 долларов).

Пятница, 14 июня 1985 года

Утром сходил в «Сигрэм» на презентацию видеокурса под названием «Как стать художником», который одна компьютерная компания, «Коммодор», планирует сделать, и меня пригласили его представить. Выходит, я нашел работу. Я боялся, что они направят на меня лучи прожекторов и заставят что-то рисовать перед аудиторией в семьсот человек, но все прошло нормально. На самом деле это даже не курс, а устройство стоимостью три тысячи долларов, что-то вроде Apple, но в сотни раз мощнее.

Среда, 19 июня 1985 года

Утром Амос все еще не был здоров. Я дал ему часть таблетки валиума, когда он скулил позавчера, и решил, что он будет теперь в порядке. Когда позвонил Джеду – попросить его отвезти Амоса к ветеринару, – оказалось, что его нет в городе, так что я сам его отвез (такси 3 доллара). Доктора Мардера не было, поэтому мы пошли на прием к доктору Грину, а потом я отвез Амоса домой. Дальше уже я сам поехал к доктору Бернсону, и это было интересно. Я сказал ему, что когда я положил кристалл на кухне в офисе, чтобы он отваживал тараканов, это на них никак не подействовало и даже, более того, их у нас теперь стало куда больше прежнего. Он сказал, что позвонит доктору Рийсу по этому поводу, и уже позднее, во второй половине дня, перезвонил мне – сказал, что теперь кристалл этот перепрограммирован, чтобы он не совершал воздействие, обратное нужному. В общем, мы скоро увидим результат. А еще когда я был у него на приеме, вот что интересное случилось: он попросил свою секретаршу Джуди встать на стол и притвориться, будто она – Амос, и потом он спросил ее, что с ней, и она ответила, что у нее защемлен позвонок, на левой или на правой стороне. А я ему об этом вообще ничего не говорил! И еще она сказала, что ниже этого места у нее что-то вроде язвы. А потом Джуди сказала, что не хочет больше быть собакой, что она хочет снова стать человеком. Доктор порекомендовал мне давать Амосу чай из окопника – от язвы.

В офисе устроили большой ланч. Ждали супругов Мосс из компании «А энд М» – я ведь делал портрет жены. Их сын едет в летний лагерь на занятия по актерскому мастерству.

Четверг, 20 июня 1985 года

Амос все еще хандрит. Я разрешаю ему бегать повсюду, но не знаю, надо ли. Случайно столкнулся с Дэвидом Уитни и Майклом Хайзером, и они сказали, чтобы я приходил в музей Уитни – взглянуть, что они там сделали. Я сходил туда и очень позавидовал им. Посетители могут ходить прямо по их работе. Это нанесенные с помощью шелкографии на большие куски картона текстуры.

И все большое, с дом размером. Когда выставка закончится, они все это просто выкинут. Формой все это напоминает холм.

Еще кто-то сказал мне, что мой старый друг Тед Кери, с которым мы некогда разделили пополам стоимость портрета, который написал Фэрфилд Портер – он там написал нас обоих, – ну, в общем, что у него… ну, сама понимаешь, что. Рано ушел с работы (такси 6 долларов), и едва приехал домой, как раздался звонок от Пейдж, которая истерически рыдала – потому что большой вернисаж, который она устраивала в этот вечер для своего мексиканского художника Хулио Галана[1363], запрещен: так решил совет управляющих тем кооперативным зданием, где она все это устроила. Это то же самое здание, в котором управляющий совет взбеленился, когда она сделала выставку чернокожих художников, занимающихся граффити. Я сказал ей, что не надо падать духом, что лучше просто перенести выставку куда-нибудь еще.

Поехал на такси в «Индокитай», на ужин в честь Элизабет Солтцман. У Шона Хаусмана красивый автомобиль пятидесятых годов, и после этого ужина он отвез нас в «Эриа», где у них какие-то парни делали мертвую петлю на скейтб ордах. Выглядит жутко опасно, ведь эта петля – дугообразная, и размер этой дуги – метров десять, а в высоту метров пять. Один из ребят упал, когда его ослепил свет прожектора.

Там был Вилфредо, который раньше работал у Армани, а сейчас работает у нас, и его брат приехал за ним, забрать его домой, в Нью-Джерси. Все потому, что Вилфредо выселили из съемной квартиры, и теперь ему приходится каждый вечер ездить в Нью-Джерси, но у него очень заботливая мать, она просит его брата ездить в город, чтобы привозить его домой, а его брату это нравится, потому что благодаря этому он может ходить с Вилфредо во все клубы. Ну вот, мы потом и отправились в «Палладиум». Вел машину брат Вилфредо. Там была Корнелия с Филиппом Жюно. Побыл там минут пять и отправился домой (такси 6 долларов).

Пятница, 21 июня 1985 года

Вчера я несколько раз накричал на Бриджид. Она выбросила важное произведение искусства. Это был рисунок, на вид какие-то каракули, но Майкл Вайнер хотел, чтобы я из этого сделал картину для его жены – Деборы Раффин[1364]. Сегодня ланч устроили для представителей фирмы «Крициа»[1365]. Пейдж к этому времени уже стала совершенно другим человеком, она полностью отошла от всего, что пережила накануне, когда ей пришлось целых четыре часа стоять перед тем зданием и говорить приходившим на выставку людям, что она отменена, и кто-то, кто там побывал, рассказал, что каждый раз, когда Пейдж приходилось это говорить, она снова начинала рыдать. Я спросил ее, как ей удалось так быстро прийти в себя, и она ответила, что в этом отчасти и состоит ее работа. Та к что это хорошо. Я сказал ей, что те деньги, которые мы ей платим как вознаграждение за привлечение рекламы для журнала, ей нужно просто вложить в покупку лофта и организовывать там четыре или пять художественных выставок в год.

Я решил, что пойду на свадьбу Уитни Тауэра, она в пять часов дня в Сент-Барте[1366]. Фред там будет шафером (такси 3,50 доллара).

Невеста выглядела превосходно. Я сидел рядом с Чарльзом Эвансом. Ник Лав из Лос-Анджелеса прочел хороший длинный пассаж из Библии. Он это сделал в духе тридцатых годов, и стиль этот, по-моему, рано или поздно начнут использовать актеры. На прием меня не приглашали. Я был в кроссовках, и мы вместе с Джоан Квинн прошлись пешком в аптаун.

Звонил Жан-Мишелю, однако он не перезвонил – я думаю, что он постепенно отстраняется от меня. А ведь было время, когда он без конца звонил мне, где бы он ни был.

Суббота, 22 июня 1985 года

Переоделся в смокинг с галстуком-бабочкой, чтобы пойти на день рождения Роя Кона. Позвонил П. Х., чтобы предупредить ее, что уже выхожу и скоро зайду за ней, но тут заметил записку от Мэтти у двери, на улице, поэтому выждал некоторое время, осторожно выглядывая из окна, однако его нигде не увидел, поэтому быстро домчался до Парк-авеню и там взял такси. Забрал П. Х., и мы доехали до «Палладиума» (такси 5,50 доллара). За нашим столом были Вера Свифт, Филипп Жюно, Жаклин Стоун и какой-то князь из Австрии, а еще – дочка Веры по имени Кимберли и мужчина и две женщины, которых я вообще не знал. Поздоровался с Барбарой Уолтерс, которая несколько недель назад объявила о своей помолвке, она прекрасно выглядит. Все говорили о том, какой у Роя больной вид и что он вообще умирает. Стив Рубелл сказал мне на той неделе, что у Роя рак и у него сейчас ремиссия – это не СПИД, а просто рак. Вид у него и в самом деле не слишком. А Жаклин Стоун без конца рассказывала, как она беспокоится о своем сыне, Оливере, который сейчас в Сальвадоре, снимает фильм, для которого сам написал сценарий, и вот уже неделю от него нет никаких сведений. Я вспомнил позже, что Боэз Мазор был в главной роли в первом фильме Оливера Стоуна, и он мне как-то раз рассказывал, что мать Оливера вела себя на съемочной площадке как типичная мамаша, уверенная в гениальности сына, и она раздавала актерам попперсы, чтобы они лучше играли.

Потом, после ужина, начались речи политиков. Стэнли Фридман из Бронкса выступил с речью про Ливан и заложников с рейса 847[1367], он сказал, что мы не должны забывать все эти горячие точки, вроде Афганистана и Никарагуа, даже когда мы собрались на такой приятный ужин в «Палладиуме». Филипп Жюно во время всей этой политической говорильни почти заснул. Но когда кто-то на трибуне представил «двадцатидевятилетнего Дональда Трампа», Филипп дернул головой и сказал: «Дональду вовсе не двадцать девять!»[1368] Наконец, последним из выступавших был сам Рой, и еще до того, как он начал свою речь, сверху спустились два больших блока телемониторов, на которых крутили старую хронику, еще пятидесятых годов, когда он выступал со своими антикоммунистическими речами. И вот это было интересно, это было лучше всего. Потом вынесли огромный жирный торт, а потом в динамиках оглушительно заиграла запись Кейт Смит, она пела «Боже, благослови Америку», и тот самый «флаг вон там, вверху», который упоминали все выступавшие, был спущен вниз и оказался на самом деле состоящим из отдельных красных, белых и синих полос. Пластмассовых. Я разговаривал с Ричардом Терли и этой дамой, которая придумала «Вейт вотчерс»[1369]. Потом заиграла танцевальная музыка и все встали. И к этому времени молодежь, которую уже пустили в клуб, стояла на верхнем уровне и смотрела с балкона вниз на этот ужин.

Среда, 26 июня 1985 года

Пошел в музей Уитни посмотреть выставку Майкла Хайзера, потому что меня не пригласили на ужин, когда был вернисаж, и это, по-моему, очень странно – ведь это же мои добрые друзья, Дэвид Уитни и Майкл Хайзер, и они планировали весь этот ужин, составляли список и все такое, а меня в этом списке и не оказалось. И Дэвид как-то холодно со мной разговаривал. И это ведь тот же самый человек, который все хотел на мне жениться, когда Филип Джонсон отбросит коньки, а теперь даже не пригласил меня на ужин. Он надел тот галстук от Стивена Спрауза, который я ему подарил. И Том Армстронг уже больше никуда меня не приглашает, потому что ему больше не нужно меня обхаживать – ведь Уитни уже получил все мои старые фильмы (телефон 4 доллара, такси 5,50 доллара).

Четверг, 27 июня 1985 года

Стюарт Пивар отливает бронзовые статуэтки для Сталлоне, но сейчас не знает, как быть: он только что увидел где-то, что оригинал той статуэтки, с которой он делает копию для Сталлоне, выставлен на аукционе за меньшую сумму, чем он назначил за эту копию [смеется], – вот он и не знает, как быть, он боится, что вдруг Сталлоне тоже увидит эту же самую заметку. К тому же подруга Стюарта [Пивара], Барбара Гуггенхайм, ездила в Лос-Анджелес, предлагала там Сталлоне различные произведения искусства[1370], и это все длилось часами, тогда как наша П. Х. все пыталась выжать из него всего-то минут двадцать для интервью – ведь он должен быть на обложке нашего тематического номера о кино. Да, забыл сказать, что на 45-й улице случайно встретил одну даму, которая рассказала мне, что ее отец принимал роды у матери Теда Кери, когда и он родился, и его брат, вот она и спросила меня, как он там поживает, а я не набрался духа сказать ей, что у него СПИД.

Пятница, 28 июня 1985 года

Кто-то звонил во входную дверь, начался дождь, и за мной пришел Бенджамин, однако Мэтти ждал меня снаружи. Я дал ему один доллар, а потом сказал ему [смеется], чтобы он позвонил Уоррену Битти. Он очень худой. Мы дали ему Interview, и он шел за нами до Версаче, потом читал журнал на улице, ожидая нас, и так увлекся, что нам удалось проскользнуть мимо него – он нас даже не заметил. Мы и не подозревали, что он будет поджидать нас в даунтауне на 33-й улице, когда мы приехали в наш офис. Бенджамин принялся увещевать его, и теперь Мэтти собирается подумать над тем, чтобы не беспокоить меня в выходные. Мне позвонила Корнелия, попыталась рассказать некий «секрет», но я объяснил ей, что пусть даже не старается, ведь совершенно очевидно, что она начала встречаться с Филиппом Жюно. Все эти девицы хотят понять на собственном опыте, от чего же отказалась Каролина.

Суббота, 29 июня 1985 года

На Бьянку в Ист-Хэмптоне наехала машина, когда она пыталась научиться ездить на велосипеде. А наехали на нее Голд и Физдейл. Это те самые два старых пианиста, которые сейчас пишут про кулинарию[1371]. Стив Рубелл предсказывает, что им придется выложить серьезную сумму в качестве компенсации.

Воскресенье, 30 июня 1985 года

Сегодня день гей-парада. Сел в такси, и шофер, такой радостный педик, сразу же сказал: «Привет! Вы ходили на парад?», и я просто спросил: «Какой еще парад?», чего оказалось достаточно, чтобы он сменил тему и принялся говорить о погоде (такси 5 долларов). А в новостях говорили, что заложников с рейса ТВА 847 освободили, потом, что их не освободили, но потом – что их все-таки освободили.

Позвонил Стивен Спрауз, и мы договорились с ним встретиться. Я сказал, что заеду за ним в девять и мы поедем в «Одеон» на ужин (такси 7 долларов). Ресторан был почти пустой (ужин 70 долларов). Потом мы прошли пешком в «Эриа». Потом я вспомнил, что в «Палладиуме» началась вечеринка, посвященная гей-параду. Мы пошли в ту сторону. Увидели полицейских около конюшни на Вэрик-стрит, где они держат своих коней. Они только что вернулись с парада и смеялись. У одного из них из-под низа живота торчала ночная дубинка с фонарем, и они со смехом вспоминали произошедшее за день. Один из них, славный такой, поздоровался со мной (такси 7 долларов).

Вторник, 2 июля 1985 года

На ланч к нам в офис пришли Эманон, этот четырнадцатилетний рэпер, и с ним малышка Латоша, и Эманон – очень славный, просто отличный. По-моему, ему стоит пойти дальше – перейти от рэпа к пению. А Латоша поет как Элла Фицджеральд. Я хочу усыновить маленьких негритят. Позвонил Кит, хотел узнать, встречаемся ли мы, как договаривались, на дне рождения Джерри Холл. Сказал, что заедет за мной в девять вечера. Я работал до восьми. Кит явился в красных ботинках из лаковой кожи, и мы отправились в «Мистер Чау» (такси 9 долларов). Сам мистер Чау сейчас борется с попытками заставить его брать на работу только членов профсоюза, потому что, как он сказал, ему нужно нанимать молодых очаровательных официантов – а таких можно найти скорее на улице, чем среди членов профсоюза. Я выпил бокал шампанского. Там был Джед с Аланом Ванценбергом. Я замечаю, что с каждым годом дни рождения у Джерри становятся все более консервативными. Раньше приходили ее подруги-манекенщицы и их бойфренды, а теперь все больше разные крутые, а друзей-манекенщиков просто нет.

Четверг, 4 июля 1985 года

Остался дома на весь день, собака болеет. Смотрел мыльные оперы, и они все отличные – красавцы-мужики и очаровательные женщины, и целоваться они все умеют отлично.

Яхта Форбса стоит около 30-й улицы, только она на Ист-ривер, а не на Гудзоне, как я думал. Когда я пришел туда со Стивеном Спраузом и Корнелией, все, кто был на шоссе, принялись выкрикивать мое имя, как раз когда я шел к яхте, и это так отвлекло меня, что я ничего не сфотографировал.

На яхте был Питер Брэнт, он сказал мне, что пытался купить «Войс», очень хотел этого, однако проиграл, потому что Леонард Стерн заплатил 55 миллионов долларов, а он предложил только 51 миллион.

Энн Басс была там со своим мужем Сидом и детьми, и я не устроил никакого ажиотажа вокруг них, а надо было бы. За ужином я сидел рядом с Миком и Джерри. Смотрел на фейерверк – можно было подумать, что он плывет мимо яхты. Там была «Сюзи» с сыном – я и не знал, что у нее есть сын. Потом яхта отчалила и обошла южную оконечность Манхэттена, двигаясь к тому месту, где она обычно стоит – на Гудзоне, у 23-й улицы. Скорость у нее четырнадцать миль в час.

Корнелия все еще встречается с Филиппом Жюно, и миссис Вриланд сердита на нее за то, что она прожигает свою жизнь, что правда, но Корнелия все равно говорит, что замуж она не собирается, а просто хочет наслаждаться жизнью. Когда я вернулся домой, позвонил Стивен и сказал: «Спасибо тебе за такой приятный вечер», и я несколько секунд вообще не мог сообразить [смеется], с кем я говорю.

Суббота, 6 июля 1985 года

Встал, чтобы отправиться на работу, но решил, что сегодня ничего не получится, вот и остался дома – читал. Пытался читать книгу Доминик Данн «Две супруги Гренвиля», но она слишком уж скучная, потому что это и не документальные события, но и не литература. Потом я стал читать «Дикую грацию» – Стив Аронзон подписал для меня экземпляр. Это про женщину, которая была замужем за наследником изобретателя бакелита, ее убил собственный сын, красавец-гомосексуалист, и там все эти реальные разговоры людей из высшего общества, там восхитительные письма от отца – кто-нибудь, надо думать, сделает из этого хороший фильм, потому что герои все шикарные, а история незаурядная: про то, как мать хотела, чтобы ее сын был гомосексуалистом, чтобы она могла с ним спать.

Сказал Стивену, что встречаемся ровно в половине восьмого у Дианы Вриланд, куда нас пригласили на ужин. Тут начался чудовищный ливень, он кончился в семь сорок, и я быстро дошел туда пешком. Стивен Спрауз уже был там, он был весьма мил. Он принес миссис Вриланд кое-какие наряды. У меня был включен магнитофон, и вот она вошла и говорит: «А что это такое?», и я [смеется] сказал ей: «Фотоаппарат», потому что думал, что она не видит, что у меня в руках. А она говорит: «Да ладно, это не фотоаппарат». Тогда я сказал ей, что все будет, как в былые времена, я снова буду записывать разговоры, и она разрешила. Она сказала, что наняла девушку, которая сидит у нее в комнате, пока она спит. Я подумал, что это очень странно – и зачем ей это все нужно? Но, с другой стороны, она, может быть, больна, и тогда… Она выпила четыре рюмки водки и выкурила примерно пятнадцать сигарет.

На следующий день к ней должен прийти Андре Леон Толли, чтобы почитать ей книгу Ротшильда – так она сказала. Она не помнит имен, но она их и раньше никогда не могла запомнить. Самое смешное, что она сказала, – это что кто-то, просматривая ее бумаги, нашел ее свидетельство о рождении, и там написано «29 августа», а вовсе не 29 сентября, когда она всю свою жизнь отмечала день рождения, потому что так ей сказали родители. Значит, она по гороскопу Лев, что ж, она все поймет про себя.

Понедельник, 8 июля 1985 года

Забыл сказать, что в выходные я видел по телевизору старый эпизод из «Голого города», еще шестидесятых годов, там играли Сильвия Майлз и Деннис Хоппер, и я как раз познакомился с Деннисом во время съемок именно этого эпизода, когда Генри Гельдцалер привел меня на Ист-Сайд, на 128-ю улицу, где они его снимали, и Сильвия, наверное, тоже была там, но я тогда еще не был с ней знаком. И она уже играла старых шлюх.

Фред только что вернулся из Лос-Анджелеса, и мы, возможно, купим здание около перекрестка Дохэни и Мелроуз для филиала Interview. Это жилой дом, но его разрешено использовать для ведения бизнеса. Его продают за полцены: просят уже не миллион, а пятьсот тысяч. Фред сначала сказал, что там все в порядке и ремонт не понадобится, а теперь говорит, что нужно будет установить кондиционеры и провести новую проводку.

Доктор Бернсон сказал мне, что Джон отправляется в Тибет вместе с доктором Рийсом – из-за собственного здоровья, видимо. И еще, наверное, чтобы написать сценарий про кристаллы. Не знаю… Он теперь совершенно не бывает в Нью-Йорке. Все работает там, в Лос-Анджелесе. Видимо, нашел кого-то еще, с кем он может работать над проектами будущих фильмов. Ну то есть это была главная причина, по которой я так сильно привязался к нему, ну и… Как бы то ни было, доктор Бернсон сказал, что ездил в Седону, Аризона, и что это исцелило его спину. Я не знал, что у него со спиной что-то было не в порядке. Седона – это одно из трех мест силы. Другие два – пирамиды и Бермудский треугольник.

Пошел посмотреть на сентябрьский номер Interview, который сейчас в работе, и мне не понравился шрифт, в духе иллюстрированных рукописей, который предваряет каждый раздел, – по-моему, нужно было взять новый современный шрифт, без всяких завитков. И фотографии Сталлоне, которые сделал Херб Риттс, ничем не отличаются от кинокадров, нет в них ничего уникального, Сталлоне просто снят в своих боксерских трусах. Ну почему Риттс не сказал ему хотя бы для одного кадра взять в руки носовой платок, что ли, или еще что-то, чтобы было понятно, что это наша фотография, а не просто кадр из «Рокки IV»?

Вторник, 9 июля 1985 года

Встретил одного человека из компании «Парамаунт», его зовут Майкл Бесмэн[1372], и его работа связана с тем, о чем мечтает любой, – он заведует разработкой идей на будущее. По-моему, его взяли на то место, которое так хотел занять Джон. Я не знаю только, смог бы Джон хорошо этим заниматься. Ему не понравился ни один из проектов, которые я ему предлагал, но теперь, когда он пытается уйти в кинопроизводство, я уже жду этого – я, наверное, увижу, как мои идеи станут его новыми проектами. Например, «Музыкальный отель», который я делал с Морой Мойнихан. Джон всегда думает, что это изначально была его идея – ну, после того, как фильм уже вышел. Например, «Свободные»[1373]. Он знал Дина Питчфорда, это приятель Питера Аллена, и он помнил, что они все когда-то обсуждали эту идею на одной вечеринке, и потом, после того как Дин Питчфорд воплотил ее, Джон всегда говорил, что это была и его идея тоже. Но все подобные вещи, они же носятся в воздухе, поэтому важно лишь одно – кто смог реально воплотить их в жизнь.

Мне сказали, что Козима фон Бюлов отменила съемки для Interview, потому что обгорела на солнце. Но она ведь живет в Ньюпорте, и неужели она не знала, что на солнце там легко обгореть?

Послал Бенджамина с простым поручением, и это стоило мне тысячи долларов! Я дал ему две тысячи, чтобы он пошел и купил большую скульптурную композицию – «Тайную вечерю»: мы уговорили хозяина магазина продать ее не за пять, а за две тысячи долларов. Он туда пришел, а ее уже нет. Эта скульптура бывает трех размеров: малая, средняя и большая. Ну, в другом магазине я договорился о покупке такой же – но среднего размера – за тысячу долларов, хотя у них она стоила 2 500. А Бенджамин забыл про то, что мы договорились купить ее по более низкой цене, и купил среднюю скульптуру за две тысячи! Он не запомнил! Ну, на самом деле мне как раз хотелось эту, среднего размера, но ведь он в результате заплатил этому магазину за среднюю скульптуру ту цену, за которую мог бы купить большую. В общем, это лишь означает, что он не понимает цифр – ведь тысяча долларов это большой урон. Я просто не мог поверить в такое – да еще после того, как я торговался как зверь. Поехал в «Мэрилу» на 9-й улице, где был ужин в честь манекенщиков (такси 5 долларов). Там был Джоуи Хантер. И все эти молодые люди – модели – сидели на одном конце стола, пребывая в полном отчаянии, что их подруги не с ними, а девушки-манекенщицы – на другом конце стола, все уставшие, и жаловались, что они без бойфрендов.

Среда, 10 июля 1985 года

Переделал портрет одной дамы из Бостона, и мы устроили для нее с мужем ланч, чтобы они могли посмотреть новый вариант. Я затвердил урок: никогда нельзя показывать портрет, если я сам знаю, что он еще не получился. В первый раз я понимал, что эта дама вышла у меня похожей на лошадь, но все же показал им этот портрет. И дело еще в том, что женщина эта на самом деле очень приятная внешне, просто она из тех, кто не получается на фотографиях – все неровности у нее не в тех местах, где нужно. Вот, к примеру, на фотографиях ее нос выглядит неровно, а ведь в жизни он идеальный. Ну, на этот раз им обоим все понравилось, и они взяли три портрета.

Жан-Мишель зашел в офис и наверху нарисовал шедевр. Он хочет завершить начатое, прежде чем снова уедет. Он просил Джея делать для него цветовую заливку, и я собираюсь попросить Джея о том же. А еще он попытался увести Джея у нас, нанять его только для себя, но Джей не хочет работать у него.

Суббота, 13 июля 1985 года

Смотрел по телевизору это мероприятие – «Лайф Эйд»[1374]. Мне названивали из офиса Бобби Зарема, просили принять участие, но когда ты оказываешься среди столь многих знаменитостей, это никогда не дает большого эффекта: на тебя уже не обращают внимания. Позже в этот же вечер Джек Николсон, представляя Боба Дилана, охарактеризовал его словом «трансцендентальный». Для меня Дилан вообще никогда не был по-настоящему реальным – он лишь подражал реальным людям, и благодаря амфетаминам это все получилось волшебно. Благодаря наркотикам он смог заимствовать верные слова, и у него все звучит как надо. Но этот парень никогда ничего на самом деле не ощущал – [смеется] и ему не удалось меня провести.

Кто-то подарил мне порнофильм с Лео Фордом[1375], я включил его перед сном, и он так долго массировал свою вялую сосиску, и еще там был другой парень, который то же самое делал со своей вялой сосиской, что я в результате заснул, а когда наконец проснулся, они [смеется] все еще продолжали делать то же самое.

Понедельник, 15 июля 1985 года

Был у доктора Ли, и это было замечательно. Мы собирались отправиться на Ист-Сайд, однако погода была такая ужасная, так душно, что мы просто пошли в даунтаун. В офис приходила какая-то девица, она выглядела точь-в-точь как Эди, но я ей сказал, что ничем не могу помочь. Она, надо думать, хотела бы, чтобы я ее напоил-накормил, чтобы изменил всю ее жизнь, но, знаете ли… Пришла Гейл, она похудела. Я сказал, что ей нужно ходить на телешоу, чтобы продвигать Interview и создавать вокруг него ауру гламурности.

Тина Чау сегодня сходила в магазин и купила себе кристалл. А вот мой кристалл, на кухне у нас в офисе, по-прежнему не работает – не прогоняет тараканов. Винсент говорит, что они круглые сутки бегают внутри плиты, их видно сквозь стекло. Придется опять нести кристалл к Бернсону.

Четверг, 16 июля 1985 года

Поехал на такси на встречу с Риком Окасеком из группы The Cars, который сейчас записывает сольный альбом, и мы снимали его для нашей пилотной программы на MTV – она называется «Пятнадцать минут Энди Уорхола» (такси 6 долларов).

Была сильная гроза с крупным градом, и это было восхитительно. Мы бегали с ведрами по нашему зданию, подставляли их под все дыры в крыше. Я работал с Рупертом до восьми вечера.

Потом я отправился на ужин с Сюзан Малкэхи, той, что ведет в «Пост» раздел «Шестая полоса». И знаешь, я понял вчера вечером, наблюдая за ее поведением, что она стала более жесткой. Нет, она по-прежнему милая и всякое такое, однако эта работа дала ей определенную власть, и это полная фантастика. Она ведь обязана заполнять чем-то целую полосу газеты, и я вижу, как она становится все больше похожей на Боба, который превратился в агрессивного, жесткого человека. И хотя она сейчас ведет себя скорее по-мужски, но теперь допускает мысль, что она красива.

Среда, 17 июля 1985 года

Столкнулся с Сильвией Майлз и сказал ей, что нам обязательно надо в будущий вторник пойти вместе на вернисаж Марианны Хинтон, которая работает в технике «тромплёй»[1376], и выставка ее называется «Вернисаж сортира». Тогда мы с Сильвией сможем наконец сказать, что присутствовали еще и на открытии уборной.

Понедельник, 22 июля 1985 года

Ходил на показ фильма «Поцелуй женщины-паука»[1377] (такси 5 долларов). Продюсер фильма – Дженни Хольцер, вместе с этим Дэвидом Вайсманом, который из «Чао! Манхэттен»[1378]. Я его терпеть не могу, но как ни неприятно мне в этом признаваться, фильм мне понравился. Людям сейчас, видимо, хочется смотреть фильмы с претензией на искусство или что-то такое, сейчас самое время для них. Мне пришлось рано вернуться домой, чтобы покрасить волосы, потому что на следующий день я должен появиться на людях, в «Линкольн-центре», на акции «Коммодор компьютерс». Брови я тоже покрасил. В черный цвет. Я всегда сначала крашу их в черный, а потом оставляю кое-где седину и всякое такое. Я же художник, дорогая.

Вторник, 23 июля 1985 года

День начался с того, что я с трудом очнулся от кошмарного сна, а потом подумал про мое выступление на сцене, хотя на самом деле все это беспокойство не стоит того, чтобы просыпаться и испытывать такой ужас. В «Линкольн-центр» надо было приехать в девять, так что я проснулся в половине восьмого (такси 4 доллара). Дебби Харри приехала туда до меня. Она снова блондинка, похудела еще килограммов на пять. На ней костюм от Стивена Спрауза, и такого я еще ни на ком не видел: туфли пришиты к штанинам. Мы провели репетицию выступления, и самой легкой частью оказались наши заявления для прессы, это ведь правда несложно. Потом нам сказали, что нужно будет приехать к половине шестого. Я весь день волновался, без конца говорил себе, что если я смогу хорошо проделывать такие штуки, тогда я мог бы и зарабатывать подобным образом и мне не пришлось бы писать картины.

Потом, когда я вернулся туда в половине шестого и мы начали, я думал, что упаду в обморок. Я заставил себя думать о том, какую следующую работу смогу получить, если не упаду в обморок. Ну, я ковырялся с этим типа компьютером, рисунок получился ужасный, и я назвал его «шедевром». В общем, полная задница. Я сказал, что хотел бы стать Уолтом Диснеем, и если бы у меня такое устройство было десять лет назад, я бы обязательно им стал. Позже разные люди, кто видел эти портреты Дебби, подумали, что это – [смеется] ксерокопии. А в новостях только и говорят про то, что у Рока Хадсона в Париже обнаружили СПИД. Ну, теперь наконец все поверят, что Рок Хадсон – гомосексуалист. Когда раньше про это говорили, никто не верил[1379].

Четверг, 25 июля 1985 года

Позвонили в дверь, это был Док Кокс, он заехал за мной, чтобы отправиться дальше в «Иль Кантинори», на ужин с Крисом и некоторыми победителями конкурса Interview. Я ему сказал, что даже хотя я не появлялся у него довольно давно, меня обследовали врачи для страховой компании, так что не стоит волноваться о моем здоровье. Весь этот молодняк выглядел прекрасно, пока не вышли настоящие модели: вот тут сразу же стало видно, в чем разница, стало понятно, что модель – это модель!

Потом я пригласил всех в «Палладиум» на вечеринку в память о шестидесятых годах, и провести их внутрь оказалось легко, потому что в дверях стоял сам Стив Рубелл. Ну, вошли мы туда, и, ох, как же мне не нравится это заведение – столько народу, там так жарко. Я ведь не потею. Никогда. Но тут даже я немного вспотел. Каждая девица, которая здоровалась со мной, косила под Эди. Правда, никто из них не может сделать правильную прическу – у Эди волосы были прямые, короткая стрижка «под мальчика», крашеные, совсем выбеленные, а эти обычно делают себе челку или еще что-то. Все воспринимают ее облик как-то не так, и я не понимаю, почему. Делают все по-другому, не то и не так (коктейли 20 долларов).

Мартин Бергойн[1380] зашел в офис и пригласил меня пойти с ним на свадьбу Мадонны, это будет в августе.

Суббота, 27 июля 1985 года

Позвонил Киту, сказал ему, что Мартин пригласил меня на свадьбу Мадонны. Кита тоже пригласили. Мы с Пейдж приехали в такси на угол Вустер-стрит и Бродвея (5 долларов). Там был прием в честь Клементе, который давала девица из «Артфорума», это было в большом красивом лофте. Бьянка была на костылях, и я рад, что послал ей цветы. Она поблагодарила меня за то, что порекомендовал ей обратиться к Эйзо, потому что он в самом деле помог ей с ногой. Там был Рэммелзи[1381], художник-граффитист, негр, и он привел меня в полное смущение, сказав: «А ну-ка повесели меня, покажи, какой ты великий». Я просто остолбенел. У него невероятно длинные ресницы. Мы договорились, что пойдем в «Иль Кантинори», поужинаем вместе. Мы туда пришли, но подождали Джейд и ее бойфренда. Джейд, конечно, нужно бы еще вырасти на целую голову или ей ничего не светит – понимаешь, о чем я? Она очень красивая, но даже ниже чем Бьянка. Какое-то время она была самой высокой в классе. Она рассказывала мне, что все считают ее самой счастливой девушкой на свете, потому что у нее такие великолепные родители, но ведь никто не знает, до чего с ними трудно… Она еще сказала, что ждет не дождется, когда можно будет выскочить замуж и родить ребенка, чтобы он кричал Бьянке и Мику: «Бабушка!» и «Дедушка!» Я сказал ей, что ей нужно выйти замуж за Стива Рубелла, и она ответила: «Но он не будет верным мужем», а Стив на это ответил: «Ну а ты сама-то будешь мне верна?», и Джейд сказала: «Надо подумать». Прекрасный ответ!

Кит сказал, что отправляется на 108-ю улицу, где будет «кислотная» вечеринка, поэтому он нас развез по домам.

Понедельник, 29 июля 1985 года

Позвонил Кит, сказал, что Кельвин объяснил ему: «Бель-Эр» – это отель для пожилых дам, поэтому Стив Рубелл хочет найти хороший вариант в «Беверли-Хиллз». Для свадьбы Мадонны. Наверное, они хотят приводить кого-то к себе в номер, а в «Бель-Эр» это не разрешается.

Поехал на прием к доктору Ли, и она вытряхнула все у меня из карманов, а потом проверила записанные телефонные номера на предмет черной магии. О, она такое делает! Она кладет твою руку тебе на грудь, и ты чувствуешь, есть там энергия или нет. Ты выставляешь руку перед собой, и она проверяет, как она оказывает сопротивление, – а ты лежишь, вытянувшись по струнке, как юноша из «Гитлерюгенда». На прошлой неделе она вынула у меня все из карманов, ну, обычные вещи, которые я всегда ношу с собой. Два ключа, сувенир из Японии, это подарок Джона и Кимико Пауэрсов, и телефонные номера на клочках бумаги.

Поехал в «Кафе Люксембург» (такси 4 доллара). Там был Карл Бернстайн, он помахал мне рукой из другого угла. Он был с тремя девицами. Был и Дэвид Бёрн из Talking Heads, но только я вообще не понимаю, как с ним разговаривать. С нами был Мартин Бергойн, он поднял волосы и из-за этой прически был похож на девушку. Ему двадцать один год, но выглядит он изможденным. А Кит сказал, что когда Мадонна жила у него, она спала на кушетке в его гостиной, и ох сколько бы он мог понаписать про тех, с кем у нее был секс…

Вторник, 30 июля 1985 года

Помчался знакомиться с Патти Рейнс и младенцем. Это дочь Марвина Дэвиса (такси 4 доллара). Она очень милая. Она сказала мне, что Татум тоже собралась заказать свой портрет, – это замечательно.

Фред решил, что поедет в Лос-Анджелес на свадьбу Мадонны вместе с нами. Позже в этот вечер Кит сказал мне, что попросил у Йоко Оно взаймы 200 тысяч долларов. Я был в шоке. Ему нужно это на его собственную галерею. Я сказал: «Кит, у тебя же у самого достаточно денег», а он ответил, что не хочет ради денег продавать свои картины сейчас, потому что, как он считает, позже они будут стоить гораздо больше. Она ему ответила, что все ее деньги вложены, что да, у нее в самом деле их немало, однако под рукой ничего нет, и я был просто шокирован тем, что он вообще попросил у нее денег, действительно шокирован, а он, по-видимому, считает, что в этом нет ничего особенного. Столкнулся на улице с Йоко и ее бойфрендом Сэмом Хавадтоем и пошел вместе с ними в «Дакоту». Он, оказывается, венгр, поэтому собирается купить там, в Венгрии, большой дом. И он не позволяет Йоко шпынять его. Он ест сладкое и пьет, сколько ему заблагорассудится, и не обращает на нее внимания, и мне кажется, что теперь ей хочется, чтобы ее кто-то шпынял или третировал. Еще он говорил, что не хочет, чтобы Шон стал актером, что, по его мнению, было бы лучше, если бы он занялся чем-то еще, в общем, он говорил как отец. Наверное, он заботится только о Йоко. Но это трудно. У них в квартире три кошки, и Йоко сказала, что они не проронили ни звука с того дня, когда умер Джон, – пока она не поставила его пластинку. Сэм провел нас по квартире, она такая большая. Я так и не видел всех комнат. Спальни и всякое такое – они, видимо, спят вместе. Но он все же ищет квартиру для себя, и я не знаю, что это означает. Сэм сделал горячий шоколад, но его никто не стал пить. Шон сейчас в летнем лагере, и ему там очень нравится.

Пятница, 2 августа 1985 года

Концерт Тины Тернер был прекрасен. Я думал, что она копирует Мика Джаггера, но потом кто-то сказал мне, что на самом деле это она научила его танцевать. Да, а что за проблемы у Рона Делсинера? Он так и не достал нам пропуска за кулисы, он жалуется мне на Корнелию, что она хочет контрамарки, а я чуть было не сказал ему: «Послушай, ты ведь хочешь попасть в светское общество – ну так вот и давай, тогда, глядишь, она как-нибудь и пригласит тебя на большую вечеринку, понимаешь?»

Ко мне подошла жена Гленна Фрая из Eagles, и Корнелия крикнула ей: «Отвали отсюда, фанатка!» – это было так гадко и так грубо. Она поднабралась всего этого из-за того, что часто общается с Боем Джорджем и Мэрилин.

Понедельник, 5 августа 1985 года