Мемуары двоечника Ширвиндт Михаил

Отцы и дети

С годами постепенно начинаешь понимать, что проводить время с родителями — это не так уж и страшно. Сначала — терпимо, потом — вполне ничего и наконец — замечательно.

Так, вероятно, происходит процесс взросления. От мечты о фрифлэте, когда родителей нет дома и ты отрываешься с друзьями, до сбегания от тех же самых друзей, чтобы потусоваться с родителями.

Конечно же, эта трансформация очень субъективна: у кого-то переход из родственников в друзья и вовсе не происходит. Но в моем случае обошлось, и даже больше того: мои дети, Саша и Андрюша, стали дружить с родителями, с дедушками и бабушками гораздо раньше положенного срока.

Я имею в виду период злобного тинейджерства, когда весь взрослый мир становится твоим врагом, а в друзьях ходят только гормоничные (от слова «гормон») однокашники.

Отцы, дети и Е. А. Чайковская

Андрей как-то проскочил эту жизненную фазу, а у Саши конфликт поколений проявлялся только в одном — на все вопросы она отвечала двумя словами:

— Как твои дела, Сашенька? — спрашивал дедушка.

— Нормально.

— Саша, поешь, пожалуйста! — требовал я.

— Разберусь.

Мы, конечно, негодовали, орали… но в результате у Саши все стало нормально и она во всем разобралась.

Более того, наследственную традицию ведения застолья она впитала уже в младенчестве, с молоком… отца. Хотя все же нет, с молоком деда.

Года в три Саша произнесла свой первый тост. Дело было на даче. Шел бесконечный процесс сооружения пристройки. Рабочие то и дело пропадали — запивая (в профессиональном смысле этого слова… хотя, может, и в прикладном: запивая водку пивом).

Когда Саша спрашивала, где наши рабочие, мы отвечали:

— Они болеют.

И вот сидим мы за столом, Саша поднимает стакан с молоком и говорит:

— Давайте выпьем, чтобы рабочие никогда не болели… И чтобы Шура (дедушка) отдал Елене Анатольевне деньги.

(Елена Анатольевна Чайковская — подруга трех поколений нашей семьи. Общались мы много и часто, и вот Саша где-то услышала про занятые у Е.А. деньги.)

Второй ее тост стал девизом нашего дома. Ни одно семейное застолье, ни один праздник не обходится без этого тоста. Причем сама автор его уже много лет не произносит, но милостиво поощряет кого-нибудь из нас озвучить свое творение. В первоисточнике это звучало так:

— Давайте выпьем за наш маленький семейный столик!

Лучше и не скажешь… особенно если тебе три года.

Уверен, что все родители, бабушки и дедушки ведут дневник детских высказываний (эдакий «От двух до пяти» К. Чуковского).

Выглядит эта пытка примерно так:

— Когда Петеньке было два годика, он бежал по дорожке на даче. Мы тогда снимали полдома у одной милой дамы в Кратово. Толя, не помнишь, как звали нашу хозяйку?

— Мария Борисовна. Но неважно — рассказывай про Петю.

— А, ну да, так вот Петенька споткнулся о корешок и упал. Галя к нему бросилась, а он сам встает и говорит: «Песя бух!»

И вся семья заливается счастливым смехом.

И только тридцатилетний Петя сидит с перекошенным от злости лицом, да и кривые улыбки гостей не выражают всего того ликования, которое подразумевает это «бух». Всеми этими перлами долго развлекают несчастных гостей и добивают их демонстрацией многочасового фильма «Как мы ездили в Турцию в 1988 году с Потаповыми (вы их не знаете), с Верой Тимофеевной (вы могли ее видеть у Курякиных) и где Петеньке четыре годика (вон он в море с Витей, видите?)».

Не могу удержаться и бросаюсь в омут умиления (вам еще повезло, что не показываю кино «Андрюша и Саша на балконе с арбузом»).

Начну с высказываний маленького Миши.

Диалог с мамой:

— Вот родится у меня дочка, а тебе опять мальчик попадется.

— Почему?

— А тебе все время мальчики попадаются: папа попался — мальчик, я тоже мальчик.

Отец с ребеночком

Обнял папу… Помолчал и говорит:

— Ах, какая картинка: отец с ребеночком!

Не знаю, как сейчас, но тогда была популярна игра в шарады.

Ответ: МосКва

Ответ: ЛимонАд

А вот наоборот:

Ответ: РайКин

Загадки: «Две головы, ног нет, а ходят?»

Отгадка: Карты

И наконец: «Не фонтан, а пьет?»

Отгадка: ПАПА

Все. С Мишей хватит.

Саша учит «Руслана и Людмилу». Читает:

— Там русский дух… Там рысью пахнет…

— Кем, кем пахнет? — спрашивает бабушка.

— Рысью! — видит недоуменные глаза, поясняет: — Ну, рысь — тигр такой.

Придумала загадку.

Отгадка: Комар

Андрюша — пытливый ум:

— А волки по лестнице ходить умеют?

Ну и наконец внучка (что-то неправильно делает).

Андрей:

— Элла, Побойся Бога!

— Помойся, Гога, — парирует она.

Разговаривает с бабушкой Леной:

— Мы с Шурой (прадедушкой) скоро пойдем на ипподром…

— И что вы там будете делать?

— Шура будет скакать на лошадях… — видя бабушкино недоумение:

— Да, да, он не такой уж и старый — будет скакать!

От двух до пяти

Пару раз мне удалось вытащить папу на рыбалку за черту оседлости — в Швецию. Он скрипел, не хотел:

— Почему Швеция? Какая там, к черту, рыбалка?! Давайте поедем на Волгу…

Но после серьезного внушения со стороны внучки вынужден был согласиться.

И вот мы отправились в заграничное путешествие. Прежде чем оказаться на вожделенном водоеме, папа терпеливо сносил поездки по стране: по городкам и фьордам, по Стокгольмам и Гетеборгам — и в целом явного раздражения не выказывал.

В гостиницах мы брали два номера. В одном жили мы с Таней, а в другом — папа с девятилетней Сашей (Андрей тогда с нами не поехал).

Саша полностью контролировала дедушку: куда ходить, что покупать, сколько съесть мороженого, выпить колы и вылизать чупа-чупсов и т. д. Размякший дед во всем потакал внучке. Нас, «взрослых», это, конечно, раздражало. В обычной жизни поглощение всей этой отравы не поощрялось, но и контролировать распустившуюся парочку было довольно сложно: жили-то они обособленно и целыми днями шастали по разным злачным местам.

Наконец, слава богу, у папаши кончились кроны, а поменять доллары в маленьком городке не получалось. И мы злорадно стали контролировать общие расходы. Саша предприняла пару попыток выцыганить у меня денег — но нет! Отныне только здоровое питание!

Проходит день, другой, и вдруг я вижу: по улице идут папа с Сашей, которая поедает огромный шар сахарной ваты!

«Так! Все-таки нашли где поменять деньги», — с горечью понял я.

На следующий день мы поехали дальше. Увидя в очередной раз дочурку с леденцом, я не выдержал и устроил им обоим разнос.

— Зачем же ты дал деньги, если ты такой жадный? — спросил пристыженный отец.

— Я?!

— Ну а кто?

— Я не давал!

— А у меня их и нет, — сказал папа.

— Это были мои деньги, — вдруг подала голос Саша.

— ???

— Я их там, в гостинице, нашла.

— ???!!!

Оказывается, в комнате, где они жили (а это был старый деревянный жилой дом, переделанный под отель), за стенным ковром была маленькая дверка. Саша ее нашла, каким-то образом открыла, пролезла внутрь и оказалась в небольшой комнате, где стоял письменный стол, а на столе лежали деньги… И вот, вспомнив про голодающего дедушку, про батончик «Марс» и про «Фанту», она их и взяла.

То есть два дня они кутили на ворованные деньги!

Естественно, мы эти деньги… (так и подмывает написать «вернули владельцу»… но нет). Мы просто испугались, что не сможем должным образом все объяснить… да и сумма была не ахти какая… Словом, семейка сработала чисто. Ограбили отель и ловко ушли от погони.

Чтобы окончательно запутать следы, мы поехали в Гетеборг в парк аттракционов. Саша носилась как угорелая, залезала на все карусели, горки и качели и каждый раз упрашивала дедушку прокатиться с ней.

— Ни за что на свете! — твердо говорил дед.

Идем дальше по аллее и видим сквозь кусты, как, не спеша, позвякивая, ползет паровозик с вагончиками.

— Ну хоть на электричке поехали! — взмолилась Саша.

— Ладно, давай, — сломался папа, понимая, что изо всех зол старый поезд наименее опасен.

Мы подошли к станции, усадили деда с внучкой в вагончик, при этом толстый металлический поручень плотно прижал их к спинкам сиденья (непонятно, зачем?), и… «чух-чух-чух» — паровозик отправился в путь.

А я тем временем покинул станцию, вышел на площадь посмотреть, как счастливая парочка едет по парку… и обомлел!

Оказывается «чух-чух-чух» поезд делал, только подъезжая к остановке (тогда-то мы его и увидели) и стартуя со станции.

А дальше… Дальше начинался ад!

Долгожданная рыбалка

Как оказалось, это был самый крутой во всех смыслах аттракцион в парке. Поезд с бешеной скоростью мчался по спиралям и мертвым петлям… Взлетал к небесам… И падал в пропасть… Разворачивался вокруг своей оси и входил в крутой поворот… И так минуты три!

Когда наша парочка вылезала из вагона, то даже у Саши был растерянный вид. Какой вид был у ее дедушки, вы и сами можете представить. Так выглядят космонавты, ступившие на землю после полугодового пребывания в невесомости.

Слегка пошатываясь, но достаточно твердой походкой папа подошел к нам и отчеканил:

— Все! Хватит. Рыбалка.

Мы безропотно согласились. И началась рыбалка.

Вероятно, именно тяга к аттракционам сподвигла папу на повторное путешествие в Швецию спустя несколько лет. На этот раз и внук Андрюша милостиво согласился присоединиться к нашей группе.

Во избежание эксцессов мы не стали заезжать в большие города и отправились сразу на место лова рыбы в арендованный нами дом.

Отъехав километров 100 от Стокгольма, мы, руководствуясь картой, свернули с шоссе, проехали немного по лесной дорожке и оказались на берегу моря. Там на мысу стоял арендованный нами дом, под ковриком лежал ключ — мы и поселились.

Формальности описал, теперь буду восторгаться.

Шведский климат, шведская природа очень напоминают нашу. Но ни один российский морской пейзаж не сравнится с красотой скандинавского побережья Балтики! (Прости меня, Айвазовский, христа ради.) Да и Балтики той у нас теперь кот наплакал.

Цветущие луга, сосновые леса, песчаные дюны, гранитные берега и острова — вот вам унылый северный ландшафт.

Островов в Швеции около 30 000! Их там настолько много, что, глядя на море, ты не видишь горизонта… только острова, островки и островочки.

И именно их необъятное количество сыграло забавную шутку с обитающими там рыбами. Балтийское море превратилось в малосольное озеро, поэтому, наряду с морскими, там прекрасно себя чувствуют и рыбы пресноводные. В море можно поймать леща, плотву, окуня и даже щуку.

Домики, как правило, стоят у самой воды, так что удочку при желании можно забрасывать прямо с террасы. Заборов в Швеции не бывает, да и от кого ограждаться, если ближайший сосед живет километрах в пяти от тебя.

В общем, красота несусветная.

Папа очень органично вписался в этот скандинавский рай. Вставал в четыре утра, забрасывал снасти и, покуривая трубку, вытаскивал пресно-соленых рыбешек из водоема.

Идиллия продолжалась часов до девяти, после чего папа ложился спать. И тут просыпались мы.

Легкая рыбалка, долгий здоровый завтрак, купание, собирание грибов и черники… Пробуждение папы… Обед… Сон… Купание под крики чаек и папы, который уже сел на вечернюю зорьку, а мы ему распугиваем всю рыбу… Чистка и приготовление рыбы… Ужин… Купание… Сон.

Сказка!

На третий день отдыха счастливые дети стали слегка подвывать от тоски.

Конечно, с папой и дедом очень весело, но не за тем они добирались за тридевять земель, за границу, чтобы куковать сутками (или с утками) в необитаемом лесу у лукоморья.

И стали дети придумывать поводы, чтобы в город стольный иль другой какой слинять. А городок ближайший был в часе езды на автомобиле скороходном.

И вот подсылает свет-Андрей сестру свою младшую Сашеньку к батюшке на переговоры.

— Кончилось, — молвит Сашенька, — у нас молочко белое, не с чем деткам кашку пшенную кушати.

— Да вон же в леднике полкрынки стынет, — отвечает батюшка.

Ушла. Вернулась.

— Бражка у вас с дедушкой на исходе, подкупить бы?

— За печкой вон кувшин непочатый стоит.

Ушла… долго нет… Сам брат приходит:

— Лимоны желтые, заморские, все вышли, нечем будет рыбку жарену на трапезе сдобрить.

Глянул батюшка… а и впрямь нету лимонов кислых.

— Ну, делать нечего, надо в путь-дорогу собираться (да и самому ему невтерпеж на волю вольную вырваться).

Снарядили колесницу, дедушку хоромы стеречь оставили и понеслись в славный город Фюрюзунд за лимонами толстокожими, да и за другими гостинцами-диковинами.

И так каждый день. Неугомонный характер питал детскую фантазию, папаша сурово, но радостно потакал, и только дедушка ловил себе рыбку и о странствиях не помышлял.

Городок в три улицы мы выучили наизусть, но все равно каждый раз находили какое-нибудь новое развлечение.

Например, покупка той самой бражки походила на отдельный аттракцион.

В Швеции с алкоголем все очень непросто: стоит дорого, продается только в определенных местах, да и то не всегда. В Фюрюзунде магазин был один. На входе ты брал талончик с номером очереди и шел себе восвояси. Дальше ты мог бродить по городу, заходить в магазины и кафе, но где бы ты в данный момент ни находился, ты всегда мог поднять голову и на ближайшем углу увидеть электронное табло с текущим номером «пьяной» очереди!

— Ага, 234, еще осталось 27 — гуляем дальше.

И вот как-то возвращаемся мы с покупками из города, выходим из машины, идем на берег — дедушки нет. Наверное, спит. Решили посмотреть, каков сегодня улов.

Достаю из воды садок[9]… а там рыбы видимо-невидимо! И лещи, и плотва, и окуни «вот такие»!.. Как никогда!

Ну, мы поохали, языками поцокали и опустили садок обратно.

Вдруг смотрю, прямо около берега рыбина здоровенная плавает — и так вяло, медленно, что хоть руками бери. Только я об этом подумал, как рядом появляется вторая, даже больше, чем первая, а следом еще две, поменьше… и тоже какие-то снулые.

— Это же наши! — вдруг кричит Андрей. — Уплывают!

И тут я понял! Садок! Когда я опустил его в воду, вероятно, нижняя дверца уперлась в какую-нибудь корягу и открылась. И рыбы, не веря своим глазам (или чему там не верят рыбы), стали выплывать наружу.

— Лови! — закричала Саша.

И я как был, в городском, прыгаю в воду и начинаю хватать руками уходящую добычу. Но не тут-то было. Обретя свободу, рыбы довольно быстро оклемались и, элегантно уворачиваясь от моих цепких рук, радостным косяком ушли в глубины морские.

О ужас! В садке остались два полудохлых окунька, папа вот-вот проснется, вечером приедут гости — что делать?!

— Так, все хватаем удочки и ловим! — распорядился я, выливая воду из новеньких мокасин.

Обманутый дедушка

Ну, мы и засели. И что удивительно, вопреки всем рыбацким законам (день, жара, волны явно не способствовали хорошему улову), мы умудрились наловить довольно много рыбешек. Конечно, не таких, как главный рыбак, но все же. Видно, уж очень велико было желание не расстроить папу-деда, да и по шее не получить!

Улов, чтобы скрыть улики, мы быстро переработали: почистили и нарезали, а вечером пожарили на гриле.

— Что-то маловато рыбы, я вроде больше наловил, — ворчал папа.

— А мы на завтра, на уху оставили, — врали дети.

И обошлось! Только сейчас, читая эти строки, папа узнает о той трагической истории: о коварстве и любви, о добре и зле… где все же добро (шведская водка и жареная рыбка) победило зло (колчеруких детей-внуков, обманувших удачливого рыболова).

Скрепы

Возвращаясь к «семейному столику», который трехлетняя Саша сделала символом нашего дома, наряду с папиным «сервируй», я теперь понимаю, что это и есть те самые (не люблю это слово, но в данном случае точнее не скажешь) СКРЕПЫ, на которых держится наш маленький мир. И вот, чтобы крепче скрепить эти скрепы, мы мчимся каждый год на Валдай, в дом отдыха на берегу озера Ужин, где уже много лет папа с мамой проводят отпуск-рыбалку. Валдай для папы — место идеальное во всех отношениях. Во-первых, путь от крыльца до озера занимает 46 секунд медленным шагом или полторы секунды для собаки, которой бросили в воду мяч. Во-вторых, место это располагается в пятистах километрах от Москвы, а это значит, что ни враг, ни друг в такую даль не прорвется.

Интересно, что папа, организовавший и проведший бесчисленное количество юбилеев своих друзей, свои «даты» очень тщательно скрывает. Поэтому и забирается в такую даль каждый год 19 июля. И все же некоторые отчаянные головы пробиваются сквозь время и расстояние. Директор Театра сатиры Мамед Агаев, Леня Ярмольник, Федя Добронравов, Лена Подкаминская и кое-кто еще приезжали «в глушь» поздравить папу с днем рождения.

Мы с детьми тоже из года в год появляемся «сюрпризами».

Ритуал незыблем. Каждый из нас звонит поздравить папу-деда с днем рождения и на вопрос: «Ты где?» — врет что-нибудь органичное: «Еще сплю», «На работе», «У меня съемки» и т. д. А сами уже проезжаем Великие Луки. Папа делает вид, что верит, мы — что верим, что он верит, и через пару часов:

— Ага!!! Урррра! Ух ты!!!

Крепим скрепы мы и в Москве. Созваниваемся с детьми:

— Надо бы повидаться. Может, сходим куда-нибудь? Например, в мое кафе?

— Ну, можно, — вяло соглашаются дети: — А может, к Шуре с Татой? (Так все друзья и внуки зовут моих родителей).

— Тогда сами звоните, а то могут и послать… (Идея пойти в гости возникает обычно за полтора часа до самого похода.)

И вот мы, большой толпой, с собаками, вваливаемся к ним на Котельники.

Многолетний нелегкий опыт жизни с моим папой делает свое дело.

«Семейный столик» «сервирован». Разнообразные салаты, три вида супов и два горячих приготовила мама за эти полтора часа. И начинается смазка, а точнее, обмывка скреп.

Валдайские будни

Несколько лет назад папа решил, что нашей большой семье стало трудно развернуться на древней даче, и начертил проект домика, где они с мамой будут коротать дни в уединении. Сам начертил! Видимо, пара архитектурных генов русской половины семьи каким-то воздушно-капельным путем передались и ему. Проект очень стильный. Китайцы назвали бы его «техника дрожащей руки», японцы — «аист лапой».

Однако идея зодчего состояла не в том, чтобы точно начертить условные линии, а чтобы передать суть задачи. А суть такова: маленький прямоугольник (П) — это существующая банька. От нее отходит некое помещение, назовем его коридор (К), который вливается в цирковую арену — гостиную (А). И ведь это не просто проект — это генеральный план! Чертеж не ограничивается пространством здания, он вырывается за его пределы и конструирует картину окружающего ландшафта. От дома отходит живописная Г-образная аллея (Г), которая упирается, как баран, в новые ворота (В).

И что самое удивительное, моя мама построила дом по этому плану!

Скрепы

Правда она добавила пару спален, кухню и балкон (творец не счел эти мелочи заслуживающими внимания, ведь главное — попарился в бане и сесть в круглом зале за круглый стол), но в остальном все, включая ворота, соответствует замыслу «архитектора».

Как видите, сама идея проекта не подразумевает «одинокое коротание». Если ты хочешь уединения, то зачем тебе «цирковая арена» без спальни? Ну и все! Семья моментально переползла из старинной дачи в «сторожку» при бане, потому что именно там всегда «сервировано», именно там стоит «семейный столик»… И вот мы сидим, едим, выпиваем, подшучиваем друг над другом, а потом собираем посуду в корзины и несем через весь участок в большой дом, где стоит посудомоечная машина.

И вот иду я по дорожкам, где ходил в поход, где наступил на цыпленка, где первый раз сел на велосипед, где залез в свою первую конуру… несу грязную посуду и думаю: «Вот я, человек ненавидящий всякий пафос, неприемлющий псевдосентиментальность, иду с корзиной в старый дом и тихо радуюсь. Больше того, даже мило умиляюсь. (Фу, какая гадость!) Откуда это? Где сарказм? Где наша фирменная семейная ирония?»

И вдруг понимаю: — ДАЧА! Вот она, точка опоры, центр всеобщего притяжения… Вот она, как и ироническое отношение к жизни, ненадуманная семейная традиция.

На этой даче познакомились мои родители, здесь родился и я. А теперь мои дети и внуки с радостью сюда приезжают. И пока эта тропинка вьется, пока еще скрипят старые скрепы — значит, все будет хорошо, все будут счастливы, а семейный столик всегда сервирован.

— Эй! Кто-нибудь видел таблетки для посудомоечной машины?