Академия Космического Флота: Аромат эмоций Селена Сирена
– Да, молчал, – адмирал вновь сплюнул кровавый сгусток на пол и зарычал в ответ. – Она взяла с меня слово, что я тебе не скажу. Но как ты думаешь, зачем я написал тебе с утра сообщение? Меня достало смотреть на то, как ты то эмоциональный взлом сознания бедной девочке устроишь, то просто наорёшь на неё ни за что и ни про что. Я уже и не знал, как до твоих куриных мозгов донести факты! Она мне дорога, и я не хотел бы, чтобы ты всё испортил.
– Ты… с ней… спал? – белки Киара заволокло алым. Он с трудом сдерживал себя.
– Нет. Она просто сильно устала после донорства крови, и я уложил её в свою постель.
Киар растерянно моргнул, красная пелена мгновенно спала.
– Донорства крови? – эхом произнёс он, явно плохо соображая после того, как его затылок проделал ещё одну вмятину в полу адмиральского бокса.
– Да. Анестэйша родилась на Захране, её организм адаптировался к некоторым тяжёлым металлам и радиоактивным вещам или как-то так, я не вникал точно, можешь спросить у Дориана, если тебе интересно. Док нашёл в её крови криоциты, именно донорством крови она занималась последние месяцы напролёт в моём боксе.
Киар поднял руку и почесал гудящий затылок, а затем задумчиво оглядел растекающееся бардовое пятно на ладони.
– То есть всех этих дополнительных занятий по тактике и стратегии не было? – хмуро уточнил он у брата.
– Не было, – подтвердил Юлиан. – Это была отмазка для тебя, чтобы ты поверил.
– И она не хотела того, чтобы я знал правду?
– Не хотела, – терпеливо подтвердил адмирал.
– А ты почему решил слово нарушить?
– Она вошла в мой первый круг, я понял, что не могу больше смотреть на то, как Вы собачитесь.
– Понятно, – глубоко вздохнул Киар и потёр глаза. Вселенная, какой же он всё-таки слепой идиот! И эти его догадки на счёт её связи с Игнаром Радосским… Ведь раскопал все факты, но не смог правильно связать в единое целое! Стало и смешно, и грустно одновременно. Слепец! А ведь его интуиция кричала о том, что что-то не так с этим Стасом Радонежским, его тело пристрастилось к её остро-пряным эмоциям, а он в упор не замечал девушку в мужском комбинезоне с модулятором голоса и несколькими гиалуроновыми имплантами.
Наверно, теперь стоит пойти и извиниться за всё, что он сделал и наговорил ей за это время. Нехорошо как-то получилось.
– Пожалуй, надо извиниться перед ней, – пробормотал командор. – Пойду, навещу её.
– Мне тоже надо. Как-никак сейчас я фактически нарушил данное ей слово, рассказав всю правду тебе, – помрачнел Юлиан. – Подожди, давай я вызову её сюда.
Киар оглядел кабинет старшего брата, в котором не осталось ни одного целого предмета. Мебель разбита на куски, по стенам змеятся паутинки трещин, на полу вмятины и осколки плазменного экрана, всё перепачкано кровью. В пылу драки они даже пробили стену в сантехнический узел, и теперь там зияла огромная дыра. Да уж, роботам-уборщикам придётся изрядно постараться, чтобы восстановить кабинет Юлиана.
– Зови, – хмыкнул Киар.
– Странно, коммуникатор выключен, – отметил Юлиан через несколько минут, чуть нахмурившись.
– Разрядился, наверно. Сейчас, отправлю цифрового помощника найти её и привести, – сказал Киар, морщась от боли в скуле и набирая соответствующую команду.
***
Приходила я в себя тяжело, рывками. Видимо, сказалась мои постоянные сдачи крови, так как сомнительно, чтобы отец сэкономил на моём похищении. Он вообще всегда предпочитал всё самое лучшее и дорогое и презрительно кривил губы, когда ему предлагали что-то «экономичное» или «бюджетное». А то, что меня похитил собственный папочка, для меня секретом не являлось.
– Проснулась, – обрадовался смуглый мужчина с короткой бородкой. – Любишь же ты поспать, красавица!
Я огляделась. Небольшой скоростной катер на трех-четырёх человек, явно таноржский, судя по количеству кнопочек и дисплеев на квадратный метр. Я была пристёгнута к комфортному трансформируемому креслу, а вот мои руки оказались свободными. Разумеется, первым делом я потянулась к застёжкам, но отстегнуть их так и не смогла. Заблокированы. Второй мыслью было проверить коммуникатор, но вот его похитители заботливо сняли с моей руки. Надоедливого Анчоуса нигде поблизости видно не было, хотя именно сейчас я не отказалась бы от его компании.
– Где я? – произнесла неожиданно сиплым мужским голосом. Пить хотелось ужасно, да и во рту было ощущение, будто крыса сдохла. Забористой, однако, дрянью меня напичкали.
– А вот модулятор голоса рекомендую выкашлять, да побыстрее. Игнар Павленьтиевич и так громко ругался, узнав, что вы подстриглись и перекрасились, а также изуродовали своё лицо. Боюсь, модулятор голоса станет для него нокаутирующим ударом.
Я хмыкнула, подумав, что для моего отца вряд ли что-то может стать нокаутом, но придержала свои мысли при себе и послушно надавила на искусственный кадык, вызывая приступ сухого кашля. Маленькая серебристая капсула размером с монету упала мне в раскрытую ладонь, и я её успела спрятать как раз за секунду до того, как услышала своего отца.
– Я же сказал сразу же меня позвать, как только она очнётся. В чём дело, Сэмюэль, у тебя плохо со слухом? – голосом Игнара Радосского можно было бы разрезать сталь. Сухой, резкий, властный, пугающе низкий и очень недовольный.
Я видела, как посерел пухловатый мужчина, и мне даже на миг стало его жалко. Лишь на миг, пока я не вспомнила, что он и есть мой похититель. Мой желудок отозвался на высказывание отца громким бурчанием.
– Принеси Анестэйше еды и заодно сообщи Ковину, что он перестарался со своим снотворным. Я просил, чтобы оно действовало пару часов, а не пару суток. Как приземлимся на Танорг, пускай на глаза мне даже не смеет показываться, я очень зол на него. А ведь мог эти два дня провести с дочерью.
Сэмюэль из серого стал совершенно белым и тут же ринулся в направлении двери. Неполную минуту спустя отец всё-таки обошёл моё кресло и встал передо мной во весь свой рост. За те полгода, что мы не виделись, он заметно похудел, отчего острые скулы стали ещё более острыми, а синие глаза – выразительными.
– Ну-с, блудная дочь, рад тебя, наконец, видеть, – произнёс он таким тоном, что теперь отчего-то страх почувствовала я.
– А я тебя не очень… – совершенно искренне призналась я, несмотря на вопящее чувство самосохранения.
Миг – и хлёсткая пощёчина опустилась на мою праву сторону лица. В ухе зазвенело так, что я почувствовала себя оглохшей, а голова безвольно мотнулась в сторону. Если бы я не сидела и не была пристёгнута к креслу, то уже точно валялась бы на полу. От неожиданности и острой боли картинка задвоилась в глазах.
– Это за твой побег и откровенное хамство, – ответил он на невысказанный мною вопрос, а затем досадливо цокнул языком, вынул белоснежный платок и прижал к нижней губе, воспользовавшись моим оцепенением. Отец никогда меня не бил, и случившееся казалось мне дурным сном.
Губа болела так, словно её покусал рой ос. Я хотела отстраниться от чересчур сильного давления, но Игнар Радосский строго прицыкнул:
– Губа рассечена, идёт кровь, – произнёс он таким тоном, будто неудачно вступил ботинком в лужу, а не ударил меня! – Надо остановить. Не хочу, чтобы, когда мы шли по трапу, меня обвинили в жестоком обращении с собственной дочерью. Для журналистов всё должно выглядеть как счастливое воссоединение семьи после того, как Космический Флот нагло выкрал мою дочь.
– Что? Каких журналистов? – от последних слов мне стало дурно настолько, что я сама вцепилась в платок отца.
– Не захранских, разумеется. Ничего не имею против Захрана, но это мусорная планета, из которой я просто выкачиваю деньги и ресурсы. Что касается влияния, то, к моему величайшему сожалению, твоя родная планета его не имеет в виду небезызвестного синдрома Кесслера.
– Твоя родная планета? – это словосочетание слегка царапнуло мой слух. В голове всё ещё шумело от пощёчины.
– А я думал, ты посообразительнее будешь, раз смогла сдать вступительные экзамены в Академию, – скривил губы Игнар Радосский с таким видом, что я мгновенно почувствовала себя маленьким несмышлёным ребёнком, несмотря на возраст.
Мотнула головой. Это он специально так делает и вновь пытается манипулировать мной. Растоптать чувство собственного достоинства, унизить, умалить умственные способности, вбить в голову, что без его поддержки и опеки я никто. А ведь с мамой он поступил точно так же. Год за годом вбивая в её голову, что она слишком слабая здоровьем, ничего не умеет, над ней будут смеяться, если она выйдет на работу, а он способен обеспечить семью… Ничего не значащие фразы, намёки, завуалированные под заботу, лёгкие угрозы, – и мама действительно поверила в его слова.
Я ещё раз осмотрела своего отца с ног до головы, подмечая все детали. Отец был более смуглым, чем я или мама, но я раньше это объясняла частыми командировками на южное полушарие Захрана, где более тонкий озоновый слой и менее щадящие лучи солнца. Тёмные волосы, как у всех людей с Танорга, обрамляли его лицо. Брюнеты и шатены на Захране встречались, но своей золотой шевелюрой я явно пошла в мать и деда по материнской линии. А вот глаза у Игнара, как и у Илларии были большими и насыщенно синими… Даже, пожалуй, чересчур насыщенными.
– Линзы, – пояснил очевидное мой отец, заметив, как я внимательно разглядываю его лицо. – А разрез глаз увеличил хирургически. Хотел больше походить на захухрю.
Неожиданно все странности начали складываться в одну огромную и сложную картину. Происхождение моего отца объяснило и то, откуда у меня в няньках HAUS-8, названный Натаном таноржским искусственным интеллектом. И как я только столько времени наивно верила, что столь сложную модель могли создать на Захране, и не видела очевидных нестыковок? А почему меня не напрягло то, что мой отец лично дописал протокол «Цербер»? Он же хороший, даже отличный программист… А, как известно, лучшие программисты рождаются на Танорге – планете передовых технологий. Даже появление Игнара Радосского на космическом корабле таноржцев стало таким логичным и таким понятным. Опять же – возраст моего отца. Ему было уже шестьдесят с хвостиком, но при этом он выглядел гораздо моложе большинства захухрей. Неудивительно, если учесть, что продолжительность жизни таноржцев превосходит жителей Захрана. А то, что Игнар Радосский знал о том, что пикси способны влиять на человеческих мужчин… О-о-о-о…
– А мама…? – почему-то это мне это сейчас было важнее всего.
– Иллария, разумеется, с Захрана. Мне нужна была женщина и ребёнок, чтобы выглядеть в глазах общества достойным членом Аппарата Управления Планетой. Чтобы к моему мнению прислушивались, и большинство голосовало так, как мне необходимо, нужны были не только деньги, но и некоторый статус, семья. Общество любит не только успешных бизнесменов, но и счастливых семьянинов.
Я промолчала, сглотнув неприятную горечь во рту. Неприятно осознавать, что долгие годы мы с мамой являлись всего лишь удобной ширмой.
Игнар Радосский ещё раз окинул меня взглядом, затем приложил магнитный ключ к ремням, и они отстегнулись с характерным щелчком.
– Ты можешь ходить по кораблю, но не делай глупостей, иначе вновь пристегну к креслу, и остаток дороги проведёшь в нём. С моим помощником Сэмюэлем ты уже познакомилась, на борту ещё двое пилотов – Рональд и Лайт. Не мешай им, пожалуйста. В твоих же интересах, чтобы мы достигли цели полёта, а не врезались в какой-нибудь астероид. В санузле средство для снятия краски с волос, а также антибиотики. Знаю, что ты не болеешь, но меня бесят твои импланты, пускай они почти и рассосались. Думаю, одной порции будет достаточно, чтобы вернуть тебе человеческий вид.
– А куда мы летим? – поинтересовалась бесцветным голосом.
По большому счёту мне было всё равно, но я решила, что не помешает выяснить планы отца.
– На Танорг, разумеется, – насмешливо ответил Игнар Радосский. – Неужели ты ещё не поняла? – я молча проглотила очередную шпильку в свой адрес.
– Зачем я тебе, отец?
– Во-о-от, смотрю, ты и об уважении вспомнила, замечательно. Почаще называй меня так, когда мы прибудем на Танорг, – мужчина блеснул глазами, а я так и не поняла, издевается он или действительно хочет, чтобы я чаще к нему обращалась, подчёркивая нашу родственную связь. – Что касается тебя, то раньше я планировал оставить тебя в качестве моей преемницы на Захране, а теперь, когда ты подалась в ККФОМ-цы, вот, думаю, может, стоит использовать тебя по-иному… Мне не помешают ещё одни руки и уши в Космическом Флоте.
Игнар Радосский улыбнулся каким-то своим мыслям и направился к двери, а моё сердце вдвое зачастило после этой отнюдь не дружелюбной улыбки.
– Ты не имеешь права меня удерживать! Ты не заставишь меня! Ты… ты… – я боялась собственного отца, но ещё больше я боялась того, что стану марионеткой в его руках. – В конце концов, я совершеннолетняя по законам Захрана, а, следовательно, тебе придётся меня отпустить.
– Лишь по законам Захрана. Не забывай, что ты лишь наполовину захухря, а наполовину таноржка. И летим мы сейчас именно на Танорг, где совершеннолетие достигается не в восемнадцать, а в двадцать один год. Тебе стоило быть прилежнее на лекциях в Академии, – с насмешкой бросил через плечо Игнар Радосский и скрылся за дверью.
От отчаяния закусила губу и чуть не взвыла, так как попала зубами по ране, которую поставил мне отец пощёчиной. Грязно выругавшись, пошла в санузел сплёвывать кровь и приводить себя в порядок.
***
– Юль, отпусти меня, я за ней! Цифровой помощник сообщил, что за сутки только один корабль покинул станцию космофлота, и это таноржский катер. Они даже не скрывались, введя конечной целью маршрута – сам Танорг!
– Допустим, я тебя отпущу. И что ты сделаешь?
– Как что?! Полечу на Танорг, найду Анестэйшу и верну её на станцию Академии!
Внутри Киара всё кипело от ярости и негодования, когда он раз за разом просматривал видеозапись, как какой-то громила воткнул шприц в плечо девушки, и она осела на пол. Затем таноржец перекинул её так, словно это не человек, а мешок с картошкой, и, подчиняясь приказам Игнара Радосского, доволок до близстоящего катера. Занятно, что всё происходило в первой половине дня, когда кадеты находились на лекциях. Никто не встретился на пути похитителей и не стал задавать неуместных вопросов. По одному только беглому взгляду на запись становилось понятным, что бизнесмен тщательно готовился к тому, чтобы забрать дочь из космофлота.
Примечательно и то, что помощник миллиардера до последнего сомневался, что перед ним девушка, а не парень, а потому окрикнул Анестэйшу по имени. Если бы она не среагировала и не начала оборачиваться, то вероятно, он отпустил бы её. Правда, Игнар Радосский с самого начала был уверен в том, что по коридору идёт именно его дочь, а не кто-то ещё. Пересмотрев видео ещё раз, Киар заметил, что темноволосый мужчина в деловом костюме схватил личного робота девушки HAUS-8 и нажал несколько кнопок, выключая. Сомнительно, чтобы миллиардер позарился на искусственный интеллект кадета и прихватил его с собой на продажу. Похоже, робот представляет какую-то ценность для самого Игнара Радосского, и именно из-за него он был уверен, что перед ним далеко не Станислав Радонежский.
– Киар, ты с ума сошёл? Что ты скажешь на Танорге? Что собственный отец украл дочь из Академии Космического Флота? Да тебя же на смех поднимут! Ко всему она дочь богатейшего и влиятельнейшего человека Захрана и единственная его наследница! Кто вообще в здравом уме и памяти поверит в то, что девушка решила наплевать на деньги и семейный бизнес, отказалась ото всего в пользу того, чтобы с утра до ночи бегать с вонючими кадетами на полигоне с повышенной гравитацией и рисковать своей жизнью, учась пилотированию кораблей? Киар, я уже молчу о том, что ты цварг! Таноржцы, как и захухри – люди, одна раса, и они по определению будут относиться ко всему, что ты заявишь, предвзято.
– Она ККФОМ-ец, честно сдала вступительные экзамены и была принята в Академию, – сквозь зубы упрямо прорычал Киар. – А значит, она в данный момент является не гражданским лицом, а военным, и обязана вернуться на станцию!
Он вспомнил, какой неподдельный страх испытывала Анестэйша при упоминании одного только имени её отца. Командор чувствовал, что просто обязан попытаться вернуть девушку в Академию ради неё же самой, уже не говоря о том, что именно благодаря её крови брат практически выздоровел. О том, в кого он сам превратится без её остро-пряных эмоций, он старался не думать.
Неожиданно Юлиан схватил Киара за рукав и рывком развернул к себе. Упрямо сжатые губы и кулаки, напряжённо подрагивающий хвост, бессознательно приподнятая верхняя губа, обнажающая острые клыки – всё говорило о том, что младший брат в очередной раз уже всё решил без его на то согласия. Спорить с ним бесполезно. Конечно, сам Юлиан хотел бы, чтобы Анестэйша вернулась на станцию, но также он понимал и то, что Игнар Радонежский – слишком влиятельный человек на своей планете. А судя по тому, что он прибыл на таноржском корабле, Танорг будет выступать на его стороне в этом конфликте.
– Ладно, Киар. Лети на Танорг, можешь взять моего личного «Тигра». До планеты примерно неделя пути, если воспользоваться туннелем, можно сократить дорогу до четырёх дней. Умоляю, веди себя благоразумно, не развязывай конфликтов, а я тебя прикрою перед советом генерал-адмиралов, а также свяжусь с правительством Танорга и сообщу требование отдать нашего кадета.
– Спасибо, Юль, ты настоящий друг! – Киар облегчённо выдохнул и бросился к выходу.
– Ну, а для чего ещё существуют старшие братья? Разве не для того, чтобы прикрывать задницу младшим? – долетело в след командору.
– Галактическое скопление тебе сам знаешь куда… – прилетело в ответ прежде, чем хвост младшего Леру скрылся за дверью.
Юлиан лишь усмехнулся и покачал головой. Похоже, его планы на Анестэйшу Радонежскую отменяются. Если брату удастся вернуть девушку, а он очень на это надеялся, то он к ней никого и на лазерный выстрел не подпустит.
***
Через силу я поела еду, принесённую Сэмюэлем, привела себя в порядок, как просил отец. На полке возле душа действительно обнаружились антибиотики, а так как физические нагрузки и донорство заметно повлияли на кровеносную систему, от имплантов уже почти ничего не осталось. Я выпила таблетку, понимая, что через несколько часов моё лицо станет заметно более женственным, и залезла в маленькую кабину, чтобы смыть с себя запах двухдневного пота. Средство для снятия краски с волос оказалось до отвращения хорошим, уже спустя полчаса из зеркала на меня смотрела миловидная блондинка.
Сделав все свои дела, я решила пройтись по катеру. Отец сказал, чтобы не делала глупостей, но он не запрещал мне выходить из бокса. После просторных аудиторий Академии и многочисленных жилых этажей таноржский катер показался мне почти что крошечным. Я насчитала всего четыре бокса, один общий санузел, технический отсек и коридор, ведущий в рубку.
Когда я приблизилась к рубке, то услышала голос моего отца и ещё парочку молодых и звонких мужских голосов. Я тихонько прокралась по коридору и приложила ухо к двери, чтобы расслышать разговор как можно лучше.
– Только что на связь выходил Танорг. Говорит, что они нас ждут, но уже в погоню отправлен представитель Космического Флота, требующий вернуть кадета Космического Флота обратно на станцию.
Сердце застучало быстрее от этой новости.
– Кого отправили? Надеюсь, хотя бы не пикси? – в голосе отца почувствовалось явное омерзение.
– Нет, Игнар Павленьтиевич, цварга, командора Киара Леру.
Ответа отца я не услышала, так как внезапно отъехавшая в сторону дверь стала для меня полнейшей неожиданностью. Слишком сильно сосредоточившись на голосах, я не заметила, как навалилась на дверь всей своей массой, в результате чего она открылась, а я позорно вывались на четвереньки по центру рубки. Внезапная тишина опустилась на рубку, пилоты усиленно делали вид, что занимаются лишь управлением катера. Волна неудовольствия прошлась по лицу Игнара Радосского, когда он увидел меня, распластавшуюся на скользком полу рубки. Я и сама поняла, что крупно влипла, потому что больше всего на свете мой отец ненавидел, когда его кто-либо подслушивал или совал нос в его дела.
– Я… я случайно… дверь не открывалась… – попыталась соврать я, но в результате сделала лишь хуже. Синие глаза отца вспыхнули ненавистью.
– Это было очень глупо с твоей стороны. Видимо, поганых генов твоей матери в тебе больше, чем моих, – произнёс он с какой-то долей сожаления, а уже затем активировал коммуникатор. – Сэмюэль, ты разобрался с HAUS-8, успел сделать то, что я просил?
– Да, Игнар Павленьтиевич, успел, но нужен подопытный образец, чтобы проверить, Вы же понимаете, что настройки очень тонкие…
– Отлично. Сейчас проверим, – и прозвучало это так, что вдоль спины у меня пробежали мурашки.
Дальнейшие события я с трудом могла описать. Я брыкалась и сопротивлялась, царапалась и даже укусила в бицепс огромного таноржца, но помощник отца лишь поморщился, пытаясь схватить меня. Он весил раза в два больше меня, а в плечах был шире как минимум втрое, но в отличие от меня Сэмюэль оказался неповоротливым и совершенно не имел никакой физической подготовки. Я же хотя и была легче и слабее, но не зря столько времени занималась у капитана Валлуни и на индивидуальных занятиях с Диком. Однако таноржский катер сильно проигрывал бару «Три пингвина» или даже кадетской столовой – бежать было некуда. В какой-то момент меня схватили за руки, вывернули их с такой силой, что хрустнули суставы, а на глазах выступили слёзы, и буквально швырнули в трансформ-кресло в знакомом боксе. Ремни безопасности мгновенно щёлкнули, вжимая в спинку кресла. Не без гордости я увидела, что по лбу Сэмюэля течёт пот, а под левым глазом вот-вот проявится внушительных размеров синяк. «Что бы они ни задумали, дёшево я им не дамся!» – крутилось у меня в голове. Однако моё боевое настроение как ветром сдуло, когда в бокс вошёл отец с Анчоусом в подмышке одной руки и шприцом внушительных размеров в другой. Сердце зачастило в тахикардии от плохого предчувствия.
– Отойди, Сэмюэль, сейчас я её успокою.
Я рванула руки, но их неудачно прижало ремнями. Прямо как в моём самом частом кошмаре.
– А ведь я предлагал тебе пойти другим путём, но ты сама не захотела, чтобы с тобой обращались по-человечески, – прицыкнул языком отец, и тонкая игла вонзилась в моё предплечье.
– Что это? – прошипела я.
Было больно. Поступающая прозрачная жидкость буквально разрывала мои вены изнутри. Ничего общего с тем, как аккуратно Юлиан ставил иглу, чтобы взять мои криоциты. На миг показалась, что вместо крови у меня по артериям течёт лава, я завозилась, пытаясь выдрать иглу, но услышала:
– Анестэйша, мне не нравится причинять тебе боль, но ты меня заставляешь применять более жёсткие методы. Это специальный наркоз, не сопротивляйся…
Словно вспышка ослепительной яркой звезды, моё сознание озарила догадка. «Мне не нравится причинять тебе боль, но ты меня заставляешь…». Черты лица Игнара Радосского стали более размазанными, глаза потемнели, а нос… нос из-под полуопущенных ресниц стал выглядеть толще, как и подбородок.
– Яков… твой сын? – прохрипела, потому что от гадкого наркоза, вводящего меня в состояние амёбы, во рту пересохло.
Яков являлся мне абсолютно во всех кошмарах. Он был моим одноклассником и главным заводилой в игре «давайте унизим королеву мусора». Думаю, что его перекошенное злорадной ухмылкой лицо, когда он расстёгивал ширинку, чтобы помочиться на замарашку, врезалось в мою память на всю жизнь. Сейчас и только сейчас, глядя на отца, я вдруг поняла, насколько похожи эти двое моих мучителей. Особенно, если представить Игнара Радосского с раскосыми карими глазами вместо огромных ярко-синих.
– А всё-таки какие-то зачатки разума в ней остались, – хмыкнул голос отца. – Даже немного жаль будет, что такой интеллект пропадёт. Сэмюэль, размести HAUS-8 напротив моей дочери. Да вот так, чтобы она его постоянно видела… Впрочем, если зрительного контакта не будет, то тоже подойдёт, колебания всё равно распространятся…
– Игнар Павленьтиевич, прошу прощения, но ещё полностью не протестировали эту разработку, а всё-таки эта Ваша дочь, не хотелось бы, чтобы её мозг оказался выжженным…
– Делай, что я сказал, и не мели чушь языком! Она не цварг, не подохнет.
Глава 20. Суд на Танорге
Командор Леру представлял себе всё иначе. Он гнал истребитель, развив максимальную скорость, на которую тот только был способен, рисовал себе самые страшные картины того, что могло случиться с Анестэйшей, злился и выжимал из ионного двигателя всё возможное. Юлиан не обманул и сам связался с Таноргом, объяснив им всю ситуацию. Киар понял это, как только приземлился на платформу центрального космопорта планеты. Его моментально ослепили вспышки голокамер журналистов и оглушили многочисленные голоса:
– Вы представитель Космического Флота? Расскажите, пожалуйста, какие меры Вы предпримете против таноржцев, которые сейчас учатся в Академии, если Танорг ответит отказом и не выдаст Вам Анестэйшу Радосскую?
– Скажите, а это правда, что Вы силой удерживали девушку в Академии космофлота, заставив переодеться мужчиной?
– Анестэйша Радосская Ваша любовница? Командор, Вы поэтому прилетели за ней лично на Танорг?
– Вы принуждали единственную наследницу мультимиллиардера Игнара Радосского к интиму?
– Почему девушка по возвращении на родину после полугодового обучения в Академии Космического Флота не хочет возвращаться на станцию? Как Вы можете это прокомментировать?
Цварг готов был взвыть в голос. Как и все военные, он искренне ненавидел журналистов. Любое слово, любую фразу они могли переиначить так, чтобы обратить против говорящего. На счастье командора почти сразу же его «Тигра» оцепила местная Планетарная Полиция, и какой-то робот гуманоидной внешности обратился к Киару Леру.
– Уважаемый командор Киар Леру, офицер Космического Флота, gрошу Вас следовать за мной. Для Вашего комфортного пребывания на Танорге выделен номер в отеле напротив здания суда. Судебный процесс о незаконном привлечении Космическим Флотом к военной службе человеческой девушки Радосской Анестэйши Игнаровны назначен на завтра.
Командор скрипнул зубами, но проследовал вслед за отрядом роботов в блестящих серебряных панцирях с огромными зелёными шестиугольниками – отличительным знаком Планетарной Полиции на Танорге. Краем глаза он заметил, что отряд полностью оцепил его, взяв в кольцо и, таким образом, не давая передумать или двинуться в другую сторону. Но Киар Леру и не хотел никуда бежать. Он прибыл на Танорг с твёрдым намерением вернуться вместе с Анестэйшей, а потому, не обращая внимания на механических сотрудников, с лёгким интересом рассматривал улицу.
Вся улица буквально кишила роботами: большие и маленькие, на гусеницах и на шарнирных ногах, летающие и ползающие, личные и общественные, – они здесь были повсюду, куда ни посмотри, куда ни плюнь. До сих пор Киар не верил, что где-то во Вселенной существует планета, на которой роботов больше, чем живорождённых разумных существ, однако сегодня его мировоззрение заметно пошатнулось. Компактный механизированный асфальтоукладчик остановился, чтобы пропустить отряд Планетарной Полиции и командора, вендинговый автомат с энергетическими батончиками и газировкой вежливо отъехал в сторону, как только осознал, что находится на пути служителей закона. По газону вдоль улицы ездил гусеничный робот. Он рыхлил почву и проверял её влажность каждый квадратный метр. Если земля, по его мнению, оказывалась слишком сухой, то он подзывал специального поливальщика. Всю процессию замыкал ещё один робот, который внешне был похож на машину, для полировки полов, но присмотревшись, командор понял, что последний робот занимается стрижкой газона. В небе прогудел четырьмя винтами медицинский квадрокоптер. Судя по противному вою сирены, он очень спешил кому-то на помощь. Абсолютно всё, что видел Киар, было электронным и выполняло какой-то свой род задач.
– Прошу прощения, а далеко ещё до отеля? – раздражённо уточнил Киар.
Вся эта алюминиево-хромо-титановая масса уже порядком напрягала. Ни на Цварге, ни на одной станции космофлота не было роботов в таком количестве. Особенно сильно нервировали едва слышимый металлический скрежет и искусственно синтезированные голоса, характерные лишь для умных машин Танорга.
– Не положено.
– Что не положено?
– Вам не положено задавать вопросы, а мне – отвечать на них. Всё, что Вы сейчас говорите, записывается и может быть использовано против Вас в суде.
– Тупые железяки, – пробормотал Киар, думая о том, а сможет ли он вообще найти здесь людей.
Он искренне надеялся, что хотя бы на суде с ним будут разговаривать живые люди, а не роботы.
– Вы только что словесно оскорбили служителя закона. На Вас наложен штраф в десять кредитов. Его необходимо оплатить в ближайшие десять дней, при задержке оплаты за каждый день начисляется полкредита, – совершенно невозмутимо уведомил его робот.
– Что?! – возмутился Киар. Речь «служителя закона» его обескуражила настолько, что он даже на миг забыл, зачем прибыл на Танорг. – Да это же шварховы расценки! А как на счёт предупреждения «на первый раз»?
– На Танорге нет предупреждений «на первый раз». Простите, не понимаю, о чём Вы говорите. За использование бранных слов в общественных местах на Вас налагается штраф в пять кредитов. Его необходимо оплатить в ближайшие десять дней, при задержке оплаты за каждый день начисляется полкредита.
До дверей своего номера Киар шёл молча, закипая от злобы, но понимая, что лучше придержать язык при себе. Уже в дверях он развернулся к своим сопровождающим, чтобы уточнить на счёт того, где сейчас пребывает Анестэйша, но был остановлен механической рукой сотрудника полиции:
– Вот Ваша повестка в суд, командор Киар Леру, – рука протянула планшет с текстом цваргу. – Если Вы не знаете человеческого языка, то можете выбрать в настройках любой другой язык для прочтения.
– Знаю я этот язык, – недовольно мотнул головой Киар. Вся эта электроника… нервировала. Она не испытывала абсолютно никаких эмоций, была чистой, как белый лист бумаги, и было совершенно непонятно, как с ней общаться. – Я хотел бы увидеться с Анестэйшей Радонежской. Как я могу…
– Не положено.
Цварг сделал глубокий вдох и выдох, прежде чем задать следующий вопрос.
– Я хотел бы перекусить, где ближайшее кафе?
– Прошу прощения, но выходить из номера не положено. Ознакомьтесь, пожалуйста, с повесткой. Еда будет доставлена в Ваш номер. Что желаете?
– Ничего, – рыкнул Киар, понимая, что фактически попал в тюрьму. Чистую, просторную, с едой по требованию и охранниками последнего поколения, но всё же тюрьму.
Он бегло просмотрел повестку в суд. Процесс о незаконном привлечении Космическим Флотом к военной службе человеческой девушки Радосской Анестэйши Игнаровны назначен на завтра. Таноржцы сыграли на опережение, фактически обвинив Космический Флот в похищении захухри. Рука непроизвольно сжалась сильнее, хрустнул тонкий пластиковый корпус планшета, по жидкокристаллическому экрану расползлась некрасивая трещина.
– За порчу государственного имущества на Вас налагается штраф в двадцать кредитов. Его необходимо оплатить в ближайшие десять дней, при задержке оплаты за каждый день начисляется полкредита, – любезно известил Киара сотрудник Планетарной Полиции.
Командор, не прощаясь, резко захлопнул дверь перед носом робота, откинул планшет на кровать и тут же вызвал по коммуникатору своего старшего брата.
– Киар, ты уже добрался до Танорга?
– Да, но Анестэйшу не видел. Представляешь, этот захухря возомнил себе, что может потягаться с Космическим Флотом! Меня заперли до начала судебного процесса в номере отеля, словно я преступник… – возмущённо начал говорить командор, но Юлиан его перебил.
– Знаю, уже всё знаю. Я вёл переговоры с Аппаратом Управления Танорга, пока ты был в пути. Похоже, всё не так просто, как мы думали. Во-первых, Игнар Радосский имеет влияние и связи на данной планете, во-вторых, дело о привлечении Анестэйши Радосской на службу грозит Космическому Флоту перерасти в межгалактический скандал.
– И что ты предлагаешь?
– Не предлагаю, а уже попросил адвоката космофлота прибыть как можно быстрее на Танорг.
– Кто? – отрывисто бросил Киар Леру, смутно предчувствуя, что ответ ему не понравится.
– Эрик. Эрик Вейсс.
– Вселенная, Юль! В космофлоте целый штат адвокатов, какого шварха ты попросил взяться за это дело Эрика?! – не сдержался командор.
Эрик Вейсс был выпускником Академии. В своё время он блестяще окончил гуманитарное направление и выбрал стезю адвоката, отказавшись от дальнейшего служения в Космическом Флоте. Его не интересовали чины и звания, да и служба на космофлот прельщала не так, как деньги, о чём он искренне заявил в тот день, когда окончил Академию. На логичный вопрос генералов, какого шварха он учился десять лет, Эрик со смешком ответил, что считает это заведение лучшим в сфере опыта и связей, которые он мог получить, но дальше работа чисто на космофлот ему неинтересна.
В этом был весь Вейсс. Он всегда бесил Киара, потому что учёба давалась ему легко и играючи. Командор за всю свою жизнь не встречал гуманоида, у которого язык был бы подвешен так, как у Эрика. Но самой гадкой чертой Вейсса было то, что он был чистокровным эльтонийцем. Чистокровным. Эльтонийцем. Мужчиной. Встретить мужчину-эльтонийца на просторах галактики – это даже покруче, чем столкнуться с захухрей! Формально Эльтон входил в Федерацию Объединённых Миров, а потому имел право присылать до десяти тысяч новобранцев в Академию Космического Флота. Но фактически на Эльтоне проживали лишь эльтонийки. Эти во всех смыслах прекрасные создания время от времени покидали свою планету, чтобы забеременеть от какого-нибудь иномирянина и родить очаровательную дочку. Их гены были настолько сильными, что они перебивали практически любой набор ДНК совместимых с ними рас. А природа посчитала, что раз женщины вполне способны обходиться и продолжать род без мужчин, то и мальчикам появляться на свет вовсе не обязательно. В итоге, Эрик Вейсс был единственным представителем с Эльтона, который подал заявление в Академию Космического Флота. Разумеется, его взяли, даже не посмотрев на результаты вступительных экзаменов.
Но даже не это бесило Киара в Эрике больше всего. Пожалуй, единственное, почему Леру-младший просто-таки не переваривал Вейсса, так это то, что абсолютно все его девушки нет-нет, да и засматривались на Эрика, испытывая при этом острую похоть. А он как цварг это всегда чувствовал и терпел. При этом Киару всегда казалось, что Вейсс – это насмешка природы над его собственный расой. Фигура Эрика была похожа на цварга, такой же высокий, с хорошим мышечным каркасом и хвостом, оканчивающимся мягкой пушистой кисточкой, от которой млели все девушки и шёпотом просили потрогать.
– Киар, не будь как маленький. Ты прекрасно знаешь, что Эрик – один из лучших. К тому же, по счастливому для нас стечению обстоятельств, он как раз отдыхал на Танорге, и потому уже завтра будет представлять интересы Космического Флота в суде. Всё, не спорь больше и попробуй поспать. Судя по тому, как быстро ты добрался до Танорга, ты все четверо суток не спал. Отключаюсь.
Киар Леру грязно выругался, посмотрел на потухший дисплей коммуникатора, а затем перевёл взгляд на постель и понял, что не спал уже действительно почти сто часов кряду.
***
Утро следующего дня началось с оглушительно громкого стука в дверь и наглой фразы:
– Эй, спящая красавица, а ну, открывай, давай! Ещё немного – и ты проиграешь это дело, даже не начав.
Киар потряс головой, приходя в себя и медленно соображая, где он, а затем крикнул:
– Входи, открыто!
Эрик Вейсс ворвался в его комнату подобно смерчу. Золотая, словно у бога, кожа, ярко-малиновые волосы и ослепительная улыбка. Последняя вызвала у Киара особенно глухую волну раздражения. Нет, ну как можно так улыбаться, да ещё и в такую рань?!
– Какого шварха, Эрик?! Ты что, забыл, к кому врываешься? Галактическое скопление тебе в пятую точку! Вообще-то, я командор Космического Флота…
– Вот именно, – невежливо перебил его Вейсс. – Ты командор Космического Флота, а позволяешь тебе сквернословить, словно каторжник с захудалого астероида. Следи за речью, на Танорге с этим строго. Надеюсь, ты не будешь так выражаться в зале суда? Там за тобой будут наблюдать таноржцы и делать выводы. В том числе на суде будут присутствовать представители Аппарата Управления Планетой.
– Я не кретин, – зло ответил Киар, надевая свою форму.
– Оно и видно, – хмыкнул Вейсс. – Комбинезон выверни, наизнанку надеваешь.
Киар сдержал порыв грязно выругаться и молча вывернул форму. Губы Эрика расплылись в улыбке:
– Какой ты милый, когда молчишь и подчиняешься!
– Да чтоб тебя швархи драли во все дыры! – ощетинился Леру-младший и тут же получил полный укоризны взгляд.
– Киар, соберись! Тебя специально будут выводить из себя, язвить и высказывать в твой адрес дикие предположения. Ты – лицо Космического Флота, должен быть собран, чёток и непоколебим.
Командор хмуро кивнул.
– Так-с, у нас дело о незаконном привлечении Анестэйши Радосской на военную службу. Пока ты спал, я успел изучить её досье вдоль и поперёк, а потому спрашиваю заранее. Ответь мне глядя в глаза: есть вещи, которые я ещё не знаю, но должен знать?
Киар Леру слегка опешил от такого вопроса, но потом покачал головой. Вроде бы таких вещей не было. Девушка, захухря, пробралась под личиной пацана на станцию, училась полгода, потом её похитил собственный отец. Эрик стопроцентно уже всё знает, что знал и он сам об Анестэйше.
– Нет, – он пожал плечами, – такого нет.
– Гм-м-м, – теперь озадачился Эрик. – Что, вот прям ничего нет? Неужели ты с ней не спал?
Киар вспомнил обнажённые женские ножки в постели своего старшего брата, но упрямо мотнул головой.
– Ага! По глазам вижу, что врёшь!
– Да не спал я с ней! – возмутился Киар.
– Хм… А вот это действительно странно, – почесал свой подбородок Вейсс, – но ладно, я тебе верю.
К зданию суда Киар и Эрик подошли за полчаса до начала судебного процесса. Цварг заметно нервничал и оглядывался, пытаясь найти взглядом Анестэйшу. Он до зуда в кончиках пальцев хотел поговорить с ней, объясниться, извиниться за своё поведение, донести, что он не враг… Чувствовал, что за полгода обучения слишком много недосказанностей осталось между ними. Он как куратор должен был заботиться о ней и помогать, а вместо этого фактически настроил против себя. Чем ближе становился час икс, тем больше сомневался командор Леру: а вдруг Анестэйша больше не захочет учиться в Академии Космического Флота?
– Не нервничай так сильно, – тихо сказал ему на ухо эльтониец. – Мы отберём у них вашего кадета, а ещё и впаяем дело о похищении человека.
Офицер Космического Флота и его адвокат сели за центральный стол, стоящий в нескольких метрах напротив кафедры судьи. Киар перевёл дух, рассматривая всё вокруг. В судах он уже бывал, но будучи военным, чувствовал себя здесь крайне неуютно. Постепенно стулья позади стола Киара стали занимать таноржцы и роботы. Судя по их бейджам, это были репортёры и журналисты, заинтересовавшиеся делом Игнара Радосского против Космического Флота. Чем больше зрителей пребывало, тем с большей тоской Киар понимал, что этот процесс действительно рискует стать самым громким на всю Федерацию Объединённых Миров. За несколько минут до начала заседания в зал вошло с десяток людей, они расположились на скамьях позади кафедры судьи.
– Это присяжные, – коротко пояснил Вейсс. – Они наблюдают за процессом, а затем высказывают своё мнение судье, но окончательное решение принимает именно он.
Наконец, в зал вошли мультимиллиардер Игнар Радосский, какой-то неприятный сухой тип в идеально отглаженном светло-сером костюме, судя по всему – прокурор, а за ними – Анестэйша. Мультимиллиардер, как и всегда, выглядел броско и дорого, при этом он шёл по залу суда с такой непрошибаемой уверенностью, будто уже выиграл это дело. Но взгляд командора почти сразу приковался к девушке. Тонкая фигурка послушно следовала за таноржцами, при этом Киар с изумлением отметил, что, оказывается, волосы Анестэйши похожи на жидкое золото. На этот раз она явно ничем не утягивала грудь, да и черты лица стали более изящными и женственными. Командор в сотый раз обозвал себя глупцом и слепцом, что так долго в упор не видел очевидных вещей. Киар не мог не отметить нездоровую бледность девушки, потухший взгляд остекленевших синих глаз и натянутую полуулыбку.
– Что же они с тобой сделали, девочка моя? – пробормотал он, тщетно пытаясь услышать эмоции девушки.
– Дело о незаконном привлечении Космическим Флотом Анестэйши Радосской на военную службу объявляется открытым. Обвинитель – Игнар Радосский. Прокурор – Рукъяр Табоччо. Представить Космического Флота – командор Киар Леру. Его адвокат – Эрик Вейсс. Слушание по делу объявляю открытым, – тем временем произнёс судья, неожиданно появившийся за кафедрой. – Прокурор, представьте суду, пожалуйста, Ваши обвинения.
Сухой мужчина в сером костюме вышел из-за своего стола и подошёл чуть ближе к судье.
– Уважаемые судья и присяжные! Анестейша Радосская, единственная дочь моего клиента Игнара Радосского, известного как члена Аппарата Управления планетой Захран, а также владельца масштабного бизнеса по утилизации мусора, была нагло похищена офицером Космического Флота и доставлена на главный филиал Академии Космического Флота. Её завербовали якобы в качестве кадета, чтобы в дальнейшем организация могла оказывать давление на моего клиента. Кроме того, Космический Флот, прекрасно понимая, что обезумевший от горя отец бросит все силы на поиски дочери, изменил внешность девушки до неузнаваемости, надругался над её полом, данным самой природой, и зарегистрировал как Станислава Радонежского.
– Доказательства?
– Вывожу на виртуальную доску, Ваша честь, – послушно склонил голову прокурор и нажал несколько кнопок на коммуникаторе.
Практически тут же в воздухе перед судьёй и присяжными замелькали огромные многочисленные голографии, где Анестэйша в образе Стаснислава Радонежского посещает лекции в Академии и ходит по коридорам станции. На многих голографиях девушка, а точнее парень, был задумчив, погружён в себя, выглядел уставшим или растерянным. На одном из фото девушка сидела в медотсеке дока, вся оплетённая проводами и датчиками. Это был явно тот день, когда Дориан тестировал захухрю на скорость реакции и другие физические показатели. Она сидела в кресле, обливаясь потом и крепко сжимая челюсти от напряжения. Кадр был настолько неудачным, что можно было бы подумать, что её как минимум бьют током, а как максимум – особо изощрённо пытают. Рядом же возникли фотографии совершенно другой Анестэйши – светловолосой девушки с обворожительной улыбкой и яркими сияющими глазами.
– Посмотрите, господа присяжные, в так называемой Академии Космического Флота, над дочерью моей клиентки не только издевались…
Киар стиснул от негодования кулаки и рявкнул на своего адвоката:
– Эрик, сделай что-нибудь!
– Протестую, Ваша честь!
– Защита, уточните, в чём состоит протест?
– Данные голоснимки не были представлены защите заранее, а, следовательно, у нас не было возможности проверить их подлинность.
– Ох, не сомневайся, Вейсс, они настоящие, – недовольно зашипел Рукъяр Табоччо, но судья поднял руку, чтобы адвокат мог закончить свою мысль.
– Все картины, что Вы видите, сняты якобы на главной станции Академии Космического Флота, но общеизвестно, что она является закрытой военной платформой, а, следовательно, всё, что происходит на ней, – совершенно секретно. Обвинители настояли на том, что данное дело гражданское, а не военное. Если даже снимки и являются подлинными, то, во-первых, они получены незаконным путём, а во-вторых, я требую прекращения их трансляции, так как в зале присутствуют репортёры и журналисты.
Судья кивнул.
– Протест принимается. Обвинитель, у Вас есть доказательства, которые не сняты на станции Академии?
– Они сами себе свинью подложили. Хотели как можно большей огласки, чтобы полить космофлот грязью, а потому настояли на том, что дело гражданское, а не военное, – шепнул Эрик на ухо Киару. – Но я это им припомню, такое нельзя спускать с рук. Необходимо выяснить, кто на станции слил информацию.
Командор рассеянно кивнул.
Рукъяр скривил свои тонкие губы так, будто его заставили съесть лимон вместе с горькой кожурой, но неохотно вывел на экран фото, где Анестэйша сидит за столом вместе с капитаном Валлуни в баре «Три пингвина».
– Данное фото было нам любезно отдано заведением «Три пингвина» с планеты Зоннен. Именно в нём произошла вербовка Анестэйши Радонежской. На фото чётко видно лицо действующего офицера Космического Флота – капитана Стивена Валлуни. Увидев наследницу Игнара Радосского, капитан предпочёл отдать документы на поступление в Академию ей, слабой человеческой девушке, чтобы в дальнейшем оказывать влияние её отца, вместо того, кому они предназначались, – сильному и выносливому ларку Тодду…
– Протестую, Ваша честь, это догадки…
– Протест отклоняется. Продолжайте, прокурор.
– Вместо того, – сухой мужчина в сером костюме злорадно улыбнулся, – чтобы взять в ряды ККФОМ-цев ларка. Судите сами, господа присяжные, кого бы Вы взяли в Академию охотнее?! – в зале вновь зависли две огромные фотографии, на одной сидела тощая, сгорбленная и явно пьяная Анестэйша из бара «Три Пингвина», а на другой во весь рост возвышался ларк, демонстрирующий свои бицепсы и трицепсы. На скамейках присяжных раздались шепотки, абсолютно всем было очевидно, что ларк гораздо больше подходит на место кадета Академии космофлота, чем человеческая девушка. – По какой ещё причине можно было бы отказать явно более физически развитому и сильному, уже сдавшему вступительные экзамены Тодду Гермеш?! – продолжал давить своё Рукъяр Табоччо. – Уж не потому ли выбор капитана пал на Анестэйшу Радонежскую, что она является дочкой мультимиллиардера?!
– Обвинитель, у Вас всё?
– Да, Ваша честь.
Читать бесплатно другие книги:
