Не смотри назад Казакова Светлана
Увы, в провинции у благородных альд не так уж много развлечений. Не имеется ни театров, ни оперы. У мужчин свои дела, а их жены, сестры и дочери вынуждены скучать, в сотый раз пересказывая подругам затертые сплетни, сидя над рукоделием или за книгой. Званые вечера, празднования в честь дней рождений и свадеб неплохо скрашивают досуг, но они не так уж часты, как кажется тем, кто далек от светской жизни. Однако в расположении Бранстейна есть большой плюс, ведь природа здесь дивно хороша, что позволяет устраивать пикники.
В тот день на пикник отправились совсем молоденькие девушки, которых пока не везде допускали, но и сидеть дома им совсем не хотелось, ведь из возраста, когда все время приходилось куковать в детской, те уже выросли. Разумеется, пошли не одни, но не с родителями, а с гувернантками и прочими специально нанятыми компаньонками. В обязанности тем вменялось следить, чтобы их юные воспитанницы вели себя прилично и не потерялись.
– Карин уже тогда была мастерицей от них убегать, – рассказывала Несса. – В общем, мы ускользнули, чтобы отдохнуть где-нибудь без этих нудных и зловредных персон. Пошли в сторону особняка Ристонов и увидели ее…
Супруга градоправителя сидела на расстеленном на траве покрывале и перебирала бумаги в металлической шкатулке, после чего, отодвинув ту в сторону, задумалась. Похоже, она из-за чего-то тревожилась, потому что красивое лицо ее хмурилось, а ладонь то и дело прижималась к выпуклому животу под платьем, будто стремясь защитить ребенка. Затем ее окликнули из дома, и молодая женщина, поднявшись с места, направилась к особняку.
А шкатулка осталась.
– Мы хотели только одним глазком взглянуть, что там… Но тут начался дождь, потому и не успели. Я побежала обратно к остальным, а когда меня нагнала Карин, оказалось, что она положила шкатулку в свою корзину для пикника, накрыв пледом и другими вещами, чтобы никто не заметил.
Несса потупила глаза, нервно теребя бахрому скатерти.
– Что же дальше?
– Я ведь не воровка, и она тоже! Мы хотели немедленно вернуть, может быть, как-нибудь незаметно… Но после дождя Карин сильно и надолго заболела, а меня за самовольную отлучку посадили под домашний арест, совсем никуда не отпуская несколько дней.
Когда же одна из девушек поправилась, а вторая получила возможность выходить из дома, городок переполошила новость о том, что молодая жена Ристона-старшего утонула в море, так и не произведя на свет младенца, который со временем стал бы наследником всего состояния.
– И вы решили, что теперь возвращать шкатулку нет смысла, потому что хозяйке та больше не понадобится, а отдавать ее самому альду Ристону побоялись, – заключила Алита. – Но вы ведь не удержались от того, чтобы полюбопытствовать, что внутри? Как и собирались.
– Мы так и не смогли ее открыть… Как ни пытались, не получилось. Наверное, она запечатана магией. Я сразу поняла, что, узнав, кто вы, Карин решила поведать вам правду и попросить прощения. Но теперь моей подруги нет, и она ведь так и не успела этого сделать, да?
– Не успела, – со вздохом подтвердила Али. – Лишь передала мне записку, что хотела бы поговорить. Значит, именно о вашем поступке?
– Да, – ответила Несса.
– Но с чего такое нелепое мнение – будто ее убил дух моей сестры?
– А кто же еще? Мы старались не думать про то, что совершили, понимая, что ничего уже не исправишь. Но вы приехали, и стало очевидно, что шкатулка должна принадлежать вам, однако дух разозлился, ведь так всегда бывает в книгах и преданиях.
– Но где она сейчас?
– В нашем тайнике. Я вам расскажу, как его найти. Но вы ведь не позволите, чтобы меня тоже убили?
– Не позволю. Уверена, дух моей сестры не сердится на вас. Вы рассказывали кому-нибудь о шкатулке?
– Нет, никому.
– А Фенне Лекут?
Несса чуть неуверенно покачала головой.
– Не думаю, что Карин сказала ей. Они с сестрой стали близки лишь в последнее время, когда разница в возрасте немного сгладилась, что позволило допустить Фенну к разговорам о нарядах, молодых людях и прочем. К тому моменту мы и между собой-то не говорили о том, что тогда сделали.
Пока собеседница рисовала ей план, как добраться до тайника, Алита молчала, размышляя о том, как же сильно интересовала Рона жителей провинциального Бранстейна, если даже хорошо воспитанные его обитательницы оказались готовы пойти на такой риск, чтобы побольше о ней узнать.
– Вот, держите! – Несса вложила ей в руку листок бумаги. – Если не знать, случайно наткнуться почти невозможно, так что шкатулка наверняка должна быть на месте.
– Подозреваете ли вы в смерти Карин кого-нибудь из… живых людей? – поинтересовалась Али.
– Из живых? – растерянно переспросила девушка. – Даже не знаю… Кто в нашем городе стал бы желать ей зла?
– Например, какой-нибудь отвергнутый поклонник. Или же, наоборот, преследуемый ею юноша. Может быть, Томиан Ристон? – сделав вид, будто серьезно верит в подобное предположение, произнесла Алита.
– Да что вы?! Томиан не мог такого сделать! Он любил ее! И они даже собирались тайком… Ой! – осеклась Несса.
– А теперь с самого начала и в подробностях, – твердо проговорила Али, устремив внимательный взгляд на лицо собеседницы.
– Томиан Ристон и Карин… Они друг другу очень нравились… И страшились, что ее руки попросит кто-нибудь другой, когда наступит подходящее время. Потому и надумали организовать тайную помолвку, пока только для них двоих. Он пообещал, что добудет для нее обручальное колечко эльфийской работы, ведь она просто обожала все, что связано с эльфами!
– Я знаю, – ответила Алита, вспоминая обыск в комнате кузена градоправителя. Кольцо-то он достал, вот только надеть девушке на палец не успел… – А желтый цветок с тех кустов из легенды Томиан ей дарил?
– Да! Вы уже знаете, что означает такой подарок? Они даже ходили туда вместе, хотя, конечно же, сильно рисковали! – вздохнула с ноткой зависти соседка Лекутов. – Родители ничего не знали. Только я да Фенна. Однако помолвка ведь так и не состоялась… Если б Карин все же получила кольцо, она бы непременно им передо мной похвасталась!
– Но куда мог подеваться Томиан? – подумала вслух Али, придя к выводу, что как раз этот секрет и держала при себе младшая сестра убитой. Наверняка Фенна даже родителям ничего не сказала. Тайная помолвка… ах, какие же они все еще дети!
– Узнал о смерти любимой и утопился? – выдвинула версию собеседница. – Почти как в той легенде! Интересно, не появились ли там новые цветы, может быть, пурпурные, а не только желтые?
– Пурпурные цветы! – подскочила Алита. – Значила ли для Карин что-нибудь наперстянка? Прошу, очень постарайтесь вспомнить!
– Наперстянка? – переспросила Несса и нахмурила лилейно-белый лоб. – Ах! Да, Карин говорила. У нас цветок считается несчастливым, однако она, начитавшись книг о магии, вбила себе в голову, что, пока еще молода, у нее есть шанс обрести магический дар и наперстянка ей в этом поможет. Потому пользовалась любой возможностью сорвать эти колокольчики. А правда, что в них живут души умерших? Так, может, дух вашей сестры как раз и…
– Оставьте в покое дух моей сестры! – не сдержавшись, рявкнула Али. – Не селился он в цветках наперстянки и не убивал Карин! Ее смерть – дело рук дурного человека, и его за нее повесят!
Выдохнув и устыдившись за свой срыв, она извинилась и продолжила беседу. Не следовало обвинять девушку в том, что в ее голове под аккуратно уложенными темными локонами варился компот из всего, что она когда-либо прочитала, услышала и сама себе надумала. В том, как могут влиять на людей прочно укоренившиеся суеверия, Алита уже успела убедиться. Достаточно вспомнить Илну. Конечно, сейчас напротив сидела юная госпожа, а не малообразованная горничная, однако едва ли истинная разница между этими двумя так уж глубока, и Несса Финрун наверняка хорошо знала, что надлежит делать с кусочком свадебного торта.
– Кажется, мне тоже приходилось слышать о том, что наперстянка и некоторые другие растения могут разбудить в человеке магию, но это, насколько я знаю, ничем не подтверждено. А по какой причине Карин хотела обрести дар? Из-за Томиана?
– Ага. Считала, что так станет ему лучшей женой и будущие дети гарантированно унаследуют магические способности. Но ему она про свои цели не говорила – хотела однажды удивить.
– И что же еще она делала, кроме того, что собирала наперстянку? – уточнила Алита.
– Все, что было в ее силах, думаю. Но всех подробностей Карин не сообщала даже мне. Недавно вдруг заявила, будто вскоре должны наступить какие-то значительные изменения, однако я ей не поверила, и она, обидевшись, не стала больше ничего рассказывать.
Али сочувственно помолчала, глядя на погрустневшую девушку и думая об ее подруге, так доверчиво послушавшейся каких-то авторов-шарлатанов. Хорошо еще, что в их советах требовалось всего лишь носить с собой наперстянку, а не добавлять ее в еду и питье в неограниченных количествах, что массово делалось до того, как обнаружили в ней опасность! Никто еще не выяснил доподлинно, каким образом зарождается магический дар, и едва ли что-то могло бы помочь искусственным путем его приобрести, хотя, несомненно, желающих отыскалось бы множество.
Поблагодарив Нессу, Алита покинула дом, унося с собой план, с помощью которого ей предстояло отыскать тайник, где две любопытные глупышки спрятали шкатулку Роны. Видимо, именно в той и хранились бумаги сестры, которые не удалось найти в ее комнате. Подавляя жгучее желание немедленно отправиться на поиски, Али вернулась в контору, куда человек градоправителя уже привел племянника все еще отсутствующего на рабочем месте альда Нодора.
Молодой человек маялся в комнатушке, где, казалось, стало еще больше пыли. На круглолицего дядюшку он внешне нисколько не походил. Худощавый, с жидкими волосами и торчащим кадыком. Недешевая одежда смотрелась на нем так, словно была на несколько размеров больше. Или точно ее сшили на вырост.
– Меня зовут Эгвуд Тирн, – пробормотал он. – И я не убивал Карин Лекут. Весь вечер и ночь дома провел, занедужил, куда-то идти сил бы не хватило.
– Что-то у всей вашей семьи слабое здоровье, – хмыкнула Алита. – И кто же надоумил сказать, будто Томиан Ристон, с которым вы пребывали в приятельских отношениях, целовал девушку, если они всего лишь разговаривали у тех кустов? Совсем не стыдно?
– Стыдно… Но все и так… для него… все девушки бегали за ним, он маг, богач и красавчик, а я… Только разве я стал бы душить Карин? Я б ее и пальцем не тронул… Жениться на ней хотел, ведь дядя же мне обещал, что пойдет к ее родителям и попросит за меня… Как бы замечательно все сложилось тогда! Я всю жизнь мечтал, что она станет моей…
– Кто-нибудь, кроме матери, может подтвердить алиби на время убийства? – холодно осведомилась она, прервав сбивчивый поток излияний, больше напоминающих жалобы.
– Матушка сидела возле моей постели. Еще припоминаю, что она посылала слугу за врачом для меня, но того не оказалось дома, а затем мне полегчало, и я заснул. Вот и все. Скажите, вы ведь верите моим словам, да? Меня не посадят в тюрьму?
Не успела Алита его остановить, как собеседник опустился перед ней на колени и схватил за руку.
– Пожалуйста! Я не могу оставить мать! У нее нет мужа и других детей, а если еще и со мной что-то случится… Можете поговорить с ней сами! Она подтвердит мои слова – все до последнего!
Али вздохнула и потребовала, чтобы племянник ее начальника поднялся с колен. Когда тот снова сел за стол, она сходила за чернилами и бумагой. Следовало, чтобы он написал признание в лжесвидетельстве, сделанном из ревности и зависти к чужой любви.
Теперь Алита понимала, что Киллиан, скорее всего, оказался совершенно прав, давая свою оценку молодому человеку, который видел Карин и Томиана вместе. У Эгвуда Тирна едва ли хватило бы хладнокровия на то, чтобы совершить убийство. Приврать, оболгать, сподличать он мог, но не убить. Однако алиби племянника альда Нодора все же не мешало бы проверить. Лишним не будет.
Глава 36
По обыкновению, Аэдан приехал на обед в особняк. Джайна, как почти всегда в последнее время, выглядела недовольной. Под конец трапезы, когда он уже собирался уходить, она рассказала ему о причине.
– Вернулись домой рано утром? – недоверчиво переспросил Аэдан. – Вместе? Ты уверена?
– Слуги их видели. Мне старшая горничная сказала. Она как раз могла наблюдать в окно, как они шли вдвоем. Рядышком! Жаль, что я упустила такое зрелище!
– А что тебя так уж сильно удивляет? – стараясь не показывать своих истинных чувств, произнес он. – Киллиан наверняка знает, что делает. Да и хватит ему уже быть одиноким.
– Что-то я не возьму в толк, почему ты его защищаешь, – фыркнула Джайна. – Да еще и одобряешь до такой степени безнравственное поведение столичной девицы! Может, у них там так и принято, а иначе ее сестра не приехала бы в Бранстейн с ребенком под сердцем!
– Не наше дело! – вспыхнул Аэдан, поднимаясь с места. Отодвинутый им стул закачался и с грохотом рухнул на пол. – И не твое!
Не обращая внимания на сбежавшихся на шум слуг, Аэдан проследовал по коридорам и вышел из особняка, хлопнув дверью. Вспомнился разговор с Алитой этим утром, ее обеспокоенный и чуть растерянный вид. Наверное, ему не стоило давать волю своим чувствам в библиотеке, ведь не случись того разговора, девушка бы держала себя с ним по-прежнему непринужденно, как и в первое время после их знакомства.
Аэдан не сомневался в том, что она с первого взгляда поняла, что он не маг, однако на ее лице не отразилось и тени презрения, так часто виденного им во взглядах других. Это давало надежду. Если хоть на минутку представить, что они поженятся и у них будут дети, те вполне могут родиться с магическим даром…
Но дело было не только в призрачных шансах. Али не походила на барышень из Бранстейна, каждая из которых спала и видела, как бы прибрать к рукам одного из Ристонов. Нет, она смотрела на него иначе, видела в нем человека, а не просто выгодный трофей. Должно быть, Киллиан тоже ощущал нечто похожее, ведь он так много времени проводил с ней. Наверняка тот, даже не отдавая себе в том отчета, заинтересовался ею, и теперь…
Когда-то Аэдану отчаянно хотелось стать магом. Ничем не отличаться от брата и кузенов, никогда больше не ловить на себе разочарованные взгляды родителей, не испытывать терзающей его зависти к тем, для кого магия реальна и почти обыденна, потому что без всяких усилий давалась с самого детства. Он проштудировал в библиотеке все книги, которые содержали в себе нужную информацию, как дурак, таскал в карманах наперстянку и читал бессмысленные слова заклинаний, которые только сотрясали воздух, но ничем не могли ему помочь.
А затем его желание прошло. Не схлынуло без следа в одночасье, нет, оно отступало неспешно и постепенно, как вода во время отлива, обнажая дно, на котором до сей поры пряталось то, что Аэдан и сам от себя скрывал. Нежелание смириться с тем, что он обычный человек, которого по какой-то странной прихоти судьбы угораздило родиться в необычной семье. Однако вместо того, чтобы разорвать его связь с домом Ристонов и здешними местами, осознание этого факта лишь укрепило их. Аэдан переборол желание сбежать и остался, продолжая заниматься своими делами на шахтах, избегать высшего общества Бранстейна, выполнять распоряжения кузена, обедать с Джайной и выносить ее порой жалящие, как прикосновения медузы, реплики.
А затем в городке появилась Алита. Точно солнце в пасмурный день. Ее приезд не мог не изменить их жизнь, не мог не затронуть каждого обитателя особняка, однако никто не решился бы даже предположить, что будет именно так.
Вскочив на лошадь, Аэдан пустил ее галопом вдоль знакомой дороги, где лазурная синева неба и моря смешивалась с изумрудной зеленью травы. Ветер свистел в ушах, развевал волосы всадника и гриву коня. Тревожные мысли отступали, уносясь прочь.
В это же время Али отпустила племянника альда Нодора, наказав ему сидеть дома и прислать на допрос в контору его мать, приходившуюся сестрой ее начальнику. Время уже миновало обеденное, однако аппетита не было совершенно. В помещение, где она находилась, заглянул Витир Шору.
– Вы на арестованного-то глядеть будете? – осведомился он.
– На арестованного? – озадачилась Алита.
– Ну да, на того, который кошелек стащил. А похожим вы его нарисовали. Я сразу узнал.
– Совсем из головы вылетело, – призналась она. – Что за парень? Местный?
– Нет, бродяжка какой-то. Вместо нормального имени кличка навроде кошачьей. Может, и убийство на него спишем?
Али бросила на собеседника укоризненный взгляд и последовала за ним к огороженной решеткой маленькой камере, где на соломенном тюфяке сидел воришка. Еще не мужчина, скорее юнец лет семнадцати, если не моложе. Смуглая кожа не тронута бритвой, выгоревшие на солнце волосы давно не знали расчески, однако длинные и густые, яркий пухлогубый рот. Только взгляд взрослый – пристальный и цепкий. Обшарив глазами подошедшую девушку, он усмехнулся.
– Так вот кто у вас главный. Неожиданно. Что, перевоспитывать будете?
– Боюсь, с этим уже запоздали, – ответила Алита. – Кто ты? Почему занялся воровством вместо того, чтобы подработать?
– А вы бы меня к себе на службу взяли? – хихикнул арестованный. – Все горазды других поучать, вот только влезать в чужую шкуру никто не захочет. В мою уж точно.
– Как тебя зовут? Откуда ты? Из Телла?
– Перекантовался там одно время, но не понравилось. Все территории уже поделены, ни украсть, ни милостыню попросить – сразу изобьют. Меня звать Мику.
Кличка, как выразился сослуживец, парню хорошо подходила, но являлась ли она именем, фамилией или выдуманным прозвищем, Али уточнять не стала.
– Вот и подался дальше, где потеплее. Тут хорошо. Отдыхающих много, те еще растяпы, – простодушно сообщил он. – Вот не повезло, на местную нарвался. А она тут же к вам порысила жаловаться, хоть и стибрил-то сущие гроши.
– А может быть, его того… выпороть? – не без затаенной кровожадности предложил Витир Шору.
– Крепче, чем у столичных, у вас не получится, – с нарочитой беззаботностью прокомментировал сидящий за решеткой.
– Значит, ты бездомный, и где же ты ночевал? – спросила Алита.
– Когда где. Я ж тут недавно совсем. Все искал, куда бы прибиться, чтоб не гнали.
– Недавнюю ночь, когда разыгрался сильный шторм, помнишь? Где ты находился? Ничего подозрительного не видел?
– А, ту самую, когда прикончили девушку? Будете мне еще твердить, якобы здесь место спокойное, что твое болото! Где ж видано, чтоб не служанок или иных каких простых девок убивали, а настоящую альдовскую дочку?
– Убивать нельзя никого, – нахмурилась Али. – И ты не ответил. Только не вздумай соврать!
– Да откуда же мне знать, что подозрительное, а что нет? Если человек шагает по улице или садится в карету, что это значит? Скажите!
– Зависит от того, в какую сторону он идет либо едет. И с кем. И когда.
– Вот оно как. Что ж, тогда я, кажется, знаю, чем с вами поделиться… – протянул собеседник, прищурив темные глаза. – Давайте тогда условимся – я рассказываю, что видел, а вы меня кормите и отпускаете!
– Так не пойдет, – тут же произнесла Алита. – Сначала ты обедаешь и рассказываешь, а потом, если в сказанном отыщется что-нибудь полезное для следствия по делу, я тебя отпущу. Но из Бранстейна ты уйдешь.
– И куда же?
– Я подумаю. Захотел бы работать, может, и помогла бы тебе что-нибудь подыскать. А ты ведь…
– Ну да, знаю я, что вы сейчас скажете! Бродяга безнадежная, рвань подзаборная! Когда такие, как вы, мимо проходят, подол платья вечно придерживают, чтобы об меня не запачкался! А я всего лишь попрошайничаю и ворую! Все лучше, чем продавать себя или сестру!
– У тебя есть сестра?
– Была. Теперь уж и не знаю, жива или нет. Осталась в работном доме [6].
– Помнишь, где он находится?
– Еще бы запамятовал! Насилу ноги оттуда унес! А она не захотела бежать со мной, сказала, что слишком устала от скитальческой жизни, вот и…
– Я помогу твоей сестре. А ты помоги мне и, пожалуйста, не обманывай. Где тут можно купить провизию?
Витир Шору, к которому адресовался вопрос, с задумчивым удивлением уставился на нее и, помедлив, кивнул.
Спустя некоторое время арестант жадно уминал ватрушку и запивал ее квасом. Алита ждала, пока он закончит с едой, в комнатке, где наконец-то смахнула пыль и даже протерла оконное стекло, которое, конечно, не заблестело, но хотя бы от обрамления паутиной избавилось. Следовало бы и в остальных помещениях конторы прибраться, но не сейчас.
Хотелось поскорее заняться тайником, но Али понимала, что пока не может уйти. Надо поговорить с Мику, который мог что-то видеть, а еще дождаться мать Эгвуда Тирна и сопоставить ее слова с тем, что сказал он сам. Вторым пунктом пришлось заняться прежде первого.
Ильмиана Тирн, в девичестве Нодор, выглядела куда более привлекательно, чем ее брат и сын. Стройная, несмотря на возраст, черноволосая женщина с будто выточенными скульптором чертами лица и твердым спокойным взглядом. Казалось, она уже преодолела собственные тревоги и приготовилась бороться до конца.
– Мой сын Эгвуд слаб здоровьем, – решительно проговорила она, окинув Алиту внимательным взглядом. – В молодости мне хотелось иметь много детей, однако судьба распорядилась иначе – мой супруг умер, когда наш единственный сын еще не научился ходить. Всем желающим стать моим вторым мужем я отказывала, потому что не хотела, чтобы Эгвуд рос с отчимом. Может быть, зря. Возможно, в ином случае он стал бы сильнее… не телом, так духом…
– Расскажите мне про ту ночь, альда Тирн, – попросила собеседницу Али.
– Эгвуд пребывал в ужасном настроении. Наверняка из-за той девушки, которую убили. Сын втемяшил себе в голову, что однажды женится на ней, и мой брат его поддерживал. Однако пока просить ее руки было еще рано, ведь она даже выезжать официально не начала, понимаете? Я попыталась ему объяснить, но он заявил, будто на старшую дочь Лекутов уже претендует другой. Что я могла сказать в ответ? Каждой любящей матери ее ребенок должен казаться самым красивым, но, если научиться смотреть на него беспристрастно, представить себе, каким видит его какая-нибудь беззаботная молодая особа, которой однажды тоже придется качать колыбель…
– И что вы ему посоветовали?
– Ждать. Положиться на судьбу. Его это не устраивало.
– А дальше?
– Затем у него случился очередной приступ давнишнего недуга. Его сильно мутило, кружилась голова, звенело в ушах. Он даже на ноги встать не мог, только лежал и постанывал, а я сидела рядом и прикладывала к его лбу мокрый платок. Не выдержав, решилась послать слугу за медиком, но тот вернулся и сказал, будто не достучался. Я отругала его за то, что не пошел к другому, однако тут Эгвуду стало чуть легче, и он наконец-то заснул, даже не пробудился, когда я перестилала ему постель.
– Вы сами?…
– Если близкий человек болен, всему приходится научиться, – отозвалась Ильмиана, и морщинки возле ее губ стали заметно глубже. – Быть для него сестрой милосердия, поварихой, чтобы своими руками готовить ему одно лишь полезное, самой внимательной и заботливой. И он благодарен мне за все, я знаю.
– Вы ручаетесь, что ваш сын не выходил из дома тем вечером и ночью?
– Могу дать любую клятву. Показания слуги нужны? Если хотите, пришлю к вам и его.
– Да, пожалуй, – согласилась Алита. – Но, видите ли, даже если Эгвуд Тирн не убийца, от обвинения в лжесвидетельстве ему отвертеться не удастся. Он уже подписал признание. Кроме того, как я подозреваю, своего дядю он тоже обманул. Исключительно для того, чтобы заставить его подозревать Томиана Ристона.
Собеседница вдруг рассмеялась чуть хрипловатым, но все еще мелодичным смехом. Наверное, так звучит надтреснутый хрусталь. Али вскинула брови, недоумевая, что такого смешного она сказала.
– Томиан Ристон, – произнесла женщина. – Когда-то он был в меня влюблен. Чему вы так изумляетесь? Говорят, будто я до сих пор весьма хороша собой. А мальчики падки на красоту.
– Он что, признался?
– Нет. Однако догадаться оказалось немудрено. Вот вы, как мне кажется, и не заметите, если кто-то положит на вас глаз, а то и два, зато можете обмануться, приняв за нежные чувства обычную вежливость. Тут необходимо истинное женское чутье. С этим нужно родиться.
– Его интерес к вам и для вас тоже являлся соблазном?
– Что вы хотите этим сказать – что я могла ответить взаимностью тому, кто мне в сыновья годится? – отозвалась альда Тирн.
– Такое не самая большая редкость, – смешалась Алита, вспомнив кое-какие столичные сплетни.
– Ах нет. Разумеется, мне льстили знаки его внимания – пылкие взгляды, будто бы случайные прикосновения, милые подарочки. Будь я помоложе, без Эгвуда и его проблем со здоровьем, тогда, быть может… Но и Томиан Ристон вскоре перерос свое юношеское увлечение. Он стал настоящим сердцеедом, знаете ли.
На мгновение лицо Ильмианы приобрело молодое и мечтательное выражение, однако оно тут же исчезло без следа. Перед Али снова сидела взрослая женщина, вынужденная без мужа заботиться о хвором избалованном сыне, сильная и гордая. Она плавно поднялась со стула, оправила фиолетовый шелк платья, опустила на лицо вуаль шляпки.
– Если у вас ко мне больше нет вопросов, я пойду. Нужно проверить, как там Эгвуд. Встреча с вами его сильно взволновала.
– Пожалуйста, погодите еще минуточку, альда Тирн. Вы говорили, будто посылали слугу к врачу, но тот ему не открыл. В котором часу это происходило?
– Вечером, уже начинало темнеть, и погода ухудшалась, но сильный дождь, кажется, еще не пошел. Однако слуга все-таки захватил с собой зонтик. Да-да, кажется, около семи или чуть позже.
– А к кому именно тот ходил?
– Я не сказала фамилию? К доктору Глоу, конечно же. В наших краях он лучший.
Глава 37
За Ильмианой закрылась дверь. Алита в задумчивости смотрела ей вслед. Из слов женщины выходило, будто ее слуга тем вечером еще до дождя стучался в дверь доктора Глоу, однако того не оказалось дома. Интересно, где он находился в то время? Уезжал к больному?
Личность медика не фигурировала в качестве подозреваемого. Никто не интересовался его алиби. Кроме того, он содействовал расследованию, осматривал тело убитой девушки, обещал провести сравнение кровавых пятен на платке с кровью Киллиана Ристона, чтобы выяснить, не принадлежат ли те его кузену. Доктор Глоу шел навстречу во всем, хотя и не сумел назвать точного времени смерти Карин. Если хоть на мгновение допустить, будто он… Но ведь у него не имелось никакого мотива! Или тот все же наличествовал, просто никто пока не догадался о такой вероятности?
Доктор Глоу не являлся магом, однако, будучи прежде столичным врачом, разбирался в лечении пострадавших от магического истощения, а также горячо интересовался связью между Алитой и Киллианом. Ведь не только же ради того, чтобы помочь ей, он вызвался провести опыты! А Карин Лекут как раз мечтала обрести магию… Но могла ли она отправиться за советом к доктору Глоу? И что он мог ей сказать в ответ – убедить в том, что ее желание неосуществимо, или дать надежду?
Али решительно поднялась с места и направилась туда, где сидел Мику. Воришка уже покончил с обедом и пришел в более благодушное настроение, чем некоторое время назад. Увидев Алиту, он уселся поудобнее и даже улыбнулся ей щербатой улыбкой.
– А вас тут все слушаются, да?
– Не все. И мы сейчас не обо мне говорим, – отозвалась она. – Тебе понравилась еда?
– Ага. Вам бы тоже не мешало маленько подкрепиться. Уже полупрозрачная, как призрачная дева!
– Что еще за призрачная дева?
– Про нее в приюте рассказывали. Все боялись. Говорили, будто она по ночам ходит по коридорам и охотится за детьми, а затем утаскивает с собой, и после их никто больше никогда не увидит.
– Ты вырос в приюте?
– Да, нас с сестрой туда отправили, когда родители померли.
При мысли о том, что ее вполне могла ожидать такая же судьба, Али закусила губу. Кому она должна быть благодарна за то, что получилось иначе? Роне, вставшим на их защиту соседям или же тому факту, что предков сестер, если верить давним материнским рассказам, когда-то принимали даже в королевском дворце?
– Так как, расскажешь, где ты находился и что видел в ту ночь? – поторопила парнишку Алита, еще раз дав себе твердое обещание сделать для него и его сестры все возможное.
– Прятался, говорю же! Сразу почуял, что погода портиться начала и скоро ливень. Может, местные к штормам и привычные, а я малость перетрухал. И вы мне так и не сказали, как выглядела та девица. Может, именно ее я и видел.
– Красивая. Светлые волосы, серые глаза. Платье… кажется, голубое.
– Ну да, она мне и встретилась. Спешила со всех ног, видать, волновалась ужасно, но все же остановилась, когда я заступил ей дорогу. Кинула мне пару монеток.
– А ты не врешь? – Али подошла чуть ближе к решетке, наклонилась вперед. – И куда же она направлялась?
– Ну, я ее преследовать не стал. Подивился, куда такая краля идет одна, и потопал дальше искать укрытия в каком-нибудь сарае на окраине. А затем меня обогнала карета.
– Карета проехала с той стороны, куда ушла девушка?
– Ну! Думаете, она могла в ней находиться? Окошки занавешены были, ничего не разглядеть.
Алита возбужденно зашагала взад-вперед вдоль коридора. Теперь, когда расследование наконец-то сдвинулось с мертвой точки, требовалось сопоставить факты. Показания альды Тирн, слова Мику, рассказ Нессы…
– На какой улице ты ее встретил?
– Да откуда ж мне знать здешние названия? Я еще не столько времени в городе проторчал. Обычная улица… Просторная, уж точно не нищие живут. Вывеска еще… Булочная «Самый смак». Придумано уж больно смешно, но пахло оттуда хорошо.
– Ты уверен? – Али резко остановилась, перебирая в голове тут же возникшие ассоциации. Где-то она это забавное название видела, и совсем недавно. Где же? Во время прогулки с градоправителем или позже?
– Я пока на память не жалуюсь, – хмыкнул собеседник.
Поблагодарив Мику за сведения, Алита вышла в приемную.
– Вас слуга альды Тирн дожидается! – сообщил ей дежурный. – Там же, где вы с его хозяйкой беседовали. Изволите допросить?
Немногословный пожилой человек, явно смущавшийся того, что ему пришлось явиться в контору Службы Правопорядка, почти слово в слово повторил то, что Али уже слышала от Ильмианы. Молодой хозяин совсем расхворался, такое с ним частенько случается, как бы не помер, не успев жениться. Альда Тирн отправила слугу за доктором Глоу, который живет совсем близко, пешком быстрее добраться, чем коня седлать, но медика не оказалось на месте.
– И прислуга его не открыла? – уточнила Алита.
– Так она у него приходящая. Только днем на месте, а ближе к вечеру уходит. В позднее время врач сам дверь открывает.
– Никто по дороге не встретился?
– Да нет, все уже, наверное, от непогоды попрятались.
Попрощавшись, мужчина ушел, а в комнатку, где сидела Али, заглянул Витир Шору.
– В столице так принято – без обеда работать? – поинтересовался он. – Могли бы сказать. Я бы и вам какую-нибудь плюшку прикупил.
– Вы не знаете, где находится булочная «Самый смак» и что там рядом? – встрепенулась Алита.
– Так не шибко далеко от нашей конторы! Что рядом? Вы ж тут новенькая и пока не знаете ничего! – пожал плечами собеседник.
– А доктор Глоу не в том же районе принимает? – наугад задала вопрос Али.
– Медик, который из столицы перебрался? Заходил как-то к нему с чирьем на… Кхм, хороший специалист, да.
– Так поблизости он живет или нет?
– На той же самой улице!
– Я иду к нему! – Алита поднялась с места и ринулась к двери. Выбежала на улицу и, припомнив короткую дорогу, направилась к дому врача.
За некоторое время до того, как она покинула контору, объезжавший шахты Ристонов Аэдан придержал лошадь и спешился, увидев незнакомую карету, которая двигалась в сторону особняка. Та остановилась тоже. Дверца приоткрылась, и оттуда выглянула весьма добротно, но без излишней вычурности и кокетства одетая молодая женщина.
– Добрый день! – проговорила она. – Меня зовут Клементина. Клементина Нельсен.
– Аэдан! – из кареты раздался знакомый голос.
– Томиан! – изумленно воскликнул он, глядя на бледного, но живого младшего кузена. – Как ты тут оказался? Откуда…
– Он еще слаб, так что позвольте мне обо всем рассказать, – произнесла Клементина Нельсен, выходя из кареты. Обувь на ней оказалась такая же удобная, как и одежда. Судя по всему, новая знакомая Томиана являлась женщиной на редкость твердого ума и решительного склада характера.
Рассказ ее не занял много времени. Выяснилось, что альда Нельсен, чей отец слыл известным филантропом, унаследовала от него не только значительное состояние, но и стремление заботиться о тех, кому в жизни повезло меньше, порой не жалея собственных сил. С ее желания помочь людям все и началось.
– Мое поместье находится не так уж далеко от Бранстейна, и одна из моих отлично служивших горничных вышла замуж в деревню в окрестностях города, – сообщила Аэдану собеседница. – Когда мне пришло известие, что она стала матерью, я решила ее проведать и лично поздравить с рождением первенца. А заодно попробовать уговорить вернуться, ведь я могла бы и ее мужу подыскать какую-нибудь работу. Но выяснилось, что они устроились довольно хорошо, так что на жизнь совсем не жалуются. Я возвращалась домой, надеясь добраться до того, как пойдет дождь, и на обратном пути…
Не догадываясь об этом разговоре, Али перешагнула порог кабинета доктора Глоу. Врач как раз отдыхал, листая какой-то медицинский справочник. Пациентов в приемной не было.
– Вы? – кажется, удивился доктор Глоу. – Пришли узнать о результатах моих проб? Боюсь, что пока…
– Скажите, где вы находились в тот вечер, когда убили Карин? – задала вопрос Алита, подходя к столу.
– Навещал одного из больных, а что? И почему вы так уверены, будто ее убили вечером? Я ведь говорил, что убийство могло произойти и ночью…
– Мне бы хотелось, чтобы пациент, к которому вы ездили, подтвердил ваши слова.
– Подтвердил? К чему? Я что, стал подозреваемым? Не много ли вы на себя берете? Знает ли альд Нодор о том, что вы…
– Увы, сейчас мой начальник не в состоянии продолжать ведение следствия, но если ваша совесть чиста, то зачем возражать?
– Затем, что я возмущен вашими подозрениями!
– Один человек видел, как Карин шла в направлении вашего дома. А после в обратную сторону проехала карета. Если она ваша, свидетель сможет узнать ее. Кроме того, слуга альды Тирн стучал в дверь вашего дома тем вечером, чтобы позвать к ее сыну, но вас не оказалось дома. Не слишком ли много совпадений?
– Не слишком! У меня обширная практика, и я далеко не всегда нахожусь дома по вечерам! А Карин Лекут, если это вообще была она, могла идти вовсе не ко мне!
– Именно потому мне и нужны показания больного, к которому вы ездили, а также его домочадцев. Пожалуйста, назовите имя и адрес, доктор Глоу. Я сама съезжу к этим людям, чтобы поговорить и убедиться в том, что вы мне не лжете.
– Как срочно?
– Прямо сейчас.
– Дерзкая девчонка! – прорычал собеседник, поднимаясь. – Кем ты себя возомнила, а? Настоящим детективом, настоящим магом? Да если бы не я, у тебя бы и крупицы магии не имелось! Если бы не я…
Он подошел ближе, заставляя отступить к стене, и, глядя в его непонятного цвета глаза, Али вдруг ощутила смутный проблеск воспоминания, которое забрезжило где-то в дальнем уголке памяти.
– Я уже видела вас раньше! – выдохнула она. – Но где – в столице? И когда…
– Ты не должна была ничего запомнить! Ни она, ни ты! Не должна, не должна!
Цепкие пальцы вцепились в ее волосы на затылке, больно стиснули, притягивая к искаженному от ярости лицу доктора.
– О чем вы говорите? Чего я не должна помнить? И почему вы сказали, будто без вас я лишилась бы дара? – пробормотала Алита.
Читать бесплатно другие книги:
